Глава 14
Бабушка Замбии оказалось совсем и не бабушкой, а еще крепкой пожилой женщиной с кокетливо повязанным на голове цветным платком и целым ворохом юбок. Если бы не круглое черное лицо с приплюснутым носом и толстыми губами, то она была бы похожей на какую-нибудь тетку из казачьей станицы. Те тоже любят такие яркие наряды, ничуть не смущаясь тем, что некоторые цвета не вполне сочетаются друг с другом.
– Вы от моей маленькой Замбии? Как она? Уехала, ничего своей старой бабушке не сказала! Как-то она там в большом городе?
Подруг привез в деревеньку к бабушке Замбии один из работников с фермы Пэм. Он был вооружен. И это оказалось разумной предосторожностью, потому что по дороге им встретилась настоящая засада. К счастью, негры были на слишком старых машинах, которые не могли тягаться с новеньким джипом с фермы. И поэтому подругам и их сопровождающему удалось уйти, да и пара предупредительных выстрелов, сделанных водителем, тоже возымели свое действие.
Преследователи поняли, что легкой эту добычу не назовешь, и отстали. Но подруги никак не могли отделаться от мысли: а что бы с ними было, отправься они в путь одни? А что бы с ними было, если бы в засаде участвовали не два негра, а два десятка черных разбойников?
И снова чаша весов в симпатиях подруг качнулась в сторону Пэм и ее соседей – фермеров. Если они изо дня в день живут в таком постоянном страхе перед возможной засадой или даже нападением на уединенно стоящую ферму, то нечего ожидать от этих людей смирения. Их предки много раз доказывали свою отвагу и мужество. Они никогда не искали легких путей. Они своими силами превратили эту страну в рай. И теперь положат свои жизни на то, чтобы их дети продолжали жить тут и наслаждаться этой жизнью.
И все равно подруги не могли избавиться от мысли, что и у негров из бандитского поселка тоже есть своя правда. И самое главное, у них есть малыши. И многие из них наверняка погибнут, если сегодня ночью Пэм и ее соседи устроят налет на поселок. Девушки все примерялись, как бы им рассказать о своих тревогах бабушке Замбии, но та говорила без умолку. Вставить словечко было решительно невозможно.
– Моя маленькая Замбия, если бы вы знали, как много слез я пролила, пока вырастила свою девочку. Ведь мать ее умерла, когда малышке было всего восемь лет. А родной отец тут же отвернулся от нее. Предпочел воспитывать этого белого господского мальчика, а не свою родную дочь. Это было несправедливое решение. Ведь Замбия пострадала ничуть не меньше в тот раз. И она была родная дочь нашего Лимпо. А тот мальчишка был всего лишь сыном его хозяйки!
– Лимпо очень привязан к Крису.
– Вся их семья такая, – кивнула бабушка Замбии. – Лимпо, его отец, мать, бабка и деды – все служили в господском доме. Они считались элитой среди других работников. Вот наша семья никогда не служила белым в господских домах. Мы работали на полях, из белых видели только надсмотрщиков. А Лимпо и его родные служили в господском доме. Белые навязали им свой образ жизни.
И, переведя дух, бабушка продолжила:
– Не знаю, конечно, не стоит мне слишком строго судить моего зятя. Деньги для Замбии и всех нас он присылал исправно. Но только в толк не могу взять, почему он предпочел молодого барчука, а не родную дочь. Ведь дети осиротели в один день. И даже скажу вам больше, их убила одна и та же рука!
Вот это новость! Подруги с недоумением посмотрели на старуху, которая расположила на подушках все свои складки и внушительно поглядывала на гостий.
– А вы не знали? – догадалась она, верно истолковав недоумевающие взгляды подруг.
– Нет. Не знали. А как это случилось?
– Ох, как я не люблю об этом вспоминать. Но Замбия мне звонила, просила помочь. Сказала, что вы ищете убийцу господина Якоба и его молодой жены. Это так?
– Да. Это так.
– А зачем?
– Зло должно быть наказано.
– Мой внук сказал, что заговор, который сделала у колдуна Замбия, ни при чем. Внучка не причастна к смерти старика. Так что я могу вам рассказать все без утайки. Может, вы и правы. Зло должно быть наказано. Убийцы не должны разгуливать на свободе, как частенько теперь случается у нас.
Сдается, бабушка Замбии тоже не одобряла новые порядки. Да и кому они могли прийтись по нраву, если в стране не было спокойствия, не говоря уж о стабильности.
– Хотя и раньше тоже случались злодейства, – произнесла старуха. – Взять, к примеру, тот случай с моей дочерью. Убийцы ведь так и не были найдены.
– А как погибла ваша дочь?
– Когда она вышла замуж за Лимпо, то переехала жить к нему, в господский дом. Мне это не нравилось. От белых лучше держаться подальше, если не хочешь неприятностей. Но Лимпо был воспитан совершенно иначе. Он считал, что белые – это какие-то особенные люди, почти боги. Да, да, мой зять буквально молился на своих господ. Моя дочь тоже стала жить в господском доме. Сначала ей все нравилось. Ну, много вкусной еды, красивая одежда. И работа не сказать чтобы очень тяжелая. Хозяйка сделала ее своей горничной. И, конечно, моя дочь должна была всюду сопровождать ее. Так было и в тот раз…
В ту страшную ночь, которая перевернула жизнь двух семей, все шло не так, как должно.
– Сначала хозяйка поссорилась со своим мужем и отправилась в путь одна. В смысле без мужа. Она, Крис, мой зять и моя дочь. Были с ними еще какие-то слуги, но, доехав до загородного дома, хозяйка отправила Лимпо назад к мужу с извинениями. Лимпо не хотел уезжать на ночь глядя, не хотел оставлять женщин и мальчика с двумя неопытными молодыми охранниками. Но хозяйка настояла. Ей хотелось скорей помириться с мужем. И Лимпо уехал.
– Значит, Замбии вместе с ними не было?
– Замбия всегда воспитывалась отдельно от господских детей. Таково было условие хозяйки Лимпо. Никаких черных детей в ее доме.
– Вот как.
– Да, девочка жила при школе. А на каникулы я брала ее к себе.
Бедняжка Замбия, выходит, родители отказались от нее в угоду хозяйскому мнению еще в младенчестве.
– Так вот, Лимпо уехал. И на дом напали убийцы. Кто они были такие, мы так и не узнали. Охранники находились снаружи. Они клялись, что ничего не слышали. Но обе женщины в доме – моя дочь и хозяйка – оказались убиты. Видимо, моя дочь услышала шум в спальне хозяйки и бросилась ей на помощь. Потому что их тела были найдены друг подле друга. Моя дочь очень привязалась к своей хозяйке. Она вполне могла кинуться ей на выручку.
– А Крис?
– Молодой барчук выжил. Но мне рассказывали, что он в ту ночь получил психическую травму. Вроде бы его лечили в специальной лечебнице. Долго лечили. Но потом он в конце концов поправился и вышел из больницы.
– Но он что-то слышал?
– Он ничего не смог объяснить.
– А те охранники, что были в доме? Они что-то видели?
– Лиц нападавших они не разглядели. И вообще, оба так перепугались, что сами казались умалишенными.
О таких подробностях подругам никто не рассказывал. Впрочем, чем тут хвастаться? Взрослый юноша забился в шкаф и таким образом уцелел. А ведь мог выскочить из своего укрытия и заступиться за мать, ведь в пятнадцать лет он был физически очень крепким парнем.
Но такова была сущность Криса – красивый и сильный внешне, он был крайне слаб морально и духовно. В нем не было стержня, который позволял держаться его брату и сестре. Крис был достоин жалости или презрения, кому как угодно. Наверное, поэтому он никак не мог построить отношения с девушками. Женщины понимали, что за жалкий хлюпик их Крис, и отворачивались от него.
Да и еще это новое упоминание о больнице, в которой Крис провел долгое время. Что же такое произошло в ту страшную ночь у бедняги в голове, что мозги у него до сих пор толком не встали на место?
Но, в сущности, бабушка Замбии не рассказала подругам ничего нового об убийстве. Разве что появилась новая деталь – мать Замбии была убита одновременно с матерью Криса. И их убийцей был, скорей всего, один и тот же человек. Определенно, это немаловажный момент.
Почему же тогда сама Замбия не сказала подругам о том, что ее мать убили те же люди, что и госпожу Веронику? Забыла? Была слишком пьяна, чтобы вспомнить этот факт? Не столь важно, почему так получилось. Ведь Замбия на тот момент уже осуществила свою месть за убитую мать.
Она верила в то, что убийцей был господин Якоб. Он хотел избавиться от своей жены, а заодно с хозяйкой пострадала и прислуга – мать Замбии. Обеих женщин убили вместе. И убил их господин Якоб или люди господина Якоба, но действовавшие по его приказу. В любом случае виноват был он. И Замбия мстила за мать, а не за постороннюю ей белую женщину.
Вот о чем она хотела поговорить с Крисом, ворвавшись в его дом! Она хотела сказать сыну господина Якоба, что убийца его матери, которого столько лет ищут и не могут найти, на самом деле живет с ним бок о бок. Но Лимпо не дал дочери этого сделать. Он ее выставил, вновь, в который уже раз, оберегая покой своего любимчика Криса.
Однако бабушка Замбии уже жаловалась на другое, не давая подругам подумать:
– Жизнь у нас в округе с каждым днем становится все хуже и хуже. Дома разваливаются, но никто их не ремонтирует. Дороги еще держатся за счет туристов, которые по ним ездят. Но долго ли туристы будут к нам ездить, если вокруг примутся стрелять друг в друга? Вот вопрос.
– Кстати, мы к вам именно по этому поводу и пришли. Нам удалось узнать, что Пэм – хозяйка «Зеленых Холмов» – и еще кое-кто собираются этой ночью напасть на поселок, где живут плохие негры.
– Я знаю это место. Жители нашей деревни избегают ходить в ту сторону. Там сборище негодяев и мерзавцев!
– Но у них в поселке есть дети.
– Небось такие же гадкие, как и их родители.
– Значит, вы одобряете планы белых?
– Они хотят уничтожить этот поселок? Прекрасно! Пусть действуют. Они об этом уже давно говорят. И не только об этом.
– А о чем еще?
– Я слыхала краем уха, будто бы хозяйка «Зеленых Холмов» собирает под своим началом настоящую армию.
– Армию?
– Тех людей, которым не нравится нынешний порядок вещей. Они не хотят больше жить бок о бок с черными или цветными. Они хотят свое собственное государство, где будут жить только белые.
– И вы их одобряете?
– Конечно, я одобряю их в том, что они хотят уничтожить бандитский поселок! Мы все этого хотим. И мне лично стыдно, что у тех людей один цвет кожи со мной. Мне стыдно, когда я слышу рассказы об их злодеяниях. Они не люди, они преступники. И заслуживают самого строгого наказания. Без них в округе станет куда спокойнее. Кто-то снабжает их оружием и деньгами, правильно мисс Пэм решила поступить так же. Ей надо покончить с их гнездом раз и навсегда!
– Но там дети и… и старики. Нельзя ли как-то вывести их из-под удара?
Бабушка Замбии кинула на подруг проницательный взгляд.
– Так вы пришли ко мне, потому что вас взволновала судьба каких-то черных стариков?
– Но там же еще и дети? Они же ни в чем не виноваты, но могут пострадать вместе со взрослыми.
Подруги развели руками, они не понимали, почему старуха выглядит такой взволнованной. А бабушка выглядела так, словно не верила своим ушам.
– Вы решили заступиться за этих черных мерзавцев, от которых отступились даже мы – черные?
– Но ведь…
– Правильно сказала про вас Замбия, вы ненормальные!
Но, говоря это, бабушка смеялась и обнимала подруг. Слезы выступили у нее на глазах и заструились по многочисленным складкам ее лица, стекая с морщинистого подбородка. А закончив их обнимать, она сказала:
– Не беспокойтесь, девочки. Те плохие негры из бандитского поселка не так просты, как кажется Пэм и ее белым соседям. Они уже пронюхали, что нынче ночью на их поселок идет беда. Когда Пэм туда заявится, там никого не будет!
Слова старой негритянки, с одной стороны, успокоили подруг, а с другой, заставили взволноваться еще больше. Если черных бандитов не будет в их собственном поселке, то где же они тогда будут?
– Ох, какое-то у меня недоброе предчувствие, – простонала Леся, когда они все возвращались назад на ферму Пэм.
А Кира внесла конструктивное замечание в жалобы подруги:
– Пожалуй, никому из нас лучше этой ночью не спать.
Однако, как выяснилось по приезде на ферму «Зеленые Холмы», к аналогичному выводу пришли не одни подруги. Все обитатели фермы находились в стадии боевой готовности.
– Этой ночью мы дадим бандитам решительный бой.
– А как же ферма? Она останется без охраны?
– Еще чего! Эти черные балбесы пусть так думают. Но я оставлю достаточно сил, чтобы отразить возможную атаку черных.
Пэм удалось стянуть к себе на ферму достаточное количество белых фермеров. Многие из них вооружились ружьями, сохранившимися в семьях еще со времен англо-бурских войн.
– Это хорошее оружие, – говорили они в свое оправдание. – Оно позволило отстоять нам свои права тогда, поможет и сейчас!
Но помимо старых винтовок, от которых, несмотря на заверение их хозяев, было больше опасности, чем пользы, в дело пошли и современные стволы. Охотничьи винтовки, карабины и другое оружие, которое Пэм извлекала целыми ящиками.
Винтовки и автоматы были совсем новенькими, в смазке. Они были упакованы промышленным образом. И подруги лишь недоуменно хлопали глазами. Это оружие было совсем не похоже на то, с каким фермеры охотились на диких зверей, отпугивали диких собак и больших кошек, нападающих на домашний скот.
Но Пэм, раздав автоматы, торжественно провозгласила:
– А теперь мы используем это оружие против наших новых врагов. Тот, кто угрожает нашему благополучию и безопасности, должен быть уничтожен.
В рядах наравне с мужчинами стояли и их женщины – жены, дочери и даже матери. Все, кто был способен держать в руках оружие, вышли на бой. Пожалуй, их тут было слишком много для борьбы с парой сотен черных головорезов, пусть даже и вооруженных. Нет, эти люди явно не собирались останавливаться на одном только бандитском поселке. Они собирались шагать с оружием в руках и дальше.
Мужеству этих людей оставалось только поражаться. Они не рвались на войну, но, когда беда пришла на их землю, встали против нее единым фронтом, плечом к плечу.
– Это может стать началом войны в стране.
– Война началась уже давно! Нечего делать вид, будто это не так!
– Если мы будем смиренно молчать и терпеть, то они изничтожат нас всех поодиночке.
– Мы должны сплотиться и дать решительный бой.
В общем, отговорить этих людей от безумия было невозможно. У подруг оставалась надежда, что вмешается полиция. Но, видимо, черным полицейским было все равно, что случится с их черными братьями этой ночью.
– Полиция уже была тут. Мы сказали, что собрались на праздник по случаю дня рождения Джо. И они уехали.
– Они все прекрасно понимают. И, наверное, довольны, что мы сделаем работу за них.
Подругам тоже предложили оружие, но они предпочли укрыться вместе со стариками и детьми, которые собрались в доме Пэм со всей округи. Ни один фермер в эту ночь не захотел, чтобы его семья осталась дома одна без защиты. А тут, на ферме у Пэм, все вместе старики, женщины и дети были в относительной безопасности.
Когда все приготовления к ночной вылазке были сделаны, пришло время передохнуть. Кто-то разбрелся по комнатам, кто-то прилег отдохнуть прямо на ковре в гостиной. А некоторые собрались на крыльце и, глядя на заходящие лучи необычайно красного солнца, вели неспешную беседу.
– И все-таки я не обвиняю негров. Они сами вовек бы не додумались до всех тех злодейств, которые чинят.
– Верно. Черные – простые парни. Их кто-то мутит.
– Все эти новые законы, направленные на равноправие, политиканы, которые ни черта не разбираются в том, кто такой негр, – это они виноваты.
– Негр существо безмятежное и послушное. Если у него есть еда и работа по силам, он будет работать, петь и радоваться жизни. Никогда он не посягнет на чужое.
– Это все белые болтуны из ООН и других организаций, которые позарились на нашу землю, внушили неграм все эти глупости.
В принципе подруги были согласны. Вряд ли два народа, которые долгие годы жили бок о бок в мире и согласии, даже учитывая все якобы допущенные в отношении черного народа несправедливости, стали бы враждовать. Негры эти несправедливости не очень-то и замечали. Жили себе и жили. Пели, ели и веселились, благословляя белых господ, которые дали им сытую жизнь и работу.
И все чаще в разговоре стали упоминаться урановые месторождения, которых в ЮАР открыто большое количество. И прочие богатства в недрах, которые так славно было бы пришлым чужакам прикарманить себе, в обход всего коренного населения ЮАР.
– Сейчас они натравят на нас негров, выживут нас из страны. А потом уж справиться с самими черными будет нетрудно. Перекроют им кислород, заставят дохнуть с голоду, как это уже происходит в других африканских странах. И приберут себе все месторождения за копейки.
И это тоже было верно. Как могут умирать с голоду дети там, где земля так изобильна? Бедная Нигерия задыхается в тисках нужды, черное население голодает и живет в ужасающей нищете, зато капиталисты набивают себе карманы за счет добычи полезных ископаемых, за которые население Нигерии получает от Америки и других стран жалкие гроши.
– Они хотят, чтобы так же было и у нас.
– Но мы не уйдем со своей земли.
– Что-то придется отдать, но пока жив последний из буров, мы будем бороться!
В прошлом у этих людей уже имелись покорение этого края и две англо-бурские войны, когда им точно так же с оружием в руках приходилось отстаивать свои права на эту землю. И тогда Англии пришлось признать свое поражение. То есть формально буры подписали акт капитуляции, и страна все-таки перешла под владычество империи. Но бурам оставили все их земли и владения, а также возместили весь ущерб, который они понесли в ходе войны.
Так что капитуляцию можно было считать весьма условной. Стойкость буров до такой степени восхитила английское правительство, что они сочли за лучшее оставить этих суровых людей заниматься их любимым делом – растить скот и собирать урожаи со своих полей.
– И в этот раз мы не уйдем со своей земли. Пусть даже и не надеются!
Темнело. Приближался час «икс».
– Тебе страшно? – шепотом спросила Леся у подруги.
– Ага, – не стала лукавить Кира. – Прямо мурашки по телу бегают.
По заверениям Пэм и Криса, с увлечением бряцающих своим оружием, подругам ничего не грозило. Но все равно у них было какое-то нехорошее предчувствие.
– Те негры не сами по себе вдруг стали носиться по округе с автоматами. Их кто-то снабжает оружием. Кто-то из тех, кому выгодно, чтобы в стране было неспокойно.
– Один известный политик сказал: если в мире происходит что-то, значит, это кому-то нужно.
– И кому нужна резня между черными и белыми в ЮАР?
– Если сейчас эти люди руками черных вырежут или заставят уйти из страны белое население, то справиться с самими полуграмотными неграми не составит особого труда. У многих, кто сейчас управляет страной, по три или четыре класса образования. Смогут ли такие люди разумно управлять экономикой ЮАР? Очень скоро она попадет в зависимость к тем, кто мутит воду в этой стране. И богатства ЮАР перейдут к новым владельцам.
– Нет, мирным путем договориться с этими людьми не удастся.
– Только если мы выйдем с оружием в руках, они нас услышат.
Как уже говорилось, помимо золота и бриллиантов, в стране были найдены богатые месторождения урана. А уран – это атомные электростанции, бесперебойно дающие дешевую энергию. Так почему бы, рассуждают чужаки, и не построить несколько таких АЭС на территории Южной Африки, а потом спокойно торговать энергией? Разумеется, экология страны пострадает. Будут уничтожены заказники, а все вокруг покроется слоем радиоактивных отходов. Но кому, кроме самих жителей ЮАР, до этого есть дело, если в игру вступили огромные деньги?
Итак, стемнело. Женщины и дети закрылись в доме, уповая на милость небес и храбрость своих защитников, оставленных вместе с ними для охраны «Зеленых Холмов».
Сама Пэм, уезжая на охоту, распорядилась о том, чтобы несколько крепких мужчин остались с женщинами и детьми.
– Потому что если нам пришло в голову напасть на поселок черных бандитов, то и они могут захотеть совершить нечто в этом же роде.
Ставни были закрыты. Электричество погашено. И наступила томительная тишина, которая была хуже всего другого. Потея от напряжения в душной темноте, Кира с Лесей успели двадцать раз пожалеть о том, что согласились остаться в доме опекать Верунчика. Лучше бы они тоже взяли оружие и отправились на боевую вылазку. Сидеть и ждать неизвестно чего было в тысячу раз страшнее.
– Мы могли бы поехать на джипе.
В распоряжении Пэм и ее союзников было несколько машин и десятка два верховых лошадей. Поля были перегорожены изгородями, которые машины бы повредили или просто не смогли преодолеть, а вот лошади брали барьеры с легкостью.
Экипирован боевой отряд был тоже отменно. И все же Верунчик тряслась от страха, безустанно повторяя:
– Только бы мой Крис уцелел! Только бы с Крисом все было в порядке!
Верунчик повторила вслух эту фразу-заклинание не меньше двадцати раз, после чего терпение у Леси лопнуло.
– Как тебе не стыдно! – возмутилась она. – А что будет с отцом вон тех мальчишек в углу, тебе что, без разницы? А сын вон той бабули, которая совсем слепая и без его помощи пропадет или окажется в доме престарелых, тебе все равно? А что будет с той молодой женщиной, которая ждет рождения своего первенца в следующем месяце? Ему-то живой отец будет нужнее.
– Мой Крис…
– Твой Крис даже не муж тебе! И детей у вас нету! Подумай хоть раз в жизни и о других!
– Плевать мне на других! – взвизгнула Верунчик. – Главное, чтобы Крис остался в живых и женился на мне! Что мне все эти люди? Какое-то сборище полоумных идиотов!
Кира почувствовала, как краска ударила ей в лицо. И еще она поблагодарила небеса, что никто из здесь собравшихся ни словечка не знал по-русски и не понял, что сказала Верунчик. И все же она не сдержалась и ядовито прошипела в ответ:
– Если кто и полоумный, то это как раз твой Крис!
– Что?
– Он не рассказывал тебе, сколько времени провел в психушке?
– Крис… Он… Он уже совершенно поправился!
– Ага, значит, все-таки рассказывал?
– Нет, не он, – покраснела Верунчик. – Это его бывшая девушка…
– Девушка?
– Помните, я вам говорила, что у Криса тут в окрестностях Кимберли живет бывшая невеста? Так вот я сегодня с ней беседовала.
– Как?
– Очень просто. Узнала у Пэм телефонный номер этой Джоан и позвонила. Хотела спросить, как получилось, что они с Крисом расстались. Ну, она мне и рассказала, что Крис неоднократно лежал в психиатрической лечебнице у доктора Роберта. И доктор отговаривал ее от вступления в эти брачные отношения. Сказал, что Крис ненадежен. В любой момент в его состоянии может наступить катастрофическое ухудшение.
– Вот видишь! Тогда нечего и просить, чтобы небеса сохранили Крису жизнь. Пусть лучше выживут те, кому нужнее.
– Вы не понимаете, Крис – это мой последний шанс! – ничуть не устыдилась Верунчик своего желания выйти замуж за сумасшедшего. – Мне уже немало лет. Шансы падают с каждым годом. А этот Крис… Он если и не принц, то весьма к тому близок.
Верунчика тоже отчасти можно было понять, хотя подруги все равно не поняли, как ни старались. Однако на вразумление Лесиной эгоистичной кузины времени и не оставалось. Внезапно со двора послышались предупреждающие крики. Это несколько оставшихся возле дома мужчин оповестили скрывающихся женщин о том, что у них, похоже, проблемы.
Оставленные Пэм для охраны мужчины очень быстро оказались в доме, закрыв за собой на тяжелые засовы еще более тяжелые двери, которые вполне могли выдержать вражескую атаку. Вообще дом Пэм, несмотря на свою внешнюю элегантность, мог вполне выдержать не один день осады. Все окна тут были забраны крепкими решетчатыми ставнями, двери были неприступны. Или, во всяком случае, казались таковыми хотя бы на первый взгляд.
– Сюда мчатся какие-то машины. В темноте не видно, кто в них. Но это явно не наши.
Спустя мгновение все в доме уже вооружились. Семилетние мальчики и девочки стояли с ружьями, глазенки у них восхищенно сверкали. То, что взрослым казалось чудовищным и ужасным, для них было всего лишь забавным развлечением. Они с удовольствием ездили с отцами на охоту, а теперь им выдался случай и вовсе восхитительный – они могли пострелять по человеческим мишеням.
Старшее поколение тоже не осталось в стороне. Даже слепая бабуля вооружилась тяжелым карабином, который остался ей еще от ее мужа, с этим карабином тот, как рассказывала старушка, самолично завалил огромного льва. Карабин опасно ходил из стороны в сторону, но никто и не думал унимать бабулю, которая грозилась унести с собой на тот свет двух, а то и трех черных ублюдков.
– Эй! – вскочила на ноги Кира. – Дайте оружие и нам!
– Я не буду стрелять по живым людям! – поспешно отказалась Верунчик.
– Будешь, – хмуро заверила ее Леся. – И более того, постараешься сделать это как можно более метко.
В результате, вооружились все, кроме совсем уж крошек. Их матери спустили в подвал, а сами встали на подходах к нему с такими лицами, что сразу же было ясно, живыми они не сдадутся.
– Извините, – обратилась Леся к одному из стоящих рядом с ней фермеров, которых Пэм оставила для защиты своего дома. – А кто-нибудь известил Пэм и остальных о том, что у нас тут намечается заварушка? А то этих ребят слишком много, одни мы против них можем и не выстоять.
Фермер – совсем молодой парень – кинул на нее затравленный взгляд. А потом поспешно схватился за рацию. Все были так заняты обороной, что никто даже не удосужился сообщить основным силам о том, что «Зеленым Холмам» грозит опасность.
– Ой, мамочки! – похолодела окончательно Кира, выглянув в окно. – Машины с неграми совсем близко! Пэм ни за что не успеть к нам на выручку!
Теперь было ясно видно, что приехавшие на машинах незваные гости – это черные с оружием в руках. Все они были то ли пьяны, то ли находились под воздействием какой-то наркотической дряни. Держались они вызывающе нагло. Сквернословили, палили в воздух и всячески давали понять скрывающимся в доме людям, что для тех пришел их последний час.
Ругались и оскорбляли спрятавшихся в доме белых нарочно по-английски, чтобы те понимали, что с ними сделают бандиты, когда доберутся до них.
Одно из оскорблений дошло до слуха слепой бабули. У нее, как у многих людей со слабым зрением, чрезвычайно обострился слух. Она услышала слова негра про ее матушку и всех прочих родственников и пришла в исступление.
– Это уже слишком! – воскликнула она.
А потом с удивительной для ее возраста прытью высунула из окна ружье и выпалила из него по толпе негров. Немедленно из толпы раздался крик боли и новые проклятья. А саму бабушку откинуло мощной отдачей далеко назад.
– Бабуля, вы угодили в кого-то из этих мерзавцев! – кинулась поднимать ее Леся.
Старуха свирепо кивнула:
– И так будет с каждым, кто посмеет приблизиться к моему дому! Дьявол! Как же перезарядить это ружье? Похоже, его заклинило!
Раненого негра быстро унесли. А остальные негры, несмотря на свое численное преимущество – похоже, тут собралась вся банда мерзавцев, – действовали бестолково. Бегали по двору, размахивая факелами и фонарями. Кто-то включил громкую музыку, кто-то справлял нужду на стену дома. В общем, они были похожи на банду деревенского хулиганья, а не на серьезных вояк. И тем не менее оружие у них имелось. И придя в себя, они подзаправились виски и принялись вслух обсуждать, что им делать дальше.
– О чем они говорят? – спросила Кира.
Но теперь негры вновь перешли на свой язык, так что никто из прятавшихся в доме не мог ей этого сказать. За редким исключением, фермеры не знали племенных языков своих соседей. И среди укрывшихся в доме людей такого полиглота не оказалось. Впрочем, долго гадать о намерениях черной братии не пришлось. В сторону дома полетели огненные шары. Негры поджигали смоченную зажигательной смесью ветошь и кидали. Хорошо еще, что у них не было с собой гранат.
Большинство таких шаров вовсе не долетало до дома. А если какие и долетали, то никакого ущерба осажденным не приносили, потому что наталкивались на стекла и падали обратно во двор.
– Не ровен час догадаются завернуть в тряпки камни.
Стоило Лесе вымолвить эту фразу, как раздался звон бьющегося стекла, и в дом влетел первый огненный шар.
– Тушите его!
В ход пошли огнетушители. Часть осажденных людей встала к окнам, пытаясь из укрытия стрелять по неграм. Но те тоже смекнули, что во дворе являются отличной мишенью, так что частично укрылись за своими машинами, а частично подбежали вплотную к дому, где никто из осажденных не мог их видеть.
И все же с помощью огнетушителей и нескольких ковров, которыми пришлось пожертвовать, огненную атаку удалось отбить.
– Надеюсь, взрывчатки у них все же нету.
– Ох, лучше молчи!
Но и без взрывчатки негры были очень опасны. Беспорядочная пальба по стенам и окнам давала о себе знать. Стекла трещали и падали внутрь дома. И кроме того, в дверь раздались ритмичные удары.
– Они штурмуют дверь!
– Если они ее сломают, нам конец!
Все кинулись сдвигать мебель так, чтобы устроить заслон между собой и штурмующими. Тяжелая старинная мебель, сработанная на века, оказалась незаменимой в этом деле. За старинным обеденным столом, который прикатили из соседней комнаты, смогли укрыться сразу семеро стрелков. Его столешница была толщиной в ладонь взрослого человека и вполне годилась в качестве щита. Остальные попрятались, кто за перевернутыми шкафами, кто еще где.
И все же все понимали: силы слишком неравны. Если к осажденным женщинам и старухам извне не придет настоящая помощь, то они все обречены. Веселье закончилось, началась настоящая битва.
– Кира, прости меня, что я втянула тебя в эту историю.
– О чем ты говоришь!
– Если мы погибнем, я никогда себе этого не прощу.
– Мы не погибнем. Да и рано нам умирать. Я лично на тот свет совсем не тороплюсь.
Леся только вздохнула в ответ. Она тоже не торопилась, но, похоже, кое-кто собрался их поторопить.
