ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Здание, где располагался офис бедного Ваго, выглядело, как и его дом, очень даже неплохо. Во всяком случае, в нем недавно был сделан ремонт. И теперь стены радовали глаз свеженькой бирюзовой краской, которую еще не успел изгадить скверный питерский климат и копоть из многочисленных выхлопных труб проезжающих автомобилей.
— Ну и как мы попадем внутрь? — осведомилась у подруги Леся, поглядывая вверх, где на широкой мраморной площадке застыла кажущаяся снизу просто исполинской фигура охранника в униформе и с кобурой. — Этот тип нас ни за что не пропустит.
— Надо подождать, — решила Кира. — Он тут явно торчит не целый день, на холоде-то. Просто вышел, потому что ждет какого-то высокопоставленного гостя.
В самом деле, несмотря на трескучий мороз, охранник стоял на ступенях без шапки и даже без верхней теплой куртки. Мороз же заставлял его подпрыгивать на одном месте, что сильно нарушало образ сурового стража. А кончик носа у охранника сильно покраснел и теперь сиял, словно клубничка на блюде со сливками.
Наконец страдания совершенно уже заледеневшего охранника закончились. К ступеням, которые вели наверх, к дверям, отделяющим офис Ваго от шумной улицы, подкатил роскошный «Мерседес» с тонированными стеклами. Из него вылезло странное существо в манто с многочисленными яркими перышками на плечах. На голове существа красовалась маленькая шляпка с вуалью. А тело было облачено в коротенький ядовито-розовый норковый жакетик, из-под которого выглядывали тонкие и кривые паучьи лапки, затянутые в ажурные колготки.
Лицо прибывшей гостьи подругам разглядеть хорошенько не удалось. Оно было почти целиком закрыто вуалью, под которой просматривались огромные, как глаза у стрекозы, темные очки. Единственной примечательной деталью был рот — ярко-алого цвета, он пламенел подобно свежей, сочащейся кровью ране.
— Страшненькая какая тетечка пожаловала! — заметила Леся с долей сострадания в голосе. — Я бы такую к себе и на порог не пустила. Судя по ее манере одеваться, она же стопроцентная сумасшедшая.
Но именно к этой странной особе стремительно кинулся мерзнущий охранник. При этом он весь лучился приветливостью, а вся его фигура была одно сплошное подобострастие.
— Коля, голубчик! — выговаривало ему тем не менее прибывшее существо высоким визгливым голосом, в котором слышались настоящие слезы. — Что за безобразные порядки?! Что за машину вы за мной послали? Это же убожество! Или что вы тут думаете, если мой сын погиб, то меня можно задвинуть в угол? Коля, если эта развалюха, которая прибыла за мной сегодня, это ваших рук дело, то я вам обещаю, вы сегодня же будете уволены!
— Что вы, Марья Ивановна! — оправдывался и в самом деле перепуганный охранник. — Это Никита Львович распорядился выслать за вами его личную машину. Я бы ни в жизнь… Да и он сам просто в шоке из-за случившегося, он никак не хотел вас оскорбить. Будто бы вы не знаете, как мы все вас обожаем.
— Ладно, ладно, — слегка смягчилось существо, оказавшееся маменькой Ваго. — Вижу, что ты тут и в самом деле ни при чем. Что же, веди меня к этому хаму — заместителю моего сына. Буду сама с ним разбираться, что тут происходит.
— А Акоп Суренович?..
— Он в отъезде! — отрезала женщина.
На лице охранника промелькнуло странное выражение, очень похожее на облегчение. Похоже, некий Акоп Суренович внушал ему куда больший страх, чем маменька Ваго. Через несколько секунд оба участника этой сценки исчезли за тяжелыми дверями. Маменька так шустро семенила своими паучьими лапками, что охранник Коля едва поспевал за ней.
— Она не похожа на армянку! — пораженно выдохнула Леся.
— Откуда ты знаешь? Ты ее лица и не видела! — воскликнула Кира.
— Да будь она хоть в парандже! Я имею в виду, что никогда еще не видела армянку в возрасте, которая бы напялила на себя такие вульгарные чулки и коротенькую юбчонку, — заявила Леся. — Обычно армянки, даже если они эстрадные дивы и скачут по сцене, все равно стараются соблюдать хотя бы какое-то подобие приличий в костюмах. Достоинство, это у них в крови, понимаешь?
— Может быть, она и не армянка вовсе, — ответила Кира. — Лица-то мы не разглядели. Да и имя вполне русское. И в любом случае нам сейчас не до нее. Охранник ушел! И спорю, что она его от себя еще долго не отпустит. Так что путь открыт! Побежали!
И подруги вихрем пронеслись по нескольким массивным, облицованным гранитными плитками ступеням и, толкнув тяжелую дверь, оказались в просторном холле. Стены тут были выкрашены светлой краской. Над стойкой вилась золотая надпись «Гормет». Как ее следовало расшифровывать, подруги пока не знали, но уже знали, что так называется фирма, которой последние годы руководил Ваго.
Народу в большом широком холле было немного. Лишь возле стойки собралась стайка молоденьких девушек, что-то оживленно обсуждавших между собой. Кира толкнула подругу в бок и сама осторожно приблизилась со спины к девицам. Однако она могла бы и не соблюдать никакой осторожности. Девушки были так поглощены своим разговором, что упади позади них белый слон со всей падишахской свитой и магараджами со всех провинций, они бы и тогда, думается, не дрогнули.
— Нет, вы это видели? — восторженно пищали девицы. — Марьянна совсем из ума выжила. Колготки и юбчонка до пупка. Это что-то неслыханное. А ведь ей уже на седьмой десяток пошло.
— Это еще полбеды, она и всегда так ходит. Но сегодня-то! Напялила на себя черную вуаль, словно бы в самом деле скорбит по сыну.
— А на самом деле всем давно известно, что они ненавидели друг друга лютой ненавистью.
— Еще бы, прекрасная Лилия умудрилась занять сердце Ваго и отлучить его от материнской груди. Марьянна чуть не скончалась от злости, когда Ваго завел этот роман.
— Фу-у! — скорчила выразительную гримаску другая девушка. — Эта Марья Ивановна жутко противная. Я даже не удивилась, когда отец Ваго ее бросил ради молоденькой. Другого бы осудила, но не его.
— Как же! — хмыкнула еще одна девушка. — Акопа Суреныча осудишь, как же! Живо зубов недосчитаешься. Марья Ивановна с ним такого в жизни хлебнула!
— Ну и что! — вмешалась еще одна девушка. — Может быть, он и колотил ее иногда. Зато денег никогда на нее не жалел. И после того, как он к молоденькой ушел, она не бедствует! Это всем известно.
— Верно! — подхватила первая девушка. — Да и никакая она не Марья Ивановна. Марьянна и есть! Правильно ее прозвали. Дура дурой, а корчит из себя!
— Ну, во всяком случае они с Лилей друг дружку стоят! — заверила ее первая девушка. — Помните, как они прямо тут в холле друг другу в волосы вцепились? Визгу было! А как ругались, ужас! Не удивлюсь, если окажется, что это кто-то из них прикончил бедняжку Ваго просто для того, чтобы не делить его с соперницей!
Данная версия вызвала у Леси с Кирой прилив любопытства, и они придвинулись совсем вплотную к сплетницам. Но те, войдя в раж, уже не обращали внимания ни на кого вокруг. Как быстро поняли из их слов подруги, милиция уже успела побывать в офисе Ваго вчера и сегодня рано утром.
И за это время они сумели допросить всех, кто имел с Ваго хоть какой-то внеслужебный контакт. И довести всех сотрудниц до полуобморочного состояния и полной невозможности вернуться к своим прямым служебным обязанностям. Вот и теперь они возбужденно обсуждали тему убийства начальника.
— И вовсе это сделали не Лилия и не Марья Ивановна! — авторитетно заявила одна из девушек. — Зачем им было убивать Ваго? Они же с него деньги имели! Нет, думаю, тут дело куда глубже, весь вопрос в служебных разногласиях.
— Ты что-то знаешь? — набросились на нее товарки.
— Да, — важно кивнула девушка. — Я и ментам уже рассказала об этом. Так что мне бояться нечего. Я им все рассказала!
— О чем? — дружно взвыла от любопытства вся стайка.
— Вы же меня знаете, — кинула на подруг победоносный взгляд проницательная девушка, — у меня дело превыше всего. И я всегда задерживаюсь на работе дольше всех. Вы все разбегаетесь, а я все сижу и тружусь!
— Знаем мы, чего ты высиживаешь! — внезапно хихикнула другая девушка. — Креативщика нашего Виталика дожидаешься. А как он выйдет, так ты сразу вспархиваешь и летишь за ним следом! И все твое трудолюбие крылышками машет.
— Ну и что! Хоть бы и так. Только я все равно на работе куда чаще вашего задерживаюсь, — настаивала девица.
С этим никто из ее подруг спорить не стал. Видимо, это было правдой. И первая девушка продолжила:
— Вот и в тот вечер, накануне того дня, когда убили Ваго Акоповича, я задержалась позже обычного. Виталик все не шел, а я уже все свои дела переделала и просто не знала, чем заняться. И решила пойти покурить.
Курительная комната располагалась в офисе в небольшом фойе между двумя туалетами — мужским и женским. Девушка, разумеется, сначала зашла в свое отделение. И уже собралась выйти и немного потравить свои молодые здоровые легкие, как вдруг услышала возбужденные голоса. Первая же фраза заставила ее окаменеть и остаться на том мест-е, где она и стояла. И начисто выбила из ее головы мысль о сигаретах.
— Ты просто кретин! — почти рычал мужской голос, в котором девушка узнала своего непосредственного начальника — Ваго Акоповича. — Да ты хоть знаешь, что эти люди сделают с нами, если до них дойдет слух, что мы задумали их кинуть?
— Не трясись! — отозвался второй голос, который девушке также был отлично знаком. — Все будет полный ништяк!
— О чем ты говоришь?! — вопил Ваго. — Ты же меня фактически подставляешь под удар! Сам ты вильнешь в сторону, а я останусь с ними разбираться! Ты это хоть понимаешь?
Раньше надо было думать, когда со своей Лилькой связывался и с матерью ругался! — ответил второй голос. — Теперь поздно. А так Марья Ивановна была бы тебе отличной защитой. Только она на твоего отца повлиять может, это все знают.
— Много ты понимаешь! Я с этой шалавой Лилькой уже месяц как порвал! — ответил Ваго. — Не видать ей больше моих денег. Надоела!
— Давно пора было, — одобрил собеседник. — И мать тебя простила? Ведь как ни крути, а часть акций принадлежит именно ей. Если так, то чего ты кипятишься? Твой дядя всегда послушается сестру. А Марья Ивановна, раз у вас с ней снова все в шоколаде, станет тебя защищать перед ним.
— Не один же он там, — буркнул Ваго. — Не только мой отец и дядя будут на меня злы. Есть и другие люди.
— И все равно — это дело ваше, семейное, — ответил его собеседник. — Не убьют же они тебя, в конце концов.
— Это еще неизвестно, за такие деньги запросто и прикончить могут. Родная мама и та не спасет, а тем более такая странная, как моя маменька, — пробормотал Ваго, и оба товарища вышли из курительной комнаты.
Девушка закончила свой рассказ и победно оглядела подруг. Те молчали, с такими усилиями шевеля мозгами, что скрежет слышался.
— И кто был тот второй, с кем разговаривал Ваго Акопыч? — наконец спросила самая сообразительная из них.
— Никита Львович, — понизив голос, произнесла первая девушка и добавила: — Уж не знаю, что они там за деньги собирались крутить, только… Понимаете теперь, кто мог быть виноват в смерти Ваго?
— Марьянна? — внезапно пискнула одна из девиц.
Да при чем туг Марьянна? — набросилась на нее рассказчица. — Сама бы она сыночка убивать не стала. Это Никита Львович подбил своего компаньона — нашего бедного Ваго — на какую-то рискованную глупость. А родня Ваго и наказала отступника за дерзость. Поэтому и Акоп Суреныч до сих пор не появляется.
— Нет, — заявила еще одна девушка. — Я слышала, как менты говорили, что Ваго к женщине шел. И та его отравила. Так, я вам скажу, это было чисто бабское убийство, мужчина не стал бы так убивать. А если баба замешана, то это либо мать, либо Лилия.
После этого сотрудницы пустились в жаркие дебаты относительно того, кому бы могла поручить мать Ваго миссию устранения своего сына и что бы она лично от его смерти выиграла, коли уж он все равно расстался со своей противной Лилькой и вновь попал под власть маменьки. Подруги бы с удовольствием остались и послушали, надеясь разжиться еще какой-нибудь полезной информацией.
Но в это время вернулся охранник Коля, уже проводивший мать Ваго к некоему Никите Львовичу. И теперь охранник, который тоже был не прочь послушать последние сплетни в обществе хорошеньких девушек, затесался в их толпу и застрял там весьма основательно. Того и гляди обнаружит незнакомые лица и выведет посторонних девушек из офиса.
— Отходим назад! — вполголоса скомандовала Кира, увидев физиономию охранника всего в трех головах от себя.
Подруги скользнули за угол, чтобы быть подальше от глаз охранника. Мало ли, ему придет в голову начать их расспрашивать, что им надо да кто их пустил. Вот они и удалились подобру-поздорову за угол и там остановились.
— Что же! — с удовольствием потерла руки Кира. — На первый раз и почти без подготовки у нас улов совсем даже неплох.
— Ага, — с готовностью подхватила Леся. — Мы узнали, что любовницу Ваго отлично знали и в офисе, его мать тоже была с ней знакома и враждовала. И что за месяц до своей смерти Ваго с этой своей Лилией решительно порвал.
— Интересно только, любовница-то об этом догадывается? — хмыкнула Кира. — А то ведь знаешь, как иной раз бывает.
— Знаю, — помрачнела Леся, которая в самом деле знала кое-что об этом, но не любила вспоминать.
Правда, у нее ситуация была несколько иной. Любовник клялся и божился здоровьем всех своих родственников, что с женой у него чисто официальные отношения, живут они в разных местах и, уж конечно, спят в разных кроватях. И вообще, чужие друг другу люди, и развод их — дело давно решенное, только вот все времени нет дойти до загса.
Каково же было изумление Леси, когда однажды, стоя на пороге кондитерской, куда зашла выпить чашку кофе в ожидании любовника, который должен был подъехать с минуты на минуту, она увидела его самого под ручку с пышнотелой блондинкой — его женой.
Причем пышнотелость была вызвана не столько природной склонностью к полноте, а причиной куда более для Леси неприятной. Жена ее любовника была беременна и, судя по размеру ее живота, уже давно. О грозящем ей скором разводе женщина явно не догадывалась. И вообще выглядела вполне счастливой и умиротворенной.
В тот день Леся не стала дожидаться любовника в условленном месте. Вместо этого она стремглав бросилась домой. По дороге отключила все свои телефоны, закупила продуктов на неделю и закрылась в своей квартире, не реагируя на звонки в дверь.
Впрочем, пыла любовника, с каким он вначале обивал краску с входной двери в Лесину квартиру, хватило всего на три дня. Затем он просто исчез из ее жизни. И можно было смело сказать, что это был единственный мужчина, которого Леся отправила обратно в чужой загон, ни минуты не сомневаясь в правильности своего решения.
— Итак, с этой Лилией нам еще придется поболтать по душам, — закончила Кира свою мысль.
— И с Никитой Львовичем, — добавила Леся. — И с маменькой Ваго.
— Тоже весьма колоритная личность, — согласилась с ней Кира. — Чую, хлебнем мы с ней еще лиха.
— Не каркай! — взмолилась Леся.
— Тут каркай или не каркай, а хлопот с ней точно не оберешься!
Так как беседа Никиты Львовича с Марьянной еще продолжалась, у подруг высвободилось время, чтобы поточней и побольше разузнать у сотрудников фирмы об этой брошенной Лилии.
— Да я же о ней вам еще вчера все рассказала! — недовольно заявила пухленькая девушка, которая как раз пробегала мимо подруг с кипой бумаги.
— Нам вы ничего не рассказывали! — строго сообщила ей Леся.
— Ну, не вам лично, так другим вашим сотрудникам, — тяжело вздохнула девушка, все еще перебирая ногами на месте в надежде, что ей удастся вырваться и бежать дальше по своим срочным и неотложным делам.
Но не тут-то было.
— Я вам, девушка, хочу напомнить, — совсем уж суровым голосом произнесла Кира, — что в вашей фирме случилось ужасное несчастье.
— Да, — вздохнула девушка. — Я знаю. Ваго Акопыча убили. Но чем я-то могу вам помочь? Я с этой Лилией и не общалась совсем!
— А кто общался?
— Не знаю, — вытаращила на нее глаза девушка. — Сами понимаете, она у нас в штате сотрудников не числилась. А если и появлялась в офисе, то дружбы ни с кем уж точно не водила.
— А как же водитель? — проявила осведомленность Леся. — Водитель, который возил ее на личной машине?
— Да! — спохватилась девушка. — В самом деле, Сережа может знать о Лилии больше других. Так вы к нему бы и обратились, а? А то у меня дел по горло!
Подруги также узнали от все еще нетерпеливо переступающей девушки, что водителя Сережу можно в данный момент найти внизу в гараже, где стоят машины руководства фирмы.
— Машины-то обычных сотрудников на стоянке мерзнут, — не преминула заметить девушка. — Да, не великого полета птицы. А вот «Бентли» Никиты Львовича на улице прохлаждаться целый день не может. Оно и понятно, там и снег, и прочие метеорологические явления. А его «Бентли» такие вещи категорически противопоказаны.
И, сделав это критическое замечание, девушка наконец стремительно унеслась прочь, звонко цокая по плитам коридора своими каблучками как миниатюрными подковками. А Кира с Лесей, следуя ее указаниям, довольно быстро нашли лестницу в полуподвальное помещение, оборудованное тут под гараж на три машины.
Упомянутый «Бентли» Никиты Львовича был на месте. Еще тут стоял роскошный «Мерседес» представительского класса, тот самый, который Марьянна сочла недостаточно фешенебельным для своей кургузой персоны. И стоял огромный вульгарный «Хаммер», которого загонять в тепло вообще-то и не стоило. Такому монстру никакой снег и мороз был явно нипочем.
В самом гараже было тепло. И суетящийся возле «Мерседеса» мужчина, который сейчас протирал его и без того блестящий бок какой-то жидкостью, отчего бок начинал блестеть совсем уж ослепительно, имел обнаженный торс. Телосложение у мужчины, как невольно отметили подруги, было просто потрясающим.
— Ему бы с такими мускулами на сцене выступать, а не по железкам бархаткой водить, — прошептала Леся на ухо Кире.
Но та ее восторги разделяла лишь чисто теоретически. Самой Кире нравилось, чтобы мужчина был худощав, не слишком хорошо физически подготовлен, а если бедолага ко всему прочему еще и носил очки, то это точно был идеальный Кирин вариант.
А такие здоровенные грубые битюги — косая сажень в плечах и без признаков интеллекта на своих мордах — заставляли Киру ощущать в области солнечного сплетения какой-то легкий дискомфорт. Таких громил, она знала это по личному опыту, бывало порой чертовски сложно держать в ежовых рукавицах. Время от времени они совсем некстати вспомнили вдруг о своем грубом физическом превосходстве и тогда могли дать волю рукам, не найдя более достойных аргументов для разрешения возникших разногласий. Так что Кира благоразумно избегала тесного общения с такого сорта мужчинами.
Поэтому она лишь выразительно подмигнула подруге. Мол, тебе и карты в руки. Твой типаж. Действуй.
— Простите, вы Сергей? — обратилась Леся к мускулистой мужской спине слегка дрожащим голоском.
Спина вздрогнула, и плавные движения рук мужчины, которыми он полировал бока машины, замерли. У Леси даже дыхание от возбуждения перехватило. А обернувшийся мужчина уставился на нее глазами синими, словно васильки. И тот факт, что в этой туманящей рассудок синеве не светилось никакого особого ума, Лесю ни капли не смутил. Господи, зачем ум, когда есть такие мускулы?
— Предположим, я и есть Сергей! — кивнул мужчина и отбросил в сторону мягкую бархатку. — И что вам от меня нужно?
И хотя обращался он к Лесе, но основное бремя беседы все равно пришлось взять на себя Кире. Так как от Леси в данный момент не было никакого прока. Она словно завороженная смотрела на Сергея и только широко открытыми глазами хлопала, вместо того чтобы задавать ему нужные вопросы.
— Хорошо ли я знал Лилию? — переспросил у Киры Сергей, когда девушка изложила ему суть мучавшей их проблемы. — Да там и знать нечего. Б…дь она расписная! До того как Никита Львович ее на улице подобрал, она каждого обслужить рада была.
— Подождите! — перебила его Кира. — Как Никита Львович? Но ведь Лилия была подругой Ваго Акопыча?
— Правильно вас информировали, — кивнул головой Сергей. — Так это они ею сразу же и обменялись. Все знакомство в течение пары часов и произошло.
— Можете рассказать более подробно? — выдавила из себя Кира, думая между тем о том, что надо Леську тащить из этого гаража как можно быстрей.
А чего тут рассказывать? — хмыкнул Сергей. — Клубнички нашим директорам в тот вечер захотелось. Вот они эту девку у дороги сняли да вдвоем в ресторанчике угостили, а потом и в гостиничный номер тоже вдвоем повели. Но Никита все больше с ней разговаривал, и вином ее угощал тоже он. И когда они в гостиницу шли, то она на Никите висла. Я немного задремал, потому что время-то уже позднее было, а они меня домой не отпускали, сказали, что я им еще нужен буду. Так вот, когда я глаза через пару часиков открыл, то смотрю, они уже назад идут. И Лилька уже возле Ваго держится. А на Никиту даже и не смотрит. И, помолчав, Сергей добавил:
— Уж не знаю, чем она взяла нашего Ваго, который огонь, и воды, и медные трубы прошел, и каких у него только девок не было. А только с той ночи Лилия эта его постоянной подружкой стала.
— Выходит, другим своим девушкам Ваго Акопович отставку дал? — уточнила у Сергея Kиpa.
— Случалось ему Лильке своей изменить, но, похоже, она ему крепко в душу запала. Потому что все остальные бабы потихоньку отпали. Она одна осталась. А случайные девки — они ведь не в счет.
Подивившись в очередной раз мужской логике, Кира благоразумно не стала спорить. Вместо этого она спросила:
— А где мы можем найти эту Лилию?
— Да где же ей сейчас быть? — хмыкнул Сергей. — Дома дрыхнет. Такие раньше полудня не встают и раньше трех дня из дома не выползают. То есть не знаю, как другие, а Лилька точно до полудня дрыхнет. Потом встает, морду мажет да по парикмахерским и магазинам двигает. Накупит кучу всякого хлама, что в багажник не влезает, и назад домой, к вечеру готовиться, когда на тусовку какую-нибудь отправится.
— Это раньше так было? — уточнила у него Кира.
— Почему? — удивился Сергей. — И сейчас так же живет. С чего бы ей меняться?
— Но раньше ей деньги Ваго Акопович давал, — сказала Кира. — А после того, как они расстались, деньги у такой особы должны были быстро кончиться.
— Ездить он к ней в последний месяц перестал, — кивнул Сергей. — А только денег у нее от этого меньше не стало. И машину Ваго Акопович велел ей давать по первому ее требованию. Так что программа на первую половину дня у Лилии от утраты любовника ни капли не изменилась.
— Ну а вечером чем она занималась?
— Так насчет того, с кем и как она в последний месяц свои вечера проводила, я вам ничего сказать не могу, — развел руками Сергей. — Потому что вечером я одного Ваго Акоповича возил. А он к Лильке больше не ездил.
— Скажите, а почему в тот вечер, когда произошло убийство, ваш хозяин не воспользовался личной машиной? — спросила Кира у водителя.
— Не мог я его отвезти никуда, — ответил Сергей. — На техосмотре застрял.
Выяснив у Сергея адрес предприимчивой Лилии, подруги все же не стали торопиться покидать офис «Гормета». Теперь они уже знали, что составлено было название фирмы из двух первых слогов слов — «горный» и «металл». Собственно говоря, продажей полезных ископаемых и занималась фирма Ваго. И теперь подругам очень хотелось поговорить с заместителем директора — неким Никитой Львовичем.
Когда подруги проскользнули обратно наверх в холл, там страсти уже улеглись, и девушки разбрелись по кабинетам, чтобы приступить к своим обычным служебным обязанностям. Будучи твердо уверенной в том, что нападение — лучший способ защиты, Кира подошла к охраннику Коле и, нахально глядя ему в глаза, спросила:
— Марья Ивановна уже закончила свои дела у Никиты Львовича? Нам необходимо с ним переговорить. Где мы можем его найти?
Обманутый такой осведомленностью Киры охранник лишь растерянно промямлил:
— Так он у себя в кабинете. Третья дверь направо.
Последнее замечание он сопроводил движением руки, показывая, в каком именно направлении надо двигаться подругам, чтобы найти эту самую третью дверь. Он тоже, видимо, принял их за сотрудников милиции, которые в последние два дня буквально наводнили их контору, поэтому и пропустил подруг без лишних вопросов.
Дверь в кабинет Никиты Львовича они узнали без труда. Она заметно выделялась на фоне остальных офисных дверей, снабженных скромными табличками с именами сотрудников. Дверь же в кабинет Никиты Львовича, во-первых, была массивней остальных, во-вторых, украшена всякими золотыми финтифлюшками, а в-третьих, на ней красовалась роскошная латунная табличка с кучей должностей, которые занимал в «Гормете» уважаемый Никита Львович.
Если судить по перечню должностей, то Никита Львович был человеком незаменимым, так как он одновременно занимал пост заместителя генерального директора, главного экономиста и начальника отдела управления. Возможно, у него имелись и еще какие-то должности, но все они на табличку просто не влезли.
Решительно настроенная Кира и слегка оробевшая Леся вошли в эту дверь. Пол в кабинете был покрыт огромным ковром с восточным рисунком. Вдоль стен стояли светлые кожаные диваны и кресла, чередующиеся с какими-то зелеными пальмами, умудряющимися придать этому офисному помещению сходство с приемной восточного владыки.
— Вы ко мне? — поинтересовался сидящий за столом из черного резного дерева маленький человечек. — Кто вас пустил? Безобразие! Не офис, а проходной двор какой-то! Но я теперь с прежними порядками быстро покончу!
Пока он говорил тонким писклявым голоском, подруги хорошенько его разглядели. На вид заместителю директора было чуть за тридцать. Но при этом он уже был плешив. К тому же нос имел длинный и хрящеватый, щеки бледные, на которых проглядывала отросшая черная щетина. Такая же щетина кудрявилась в вороте распахнутой рубашки без галстука. И такими же черными волосами, только более длинными и пушистыми, были покрыты руки сидящего в кабинете мужчинки.
И вообще, выглядел он типичным мелким царьком с манией величия и деспотическими замашками человека, совершенно не представляющего, что ему делать со свалившейся на него нежданно-негаданно властью.
— Кто вы? — наконец нетерпеливо и как-то нервно поинтересовался он у подруг, закончив испускать в воздух возмущенные трели.
— Мы к вам по поводу убийства вашего коллеги и… — начала Кира.
Но Никита Львович не дал ей договорить.
— Опять! — страдальчески сморщившись, схватился он за голову. — Ну сколько можно! Граждане, зачем вы все ходите ко мне и ходите! Я уже рассказал вашим коллегам все, что знал по этому поводу! Я не убивал Ваго. И понятия не имею, кто бы мог желать ему зла. Ваго был самым великодушным и добрым человеком из всех, кого я знал. И я был его другом! Да! Да!
— Очень хорошо! — одобрила Кира. — Но все же кто-то его убил! И судя по тому, что его отравили, убила вашего друга женщина.
— Но я слышал, что одна подозреваемая уже задержана! — немного удивился Никита. — Именно какая-то женщина.
— У нас есть основания думать, что ее подставили, — произнесла Кира.
— Вам видней, — не стал спорить Никита Львович. — Только кто же тогда, по вашему мнению, стоит за убийством Ваго?
— Возможно, это была одна из его любовниц? — спросила осмелевшая Леся.
— Любовница! Ну да! Именно любовница! — закричал Никита Львович, вскакивая из-за стола и начиная носиться кругами вокруг него.
Когда он поднялся в полный рост, то сразу стало ясно, что, в дополнение к лысине, он еще является «счастливым» обладателем пары удивительно кривых ног. Да и ростом Никита Львович не вышел. Стоя на цыпочках, он едва дотягивался Лесе до подбородка. А она была девушкой отнюдь не рослой, а скорей уж изящной. И если время от времени и начинала расти, то только вширь.
В общем, Никита Львович был тот еще красавец. Да и лихорадочно блестящие красные воспаленные глаза привлекательности ему не добавляли.
— Я уже двадцать раз вам сказал, что это могла сделать только она! — закричал он, схватив Лесю за руку. — Если у кого и был на Ваго зуб, то именно у этой ужасной девицы! И ведь нельзя сказать, что Ваго плохо с ней обошелся! Хотя я сразу его предупреждал, что от подобранной на панели девицы добра ждать нечего. Жизнь — это вам не кино, а российская проститутка даже в душе никакая не Джулия Роберте! Лилька, если хотите знать, самая обычная панельная девка без образования, без понятия о том, что хорошо и что плохо. И, уж конечно, совершенно без чувства благодарности.
Такие особы способны только брать, брат и брать, не уважая при этом того, кто им дает.
— Но Ваго Акопович все же разочаровался в этой девушке, — напомнила ему Кира. — А разочаровавшись, решительно порвал с ней, не так ли?
— Да нет же! То есть да! Порвал! Перестал к ней ездить. Но из его жизни она не исчезла! Он, видите ли, считал себя обязанным позаботиться о ее будущем. Представьте себе только, оплатил ее обучение в экономическом вузе! Можете себе представить, эта проститутка, которая едва ли закончила восемь классов, — будущий экономист. Да такая, только дай ей волю, сумеет развалить не то что нашу экономику. Представляю, каким местом она добудет себе диплом! Ее же после обучения можно смело засылать в Швейцарию как экономикоподрывную бомбу!
— Но какой же у Лилии был резон убивать своего благодетеля? — удивленно спросила Леся.
— Говорю же вам, она полная дура! — последовал безапелляционный ответ. — Такие всегда кусают руку, которая их кормит.
Итак, насчет бывшей любовницы Ваго — Лилии — подругам было все более или менее ясно. Но в жизни Ваго была еще одна женщина, занимавшая в ней не менее, а то и более важное место, чем бедная Лилия.
— Скажите, — произнесла Кира, — а какие отношения были у покойного с его матерью?
Никита Львович на минуту затих, настороженно буравя подруг своими черными глазками. А потом неожиданно разразился целым фонтаном славословий, восхваляющих мать Ваго. Насколько цинично и грубо он отзывался о Лилии, настолько уважительно говорил о Марье Ивановне. По словам Никиты, это была не женщина, а настоящая богиня, героиня, верный и преданный Друг, Жена, Мать! Да, да! Именно так, все с большой буквы.
В общем, сколько ни бились подруги с подозрительно скользким Никитой Львовичем, никаких иных подозреваемых на роль убийцы Ваго, кроме его любовницы Лилии, он назвать не смог или не пожелал.
— Я сам пытаюсь дозвониться до нее уже второй день, но эта мерзавка не снимает трубку! В конце концов, съездите к ней! Адрес я вам давал, но могу и еще раз дать!.
Адрес Лилии у подруг уже был. Они получили его от Сережи — личного водителя Ваго. Равно как и сотовый «номер Лилии. Но Никита Львович дал девушкам и номер домашнего телефона Лилии. Он явно всеми силами старался поспособствовать тому, чтобы следствие обвинило Лилию в убийстве Ваго и засадило эту девушку за решетку.
— И последний вопрос, — произнесла Кира, уже поворачиваясь, чтобы уходить, — до нас дошли слухи, что Ваго Акопович незадолго до своей смерти провернул одну сделку, последствия которой могли оказаться для него весьма… м-м-м… весьма чреваты.
— Что вы имеете в виду? — побледнел Никита.
— Кем, скажем так, по совместительству является Марья Ивановна?
— Как же? — забормотал Никита. — Она мать. Мать убитого сына.
— А помимо того, что она мать убитого сына? — спросила у него Кира. — Имеет ее голос вес в семье? Может она решать в отсутствие сына и мужа деловые вопросы фирмы?
— Не понимаю смысла вашего вопроса! — резко бросил Никита, но его губы сильно затряслись, выдавая, что суть его он очень даже хорошо уловил и теперь не знает, что на него ответить.
— Чем вообще занимается дражайшая Марья Ивановна? — задала ему следующий вопрос Кира.
— Ах, вот вы о чем! — невольно вырвался у Никиты вздох облегчения.
— А вы о чем подумали? — любезно поинтересовалась у него Кира.
— Ни о чем! — быстро ответил Никита. — Совершенно ни о чем! А Марья Ивановна, она — певица! В молодости много выступала. Конечно, сейчас у нее уже возраст… И она больше не выступает на сцене. Но в молодости, говорят, была настоящий соловей.
Дальше Никита Львович привычно съехал на тему восторженных охов и ахов о матери своего убитого коллеги и друга. Тут он явно оседлал объезженного конька, тема была им хорошо проработана, и конца-края ей не предвиделось. Так что подруги постарались побыстрей покинуть кабинет своего нового знакомого, прихватив на память его визитную карточку. Собственно говоря, он сам им ее сунул, ни на минуту не забывая при этом восхвалять Марью Ивановну и поливать грязью Лилию.
