ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Что же это выходит? – прошептала Мариша. – Смайл, и Кураев, и Валера – все связаны между собой? Но каким образом? Что общего может быть у Смайла и хирурга? И что общего у этого хирурга с каким-то проходимцем, окучивающим домработницу его бывшей жены?
– Не знаю, что там у Смайла с Кураевым за дела и что там у любовника Верки с этим же Кураевым за делишки, а только между собой они связаны.
– Кто? – не поняла Мариша.
– Все, – отрезала Юля. – Но это пока нам и не очень важно. Важно другое, что связующее звено между ними всеми – это Кураев, который, между прочим, убит, а мы до сих пор не выяснили, кто его убил. И еще эти таинственные записки. Ты, Мариша, как хочешь, а за них нужно вплотную взяться.
– Да что мы можем? – вздохнула Мариша. – У меня знакомых шифровальщиков нет. И вообще, я не уверена, что это шифр. Вполне может оказаться каким-нибудь языком. Например, иранским или турецким. А что? Ни того, ни другого мы с тобой не знаем.
Юля, которая внимательно разглядывала таинственные послания, теперь тоже пришла к тому же выводу, что и Мариша. А именно: все записки написаны разными людьми. Хотя, бесспорно, пользовались эти люди одним и тем же шифром или языком.
– Но все равно, язык это или шифр, без посторонней помощи нам с этими посланиями не разобраться, – сказала Юля, оторвав наконец глаза от загадочных строчек.
– Куда податься? Инна с Бритым уехали. Так бы мы к Бритому могли обратиться, у него в фирме каких только личностей не ошивается. Хотя зачем нам Бритый. Мы бы и к Крученому могли обратиться! Ты с ним как?
– Мы в ссоре! – надулась Юлька.
Крученый был другом и компаньоном Бритого, который в свою очередь являлся директором охранного агентства. Так что в штате его сотрудников и в самом деле подчас встречались личности преоригинальные. Да и сам Крученый, получивший свое прозвище за умение выкручиваться из самых, казалось бы, безнадежных и безвыходных ситуаций, тоже был колоритным типом. До тридцати пяти лет он слыл неисправимым бабником, спокойно не пропускавшим ни одной девушки, не поинтересовавшись хотя бы номером ее телефона. И вдруг после тридцати пяти его переклинило на мысли, что на самом-то деле единственной девушкой, которая достойна его любви, верности и поклонения, является Юлька. И недолго думая, он сделал ей предложение, а потом еще одно и еще.
Сама Юлька вначале не слишком обрадовалась такому повороту событий. Зная способности Крученого дурить головы всем лицам женского пола в радиусе ста метров, она с подозрением отнеслась к его предложению и отказалась. Однако Крученый не привык сдаваться. И чем упорней Юлька твердила, что она еще не уверена и вообще ей нужно подумать, тем сильней был его натиск. Впрочем, время от времени натура Крученого давала о себе знать, и он срывался, отправляясь в театр или ресторан с какой-нибудь юной курочкой. И с завидным постоянством каждый раз натыкался там на Юлю. После этого Крученый мигом терял интерес к случайной пассии и мчался вымаливать прощение у Юли, неся в зубах какую-нибудь драгоценную безделушку.
– И что он подарит тебе в знак примирения в этот раз? – не удержалась от ехидного вопроса Мариша.
– Дай подумать, – наморщила лоб Юля. – Кольцо уже было, серьги и кулон тоже. Браслет и ожерелье он мне подарил в прошлом и позапрошлом месяцах. Теперь даже и не знаю. Может быть, потребовать у него чехол для мобильника? Я видела такие в журнале, выглядели очень стильно. Знаешь, такой золотой или платиновый чехольчик, сплошь усыпанный рубинами или брильянтами. Его еще можно заказать с инициалами владелицы.
– Интересно, какие инициалы закажет Крученый? – хихикнула Мариша, на миг отвлекшаяся от своих мыслей. – ЮП – Юлия Пернатых. Или Ю… Кстати, как там фамилия Крученого?
– Да, – осознала скрытую опасность Юлька. – Пожалуй, с чехольчиком я пока подожду. А то и в самом деле закажет со своей фамилией. Зачем мне такая ответственность?
– А что Крученый сотворил на этот раз? – спросила Мариша.
– Да, в общем-то пустяки, – отмахнулась Юля. – Это когда в первый раз случайно застаешь его в ресторане нежно воркующим с какой-то змеей, то злишься. Во второй раз уже воспринимаешь как недоразумение, а в третий – и вовсе как шутку. Но вот в четвертый и последующие разы начинает казаться, что шутка несколько затянулась.
– Одним словом, ты обращаться за помощью к Крученому не хочешь? – уточнила Мариша.
– Если честно, то предпочла бы обойтись без него, – призналась Юля.
– Ну и пожалуйста, – в свою очередь надулась Мариша. – Вижу, какая ты подруга. Сама же сказала, что Смайла похитили и держат в плену, может, даже мучают его, пытают.
– Вообще-то про пытки я ничего не говорила, – поспешно возразила Юля. – Но уж ладно, ради тебя и Смайла я поговорю с Крученым. Только учти, если потом выяснится, что Смайл все это время провел у любовницы, то я ему этого никогда не прощу.
– Я бы и сама не простила, только чувствую, что он не у любовницы, – грустно сказала Мариша.
Крученый звонку Юли немного удивился.
– А разве ты на меня больше не обижаешься? – осторожно спросил он у нее. – Хотя, честное слово, это я должен бы на тебя сердиться.
– Ты? – мигом обозлилась Юля. – С какой это стати?
– А тебе бы самой понравилось, если бы на тебя вывернули тарелку с супом-харчо? А он, между прочим, был очень горячий. У меня до сих пор ожог не прошел!
– Пусть твоя гиена тебе лысину залижет! – гневно ответила Юля, вошедшая в раж и не обращающая внимания на знаки, которые подавала ей Мариша, заламывая в отчаянии руки.
– Лысина?! – всполошился Крученый. – У меня лысина? Юлька, ты что, серьезно? И где она?
Его испуг был так неподделен, что Юля не выдержала и рассмеялась.
– Нет, в самом деле, у меня появилась лысина? – допытывался у нее Крученый. – Чего ты смеешься? Нет, посмотрите на эту женщину! У меня, можно сказать, вопрос жизни и смерти, а она веселится!
– На тебя положительно невозможно долго злиться, – заявила ему Юля, у которой и в самом деле вся злость куда-то испарилась. – Так и быть, я тебя прощаю. Условно. Но учти, если я еще хоть раз засеку тебя с какой-нибудь стервой, то одной тарелкой супа ты не отделаешься. Всю кастрюлю на голову нахлобучу! Не поленюсь на кухню сбегать.
– И что я должен сделать, чтобы ты меня окончательно простила? – спросил Крученый.
– Выполни одну мою просьбу, – сказала Юля. – Тут у нас с Маришей возникла одна проблема. Понимаешь, нас обвиняют в убийстве.
– О, нет! – взвыл Крученый. – Юля! Опять вы нашли труп?! И как вы с Маришей умудряетесь это делать? При моей работе, казалось бы, на трупы я должен натыкаться каждый день. Так нет же! А все трупы поступают ко мне исключительно от вашей милой девичьей компании. Говори, несчастная, зачем вы с подругами прикончили этого бедолагу?
– Ты меня перебил, а я как раз хотела тебе сказать, что мы этого дядьку не убивали, – возмутилась Юля. – Просто он последний, кто видел Смайла перед тем, как тот пропал.
– Маришин муж пропал? – заинтересовался Крученый. – Так она теперь свободна? Знаешь, у меня есть для нее на примете парочка женихов. Из конкурирующей фирмы. А что? – оживился он. – Мариша – девушка видная. А о том, что возле нее трупы словно осы роятся, можно и не упоминать. Походит этот красавец у нее в женихах пару месяцев, глядишь, и тоже в ящик сыграет. Все нам на руку.
– Ты совсем не о том думаешь! – возмутилась Юлька. – С человеком беда, а ты шутки шутишь. Вообще-то Смайл не умер, а только пропал, предположительно взят в плен, – сказала Юля.
– У вас там прямо война, что ли, идет? – не понял Крученый. Вы сейчас где? У Мариши?
– А как ты догадался?
– Всю ночь тебе домой звонил, – признался Крученый. – И даже приезжал. А у тебя в окнах света нет. Вот я и понял, что ты к кому-нибудь из своих подруг усвистала. А так как Инна с Бритым отдыхают, Анька ваша снова по заграницам мужика себе на голову ищет, мало ей тех бедолаг, которых она уже на тот свет отправила, значит, остается Мариша.
Юлька передала разговор с Крученым, разумеется, опустив его бестактные замечания.
– Он будет через двадцать минут, – сказала вместо этого Юля. – И мы всучим ему эти записки. Пусть его ребята голову поломают.
– Ой! – воскликнула Мариша. – Он уже едет, а мы с тобой в таком виде! Да еще записки эти треклятые нужно скопировать. Ой, не успеем! Да еще рисовать я нисколько не умею!
– Дай мне! – велела ей Юлька.
– А что ты будешь с ними делать? – спросила у нее Мариша, протягивая бумажки.
– Сейчас положу эти записки вон на ту стеклянную столешницу у твоего компьютерного столика, снизу настольную лампу поставлю, на стекло – записки, а сверху – лист чистой бумаги. И всю эту непонятную вязь я как по трафарету на новом листе обведу. Лучше ксерокса получится. Уж ты мне поверь! Сколько раз я в школе так чертежи копировала! На пятерочки!
– Только бы успеть! – волновалась Мариша, мечась по квартире в поисках бумаги, карандашей и подходящей настольной лампы.
Но они все успели. Когда Крученый позвонил в дверь, обе девушки уже были причесаны, тщательно одеты и надушены, а в сумке Мариши на самом дне лежал лист бумаги со скопированными на нем странными значками. Крученый появился с двумя букетами белых хризантем, которые тут же вручил Марише и Юльке.
– Ну, что у вас случилось, говорите толком! – велел он подругам. – У меня есть ровно пятнадцать минут. Потом я должен бежать!
Решив, что они вполне уложатся за пятнадцать минут, подруги, перебивая друг друга, принялись посвящать Крученого в подробности. За многие годы общения Крученый уже успел привыкнуть к их манере говорить хором, он не перебивал, а просто слушал.
– Стойте, стойте, – остановил он подруг наконец, кинув на часы нетерпеливый взгляд. – Значит, первую загадочную записку вы нашли на теле убитого хирурга, смерть которого менты хотят повесить на вас?
Подруги переглянулись и тоскливо кивнули. Судя по тому, с какой настойчивостью Женя требовал их присутствия в своем кабинете, события могли принять самый неожиданный оборот.
– Если вас арестуют, я найму адвоката, – ласково пообещал Крученый подругам. – Так что отделаетесь минимальным сроком. А там досрочное освобождение по состоянию здоровья. Глядишь, лет через пять вас и выпустят.
– Ты издеваешься, да? – дрогнувшим голосом спросила у него Юлька.
– Ничего, ничего, – невозмутимо покивал Крученый. – Не волнуйся, я тебя обязательно дождусь.
– Крученый! – взвыла Юля.
– Конечно, жизнь в тюрьме – не сахар, но зато это научит вас в следующий раз думать, прежде чем отравляться ночью на встречу с трупом в какие-то подозрительные дома.
– Он не был трупом, когда мы с ним договаривались о встрече! – заныла Мариша.
– Это вы обсудите со следователем, – отмахнулся Крученый. – Теперь что касается второго эпизода. Вы проникли в чужую квартиру, где учинили обыск с погромом, в результате которого нашли вторую записку? Но могу вас утешить, проникновение в чужое жилище в данном случае вашу судьбу не слишком отяготит. У нас до сих пор в суде используется гуманное правило, самый большой срок поглощает все менее крупные преступления. Так что вы вполне могли не только вломиться в квартиру, но и прихватить оттуда что-нибудь на память. Нечто не совсем уж бесполезное.
– Вовсе мы не вламывались! – хором закричали подруги. – Дверь была открыта! И ничего мы там не обыскивали и не ломали! Все уже обыскали до нас! А странная надпись была сделана на стене! В кухне!
– Это вы тоже следователю объясните, – невозмутимо ответил Крученый. – А мы с вами перейдем к третьей записке. Ее вы нашли в столе Смайла? Так? Слава богу, хоть тут обошлось без криминала. А теперь давайте мне все эти записки, и я побежал.
– А мы? – растерялись подруги. – Что нам говорить следователю?
– Лучше всего побольше плачьте, – посоветовал им Крученый. – И косите под дур. Слава богу, этому вас учить не надо.
И отпустив это более чем странное замечание, он испарился.
– Вот сволочуга! – разозлилась Юлька. – И зачем я послушалась тебя и позвонила ему? Он же над нами просто издевается!
– Некогда! – покачала головой Мариша. – Потом обсудим, а сейчас мы к следователю опаздываем.
Обувшись, Юля вдруг спохватилась:
– Мариша, а нужно нам с собой взять что-нибудь из вещей? Вдруг нас действительно отправят в камеру?
– Типун тебе на язык! Мы же ничего такого не делали! – испугалась Мариша.
– Вот как раз сделали мы очень даже много, – возразила Юля. – Только пока все без толку.
К назначенному часу подруги не опоздали. Но, как и следовало ожидать, их почти полчаса промурыжили в коридоре, пока знакомые им по ночной вылазке в Ольгино опера то и дело шмыгали мимо них из одного кабинета в другой. Впрочем, держались они с подругами дружелюбно, что несколько подняло боевой дух подозреваемых. Похоже, их арест несколько откладывался. Наконец их пригласили в кабинет к следователю.
Кроме знакомого им усатого Жени, приветливо помахавшего им рукой, в кабинете сидел еще какой-то угрюмый тип, деловито строчивший что-то в своих бумагах. При виде подруг он коротко кивнул им, указывая на два колченогих стула, стоящих возле его стола, мол, присаживайтесь и подождите еще немного. Впрочем, на этот раз ожидание не затянулось. Закончив свою писанину, следователь по-кошачьи потянулся и уставился своими светлыми водянистыми глазками на девушек.
– И кто же мы такие? – противненько ухмыльнувшись, поинтересовался он у них.
При этом вид у него был до того хитрющий, словно он сейчас бог весть какую тайну выведать собирался. Мариша открыла рот, и следователь тут же радостно схватился за ручку. И лишь после того, как он подробно и в очередной раз записал имена, паспортные данные и место жительства подруг, он немного успокоился, но счастливым отнюдь не выглядел. Удовлетворение разливалось по его бледному невыразительному лицу лишь в те минуты, когда он, склоняясь к листу бумаги, сосредоточенно что-то строчил.
По мнению подруг, они имели дело с классическим образчиком следователя-бюрократа, считающего своей наипервейшей обязанностью представить начальству пространно изложенные протоколы допросов. А что уж он там в этих протоколах напишет, не так и важно.
Из тех вопросов, которые задавал следователь, которого звали Константин Супков, подруги сделали вывод, что убийцы Кураева у ментов до сих пор нет и не предвидится. А между тем время поджимало. И хоть какого-нибудь подозреваемого нужно было добыть – кровь из носа. В связи с этим подруги снова ощутили неприятное покалывание в области груди.
– Какие отношения у вас были с вашим пропавшим мужем? – задал вопрос следователь Марише.
– Обычные, – пожала плечами Мариша. – Даже хорошие.
– А вот соседи говорят, что вы с ним постоянно ссорились!
Упоминание о соседях совсем не понравилось Марише. У них в доме живет тьма-тьмущая разновозрастных сплетниц. Одному богу известно, что эти скучающие от безделья дамочки и старушки способны наговорить следователю.
– Так как? – поинтересовался следователь. – Были у вас ссоры?
– Разумеется, – огрызнулась Мариша. – А как же иначе? Вы что, со своей женой никогда не ссоритесь?
– Я не женат, – с совершенно непонятной подругам гордостью сообщил следователь.
Нашел тоже, чем гордиться! Когда человеку уже сильно за сорок и выглядит он как белесая моль, кичиться отсутствием жены просто глупо. Небось, ни одна уважающая себя женщина в его сторону и не посмотрела. А то ходил бы он в холостяках. Как же!
– Мы с мужем ссорились, но все по пустякам, – сказала Мариша, но Супков выслушал ее с таким видом, словно не верил ни одному ее слову.
– И кстати сказать, вы уже подали заявление в милицию о его исчезновении? – снова вцепился он в Маришу.
– Нет.
– Почему? – оживился следователь.
– Не знаю, – замялась Мариша.
Не говорить же в самом деле, что она не доверяет милиции. И не считает их способными найти даже такой пустяк, как пропавшая детская коляска, а что уж там говорить о муже.
– Так все же?
– Ну, я как-то раз обратилась в милицию, когда у меня украли кошелек, так мне его так и не нашли, – сдалась Мариша. – А тут все-таки родной муж. Мы решили его сами поискать.
– И зря! – заверил ее следователь и, напыжившись от собственной значимости, добавил: – Всегда нужно обращаться к профессионалам. А кстати говоря, кто это мы?
Тут наступил черед Юли. Следователь отчитал ее почем зря. А потом снова перешел к личности Кураева.
– Значит, ваш пропавший муж общался с этим человеком? – спросил он Маришу. – Дружил с ним? А теперь ваш муж таинственно исчез, а господин Кураев убит. Вам не кажется такое совпадение странным?
– Еще как кажется! – горячо воскликнула Мариша. – Лично я думаю, что люди, которые похитили моего мужа, они же убили и Кураева.
Следователь недовольно покачал плешкой и поцокал языком.
– Лично у меня совсем другая версия, – произнес он. – Ваш муж что-то не поделил с господином Кураевым, убил его и пустился в бега. А вы, его жена, отлично об этом осведомлены. И для того, чтобы запутать следствие и пустить его по ложному следу, все время путаетесь под ногами у наших оперативных работников, мешая им делать их работу и даже попросту вредя их здоровью. Да еще и подругу свою подключили к своей неблаговидной деятельности!
– Да что вы выдумываете? – возмутилась Мариша. – Никого мы не путаем.
Она еще хотела добавить, что опера и сами без посторонней помощи способны запутаться в трех соснах. Но из-за появившейся в ней неизвестно откуда деликатности промолчала.
– Вас видели на квартире у бывшей жены пострадавшего Кураева, – сообщил подругам Супков и, проявив неплохую осведомленность, добавил: – И вы же под видом работников туристического агентства явились к любовнице этого Кураева. В связи с этим я хочу у вас спросить, чего вы надеялись добиться от этих бедных женщин?
– Мы просто хотели найти Кураева, чтобы спросить у него, где мой муж! – выкрикнула Мариша.
– И вы его нашли?
– Да, но мы его не убивали! – воскликнула Мариша. – Я же вам говорю, мы просто хотели узнать, где мой муж. Зачем нам было убивать Кураева? Кстати, ваши люди нашли следы того человека, шаги которого я слышала в ночь убийства возле заброшенного дома?
В ответ следователь пробормотал, что какие-то следы нашлись, но вообще-то их это не касается.
– А оружие? – уже торжествуя, спросила Мариша. – Оружие с отпечатками наших пальцев на нем?
Следователь снова замялся. Но подругам и так уже было ясно, что никакого оружия менты не нашли.
– И тем не менее все эти ваши перемещения и поиски вашего мужа сопряжены с рядом несчастных случаев, – произнес следователь, явно решив не сдаваться. – Убийство Кураева – раз. Поджог квартиры, где проживала его бывшая жена, – это два. И наконец исчезновение его любовницы Ирины – это три.
– Ну знаете! – не сдержала рвущееся наружу возмущение Юлька. – Вот только эту пройду Ирку не нужно на нас вешать! Если она к другому своему любовнику перебралась жить, то мы тут при чем?
– К какому любовнику? Его имя? Адрес? – немедленно заинтересовался следователь. – А то ведь как нехорошо получается, исчезла девушка – и концы в воду.
– Мы не знаем, где он живет! – фыркнула Юля. – Мы за чужими любовниками не следим, нам своих хватает. Поэтому знаем только, что зовут его Гасан, а Ирка зовет его Газик. И у нее, по ее же собственным словам, с этим Гасаном роман уже давно. Только пока был жив Кураев, она не хотела бросать насиженное теплое местечко и перебираться к Гасану. А теперь у нее другого выхода просто нет.
– Конечно, Гасан сам не свой от радости, что Ирина теперь принадлежит только ему, – поняв коварный замысел подруги, кивнула Мариша. – Знаете ведь, какие эти южане горячие ребята. И ревнивые просто ужас! Чуть что, чик ножом по горлу, и нет соперника. А девушка достается оставшемуся в живых джигиту.
– Интересная версия, – пробормотал следователь.
Подруги радостно переглянулись и удвоили усилия, чтобы убедить Супкова, что ему следует хорошенько заняться этим Газиком. В конце концов следователь потерял интерес к самим подругам и мог думать только о том, как бы и через кого разузнать про счастливого соперника Кураева. Поэтому их он отпустил не то чтобы с охотой, но все же было видно, что все мысли Супкова теперь полностью занимает Газик.
– Чувствую себя словно какую-то гадость сделала, – пожаловалась подруге Юлька, когда они наконец вышли из кабинета следователя. – Теперь этот Супков начнет землю рыть, чтобы найти бедолагу Газика.
– А что тут такого? – спросила Мариша.
– Как ты не понимаешь, а вдруг мы сейчас действительно направили следствие по ложному пути? И этот Газик тут совершенно ни при чем?
– Знаешь, я совершенно не собираюсь отдуваться за всех участников этой истории! – возмутилась Мариша. – Пусть уж Газик сам о себе побеспокоится. Будет знать в другой раз, как с такими стервами, как Ирка, связываться. А насчет того, что мы направили следствие по ложному пути… Так если уж нас все равно в этом обвинили, так пусть хоть не без основания.
Юля еще немного повздыхала и успокоилась. Да в самом деле, почему они должны волноваться по поводу какого-то Газика? Небось, у него и денег полно, и адвокаты лучшие за него вступятся. Да и вообще, может быть, у парня есть алиби на время убийства Кураева? А проверить его личность, да и заодно нервы потрепать корыстной и бесчувственной Ирке было бы совсем неплохо. Пусть Газик знает, что за сокровище ему досталось. Не успела одного любовника похоронить, как уже к другому переметнулась. Причем в буквальном смысле этого слова. Ведь хоронить Кураева Ирина наотрез отказалась, предоставив эту обязанностям коллегам по работе Кураева. И очнувшись от своих мыслей, Юля усилием воли заставила себя слушать, что ей говорит Мариша. А Мариша говорила следующее:
– Сейчас мы с тобой поедем обратно к Валере домой и походим по его соседям. Расспросим, что он за человек такой. Есть ли у него друзья. И не видел ли кто-нибудь вместе с Валерой эту толстую Верку.
– Хорошо, – покорно согласилась Юля.
– А потом поедем в клинику к Кураеву и поговорим с этим его неуловимым заместителем Максимом и, если повезет, найдем кого-нибудь из тех теток, которые обвиняли Кураева, – сказала Мариша. – Или лучше нам разделиться? Ты поедешь в клинику, а я к Валере.
– Нет уж, – возразила Юлька. – Ты уже была в клинике, контакты имеешь и ориентируешься там лучше меня. Ты и поезжай. А я к Валере. Так и быть, обойду его соседей, побеседую. Только почему мы сразу же этого не сделали?
– Да ты что? – вытаращила на нее глаза Мариша. – Как ты себе это представляешь? В квартире этого Валеры настоящий погром, а тут мы появляемся и начинаем расспрашивать о нем? Мало тебе трупа Кураева, который на нас почти что повесили? Еще бы и ограбление Валериной квартиры до кучи добавили. Тебе же Крученый сегодня утром все популярно объяснил.
– Я думала, он шутил, – пожала плечами Юля. – Не может же он и в самом деле верить в ту чепуху, которую наговорил про нас?
– Он-то пошутил, потому что хорошо нас с тобой знает и понимает, что мы не способны вот так просто взять и прикончить малознакомого нам человека. Но повторяю, он нас знает. А менты? Они разве нас знают? Точно тебе говорю, с радостью ухватятся за любую возможность найти козла, то есть козу, то есть коз отпущения.
– А в таком случае не опасно мне соваться сегодня в дом к Валере? – спросили Юля.
– Никакой опасности нет, – заверила ее Мариша. – За ночь уже кто-нибудь наверняка увидел, что дверь в его квартиру открыта. Я специально ее не захлопнула и оставила приоткрытой. Так что ты появишься всего лишь в роли покинутой возлюбленной этого самого Валеры.
– Думаешь, я справлюсь? – усомнилась Юля.
– Эта роль тебе удается лучше всего, – польстила ей Мариша. – Помнишь, как-то раз даже насквозь голубой парень проникся к тебе сочувствием?
– Тогда я притворилась, что я еще и беременна, – покраснела Юля.
– А что тебе мешает поступить так же и в этот раз? – с энтузиазмом произнесла Мариша, и подруги расстались, чтобы заняться каждая своим делом.
Мариша отправилась в клинику Кураева, где сразу же деловой походкой промаршировала мимо охранника к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там располагался кабинет заместителя Кураева – Максима Сущева.
– Вы куда? – проявил бдительность охранник, сидящий у входа.
Вчера тут сидел другой парень, а этот был Марише совершенно незнаком. Чем она немедленно и воспользовалась.
– Я из похоронного бюро к Максиму Сущеву! – без запинки произнесла она. – Насчет похорон вашего директора. Он меня ждет. Он что же, вас не предупредил?
Похоже, в клинике все находились из-за смерти Кураева в подвешенном состоянии. Потому что охранник только покачал головой и, став моментально любезным, объяснил ей, как удобней пройти, чтобы добраться до Сущева. Оказалось, что он уже перебрался из своего кабинета в кабинет Кураева и занял его кресло. Неприятно удивившись подобной прыти, Мариша миновала бывший кабинет заместителя и постучала в кабинет Кураева. Впрочем, на нем уже красовалась новенькая сверкающая золотом табличка с надписью: «Максим Сущев – генеральный директор». Маришу во второй раз за последние десять минут передернуло от омерзения. Ну и шустрый тип этот заместитель. Кураева еще не похоронили, а он уже присвоил его должность. Интересно, так положено или Сущев все же слишком поспешил? Что-то подсказывало Марише, что второе предположение ближе к истине.
– Можно? – поинтересовалась Мариша, заглянув в кабинет.
Сущев сидел во вращающемся кожаном кресле спиной к двери и разговаривал с кем-то по телефону. Судя по раздраженному тону с визгливыми интонациями, разговор был ему весьма неприятен.
– Нет, нет и еще раз нет! – взвизгнул Сущев. – Никита мертв, и я в ваших услугах больше не нуждаюсь. Да, дело сделано. И что? А мне плевать, что у вас был заключен договор на месяц вперед. Прочитайте его внимательно, я в любой момент могу отказаться от ваших услуг. Неустойка? Какая еще неустойка? Впервые слышу. Ах, мелким шрифтом! Ну, знаете, к таким дешевым трюкам прибегают только самые последние ничтожества. Что, со мной только так и можно? Кто ничтожество? Да, я с вами встречусь! Немедленно!
Швырнув трубку, Сущев развернул кресло на сто восемьдесят градусов и узрел на пороге застывшую Маришу.
– А вам еще что нужно? – сварливо осведомился он у нее.
– Вы господин Сущев? – поинтересовалась у него Мариша.
– Вы читать умеете? – совершенно хамским тоном поинтересовался у нее новый генеральный директор. – Что там на табличке написано?
Пока Сущев выяснял, насколько хорошо его посетительница усвоила курс начальной школы, Мариша молча рассматривала Максима. Что же, надо признать, в отличие от Кураева он выглядел гораздо респектабельней. Если Кураев больше напоминал заморенного суслика, то Сущев выглядел как породистый племенной жеребец. Даже тяжелая нижняя челюсть его почти не портила, а придавала его облику своеобразный мужской шарм. При золотистом оттенке здоровой кожи он обладал густой, жесткой шевелюрой. Это северной-то весной, когда солнечные дни в Питере можно было сосчитать по пальцам! Наверняка загар был приобретен либо в солярии, либо на каком-то дорогом океанском курорте. А когда Сущев поднялся из кресла, Мариша с удовольствием констатировала, что и за своей фигурой он следит, регулярно посещая тренажерный зал. Общее впечатление портила некая злобность, мощным пучком исходящая от мужчины.
– Я спешу! – скрипучим голосом сообщил Сущев Марише. – Если у вас что-то срочное, оставьте записку администратору. И вообще, если вы намерены у нас оперироваться, я бы не советовал вам рассчитывать на наши услуги и поискать себе другую клинику.
– Почему? – опешила Мариша, которой до сих пор не приходилось встречаться с подобным отношением к потенциальному клиенту.
Во всяком случае не в частных клиниках. В государственных, там да, хотите оперироваться – ваше дело, не хотите – пытайтесь жить так. Но в частной клинике, доход которой зависит от количества клиентов и репутации…
– Почему вы не советуете нам обращаться к вам в клинику? – пролепетала Мариша.
– Девушка, я же сказал вам, мне некогда! – резко бросил Сущев. – Все вопросы к администратору. Выйдите! Некогда мне с вами болтать.
Ошеломленная таким хамством Мариша пулей вылетела в коридор. Но быстро взяла себя в руки и решила так просто не сдаваться.
– А я все-таки думаю, что ты со мной побеседуешь! – сердито пробормотала она себе под нос. – И как на духу ты мне, миленький, выложишь, зачем хочешь уничтожить дело рук безвременно усопшего господина Кураева.
После этого Мариша укрылась за большим раскидистым гибискусом, который рос в деревянном кашпо в углу возле кабинета господина Сущева, и приготовилась ждать. Но долго ей сидеть скрючившись в ее укрытии не пришлось. Господин Сущев вышел из своего кабинета почти сразу же следом за Маришей. Что ж, он ей не соврал, ему действительно было очень и очень некогда. Захлопнув за собой дверь, он устремился по коридору к лестнице. Мариша выждала минутку и двинулась следом за ним. Внизу Сущев пролетел мимо охраны, не ответив на приветствие дежурного администратора, а Марише пришлось делать вид, что она изо всех сил торопится за ним следом, но, увы, никак не успевает.
Для этого она на виду охранника уронила сумку и рассыпала из нее всякую мелочь. Принявшись проворно закидывать обратно свои вещички в сумку, Мариша то и дело бросала призывные взгляды вслед Сущеву, что должно было, по ее мнению, произвести благоприятное впечатление на охранника. На самом деле она просто ждала, когда господин Сущев удалится на достаточное расстояние, чтобы незаметно проследовать за ним. И как только это произошло, Мариша тут же запихнула оставшуюся ерунду с пола обратно в сумку и помчалась через холл следом за Сущевым, за которым уже закрылись входные двери.
Впрочем, оказавшись на улице, Мариша мигом утратила свою подвижность. И никаких попыток к сближению с господином Сущевым больше не делала. К стоянке, где находились машины сотрудников и врачей клиники, господин Сущев не пошел. А двинулся в прямо противоположную сторону, из чего Мариша заключила, что идти ему недалеко. Иначе он бы обязательно воспользовался своей машиной. А раз так, она тоже пустилась бодрой рысью следом за ним, стараясь только держаться поближе к стенам домов. Но Сущев мчался вперед, не оглядываясь, что здорово облегчило жизнь Мариши. Однако, проследовав пару кварталов в таком темпе, Мариша начала ощущать первые признаки одышки.
– И куда он так торопится? – пыхтела она. – Надо же, как его припекло!
В конце концов Сущев оказался в небольшом скверике, находящемся в десяти минутах ходьбы быстрым шагом от клиники. Там он с довольным видом плюхнулся на скамеечку и принялся обмахивать себя газеткой. Скамейка Сущева была одной из четырех, стоящих вокруг большой круглой клумбы. Но в целом скверик был достаточно густо засажен кустами, так что Мариша вполне могла бы тоже плюхнуться на другую скамейку и спокойно вести наблюдение за Сущевым. Она так и намеревалась поступить, но очень кстати заметила крохотную белую бумажку с надписью «Окрашено», совершенно теряющуюся на белых же досках скамейки. На ощупь скамейка и в самом деле оказалась липкой. Следующая оказалась не лучше.
Пока Мариша изучала скамейки, к Сущеву подошел какой-то пузатый мужчина и завел с ним разговор. Судя по жестам, которыми перемежали свои тирады обе стороны, разговор у них вышел эмоциональным. Мариша дорого бы дала, чтобы подслушать, о чем они там говорят. Но, увы, незаметно подобраться к той скамейке, где сидели Сущев со своим собеседником, не представлялось никакой возможности.
Так что Марише пришлось довольствоваться ролью наблюдателя. Но долго терзаться от любопытства ей не пришлось. Сущев брезгливо швырнул в руки пузана стянутую резинкой пачку денег, быстро встал и направился в сторону клиники. Мариша решила оставить его на некоторое время в покое и последовать за пузаном, который в данный момент с недовольным видом пересчитывал деньги, не глядя по сторонам. Наконец процесс подсчета был закончен. Пузан сердито фыркнул, встал и направился в сторону, противоположную той, откуда пришел Сущев.
– Так, – пробормотала Мариша. – Сущев заплатил деньги этому толстяку. Но господин Сущев не похож на любителя благотворительности. Значит, он оплатил какую-то услугу. Что же, посмотрим, какого рода услуги может предоставить этот пузан.
И она поспешила следом за ним. Впрочем, как вскоре выяснилось, толстяк явился на встречу с Сущевым вовсе не пешком. За углом, куда он свернул, Мариша его потеряла. Она начала метаться от одного прохожего к другому с вопросом, не видел ли кто-нибудь упитанного гражданина со спиной, покрытой красивыми белыми горизонтальными полосками. Наконец какая-то женщина, нагруженная сумками, остановилась и, переведя дух, указала пальцем куда-то за Маришу.
– Посмотри, не твой там корячится?
Мариша оглянулась и поняла, в чем дело. Оказывается, вне сквера ее пузана поджидала старенькая покрытая коррозией «пятерка». Машина не бог весть что. Да еще к тому же в данный момент у толстяка возникли какие-то проблемы с рулем, поэтому он копался в салоне «пятерки», выставив наружу внушительную задницу, украшенную ровными белыми полосками. Но если у него была проблемная машина, то у Мариши в данный момент не было и такой.
Она заметалась с поднятой рукой в надежде поймать частника. Но как назло никто не останавливался. А время шло. Пузан отладил свою машину и скрылся в синем облаке из выхлопных газов. И когда Мариша уже совсем отчаялась, к ней подкатила та самая «пятерка» с пузатым дядькой за рулем. Видимо, обогнув скверик, он наткнулся на Маришу и решил ее подвезти, познакомиться и, может быть, немного подработать. На секунду Мариша замерла в нерешительности. Но в конце концов решила не упускать свой шанс.
– Куда вам? – спросил у нее хозяин «пятерки», когда Мариша плюхнулась на сиденье.
Этот вопрос поставил Маришу в затруднительное положение. А в самом деле, куда ей? Вообще-то ей нужно было туда же, куда и ему. Но ведь не скажешь об этом человеку прямо в лицо. И Мариша прибегла к испытанному средству, которое к тому же позволяло ей выгадать время. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.
– Что с вами? – встревожился пузан.
– Ах, я не знаю! – самозабвенно рыдала Мариша. – Не знаю, куда мне! Не знаю, кто может помочь мне!
– Да что случилось-то? – заботливо спросил у нее толстяк, который явно был не злым человеком и во всяком случае проявил к Марише гораздо больше участия, чем самодовольный хам Сущев.
Уже одним этим пузан расположил Маришу к себе.
– Я не знаю, что мне делать! – рыдала Мариша. – Этот человек… Он вконец извел меня!
– Муж? – деловито поинтересовался пузан.
Но Мариша судорожно замотала головой.
– Коллега! – выдавила она наконец. – Подсиживает меня. Всякие гадости делает!
– Какие гадости? – спросил пузан.
– Всякие! – снова всхлипнула Мариша. – Мерзкие. Бумаги крадет у меня со стола, а потом докладывает начальству, что я их потеряла. Или часы мои переводит, а я в результате на важные встречи опаздываю!
– Хм! Действительно подлые поступки, – участливо произнес дядечка. – Но если он переводит ваши часы, то значит, что вы с ним находитесь в определенных, так сказать, отношениях?
– Ах, нет! – всхлипнула Мариша. – Он просто мой коллега, сидим в одной комнате. Но он очень вредный и явно зарится на мое место. А у меня двое детей. Чем я буду их кормить, если этот мерзавец действительно подсидит меня? Просто какой-то кошмар!
– Милая! – расцвел в улыбке пузан. – Да меня же вам само провидение послало!
– В самом деле? – осторожно осведомилась Мариша, отнимая от лица ладони. – А в каком смысле?
– Я только что с блеском урегулировал очень похожую ситуацию! – хвастливо воскликнул пузан. – С той лишь разницей, что ко мне обратился как раз человек, который мечтал избавиться от своего босса и занять его кресло.
– Да вы что? – ахнула Мариша, которую даже озноб продрал. – И что, вы ему действительно помогли?
При этом она постаралась, чтобы в ее голосе помимо жгучей заинтересованности прозвучало бы еще и умеренное осуждение.
– Но, девушка, тот человек совершенно не был создан для руководящей должности! Он был не деловой человек, но сам этого никак не желал понять! – воскликнул пузан. – Он буквально губил их общее с компаньоном дело. И тому не оставалось ничего другого, как обратиться за помощью ко мне!
Если бы Мариша не знала всей подоплеки этого дела, о котором, похоже, ей рассказывали, она бы просто умилилась. Надо же, берет человек и помогает восторжествовать справедливости. Случаются же чудеса на этом свете. Однако, помня, что на самом деле случилось с Кураевым, чтобы Сущев смог занять его кресло и вовсю руководить клиникой, Мариша не торопилась восхищаться.
– И каким же образом вы устроили, чтобы босс добровольно уступил свое кресло подчиненному? – спросила она.
На этот вопрос пузан предпочел не отвечать, что Маришу ничуть не удивило. Еще бы, какому клиенту будет приятно услышать, что его проблема решится за счет чьей-то жизни. Пусть это даже и жизнь человека, отравляющего твое существование. Как ни крути, но это же надо взять грех на душу и фактически расписаться в том, чтобы неугодного тебе человека попросту убили. И поэтому вместо конкретного ответа пузан пустился в пространные рассуждения.
– Есть много способов, чтобы убрать мешающее вам лицо или, по крайней мере, нейтрализовать его, обратив его же оружие против него самого.
– Как это? – пробормотала Мариша, которая из всей фразы уловила только одно слово – оружие.
– А так! – бодро воскликнул пузан. – Он подставляет вас, так мы сделаем с ним то же самое. Увидите, как скоро он вовсе вылетит из вашей фирмы и навсегда перестанет отравлять вашу жизнь.
– Но я не умею! Не умею делать гадости! – робко призналась Мариша.
– Так для этого же судьба и послала вам меня! – радостно воскликнул пузан. – Позвольте познакомиться, Шутов Олег Карпович!
Мариша проблеяла в ответ что-то весьма отдаленно напоминающее ее собственное имя.
– Ну вот мы и приехали! – радостно сообщил ей Олег Карпович. – Выходите!
Мариша выглянула в замызганное и захватанное чьими-то сальными пальцами окно «пятерки» и увидела перед собой порядком облупившееся старое здание со множеством полуподвальных помещений по фасаду. На дверях одного из них красовалась вывеска: Театр-студия «Шут». Привезя свою потенциальную клиентку, пузатый Олег Карпович продемонстрировал удивительную подвижность. Первым выбравшись из «пятерки», он шустро обежал машину, открыл дверь и помог Марише выйти. Это снова расположило ее в его пользу. И она даже посетовала, что такой галантный и внимательный мужчина на самом деле промышляет весьма несимпатичными делишками. И, учитывая судьбу Кураева, не брезгует и «мокрухой». А ведь на первый взгляд, да и на второй тоже, никак не заподозришь в добрейшем Олеге Карповиче злобного монстра.