Свои поиски они начали с кладбища. Разумеется, не потому, что надеялись застать всю семью у могилы их дорогого дедушки. С какой стати им тут быть? Коли уж они и при жизни настолько не баловали старика своим вниманием, что даже умудрились прошляпить появившуюся соперницу. Просто на кладбище было проще всего узнать адрес, по которому прежде проживал Виктор Степанович и по которому, как надеялись подруги, ныне обитают его наследники.
Директор кладбища оказался милейшей души человеком. И совсем за небольшую плату согласился поверить рассказу подруг о поисках своих дорогих родственников, про которых они знают только то, что дедуля похоронен именно на этом кладбище. И к тому же совсем недавно.
– Ладно уж, – пробурчал директор, который только что практически на глазах у подруг выгодно перепродал кусок земли с отличным видом на реку.
Он так и выразился «с отличным видом на реку». Словно был не директором кладбища, где клиентам уже мало интересен вид из их могилы, а агентом по продаже загородной недвижимости.
В этом участке, помимо вида на реку, имелось еще кое-что. А именно, это были останки какой-то старушки, захороненной еще в начале прошлого века.
– Да ничего страшного, – лучась доброжелательностью, произнес директор своим покупателям. – Старушка вам не помешает. Тихая совсем старушка. А хотите, могилку мы ее ликвидируем. Все равно за ней никто не ухаживает. И срок давно прошел.
Подруги мимоходом пожалели неизвестную им старушку, которую хотят лишить ее персональной могилки «с отличным видом на реку». Но старушка была чужая. А дедушка Виктор Степанович, можно сказать, уже почти свой.
Повеселевший директор кладбища совершив сделку с могилкой и покупателями, уделил время и подругам. Он быстро пощелкал в своем компьютере, нахмурился и полез на полку, где пылились какие-то старые бумажные папки с белыми тряпочными завязочками.
– Не люблю я эти новшества, – бурчал директор. – Нажал не ту кнопку, и все! Привет! А на бумаге-то оно будет надежней.
В бумагах он и правда разобрался быстро. Выдал подругам адрес Виктора Степановича и переключился на новых посетителей – крепких молодых людей, которые желали приобрести участок земли под, как они выразились, собственные нужды. Интерес директора кладбища к тому, что же они подразумевают под этим выражением, был заткнут толстой пачкой денег.
– Идем, идем! – заторопила Леся подругу. – Нечего нам тут больше делать. А то помнишь, кто много знает, тот мало живет. Захоронят где-нибудь без вида на реку. Будешь знать!
В квартире, где прежде обитал покойный Виктор Степанович, было тихо и безлюдно. Сколько ни звонили подруги в дверь, никто им не открыл.
Хотя сам дом был обитаем, породист и чист. Отличный дом постройки конца девятнадцатого века мог простоять еще не одно столетие. А при должном уходе и дольше. Новостройки и сорока лет не дотягивают – рушатся. А старые дома все стоят. И в чем тут загадка?
Думая о судьбе старых домов, Леся все жала и жала на звонок. И наконец пожаловалась подруге:
– Никого нет!
– Что ж, логично, – вздохнула Кира. – Хозяин умер. Его наследница тоже мертва. Кому же тут быть?
Но Леся не сдавалась. Она позвонила в соседнюю квартиру. И была вознаграждена за свое упорство.
– Кто?
– Простите, я – сестра вашей соседки из двенадцатой квартиры, которая наследство получила.
– Светки?
– Да, да! Вы не знаете, где она?
Дверь немедленно распахнулась, и на пороге возникла еще крепкая бабулька. Была она полненькой и какой-то бесцветной. Тусклые волосы затянуты назад обычной резинкой. Застиранная домашняя юбка и бесформенная кофта. На ногах сношенные шлепанцы. Но вот глаза бабульки горели нешуточным огнем.
– Так вы ничего не знаете? – хищно спросила она у Леси. – Про сестру-то?
– Знаю, что у нее вроде бы муж умер. И ей эта квартира в наследство досталась.
Бабулька энергично замотала головой:
– Не так все было! Совсем не так!
– А как?
– Ты, милая, зайди ко мне. И подружка твоя пусть зайдет. Вы откуда прибыли-то?
– Из Кустаная, – ляпнула Леся первое, что пришло ей в голову.
– Надо же! – изумилась бабулька. – Что же вы без вещей-то?
– Так мы их на вокзале оставили. В камере хранения.
– И то верно. Чего с барахлом по городу шататься. Ну, ты, милая, присядь. Я тебе такое про твою сестру скажу, что ноги не удержат.
Леся послушно шлепнулась на продавленный стул. Его когда-то мягкое сиденье было затянуто полиэтиленовой пленкой. Отвратительная привычка, которая к тому же ничуть не помогает сохранить ткань. Да, под пленкой вытираться она, конечно, не вытирается, но выцветает ничуть не хуже. Все стулья в доме производили такое впечатление, словно их хорошенько постирали в хлорном отбеливателе. Да так потом и оставили.
Кира тоже присела. И обе подруги с нетерпением уставились на бабулю. А той только того и нужно было. Встав в эффектную позу, она с упоением воскликнула:
– Ах, милая ты моя! Мужайся! Горе у тебя!
– К-какое горе?
– Убили твою сестренку!
Подруги были поражены. Нет, не тому, что Светку убили. Это они отлично знали и сами. Удивило их то, откуда могла об этом узнать бабулька.
– Милиция сюда приходила? – догадалась Леся. – Они сказали про Свету?
– Никакой милиции тут не было.
– А как же тогда вы узнали… про Свету?
– Владя мне рассказал.
– Кто это?
– Внук Виктора Степановича. Ему квартирку-то дед сначала завещал. А потом, когда сестрица твоя тут появилась, он уже на Светку завещание переписал.
Это подруги уже знали. А бабка тем временем продолжала рассуждать:
– Только теперь, раз она умерла, квартирка снова Владе достанется. А ежели он откажется, так сестра его не побрезгует. Да там у них еще много наследников-то. Не одна Светка на богатство Виктора Степановича позарилась.
– А когда это случилось? Когда вы узнали, что Света мертва?
– Вчера утром Владя тут был.
Подруги были поражены. Вчера утром! Однако, оперативно действует этот Владя. Не успели они Светку найти, как он уже оповестил всех, включая и ее соседку, что девушка умерла. Интересно. Интересный и весьма настораживающий факт.
– А он сказал, как это произошло? Как она умерла?
– Убили ее! Вроде бы маньяк какой-то на нее напал. Изуродовал ее всю, бедную!
Старушка была не без садистских наклонностей и живо описала, как выглядела Светка после смерти. Но подругам было все равно. Главное, выведать у этой бабули с горящими глазками адрес этого всеведущего Влади. Интересно-то как, не успела Светка умереть, как он уже всем об этом болтает. И откуда узнал?
Адрес Влади старушка им дать не смогла. Но зато дала им его телефон.
– Он мне сам его оставил для связи. Мало ли что может произойти. Квартира-то до сих пор пустая стоит. А там ценностей на целый миллион. Могут и ограбить.
– А что же Света так и не воспользовалась своим добром?
– Да кто бы ей дал? Родственники-то в суд на нее подали! За мошенничество и подделку завещания. А это же статья! Вот арест на все наследство Виктора Степановича до окончания разбирательства и наложили.
Это было уже вдвойне интересно. Выходило, что Светка еще не стала богатой наследницей. Только еще собиралась. Но итог судебного разбирательства был не известен ни ей, ни родственникам Виктора Степановича. Непредсказуемый итог, прямо скажем.
Что же, в такой ситуации неплохо и подстраховаться. А что лучше застрахует от потери наследства, как не смерть самого главного конкурента?
Поэтому, взяв у бабули телефон этого Влади, подруги быстренько ретировались. Оказавшись внизу, Леся твердо сказала:
– Звони ему! Звони и назначь встречу!
– А что сказать? Кто мы такие?
– Скажи, что мы Светкины родственницы из провинции. Приехали навестить сестренку. А тут такая история. Назначь встречу и спроси, откуда он узнал, что Светку убили!
– Прямо так?
– А чего увиливать-то?
Владя оказался именно таким неврастеником, каким его и описывала Танька. Услышав, что ему звонят Светкины родственницы, он немедленно ударился в истерику:
– Ничего у вас не получится! Ваша родственница подохла голодранкой. В права наследства вступить не успела. Завещание недействительно. Все дедовское барахло нам достанется!
– А у нас другая информация, – холодно произнесла Кира. – Какая? Вы в самом деле хотите это знать? Ну так вот, мы расскажем вам это только при личной встрече.
Ох, как не хотелось Владе тащиться на эту встречу. Но по натуре он был трусом. И потому, покричав, повизжав и совсем по-бабьи отведя душу, он заявил:
– Ладно. Через час у меня дома!
И бросил трубку. Пришлось подругам перезванивать и втолковывать идиоту, что они не знают его адреса.
– Станция «Лиговский проспект». Как выйдете, дом напротив. Не ошибетесь. Вход со двора!
И снова отключился. Прибыв на Лиговский проспект, подруги сразу же увидели нужный им дом. Его фасад был затянут зеленой сеткой, там велись ремонтные работы. Сам дом был внушительным. И в отличие от многих в этом районе производил благоприятное впечатление.
– Неплохо эта семейка устроилась, – заметила Кира. – У дедули квартира на Староневском. У этих на Лиговском. Все центр. Все дорого.
– Не завидуй.
– Я и не завидую, просто констатирую факты.
Через некоторое время подруги уже звонили в обитую кожей дверь. Сразу было видно, что Владя не нуждается. Прямо с порога начиналась роскошь. Самая откровенная роскошь. Белая с позолотой лепнина, ковры на паркетном полу, шелковые обои и зеркала в витых позолоченных рамах.
– Интересно, откуда денежки?
Мебель в квартире оказалась тоже дорогой. Но ничего особенного.
– Новодел, – презрительно прошипела Леся. – С антиквариатом и рядом не стояло.
– Все равно денег стоит.
Сам Владя оказался тощим, длинным, бледным молодым человеком. У него был прыщавый, вечно потеющий лоб, влажные руки и тонкий хрящеватый нос. Одним словом, не красавец. И даже дорогой спортивный костюм, который, казалось, мог скрыть недостатки любой фигуры, сидел на Владе словно половая тряпка.
– Ну, чего у вас там за разговор? – не делая даже попытки изобразить любезность, произнес Владя. – И учтите, сейчас приедут моя мама и сестра. Я их предупредил о вашем визите.
– Очень хорошо. Тогда, может быть, мы подождем их?
Владя кивнул, глядя на подруг с плохо скрытой ненавистью и страхом.
– Тут будем ждать? – уточнила у него Кира, так как они все еще стояли в прихожей.
Владя пробормотал что-то невразумительное, но однозначно неприветливое:
– Проходите! Не в гостиную! В кухню! Там вам и место!
Подруги проглотили это оскорбление, но выводы для себя сделали. Похоже, Владя был в последней степени нервного возбуждения. Отсюда его агрессия и откровенное хамство. Что же, его состоянием следовало воспользоваться. И выведать у парня как можно больше, пока не прибыло подкрепление в лице его мамули и сестренки.
На кухне копошилась полная пожилая женщина в переднике. Она лепила вареники. И появление Влади явно застало ее врасплох. Но молодой человек не растерялся.
– Пошла вон! – заявил он кухарке. – Сегодня больше не нужна!
– А я вареники…
– Пошла вон, я сказал! – завизжал Владя и даже топнул ногой.
Кухарка сняла передник. Скомкала и в сердцах зашвырнула его в угол.
– Завтра придешь и все сама уберешь! – прокричал ей вслед Владя.
Кухарка ушла, громко хлопнув дверью. А Владя остался наедине с подругами. Теперь он излучал откровенный страх. И похоже, уже жалел, что прогнал единственную поддержку. Да уж, с логикой у Влади были явные проблемы. И вообще, парень производил впечатление не совсем адекватной личности.
– Интересно, он всегда такой психованый или это специально ради нас? – прошептала Леся.
Владя кинул на них подозрительный взгляд.
– Если вы по поводу дедушкиного наследства явились, то я вам уже все сказал по телефону. Светке там ничего не обломилось.
– Однако странно, – произнесла Кира.
– Чего?
– Вроде бы вы в деньгах не нуждаетесь, – сказала девушка. – Живете богато. Зачем же вам на Светкину долю претендовать? Не по совести это.
– Ах, вот вы о чем речь завели?! – взвизгнул Владя. – Так я и знал, что ничего у вас нету. Клянчить явились!
Подруги молчали. И он разошелся совсем:
– Так знайте, ничего не получите! Ни-че-го! А все, что вы тут видите, куплено и сделано на одну-единственную дедовскую картинку. Он ее когда-то матери подарил, а она ее продала. И ремонт тут сделала!
Ого! Ну, и картинки висели у старичка в квартире! Выходит, правы были наследники, когда подняли такую шумиху. Если за одну картину они отгрохали в квартире отличный ремонт и купили новую мебель, то что уж там говорить про все наследство.
Владя все визжал и грозился. И порядком действовал на нервы девушкам. Вот подруги и решили, что пора идти в наступление.
– Мы слышали, Свету убили, – сказала Кира, дождавшись, когда Владя выдохнется и ненадолго замолчит.
– Да.
– Очень кстати, вы не находите? Жила себе девушка, никому не мешала. А потом собралась получить большое наследство – и бац! Умерла!
Владю словно пружиной подкинуло.
– Ну и что?! Всякое в жизни случается! При чем тут я?
– А ведь на похоронах вашего дедушки вы грозили Светлане смертью.
Владя так и застыл с открытым ртом.
– Не было такого!
– Было. И свидетели есть. Они подтвердят.
– Я ее не убивал!
– Алиби у вас есть?
На Владю было просто страшно смотреть.
– Так вы из милиции? – прошептал он. – Я так и думал!
Сейчас он был таким бледным, что подруги испугались, как бы он не хлопнулся в обморок. Владю спас звонок в дверь. Парень очнулся. И так стремительно кинулся в прихожую, что даже опрокинул за собой табуретку.
– Мама. Они из милиции! – послышался его истеричный вопль. – Спрашивают про Светку! Мама! Меня арестуют!
Последовал звук пощечины. И резкий женский голос произнес:
– Замолчи, слюнтяй!
Затем раздались шаги. И в кухню вошла полная женщина с красным лицом. Вместе с ней была бледная прыщавая девица, явно сестра Влади. Брат и сестра были удивительно похожи. У них даже прыщи располагались примерно одинаково. Только на правой щеке Влади сейчас четко отпечатался красный след от полученной пощечины. Видимо, радикальное материнское средство в борьбе с его истерикой. Потому что сейчас Владя молчал, словно ему рот пробкой заткнули.
В общем, семейка подругам сразу же не понравилась. Но одно уже было хорошо. Свои эмоции тут держать под контролем явно не умели. При сильном волнении мозги у этой семьи зашкаливало. И наружу вырывалось все то, что следовало бы держать при себе.
И уж совершенно точно всякая другая опытная женщина на месте матери Влади для начала потребовала бы у подруг документы. А эта сразу же бросилась в атаку:
– Кто вам дал право оскорблять моего сына?! – закричала она. – Дома он был, когда эту мерзавку зарезали! Дома! Со мной и сестрой! Слышите вы?! И мы подтвердим его алиби хоть десять тысяч раз!
– Боюсь, что ваши слова судом учтены не будут.
– Почему это?
– Вы – заинтересованная сторона. И, следовательно, ваши показания в учет не принимаются.
– Что за чушь?! Он был дома! Слышите вы? Мой сын был дома!
– Когда?
– Когда убили эту мерзавку!
– А откуда вы-то знаете, когда это случилось? Или кто-то из вас присутствовал при этом? И поэтому вы знаете время ее смерти?
Удар был силен. Женщина даже зашаталась. Ее полное румяное лицо бледнело по мере того, как она осознавала, что, желая помочь сыну, она лишь навредила ему.
– Так откуда? – настаивала Кира. – Откуда вы знаете, когда и как была убита Светлана?
– Мама! – завизжала прыщавая девица. – Ничего им больше не говори! Пусть с ордером приходят! Пошли вон! Вон пошли!
Она затопала ногами. И завизжала так пронзительно, что у подруг даже уши заложило.
– Вон! Вон! Пошли вон! Убирайтесь!
Мать тяжело шагнула к дочери и влепила пощечину и ей. Теперь брат и сестра и вовсе стали выглядеть словно близнецы. Но по крайней мере на кухне стало тихо. Слышалось только тяжелое дыхание всех троих. Затем мамаша вновь развернулась к подругам. И от ее тяжелого упорного взгляда девушкам стало здорово не по себе. А ну как в самом деле она Светку убила? Тогда от этой мадам можно ждать любой выходки!
– Мы к вам пришли по делу, – напомнила женщине Кира. – Поговорить. Впрочем, если вы не желаете разговаривать по-хорошему, то мы ведь можем вас и в отделение пригласить.
– Понимаю, – лицо воительницы помрачнело.
– Не надо в отделение, – взмолилась она. – Владя у меня такой впечатлительный. А у вас там убийцы, разбойники разные, воры… проститутки!
Последнее слово было произнесено с таким ужасом, словно первые категории граждан были еще ничего по сравнению с последними. И чем, интересно знать, бедные безобидные жрицы любви не угодили мадам? Впрочем, подруги догадывались, чем именно. И не ошиблись.
– Так я и знала, что от этой девчонки будут неприятности. Едва я ее мельком увидела в квартире отца, сразу поняла, нужно ждать беды!
– Что? Прямо так сразу и поняли?
– Да!
И, прижав к своей необъятной груди полные руки, она возопила:
– Любящее сердце – вещун! Я сразу поняла, что отцу следует ждать беды от этой девицы!
– Скажите лучше правду. Вы сразу же испугались, что отец оставит свое имущество ей.
– Нет! Клянусь вам, нет! Тогда я про эту девицу еще ничего не знала.
– Так уж и ничего?
– Ну, то есть знала, что к отцу ходит какая-то медсестра из поликлиники. Делает ему уколы. Но мне и в голову не могло прийти, чтобы мой престарелый отец увлекся такой девицей. Да у него внучка старше!
– Мама! – воскликнула дочь с возмущением. – Что ты говоришь?!
– Молчи, несчастная. Какая теперь разница!
И, повернувшись к подругам, продолжила:
– Эта девчонка околдовала моего отца. А потом убила. Да! Да! Что бы там ни говорили врачи, будто бы отец скончался от инфаркта, я точно знаю: эта девица убила его!
– Не может быть! Вы же сами сказали, инфаркт!
– Будто бы мало есть специальных лекарственных средств, способных вызвать у человека сердечный приступ! Целая куча!
– Так уж и куча?
– По телевизору только и рассказывают, что про бедных стариков, которых отправляют на тот свет с помощью этих препаратов. А Света была медиком! Так что должна была знать все эти способы!
Подруги молчали. С одной стороны, им было ясно, что хитрая женщина просто старается перевести стрелки на покойницу. Мол, вот какая она была плохая, а мы-то все ее несчастные жертвы.
Но что бы ни думали подруги, они все же допускали мысль… даже не мысль, а так, десятую часть крохотной мыслишки, что их бывшая одноклассница Светочка в самом деле занималась чем-нибудь нехорошим.
– В конце концов, жила она явно не по средствам, – прошептала Леся на ухо Кире. – Какая там у медсестры зарплата?
– Ну, тысяч семь или десять.
– Какие десять. Скажи лучше пять!
– Ну, пять.
– Вот! А у Светки каждый месяц была новая пара обуви. И не с рынка. А сплошной Диор и Гуччи. Настоящий Гуччи!
– Брось! Врала!
– Танька говорит, что своими глазами видела, как Светка в бутике расплачивалась!
Последнее замечание заставило Киру поверить в то, что Светка в самом деле щеголяла в фирменных сапожках. Но и лишний раз насторожило в отношении Таньки.
– Что-то слишком часто Танька на нашу Светочку натыкалась. Тебе не кажется?
– Ну… Вообще-то да. И что? Простая случайность!
– Ой, боюсь, что никакая не случайность. Следила она за ней.
Леся пожала плечами. Мол, сейчас-то какая разница, следила Танька за своей соперницей или не следила. Сейчас другой персоной нужно заниматься. И глазами показала в сторону терпеливо ожидающей мамаши. А та только и ждала, чтобы на нее снова обратили внимание.
– Вы бы проверили, чем там Светочка ваша замечательная занималась! – воскликнула она со слезой в голосе. – И сколько у нее таких клиентов, как мой отец, было! Уверена, картина получится весьма любопытная.
– Проверим.
– У моего отца было огромное состояние! Огромное! Он всю жизнь собирал свою коллекцию картин! Некоторые полотна из нее теперь потянут на десятки, а то и сотни тысяч долларов! Представляете?!
– Представляем.
– Не беспокойтесь, мы и это проверим.
– А я вот беспокоюсь! – И она жалобно хлюпнула носом. – Беспокоюсь о том, как бы смерть моего отца не осталась безнаказанной.
– Вы же обвиняете Свету в его смерти!
– Ну да.
– Так ее уже убили!
Это замечание поставило собеседницу в тупик. Но ненадолго.
– Не успокоюсь, пока не вытрясу все ее грязное белье! Пусть не думает, что если умерла, то я стану спокойно смотреть, как ее хоронят словно порядочную! Это она убила отца. Довела его до инфаркта! Вы обязаны разобраться!
Подруг уже стала доставать эта настырная особа. И Кира ответила немного грубо.
– Сказали уже, разберемся!
А Леся мягко добавила:
– А вы лучше расскажите нам, кто вам рассказал о смерти Светы?
Этот простой вопрос неожиданно лишил разговорчивую особу дара речи. Надо же! Только что болтала без умолку. А тут замолчала, словно воды в рот набрала.
– Никто!
– Ах, не лгите же! В вашем возрасте это уже почти неприлично!
– Честное слово, никто!
– Не надо разбрасываться своим честным словом направо и налево. Особенно, когда заведомо говорите неправду.
– Говорю чистую правду!
– Кто сказал?
– Вы! Вы и рассказали! Сами!
– Когда мы пришли, вы уже знали о том, что Света умерла.
– Ничего я не знала!
– Вы сами сказали, что ваш сын был в момент смерти Светы с вами и сестрой. Так откуда узнали?
– Оговорилась! Не то совсем сказать хотела!
И тут заговорил сам Владя:
– Скажи им правду!
От его недавней истеричности не осталось и следа. Пощечина оказалась весьма радикальным средством. Подруги даже подивились. И тут же решили запомнить этот метод. Глядишь, когда-нибудь да и сгодится.
– Владя! – взмолилась болтушка. – Ничего им не говори! И я буду молчать!
– Мама! – устало произнес Владя. – Это же глупо все отрицать. Тем более что я ничего не делал.
– Делал не делал! Им лишь бы труп на человека повесить! А виноват ты или нет, это для них дело десятое!
– Зря вы так! – вмешалась Леся. – Не такие уж мы и беспринципные.
Злобный недоверчивый взгляд был ей ответом.
– Я скажу, – произнес Владя. – Скажу, как было дело!
– Молчи, Владя! Слышишь меня, молчи! Ни слова без адвоката!
Честное слово, иные матери словно нарочно говорят и делают так, чтобы окончательно добить собственных детей. И ведь это все от большой, прямо-таки огромной материнской любви. Вот уж поистине страшная сила.
Наконец женщина сникла и замолчала, до нее дошло, что дети ее все равно не послушают.
– Делайте, что хотите, – пробормотал она. – Дело ваше! Молчу!
– Я Свету не убивал! Увидел ее уже мертвой. Отсюда и знаю, когда и как она погибла.
Владя покосился на мать, но, видя, что та в самом деле молчит, продолжил:
– Светка всю нашу семью буквально разорила. Мы на деда огромные надежды возлагали. Он был нашей гарантией на безбедное существование. Только знали, что, пока он жив, ни фига нам не обломится. Скупой стал под старость до ужаса.
– И вредный!
– Все твердил, что мы моты и транжиры, только и мечтаем, как бы его добро с молотка пустить.
– А когда мама продала его картину, так и вовсе взбеленился. Орал, что мы ему не родня. Что такая родня хуже крыс.
– А чего он ждал? Что мы повесим эту мазню на стенку и будем на нее целый день таращиться?
– У нас других желаний полно!
– Мы жить хотим нормально!
– Мы думали, что он покричит, да и забудет. А он нас вовсе к себе пускать перестал.
– Да и как нам жить-то? Лапу сосать, в обносках ходить и на его картинки драгоценные любоваться? Абсурд!
Это высказывание дочери неожиданно придало матушке силы. Она поднялась. И влепила дочери пощечину по другой щеке.
– Не сметь! Не сметь так отзываться о своем деде! Прав он был или нет, а другого у тебя нет и уже не будет!
Притихшая после очередной пощечины девушка скрипнула зубами. Но промолчала. А Владя снова заговорил:
– Верно вы меня заподозрили, я Светку ненавидел! И следил за ней, потому что знал: не такая уж она славная девочка, какой нам ее дед представил.
– Да на ней клейма ставить было негде! – снова не выдержала мать.
– В общем, я за ней следил! И знал, что на дачу она поедет со своим новым женихом.
– Старый-то ее бросил, когда пронюхал, что у нее роман с нашим дедом! – хихикнула изрядно повеселевшая девчонка.
Видимо, доченька относилась к тому, увы, многочисленному типу людей, которые извлекают удовольствие из несчастий своих ближних. Этакие эмоциональные вампирчики, питающиеся болью, слезами и горем.
А Владя продолжал:
– И на дачу я за Светой поехал в надежде разузнать про нее что-нибудь такое, что заставило бы ее отказаться от дедовского наследства.
– Как это?
– Ну, я подумал, что ее жених – он вроде бы парень не бедный, богатый даже. Вот я и решил, а вдруг Светка не захочет его потерять? Может быть, жених ей пожирней рыбкой покажется, чем был наш дед.
– Другими словами, ты собирался ее шантажировать?
– Не шантажировать, а просто предложить альтернативу. Хотел объяснить, что нечего и пытаться на двух стульях сразу усидеть. Все равно свалишься.
– И она тебя послушала?
– Я с ней даже не смог поговорить.
– А что так?
– Все время возле нее кто-нибудь вертелся из мужчин. Чужие уши, понимаете. Как тут поговоришь? Я даже подойти к ней не решался.
– И где же ты все это время прятался?
– Мало ли там мест! Участок огромный. Облагорожена только крохотная часть. Нашел дерево, на нем и спрятался.
– И оптику небось с собой прихватить не забыл? – догадалась Кира.
– Бинокль, – потупился Владя.
– Хороший?
– Военный. С ультракрасным излучателем.
– И долго ты там сидел? На дереве и с биноклем?
– С самого утра и до глубокой ночи. Почти сутки.
Да этому парню буквально цены не было! Надо же, до чего любить деньги, чтобы ради них сутки проторчать на дереве словно обезьяна.
– И что же ты видел? Видел, с кем Светка в лес пошла?
– Нет, этого не видел. Одна она пошла.
– А за ней следом кто-нибудь пошел?
– Я не видел.
Упс! Какое горькое разочарование. Но подруги так легко сдаваться не привыкли.
– А что же ты так долго на дереве-то сидел? Все время Светку караулил?
– Не только.
– А что еще?
– Наблюдал.
– И что понял?
– Понял, что мой план – это, с позволения сказать, полное дерьмо.
– Почему же это? Вполне логично, если бы ты убедился, что Света предпочла молодого, богатого и влюбленного в нее мужчину вашему дедушке.
– В том-то и дело, – горько произнес Владя, – в том-то и дело, что не было там между ними никакой влюбленности.
– Как это?
– А вот так! Светка эта ваша своему жениху словно горькая редька была! Они когда в комнате вдвоем оставались, я все видел!
– Что же ты видел?
– А то! Вроде бы для остальных всех они влюбленные голубки были, да?
– Да.
– А на самом деле его от вашей Светки чуть ли не воротило! Вы бы видели, какое у него лицо делалось, когда она просто к нему приближалась. Словно ядовитую гадину видел! Отвращение он к ней испытывал, а никак не любовь! Отвращение, ненависть и страх!
