Глава 9
Какое-то время в каюте было тихо. Лариса примолкла, а сыщики сосредоточенно обдумывали то, что им удалось только что узнать.
Затем Эдик спросил:
— Ну а третий?
— Что?
— Не что, а кто… Третий должник бабушки, кто он?
— Я же сказала, он архитектор. Мама вообще предпочитала иметь дело с людьми творческих специальностей. С такими, говорила она, легче договориться — поэты, писатели, художники или скульпторы — вот был контингент, с которым работала мама.
После этой фразы почему-то всем четверым друзьям стало очень жаль неведомых им писателей и художников, вынужденно попавших в финансовую паутину старушки. Наверное, эти люди вначале тоже воспринимали Надежду Сергеевну без всякой опаски, исключительно как милую и интеллигентную даму, вдову профессора, совершенно случайно имеющую на руках нужную им сумму и соглашавшуюся ссудить под процент, меньший чем в банке. Прозрение для них наступало в тот момент, когда приходила пора расплатиться с дамой, денег не хватало, и выяснялось, что ни о каких рассрочках, отсрочках и прочих мелочах, к которым столь охотно прибегают банки, тут речи даже не идет.
— Впрочем, были среди маминых клиентов люди и других профессий.
— Так и что с этим архитектором?
— Про него я совсем ничего не знаю. Мама лишь сказала, что время подходит, а дом, который выставлен на торги, до сих пор никем не куплен. Она даже показывала мне этот дом, спрашивала мое мнение.
— О чем?
— Ну, мама давно хотела поселиться за городом. Вот она и спрашивала, нравится ли мне этот дом, хочу ли я в нем жить.
— А ты что?
— Сказала, что нравится. Впрочем, чтобы я ни ответила, мама все равно поступила бы по-своему. Даже не знаю, зачем ей понадобилось показывать мне этот дом.
Горечь, которая невольно прорвалась в голосе Ларисы, заставила друзей подумать о том, что тетке Эдика было отнюдь не так легко терпеть общество своей мамы, как могло показаться на первый взгляд. Наверное, Надежда Сергеевна продолжала муштровать дочь, не обращая внимания на то, что девочка уже давно выросла и сама стала мамой.
Однако теперь у сыщиков и впрямь было целых трое реальных подозреваемых. И самым весомым из них, казалось бы, должен был стать Николо.
— Если только Николо — должник Надежды Сергеевны и наш Николо — это одно лицо, то мы нашли преступника!
— И ничего не нашли! — возразила Леся. — Когда Надежду Сергеевну убили, Николо был в больнице. Он и сейчас еще там, находится в коме.
— А вдруг это не так? Вдруг он подкупил врача, чтобы тот по телефону давал такую справку? А на самом деле он жив, здоров, взял напрокат машину, прикатил на ней в Мандроги, прикончил старушку и преспокойно вернулся в больницу!
— Где снова лег под проводки и трубочки в палате интенсивной терапии, да? Извини, но это какая-то чушь!
— Но ты же понимаешь, Николо неспроста очутился на теплоходе!
— Конечно! Он тут очутился, потому что я его пригласила!
И тут Леся неожиданно смутилась и замолчала. А смутилась она потому, что вспомнила, каким образом происходило это приглашение. Сначала она и не собиралась звать Николо на корабль, прекрасно понимая, сколько лишних проблем возникнет в связи с появлением его персоны на борту. Леся не была наивной и сознавала, что далеко не все ее гости будут в восторге от того, что вместе с ними плывет юноша-гей. Да, пусть ее родственники узколобые и зацикленные шовинисты, но они такие, какие есть, и ничего с этим не поделаешь. Измениться все разом и за такое короткое время исключительно для того, чтобы угодить невесте, они не смогут, да многие и не захотят.
Поэтому, когда Николо впервые заговорил о том, как он был бы счастлив поплыть вместе с ней в свадебное турне, Леся попыталась свести все к шутке. Но Николо не отставал. И он был так мил, так любезен, он столько времени проводил с Лесей, что та начала чувствовать себя в некотором роде обязанной модельеру. К тому же Николо не скрыл от Леси, что если он окажется в числе приглашенных, то у самой Леси окажется поистине потрясающий туалет на смену ее белому свадебному платью.
Какое-то время Леся колебалась, а потом все же пригласила Николо. Не без тревоги и страха, но все же пригласила. И надо было видеть, как возликовал Николо. Да он прыгал чуть ли не до потолка. Он обнимал Лесю. Он ее целовал. Он клялся и божился, что она самая очаровательная, самая добрая, самая великодушная из всех невест, каких ему только доводилось знать.
Получив приглашение плыть с ними, Николо наговорил Лесе целую кучу комплиментов, один изысканнее другого. И самое странное, что он все время повторял:
— Ты просто настоящая палочка-выручалочка! Такой подруги у меня никогда не было!
А чаще всего твердил одну фразу:
— Ты не представляешь, как это для меня важно!
Тогда Леся не придала его словам особого значения. А вот сегодня задумалась. О чем говорил Николо? Почему для него было так важно попасть на корабль? Может быть, его привлекало не столько само путешествие, сколько общество, в котором ему предстояло его совершить? Вдруг Николо всего лишь использовал Лесю как возможность оказаться на теплоходе бок о бок со старушкой-процентщицей? Поговорить с ней или… или убить?
— Если бы парня не сняли с борта с симптомами крайне тяжелого отравления, то я бы и сам подумал на него в первую очередь. Но если вспомнить, сколько разного дерьма из него вышло тем вечером, то вряд ли он был способен на другой день с утра просто встать с кровати. Не говоря уж о том, чтобы сесть за руль, доехать до Мандрог, а туда ему было часа два — два с половиной езды, и потом еще пиликать на машине обратно в больницу, где ему предстояло снова изображать из себя тяжелобольного пациента.
— Но все же такой вариант возможен?
— Я могу попросить кого-нибудь из своих знакомых врачей, чтобы они навестили Николо, — предложил Лисица. — Если парень подкупил врачей в больнице, мой знакомый это быстро просечет.
— Пожалуйста! — взмолилась Леся. — Сделай это!
Лисица кивнул головой, а потом произнес:
— Как только мы вернемся в Питер, надо будет разыскать этого Бесю. Если у него с Надеждой Сергеевной были какие-то дела, то возможно, были и разногласия, между этими двумя возник какой-то спорный вопрос. А если этот тип Беся связан с криминалом, то не мог ли он или его люди, чтобы разрешить спорный вопрос, убить старушку?
Эта версия всем пришлась по душе. Но Леся сочла нужным напомнить:
— Еще надо найти архитектора и банкира.
— Про этих двоих тоже нельзя забывать. Никто не знает, как выглядят эти личности, возможно, они тоже плывут с нами на корабле.
— Это уж слишком.
— Ну, почему слишком? Если один из должников Надежды Сергеевны нашел способ, чтобы проникнуть на теплоход, почему другие не могли?
— Я больше никого посторонних не приглашала.
— Не обязательно в числе приглашенных. Они могут скрываться под личинами рядовых пассажиров.
Но Лисица все равно считал, что трое должников на одну старушку и на одном корабле — это уж слишком.
— Разве что всем троим одновременно пришла в голову одна и та же сугубо криминальная мысль — расквитаться с кредитором, не прибегая к выплате займа. А попросту — прикончить Надежду Сергеевну.
— Но бабушка возможность появления такого желания должна была предвидеть. Наверняка она позаботилась о мерах на этот случай.
— Пока что мы знаем только о том, что она предпочитала иметь дело с людьми творческих профессий, должно быть, полагая, что они наименее опасны.
— Но должны же были быть и другие меры предосторожности.
Однако Лариса ничего такого не знала. По ее словам, Надежда Сергеевна вела обычный образ жизни. К услугам личного телохранителя никогда не прибегала. Да и вообще, даже в услугах Беси она нуждалась от силы пару раз в год.
— Так, чтобы сразу трое должников за такой короткий период не смогли выплатить свой долг, такое на маминой памяти случилось впервые. Она еще пожаловалась мне, что клиенты нынче уже не те. Берут в долг, а как будут отдавать, совсем не думают. Вот во времена ее молодости люди куда серьезнее относились к тому, сколько берут, у кого берут и как будут отдавать. Ее собственная бабушка почти никогда не жаловалась на подобные проблемы.
Из всего сказанного Леся сделала для себя лишь один вывод: оказывается, старушка занималась кредитованием населения не просто с молодости, а еще и унаследовала этот бизнес от своей собственной бабушки! Хорошая же супруга досталась профессору. Интересно, а он знал об этом хобби своей жены?
— И еще этот Беся… — пробормотал Лисица. — Вот что…
— Да?
— Беся меня заинтересовал больше остальных, — признался Лисица. — Пожалуй, займусь-ка я этой личностью прямо сейчас.
С этими словами Лисица встал и, ни с кем не прощаясь, вышел из каюты. Вид у него был такой целеустремленный, что никто не осмелился его остановить. После того как Лисица ушел, они провели в каюте еще минут пять, а потом к ним пришел человек от капитана, который сообщил, что полиция уже на борту и капитан ждет их всех в кают-компании для беседы.
— Мне сходить за Лисицей? — растерялась Кира. — Или не стоит?
— Какой от него прок? Пока что он знает ровно столько, сколько и мы все. Когда у него будет информация, он сам нас найдет.
Это было в высшей степени справедливо, поэтому все отправились на встречу со следователем без Лисицы, предоставив того любимому занятию — поиску информации на бескрайних просторах Интернета.
В кают-компании полицейских оказалось всего двое. Еще двое работали в настоящий момент на месте преступления. Все эти полицейские появились на борту, переодевшись в штатское.
Старшим над ними, как поняли друзья, был майор. Он показал друзьям служебное удостоверение и сказал:
— Мы держим свое появление на теплоходе в тайне. Мы не хотим, чтобы среди пассажиров поднялась паника.
Не успели друзья умилиться такой заботе майора о людях, как он добавил:
— Дело в том, что это может помешать в нашей работе.
Поняв, что они поспешили приписать майору душевные качества, которых у него, похоже, не было вовсе, друзья сконфуженно молчали. И так как друзья молчали, то майор приступил к допросу.
Вопросы, которые он задавал, были самыми рядовыми. Как их зовут, где родились, где живут. Все эти данные можно было почерпнуть из паспортов, но майор предпочитал услышать ответы из уст свидетелей. Вместе с майором был еще один сотрудник, совсем молоденький мальчишка, по виду стажер, большой любитель неудобных вопросов. Он сразу же взял быка за рога и спросил у Эдика прямо:
— Где вы были в момент убийства?
— Я? А почему именно я?
— Но это же вашу жену оскорбила ваша бабушка?!
— Откуда вы знаете?
Эдик покосился на Игоря, тот проворно отвел глаза.
— Вот гад! — рассердился на брата Эдик. — Уже успел наябедничать. Доносчик!
— Убийца!
— Спокойно оба! — вмешался в разговор майор.
Взглянув на стажера, он строго спросил:
— Что за информация? Почему я ничего о ней не знаю?
Стажер начал неохотно рассказывать, Игорь добавлял детали, и вскоре старая история заиграла новыми красками. Эдик с изумлением услышал, что, оказывается, он прилюдно грозил бабушке, упрекал ее во всех смертных грехах и утверждал, что такой греховоднице, как она, прямой путь в ад.
— Он хотел ее смерти, я это видел в его глазах!
Эдику очень хотелось треснуть Игоря, да желательно посильнее. Но он сдерживал себя, понимая, что драка на глазах у блюстителей порядка будет еще одним козырем в пользу Игоря.
— Они специально избавились от меня, отправили с другой компанией, — твердил Игорь. — И пока меня не было с ними, поднялись на теплоход и убили бабушку.
— Ты сам мог это сделать!
— Неправда, я был на берегу до последнего!
— Правда, правда, — вмешался в разговор капитан, тоже присутствующий тут. — Я этого паренька хорошо помню. Его мать умоляла задержать отправление судна. А он сам поднялся на борт лишь в самый последний момент. Старуха к этому времени была уже давно мертва! Когда через четверть часа после отплытия я зашел в ее каюту, она была уже холодная!
Игорь торжествующе взглянул в сторону Эдика и явно с большим трудом удержался, чтобы не показать ему язык.
— А потом они силой отняли у меня ключ и заставили идти с ними на место преступления.
— Зачем? — заинтересовался майор.
— Наверняка, чтобы уничтожить все улики!
— Это так? — повернулся майор к друзьям. — Вы побывали на месте преступления?
— Да, но не для того, чтобы уничтожать улики.
— Он врет! — воскликнул Игорь. — Конечно, они хотели проверить, все ли они подчистили!
Однако полицейские то ли не очень поверили Игорю, то ли считали, что его информация нуждается в подтверждении других свидетелей, только ограничилось все тем, что они расспросили друзей об алиби на момент убийства, а потом сразу же отпустили их.
— Позови следующих, — распорядился майор, обращаясь к стажеру. Затем снова взглянул на друзей и произнес:
— Не покидайте корабль вплоть до моего разрешения.
— И куда мы денемся? — улыбнулась Кира. — Вокруг же вода!
— Завтра вы прибываете на Валаам. Так вот, если кого-то из вашей компании недосчитаемся при отплытии от острова, я автоматически буду подозревать в случившемся именно этого человека.
Друзья вышли из кают-компании в разобранных чувствах. Игорь, предвидя расправу, сразу же смылся. А друзья не спешили. На них неожиданно нахлынула странная апатия. Они видели, что следом за ними на допрос к следователю были вызваны члены экипажа. Разумеется, не все, но тут были стюарды, обслуживающие палубу, где находилась каюта покойной, а также работники ресторана и даже диск-жокей, который вел вчера дискотеку.
— Плохо дело, — озабоченно произнес Эдик. — Мерзавец Игорь, как он нас подставил!
— Уверена, он сдал нас специально.
— И следователь уже знает, что мы ходили в каюту Надежды Сергеевны.
— Это-то да, — согласился Эдик. — Вопрос в другом… Под каким соусом Игорь подал это блюдо? Сказал, что нам просто было необходимо взглянуть на место преступления, или заявил, что мы постарались его подчистить и уничтожить все улики, которые могли бы указать на нас?
Теперь друзья были уверены: Игорь им совсем не друг. И даже не просто не друг, а откровенный враг. Игорь оказался таким подлым, что даже его матери было за него явно стыдно. Лариса не поднимала глаз, была бледна и скоро попрощалась и ушла.
Друзья же побрели обратно к себе. Но на середине пути они наткнулись на Лисицу. Он держал в руках планшет и выглядел необычайно взволнованным.
— Где твоя корона? — обратился он с вопросом к Лесе.
— Моя… что?
— Корона, — нетерпеливо повторил Лисица. — Твоя корона! Ну, та штука, которая красовалась у тебя вчера на голове! Не помнишь?
— А… Поняла. Она у меня в каюте.
— А монета?
— Какая монета?
— Господи, Леся, та монета, которую вы нашли в бумажнике Николо! Серебряная с каким-то там королем Малкольмом.
— А-а-а… тоже там.
— Можешь мне ее показать?
— Да.
— И корону! — нетерпеливо потребовал у приятельницы Лисица.
— Ты же вчера ее уже видел.
— А сегодня я хочу посмотреть на нее еще раз! Покажешь или нет?
Лисица был сильно возбужден. Глаза у него сверкали. Он нервно облизывал губы и смотрел на Лесю так, словно был готов лично тащить ее за шиворот.
— Покажу, конечно. Только почему такой ажиотаж? Вчера ты так не трясся.
— Вчера — это было вчера. А сегодня у меня есть кое-какие новости.
— Какие?
— Сначала покажи корону, потом скажу!
Спорить с Лисицей, когда он закусывал удила, было бесполезно. Лично кроткая Леся даже никогда и не пыталась.
Вместо этого она спокойно сказала:
— Пойдем. Корона находится в шкафу вместе с моим платьем.
— А монета?
— Она где-то на столе валяется.
— Валяется! — простонал Лисица.
Всю дорогу до каюты Лисица мчался впереди всей компании, время от времени оглядываясь и поторапливая отстающих.
— К чему такая спешка? — спросил окончательно запыхавшийся Эдик, когда они подбежали к дверям их каюты.
— Сейчас объясню!
Лисица сам распахнул дверь шкафа и с нетерпением уставился на платье, которое Леся устроила на плечиках в шкафу.
— Где корона? — требовательно спросил он.
— Должна быть где-то здесь.
— Где именно?
— Ну тут… на полке.
И действительно, над штангой, на которой Леся устроила свое платье, находилась полка для головных уборов или каких-то других не очень крупных предметов.
— Сюда я вчера ее и положила.
— Ты это хорошо помнишь?
— Да.
— Прости, если я ошибусь, но вы с Кирой вчера здорово повеселились. Сначала в ресторане, а потом еще и на дискотеке добавили.
— Может, оно и так, только это была моя свадьба.
— Я говорю это не в укор тебе, — слегка смутился Лисица. — Просто, не могла ли ты забыть, куда положила корону? Или… или вовсе ее потерять?
— Нет, — вмешался в разговор Эдик. — Я тоже помню, как Леся раздевалась. Как только мы пришли, она сняла корону с головы, пожаловалась, как устала от нее и какая эта штука тяжелая.
— Прекрасно, — нервно произнес Лисица. — Ну а куда вы, друзья, эту тяжелую штуку сунули, а?
— Да сюда в шкаф на полку и положили.
— Но теперь ее тут нет.
— Может, закатилась в глубину?
Лисица встал на цыпочки и благодаря своему высокому росту сумел обозреть все пространство шкафа.
— Нет, — озабоченно произнес он. — Короны тут нет.
— Как нет? — изумилась Леся. — Она была там!
— По-видимому, действительно была, — согласился с ней Лисица. — Уборщица тут не надрывается. Пыли на полке предостаточно. И след в пыли вполне отчетливый. Корона тут была, это факт.
— Ну?
— Но теперь ее тут нет! И это тоже факт.
Взглянув на друзей, Лисица строго спросил у них:
— Кто-нибудь из вас ее брал?
Так как все молчали, он начал спрашивать поочередно:
— Леся, ты трогала?
— Нет. Как положила, так и забыла. Если бы не ты, то и вовсе бы о ней не вспомнила.
— Ты, Эдик?
— Аналогично.
— Не брал?
— Нет.
— А ты, Кира?
— Мне-то зачем?
— Отвечай, трогала ты корону или нет?
— Нет. Ничего я не трогала.
Лисица схватился за голову.
— Вот беда! Я тоже не трогал. А кроме нас в каюту никто не заходил. Значит, корона пропала! Ее украли!
Отчаяние его было велико, но друзьям совершенно непонятно.
— По какому поводу скорбь? Ну, пропала бижутерия и ладно. Может, горничная польстилась.
— Точно! — поднял голову Лисица, но тут же затих. — Нет, судя по беспорядку в каюте тут сегодня не убирали. И вообще, я сам с трудом дотянулся до верхней полки. Еле заглянул. Впрочем, все равно… мне надо проверить, не служат ли тут какие-нибудь особенно долговязые девицы!
С этими словами Лисица выскочил из каюты, оставив друзей в полнейшем недоумении.
— Что это с ним такое?
— Он очень странно себя ведет.
— Странно — это не то слово. Кира, ты не знаешь, что с ним?
Но Кира была точно в таком же замешательстве, как и Эдик с Лесей. Впрочем, долго мучиться неизвестностью им не пришлось. Лисица вскоре вернулся и с огорчением в голосе оповестил всех:
— Ни одной выше метра семидесяти!
— Что?
— Говорю, что ни одной горничной выше метра семидесяти на судне нет!
Потом он встал к шкафу и с еще большим огорчением прибавил:
— А тут нужен метр восемьдесят, да желательно еще с лишком! Хотя есть ведь еще стюарды и другие пассажиры. А с другой стороны, откуда у пассажиров может взяться ключ от чужой каюты?
— О чем ты все время толкуешь? Объясни нам, в конце концов, почему для тебя так важна эта корона!
— Смотрите!
Вместо ответа Лисица развернул к ним планшет, который до сих пор бережно прижимал к себе. Темный экран осветился, и друзья с удивлением увидели ту самую корону, которая еще вчера украшала голову Леси. Рядом с короной шел какой-то текст на английском.
— Ты закачал фото нашей короны в сеть?
— Да еще снабдил ее комментариями на английском?
— Это не английский — это шотландский.
— И зачем ты поместил комментарии к нашей короне, да еще на шотландском языке?
— Это не я! Читайте!
Нажав на переводчик, Лисица предложил друзьям уже русский текст сообщения. Все принялись послушно водить глазами по строчкам. И очень скоро поняли, что данная корона — это один из предметов с выставки, посвященной истории королевских династий Шотландии. Выставка проходила в прошлом году в Эдинбурге, а эта корона являлась ее экспонатом, и фотография была одной из многих, сделанных в преддверии выставки.
— Что скажете? Похожа? — поинтересовался Лисица у своих друзей.
— Да, сходство есть.
— Сходство? — прямо оскорбился Лисица. — Скажете тоже! Да она же один в один как наша! Сейчас я выведу на экран фото нашей, и вы сможете сами убедиться, что я прав!
Лисица легко поводил пальцами по экрану, и теперь друзья могли видеть обе фотографии рядом.
— Ну! А теперь найдите хотя бы одно отличие!
Конечно, фотографии были сделаны с разных ракурсов, освещение и фон тоже были другими. Но если отбросить все эти маловажные детали, то короны были и впрямь не просто похожи, они были идентичны.
И все же Кира проворчала:
— Наша слегка поновей будет.
— Это потому что я ее почистила, — призналась Леся. — Мне показалось, что надевать такую тусклую штуку не очень-то хорошо, да и пыль на ней была, так что я ее помыла.
— Поздравляю! — весело произнес Лисица. — Ты смыла с нее пыль веков! А заодно и отпечатки пальцев грабителей!
— Грабителей?
— Да. Корона не первый раз меняет своих хозяев. Тогда же на выставке в Эдинбурге она была украдена. Заинтересовавшись этой штукенцией, я начал рыскать по сайтам и нашел упоминание об ограблении выставки. Кроме короны украдены были и другие предметы искусства, но, безусловно, корона являлась жемчужиной этой коллекции.
Обведя друзей торжествующим взглядом, Лисица произнес:
— А хотите, я расскажу вам еще кое-что интересненькое?
— Да!
— Хотим.
— Корона носит название — корона Малкольма. Говорят, что именно этой короной короновался Малкольм Первый, а следом за ним и все его потомки и преемники вплоть до середины одиннадцатого столетия.
— Малкольм? Король Малкольм?
— Не тот ли это король…
— Совершенно верно! — воскликнул Лисица, схватив серебряную монету со стола и показывая ее всем. — Он самый! И корона на нем та же самая! Правильно мы это сходство с самого начала заподозрили.
Друзья смотрели на него совершенно ошеломленные. Кто бы из них мог подумать, что найденный в бумажнике Николо серебряк, который Эдик признал фальшивым, имеет такое важное значение для их расследования? Конечно, в чем именно заключается это значение, друзья сказать пока что не могли. Но они чувствовали, что корона, монета и Николо могут привести их к чему-то очень важному.
— Если вернуться к самой короне, — продолжил Лисица, — то одно время ходили даже слухи, что это происки англичан, которым словно кость в горле стремление Шотландии к независимости.
— А при чем тут корона?
— Дело в том, что эта корона королей Шотландии времен ее независимости. Это не просто драгоценность, а история страны. В газетах даже писали, что английские радикалы не остановятся ни перед чем, лишь бы лишить Шотландию ее идентичности. И что кража национального достояния не что иное, как попытка лишить шотландцев последних предметов их национальной гордости.
Леся с отчаянием смотрела на обе фотографии.
— Но я ничего не крала у бедных шотландцев! — произнесла она почти жалобно. — А в Шотландии даже не была никогда. И в Эдинбурге тоже не была. Я ничего не крала! Мне корону дал поносить Николо, Кира свидетель!
— Да, я присутствовала при этом!
— Возможно, в Шотландии был сам Николо?
— И украл на выставке корону древних шотландских королей? — недоверчиво уточнила Леся. — А потом не нашел короне лучшего применения, кроме как вручить ее мне, чтобы я поносила ее на своей свадьбе? Она ведь должна стоить бешеных денег! Даже на время дать такую ценность в чужие руки — это огромный риск. Не говоря уж о том, что корона краденая и давать ее кому-то рискованно вдвойне.
Версия и впрямь звучала странновато. Но Лисица не спешил сдаваться:
— Все равно надо узнать, как эта корона очутилась у твоего Николо.
С этим никто не рискнул спорить. Однако звонок в больницу не прибавил друзьям информации.
— Николо вышел из комы, но пока еще он слишком слаб, чтобы разговаривать. Врачи держат его на снотворном. Вот и сейчас он спит.
— По их словам, спит? Или действительно спит?
— Я уже созвонился с одним человеком, который согласился нам помочь в решении этой дилеммы. Сейчас он в получасе езды от больницы, где находится Николо. Как только прибудет на место, я попрошу, чтобы он поговорил с модельером поподробнее насчет этой короны.
— Но если Николо и впрямь худо, разрешит ли его лечащий врач такую беседу?
Лисица в ответ лишь ухмыльнулся. А Леся покраснела. В самом деле, что она за дурочка? Забыла, в каком ведомстве служит Лисица? Да и ее Эдик тоже. Если уж от них едет человек, то он наверняка снабжен полномочиями, которые убедят врача обычной сельской больницы в чем угодно.
Друзьям оставалось лишь ждать, когда они получат ответ на свои вопросы. Звонок раздался спустя полтора часа. Однако человек Лисицы смог лишь подтвердить и впрямь крайне тяжелое состояние Николо, тут парень не притворялся.
— И мысли не держите, будто бы он мог куда-то удрать из больницы. Удивительно, что он вообще выжил. Врачи говорят, что с тех пор, как парня привезли к ним, он боролся за свою жизнь. И судя по тем результатам обследований, которые я вижу, это так и есть.
— Но чем он отравился?
— Это какое-то вещество растительного происхождения. Пока сказать трудно, результаты придут позднее.
— Когда?
— Может быть, через пару дней, может быть, через несколько.
— А нельзя как-то поторопить этот процесс?
— Я попытаюсь.
Что касается короны, то тут сотрудник Лисицы, явившийся к больному под видом следователя по особо опасным делам, сказал лишь следующее:
— Парень говорит, что купил эту корону с рук.
— Как? У кого?
— У какого-то пьяницы.
— А его имя?
— Николо ничего не знает. Говорит, что заплатил за корону сто рублей. Ценности она никакой не имеет.
Когда Лисица передал эти слова друзьям, все с недоверием переглянулись. Поверить в то, что с рук у пьяницы за сто рублей можно вот так запросто купить корону шотландских королей, прибывшую прямым ходом из Эдинбурга, они не могли.
— Нет, простите, но даже я в такое не поверю! — заявила Леся.
— Тут одно из двух… Либо Николо бессовестно врет, и корона попала к нему каким-то иным путем. Либо же он преподнес Лесе все же подделку! Тогда он мог и впрямь купить ее и у пьяницы, и по сходной цене.
— Но откуда взялась такая фальшивка?
— И этому может быть простое объяснение. Корона была украдена почти год назад. За это время злоумышленники могли изготовить множество ее копий.
— Зачем?
— Ну, хотя бы для того, чтобы, распространив эти подделки по всему миру, совершенно запутать полицию.
— Ты нашел упоминания в газетах о появлении подобного рода фальшивок?
— Нет, — смутился Лисица. — Но ведь все когда-то бывает в первый раз.
Однако его друзья отнеслись к этим словам с сомнением. Для подделки корона выглядела слишком уж правдоподобно. Все-таки новую вещь очень трудно сделать похожей на древнюю. А эта была очень похожей. Даже несведущие в таких делах подруги, едва получив корону в свои руки, сразу же заподозрили что-то неладное. К тому же если каким-то умельцам иной раз все же удается изготовить удачную подделку, то уж они явно постараются использовать ее в целях куда более значительных, чем просто запутать полицию и позволить торговать каким-то там маргиналам своими изделиями за сто рублей в розницу.
— Возможно, копий этой короны и впрямь было сделано несколько.
— Но явно не просто так. А для того, чтобы продать копии украденной короны в несколько разных мест и соответственно заработать тоже не один раз!
Подобная сделка практически безопасна для продавца. Ведь если корона числилась в списке украденных и объявленных Интерполом в розыск вещей, то новый ее владелец не станет афишировать свое приобретение. Он будет тихо радоваться своей удачной покупке. А о том, что купил подделку, может узнать не сразу или вообще никогда не узнать.
И уж точно, что этот человек, даже обнаружив, что его надули, не станет поднимать шумихи. Да и чего шуметь? Против кого? Торги наверняка были нелегальны и шли через Интернет. А отыскать человека, скрывающегося во Всемирной паутине и не желающего, чтобы его обнаружили, ох, какое нелегкое дело!
