Книга: Смех и смертный грех
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11

Глава 10

Следующий день для Леси начался рано. Уже на рассвете она проснулась с таким чувством, словно ее распирает изнутри. Поворочавшись немного, она поняла, что просто не в силах лежать, ее как будто что-то толкало, заставляя выбраться из кровати.
Несмотря на то что за окном едва светало, она поднялась и вышла на палубу. Теплоход уже стоял на приколе. Озерная вода за бортом была спокойной и гладкой. Воздух был свежим, дышалось необычайно легко. Они уже пришвартовались у берега острова, и теперь Леся с интересом смотрела по сторонам.
Та часть палубы, где она оказалась, смотрела не на сам остров, к которому они причалили, а на озеро. Но тем было лучше. Множество маленьких островков, из которых и состоял сам архипелаг и которые видела сейчас перед собой Леся, образовывали удивительно живописную картину.
Вдоволь налюбовавшись ею, Леся двинулась дальше. Огибая судно с кормы, она увидела впереди мужскую фигуру. Мужчина был из числа пассажиров, он разговаривал по сотовому телефону и не слышал, как к нему приблизилась Леся. На мужчине была белая майка, которая туго обтягивала его пузо. Время от времени мужчина нервно почесывал живот, отчего на майке даже образовалось неровное жирное пятно.
— Теперь слышно? — с некоторым раздражением в голосе осведомился он у невидимого Лесе собеседника. — Нормально, да? Я на палубу вышел, теперь можно поговорить. Я вам чего звоню-то… проблема тут одна нарисовалась. Полиция на борту.
Видимо, собеседник поинтересовался, что на борту делает полиция, потому что мужчина быстро и каким-то виноватым голосом ответил:
— Нет, моей вины в этом нет. И вовсе это не потому, что я перестарался! Что вы мне все время о старом напоминаете? Говорю же, это не по моей вине. Там все чисто прошло. Но я тут со стюардом посекретничал, он говорит, что старуху какую-то убили.
Видимо, собеседник ляпнул что-то не то, потому что мужчина возмутился:
— При чем тут я? Я эту бабку даже и не знал! Почему убили? А шут ее знает. Родни у нее половина теплохода, небось кто-то из них и прикончил старушку. Говорят, она характер имела мерзкий, близких своих допекла, вот кто-то из них и того… Убил ее.
Вот тебе и секретность, о которой так пекся майор. Лесе стало даже смешно. Выходит, команда уже знает, что произошло, и даже делится этим с некоторыми пассажирами. Нетрудно предположить, что если этот мужик знает, значит, скоро узнает и еще кто-то, а потом еще и еще. Не успеешь оглянуться, как все судно будет в курсе случившегося убийства.
Но пока что собеседник неизвестного мужчины потребовал подробностей, на что пассажир ответил ему уже с нескрываемым раздражением в голосе:
— Плевать я хотел на бабку и кто ее там пришиб. Вы лучше мне скажите, что мне-то теперь делать? Как это меня не касается? В том-то и дело, что мой стукачок говорит, что менты скоро все каюты на судне шмонать будут. Орудие убийства искать или что-то в этом роде. Да, вот именно. Могут найти. Понял теперь наконец, в чем все дело?
Последовала небольшая пауза, а затем мужчина произнес:
— Нет, мне такие пироги ни к чему. Лучше я скину товар за борт, чем за решетку сесть.
Похоже, это решение очень не понравилось собеседнику, потому что он начал вопить так громко, что мужчина отстранил телефон от уха, и даже Леся услышала некоторые звуки, вылетающие из мембраны. Впрочем, смысловой нагрузки они никакой не несли и могли лишь говорить о состоянии повышенной эмоциональности, в какой находился собеседник мужчины.
— …Меть!..Ать!..Рвать!
Потом собеседник несколько угомонился, крики тоже затихли, и мужчина в майке вновь поднес трубку к уху.
— Так чего делать-то посоветуете? — спросил он вполне миролюбиво.
Собеседник тоже малость успокоился, выкричался и начал давать инструкции, на которые мужчина отвечал односложно:
— Да… Да… Понял…
Таким образом он «дакал» минуты две, а потом уточнил:
— Значит, вторая ель?.. Где говорите?.. Ах, от камня… Ладно, как сделаю, сразу же вам отзвонюсь!
Закончив разговор, мужчина сунул руки в карманы джинсов и принялся покачиваться с пятки на носок. При этом он насвистывал мотивчик, вид у него был довольный, он даже начал улыбаться. Белая майка с глубоким вырезом позволяла видеть курчавую шерсть, которой густо поросла его грудь.
— Доброе утро, — поздоровалась с ним Леся.
Мужчина вздрогнул и тут же перестал свистеть. Видимо, до сих пор он полагал, что находится в одиночестве. Теперь же он затравленно взглянул на Лесю, потом выругался, повернулся и быстро зашагал прочь.
— Псих какой-то, — пожала плечами Леся. — Чего побежал?
А она-то хотела за неимением других собеседников побеседовать хоть с этим о красотах здешних мест. Вот и побеседовала, называется. Нет, мужик точно ненормальный. В поисках более подходящих собеседников Леся двинулась дальше. И вскоре с удивлением увидела перед собой знакомую фигуру. Это была Лариса. С ней был мужчина. Эти двое стояли на корме, тесно прижавшись друг к другу.
Общение с тетей Ларисой отлично укладывалось в планы Леси. Вот только тетя Лариса была не одна. Уместно ли тревожить женщину, когда она так славно воркует с кавалером? Наверное, не стоит им мешать. Леся сделала уже несколько шагов назад и только тут подумала: а что делают эти двое тут в такую рань?
Издалека казалось, что Лариса и ее друг просто смотрят на воду, слов на таком расстоянии не было слышно. Но потом до слуха Леси донесся приглушенный бубнеж. А значит, о чем-то эти двое все же между собой разговаривали, только очень тихо. Слов на таком расстоянии было не разобрать, и внезапно Лесе стало любопытно. Она снова сделала несколько шагов вперед, приблизившись настолько, что могла кое-что слышать.
— Мне кажется, следователь все-таки подозревает Игоря, — произнесла Лариса.
— Но у него же алиби, ты говорила.
— Ах, алиби — это еще не самое главное. У Игоря был мотив!
— Не у него одного, — буркнул мужчина. — Старуха была еще той пройдохой. Я лично считаю, что она получила по заслугам.
От удивления Леся окаменела на месте. Она ожидала, что Лариса сейчас залепит негодяю, посмевшему оскорбить память ее матери, звонкую оплеуху или как-то иначе отреагирует на его слова, но Лариса ничего на это заявление не ответила. Она продолжала стоять, тесно прижавшись к мужчине.
— Как ты думаешь, теперь ты сможешь уйти от жены?
— Теперь? Когда старухи не стало? Ясное дело! Почему же нет? Мне всегда этого хотелось, а тут жилплощадь освободилась! Конечно, я уйду, даже можешь не сомневаться.
— О! Как я рада!
— Ну, пришло твое время, — похлопал мужчина Ларису по тощей заднице. — Радуйся.
После этих слов Лесе стало очень интересно взглянуть на самодовольного типа. Вот бы взглянуть на его физиономию! Есть там чему Ларисе радоваться или же нет?
К сожалению, с ее места это не очень-то получалось. Но все же она поняла, что мужчина упитан и обладает какой-то бабской фигурой. Совсем такой же фигурой, как у…
— Как там мой сынок? — произнес в этот момент мужчина, сбив Лесю с мысли. — Не очень он переживает?
— Как тебе сказать, — отозвалась Лариса. — Игорь был очень близок с бабушкой. Несмотря на то что она порядком его допекала, он все равно был к ней привязан. Конечно, он переживает ее смерть.
Игорь? Сынок? Выходит, этот тип и есть отец Игоря? Тот самый, про которого Лариса говорила, будто бы он умер? А он, выходит, совсем не умер, а просто дожидался все эти годы жилплощади, которая теперь со смертью старухи — Надежды Сергеевны, освобождалась!
— Хорошо, что ты позвала меня в это путешествие. Дома все надоело, ты себе не представляешь! А тут и старуха ласты склеила, удачно все получилось.
От всего этого в голове у Леси пошла легкая круговерть. Но на обдумывание услышанного времени не оставалось:
— Привет!
Леся вздрогнула и перевела взгляд. Так и есть, сюда приближается Игорь. Он тоже увидел ее, лицо его скривилось. А губы прошептали:
— Убийца!
Леся поняла, что Игорь по-прежнему считает их виновными в смерти старушки, и ей стало совсем неприятно. Между тем Лариса и ее кавалер тоже услышали голос приближающегося Игоря. Мужчина нервно вздрогнул и кинулся прочь. Игорь проводил его изумленным взглядом, а потом вопросительно взглянул на мать.
Но Лариса ничего не сказала в свое оправдание.
— Где ты был? — спросила она у сына вместо этого. — Я пришла к тебе, а тебя нет.
— А кто это тут с тобой был?
— Кто? — делано удивилась Лариса. — Тут? Просто спросил, когда будет завтрак.
Почему она врет? Этого Леся не понимала. Она видела, что и Игорь не поверил матери.
— Здравствуйте, тетя Лариса! — громко произнесла Леся. — Привет, Игорь!
Желать «здравствия» противному Игорю она не стала нарочно. И без того ее голос произвел на Ларису впечатление разорвавшегося снаряда. Она подпрыгнула на месте так высоко, что Лесе на секунду даже показалось, что Лариса сейчас свалится в воду. К счастью, этого не произошло. Но Лариса уставилась на Лесю с таким выражением, как давеча тот мужик в майке.
— Вот прогуляться вышла, — как ни в чем не бывало произнесла Леся. — Воздухом подышать.
Игорь и тетя Лариса молчали.
— А вы что же? — продолжала разговор Леся. — Тоже воздухом дышите?
Ответила ей тетя Лариса.
— Да воздуха-то нам уж хватило, — почему-то сварливым голосом произнесла она. — Бедный Игорек всю ночь был вынужден провести на палубе. Капитан только и распорядился, чтобы ему несколько одеял выдали. Вот и вся помощь! Лежи и дыши! Небось на всю жизнь воздухом бедный мальчик надышался.
И Лариса сделала попытку погладить Игоря по голове, но тот дернулся, и рука бессильно упала.
— Тут Игорек и спал.
Лариса кивком головы указала на шезлонг, на котором и впрямь лежало несколько одеял, скрученных неопрятным комком.
— Почему же Игорь тут спал? — удивилась Леся.
— Потому что места ему не нашлось. Игорь ведь в каюте с бабушкой ехал. А теперь там место преступления.
— Неужели другой каюты нет?
— То-то и оно! Никакого другого места капитан ему не предоставил. Сказал, что все занято. Те свободные места, что были, он полицейским отдал. А Игорька тут поселил. Хороший сервис, нечего сказать!
Лесе стало стыдно. Каким бы противным ни был Игорь, они должны были подумать о том, где он проведет ночь. Все-таки родственник.
— Скажите, я давно хотела вас спросить, а почему Игорь поехал в одной каюте вместе с бабушкой? Помню, я еще удивилась, когда узнала, что он намерен поселиться с ней.
Леся помнила, что тогда ей была озвучена версия, будто иначе Игоря не с кем будет поселить. Целую каюту пришлось бы выделить ему одному. Лариса поселилась с какой-то дальней родственницей, а вот Игоря поселить с кем-то в паре не удалось. Найти подходящего мужчину, чтобы они заселились в каюту вдвоем, не случилось.
— Мы тебе деньги решили сэкономить, — объяснила ей Лариса. — А ты совсем нам не благодарна. И вместо того, чтобы спасибо сказать, теперь вопросы какие-то задаешь непонятные.
Тем не менее, несмотря на вполне внятное полученное объяснение, Леся видела, что ее вопрос вызвал замешательство как у Ларисы, так и у Игоря.
— В конце концов, захотел да и поехал! — буркнула Лариса, словно бы этим восклицанием подводя некий итог.
А Игорь еще добавил:
— Любил я очень бабушку! Не то что некоторые!
Он не продолжил, но Леся и так поняла, что он хотел сказать. Это был очередной камень в огород Эдика и в ее собственный садик.
Ничего не сказав этим двоим, Леся молча повернулась и пошла прочь. Тон, в котором шел у них разговор, был Лесе неприятен. Она чувствовала враждебность, которую излучал в ее сторону Игорь, и не хотела находиться с ним рядом. Такие дивной красоты места, которые окружали ее со всех сторон, требовали совсем иного состояния души.
Она также понимала, как Ларисе сейчас приходится трудно, и не обвиняла ее. В той ситуации, которая сложилась у ее сына, Эдика и его друзей, Лариса находилась где-то посредине. Ей нужно было вести себя очень осмотрительно и осторожно, чтобы не обидеть ни тех, ни других. С одной стороны, ей не хотелось ссориться с родней, а с другой — она очень боялась обидеть своего сына, которого любила искренне и горячо.
Вот только Лесе казалось, что Лариса, любя Игоря, не очень хорошо знала своего сына. Ведь занятая на работе, она совсем мало времени проводила с ним. Лариса считала, что карьера — это самое важное. И Надежда Сергеевна целиком и полностью разделяла это мнение дочери.
— Муж у меня был видный ученый, — твердила она. — А ты — хоть и не его родная дочь, тоже пойдешь по его стопам, прославишь мое имя. Кандидатский минимум ты уже защитила. Теперь пора взяться и за докторскую. Ах, Игорек часто болеет… Что же, им займусь я.
И действительно, воспитанием Игоря по большей части занималась бабушка. Каким-то непостижимым образом Надежда Сергеевна умудрялась успевать все. Дом ее всегда был безупречно вылизан. С финансами был полный порядок. И внук рос ухоженный, чистенький и аккуратненький. Правда, деньги в семье водились благодаря растовщичеству, а с хозяйством управлялась приходящая женщина. Но внуком Надежда Сергеевна занималась самолично, что да, то да.
Впрочем, и тут не обошлось без посторонней помощи, которую Надежда Сергеевна была такой мастерицей привлекать. У Игоря всегда была нянька, которая брала на себя всю рутинную работу. Надежда Сергеевна лишь занималась общим развитием внука, водила его в музеи, развивала, а также помогала делать уроки, следила за тем, чтобы он усваивал материал в полном объеме.
— Ты тоже должен стать ученым, — твердила она ему. — Может быть, даже великим.
Однако, несмотря на все ее усилия, отличник из Игоря не получался. Гордиться своим внуком, как гордилась она когда-то мужем, а потом и дочерью, Надежде Сергеевне было не суждено. Но благодаря бабушке Игорь все же кое-как тянул в школе на четверки. Вот только сам он никакой благодарности по отношению к ней не испытывал, а напротив, явно тяготился многочасовыми занятиями.
И все же какая-то информация после многочасовой долбежки у Игоря в голосе задерживалась. Но те усилия, которые прикладывала для этого Надежда Сергеевна, оказывались поистине титаническими. Леся помнила, как отец Эдика рассказывал, что его мама занималась с Игорем буквально часами, вдалбливая в него одно и то же. Лишь какое-то великое чувство могло подвигнуть даму на такой тяжкий и не слишком благодарный труд.
Все вокруг восхищались Надеждой Сергеевной:
— Она так любит Игорька! Обожает своего внука!
Но Леся считала, что наряду с любовью в поведении Надежды Сергеевны присутствовало и еще одно чувство, куда более важное для этой дамы — самолюбие. Муж — великий ученый, дети — успешные, дом — полная чаша. Вот были три кита, на которых основывался собственный мир Надежды Сергеевны. Уважение соседей, друзей и просто знакомых людей ей было очень важно в этой жизни. И она была готова прикладывать огромные усилия, чтобы этого уважения добиться.
Да, сила воли у старухи было, но вот дальше этого дело не продвинулось. Ни в одном институте Игорь учиться не желал. Он вырвался из-под бабушкиной опеки, стал подрабатывать съемками и, видимо, не бедствовал. Во всяком случае, даже если у него и не случались неудачи со съемками, дома его всегда ждал сытный обед, чистая рубашка и теплая постель. Лишать любимое детище самого необходимого Надежда Сергеевна не решалась. Она ограничивала Игоря в средствах — это да, наличных она ему с тех пор, как внук отказался повиноваться ей слепо и глухо, старуха не выдавала. Но Игорь не так уж многого и хотел. Казалось, он вполне доволен жизнью и той работой, какую имеет. Но так ли это было на самом деле?
Все эти мысли пронеслись в голове у Леси, и она в очередной раз вздохнула. Все-таки как непросто устроена жизнь. Игорь любил бабушку. Лариса любила Игоря. Они оба любили Надежду Сергеевну. Но эта любовь не помогла спасти жизнь старушке.
Появление на теплоходе мужчины, по всей видимости, давнего знакомца Ларисы и, возможно, отца Игоря, тоже добавляло неизвестных в и без того перегруженное уравнение.
— Что же это за папочка такой, которого Лариса предпочитала от всех прятать? Она его даже похоронила, лишь бы не афишировать. Но почему?
Ответа у Леси на этот вопрос не было.
Однако, хотя Лариса официально и «похоронила» своего возлюбленного, окончательно связи с ним она не теряла. И все эти годы, как понимала Леся, эти двое держали друг друга в поле зрения. И отец не только знал о существовании Игоря, но даже в какой-то степени интересовался его жизнью.
Поеживаясь от рассветного холодка, Леся решила в конце концов вернуться в свою каюту. Хватит ей уже шататься по палубе. Нагулялась.
Каково же было ее удивление, когда она обнаружила в каюте Лисицу. Именно он и открыл ей дверь.
— Ты? Ты что тут делаешь?
— Вот… зашел.
— Так рано? Солнце еще даже не взошло.
Но глаза Лисицы сверкали ярче всякого солнца.
— Кира спит, — сказал он. — Вставать не желает. Слушать меня тоже не хочет. Послушайте хотя бы вы.
— Ну?
Леся видела, что Эдик хоть и накрылся одеялом почти до подбородка и зевает, но уже не спит и готов выслушать приятеля. Ну а ей спать и вовсе не хотелось. Отчего бы и не послушать Лисицу, коли у него важные сведения?
— Ну, рассказывай. Что у тебя там стряслось?
— Я нашел Бесю!
Глаза Лисицы снова сверкнули. А вот Эдик спросонок не понял и переспросил:
— Кого?
— Бесю!
— Ах, вот ты о ком! — протянула Леся, и в самом деле припоминая, что о каком-то Бесе уже дважды заходила речь в их расследовании.
Один это человек или два разных с похожими кличками? И вообще, кличка это, имя или вообще фамилия? Леся с интересом уставилась на Лисицу, который, похоже, знал ответы на все эти вопросы.
— И что ты узнал про Бесю? — спросил Эдик, снова позевывая. — Кто он такой? Разбойник? Бандит?
— Ни то, ни другое, он нынче законопослушный бизнесмен, имеющий довольно внушительный по размерам и доходности бизнес — авторемонтный сервис, где всем заправляет его племянник. И мебельное производство, где руководящую должность занимает дочь. Но хотя эти двое и числятся начальниками, но доход от этих предприятий получает не кто иной, как Беся.
— Это прозвище?
— Как ни странно, нет. Это его фамилия. Беся Андрей Семенович.
— Говоришь, дочь управляет… Значит, сам Беся уже не молод?
— Ему пятьдесят два. Еще далеко не стар, хотя, конечно, уже и не мальчик.
— И этот человек занимается тем, что выбивает для старухи долги из ее должников? — искренне удивилась Леся.
Даже Эдик перестал зевать и тоже с недоумением произнес:
— Имея два своих бизнеса, стабильное положение в обществе… Зачем ему это нужно?
— Кто его знает, — пожал плечами Лисица. — Может быть, адреналина мужчине не хватает? Знавал я добропорядочных бизнесменов, которые еще и не такие штуки отмачивали. И на живых людей в карты играли. И свою собственную жизнь, случалось, на кон ставили и проигрывали.
— Если ты про «Клуб самоубийц», то мы все читали Стивенсона, — усмехнулась Леся, которую всегда забавляло, когда Лисица принимался важничать.
— Да при чем тут Стивенсон! Я про наше время говорю.
Лисица был возмущен, что его слова не вызвали прилива заинтересованности у слушательницы, и тут же надулся:
— В общем, если вам не интересно слушать мой рассказ…
— Нет, нет, нам очень интересно.
Но Лисице уже пришла охота поломаться. Такое с ним случалось, и пока само не отпускало, подступиться к Лисице было невозможно. Вот и сейчас он обиделся, уставился на стену и затих. Впрочем, пробыл он в таком состоянии недолго. Лисица как легко обижался, так же легко вновь приходил в хорошее настроение. Тем более что сведения, которые у него накопились, требовали выхода.
И Лисица начал рассказывать дальше:
— Так вот, почему Беся корчил из себя перед старухой разбойника с большой дороги, я не знаю. Если такое с ним в молодые годы и случалось, то уже давно и прочно похоронено под личиной добропорядочного гражданина. Да и вообще, я сунулся в архив полиции, там много интересных фактов можно найти, так вот, даже в молодости Беся никогда не привлекался. Никакого отражения его противоправной деятельности, если таковая бывала, в картотеке полиции я не нашел. Другими словами, гражданин Беся чист перед законом, аки агнец.
— Но если бы он продолжал выколачивать деньги из должников старухи, наверное, эта ситуация рано или поздно изменилась бы, — осторожно предположила Леся.
Но ее перебил Эдик:
— Все равно я не понимаю, если он хотел пощекотать себе нервы, то почему связался именно с бабушкой? Более неподходящей кандидатуры и придумать невозможно!
Старуха была самолюбива, невоздержанна на язык. Лариса сказала, что ее мать постоянно отпускала шпильки в адрес своего компаньона, учила его жизни, не считая нужным выбирать выражения. Общаться с ней даже родственникам было делом затруднительным. Что уж говорить о том, кого она презирала в душе?
Между тем Лисица продолжал рассказывать дальше:
— Личность этого Беси примечательна еще и тем, что сам по себе он сирота, воспитанник детского дома. Никакой родни у него не было, однако способности были столь значительны, что он самостоятельно поступил в один из экономических вузов страны, выучился, получил диплом и прочно встал на ноги.
Диплом экономиста позволил Бесе правильно сориентироваться в девяностых годах. Когда подавляющее большинство ахало и охало, озираясь по сторонам и не понимая, куда в одночасье исчезла их спокойная, пусть и небогатая жизнь, Беся занялся сколачиванием первоначального капитала.
— Но даже и тогда все обошлось без криминала. Начинал Беся с палатки, в которой торговал сладкой ватой и газировкой. Минимум затрат, максимум прибыли. Затем он приобрел ларек, потом еще один, потом занялся еще каким-то бизнесом, результат которого ныне более чем впечатляющий.
Леся покачала головой.
— Наверное, это не тот Беся, какой нам нужен.
Но Лисица стоял на своем, что Беся тот, и другого не надо.
— Я ведь не с пустого места это взял. Сначала я поговорил с нашим майором, который ведет дело об убийстве Надежды Сергеевны. Мое служебное удостоверение быстро настроило его на откровенный лад. Признав во мне если не коллегу, то, во всяком случае, близкого по духу, он предоставил мне кое-какие сведения из записной книжки покойной. Телефон Беси там был. Ну а имея телефонный номер человека, мне было легко выяснить всю его подноготную.
— Что же, как только вернемся в Питер, первым делом надо будет с этим Бесей пообщаться, — произнес Эдик, явно намереваясь еще чуток подремать.
Но не тут-то было.
— Погоди, я еще не все вам рассказал. Как только у меня на руках оказалась фотография Беси и досье на него, я сразу же позвонил Прохору.
— Кому?
— Человеку, которого я отрядил в больницу к Николо.
— А-а-а… И что же, он до сих пор там?
— Конечно. Я попросил его подежурить возле палаты пациента.
— Зачем?
— Ну, просто так… На всякий случай.
Однако Лисица немного лукавил. И его сотрудник дежурил у палаты пострадавшего не просто так, от нечего делать, а по причине особой значимости самого Николо. Модельер был слишком ценным свидетелем, чтобы предоставить его самому себе. И как только Лисица раздобыл фотографию Беси, он тут же отослал ее Прохору. А тот, не теряя даром времени, отправился к Николо.
— И Николо узнал этого человека!
— Значит, они знакомы? Беся и Николо?
— Да. Знакомы. Но вот что интересно! Николо считает Бесю своего рода товарищем по несчастью.
— Как это?
— Беся представился ему должником жадной старухи, которая обложила его непомерными процентами, а теперь еще и запугивает какими-то санкциями. Назвался он Алексеем, именно под этим именем Николо и опознал по фотографии Бесю.
— А на самом деле этого Бесю как зовут?
— Андрей Семенович.
— Так, так… А Николо назвал его Алексеем?
— Да. Но вот вопрос: я не знаю, можем ли мы верить словам самого Николо?
Леся тоже не знала. Но считала, что пока не доказано противного, человеку всегда надо верить.
— Беся представился Николо, как оценщик ювелирных украшений и антиквариат. Фамилии своей не назвал, сказал лишь, что зовут его Алексей. Тем не менее, Николо заинтересовался, и Беся даже показал ему фотографии нескольких шедевров из своей собственной коллекции, которую он собирал многие годы и экспонаты из которой он вследствие жизненных трудностей был вынужден заложить под проценты.
— Кому? Надежде Сергеевне?
— Ей самой.
— Лариса ни о чем таком не упоминала, — растерялся Эдик. — Она не говорила, что Беся и сам был в должниках у бабушки.
— Я это помню. Но почему твоя тетка нас обманула? То ли потому, что сама была не осведомлена, то ли потому, что кто-то из них троих врет.
— Зачем Ларисе врать? Она любила бабушку, она больше других заинтересована, чтобы убийца был найден и наказан.
Но выпалив это на автопилоте, Леся невольно задумалась. Как-то не укладывался подслушанный ею на палубе разговор Ларисы с отцом Игоря в привычную схему поведения покорной и любящей дочери.
Однако Лисица об этом разговоре ничего не знал и продолжил:
— Тогда нам остается предположить, что врет либо Николо, либо сам Беся.
— А Бесе-то этому зачем врать?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Пока что могу сказать лишь то, что узнал от Прохора, а тот — от самого Николо. По словам модельера, этот Алексей показал Николо несколько фотографий — диадемы, броши и один очень красивый гарнитур, состоящий из пары серег, браслета и подвески, а потом присовокупил со вздохом, что, видно, придется все их оставить в руках процентщицы. Мол, выкупить их денег у него нет. А рассчитывать на чудо он не может.
— На какое чудо?
— Видимо, имелось в виду то, что деньги откуда-то сами свалятся на голову Андрею Семеновичу.
— Но при этом ты говоришь, что его финансовое состояние вполне стабильно и даже благополучно?
— Да.
— Зачем же он жаловался Николо на свою бедность?
Пока мужчины обсуждали, Леся молчала. Но не потому, что задумалась над рассказом Лисицы или странном поведении Ларисы. Нет, Леся думала уже совсем о другом. Если этот Прохор совсем недавно разговаривал с Николо, значит, ее милый друг модельер уже не спит и в состоянии общаться. Не позвонить ли ему? Лесе казалось, что позвонить обязательно надо. Хотя бы для того, чтобы лично осведомиться о здоровье Николо. А еще, чтобы сказать модельеру, что его бумажник находится у нее, что с ним все в порядке, Леся вернет вещь в целости и сохранности при первой же возможности.
Но стоило ей об этом подумать, как раздался звонок. Спустя несколько секунд Леся услышала слабый, но узнаваемый голос Николо:
— Привет, это я. Пока я один, решил тебе позвонить.
— Николо! — обрадовалась Леся. — А я как раз думала тебе сама звонить. Как ты?
— Не очень хорошо, — признался пациент. — Врачи говорят, что я чудом остался жив.
— А что с тобой случилось?
— Долго объяснять.
— Но ты уж попробуй.
— Честно, я и сам не знаю. Мне стало как-то не по себе уже на борту корабля. Но я все равно собирался пойти на свадьбу. И вдруг пришел стюард, сказал, что мне передали шампанское. Я его выпил… и больше ничего не помню.
— Зачем же ты пил это шампанское?! — удивилась Леся.
— Как зачем? Я думал, что это ты мне прислала бутылку!
— Нет, я ничего не присылала.
— Но я так понял. Кто еще мог бы передать мне шампанское, если на всем теплоходе я был близко знаком лишь с тобой?
— А кто тебе доставил вино?
— Стюард.
Помолчав немного, Леся решила кое-что уточнить и спросила:
— А бутылка была уже открыта?
— Горлышко у нее было обмотано полотенцем, так что я не могу сказать точно. Но хлопнуло оно не так громко, как могло бы. Так что, может, оно и было открыто раньше. Стюард стоял таким образом, что я не мог хорошо видеть. Да если честно, то и не приглядывался.
Леся хотела еще кое о чем спросить Николо, но тот перебил ее.
— Лучше скажи, — произнес модельер, — как там поживает корона?
— Корона?
— Да, с ней все в порядке?
В голосе Николо звучало неприкрытое волнение.
— Она у тебя?
— В общем, да, — промямлила Леся.
Леся не решилась признаться, что короны у нее больше нет. Ведь Николо предупреждал, что дает ее подруге лишь на время. Впрочем, если корона ему не принадлежала, зачем он дал ее Лесе? Но пенять на это человеку, который только что одной ногой стоял в могиле, добрая Леся не стала и вместо этого воскликнула:
— Кстати, твой бумажник тоже у нас!
— Бумажник?
Теперь в голосе Николо уже не слышалось особенной заинтересованности. Кажется, на возможную потерю бумажника ему было глубоко наплевать. Чего нельзя было сказать по поводу короны.
— Ладно, хорошо, — произнес он слабым голосом. — Мне пока трудно много разговаривать. К тому же у меня только что был посетитель, я очень устал.
— Ну, отдыхай, конечно.
— Но я очень прошу тебя, Леся, береги ее!
— Кого?
— Корону!
Голос Николо и впрямь звучал страдальчески. Леся предприняла еще одну попытку выяснить, что с ним случилось.
— Николо, а какой именно яд был добавлен в шампанское? Врачи тебе этого еще не говорили?
— Я не знаю. Но это и не важно. Главное ты помни, о чем я тебя просил. Как только смогу, сразу же заберу у тебя эту корону.
— И бумажник.
— Ну да, — вяло согласился Николо. — И бумажник тоже.
Николо отключился. Леся убрала телефон обратно, подняла глаза и увидела, что Эдик с Лисицей смотрят на нее.
— Это модельер звонил?
— Да.
— Что же ты не спросила у него по поводу фотографии из его бумажника? — спросил у нее Эдик. — Ну той, где бабушка совсем молодая, а Лариса крошка?
— Ой! — всплеснула руками Леся. — Я и забыла совсем.
— А про монету?
— Из головы как-то все вылетело, — оправдывалась Леся. — Бедненький Николо, он так слаб. Только и смог, что повторить, чтобы я присматривала хорошенько за его короной. Когда он про нее спросил, я совсем растерялась. Что мне было ему сказать? Я про фотографию и монету и думать забыла. Только и думала, чтобы он не понял, что корона-то пропала!
— Значит, Николо интересовался короной?
— Только о ней одной и говорил, — доложила ему Леся. — С неприкрытым волнением.
— Это интересно, — задумался Лисица. — Пожалуй, даже более интересно, чем я себе представлял.
И сколько ни пытали его Эдик с Лесей, он больше ничего не пожелал прибавить к сказанному. А вскоре, сказавшись занятым, и вовсе покинул их. Впрочем, за стенами каюты уже слышались голоса других пассажиров, корабль пробуждался ото сна. И в каком бы состоянии ни находилось расследование друзей, нельзя было забывать о главной цели их путешествия.
Сегодня им всем предстояло удивительное путешествие по сказочному острову Валаам, где и птицы пели как-то особенно мелодично, и вода ласкала взор, и даже сам воздух был напоен какой-то особой сладостью и даже, можно сказать, благодатью.
Назад: Глава 9
Дальше: Глава 11