ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– Что-то сильно я сомневаюсь в невиновности этого Михаила Игнатьева, чтобы там ни говорила его жена, – произнесла Юля, когда они вышли из дома Марии Андреевны, бывшей Игнатьевой. – Как ни крути, а караван, который он сопровождал, был ограблен, а у самого Михаила, мы точно знаем, дома имелись какие-то рукописи на арабском, за которыми гоняются наши мусульмане во главе с Валерой. Вполне возможно, эти мусульмане – потомки того самого ограбленного и обобранного эмира.
– Поздненько они спохватились с поисками похищенных у них много десятков лет назад ценностей, – заметила Мариша.
– Если там были какие-то уникальные ценности, то время значения не имеет, – возразила Юля. – Когда сумели найти ниточку, тогда и взялись ее разматывать.
– В любом случае если что-то в тайнике и было, то это что-то имелось у Кураева, а потом вполне могло оказаться у его убийцы. У тех же мусульман, хотя Верка и отрицает их причастность к смерти Никиты. Но Верка такая дура, могла что-то и не так понять.
– Позвоним Жене? – предложила Юля. – Вдруг они нашли Ирину и этого Гасана, а через него сумели арестовать и Валеру, и остальных мусульман?
– Ага, – кивнула Мариша. – Звони.
Через пятнадцать минут подруги разжились следующей информацией. Ирину ментам задержать удалось, она была дома у своей матери и не думала никуда скрываться. А вот ее любовника Гасана, являвшегося, по всей видимости, одним из мусульман, окружавших Валеру, менты не нашли. Однако живая и здоровая Ирина клялась и божилась, что никакой связи с ним не поддерживает. Что Гасана после того, как он заехал за ней, она не видела. И что отвез он ее вовсе не к себе домой, а, отговорившись какими-то делами, доставил Ирину домой к ее матери, а потом испарился в неизвестном направлении.
– Однако про саму Ирину выяснились интересные вещи, – сказала Юля. – Оказывается, она уже почти три года являлась одной из любовниц Максима Сущева.
– Одной из его любовниц? – ахнула Мариша. – Сколько же их у него было?
– По всей видимости, много, – вздохнула Юлька. – Например, одна из них взялась подтвердить его алиби, но ментам удалось установить, что в то время, когда убили Кураева, эта девушка весело проводила время в ночном клубе в компании двух своих подруг. А вот Сущева с ними не было, а значит, его алиби – чистой воды фикция. Что же касается Ирины, то мало того, что она была любовницей Максима, так еще она по его наущению соблазнила беднягу Кураева и увела его из семьи. Но не жила как положено, а по просьбе того же Максима отравляла Кураеву существование, а заодно доносила обо всех его делах и планах своему Максиму, который наплел ей с три короба и обещал жениться. В общем, Ирина была своего рода «засланным казачком». И когда ее задержали, она сначала уверяла ментов, что этим все и ограничивалось. И про делишки самого Максима в отношении Кураева она – ни сном ни духом. Но менты на нее надавили, и она в конце концов раскололась. Как мы и подозревали, у Максима были огромные долги. А задолжал он весьма серьезным людям. И если бы к сроку не вернул им деньги или не предоставил бы какой-нибудь реальный залог, то жизни была бы цена – три копейки. Как говорит Ирина, она была влюблена в Сущева просто по уши. И готова была идти ради него на любую подлость. А у Сущева просто не было другого выбора. Либо он убивает Кураева и получает в свое распоряжение клинику, под которую ему бандиты могли продлить кредит, либо сам становится жертвой. Вывести из строя Кураева настолько, чтобы он добровольно устранился от управления клиникой, Максим не сумел. Поэтому у него остался последний шанс на спасение своей жизни – убить Кураева. Что он и сделал.
– А как же записка с колоритными арабскими проклятиями, которую мы нашли на теле Кураева? – спросила Мариша. – Если убил Максим, то при чем тут эта записка? Откуда она там взялась?
– Вопрос пока что без ответа. Но вспомни другое. Мы-то с тобой ее нашли, но скрыли ее существование от следствия, – напомнила ей Юля. – Сначала потому, что просто про нее забыли. Потом в пух и прах разругались с ментами, и тоже было не до записки, а еще боялись подвести твоего Смайла, не зная толком, каким боком он замешан в этой истории. Но как бы там ни было, а записку с груди Кураева мы ментам не показали. И, похоже, тем самым очень подвели Максима и Ирину, спутали их планы. Они-то рассчитывали, что благодаря этой записке следствие пойдет по следу наших мусульман, а они останутся в стороне. Причем перевод записки и правда осуществляла Ирина.
– Она знает арабский язык? – удивилась Мариша.
– Она познакомилась в одном чате с каким-то арабом, – помотала головой Юля. – Этот араб и прислал ей распечатку перевода, который она отдала Максиму. Правда, Ирина клянется, мол, понятия не имела, что Максим будет делать с этим переводом. Говорит, что думала, тот просто хочет еще больше напугать Никиту.
– Погоди, а откуда Максим мог знать про мусульман, следящих за Кураевым? – удивилась Мариша.
– О господи, от Ирины же! – воскликнула Юля. – Она же ему доносила обо всем, что происходило у Кураева. И доложила, что Кураев влип в какую-то историю с исламистами. Подробностей она не знала, но мусульмане в жизни Кураева и в самом деле присутствовали. Поэтому сообщники решили воспользоваться этим, чтобы самим не оказаться обвиненными в убийстве. Но самое интересное, что Ирина утверждает: в портфеле Кураева, который Сущев после его убийства получил, были какие-то старые бумаги, написанные на непонятном ей языке.
– И где? – закричала Мариша. – Где они теперь? Отдала этому Гасану?
– Она говорит, что со страху выкинула их на свалку, – ответила Юля.
– Вот так взяла и выкинула портфель с уникальными бумагами, за которыми гонялось столько народу? На какую хоть свалку эта дура его выкинула? – совершенно убитым голосом спросила Мариша.
– На городскую, – ответила Юля. – Подробнее Женя ее не расспрашивал, потому что Ирина сейчас вовсю дает показания против Максима, а ментам это важнее, чем поиски какого-то портфеля. И вообще, Ирина озабочена сейчас лишь тем, чтобы доказать – лично она Кураева не убивала и даже до последней минуты понятия не имела, что Максим собирается его уничтожить. А поняла она это только после того, как Максим передал хорошо ей знакомый портфель Кураева и велел от него избавиться. Что она и сделала в меру своего понимания.
– Эта девица мне сразу же не понравилась! – пробормотала Мариша, не очень-то прислушиваясь к тому, что ей говорила Юля. – Надо же, взять и выкинуть портфель с ценными бумагами на свалку! Умней они с Максимом ничего не придумали? Зачем же портфель-то было выбрасывать?
– Они ведь хотели, чтобы все выглядело, будто Кураева убили из-за этих бумаг, – пожала плечами Юлька. – Ирина как любовница и близкий человек Никиты должна была намекнуть ментам, что у Кураева были проблемы, связанные с мусульманами, и что у него имелись при себе какие-то бумаги. А раз при покойнике не обнаружилось бумаг, то можно предположить, что его из-за них и убили. Вот чего они добивались!
– Что же, они своего добились, – ответила Мариша. – Лично я поверила, что Кураева убили из-за тех бумаг, которые хранились в тайнике в доме Нонны. Ладно, чего болтать попусту, поехали-ка мы с тобой на эту свалку.
– Куда? – ужаснулась Юля. – Поздно уже!
– И что теперь? – взвилась Мариша. – Что с того, что поздно? Мне нужен мой Смайл в любое время суток. А если для того, чтобы его найти, придется перелопатить всю свалку и выудить из нее один-единственный портфель, то я это сделаю! К тому же у меня есть идея, как нам управиться с этим делом.
Увидев упрямую складку на лбу Мариши, Юлька поняла, что та от своего плана не отступит. И только рукой махнула. На свалку так на свалку. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
– А Гасану Ирина про этот портфель ничего не говорила? – спросила у Юльки Мариша по дороге на свалку, после того, как они заехали к банкомату и сняли с ее карты все деньги – до последней копейки.
– Ей хватило ума прикинуться перед ним, что она не имеет к этой истории никакого отношения, – сказала Юля. – И должно быть, мусульмане не принимали ее, женщину, особо в расчет. Поэтому ей и удалось так легко отделаться. Конечно, возьмись за нее Валера, он бы мог вытрясти из нее правду. Но мусульмане, похоже, поделикатничали с любовницей Кураева и поверили, что она ни сном ни духом.
– В этом был их просчет, – удовлетворенно хмыкнула Мариша. – Что ж, так им и надо.
К этому времени подруги уже приехали. На свалке, вопреки опасениям Юльки, Мариша не схватилась тут же за лопату и не принялась шуровать горы мусора. Вместо этого она деловито огляделась по сторонам и направилась к какому-то существу, безмятежно валяющемуся на гнилом матрасе и созерцающему вечернее небо, благо вечер выдался неожиданно теплым.
– Мне нужен ваш главный! – твердо заявила ему Мариша, протягивая в качестве аванса сто рублей.
При виде бумажки существо несколько оживилось. Во всяком случае приняло сидячее положение и почесало в затылке.
– Поздно уже, Иваныч, небось, отдыхает, – уважительно произнесло оно низким хриплым голосом. – Мешать ему, когда он отдыхает, так он, пожалуй, еще в глаз засветит. Бутылку ему нужно выставить, чтобы он разговаривать согласился.
– Купи, – распорядилась Мариша и вытащила еще сто рублей.
После этого существо поднялось и резво затрусило по горам мусора. Подруги двинулись за ним следом. Впереди бодрая Мариша, а позади нее томимая какими-то нехорошими предчувствиями Юлька. Побродив по свалке, подруги обнаружили, что тут существует весьма развитая инфраструктура. Их проводник точно знал, куда и к кому нужно отправиться, чтобы купить водку, а потом сначала провел подруг в «городскую квартиру» Иваныча, потом в «казино» и «ресторан». Расстояния были не такими уж близкими, а потом еще выяснилось, что проводник успел выпить почти всю предназначавшуюся Иванычу водку и пришлось снова идти в магазин, где подруги купили уже не одну, а целых две бутылки, так как, по полученной информации, Иваныч в «казино» продулся и сейчас должен пребывать в весьма скверном настроении. Иваныч обнаружился на своей «даче», представляющей собой пустую картонную коробку, в которой он вольготно устроился. Характер Иваныча его подручный охарактеризовал верно. И если бы не бутылка в руках подруг, то драки точно было не избежать.
– Портфель? – задумался Иваныч, делая большой глоток. – А как он выглядел?
– Кожаный, блестящий, коричневый, – бойко перечислила Юля, припомнив, что ей говорил Женя.
– Нет, из моей бригады никто не находил такой вещи, – пробормотал Иваныч. – Спросить у смежников, что ли? Только предупреждаю, просто так с вами балакать никто не станет. Деньга-то у вас есть?
И он выжидательно посмотрел на подруг. При этом в его глазах мелькнуло какое-то странное выражение, что Юля сочла нужным предупредить:
– Мы из милиции. И хотя мы сюда приехали поговорить во внеслужебной обстановке, но наши товарищи в курсе, где мы и куда направились. Так что шутки шутить с нами не советую.
Иваныч неопределенно хмыкнул, так что было не понятно, поверил он или нет, но нехороший блеск в глазах все же поумерил, вылез из своей коробки и исчез в темноте, велев подругам дожидаться его тут. Стоило ему исчезнуть, как подруг охватил противный холодный озноб. Вокруг невыносимо воняло, было темно и холодно. Да еще вдали завыла собака, а потом к ней присоединилось еще десятка полтора ее сородичей.
– Мариша, как бы нас тут не грохнули! – опасливо прошептала Юлька на ухо подруге, косясь по сторонам. – Ты все свои деньги им разом не показывай. Место больно уж нехорошее.
Наконец появился очень недовольный Иваныч, тащивший за собой какую-то заспанную рыжую бабенку с подбитым глазом и в рваном ватнике.
– Говори! – велел он ей, рывком придав даже строго вертикальное положение.
– А чего говорить-то? – плаксиво заныла бабенка. – Не брала я его. И даже не заглядывала. Век воли не видать, Иваныч. Ты же меня знаешь! Я ни в жизни от своих не крысятничала. Тому мужику, который его спрашивал, я и отдала.
– Какому мужику? – хором спросили у нее подруги. – Брюнету? Мусульманину?
– А я штаны с него не снимала, – неожиданно развеселившись, хихикнула бабенка. – Так что без понятия, мусульманин он там или кто. А волос у него рыжий был и щетина на морде тоже вся рыжая.
– Рыжая, – эхом повторила за ней Мариша, словно не веря своим ушам.
– Я не виновата! – снова заныла бабенка. – Если вам брюнет нужен, так не было его. А я что видела, то и говорю. Рыжий он.
Мариша быстро протянула ей тысячную купюру, которая так же быстро была перехвачена Иванычем. Затем он сильно пихнул бабенку в спину, приказывая ей говорить.
– Рыжий он был, а физиономия больно уж заросшая, – послушно заговорила бабенка, искоса поглядывая на Иваныча и держась от него подальше. – В щетине вся. А сам из себя видный мужчина. Плечи широкие. И рост опять же не подкачал.
– А на какой машине он приехал? – тихо спросила Мариша.
– Чего не видела, того говорить не буду, – уперлась бабенка. – А только он следом за той бабой приехал.
– За какой бабой?
– Которая портфель этот выкинула, – пояснила ей бабенка. – Этот рыжий мужик потому и знал, где искать нужно. Видел, должно быть, куда она его кинула. И как только она уехала, он сразу ко мне. Ну, я-то еще раньше приметила, куда она его кинула. Это только дураки думают, что на свалке вещи пропадают. Все более или менее стоящее денег можно старьевщикам сдать. А портфель этот издалека было видно, что ценная же вещь, ее завсегда продать можно. А когда этот мужик рыжий ко мне подвалил, я сразу поняла, что с него и денег срубить можно. Для виду порылась в мусоре, а часика через полтора, когда он дозрел, и отдала ему находку. Не за так, конечно. Он мне за это пятьсот рублей отдал. И вы еще сейчас.
И она задумчиво покосилась на карман Иваныча, куда тот спрятал перехваченные деньги.
– Ты свое у меня получишь! – то ли пригрозил, то ли пообещал Иваныч, и бабенка с сожалением оторвала взгляд от его кармана.
По описанию той бабы, которая выкинула портфель на свалку, они удостоверились, что это и в самом деле была Ирина.
– Все сходится, – сказала Мариша, когда, обеднев еще на пятьсот рублей, они с Юлей уже ехали в направлении города. – Ирина выкинула портфель на свалку, а Смайл, который все это время, видимо, следил за ней, нашел его.
– Так что бумаги арабов теперь у Смайла, – вздохнула Юля.
– Бумаги у него, а где он сам? Вот что я хотела бы знать! – следом вздохнула и Мариша.
– Думаю, что это хотелось бы знать не только одной тебе, – проворчала Юля.
– Ты намекаешь на Валеру и мусульман, которые тоже за бумагами гоняются? – оживилась Мариша.
– Ну да, конечно, – кивнула Юля. – И кстати, у них есть перед нами то преимущество, что им, похоже, точно известно, где находилась резиденция обобранного эмира. А вот мы, со слов Марии Андреевны, имеем об этом весьма расплывчатое представление.
– Она и сама толком не знала, где работал ее муж, – возразила Мариша. – Ему, небось, не позволяли никому рассказывать ничего конкретного о своей работе из соображений государственной безопасности.
– Я ее и не обвиняю, – пожала плечами Юля. – Но все же преимущество у них есть.
– И что ты предлагаешь? – спросила Мариша. – Попытаться найти Валеру и мусульман, втереться к ним в доверие и вместе с ними искать Смайла и пропавшие бумаги?
– Это было бы уж слишком, – вздрогнула Юля. – Я предлагаю просто сообщить ментам обо всем, что нам известно. Пусть уж они сами оповещают таможню.
– Но Смайл не покидал пределов России, – возразила Мариша. – Его имени нету в списках пассажиров, отлетающих из страны.
– Я тебя умоляю! – закатила глаза Юлька. – Кто тебе это сказал?
– Пока ты развлекалась с этим своим Глебом, я тоже времени даром не теряла. И в том же детективном агентстве, где наняла детектива, мне и предоставили эту информацию, – ответила Мариша. – Так что со всей ответственностью тебе заявляю, судя по официальным данным, Смайл из страны не вылетал. Он где-то тут, и я хочу его найти.
– Во-первых, – принялась загибать пальцы Юлька, – Смайл мог покинуть Россию и не на самолете. А во-вторых, он мог попросить кого-нибудь из своих знакомых летчиков, и они провезли его в кабине пилотов. Он работал в авиакомпании долгое время, и у него должны были там завестись обширные знакомства.
– Так что? – загрустила Мариша. – У нас нет иного выхода, как пытаться разыскать эту мусульманскую шайку?
– Только не самостоятельно, а с помощью ментов, – благоразумно напомнила ей Юля. – Они тоже должны быть заинтересованы в том, чтобы задержать Валеру и этих арабов. Ведь как ни крути, а Нонна и поджог в ее доме – это дело их рук. А значит, они преступники.
– Что-то у меня есть большие сомнения, что менты сумеют их разыскать, – вздохнула Мариша. – Да и что нам о них известно? Где искать их след?
И как раз в этот момент зазвонил Юлин телефон. Думая, что это Крученый или Глеб, Юлька хотела не брать трубку, тем более что высветившийся номер был ей не знаком. Но в последний момент что-то заставило ее передумать.
– Алло, – осторожно произнесла она.
– Юля, это Верка! – раздался в трубке знакомый голос. – Я вас не разбудила?
– Какое там, – вздохнула Юля. – И не ложились вовсе.
– Вот и мне не спится! – обрадовалась Верка. – Вы в милиции были?
– Были, тебя активно ищут, – «порадовала» ее Юлька. – Как только услышали, что мы с Маришей тебя встретили возле твоего дома, сразу же послали наряд к тебе. Так что сиди, где сидишь, и никуда не высовывайся.
– Ой, лишенько! – запричитала Верка. – Это что же, я в тюрьму пойду? Ой, не хочу!
Тут в трубке раздался какой-то шорох, Веркин плач отдалился, а Юлька услышала голос Натальи.
– Верка ведь чего вам в такое время позвонила, она хотела сказать, что вспомнила кое-что о том доме, где ее держали в плену, – сказала Наталья. – Когда ее водили в туалет, она все же, не будь дурой, повертела по сторонам головой. И вот только сейчас вспомнила, что из одного окна там была видна вывеска «Игривый малыш».
– И это все? – разочарованно спросила у нее Юля.
– Сама квартира находилась на втором этаже, – добавила Наталья. – Больше ничего.
– Что ж, спасибо и на том, – вздохнула Юля.
Услышав новую информацию, Мариша приободрилась.
– Возьми у меня на заднем сиденье справочник и найди в нем этот детский магазин, – велела она.
Юлька послушно пролистала справочник и не обнаружила ни одного детского магазина с таким названием.
– Есть «Здоровый малыш», есть «Веселый малыш» и есть «Карапуз», – сказала она. – Что выберем?
– Черт-те что, – пробормотала Мариша. – Может быть, Верка перепутала? Все-таки она до сих пор в шоковом состоянии. А когда ее похитили, она и вовсе не в себе была. Ты не помнишь, долго они ее везли?
– Нет, не долго, – покачала головой Юля. – Она говорила, минут десять от ее дома.
– Тогда можно попробовать, – произнесла Мариша. – Поедем к Пяти углам, а потом по очереди объедем все эти магазины. Глядишь, где-нибудь нам и улыбнется удача.
Но на этот раз оптимистичный прогноз Мариши себя не оправдал. Подруги честно объехали все детские магазины с подходящими названиями. Однако ни один из них не удовлетворял всем приметам. Если он находится на подходящем расстоянии от Пяти углов, то поблизости не было девятиэтажных домов или сам магазин располагался в полуподвальном помещении и, конечно, его вывеска никак не могла находиться на уровне окон второго этажа. А если магазин подходил под описание, то находился он на другом конце города, куда даже среди ночи за десять минут не добраться, хотя Мариша гнала свой «Форд» изо всех сил и с нарушением всех правил.
– Позвони Верке еще раз! – в отчаянии произнесла Мариша, когда последний адрес отпал. – Пусть еще что-нибудь вспомнит.
– Поехали лучше домой! – взмолилась Юля. – У меня глаза слипаются. И все тело гудит. А уж вонь от свалки до сих пор в носу застряла.
– Ты поезжай, а я останусь, – сказала Мариша. – Мне спать не хочется.
Услышав это, Юля только застонала про себя. Но Верке перезвонила. Однако Верка твердо стояла на том, что на вывеске было написано именно «Игривый малыш».
– Только это вряд ли был детский магазин, – внезапно произнесла она. – Вывеска была больно уж красочная. Неоновая. Знаете, такие обычно бывают в кафе или ночных клубах, чтобы в темноте издалека в глаза бросалась.
– Ну, что же ты раньше молчала, Верка! – только и воскликнула Юля, снова бросаясь к справочнику.
На этот раз смотрели подруги в разделе увеселительных заведений. И уже скоро мчались в направлении диско-бара, работающего круглосуточно. Днем это был обычный бар, вечером там начиналась развлекательная программа со стриптизом, а после полуночи гремела дискотека. На этот раз подруги не стали вымерять расстояние от него до дома Верки. И так было ясно, что оно примерно подходит. Прибыв на место, они вертели головами. Вывеска и в самом деле находилась на уровне второго этажа блочного девятиэтажного дома, расположенного через дорогу от диско-бара.
– Но тут не меньше полусотни окон! – присвистнула Юля, пересчитав окна в длинной блочной коробке. – И как узнать, из каких именно глазела на вывеску наша Верка?
– Если бы у нас было время, мы могли бы устроить во дворе засаду, – нерешительно произнесла Мариша. – Рано или поздно Валера или кто-то из его мусульман появится тут.
Но Юля решительно отвергла эту идею. Проводить задержание (пусть даже и в компании Мариши) целой банды физически крепких и горячих южных мужчин, которые к тому же уже пытались убить одну даму, для нее было все же слишком.
– Нет уж, пусть милиция ими займется, – заявила Юля и позвонила Жене.
Тот уже давно отдыхал дома и мирно спал в своей постели, так что Юлькин звонок неприятно поразил его.
– И что вам все неймется? – проворчал Женя, отчаянно зевая. – У меня глаза слипаются. Ночь на дворе. До завтра ваше дело никак нельзя отложить?
Но Юлька возражала так энергично, что Женя только вздохнул и пообещал прибыть на место через час. Прибыл он через полтора, но зато не один, а в компании с тремя крепкими парнями, под куртками которых просматривались короткоствольные автоматы. К этому времени часы уже показывали шесть утра. И начинало светать.
– Это хорошо, что светло, – вздрогнув от ночной свежести, сказал Женя. – Сейчас под видом проверки регистрации и документов будем делать обход квартир. Глядишь, кто-то из соседей и наведет на эту вашу шайку. А кстати, вы уверены, что у них нора именно в этом доме?
Если бы подруги могли это знать!
– Будете платить штраф из собственного кармана за ложный вызов, если ошиблись, – предупредил их Женя.
– Ха! – ответила Мариша. – Еще скажите, что посадите нас за решетку, если другого никого не найдете! А как же! Операция ведь уже назначена. Как же без задержания!
– Ну вы это… – смутился Женя. – Не очень-то ехидничайте.
Тем временем двое из его команды уже начали планомерно обходить квартиры второго этажа, плавно перемещаясь из подъезда в подъезд. В трех первых ничего существенного узнать не удалось. Увидев удостоверение, жильцы исправно открывали двери своих квартир, предъявляли документы. Съемная квартира была всего одна, но там жила русская семья с ребенком. С тремя подъездами все было в порядке. Но когда менты зашли в четвертый подъезд, подруги внезапно ощутили знакомое неприятное покалывание в области солнечного сплетения. И точно. Через минуту в одном из окон второго этажа появилась угрюмая физиономия, а потом и весь человек вылез из окна и повис на руках, примериваясь, куда ему получше спрыгнуть.
– Ого! – обрадовался Женя, резко стартуя с места. – Кажется, будем с уловом!
Болтающийся в окне второго этажа мужчина наконец решился, разжал руки и тяжело рухнул вниз. Впрочем, выбирать ему особенно было не из чего. Под окнами был разбит небольшой палисадник с густыми кустами розового шиповника. И вот в эти шикарные кусты и рухнул с высоты второго этажа несчастный беглец, на которого еще вдобавок сразу же словно коршун набросился Женя. Скоро все было кончено. В окнах второго этажа появились довольные рожи ментов, а закованного в наручники пленника торжествующий Женя потащил к милицейской машине. Подруги поспешили следом за ним.
– А вы-то куда? – запихнув свой трофей в машину, повернулся к ним Женя. – Езжайте домой, девушки, ложитесь спать. Спасибо за помощь и всего доброго.
– Как это домой? – опешила Мариша. – И не подумаем!
– Мы этого брюнета не для вас всю ночь выслеживали! – воинственно поддержала ее Юлька. – Он нам самим для одного разговора нужен!
– Если бы не мы, фиг бы вы этого парня поймали! – добавила Мариша.
– Идите, девушки, домой, – повторил Женя.
– Хм, – произнесла Мариша. – А что вы собираетесь инкриминировать вашему задержанному?
– Соучастие в ограблении!
– А свидетели у вас есть? – невинно поинтересовалась Мариша.
– Найдем! – самоуверенно ответил Женя.
– Что же, счастливых вам поисков! – притворно вздохнула Мариша. – Надеюсь, вы их найдете еще до того, как истечет максимальный срок задержания под стражей этого господина. И будет очень жаль, если вам придется его отпустить, потому что ваша единственная свидетельница Верка так и не появится у себя дома, и, следовательно, вам не удастся ее задержать.
После этого она повернулась, делая вид, что уходит. Юля следовала за ней.
– Постойте! – окликнул их Женя. – Так я и думал, что вы все наврали насчет того, что встретили Верку возле ее дома.
Подруги сделали вид, что страшно оскорблены подобным предположением.
– Перестаньте вы пыхтеть и лучше ответьте мне, – перебил их Женя, – если я разрешу вам поговорить с этим парнем, то вы подскажете, где прячется эта дуреха – домработница потерпевшей? Хотя я и догадываюсь, что она у кого-то из своих подруг. Но не ломать же мне в самом деле двери квартир добропорядочных, вполне возможно, граждан, и не штурмовать их дома. А иначе, сдается мне, эту особу не вытащишь.
– Ты разрешишь нам поговорить с этим парнем, и еще, мы будем присутствовать при его допросе, – быстро сказала Юля. – А потом мы позвоним Верке, и ты с ней сам встретишься. Годится?
– Вы прямо в тиски меня взяли, – застонал Женя, но кивнул.
Задержанный оказался личностью неразговорчивой. На все попытки подруг разговорить его он отвечал угрюмыми взглядами и хмурым молчанием. Иногда он что-то говорил, но было совершенно не понятно, что именно. Наконец Юльку, которой смертельно хотелось спать, но которая понимала, что пока они не добьются от задержанного правды, Мариша никуда не пойдет, осенило:
– А если он просто не понимает по-русски? Нужно вызвать ему переводчика.
– Конечно, не понимает, он же гражданин Судана, – невозмутимо кивнул в ответ тоже зевающий во весь рот Женя. – А переводчик к нам уже едет.
И в самом деле, через десять минут в помещение вошел симпатичный дядечка средних лет, в круглых очках и деловом темном костюме. Несмотря на ранний час и тот факт, что вытащил его Женя из постели, рубашка переводчика была отглажена безукоризненно, а на пиджаке не было ни единой морщинки. Едва войдя, он сразу же наполнил кабинет утренней свежестью своего лосьона после бритья.
– Я – господин Лесенков, – представился он. – Что будем переводить?
В ответ Женя посторонился. Задав несколько вопросов задержанному, господин Лесенков повернулся к Жене и подругам и сказал:
– Господин Фарух требует себе адвоката и отказывается отвечать на вопросы следствия без его присутствия.
Женя болезненно сморщился, но Юлька не растерялась.
– Мы с подругой никоим образом не являемся представителями официальных следственных структур, – сказала она. – Мы ведем собственное частное расследование. И очень бы хотели знать, зачем и по какому праву этот господин и его друзья искали бумаги некоего Михаила Игнатьева?
Едва услышав фамилию Игнатьева, Фарух дернулся и метнул на подруг пронзительный взгляд. Ему явно не нужно было дожидаться перевода вопроса, чтобы понять, о чем пойдет речь. Дождавшись, когда переводчик закончит переводить вопрос, Фарух в свою очередь разразился целой серией вопросов.
– Он спрашивает, какое отношение вы имеете к бумагам его деда, – торопливо переводил господи Лесенков. – И он требует, чтобы вы вернули их ему, так как только он и его братья являются законными наследниками всех ценностей. В противном случае вас ждет смерть.
– Скажите, что это их ждет смерть, если эмир, у которого их дед свистнул эти сокровища, узнает об их поисках, – невозмутимо заявила Юля.
– Эмир давно погиб, последний из его семьи и рода тоже скончался этой зимой. И даже той страны более не существует, она стала автономной областью с иным названием, – перевел подругам господин Лесенков ответ Фаруха.
– Вот как? – задумалась Мариша. – Что ж, по крайней мере это объясняет, почему они начали разыскивать бумаги только спустя столько лет. Значит, они решили, что эмир с того света не покарает их. А при чем тут дед этого молодого человека? И откуда он знал Игнатьева Михаила?
– Он говорит, что Игнатьев был другом его деда. Они вместе спрятали сокровища от грабителей, чтобы те не попали в плохие руки.
– Понятно! – хмыкнула Мариша. – А потом решили, что любые руки, кроме их собственных, недостаточно хороши для сокровищ эмира. Попросту обокрали бедолагу! Значит, не даром Михаила арестовали. Я как чувствовала! Все-таки не бывает дыма без огня. А как же деду этого Фаруха удалось избежать царского гнева?
– Он скрывался всю свою жизнь, опасаясь разоблачения, – перевел подругам ответ внука караванщика недоумевающий господин Лесенков. – Сразу же после того, как они спрятали сокровища, он ушел из страны, спрятался. И лишь перед смертью рассказал своим внукам о спрятанных сокровищах в пустыне, закляв не трогать их до того момента, когда не исчезнет с лица земли последний из потомков эмира.
– Ну да, а этой зимой знаменательное событие наконец свершилось! – фыркнула Мариша. – Поняли уже. А почему дед не оставил своим внукам карты той местности, где они с Игнатьевым спрятали сокровище? Или хотя бы словесное описание, как туда добраться?
– Он говорит, что Игнатьев обманул деда. Что весь план был разработан им, и он не захотел делиться. После того, как они сделали свое дело, Игнатьев составил карту местности и сделал необходимые пояснения, которые они и разделили пополам. Часть карты Игнатьев взял с собой, приобщив ее к своим мемуарам, которые он начал писать, еще будучи любимчиком эмира, а вторая половина карты осталась у деда. По словам Игнатьева, отдельно эти половины были бесполезны. Во всяком случае половина деда точно была бесполезна. Поэтому дед и завещал своим внукам после смерти последнего из потомков эмира отправиться в Россию и найти следы своего бывшего друга Игнатьева и забрать у него его часть карты. Дед точно знал, что в Судан Игнатьев не возвращался, так что вырыть спрятанные сокровища у него не было возможности. И дед завещал ему и его братьям найти их и поделиться с потомками Игнатьева, если таковые обнаружатся.
– Теперь понятно, – вздохнула Мариша. – Детей у Игнатьева не было, поэтому вы с братьями решили, что сокровище ваше.
– Господин Фарух спрашивает: теперь, когда вы знаете правду, вы отдадите ему и его братьям бумаги господина Игнатьева? – обратился к подругам господин Лесенков.
– Передайте господину Фаруху, что его братьям и их русским подельникам еще долгое время будет не до эмирских сокровищ, – произнесла Мариша, так как в этот момент в дверях появилась Верка собственной персоной, испуганно озирающаяся по сторонам.
Увидев Фаруха, она испуганно вскрикнула и отшатнулась к выходу. Там ее перехватил один из ментов и, заботливо поддерживая под руку, увел в соседний кабинет. Фарух тоже увидел ее. При виде Верки на его лице отразилась целая гамма чувств, а потом он уронил голову на руки и глухо застонал. Больше подругам тут было делать нечего. И чувствуя, что сил у них совершенно не осталось и если они немедленно не отправятся спать, то просто умрут, они наплевали на возможность столкнуться нос к носу с Крученым, добрались до Маришиной квартиры, так как до нее было ближе, и завалились в кровати.
