ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Подругам понадобилось не много времени на то, чтобы окончательно прийти в себя и осознать одну простую истину. То, что они считали фарсом, на самом деле никакой не фарс. И уже имеется первая жертва. Однако у подруг еще оставалась надежда, что смерть бедного Петрарки никак не связана с «союзниками». Ну, случаются же еще никем не срежиссированные несчастные случаи. Вполне банальные, игра судьбы.
Металлическая балка со строительных лесов свалилась, к примеру. Может такое быть? Может! Тем более что сейчас по всему городу реставрируют фасады старинных домов. А оттуда не только железяка, но и атлант с кариатидой свалиться могут, да и мешок с цементом если упадет, мало не покажется. Или Петрарка не по правилам дорогу переходил, машина его сбила. Или…
— А что тебе сказали в милиции? — спросила догадливая Леся у Ирины, перебив полет фантазии своих подруг. — Отчего он умер?
— Его задушили.
У подруг все оборвалось внутри. Какой уж тут несчастный случай! Нечего и мечтать понапрасну. Но Кира еще пыталась барахтаться.
— А не мог он себя сам?.. — робко поинтересовалась она.
— Что? — горько усмехнулась Ирина. — Взять и сам себя задушить? Нет, не мог.
— А где это случилось?
И Ирина принялась рассказывать все то, что ей удалось узнать в милиции. Тело Петрарки обнаружили грибники в лесу. Грибов они никаких не нашли. Зато нашли мертвого Петрарку и совсем этому не обрадовались. Потому что прибывшие на место страшной находки менты тут же обвинили чету проявивших гражданскую ответственность бомжей в том, что это они и угробили бедолагу.
Даже тот факт, что найденное тело стало безжизненным целых три дня назад, а то и больше, не заставило ментов пересмотреть свою точку зрения.
— В общем, они арестовали этих бедолаг, а мне позвонили и сообщили, что мой муж убит и убийцы задержаны милицией.
— Но ты же ментам не веришь? — продолжала спрашивать Леся.
— Конечно, нет, — вздохнула Ирина. — Я пыталась рассказать в милиции про Арнольда, про «союзников» и про всю эту историю.
— И что? Они не стали тебя слушать?
— Нет, напротив. Выслушали очень внимательно.
— И что?
— А потом вежливо так посоветовали идти домой и прилечь. Мол, бывает, что на нервной почве людям начинают мерещиться всякие тайные общества и прочие ужасы. В принципе, в той ситуации они были со мной даже милы. И я их не осуждаю.
Подруги и сами ментов не осуждали. Если бы им самим не довелось услышать от разных людей про существование «Союза Четырех», они бы тоже в него не поверили. Они и так не верили до вчерашнего, нет, до сегодняшнего дня. А если точней, до той минуты, когда Ирина открыла рот и произнесла:
— Они даже показали мне место на карте, где нашли труп Петрарки. И сказали, что его перенесли туда не раньше прошлой ночи.
— Почему? Почему они так решили?
— Вчера вечером в тех местах прошел обильный дождь. А одежда на Петрарке совершенно сухая. Зато земля под его телом мокрая. Кстати, это же подтверждают и бомжи, которые нашли тело.
— Да?
— Они говорят, что приезжают на это место почти каждый день. Мол, красные и подберезовики там растут целыми шеренгами. И в том овражке, где лежал Петрарка, они тоже неоднократно бывали. Но труп они нашли только сегодня.
И подойдя к крупномасштабной карте Ленинградской области, которая у Киры в числе других карт России, СНГ и всего мира висела на стене, ткнула пальцем в одну точку.
— Вот тут его и нашли.
Три подруги уставились на палец Ирины, чувствуя, как внутри у них все окончательно леденеет.
— Мамочка родная! — прошептала Леся. — Девчонки, а ведь мы с вами…
— Вот именно! — хмуро кивнула Кира. — Мы вчера были в этом самом месте.
— Или во всяком случае очень близко.
Ирина переводила недоуменный взгляд с одной подруги на другую.
— Что вы хотите сказать?
— Ой, ты же еще ничего не знаешь! — воскликнула Галочка. — Мы тебе не рассказали.
— Что не рассказали?
— Мы вышли на след «союзников».
— И нас вчера ночью приняли в их общество.
— А Посвящение проходило как раз в том месте, где сегодня менты нашли труп Петрарки.
Ирина побледнела.
— Что же это выходит? Они посвятили вас, а потом привезли туда же тело моего мужа?
— Им же нужно было избавиться от трупа, — пожала плечами Кира. — Вот и совместили приятное с полезным.
На Ирину было страшно смотреть.
— Это они его убили! — прошептала она. — Но за что? За что? — В ее голосе слышалось неподдельное отчаяние.
Но что могли ответить ей подруги? Они и сами не знали, что толкнуло «союзников» на такое зверство. У Киры мелькнула мысль спросить у Бориса Владимировича. Но девушка быстро отвергла эту идею. Зачем портить хорошие отношения всякими опасными вопросами? Это была почти единственная истина, которую Кира извлекла из своих отношений с лицами противоположного пола. Все остальное в счет не шло.
Итак, Борис Владимирович отпадал. Кира не хотела рассекречиваться перед ним. А никто другой не мог дать подругам ответ на их вопросы. Да, никто, разве что сам господин Петрушкин, очередная жертва «союзников».
— Думаю, что пришла пора выполнить третий пункт нашего плана и вступить в переговоры с противоположной стороной, — вслух сказала Кира.
— С кем это?
— С господином Петрушкиным.
— А что он нам может сказать?
— Не знаю. Но уверена, что если даже Арнольд и не выполнил возложенной на него задачи по устранению Петрушкина, то до него были и другие.
— И что?
— Господин Петрушкин должен был почувствовать появившееся в последнее время пристальное и не совсем теплое отношение к своей персоне.
— Ну и?..
— И должен был заинтересоваться, кому это он так сильно перешел дорогу.
— Думаешь, он кое о чем догадывается? О «союзниках»?
— Очень на это надеюсь, — лаконично ответила Кира. — Потому что больше, скажу вам честно, надеяться нам не на кого. Теперь либо мы их, либо они нас. Эти люди, я уже поняла, не щадят ни стариков, ни детей.
Ни она, ни остальные девушки не заметили, как сильно побледнела при этих словах Ирина. Она буквально позеленела. До такой степени, что была вынуждена присесть на диван. И спрятать лицо в ладонях. Но подруги не обратили на это особого внимания. В конце концов Ирина больше не рыдала, истерично трясясь в конвульсиях. На вид с ней все было в относительном порядке. А у подруг было достаточно других вещей, достойных внимания и волнения.
— Предлагаешь наплевать на все инструкции «союзников»? — затаив дыхание, спросила у Киры Леся.
— Напротив. Мы выполним все в точности.
— Как?
— Приедем на благотворительный вечер, как и было велено, сблизимся там с господином Петрушкиным, поедем к нему домой, а там… Там мы расскажем ему все, что нам удалось узнать.
— Но вдруг он нам не поверит?
— И чем мы рискуем? — хмыкнула Кира. — Убить, что, видимо, собираются поручить нам, или одной из нас, «союзники» в ближайшее время, мы не сможем. Совесть не позволит. Значит, что остается? Выступить против них единым фронтом.
— Правильно, — прошептала Галочка. — Когда изменяешь мужику в одиночку, ты словно один в поле. Когда гуляешь с подружкой, вы уже почти военный отряд. А если нас трое, то тут уж к нам не подступишься. Мы вместе — как грозная крепость.
— Ты это к чему?
— В единстве — сила!
И Галочка весело подмигнула своим подругам. Мол, не бойтесь, прорвемся. Мы же вместе. Кира и Леся улыбнулись в ответ. Не отреагировала одна лишь Ирина. Энтузиазм подруг ее почему-то не заразил. Она сидела, словно в ступоре, погруженная в свои мысли. И только бормотала себе под нос что-то неразборчивое.
Если бы подруги прислушались, они бы услышали следующее.
— Бедные крошки, — шептала Ирина. — Мои бедные крошки. Эти люди убили вашего отца. И теперь я должна вас защитить! Чего бы мне это ни стоило!
Но, как уже говорилось, подруги ничего не услышали. А потому не стали выяснять, что подразумевает под своими странными словами Ирина.
Этим вечером, как и было задумано, подруги прибыли в ресторан «Золотая Нива», на благотворительный вечер в пользу приемных детей и их родителей.
— Также приемных, надо полагать, — скептически заметила Леся. — Потому что биологическим родителям этих брошенных детей я бы и никелированной копейки не дала.
— Настоящие подлецы! — поддержала ее Галочка. — Я бы ни за что не смогла отдать своего собственного ребенка чужим людям. Пусть и хорошим.
Но Кира с подругами не согласилась.
— В жизни разные ситуации бывают, — сказала она.
— Чушь! Это только в романах сирот крадут у богатых родителей и перепродают цыганам или подбрасывают в приюты, — сердито возразила Галочка. — В обычной жизни все гораздо проще.
— Как?
— Если женщина рожает ребенка, не представляя, что будет с ним потом делать, чем кормить, во что одевать и где она будет с ним жить, то что ей с ним делать? Она сама создала такую ситуацию, и остается одно — избавиться от малютки. А потом может винить только саму себя.
— Еще существует отец.
Но про отцов Галочка даже слышать не захотела.
— Бросьте! — сморщила она носик. — Где вы видели отцов, которые бы возились с детишками, как возятся матери?
— Да что тут говорить? Мужчины даже и не способны выкармливать детей. Самой природой не приспособлены.
— С древнейших времен грудной младенец — это материнская забота. Пока у женщин есть сиськи, а в них молоко, так было, есть и будет.
Но вдоволь поспорить, кто же все-таки более виноват в появлении детей-сирот — мужчины или женщины, подруги так и не смогли. К ним подошла рослая дама — распорядительница сегодняшнего благотворительного вечера. И провела подруг за предназначенный для них столик.
Оказавшись на своих местах, подруги тут же принялись оглядываться по сторонам в надежде увидеть знакомые лица. Но никого так и не нашли. Зато они обнаружили на столе программу вечера. И с удовольствием увидели, что все будет не так уж скучно. После официальной части церемонии их ожидает концерт. А сначала еще и ужин.
— Неплохо они устроились, — пробормотала Кира, изучив меню, состоящее из двух десятков наименований, включая омаров и черную икру. — Надеюсь, что сиротам от этого пиршества перепадут хотя бы хлебные крошки.
— И не говори, — поддержали ее подруги. — Шикарно живут за счет детишек.
Да и сам ресторан «Золотая Нива» вполне оправдывал свое название. Тут все было либо золотым, либо позолоченным. Местами встречались вкрапления зеленого, голубого или белого цвета. Но их было слишком мало, чтобы изменить общий тон. Ресторан был золотым, он весь светился и сверкал в свете лампочек, софитов и прожекторов.
Тем временем уже знакомая подругам дама-распорядительница вышла на сцену и взяла в свои полные холеные ручки, один маникюр на которых тянул без малого на две сотни баксов (подруги после визита к Эве в этом хорошо разбирались), микрофон.
— Дорогие мои! — произнесла она хорошо поставленным звучным голосом. — Я рада приветствовать вас…
Дальше примерно на десять минут шла всякая лабуда о высоких материях и о благородных чувствах, которые подвигли всех собравшихся прийти сюда в этот день. При этом окружающие усердно жевали семгу и ветчину, закусывая ее нежнейшими помидорками черри. Подруги тоже последовали заразительному примеру. Они отключились от тетки на сцене и стали изучать меню.
Но наконец дама закончила болтать и сказала:
— А теперь я буду рада пригласить на эту сцену человека, без которого бы наше сегодняшнее мероприятие не смогло осуществиться. Господин Петрушкин! Валентин Иванович, прошу вас!
И на сцене появился старый знакомый Киры с Лесей. Одет он был в светлый костюм, шелковую рубашку и галстук с весело порхающими по нему вышитыми бабочками. Пожалуй, только галстук слегка удивил подруг.
Но все равно они оживились, а памятуя о своей главной задаче — заинтересовать господина Петрушкина, — засветились еще и улыбками. Он тоже заметил подруг. А как же иначе? Ведь их столик стоял неподалеку от сцены. А вся их группка, даже на фоне местных светских львиц, производила благодаря усилиям Эвы, а также гардеробу Галочки, который она щедро предоставила к услугам подруг, роскошное впечатление.
Итак, господин Петрушкин заметил подруг. И самое главное, узнал их. По его лицу скользнуло удивление, но затем его вытеснила приветливая улыбка. И он даже помахал девушкам в знак приветствия. Впрочем, помахал он еще многим. А потом внезапно стал серьезным. И двинул целую речь, слушая которую подруги даже забыли про принесенную им жаренную на гриле форель и почти растрогались.
Оказывается, у господина Петрушкина, не слишком привлекательного, толстого и кривоногого, был прирожденный дар оратора. За какие-то несколько секунд он сумел овладеть вниманием аудитории. И когда его речь закончилась, зал разразился аплодисментами. Некоторые особо чувствительные дамы промокали глаза носовыми платочками по сотне долларов за пяток. И уверяли друг друга, что отныне всегда будут жертвовать на благотворительность.
— А он молодец! — произнесла Галочка. — Мне он даже понравился! Вы не знаете, он женат?
— Галя!
— А что Галя? Конечно, я помню про Арнольдика. Но ведь я не одна на свете. У меня есть холостые подружки. Да вот хотя бы Леся! Леся, ты с кем-нибудь встречаешься сейчас?
Леся отрицательно помотала головой.
— Вот! — обрадовалась Галочка. — А я что говорила? Леська, тебе надо обратить внимание на этого Петрушкина. Такие мужики на дороге не валяются. Дура будешь, если упустишь свой шанс.
Кира с Лесей молчали, слушали и жевали форель с зеленой фасолью. Настроение у них упало ниже всякого приличия. Господин Петрушкин — милый и славный. Он до того любит детей-сирот, что готов распинаться ради них перед ними и остальными тусовщиками. И этого человека «союзники» хотят убить?! Сердца у них нет, в самом деле!
Поедая вкусный ужин, подруги не забывали следить за господином Петрушкиным. А он перемещался от одной группы гостей к другой. И наконец завис возле группы одетых в дорогие костюмы мужчин, в толпу которых непонятно как затесалась ярко накрашенная девица в красном и таком коротком платье, что под ним спокойно и не напрягаясь можно было разглядеть подвязки ее чулок.
Естественно, любвеобильный господин Петрушкин затормозил возле этой девицы.
Вначале он еще делал вид, что заинтересован разговором с деловыми дядечками, но потом совершенно распоясался. Положил девице руку на талию. И приготовился увлечь ее куда-то в уголок для интимной беседы. Тут уж Кире с Лесей стало не до рыбы.
— Тревога! — прошипела Кира. — Объект уходит!
— А! — встрепенулась Галочка. — Как же так? Куда уходит? Вечер только начался!
— Нужно нейтрализовать эту крашеную выдру в красном, — не обращая внимания на Галочку, говорила Кира. — Смотри, как она к нему льнет. Ой, в лысину его поцеловала!
— Караул! И как ты предлагаешь ее нейтрализовать?
— Подойти и врезать по башке! — предложила радикальный метод Галочка, которая, оказывается, уже врубилась в то, что происходит, и теперь с ненавистью смотрела на блондинку.
— Нет, так не годится. Если таким манером будем действовать, то мы все мигом вылетим отсюда!
— Я, кажется, знаю!
И не дожидаясь реакции подруг, Леся двинулась вперед. Проходя мимо подноса, на котором стояли хрупкие бокальчики шампанского, девушка прихватила один из них. Шампанское она не любила и пить не собиралась. Бокал был ей нужен совсем для другой цели.
— Смотри, смотри! — восхищенно прошептала Галочка. — Что она делает?!
А Леся все так же плавно двигалась к цели. На ее лице играла безмятежная улыбка, а взгляд окидывал всех собравшихся, при этом ни на минуту не теряя из виду главную цель — толстяка Петрушкина и крашеную выдру. Прошло несколько минут. И девица в ультракоротком платье сделала первую ошибку. Она ловко вывернулась из ставших слишком уж настойчивыми объятий господина Петрушкина и в итоге покинула тот уютный уголок между музыкальными колонками и дверью, куда он ее втиснул.
Вторую ошибку она сделала, когда начала что-то рассказывать господину Петрушкину, указывая в сторону эстрады. Доверчивый Петрушкин отвлекся от своей пассии. И в этот момент, когда он уже не смотрел на красотку, Леся подошла совсем близко, протянула руку и спокойно опрокинула свой бокал на платье красотки.
— Ай! — взвизгнула девица и принялась отряхиваться.
Но, увы! Оказалось, что устроители вечера закупили не какую-нибудь там французскую кислятину, которая прекрасно отмывается и даже стирается простой салфеткой. Нет, под видом шампанского они купили итальянскую сладкую шипучку. А она, если ее не смыть, оставляла на одежде и теле пятна, словно короста. Это Леся отлично знала на собственном опыте. И девица в красном платье, судя по всему, тоже.
Во всяком случае она не стала медлить. И умчалась в дамскую уборную, лишь прошипев на прощание в сторону Леси:
— Стерва!
А Леся уже перехватила господина Петрушкина. Некоторое время он еще изумленно озирался по сторонам в поисках своей потерянной красотки в красном. Но, поняв, что она скрылась от него, охотно переключил свое внимание на оказавшуюся возле него Лесю.
— Ну, дает девочка! — восхитилась Галочка. — Пошли к ней!
Леся и Петрушкин появление Киры и Галочки радостно приветствовали. И все три подруги заняли вокруг своего подопечного такую плотную оборону, что появившаяся вскоре из туалета мокрая и злая красотка в красном ничего уже не смогла поделать. Ей пришлось ограничиться яростными взглядами, которые она метала на подруг из своего темного угла. Выйти на яркий свет она не решалась, так как ее платье еще не до конца просохло и мокрые пятна могли быть замечены гостями. А девице этого, ясное дело, очень не хотелось.
Поле боя было расчищено. И подруги пошли в атаку:
— Господин Петрушкин, как это замечательно — снова с вами встретиться!
— И не говорите, девочки.
— Признайтесь, вы тоже рады нас видеть?
— Просто счастлив.
— А мы в последние дни очень много думали про вас.
И все три подруги затаенно вздохнули. Отчего вздыхала Галочка, не знавшая прежде господина Петрушкина лично, было не вполне понятно. Но он не удивился. И все прошло отлично. И если господин Петрушкин и удивился словам Киры, то виду не подал. И охотно вернул подругам то, что он считал простым комплиментом.
— Признаюсь вам, — понизив голос до шепота, произнес он, — я тоже много думал о вас.
— Ваша сегодняшняя речь потрясла нас до слез!
— Я старался.
— О! Вы были великолепны!
— Неподражаемы!
— Божественны!
Против такого шквала комплиментов, которые к тому же исторгали из себя хорошенькие женские ротики, до которых господин Петрушкин, как подруги уже поняли, был большой охотник, устоять не смог бы никто. И господин Петрушкин не стал исключением. Кто угодно, только не он! А если его еще и подпоить, то тут уж ему и вовсе удержу не будет.
— Не хотите ли шампанского? — поинтересовался Петрушкин у девушек.
— Лучше водочки или коньячку, — вовремя сориентировалась в ситуации Кира.
— О! — оживился Петрушкин. — Это я понимаю! Это по-нашему! Это я люблю! Один момент! — И не успели подруги оглянуться, как у них в руках оказалось по пузатому бокалу с коньяком. Себе господин Петрушкин взял самый большой и полный. Осушил он его всего за пару минут. Подруги перемигнулись между собой. Объект дозревает!
— Хочу еще, — капризно протянула Галочка.
И наполненные бокалы зазвенели вновь. Так что к концу вечера стараниями подруг господин Петрушкин изрядно набрался. И совершенно растерял всю стеснительность, если когда-то она у него и была.
— Девочки, я весь ваш! — громогласно заявил он. — Делайте со мной, что хотите.
Ах, если бы он только мог догадываться о коварстве подруг, поостерегся бы так говорить. Ведь не любовь была у них на уме, а совсем, совсем другое. Но, похоже, господин Петрушкин, дожив до седых волос и лысины, сохранил трогательную веру в свое мужское обаяние. И полагал, что у подруг при виде его седин может быть только одно на уме. Лобзать и лобзать его лысину! Бессчетное количество раз!
— А куда же мы поедем развлекаться дальше? — игриво осведомился господин Петрушкин.
— Может быть, к вам домой?
Почему-то это предложение крайне смутило господина Петрушкина.
— Э-э, — промычал он. — Видите ли, у меня дома… у меня дома будет не совсем удобно.
— Что у вас там — драконы живут?
— Хуже, — еще больше помрачнел Петрушкин. — Жена!
— Жена? Так вы женаты?
— Был.
— Но мы были у вас дома, — возразила Кира. — И никакой жены там не видели.
— Ах, так это дача! — воскликнул господин Петрушкин. — Загородный дом, вилла, коттедж. Как угодно назовите, суть от этого не изменится.
— Так что там с дачей и вашей женой?
— Дача — это другое дело! — заявил Петрушкин. — С дачи я эту гадину выставил окончательно. И дал строгие указания охраннику. Они теперь эту жердь ходячую и на пистолетный выстрел близко к дому не подпустят.
Но подруги сделали вид, что сомневаются.
— Вся охрана в вашем загородном доме лежит на собаке.
— На Греке, — согласился Петрушкин. — И что?
— Разве пес не пропустит хозяйку?
— Грек? Аделаиду? Да ни за что в жизни! Он ее ненавидит!
— За что?
— Было за что, — ответил Петрушкин и снова помрачнел. — Если она попадется Греку под горячую лапу, он ее в клочки разорвет. Да и просто так все равно разорвет.
— Почему?!
Однако господин Петрушкин явно не хотел рассказывать эту историю. И потому сделал вид, что просто оглох.
— На дачу так на дачу, — произнес он вместо этого. — Сейчас вызову машину и поедем. Да и в самом деле, что в городе делать? Погода отличная. На яхте покатаемся. Вы знали, что у меня есть яхточка?
Известие о яхте подруги восприняли с восторгом. Потом все загрузились во внушительных размеров черный лакированный «Форд», в котором оказалось целых семь мест. И который был такой высокий, что Леся сделала вид, что даже не может забраться в машину. Никто в этом не усомнился. А господин Петрушкин тут же кинулся помогать Лесе. Под предлогом помощи он долго и сладострастно щипал ее за попу. Но в конце концов все же запихнул девушку в обитый светлой кожей салон.
После того как девушки, шофер и ящик с понравившимся всем шампанским загрузились в машину, господин Петрушкин высунулся в люк на крыше машины и приветливо попрощался с ошарашенной его поведением дамой-распорядительницей, вышедшей проводить важного гостя на ступени ресторана. После чего все погнали за город.
Сначала подруги приходили в себя от величины машины. Она была не просто большой, а огромной. В ней без особых проблем даже можно было жить. Роскошный светлый кожаный салон. Негромкая музыка, которая струилась, казалось, отовсюду. И кондиционер, который делал воздух в машине прохладным, а пребывание приятным.
Подвыпив, господин Петрушкин оказался очень разговорчив. Он без конца сыпал какими-то бородатыми анекдотами. И по очереди щипал подруг кого за щечку, кого за попку, кого за локоток. Одним словом, он был всеяден как насчет женского тела, так и насчет выпивки. И без особых угрызений совести запивал шампанское оказавшимися в машине коньяком и водкой. А уже их, в свою очередь, снова запивал шампанским. И так без передышки.
Одним словом, если подруги в начале вечера еще надеялись, что им удастся побеседовать по душам с господином Петрушкиным, то теперь эту идею пришлось просто забыть. На благотворительном вечере господин Петрушкин еще как-то держался. Хотя под конец уже и норовил облобызать бронзовую с позолотой статую Венеры, украшавшую собой холл ресторана.
Но едва Петрушкин оказался в своей собственной машине, то тут он уж совершенно раскрепостился. И всю дорогу торчал, высунувшись из люка на крыше машины. И вопил на всю улицу.
— Ур-р-ра! — радовался словно абитуриент, удачно сдавший вступительные экзамены. — Ур-р-а! Всем привет! Я гуляю!
При этом он махал оторопевшим прохожим цветастым бело-голубым шелковым носовым платком, по размеру больше похожим на флаг питерской футбольной команды, что горячо приветствовалось прохожими. Они думали, что наши опять выиграли. И все бы ничего, даже весело. Но при этом Петрушкин еще брызгался по сторонам шампанским, что вызывало уже гораздо меньший энтузиазм среди массы прохожих.
Шофер только косился на своего ополоумевшего хозяина, качал головой и вздыхал:
— Эй, Аделаиды Ивановны на вас нету теперь. Уж она бы такого безобразия не допустила.
И при этом шофер неодобрительно поглядывал на подруг. Потому что, значит, Аделаида бы Ивановна не допустила, а они вот наоборот, допускают. И потому ничего хорошего шофер про них сказать не может. Впрочем, подруги быстро поняли, что чувства шофера сам их милейший хозяин ни капли не разделяет. Возвращения жены он упорно не хочет. И даже одна мысль об этом приводит его в ужас. И в своем поведении господин Петрушкин не видел ровным счетом ничего предосудительного.
— Скучно бревном целыми днями лежать! — поделился он с подругами, когда шампанское наконец закончилось, брызгаться стало нечем, да и машина уже выехала из городской черты. — Я таких людей просто не понимаю.
И глотнув коньяка, Петрушкин продолжил философствовать:
— Жизнь-то на месте не стоит. Вокруг столько всего происходит! Глупо сидеть дома, когда можно… когда можно дома не сидеть! Да я и сам люблю чего-нибудь этакое замутить. А жена моя бывшая — та нет. Вечно зудела: веди себя прилично, веди себя солидно. Ты пожилой человек, веди себя достойно.
— Какая глупость! Вы же еще совсем молодой! — воскликнула Кира, уже давно разобравшаяся, что у господина Петрушкина просто кризис среднего возраста бьет по мозгам, вот мужик и выделывается из последних сил.
— И симпатичный!
— И такой веселый! Мне еще никогда и ни с кем не было так весело!
Все эти комплименты Петрушкин проглотил, не поморщившись. Он явно принял их за чистую монету, потому что удовлетворенно произнес:
— Вот и пусть теперь Ада поищет себе достойного ее высохших прелестей нового мужа. А мне и так хорошо! Без нее!
И, подмигнув Лесе, он ущипнул Галочку за бок и подлил Кире коньяка в бокал. Одним словом, господина Петрушкина хватало на всех. Спать, как надеялись слегка утомленные его шалостями подруги, он даже и не собирался. И прибыв в уже знакомый Кире и Лесе загородный дом, тут же отпустил шофера:
— Езжай, Коля. До завтрашнего вечера ты мне не понадобишься.
И когда машина развернулась и выехала со двора, господин Петрушкин зло прошептал себе под нос:
— И вообще не понадобишься, жабий прихвостень. Детей твоих жалко, голодными останутся. А то бы выгнал тебя к чертовой бабушке. Доносчик бабий!
Подруги переглянулись. Похоже, шофер Коля в супружеской ссоре принял сторону опальной хозяйки. Кстати говоря, очень опрометчивый шаг с его стороны. Как бы ему в самом деле без работы не остаться.
— Поедемте кататься! Сейчас соберем вещи, и на яхту.
И господин Петрушкин сделал шаг вперед. Немедленно раздался грозный рык. И из-за угла на Петрушкина вылетел Грек. Разогнавшись, он случайно пролетел мимо хозяина. И оказался возле замерших от ужаса подруг. С огромных собачьих клыков капала слюна, а дыхание было слышно за километр. Подруги не кинулись врассыпную только потому, что у них попросту отнялись руки и ноги.
Однако Грек не проявил к ним никакой агрессии. Он торопился приветствовать любимого хозяина. И подскочил к нему, виляя хвостом и скуля, как самая обыкновенная мелкая дворняжка. Пса даже не смущал запах спиртного, окутывающий Петрушкина плотным облаком. Все это вранье, что собаки ненавидят пьяных хозяев и зачастую кусают их. Грек был точно не из таких псов.
Он облизывал присевшего господина Петрушкина, скулил и ликовал, ничуть не смущаясь тем, что хозяин явился среди ночи, пьяный и еще притащил с собой каких-то чужих девиц. Этим своим поведением собаки вообще выгодно отличаются от жен. Не задают неудобных вопросов, а просто радуются, что хозяин наконец все-таки добрался до дома, пусть даже не в самом достойном виде.
— Грек! — ласково трепал пса по загривку господин Петрушкин. — Грекушка! Как ты тут без меня?
В это время, зевая и потягиваясь, из сторожки появился охранник. При виде хозяина с него мигом слетел весь сон.
— Валентин Иванович! — воскликнул он. — Вы тут, как же это? Мы и не ждали вас. Вы же сказали, что завтра только будете!
— А я передумал! — с вызовом произнес Петрушкин. — Имею право почудить!
Но охранник тоже был вышколен не хуже Грека.
— А Грек словно чувствовал. Весь вечер у ворот просидел. Уж я ему говорил, говорил, не приедет сегодня Валентин Иванович, не жди ты его. А он, видите, умней меня оказался.
— Да, Грекуля у меня молодец! Многим людям в преданности сто очков вперед даст!
И господин Петрушкин, наигравшись с псом, двинулся к дому. Грека забрали охранники, ему предстояло продолжать нести охрану дома. А подруги осторожно последовали за хозяином.
— Сейчас кататься на яхте поедем! — заявил он им, бодро шагая через порог. — Только провиант в дорогу соберем и поедем.
С этими словами Петрушкин скрылся с глаз подруг в доме. На считаные доли минуты скрылся. Но когда подруги следом за ним шагнули в дверь и принялись искать и окликать хозяина дома, в ответ до них донесся только богатырский храп. Удивившись, кто это может храпеть в пустом доме (не приходящая же кухарка устроилась в хозяйской опочивальне), подруги пошли на звук храпа. И очень скоро обнаружили, что храпит не кто иной, как их уважаемый хозяин. Храпит, не сняв носков. Да что там носки! Петрушкин завалился на диван прямо в грязных ботинках и шикарном костюме.
— Жалко костюм, — задумчиво заметила Кира.
— И рубашку! — подхватила Галочка. — Чистый шелк. Мнется со страшной силой.
— И на галстук с бабочками он слюни пускает! — озаботилась Леся. — Фу-у-у! Испортит совсем вышивку.
Одним словом, каждая из подруг нашла в облачении господина Петрушкина что-то привлекательное, о чем следовало позаботиться. Поэтому, не сговариваясь, подруги разоблачили безмятежно похрапывающего хозяина дома до трусов и майки, прикрыли сверху мягким пледом и оставили в таком виде до утра.
