Глава 13
Оказавшись дома, подруги были неприятно удивлены царившим тут беспорядком. Вроде бы, когда они утром уходили, тут было тоже не очень прибрано, но все же не так. А теперь дом производил страшное впечатление. Всюду валялись какие-то вещи, скомканные бумажки, обертки и даже огрызки и банановые шкурки. Кроме того, мебель стояла не так, как они привыкли ее видеть.
Кошки не вышли встречать своих хозяек, а в доме слышалась музыка и громкое пение.
В первый момент подругам, впечатленным виденными ими картинами разбоя и убийств, показалось, что и их чудный домик подвергся нашествию, нападению и разграблению.
– Однако, какие странные воры нынче пошли. Они поют!
Подруги стали осторожно пробираться по своему дому, отмечая по дороге все новые и новые безобразия. Ящик письменного стола скособочился и явно сломан. Дверцы платяного шкафа открыты, полки выдвинуты и содержимое частично топорщится наружу, а частично разбросано по всей комнате. Огромное зеркало в красивой резной раме снято со стены и зачем-то поставлено в самый темный угол комнаты.
– Ой, посмотри, да оно еще и разбито! – ахнула Леся, подойдя поближе. – Что тут произошло, хотела бы я знать?
Между тем пение раздавалось из ванной комнаты, которую подруги держали для себя. У них была еще одна комната с душем, которой пользовались гости, а эту ванную с джакузи, термальным душем, теплым полом и прочими радостями жизни они оставили для себя, любимых.
И вот теперь из этой комнатки, которую девушки обставляли с наибольшей любовью и вниманием, доносилось чье-то пение, а потом и звук разбившегося стекла. Этого подруги потерпеть уже не могли. Что угодно, но только не святая святых! Сейчас они покажут этим взломщикам и негодяям! Сейчас они у них попрыгают!
Подруги влетели в ванную комнату с твердым намерением дать взбучку этим злодеям. Но вместо кучи бородатых головорезов обнаружили в своей ванной комнате одного лишь Сергея, голого по пояс, измазанного побелкой, потного и подпирающего своим обнаженным торсом сложную конструкцию из множества стеклянных полочек, на которых громоздились все сокровища подруг – баночки с антивозрастными кремами, ларчики с шпильками и заколками, пузырьки с душистой пеной, гели, притирания, духи и мыло.
Все это богатство у подруг было водружено на стеклянную конструкцию, которая крепилась в нескольких местах к стене. И до сих пор им нечего было жаловаться на ее устойчивость. Все прекрасно держалось и стояло. Но теперь почему-то опасно накренилось.
– Что тут происходит? – воскликнула Леся, хватая кашпо с опасно накренившейся орхидеей. – Сергей, что ты наделал?
От ее возгласа Сергей вздрогнул. Стекло сползло по его скользкому влажному плечу, и вся стеклянная конструкция вместе с многочисленными пузырьками, баночками, тюбиками и коробочками, столь любовно расставленными когда-то подругами, полетела прямо на пол.
«Б-амц!»
– Ой, мамочки!
Ванная комната была покрыта осколками толстым слоем. Закаленное стекло полок разбилось на множество частей и фрагментов, не опасных для жизни, но удручающе мелких. К тому же комната мгновенно наполнилась удушающим ароматом парфюмерии. Запахи поднимались от многочисленных разбитых баночек, смешивались между собой и составляли сложную композицию, от которой девушки чуть не попадали в обморок.
Дышать тут было невозможно. Сергей первым кинулся к дверям. Кира и Леся, продолжающая бережно прижимать к себе уцелевшую орхидею, – за ними.
Едва выскочив из ванной, подруги набросились на своего приятеля:
– Сергей, что за разгром в доме?
– Что же ты наделал!
Но Сергей вместо того, чтобы полностью признать свою вину, упасть на колени и молить о прощении и пощаде, взвился на дыбы:
– Я?! Это я наделал? Да это все вы виноваты!
– Мы?
– У меня все было под контролем до вашего появления, – важно объяснил подругам садовник. – А тут вы явились, закричали, панику развели, вот я и выпустил дело из своих рук.
– Зачем ты вообще полез в нашу ванную? Мы сами-то туда с трепетом заходим, а ты…
– И что вообще происходит у нас в доме?
– А что вам не нравится? – набычился Сергей.
– Почему все передвинуто и вещи валяются как попало?
Но Сергей не пожелал и тут пойти на попятный.
– Вещи потом сами сложите, – важно произнес он. – Благодарить меня еще будете. Я ведь теперь занимаюсь не только садовым дизайном. Я прошел обучение по курсу «дизайн интерьера» согласно восточным и западным традициям у-шуя.
– Кого?
– У-шуя! Это тоже самое, что фэн-шуй, только наоборот.
Наоборот? То есть если фэн-шуй должен наладить потоки благоприятной энергии в доме и преградить путь отрицательным силам, то у-шуй… У-шуй, значит, должен как раз разрушить все положительное, что уже имелось, и дать полный ход в дом злым силам?
Честное слово, именно так, глядя по сторонам, подруги и подумали.
– И вот я в благодарность за то, что вы для меня сделали, – услышали они слова Сергея, – решил поменять дизайн вашего дома.
В общем, из объяснительной речи Сергея подруги поняли, что, получив знания в теории, он решил применить их на практике. Ну, а так как практиковаться у себя дома Сергею что-то не хотелось, то он решил потренироваться на доме подруг.
Разгром, учиненный в нем Сергеем, не поддавался описанию словами. А разбитое зеркало нельзя было теперь уже склеить никакими силами.
– Но зачем? – простонала Леся. – Зачем ты все это затеял?
– Ты нас об этом спросил?
– Это был сюрприз для вас, – надулся Сергей. – Что? Плохо?
– Не то слово!
– Вечно вы, женщины, всем недовольны. Не делаешь для вас – плохо. Делаешь – опять плохо! На вас не угодишь!
И страшно разобиженный в своих лучших чувствах мужчина гордо покинул гостиную, в которой они находились. Верней, попытался это сделать. Разъяренная Кира подскочила к нему и рявкнула:
– Стоять! Сначала убери тут все, а потом можешь обижаться хоть до скончания века!
– Грубая ты, Кира, – вздохнул в ответ Серега. – Поэтому и мужика себе найти никак не можешь. Вот моя Лесенька, она совсем другая. Стоит, даже не пикнет. Учись у нее! Бери пример!
Услышав это, Леся тоже отмерла и встала рядом с подругой.
– Сережа, тут надо все убрать! – как можно строже произнесла она.
Но и это не помогло.
– Не буду убирать! Тут работы на целую ночь. А я и так устал. С самого утра ваши шкафы двигаю. Упарился. Рассчитывал на вкусный ужин и благодарность, а вы вон какие! Неблагодарные!
Сергей выглядел страшно обиженным. Но подругам было плевать на его чувства. Они-то после целого трудового дня надеялись принять дома ванну и завалиться в кровати. А теперь им предстоит еще разгребать то, что наворотил Сергей за целый день. А потом еще и кормить неумеху вкусным ужином!
– Хрена тебе горького, а не ужин! – вырвалось у Киры.
– Ах, вы еще и ругаться! Все! Я ухожу!
И ушел! В самом деле, ушел и оставил подруг наедине с учиненным им разгромом. И что было делать девушкам? Ужинать и ложиться спать в таком беспорядке они не могли, и поэтому волей-неволей им пришлось убираться.
Это оказалось сложней, чем они представляли. И подруги преисполнились самых мстительных мыслей насчет Сергея.
– Если вернется, я его придушу! – говорила Кира.
– Если останутся силы, – добавляла благоразумная Леся.
Но тут раздался звонок в дверь, и подруги насторожились.
– Если это Сергей, то для него же лучше, если он явился хотя бы с горячей пиццей!
Но за дверью обнаружился совсем не Сергей с пиццей. Это был Барклаев, а в руках у него была глубокая миска с чем-то одуряющее вкусно пахнущим. Вот только сам Барклаев выглядел неважно. Какой-то он был весь бледный и помятый. Тем не менее подруг он приветствовал дружелюбной улыбкой и сказал, протягивая миску:
– Это вам!
– Спасибо, а что это?
– Посылка от тети Наташи. Как обычно, пирожки. И еще тут творожок для Леси.
– Творожок?
Леся была изумлена. Если что и было в ее меню нелюбимым блюдом, то именно творог. Его Леся переносила лишь соленым, с добавлением свежей зелени и мелко рубленных молодых стрелок чеснока.
– Ну да, верно, – смутился Барклаев. – Творожок-то он с утра был. А к вечеру тетя Наташа из него сырников наделала. Вот они, кушайте, девчонки. Вкусные. Я сам пяток умял, прежде чем тетя Наташа их у меня отняла и к вам послала.
После этого Барклаев вошел в дом и огляделся по сторонам.
– А что это у вас тут? Разгром – не разгром, переезжаете, может?
– Нет. Затеяли перестановку, но вот несколько переоценили свои силы.
– Так я вам помогу! – оживился Барклаев. – Тягать шкафы – это как раз ко мне! Мне мать с сестрами всегда это дело поручали. Я это даже люблю. Вы мне только говорите, что двигать? И куда?
Вот это дело! Вот это подруги понимали и полностью одобряли. Говорить, что и куда двигать, это они могут.
Но все же добрая Леся участливо поинтересовалась у Барклаева:
– А ты умеешь? Потому что, извини, но выглядишь ты как-то неважно.
– Ничего. Сейчас мне уже полегчало. Вот утром да, нехорошо было. Да и днем тоже. Но к вечеру отошел.
– А что с тобой было?
– Ты заболел?
– Вроде бы вчера ты выглядел совершенно здоровым.
– Ну, не могу я пить столько, сколько этот старикан! – горестно взвыл Барклаев, хватаясь за голову. – Я и половины его дозы не осилил. А утром на ноги встать не мог, а он огурчиком по дому носился.
– Так вы с Тараканом вчера всю ночь пили?
– Не пили, а знакомились, – строго произнес Барклаев. – Это, девчонки, две совершенно разные вещи. Но вам, женщинам, конечно, этого не понять.
Подруги хотели на него обидеться за эту реплику, но вовремя вспомнили, что Барклаев еще для них шкафы двигать будет, и вовремя прикусили свои язычки. С помощью Барклаева, который активно потел и старался, им удалось передвинуть почти всю мебель на свои прежние места. Треснувшее зеркало Барклаев также вытащил из рамы, озабоченно покачав головой:
– Разбитое зеркало – семь лет несчастий.
– Ты веришь в эту ерунду?
– Или кто-то близкий может умереть.
– Глупости.
– Но если из этих кусков вырезать новые зеркала, то, глядишь, все и обойдется.
И Барклаев, даже отказавшись от ужина, озабоченно сопя, взял куски зеркала под мышку и отчалил обратно к своему новому другу, сказав, что у того в мастерской есть подходящий инструмент. Он уже все видел. И завтра подруги получат вместо одного старого и треснувшего зеркала сразу два новеньких.
– И полочки вам сделаю. Повесите их у себя в ванной вместо той стеклянной штуки, от которой одни осколки остались. Честное слово, и чем вы только думали, когда решили ее снимать без мужской помощи?
С этими словами Барклаев и ушел, все так же озабоченно качая головой. Но подруги недолго были в одиночестве. Едва они успели распихать остатки вещей на свои места и сложить уцелевшие пузырьки, баночки и тюбики в один мешок, как в дверь снова позвонили.
Теперь это был Сергей. Ясно, что совсем покинуть поселок без рубашки он не мог, а долго гулять на улице ему не позволили комары. Но Сергей явно рассчитывал, что подруги встретят его присмиревшие и униженно молящие о помощи. Тот факт, что вся мебель снова стояла на своих местах и в доме не было даже следов учиненного им беспорядка, привел последнего в замешательство и недоумение.
– Вы что? Все уже убрали?
– Как видишь.
– А ужин? – сварливо поинтересовался Сергей. – Ручаюсь, ужин вы приготовить так и не удосужились! Так я и знал! Будем снова жевать несъедобные сосиски или отвратительные пельмени.
Вместо ответа подруги сунули ему под нос блюдо с сырниками, щедро залитыми домашней сметаной, которая тоже оказалась в коробке Натальи Сергеевны. Сырников было так много, что подруги были уверены, Сереге их одному ни за что не одолеть. Обязательно оставит и на их долю парочку. Но подруги просчитались. Пока они ликвидировали последние следы беспорядка, Сергей умудрился опорожнить всю глубокую миску теплых еще сырников, очистить банку сметаны и даже протереть ее стенки последним кусочком сырника.
Девушкам только и оставалось, что облизнуться, утешиться мыслью, что у них еще остались пирожки, кажется, с картошкой и тоже творогом, и поинтересоваться у обжоры:
– Вкусные были сырники?
– Объеденье! Леся, надеюсь, это ты готовила? Потому что если не ты, то срочно учись! Когда мы поженимся, я хочу, чтобы ты каждое утро готовила мне такие сырники.
Голодная Леся сглотнула подступившую слюну и произнесла:
– Знаешь, Сережа, как раз насчет нашей женитьбы я и хотела с тобой поговорить! Видишь ли, я не хочу…
Но договорить она не успела. В дверь снова позвонили. Кто же там был? Оказалось, притащился Лисица.
– Ну что? – поинтересовался он. – Нашли свою парикмахершу? Живая она?
– Мы не знаем.
– А Артем с Маринкой вам не помогли?
– Они сами ничего не знают.
– А убитая девка, она что-то знала? – продолжал демонстрировать знание темы Лисица.
– Видимо, знала. Иначе бы ее не тронули.
Но тут ожил Сергей и полез разбираться:
– Девчонки, вы что это? Продолжаете расследование? Зачем? Ведь я-то уже на свободе!
Эгоизм этого парня буквально поражал. Ну, действительно, плевать на весь остальной мир, лишь бы у него самого дела шли хорошо. Леся прямо за голову схватилась, вспомнив, что когда-то была почти влюблена в этого типа. Ну, хорошо, допустим, не влюблена, только очень сильно в нем заинтересована. Но теперь-то она видит все его отрицательные стороны. И ни за что не пойдет за него замуж!
Приняв это твердое решение, Леся повеселела и снова вспомнила про то, что они с Кирой сегодня еще не ужинали и, кажется, даже не обедали. Да и завтрак трудно было назвать завтраком. Так что теперь пирожки Натальи Сергеевны пришлись бы как нельзя кстати.
Но когда подруги пришли на кухню, где стояли пирожки, они таковых там не обнаружили. Зато нашли Лисицу, который, облизываясь, запихивал в рот последний кусок выпечки.
– Вкуснятина! – произнес он, неверно истолковав взгляды подруг, устремленные на него с двух сторон. – Начинка – просто пальчики оближешь! А что вы туда положили? Картошку и домашний сыр – это я понял. А что еще? Жареный лук? Специи? Зелень?
Подруги даже не стали отвечать. Взяли из холодильника по одному свежему красному яблоку и ушли к себе, предоставив своим гостям самим разбираться, где и как им устроиться на ночлег.
Утром Кира с Лесей были разбужены запахом яичницы. Пахло просто одуряюще вкусно. Похоже, их кавалеры решили исправить свои вчерашние ошибки и приготовить подругам завтрак. Но когда девушки спустились вниз, то обнаружили Серегу с Лисицей, с аппетитом завтракающих остатками той самой яичницы, о которой так мечтали подруги, спускаясь вниз.
К яйцам эти гурманы поджарили себе еще и бекон. Это была его последняя упаковка, которая хранилась в морозилке в качестве НЗ. Яичницу посыпали мелко рубленным зеленым луком, который нашелся на огороде у Леси.
Лука подругам было не жалко, тем более что мужики нарвали его столько, что хватило бы и на окрошку, и на салат. Вот только времени, чтобы возиться с приготовлением того и другого блюда, у девушек, увы, не было.
– Ну, все, спасибо за еду, я побежал! – произнес Лисица, промокнув губы салфеткой.
– Спасибо за все. До вечера!
И Серега встал следом за ним.
– До вечера? – услышав последнюю фразу, застыл почему-то в дверях Лисица. – Ты собираешься вернуться к девчонкам еще и вечером?
– Да. Я тут вообще собираюсь поселиться.
– Поселиться?
Голос у Лисицы был странным до невозможности.
– Мы с Лесей собираемся пожениться. Я тебе вчера говорил об этом. Ты забыл?
– Нет, то есть да… то есть поздравляю! Подарок с меня! Кстати, Кира, ты бы подумала, а не пора ли и тебе остепениться? Если что, то я готов! Только подмигни!
И Лисица, сделав Кире это странное предложение, тоже убежал. А подруги, с грустью обозрев раковину, наполненную грязной посудой, пустую жаровню, где не осталось ни единого кусочка яичницы или бекона, подумали, что их бы в качестве подарка вполне устроила чистая кухня и хоть какой-то мало-мальски съедобный завтрак.
Иногда не нужно переворачивать горы или поворачивать реки вспять, вполне достаточно просто вскопать или полить огород. Ну, или помыть за собой посуду, в конце-то концов.
– Ладно, с завтраком мы снова пролетели. У нас хоть что-нибудь из еды осталось?
– Овсяные хлопья и манная крупа.
– М-м-м… Ой, у меня звонок.
Леся схватилась за телефон. И увидела, что звонит Надя. Та самая Надя, которая никак не могла разобраться, что же ей важнее – карьера модели и богатый спонсор или бедный, необразованный, но такой родной и любимый Борька.
– Привет, есть новости о нашем пропавшем?
– Да. Боря опять мне звонил, – шепотом произнесла Надя. – Просился ко мне.
– К тебе?
– Сказал, что влип в скверную историю. Что боится. Что ночевать в парке холодно и голодно. И что ему некуда обратиться, кроме как ко мне.
– И что ты ему ответила?
– Сказала, чтобы приезжал.
– И он едет?
– Уже приехал.
– Как? – поразилась Леся. – Он сейчас у тебя?
– Да, спит. Вымотался, бедняга, просто жуть. Голодный, холодный, грязный. Когда он появился на пороге, я его даже сначала не узнала.
– А твоя бабушка?
– Что?
– Она не против такого визита?
– Я велела Борьке не выходить из моей комнаты. А бабушка ко мне в комнату уже давно лишний раз не заглядывает, чтобы опять же лишний раз не расстраиваться.
– Ну, и что Боря тебе рассказал? – поторопила девушку Леся. – Ведь что-то он тебе рассказал?
– Да уж просто так я бы его не впустила. Рассказал, конечно.
– И что?
– Они с Федькой нашли женскую сумочку.
– То есть не нашли, но сказали, что нашли?
– Нет-нет! – горячо запротестовала Надя. – На этот раз они действительно нашли сумочку. И мой Боря говорит, что с нее и начались их неприятности.
– Ну-ну… Что дальше было? Нашли они сумочку и…
– В сумочке был кошелек с деньгами, которые они взяли себе.
– Украли.
– Деньги все равно были потеряны, – возразила Надя. – Кошелек они взяли, а сумку выбросили. Ну а потом только сообразили, что можно было еще и за сумку деньги взять. Только сумки уже там не оказалось. Кто-то ее уже подобрал.
– Но приятели все равно дали объявление, что найдена женская сумочка?
– Да.
– И содержимое перечислили?
– Ну да! Они ведь видели, что в сумке лежало. Красная расческа. Косметичка в черную и красную шашку. Еще что-то.
– И что? Им позвонили насчет находки?
– Очень быстро. Ребята все перечислили, что было в сумке, и девушка осталась довольна. Она сказала, что заплатит любые деньги. Что в сумочке была одна вещь, имеющая для нее необычайную ценность.
– Ну-ну… Дальше.
– На встречу отправился Федя. Никакой сумки у него при себе, разумеется, не было, но ему это было не впервой. Он должен был взять аванс и удрать. Они с Борей всегда так делали!
Вот только в этот раз все у мошенников пошло не по плану. Сначала на Федора налетел злой Барклаев, жаждущий справедливости. А потом Федора и вовсе прикончил таинственный горбун с длинными руками.
– А кто звонил-то?
– Боря говорит, это была молодая женщина. Она сообщила, что сумочка ее. И очень обрадовалась, когда ребята сказали, что они отдадут ей находку.
– Она не представилась?
– Нет, а зачем?
Леся некоторое время подумала, а потом сказала:
– Знаешь, наверное, Борису нужно все-таки пойти в милицию.
– Ой, он не пойдет!
– У него дома уже был обыск. И на даче все перевернуто. И у Федора в доме тоже побывали. Значит, и у тебя ему небезопасно находиться. Попытайся уговорить Борю, чтобы он не валял дурака и шел в милицию.
Надя пообещала, что попробует. И хотя особой уверенности в голосе у девушки не было, но у Леси на душе все же стало как-то спокойней. Значит, второй мошенник жив и даже находится в относительной безопасности. Вряд ли у преступников настолько широкая агентурная сеть, чтобы уследить за всеми их жертвами.
Закончив разговор с Надей, Леся вернулась к проблемам, так сказать, хлеба насущного. Вчерашний ужин нисколько не насытил подруг, и сейчас у них буквально подвело животы от голода.
– А молоко у нас есть? – деловито осведомилась Леся. – Можно было бы сварить кашу. Хоть манную, хоть овсянку.
– Нет, молока нету.
– А сливки?
– Тоже нету.
– Но хоть что-нибудь у нас есть?
Кира отрицательно покачала головой. Их гости сожрали все подчистую, словно стая саранчи. А ведь их было всего двое.
И тут в дверь раздалось деликатное:
– Тук-тук!
Подруги открыли и увидели Барклаева, жмурящегося на ярком утреннем солнышке. В руках богатырь держал трехлитровую стеклянную банку с чем-то белым. Молоко! Банка в его руках казалась совсем крохотной.
– Что это у тебя?
– Это… Это молоко. Помните, тетка Наташа вам вчера его обещала?
– Да. Помним.
– Вот! Это вам! Пейте!
Кира взяла банку из рук Барклаева и ощутила ее тепло.
– Оно что, в самом деле парное? – удивилась девушка. – От коровы?
– Ну да. А чего вы хотели? Покупное? Из бочки или из коробки?
Подруги ничего не хотели, они просто радовались, что хотя бы поедят вкусной и полезной молочной каши. Они и Барклаева усадили вместе с собой, хотя тот от сваренной подругами каши отказался.
– У нас дома кашу варят не так.
– Без молока?
– С молоком. Но почти без сахара. Если и кладут, то совсем чуть-чуть. Зато овечьего или козьего сыра кладут полную тарелку. Он там плавится, и получается очень вкусно. Почему бы и вам не попробовать также?
Подруги были не против.
– Дело за малым. У нас сейчас в доме нету сыра.
– Так я вам принесу! – обрадовался Барклаев. – Все равно мне делать нечего. Сгоняю в деревню, куплю у кого-нибудь. А нету, так сам приготовлю.
– Ты и это умеешь делать?
– А чего там, дело нехитрое. Только время нужно. Чтобы творог превратился в сыр, надо несколько дней выдержать его в рассоле.
Так долго подруги ждать не собирались. Да и сам Барклаев, сдавалось им, вряд ли выдержал бы столько времени в обществе Таракана. Сегодня Барклаев выглядел пободрее, но все равно казался каким-то опухшим.
– Старики вчера дали жару. Таракан позвонил по скайпу моему деду, и они болтали между собой полночи. Не выспался я ужасно!
– А ты тут при чем? Деды ведь между собой гутарили.
– Ну а я должен был сидеть и внимательно их слушать.
– Зачем?
– Чтобы набираться их житейской мудрости и опыта.
– Они так сказали?
– Ага! А еще прибавили, что если своего ума нету, то чужим надо пользоваться.
– Это они про тебя?
– Ну, а про кого же еще? И скажу я вам, жить со стариками в одном доме – это не такое уж большое удовольствие. Нет, сытно, тепло, комфортно, но они только и делают, что пилят и учат. Передохнуть совсем не дают. Так и помереть можно!
– А мы думали, что ты воспитан в почтении к старшим и уважении к ним.
– Так и есть. Старших я уважаю. Но всему же должна быть своя мера. Нет, девчонки, вы как хотите, а если настоящий преступник не найдется, пойду-ка я сдаваться.
– Даже не думай! – испугались подруги. – Этот тип убил еще одного человека.
– Девушку!
– И кто его знает, вдруг он и за тобой охотиться начнет.
– Да я-то ему зачем?
Подруги тоже думали, что Барклаев горбуну с длинными руками незачем. Но им хотелось, чтобы славный парень еще немного пожил с ними по соседству. Как знать, что еще отчебучат их горе-женихи. Вдруг подругам снова понадобится помощь Барклаева?
– Ладно, – вздохнул тот на прощание, – поживу еще немного у деда. Вообще-то он славный. Но только вы уж все равно постарайтесь побыстрей найти преступника. Или мне скажите, чем вам помочь. Я ведь все, что скажете, делать готов, лишь бы побыстрее к себе в общагу убраться.
Оказавшись в городе, подруги прямиком отправились к Марине. Та была дома, красная и заплаканная.
– Бедная, бедная Танька! – воскликнула Марина, увидев подруг. – Всю ночь проплакала, про нее думая!
Преданный Артем сидел рядом с мачехой, держа ее за руку и не спуская с нее глаз. Картинка была до того трогательной, что у подруг у самих слезы едва не навернулись на глаза.
От сентиментальных рыданий их удержало лишь то обстоятельство, что завтра из своей очередной поездки возвращался законный муж Марины – отец Артема, который и должен был положить конец этому романтическому уединению двух влюбленных голубков. Хотя как знать, ведь после этой поездки делового бизнесмена будут еще и другие. А молодая мачеха и взрослый пасынок все чаще станут оставаться в доме наедине друг с другом.
И, возможно, чувство двух молодых людей еще успеет вырасти и окрепнуть, прежде чем созреет, принесет свои плоды, а затем зачахнет и угаснет, как и все на этой земле.
Но сейчас подруг интересовало совсем другое. И Маринка, не дожидаясь, пока гостьи заговорят, произнесла первой:
– Страшно мне! Все думаю, что же с Танькой такое могло случиться? Кто ее убил?
– Марина всю ночь места себе не находила.
– А под утро не вытерпела, созвала всех наших девчонок на совет. Они вот-вот прибудут. Вы тоже посидите с нами, послушайте. Может быть, кто-то из девочек сможет навести вас на нужный след.
Собрание подружек убитой девушки показалось «сыщицам» хорошей идеей. Ведь кто знает свободную молодую женщину лучше, нежели ее подруги? Никто!
Подружки начали подтягиваться уже спустя несколько минут. Первой прибыла хорошенькая блондиночка с нежным румянцем и удивительно худыми руками и ногами. Она была одета в такую короткую юбку, что казалось, что ее и нету вовсе. Худые колени девушки при ходьбе громко стукались друг о друга, словно кости настоящего скелета.
Второй прибыла рыженькая красотка с целым каскадом африканских косичек на голове. Она была одета в узкие джинсы, которые очень низко висели у нее на бедрах, с трудом прикрывая татуированный лилиями лобок. Интересно, эта девушка знала, что в средневековой Франции лилия считалась официальным клеймом, которым клеймили преступников – воров, проституток и прочих асоциальных граждан?
Потом явилась блондинка, снова рыжая, еще одна блондинка и шатенка. И на этом поток подружек иссяк. Больше брюнеток среди подружек Марины не было. Татьяна являлась единственной представительницей этого клана.
Едва прибыв, подружки начали строить версии случившегося.
– Таньку убил любовник!
– Да не было у нее никого!
– Много ты знаешь, Танька мне жаловалась, что ей один замухрышка проходу не дает! Замуж за себя зовет, а у самого не машина, а ржавое ведро! Какая-то «десятка», да и то даже не новая!
– Того Танька турнула уже сто лет в обед, – внезапно произнесла блондинка, явившаяся первой, – та самая Верочка, которой Маринка вчера звонила насчет парикмахерши Леры. Как поняли сыщицы, из всех других девушек Верочка дружила с покойницей больше всего. И теперь вполне резонно имела веское слово на общем совете. – Да и не хотела больше Танька замуж, – вещала Верочка. – У нее новый папик был на примете. Старше ее. И солидный. Вот только замуж она за него не собиралась. Она говорила, что папик ей денег даст столько, что она сама себе любой бизнес откроет и будет хозяйкой своей жизни.
– Про папика я тоже от нее слышала, – подтвердила Марина. – Но за что он собирался отвалить Таньке денег?
– Танька в один стриптиз-бар работать пошла. Папик велел ей это сделать.
– Стриптиз-бар? Танцевать? Да она же неуклюжая, словно каланча. Ее и прозвали так поэтому.
– Молчи! Нормально Танька двигалась. Для стриптиза, во всяком случае, отлично.
– Ну разве что для стриптиза, – хмыкнула рыженькая.
– Заткнись, Лизка! Про мертвых либо хорошо, либо ничего. Или забыла?
Рыженькая Лиза смущенно замолчала. А Верочка продолжала:
– Бар, куда Танька устроилась танцовщицей, назывался «Голубой Мотылек».
– Странное название.
– Уж какое есть! – огрызнулась Верочка на подруг. – Да и сама Танька там недолго проработала. Пять дней всего. А потом сказала, что деньги у нее в кармане. И еще сказала, что как только передаст «ее» папику, деньги тут же поступят ей на счет.
– Передаст «ее»? Кого «ее»?
– Не знаю, – пожала плечами Верочка. – Она мне этого не сказала. Сказала «ее», и все!
– Но что это хоть была за вещь?
– Мне кажется, Танька раздобыла ее, эту вещь, там, в этом баре, где работала. Не случайно ведь папик отправил ее на работу именно в этот бар, а не какой-нибудь другой.
Подруги слушали и мотали себе на ус. Значит, убитая девушка незадолго до своей смерти устроилась по требованию какого-то мужчины в бар «Голубой Мотылек». И даже получила за это деньги. Но зачем она это сделала? И что требовалось ее клиенту в этом баре?
Похоже, у подруг нежданно-негаданно появилось новое направление в их расследовании. Бар «Голубой Мотылек», что бы ни означало это название, ждал их в гости.
