Валя возился с двумя собаками, оказавшимися в его владениях. Прошедшую ночь Клюшка провела в обществе Мальмы. И, как ни странно, собаки подружились. И теперь весело резвились, носясь по лесистой части участка под наблюдением Вали и Михаила.
Дрессировщик Кеша в этом время стоял на стреме и следил, чтобы никто из посторонних не увидел разыскиваемую всеми «преступницу» на Валином участке.
– И представьте себе, нисколько не боится! – с восторгом сообщил Кире Михаил. – Просто не узнать собаку. Как думаете, она такой останется всегда?
Кроме всего прочего, Клюшка оказалась сообразительной зверюгой. И быстро научилась следом за Мальмой выполнять многие команды. Сидеть, лежать, приносить брошенный мячик. Конечно, она продолжала приседать от резких звуков. Но, по крайней мере, не кидалась прочь и луж под собой тоже больше не прудила.
Наконец Валю возня с собаками притомила. И он направился к дому. Кира за ним, прикидывая, чем бы пронять Валю. Но он начал разговор сам.
– Представляешь, сегодня мне следователь звонил. Сказал, чтобы я завтра приехал к нему. Как думаешь, зачем?
Чем могла порадовать своего бывшего одноклассника Кира? Да ничем. Потому так прямо ему и ответила:
– Ты у них главный подозреваемый.
– Чем я могу тебе помочь? Обратись в частное детективное агентство.
– Агентство? – казалось, задумался Валя. – Само собой, обращусь. Но сейчас я прошу о помощи тебя!
– Ну, что вы разных преступников много раз ловили. И преступления словно орешки щелкаете. Кто украл, кто убил, кто мог это сделать.
– Положим, пару раз нам с Леськой в самом деле повезло. И мы нашли преступников. Но то же было совсем другое дело.
– И поэтому тоже.
– Кира, помоги! Я чувствую, что менты подозревают именно меня. Они меня арестуют!
– Вполне возможно.
Кира не стала упоминать, что и у нее самой есть подозрения в причастности Вали к этим двум убийствам. Очень уж все ловко складывалось. И мотив у Вали был. Да еще не один, а как минимум два мотива – ревность и оскорбленное чувство собственного достоинства.
И возможность совершить преступление у него тоже была. Ведь это же он всех созвал. В том числе и две жертвы пригласил. И еще показания сразу нескольких свидетелей, которые в один голос утверждали, что Валя Светку ни капли не любил. И даже совсем напротив – ненавидел и презирал ее.
Но сам Валя, не подозревая о мыслях своей бывшей одноклассницы, слезно молил Киру о помощи.
– Но почему я? Почему они думают на меня? Я не мог убить Свету! Я ее любил! Все это знали!
– Боюсь, что не все, – вздохнула Кира. – И даже, напротив, многие считали, что любви между вами нет.
– А затем, что она тебя чем-то держала! Не любовь у вас была, а зависимость. Словно у двух каторжников, которые одной тяжелой цепью связаны.
Валя побледнел так сильно, что Кира даже испугалась.
– Кто так говорит? – прошептал он.
– Все, и я в том числе.
– Да потому, что ты человек по натуре себялюбивый и гордый. Ты даже с нашими бывшими одноклассниками, которые не слишком преуспели в жизни, не захотел общаться. А Светку, которая тебя прилюдно и постоянно унижала, ты принял и назвал своей невестой.
– Брось. Скажи лучше правду!
Кира покачала головой.
– Я не вру! – перебил ее Валя.
– Будешь продолжать мне врать или, во всяком случае, скрывать от меня правду, – невозмутимо продолжила Кира, и ухом не поведя, – то я не смогу тебе ничем помочь.
Валя замолчал, обдумывая слова Киры. Она молча ждала его решения. Наконец Валя глубоко вздохнул, словно пловец перед прыжком в воду и сказал:
– Мне от тебя скрывать нечего! Я ее любил! И мечтал, чтобы она стала моей женой!
Кира была разочарована. И своего разочарования не скрывала.
– Это мое личное дело. А тебе могу дать только один совет.
– Какой? – буркнул Валя.
– Если у тебя есть что-то такое, что может дать ментам козыри против тебя, то советую тебе это уничтожить до того, как ты попрешься к следователю.
– Я невиновен! Свету я любил! И она меня тоже. Поэтому мы и были с ней вместе.
– Дело твое, – повторила Кира. – Но я тебе уже все сказала.
К этому времени они уже подошли к дому. Тут Кира увидела возвращающуюся из города Лесю. И, забыв про строптивого Валю, поспешила к своей подруге.
Такими словами встретила подругу Леся.
– Это ужас какой-то! Они совсем спились! Представляешь, они даже не понимают, что у них сын погиб!
– А так! Пьяные в зюзю! И, по словам соседей, в таком состоянии находятся постоянно.
– Ну, чтобы так водку хлестать, деньги нужны, и немалые.
– Допустим, в день на двоих они выпивают две поллитровки. Возьмем самую дешевую – рублей по шестьдесят. Это все равно получается сто двадцать – сто пятьдесят рублей с немудрящей закуской. В месяце у нас тридцать или тридцать один день. Пьют они без выходных, следовательно… Это четыре с половиной тысячи рублей.
– Да.
– И это только на водку! А надо еще что-то кушать. Платить за квартиру, свет, газ, воду и телефон. Или им все это уже отключили?
– Вовсе нет! У них очень даже неплохо в доме. Грязно, конечно. Но они не бедствуют.
– Нет.
– Тоже вроде бы нет. На здоровье не жалуются. И не старые еще.
– Мне тоже стало это странно, – призналась Леся. – Тем более что водку они пьют не самую дешевую. Я бутылки пустые у них в коридоре видела. «Флагман» они пьют. «На березовых бруньках» пьют. И «Дипломат» тоже пьют.
– Да, неплохие. Но откуда же деньги?
– Они сказали, что Витька их содержит.
– Этого они не знают. И самое интересное, что деньги у Витьки появились внезапно. И всего год назад. До этого его родители с хлеба на воду перебивались. И хорошей водки в глаза не видели. Соседи говорят, они спирт в аптеке покупали. Или еще настойку боярышника брали. Она тоже на спирту. Эту гадость и пили.
– Ишь ты! А теперь, выходит, они в элиту среди алкоголиков выбились. Странно!
– По их словам, у него завелся маленький, но весьма прибыльный бизнес. Что именно, они не знают. И, сдается мне, никогда этим не интересовались.
Кира кивнула. Этот рассказ вполне укладывался в рамки ее представлений о Витькиной семье. Они и прежде не больно-то интересовались проблемами сына. А уж после того как он вырос, наверное, и вовсе предоставили его самому себе.
Жаль, конечно, что Лесе ничего не удалось выведать у Витькиных родителей, но Кира никогда особо и не рассчитывала на них. У нее был свой план. И, отведя Лесю подальше от чужих любопытных ушей, она посвятила в него подругу.
Наступивший вечер не застал подруг врасплох. К тому времени, как стемнело, они уже успели основательно подготовиться к предстоящей экспедиции. И в первую очередь подруги избавились от ненужной им свидетельницы. От Таньки. Та по-прежнему жила с ними в одной комнате. И могла заметить, что подруг нет в их кроватях.
С целью нейтрализации Таньки ей был предложен фруктовый компот, где в числе многих ингредиентов имелась клубника. Да, всего-навсего безобидная клубничка. Но по какой-то загадочной причине Танькин организм реагировал на эту ягоду всегда одним и тем же образом. Годы шли, а ничего не менялось. Капля клубничного варенья, и Танька оставалась наедине с унитазом на несколько часов, а то и на целые сутки. Стоило ей съесть самую крохотную ягодку, как в животе раздавалось характерное бурчание. И Танька исчезала со сцены.
Все это касалось не только свежих ягод, но и клубничного мороженого, пирожных с клубничным кремом, клубничного джема и варенья. Так что поле для деятельности у подруг было самое широкое. Но когда девушки преподнесли Таньке большую кружку ледяного компотика с ловко замаскированным клубничным сиропом, они чувствовали себя настоящими отравительницами.
– Стыдно-то как! – прошептала Леся.
– Это для ее же пользы!
– В смысле, чтобы похудела?
– И это ей тоже не помешает.
Танька компот выпила с благодарностью.
– Вкусно? – поинтересовалась у нее Кира.
Танька молчала. Ее лицо приняло сосредоточенное выражение, словно она прислушивалась к глубинным изменениям внутри себя. Потом ее полное лицо исказилось. И она простонала:
– Девчонки! Вы что, туда клубнику положили? Мне же ее нельзя!
– Ах! Забыли! – фальшиво воскликнула Кира. – Прости! Прости!
Но Таньке было уже не до них.
– О-охо!
Отставив пустую кружку в сторону, Танька начала лихорадочно чесаться. А потом сорвалась со стула и понеслась в направлении туалетной комнаты. Больше в этот вечер подруги ее не видели и были твердо уверены, что когда Танька все же сумеет доплестись до их комнаты, то у нее совершенно не останется ни сил, ни желания будить подруг и беседовать с ними.
Но рано подруги радовались. Оказалось, что и у остальных гостей есть планы на их счет. Михаил, который остался в доме вместе с Клюшкой, решил в качестве благодарности просветить Киру насчет тонкостей выращивания крупных собачьих пород.
А в Лесю вцепилась влюбленная парочка – Олег и Ниночка. Эти двое упорно хотели узнать, какие санкции собирается применить к ним злой Бадякин. И почему-то сочли Лесю самым подходящим парламентером во вражеское гнездо.
– Не пойду я! – отказывалась Леся, краем глаза наблюдая за попытками Киры избавиться от занудливого Михаила.
Но тот твердо поставил себе цель потратить неожиданный отпуск на то, чтобы сделать Киру авторитетным специалистом в области собачьих болезней. Обе группы находились поблизости. И могли слышать реплики друг друга. В результате получалась настоящая словесная чехарда, в которой было так же мало смысла, как и пользы для плана подруг. Но разве их кто-нибудь спрашивал?
– Леся, на тебя вся надежда.
– При чем тут я? Не понимаю.
– Кирочка, вы меня совсем не слушаете!
– Слушаю.
– Леся, ты ему понравишься! Я знаю вкусы своего мужа.
– Итак, Кира, кишечных паразитов лучше всего выводить в два этапа. Первый занимает приблизительно…
– Такие аппетитные пухленькие блондинки как раз во вкусе Бадякина.
– А вот завтра мы с вами, Кирочка, немного попрактикуемся в извлечении кожных паразитов. Это тоже очень важная часть ухода за каждым животным. Вы мне поможете!
– Леся, мы же не можем прятаться от моего мужа всю жизнь! Помоги нам!
В конце концов ошалевшие подруги пообещали помочь. Всем! И в деле обезвреживания Бадякина. И в вычесывании клещей, блох и прочей живности из густой Клюшкиной шерсти. И их отпустили. Вернее, Лесю отпустили лишь после того, как Ниночка убедилась, что девушка прямиком и на приличной скорости двигается в направлении бадякинских хором.
На этот раз Кира пошла с подругой. Одно дело – отпустить ее на встречу с безобидными алкоголиками – родителями Витьки, и совсем другое – пустить ее одну в логово жуткого Бадякина, вооруженного к тому же автоматом.
– Может быть, мы к нему еще и не попадем, – утешали друг друга девушки.
Однако этой надежде не суждено было сбыться. Бадякин был дома. Мало того, он увидел подруг из окна. И сам вышел на улицу, чтобы пригласить их в дом. Как ни странно, сегодня он был настроен мирно.
– Извините меня за вчерашнее, – сказал он первым делом. – Вообще-то я человек мирный. Но как представлю, что Нинка мне рога в это время наставляет, прямо в глазах от ярости темнеет. Вот дрянь! Разве так дела делаются?
У подруг были самые смутные догадки, как следует делать такие дела. И они не постеснялись спросить у Бадякина его мнения.
– Предупредить надо, – объяснил он. – Развестись. А потом уж блядовать с разными посторонними кобелями!
– А вы бы ее отпустили?
– Я? Нинку? Да я ее сам готов был прогнать.
– Почему?
– Надоела! Вечно глаза на мокром месте. Харкнешь во дворе, бледнеет. Нос высморкаешь, платочек тут же тащит. В гостях десертную вилку со столовой перепутаешь, истерика на целую неделю! Дура, одним словом!
Сегодня Бадякин произвел на подруг совсем другое впечатление, нежели вчера. И как они могли его бояться? В принципе, ведь он несчастный мужик. И супружеская жизнь у него была несчастная.
Вот, к примеру, приходил он вечером домой после тяжелой нервной работы. А дома вместо жареной картошечки с лучком и свининки его поджидал ресторанный ужин. И оно ему было нужно? Если от устриц Бадякина мутило, омары вызывали изжогу, а сложные гарниры из отварной спаржи, приготовленной на пару моркови и цветной капусты навевали тоску по домашнему пюре с хорошим ломтем сливочного масла и мелко порубленным укропчиком.
– Так ведь сама не готовила ничего из моих любимых блюд и повару запрещала! Сколько раз я ее просил: хочу жареную курицу с обычной жареной картошкой. Нет же! Навертит из этой курицы чего-то такого, что курицу уже и не узнать. И орехи, и апельсины в ней. И финики ей в жопу засунет, да еще медом сверху польет. Тьфу, гадость! В рот взять невозможно! Не курица, а пряник!
Кроме кулинарных проблем, у Бадякина к жене имелись еще и претензии сугубо интимного плана.
– В постель ложимся, никогда меня сама не обнимет. А я к ней сунусь, вечно кислую рожу состроит. И давай ныть: то у нее голова болит, то желудок, то мигрень, то месячные. И давай вместо секса таблетки пить. Не женщина, а какой-то переносной лазарет.
Но, несмотря на все вышеперечисленные отрицательные качества своей жены, Бадякин отпустить ее упорно не соглашался. И это была плохая новость.
– Поймите меня, девчонки, – втолковывал он им, – кабы она меня добром предупредила, что уходит. Так и шут с ней! А она же нет, тайком сбежала. Да еще не куда-нибудь к матери в деревню, а с полюбовником. К морю подались.
– Почему к морю?! – невольно вырвалось у Леси.
– Навел я справки. Этот хлыщ ее – Олег – на работе отпуск взял. Сказал, что в Египет летит.
Это была даже еще более скверная новость, чем первая. Оказывается, Бадякин уже знает, где работает Олег. Наверное, знает, и где тот живет!
– Знаю, знаю! – заверил подруг Бадякин. – Мои ребята там уже стоят. Только Олег вернется, живо ко мне доставят. Ну, и Нинку тоже.
– И что вы с ними сделаете?
– Еще не решил, – окончательно помрачнел Бадякин. – А что вы бы мне посоветовали?
– Принять Нину назад, – выпалила Кира.
Леся вытаращила глаза и изумленно воззрилась на подругу. Что она плетет? Нина послала их сюда с прямо противоположной целью: не мирить ее с мужем, а помочь им расстаться. Но Кира ответила подруге успокаивающим взглядом. Мол, не волнуйся. У меня все под контролем.
– Помириться с Нинкой? – удивился Бадякин. – Чтобы она снова доставала меня своими манерами и гастрономической стряпней? Не хочу!
– А чего хотите?
– Чтобы духу ее в этом доме больше не было.
– Так ее духу тут и так нету. Чем же вы недовольны?
– Нет, вы не понимаете, – заупрямился Бадякин. – Это же она так решила. А надо, чтобы решение от меня исходило. Я – мужик! Я – глава в доме. Как скажу, так и будет. Непорядок это, когда баба сама за себя все решать станет!
Дальше последовали рассуждения на тему, что слишком много воли дали бабам, отсюда и мировые кризисы, и вообще природные катаклизмы.
– Раньше бабы дома сидели, детей рожали. Мужу поперек слово пикнуть боялись. Потому что знали, чуть что не по нему, может и розгами «приласкать». Потому и порядок в мире был. А теперь сплошной разброд. Бабы сами не знают, чего хотят. А туда же, с мнением своим повсюду лезут!
Подруги слушали и усмехались. Знавали они таких демагогов. И все они в конечном итоге оказывались под шпилькой у какой-нибудь ловкой дамочки. Те слушали своих господ и повелителей, кивали и на словах во всем с ними соглашались. А сами вертели этими простаками, как им заблагорассудится.
Но кажется, Ниночка была не того сорта девушкой. И преданно заглядывать в глаза Бадякину, о чем он так страстно мечтал, не умела и учиться этому искусству не собиралась. Ей был необходим спутник жизни с тонкой душевной организацией. А Бадякин был прост как скала и убийственно прямолинеен. Ему хотелось обожания и потворства его маленьким слабостям вроде пюре с укропом. А Ниночка хотела видеть рядом с собой человека, который пришел бы в восторг от ее черепахового супа.
В общем, Бадякин и Ниночка совершенно не подходили друг другу. Оба они были неплохими людьми. Но бывает так, что две отличные лошадки, каждая из которых в отдельности прекрасно работает, не могут ходить в одной упряжке. Вот так и у Бадякина с Ниной. Так что Ниночка поступила правильно. Оставалось только вложить это же мнение в голову Бадякина.
– И у меня есть идея, как это сделать, – произнесла Кира.
Вернувшись назад, подруги отвели Ниночку в сторонку и долго что-то ей втолковывали. Ниночка отрицательно трясла головой, дрожала губками и моргала своими огромными глазками. Увидев, что на ресницах его любимой повисли слезки, Олег отважно бросился на ее защиту.
– Зачем вы ее расстраиваете?! – накинулся он на подруг. – Вас просили помочь нам. А вместо этого вы довели Ниночку до слез! Ниночка, чего они от тебя хотят?
– Они хотят, чтобы я вернулась к мужу с повинной.
– Что?! Да как они могут!
У Олега даже глаза потемнели от гнева. И он воскликнул:
– Пойдем, Ниночка, эти особы встали на сторону твоего врага! Не слушай их, родная. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду.
И он увел задыхающуюся от рыданий подругу в их комнату.
– Свет не видел такого кретина! – со злостью воскликнула Кира. – Только до Нинки стало доходить, как ей развязаться с мужем, как этот чертов идиот вмешался и все испортил!
Но в этот момент она заметила Михаила, который, сияя приветливой улыбкой, направлялся к ней с толстой книжкой, на обложке которой была нарисована половинка собаки с очень натурально выполненным кишечником в разрезе. В кишечнике, как успела заметить Кира, было много всякого разного, но одинаково неприятного.
– О, нет!
И Кира мгновенно испарилась. Михаил растерянно повертел головой по сторонам, недоумевая, куда же делась девушка. Но тут к нему подошла Евгения Валентиновна. И Михаил с радостью переключился на нее.
– Это удивительно интересно! – услышала Леся голос тети Жени. – Познавательно и занимательно! И откуда вы все это знаете? Иной раз мне кажется, что у вас не голова, а настоящий компьютер! Гораздо более мощный, чем все современные компьютеры.
Комплимент заставил Михаила переключиться на тему мозга и его исследований. Леся прислушалась и вздохнула. Редкое занудство. Но тетя Женя слушала, раскрыв рот. И только время от времени делала судорожные движения челюстями, маскируя зевоту под приветливую улыбку.
– Слушай, а она его охмуряет! – поделилась Леся своим изумлением с Кирой, когда ей удалось найти подругу, забившуюся в самый дальний уголок.
– Охмуряет, – равнодушно согласилась та. – Ну и что?
– Но разница в возрасте.
– Не такая она у них и большая. Михаилу порядком за сорок. Тете Жене слегка за пятьдесят.
– Но он сущий заморыш!
– Нормальное телосложение для научного работника.
– Он лысеет!
– А она стареет! – отрезала Кира. – Слушай, ну чего ты к ним прицепилась? Хотят вить любовное гнездышко, это их личное дело. У нас есть задача поинтересней. Пошли! У нас еще куча дел!
Для начала подруги прилюдно выкатили «гольфик» и громко обсудили, как далеко до города и есть ли смысл возвращаться назад. Разумеется, это действие немедленно привлекло внимание окружающих.
– Куда это вы на ночь глядя собрались? – подошла к ним Карина.
– Так. На одну тусовку пригласили.
– На всю ночь?
– До утра!
– Эх, – неожиданно тяжело вздохнула Карина. – Будь я в другом состоянии, с вами бы поехала! Взяли бы меня?
– Обязательно!
Потом к подругам подошли Коля со своей девушкой и Сергей с Кешей. Они обменивались враждебными взглядами. Сергей взял Карину за руку. А Кеша смотрел на это с плохо скрытой злостью.
– Куда едете?
– Гулять.
– На всю ночь?
– Да! Надоело тут сидеть. Все равно ничего не происходит.
– А что вам нужно, чтобы происходило? – поинтересовался Коля. – Еще одно убийство?
– Мы совсем о другом.
– О чем же?
– Тебе не понять.
– Такой тупой? – обиделся Коля.
Обижать его подругам не хотелось. Коля не сделал им ничего плохого. И всегда был славным товарищем. Поэтому они объяснили, верней, попытались ему объяснить:
– Ты мужчина.
– Ну и что?
– А мы свободные девушки.
– И что?
– Свободных мужчин тут в доме нету. Все при дамах.
– И что с того?
– А мы девушки молодые, нам замуж нужно.
– А-а-а! – осенило наконец Колю. – Так вы за принцем собрались в поход?
– И правильно! – неожиданно вмешалась Карина, кинув мимолетный взгляд на Кешу. – Так и нужно. Не ждать, а брать быка за рога!
– Вот, вот! А то мы все ждем-ждем кого-то. Сколько можно?
– Пора самим взяться за поиски принца. А то ожидание выматывает больше любой работы.
– Правильно, – одобрила подруг и тетя Женя, которая теперь старалась держаться поближе к Михаилу, демонстрируя всем, что это ее собственный золотник, к которому больше никому другому прикасаться нельзя.
И все парочки дружно встали тесней друг к другу, словно осознав, до чего плохо, когда ты один. Характерно, что Карина сделала шаг вовсе не в сторону мужа, а по направлению к Кеше. Конечно, потом она спохватилась и подошла к мужу. Но все уже успели заметить ее оплошность.
– Если следователь явится, скажите, что мы будем завтра, – сказала Леся и пообещала: – Часикам так к двенадцати или к часу.
Все пожелали подругам веселого праздника и отличного клева. И подруги укатили. Разумеется, ни на какую тусовку они не поехали. Какие уж там женихи, когда преступник не пойман! Они оставили «гольфик» в небольшой лесополосе, метрах в трехстах от дома Вали. И вернулись обратно.
Уже изрядно стемнело. И поэтому подругам без проблем удалось выполнить задуманное. Они прокрались через участок к дому. Потом Кира дернула за спрятанную в стене дома бечевку. И тут же из окна их комнаты выпал толстый канат, сплетенный (простите нас, тетя Женя!) из ее льняных простыней.
Одно утешало подруг в этом варварском шаге: простыни были такими жесткими, что нормально спать на них можно будет только лет через пять постоянной круглогодичной эксплуатации и стирки. А до этого только ворочаться всю ночь и утешать себя мыслью, что простыни не какие-нибудь, а из экологически чистого вологодского льна.
Оказавшись у себя в комнате, подруги затаили дыхание. Нет, Таньки не было. Клубничный компотик продолжал свою очистительную миссию. И Танька сидела в туалете.
Что и требовалось доказать. Дождавшись, когда в холле второго этажа затихнут шаги и все домочадцы, почистив зубы и совершив другие вечерние гигиенические процедуры, отправятся по своим спальням, никем не замеченные подруги выскользнули в холл.
Тут была еще одна крохотная комнатушка, где полагалось храниться швабрам и прочему хламу. Но пока что она была пуста. И тут пахло не пылью и санитарными средствами, а свежим деревом. Совсем даже неплохой запах. Да и комнатка была достаточно велика. Почти целых три квадратных метра. Больше, чем нужно для ночного дежурства.
– Теперь главное – не спать!
Эти слова Кира прошептала, когда они с Лесей устроились в комнатке. Почему именно тут, а не у себя в спальне? Дело было в том, что у этой каморки было одно преимущество, она находилась рядом с комнатой Вали. И в дощатой стене подругами еще несколько часов назад был проделан глазок. Один из сучков совсем плохо держался в высохшей древесине. Так что выковырять его не составило особого труда. И теперь у них появился отличный наблюдательный пункт за комнатой хозяина дома.
– Но почему Валя? – допытывалась Леся у подруги. – Почему ты думаешь, что это он?
Кира отвечала странно:
– Я так вовсе и не думаю.
– Зачем же мы тогда тут сидим? – удивлялась Леся.
– Потому что он явно что-то скрывает. А я хочу знать, что именно.
До часу ночи ничего не происходило. Одно утешало подруг, Валя не собирался раздеваться. Он прилег на свою широкую кровать. Но прилег как был, в брюках, рубашке и кожаной жилетке, с которой не расставался сегодня целый день.
– Чего он не спит?
– Ждет.
– Чего ждет?
– Когда все уснут.
Кира оказалась права. Когда в доме затихло, Валя осторожно встал, извлек из-под кровати какой-то сверток и направился к окну. Тут подруги его потеряли из виду, потому что их глазок имел ограниченный радиус обзора. Но, судя по звукам, Валя открыл окно. И теперь собирался через него вылезти на улицу.
– Почему не идет через дом?
– Опасается.
– Чего?
– Как бы кто-нибудь не увидел его с этим свертком.
– А что у него в свертке?
В ответ Кира так зыркнула на подругу, что та мигом замолчала.
– Мы пойдем за ним и узнаем, – сказала Кира. – Ты готова?
Конечно, Леся была готова. Только вот к чему? Этого Кира ей не объяснила. А сама Леся постеснялась спрашивать. И так Кире постоянно приходится ей все разжевывать, словно маленькому ребенку. А сейчас она была напряжена и явно не в настроении возиться с подругой.
– Куда он идет? – шептала она. – Куда? Неужели все-таки он это сделает?
Лесе до смерти хотелось спросить, что имеет в виду Кира. Но она держалась. Из последних сил, но держалась.