Глава 12
На борту их уже встречал врач, предупрежденный о том, что с одной из пассажирок случился удар или что-то в этом роде. Он поспешно осмотрел Ларису и озабоченно нахмурился:
— Состояние очень тяжелое.
— Да мы и сами это видим. Но, доктор, что с ней?
— Похоже на инфаркт или инсульт. Точней сказать не могу, не имею необходимой аппаратуры.
— И что же нам теперь с ней делать?
— Оставлять ее тут никак нельзя, — решил врач. — Повезем больную в город.
— А довезем?
— Завтра утром мы уже будем дома. Авось она переживет эту ночь.
И хотя в голосе врача слышалось неприкрытое сомнение, никто не стал оспаривать его слова. Да и что тут скажешь, если ничего лучшего никто из пассажиров все равно придумать не смог.
С максимальной осторожностью Ларису подняли на борт, перенесли в лазарет и оставили там под присмотром врача, который обещал, что не отойдет от пациентки ни на минуту. Впрочем, у него было много помощников. Родственники распределили между собой дежурство таким образом, чтобы не оставлять Ларису одну ни на миг.
Эдик и Леся тоже вызвались подежурить. Им досталась одна из ночных смен.
— Будете дежурить с полуночи до двух часов ночи. А до тех пор можете пойти и передохнуть, — сказал Арсений Иванович, составлявший список. — Я вас позову, когда будет нужно.
Эдик с Лесей вернулись к себе в каюту. Ноги после долгого путешествия так и гудели. Головы напекло на солнце. Хотелось прилечь и просто полежать. Но долгожданного перерыва так и не случилось. Едва корабль отошел от берега, как к ним немедленно заявилась Кира, а вместе с ней и Лисица.
— Я только что общался с майором. И у меня потрясающие новости! — заявил он.
— Какие новости?
— Среди отпечатков, которые были сняты в вашей каюте, нашлись совсем свежие. И не просто свежие, но еще и хорошо знакомые полиции.
Леся ощутила легкий трепет. В их каюте побывал не просто вор, а уголовник со стажем, чьи отпечатки есть в базе данных полиции!
— И знаете, кому принадлежат эти отпечатки?
— Кому же? Кому-то из наших родственников?
— Совсем даже нет! Это отпечатки некоего Игнатова Виктора Алексеевича по кличке Бобр. Личность в высшей степени примечательная и криминальная. Трижды судим, дважды за кражу, один раз за мошенничество. В последний раз вышел из колонии два года назад и с тех пор в поле зрения властей не попадал, что для него своего рода рекорд. Прежде уже через пару месяцев у полиции появлялись новые доказательства, что Игнатов принялся за старое. Его объявляли в розыск. И через какое-то время, когда через несколько дней, когда через несколько месяцев, ловили. А тут целых два года и все без происшествий! Полиция уже полагала его мертвым, а тут вдруг снова герой проявил себя!
— И что… отпечатки пальцев этого Игнатова были у нас в каюте?
— На шкафу, где лежала корона, и на дверной ручке. А еще на чемоданах!
— Выходит, что этот тип рылся у нас в вещах? И он мог взять корону?
— Запросто.
— Выходит, он плывет вместе с нами на корабле?
— Да. И сейчас я покажу вам его фотографию.
Морально Леся была уже готова к тому, что ей предстояло увидеть. И едва увидев фото, она сейчас же воскликнула:
— Я его знаю!
Она и впрямь узнала своего пузатого типа. И узнав, что он матерый уголовник, ничуть этому не удивилась. Физиономия у того была самая подходящая для этой роли.
Лисица насторожился:
— Ты видела этого типа у нас на корабле?
— И на корабле, и на острове!
Эдик тоже всмотрелся в фотографию.
— Действительно, мне кажется, я тоже припоминаю этого типа. На каком-то этапе он помогал нести Ларису, правда, потом отпал. Его уже задержали?
— К сожалению, нет, не получилось.
— Почему?
— Полиция дежурит у него в каюте с момента отплытия. Но он там до сих пор не появлялся.
— И не появится, — мрачно произнесла Леся. — Я его спугнула.
— Это каким же образом? — поинтересовался Лисица. — Позволь у тебя узнать?
— Я спросила, где его сумка.
Лисица недоуменно покачал головой:
— И что? Не понял… Почему этот вопрос его так напугал?
— Долго объяснять, — вздохнула Леся.
— А мы никуда и не торопимся. Говори!
Пришлось Лесе поведать и о подслушанном ею сегодня рано утром телефонном разговоре, и о том, как странно вел себя Игнатов во время экскурсии.
— Он все время интересовался, где возле скита растут ели. А утром я слышала, как он по телефону тоже упомянул про эти деревья. Видимо, Игнатов получил задание спрятать свой груз под елями неподалеку от какого-то скита. Но я подумала, что речь идет о наркотиках или о чем-то в этом роде. Про корону мне и в голову не пришло подумать. Ну, к чему, скажите на милость, красть корону, если потом прятать ее на острове?
— Подальше положишь, поближе возьмешь, — пробормотал Лисица. — Видимо, Игнатов испугался, когда увидел на борту полицию. Он стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Это другие пассажиры могли не узнать переодетых полицейских, Игнатов же их чует за версту. Он струсил, решил избавиться от краденой вещи и с этой целью позвонил своему сообщнику.
— А тот посоветовал спрятать корону на острове, чтобы впоследствии он сам смог ее забрать, или кто-то другой по его поручению сделал бы это.
Друзья переглянулись между собой, а потом Лисица вздохнул:
— Эх, знать бы еще, где именно спрятана эта корона.
Леся наморщила лоб.
— Я пытаюсь вспомнить. Игнатов говорил что-то про скит, про камень возле него, и про ели, которые должны быть в каком-то количестве шагов от этого камня.
— А про какой именно скит шла речь?
— Я не знаю.
— А как выглядел тот камень?
— Не знаю.
— Ну а хотя бы сколько елей там росло? Или сколько шагов до них надо сделать от камня?
Но и этого Леся тоже не знала. Сокрушенно она была вынуждена признать, что не знает ровным счетом ничегошеньки, что помогло бы им найти тайник, сделанный Игнатовым на острове.
— Не говоря уж о том, что если Игнатов остался на острове, то он запросто может перепрятать корону в другое место.
— А мне кажется, что Игнатов на острове задерживаться не стал бы. Что ему там делать? Тайник он устроил. Он мог отплыть на каком-то другом теплоходе, ведь у пристани, помимо нашего корабля, стояло еще три других. А при подъеме на борт ни у кого из входящих людей не спрашивали никакого документа.
— Надо сделать запросы на эти корабли!
— Есть и другая версия. Игнатов попросился с кем-то из местных на его лодку, заплатил немного и поплыл себе преспокойно в Приозерск или в любой другой населенный пункт побережья. Ну а оттуда уже куда угодно.
— И что теперь делать? — растерялась Леся.
— Есть у меня одна зацепка, не знаю, сработает ли.
— Какая зацепка? Какая?
— Телефонный разговор Игнатова с его сообщником. Если номер, которым пользовался Игнатов, оформлен на его имя, то нам удастся восстановить список его разговоров за последние дни, и мы засечем второго злодея. Во всяком случае, узнаем номер, которым он пользовался.
— И как эта история может быть связана с убийством Надежды Сергеевны?
— Думаю, что никак.
Произнося эту фразу с важностью, Лисица не догадывался, насколько сильно он ошибается. Его друзья тоже об этом не догадывались, а потому повздыхали и признали, что пока преступники опережают их как минимум на несколько шагов.
— Но я буду работать, — пробормотал Лисица, вновь включая планшет и двигаясь к выходу.
Когда Лисица в сопровождении Киры ушел, Эдик увидел, что у Леси на глазах стоят слезы.
— Что с тобой? Ты так переживаешь за Ларису?
— Да. Вернее, нет. Не знаю.
— Не знаешь? А почему тогда слезы?
— Просто, — всхлипнула Леся, — все вместе так навалилось… Сначала Николо отравился…
— Но он остался жив. И сейчас успешно поправляется.
— Пусть так, но зато умерла твоя бабушка.
— Знаешь, может быть, так и нельзя говорить, но бабушка была не очень-то приятным человеком. И потом… она уже была немолода. Представь, вскоре ее стали бы мучить всевозможные старческие болячки, жизнь перестала бы приносить ей радость. А так она ушла из жизни, оставшись в нашей памяти сильной личностью.
— Но ее убили! — воскликнула Леся, шокированная словами мужа.
— Мы найдем преступника.
Но Лесю это не слишком утешило.
— А теперь еще и Лариса…
— Лариса обязательно поправится.
В голосе Эдика не слышалось уверенности, и Леся разрыдалась.
— И все это во время нашего свадебного путешествия! Вот что ужасно!
— Пусть уж лучше все плохое случится с нами сразу и сейчас, зато потом будем жить и наслаждаться.
— Если кого-нибудь на обратном пути еще не убьют!
— А я тебе говорил, не надо звать родственников. Поехали бы вдвоем, ничего бы такого и не случилось.
Но так как Леся продолжала рыдать, то сердце Эдика дрогнуло. Он подошел к ней, обнял и прижал к своей груди.
— Не плачь, родная. Лучше подумай, что бы с нами было, вздумай мы пригласить всю родню, как ты намеревалась вначале. Если уж только самые близкие доставляют нам столько хлопот, что было бы, пригласи мы вообще всех?!
— Ой, да! — содрогнулась Леся. — Это ты прав. Но все равно… Кража, убийство, отравление — это не самые лучшие предзнаменования нашей с тобой будущей семейной жизни.
— Не придумывай. Это все случалось с нами и раньше. Было бы даже странно, не случись этого с нами сейчас.
Леся взглянула на дело с позиции Эдика и почувствовала, как горечь ее понемножку отпускает. Вряд ли возымели действие слова, скорее подействовало то, что Эдик был к ней так добр, так нежен и так заботлив. Если он и дальше будет рядом с ней, то им двоим не страшны никакие невзгоды.
Словно прочитав ее мысли, Эдик произнес:
— Пусть вокруг нас происходит что угодно, лишь бы мы с тобой всегда были вместе, жили бы в мире и согласии.
Обнявшись, они постояли так некоторое время, наслаждаясь теплотой и близостью друг друга.
— Всю жизнь простояла бы вот так, — пробормотала Леся.
— И я тоже, — признался Эдик. — Но, к сожалению, пора идти на ужин.
Мысль о том, что после всего случившегося Эдик еще способен думать о ужине, огорчила Лесю невероятно. Но когда они пришли в ресторан, то оказалось, что и она проголодалась не меньше мужа. Кира и Лисица уже сидели тут. Причем Лисица присутствовал тут лишь физически. Его тело находилось за столом, оно даже поглощало пищу, которую заботливо подкладывала ему на тарелку Кира. Но сам Лисица из окружающей его реальности начисто выпал, он погрузился в просторы виртуального мира, который дарил ему куда больше позитивного, чем мир реальный.
— И давно это с ним?
— Как от вас вернулся, так я его и потеряла. Даже удивительно, как он до каюты добрался.
— Всего-то и нужно, что пересечь коридор.
— В таком состоянии он и от кресла до кровати не всегда удачно добирается. Запросто может заблудиться.
Но сегодня провидение в лице Киры хранило Лисицу. Именно Кира довела своего милого практически за руку до ресторана, усадила за столик, а теперь еще и кормила его чуть ли не с ложечки. Процесс этот ее так увлек, что Кира скормила Лисице не только его порцию, но и большую часть своей собственной.
— А ты почему ничего не ешь? — спросила у нее Леся.
— Так… не хочется.
— На тебя это не похоже.
— Сама удивляюсь. Но если не хочется, так чего напрасно в себя пихать?
Кира не стала говорить подруге, что отсутствие аппетита мучает ее уже давно. И что тошнота и боли в желудке становятся с каждым днем все более пугающими. Но Лесе это знать совсем не обязательно. Тем более сейчас, когда огорчений и без того предостаточно.
— А где он сейчас? — спросила Леся у подруги.
Кира заглянула в планшет к Лисице.
— Не знаю. Похоже, на сайте какого-то ЗАГСа.
— Он все-таки решил сделать тебе предложение?! — обрадовалась Леся.
Но Кира это предположение решительно отвергла.
— Мне кажется, что он скорее копается в архиве.
— И что ему там понадобилось?
— Непонятно.
Подруги могли разговаривать совершенно спокойно, потому что погрузившийся в свою работу Лисица обычно не реагировал на внешние раздражители. Но зато и результаты его работы всегда впечатляли.
Покончив с ужином, Леся произнесла:
— Я все думаю, что мы скажем Николо, когда он поправится…
— О чем ты?
— Да об этой короне. Бедный, он так просил меня хранить ее. А я…
— А что ты? Чем ты виновата? Если Николо знал, что корона такая ценная, надо было так прямо и сказать. Но он же промолчал!
— Наверное, потому что сам не был уверен до конца.
— Все равно! Если у него были сомнения, то нечего было ее тебе давать.
— Может, надо было остаться на острове… — продолжала терзаться Леся.
— Остаться и что?
— Поискать корону самим.
— Где поискать?
— Ну, пройти по той же дороге, по какой мы шли сегодня.
— И заглядывать под каждую елку? Ты хоть видела, сколько их там?
Леся вздохнула. Она понимала абсурдность ею же самой предложенного плана, но чувство вины перед Николо было сильней чувства благоразумия.
— Будь я одна, я бы осталась на острове, — заявила она наконец.
На что Кира доходчиво ей объяснила, что Леся больше не одна, так нечего забивать себе голову несбыточными вещами.
К огромному облегчению Леси, транспортировка Ларисы до родного города закончилась благополучно. Она доехала живой, может быть, благодаря тому, что всю ночь возле нее дежурили родственники, сменяя друг друга. Чем они смогли бы помочь несчастной в случае крайней необходимости, никто из них внятного объяснения дать не мог. И тем не менее никто не сомневался в необходимости этих действий.
Явившись на свое дежурство, Леся поинтересовалась у сменявшихся родственников, не приходил ли сюда такой круглолицый упитанный дядечка с красивым крестом на груди. Но получила на свой вопрос отрицательный ответ. Также и во время их с Эдиком дежурства, а также дежурства Киры и Лисицы знакомец Ларисы к ней так и не заглянул. То ли не нашел времени, то ли желания, то ли просто не считал делать это нужным.
Надо сказать, что врачи в больнице тоже искренне удивились тому, что пациентка доехала до них живой, и сочли это просто чудом.
— У нее сильнейший инсульт. Парализована левая половина тела. В правой чувствительность еще сохраняется, больная может шевелить рукой. Но ситуация крайне тяжелая. Поистине удивительно, что она до сих пор жива. Ведь никакой специальной помощи ей оказано не было?
У врача на теплоходе из арсенала подручных средств были лишь аспирин, йод и поливитамины. Ни одно из вышеперечисленных средств не могло бы помочь Ларисе в том состоянии, в каком она находилась.
В больнице ей была оказана вся необходимая помощь, но все же эскулапы велели родственникам готовиться к самому худшему.
— Мы вас не пугаем, но будьте готовы ко всему.
Тем не менее на следующие сутки после прибытия с острова Лариса все же пришла в себя настолько, что смогла поговорить. Она узнала всех окружающих ее людей, и хотя речь ей не вполне повиновалась, она смогла донести до окружающих, что ей нужно. Ларису явно сильнее всего волновало, что же с ее Игорем.
— С Игорем все в порядке, — бодро заверил сестру Арсений Иванович.
А Екатерина Леопольдовна добавила:
— Твой сын такой молодец! Он заявил, что сам будет заниматься похоронами бабушки. И действительно, занимается ими!
Лариса сделала попытку улыбнуться. Ей была явно приятна похвала Игорю. Но все же она была еще слишком слаба, чтобы общаться с родственниками. Узнав для себя главное, она вновь закрыла глаза, давая понять, что не желает никого больше видеть. Все потихоньку вышли из палаты.
— Эдик! — раздался возглас из конца коридора.
Оглянувшись, Эдик с удивлением увидел спешащую к нему Лесю, за которой быстро двигались Лисица и Кира.
— Ну что, молодежь? — весело произнес Арсений Иванович, настроение у которого здорово улучшилось после того, как Лариса пошла на поправку. — Чем после приезда занимались?
— Так… съездили в одно место.
Арсений Иванович не стал расспрашивать дальше. А если бы спросил, то друзьям пришлось бы ему рассказать о том, как вчера, едва сойдя на берег и приведя себя в порядок, Лисица громким кличем созвал их всех на очередной совет.
Кошки — Фантик и Фатима — тоже явились, услышав призыв. Но смекнув, что дело пойдет об очередной дурацкой авантюре хозяев, неодобрительно фыркнули и быстренько, насколько позволял их преклонный возраст, ретировались. Кошки не одобряли увлечения хозяев всякими там сыщицкими делами, которые отвлекали друзей от их единственной и прямой обязанности — следить за пожилой кошачьей четой, угождать им и всячески потакать их старческим прихотям.
— Фатима, — позвала Леся свою любимицу. — Не обижайся, иди ко мне.
Но Фатима лишь на мгновение замерла, оглянулась на нее, а потом, поняв, что хозяйка не собирается менять свое решение, а просто хочет ее приласкать, дернула хвостом и вышла из комнаты следом за своим супругом. Что касается Фантика, то тот даже не оглянулся. Он двигался тяжело, приволакивая заднюю лапку. Хотя еще минуту назад, прибежав в комнату на зов Лисицы и не подозревая, о чем пойдет речь, двигался вполне резво и без малейшего усилия.
Одним словом, кошки вели себя как и полагается хорошо пожившим пенсионерам, которые теперь не имеют других развлечений, кроме как третировать близких и доводить их до сумасшествия своими многочисленными капризами.
Не надо думать, будто бы друзья не отдавали себе в этом отчет. И все же им было сложно видеть своих маленьких друзей в таком состоянии, которое к тому же ухудшалось с каждым прожитым кошками днем. Особенно сложно было видеть это Лесе с Кирой. Они были сильнее привязаны к своим питомцам. И сейчас с тревогой смотрели вслед ушедшим кошкам, в то время как Лисица с Эдиком уже занялись делом.
— У меня из головы не идет эта фотография, — произнес Лисица, выложив перед друзьями два кусочка злополучной старой фотографии, так напугавшей Надежду Сергеевну еще на теплоходе.
А ведь на фотографии не было ничего пугающего. На ней сравнительно молодая еще Надежда Сергеевна держала на руках упитанного улыбающегося младенца — Ларису. Казалось бы, что тут страшного? Ровным счетом ничего.
Не будь эта фотография найдена в бумажнике Николо, никто из друзей и внимания-то на нее не обратил. А так они все по очереди еще тогда хорошенько рассмотрели ее и признали, что сам по себе факт нахождения этой семейной фотографии в вещах постороннего человека занимателен.
Теперь эта фотография снова появилась перед глазами друзей. И они не понимали, каким образом она очутилась в руках у Лисицы.
— А что тут такого? — развел тот руками. — Я заинтересовался, потому и взял ее себе. И ее, и монету.
— Но зачем?
— Да фотография-то занятная! — с досадой отозвался Лисица. — Разве не помните, как наша старушка-покойница изменилась в лице, когда ее увидала?
— Мы помним.
— И вот поэтому я все время думаю, почему она так затрепыхалась? И где мог быть сделан этот снимок?
— Где и самое главное, кем?
— «Кем» — это вообще отдельный разговор, — отозвался Лисица. — Пока что для начала давайте решим, где был сделан снимок.
— А что? У тебя есть на этот счет какие-то версии?
— Есть.
— И какие?
— Посмотрите вот сюда… Мне кажется или тут видны какие-то буквы?
Все друзья уставились на то место на фотографии, на которое указывал Лисица.
— Вроде бы «Е» и следующая за ней «Ж». Или это «К»?
— Так видно плохо, — согласился Лисица. — Почти совсем не видно. А что, если так?
И он показал друзьям свой планшет, на котором был выделен фрагмент фотографии, причем с такой четкостью, что были совершенно отчетливо видны две первые буквы названия на табличке за спиной Надежды Сергеевны.
— «Е» и «Ж», — теперь согласились все. — А следующая вроде бы «О»? Или «С»?
Третья буква поместилась на фотографии лишь наполовину, так что даже волшебный гений Лисицы не мог тут ничего поделать.
— Мне кажется, что это буква «О». И тогда получается название «Ежовка».
— Где же это такая? — заинтересовался Эдик.
— Ежовка — это маленькая деревенька в Лужском районе. Причем, я смотрел, по состоянию на прошлый год постоянного населения в ней всего пять человек. Четверо зарегистрированы там постоянно лишь с прошлого года, некие Муслимовы, отец, мать и два взрослых сына. И также имеется некая Алферова Вероника Степановна, она зарегистрирована в Ежовке уже семьдесят два года, собственно говоря, именно столько сейчас старушке и есть.
— И что?
— Если фотография, которая меня заинтересовала, и впрямь сделана в Ежовке, то Вероника Степановна должна помнить семью Надежды Сергеевны. А может, и саму Ларису.
— И ты предлагаешь поехать туда, в эту Ежовку?
— Именно.
— Но… но зачем? Даже если фотография и впрямь сделана в этой, а не в какой-нибудь другой Ежовке, скажем, где-нибудь под Сочи или Анапой, все равно шанс, что эта Вероника Степановна вспомнит Надежду Сергеевну, ничтожно мал. Ведь с тех пор прошло почти полвека!
— И что? Думаете, мало шансов, что одна старушка вспомнит другую?
— Думаю, что мало.
— А я все равно рискну! — обиженно заявил Лисица. — Если не хотите, поеду один!
Увидев, что приятель надулся, добрая Леся поспешно сказала:
— Я могу поехать с тобой.
— Если ты едешь, то и я поеду! — поспешил присоединиться Эдик.
А что оставалось делать Кире? Она лишь пожала плечами и спросила:
— И когда выезжаем?
Лисица предлагал выехать немедленно, чтобы уже сегодня успеть доехать до Ежовки и выяснить там все, что возможно.
— Отличное продолжение вашего свадебного путешествия, вы не находите?
Эдик с Лесей не находили, но Лисицу это ни капли не смущало. Он был буквально заряжен энергией и лучился энтузиазмом.
— Старики обожают вспоминать при всяком удобном случае свои молодые годы, — твердил он всю дорогу. — Алферова младше Надежды Сергеевны на добрый десяток лет. Когда Надежда Сергеевна была в этой Ежовке, то Алферовой было около двадцати лет. Самый чудный возраст! Те годы не забываются!
— Лисица, замолчи, а? — попросила у него Кира, у которой разболелась голова от его постоянной трескотни.
Но Лисица и не думал обращать внимания на ее просьбы.
— Только бы эта Алферова была еще жива! — воодушевленно вещал он. — Впрочем, данных о ее смерти в архивах Лужского ЗАГСа я не находил. Так что думаю, мы найдем старушку в добром здравии.
И Лисица оказался прав. Вероника Степановна была живехонька и отличалась удивительной памятливостью на разного рода бытовые мелочи, касающиеся ее самой или житья-бытья ее близких в далекой юности. Так что старушке при некотором старании удалось вспомнить о семье Надежды Сергеевны и Ларисы такие подробности, на какие друзья не могли рассчитывать даже в самых смелых своих надеждах.
