Глава 13

Тем временем отлично выспавшиеся, несмотря на неудобное положение, подруги с удивлением смотрели в окно, за стеклами которого вокруг них простирались зеленые плантации томатов, баклажанов и прочих овощных культур. Вдоль дороги росли молодые, всего в рост человека, финиковые пальмы, давая небольшую тень. В отдалении сияло белизной новенькое здание, куда и направлялся автобус.

Через десять минут подруги в корне пресекли попытку Пьера проявить галантность и подать им руку и вышли из автобуса совершенно самостоятельно. Пассажиры, которые с ними ехали, похоже, уже хорошо ориентировались, куда им нужно идти, и толпа возле троицы быстро рассосалась. Они остались на небольшой площади одни. Как только это произошло, к ним подошел невысокого роста, но крепкого телосложения молодой араб, который был тут уже раньше, но до сих пор ограничивался лишь тем, что внимательно рассматривал толпу приехавших.

— Здравствуйте, приветствую вас в «Оазисе», — произнес он по-русски очень чисто и почти без акцента и спросил: — Это ведь вы журналистки из России?

— Да, — сдержанно кивнули подруги.

— Господин Абдул любезно предупредил меня о вашем визите по телефону, — приветливо ответил араб. — Будем знакомы. Меня зовут Фейсал, и на меня возложены обязанности показать вам весь наш суперсовременный сельскохозяйственный комплекс в пустыне, который мы так и назвали — «Оазис». Вы готовы начать экскурсию прямо сейчас или предпочтете привести себя в порядок с дороги?

Подруги подумали и выбрали второй вариант.

— Я проведу вас в комнату, которая является стандартной для всех работающих в «Оазисе», — кивнув, произнес Фейсал. — А затем вы сможете пообедать вместе со всеми. И после отдыха мы начнем с вами экскурсию. Если вы не захотите задержаться, то сегодня же вечером сможете отправиться в обратную дорогу. Либо вы можете провести ночь у нас.

— Вы очень любезны, — кивнула Мариша. — Спасибо.

— И так хорошо говорите по-русски! — похвалила его Юля. — Где вы его учили?

— Вообще-то, я родился и вырос в России, — ответил ей Фейсал. — В Волгограде.

— Да? — удивились подруги. — Надо же!

Видите ли, мой дедушка по своим идейным соображениям был очень близок к коммунизму. И когда в семнадцатом году прошлого века в вашей стране победили большевики, он вскоре примкнул к ним и объявил себя коммунистом. Он был молод и отправился в вашу страну, чтобы строить коммунизм. Потом он вызвал к себе бабушку, и в России родился мой отец. А потом дед подыскал ему в жены арабскую невесту, которая также переехала жить к жениху. Таким образом я и мои братья родились в России. Но после смерти дедушки бабушка начала тосковать по родине. И отец принял решение вернуться сюда. Для меня не представилось сложности найти работу. В «Оазисе» работает много русских. Не все они хорошо знают даже английский язык. А уж по-арабски могут объясниться и вовсе единицы. Поэтому на меня возложены обязанности на первых порах опекать их и объяснять, что к чему.

К тому времени, когда Фейсал закончил свой рассказ, он уже довел подруг до двери в их новое жилище. Двух подруг и Пьера, который до сих пор парился под темным покрывалом и помалкивал, как и полагается немой девушке из приличной семьи, поселили в апартаменты, состоящие из двух комнат, холла и ванной с душем.

— Отдыхайте, и через час я зайду за вами, чтобы провести в столовую залу. И если захотите освежиться в душе и вымыть волосы, то обязательно используйте специальные добавки к шампуням, — заботливо сказал им Фейсал на прощание. — Вы найдете их на полочке в ванной комнате. Иначе вы можете не промыть волосы.

Стоило за предупредительным молодым человеком захлопнуться двери, как подруги кинулись к большому зеркалу. Отразившаяся в нем картина их не утешила. Вид у них и в самом деле был какой-то замызганный. После сна в автобусе волосы совершенно спутались. И в них, как с огорчением убедились подруги, застряли какие-то крошки и мусор.

— Боже, как хорошо! — послышался за их спиной удовлетворенный стон.

Обернувшись, подруги обнаружили полуобнаженного Пьера, развалившегося на кровати и блаженно созерцающего потолок. Опухоль от ударов на его лице немного спала, но все равно Пьера еще нельзя было назвать красавцем. Впрочем, синяки, как ни странно, отлично вписывались в его образ — молодой красавец с мощной фигурой и широкой грудной клеткой, покрытой жесткими темными волосами.

— Что вы застыли? — поинтересовался у них Пьер. — Вы же собирались принимать душ. Идите, а я после вас.

Подруги дружно направились в ванную комнату. Но вовсе не потому, что им так уж не терпелось влезть под душ, хотя и это тоже, но главное, они хотели без помех обсудить положение.

— Как ты думаешь, долго нам еще таскать за собой этого парня? — обратилась к подруге Юлька, включив воду.

— А чем он тебе мешает? — спросила Мариша. — Он же тебе нравился! И честно сказать, сейчас я его хорошенько рассмотрела, он очень даже ничего! И не говори, что он тебе никогда не нравился!

— Это было до того, как он нас предал!

— Зато потом спас!

— Один раз обманул, может и еще раз обмануть!

— Он весь в синяках из-за нас с тобой!

Это соображение заставило Юлю немного усовеститься. К обеду все трое успели привести себя в порядок. И чувствовали настоятельную необходимость побеседовать с Фейсалом, так сказать, по душам.

— Он по роду своих занятий должен хорошо знать тетку Раю, — поделилась своими соображениями Мариша. — И он мне показался славным парнем. Если в этом «Оазисе» что-то нечисто, если тут действительно пропадают люди, то этот Фейсал не сможет врать, что ничего об этом не слышал, и не краснеть при этом.

Юлька была согласна. И за обедом постаралась высмотреть Фейсала и усадить его за их столик. Пьера они оставили в комнате вкушать обед в одиночестве. Он пробовал протестовать, но подруги живо напомнили ему, что под покрывалом ему ходить еще минимум до вечера.

— А как ты в парандже будешь есть в общем зале? Это же комично. Ты ложку до рта донести не сможешь!

И Пьер со вздохом покорился. Поэтому сейчас никто не мешал подругам вовсю очаровывать ничего не подозревающего беднягу Фейсала. Тот охотно болтал с подругами, рассказывая им о том, как устроена жизнь в «Оазисе». Но им было совершенно наплевать на то, что урожай помидоров новой селекции в прошлом году увеличился в полтора раза, а в этом году обещает быть еще больше. Они только и ждали момента, когда смогут спросить парня о тетке Рае.

— Раиса Пернатых? — переспросил Фейсал. — Конечно, я ее помню. Но вы опоздали. Она уже улетела на родину.

— Улетела? — переспросила Мариша, прямо-таки впившись глазами в лицо Фейсала. — Вот как?

Но тот невозмутимо отправил в рот ложку фасолевого супа и кивнул:

— Да, она улетела.

— Как же так!

— Обычно, — пожал плечами Фейсал. — У нее закончился контракт, и она улетела.

— Ты это видел?

— Нет, просто вечером мы с ней попрощались. А утром я видел ее в автобусе.

— И ты с ней разговаривал?

— Да, — кивнул Фейсал. — То есть нет. Она мне кивнула на прощание. Но к чему эти вопросы? Вы прилетели сюда из-за госпожи Пернатых?

И не успели подруги поразиться его проницательности и удивиться, откуда Фейсал об этом знает, как парень продолжил:

— Вы, наверное, хотели бы сфотографировать госпожу Пернатых на ее рабочем месте. Так?

— Да, так, — с облегчением подтвердила Юля. — А с кем она общалась?

— Общалась? — удивился Фейсал. — Со мной. Со своими коллегами. Со всеми.

— Но с кем она особенно дружила?

— Не знаю, — покачал головой Фейсал. — Мне лично вообще показалось, что госпожа Пернатых не слишком общительна.

— Почему? — спросила Юля.

— Видите ли, все свое свободное время она предпочитала проводить в прогулках по пустыне.

Фейсал сказал и словно бы смутился. Во всяком случае, на его лице на мгновение мелькнуло испуганное выражение, словно он ляпнул что-то лишнее и теперь сожалеет.

— В пустыне? — нахмурилась Мариша. — А мы с вами где сейчас? Тут на много километров вокруг сплошная пустыня.

— Нет, — засмеялся Фейсал. — Я имею в виду настоящую пустыню. Она брала джип и уезжала кататься по пескам.

— Одна? — ахнула Юля.

— В том-то и дело, — ответил Фейсал. — И она была до того увлечена пустыней, что, когда джип сломался и свободных машин не нашлось, она взяла у кого-то из местных жителей верблюда и поехала на нем.

— На верблюде? Одна? — не поверила Юля.

— Да, да, я сам удивился, — кивнул Фейсал. — Но, как говорится, слов из песни не выкинешь. Можете мне поверить, госпожа Пернатых — дама с причудами. Можете так об этом и написать в своей статье. Это придаст ей своеобразный колорит.

Подруги молча обдумывали слова Фейсала. Разумеется, не о том, как сделать несуществующую статью более колоритной. А о том, какого черта тетке Рае понадобилось в дикой пустыне, да еще на верблюде.

— Скажите, а поблизости есть еще человеческое жилье? Может быть, госпожа Пернатых ездила туда?

Нет, — покачал головой Фейсал. — Она уезжала часа на два или три. За это время, даже если гнать машину, нельзя доехать ни до одного из соседних оазисов. А в других местах в пустыне люди не живут.

— И с ней никто никогда не ездил?

— В первый раз с ней ездил господин Зиновчик, — сказал Фейсал. — А потом она ездила одна, или ее сопровождал…

Но в этот момент его отвлек с вопросом круглый толстячок с каким-то растерянно страдающим выражением лица, блуждающий по залу. Толстячок хотел знать, что из предложенных за обедом блюд можно есть человеку с язвой желудка. Услышав о неожиданной проблеме, Фейсал полетел на кухню договариваться с поварами, чтобы они быстро приготовили ему кашу на воде и диетический суп-пюре. А потом принес толстячку тысячу извинений, объясняя, что не получил вовремя информации о его язве. Но уже на ужин обещал тому изумительное легкое куриное суфле.

Толстячок оказался человеком занудным. Успокаиваться не желал. И чтобы сгладить неприятный инцидент, когда один из порученных его попечению гостей чуть было не остался без обеда, Фейсал остался с ним. Впрочем, он больше подругам был и не нужен. Теперь их снова интересовал господин Зиновчик, который как-то раз катал тетку Раю по пустыне и вроде бы неплохо ее знал. После недолгих расспросов им указали на сухощавого мужчину средних лет, который задумчиво поглощал из стоящей перед ним мисочки десерт — свежие финики, отваренные в сахарном сиропе, и запивал их апельсиновым соком. Внешне он чем-то напоминал Юрия Алексеевича — любителя орхидей. Только Евгений Зиновчик был еще более задумчив и рассеян.

— Раиса? — переспросил он у подруг. — Она была где-то тут.

И он принялся вертеть головой по сторонам. И никак не желал верить своим коллегам, когда они в один голос объясняли чудаку, что госпожа Пернатых давно уехала.

— Странно, мне казалось, что я ее видел, — сконфуженно признался Зиновчик подругам. — Но, выходит, ошибся. Что вы спрашивали? Катался ли я с ней на джипе по пустыне? Да, признаюсь. Был у меня такой порыв. Но одного раза мне хватило с лихвой. На мой взгляд, ничего интересного и к тому же жарко, песок, ветер. А Раисе, как ни странно, понравились эти прогулки. Она потом часто мне говорила, что каталась нынче по пескам.

— И куда вы с ней поехали?

— Куда? — задумался Зиновчик. — Сначала объехали наш «Оазис» по периметру. Я думал, что Раиса хочет посмотреть на наши орошаемые делянки. Но посадки мы не осматривали. Раиса сказала, что она и на работе уже успела на них налюбоваться. Поэтому мы немного углубились в пустыню.

— В каком направлении?

— От восточной оконечности «Оазиса» отходит неплохая дорога, — сказал Зиновчик. — Мы поехали по ней. Честно говоря, я уже предлагал вернуться. Мне было слишком жарко. Но Раиса все просила, чтобы мы покатались еще немного. В результате мы даже заблудились.

— Да вы что!

Да, — явно оживившись при воспоминании об этом приключении, закивал Зиновчик. — Признаюсь, я даже немного испугался. Сотовые телефоны там, в пустыне, почему-то не брали. Воды у нас было по небольшой фляжке на человека. И вокруг на несколько дней пути сплошная пустыня. Представляете? Я даже решил, что мы погибнем, и, признаюсь, ударился в панику. Но Раиса повела себя великолепно. Несгибаемая воля! У нее был при себе компас. И с помощью него, представьте себе, она мигом нашла дорогу назад! Но больше я с ней никогда не ездил. Она меня звала, но одного раза мне хватило.

— И она ездила кататься одна?

— Не знаю! — пожал плечами Зиновчик. — Наверное, нашла себе какого-то спутника. Но я не интересовался. Спросите в гараже.

После этого он уткнулся в свои финики. А подруги вместо послеобеденного отдыха, рекомендованного им любезным Фейсалом, отправились в гараж. Там они никого не застали. Видимо, послеобеденный отдых был незыблемой традицией для всех обитателей «Оазиса». Пришлось подругам отправиться к себе, отложив поиски на вечер. Пьер, вкусив сытный обед, уже спал, оглашая комнату раскатами такого богатырского храпа, что подруги встревожились.

— Как ты думаешь, немые девушки могут так храпеть? — обратилась к подруге Мариша.

Юлька не стала тратить даром слова и просто растрясла Пьера.

— Что? — сонно осведомился он.

— Ты храпишь!

— Нуда, — беззлобно подтвердил Пьер и, повернувшись на другой бок, захрапел еще громче.

Пришлось включить музыку. Но под ее заунывные звуки что-то не спалось. Промучившись два часа, они с радостью встретили приход Фейсала. Пьер уже был одет в покрывало. И подруги отправились в обход «Оазиса». Как вскоре выяснилось, комплекс состоял из самого научного корпуса, где жили и работали ученые и где находились лаборатории. Вокруг этого здания зеленели небольшие плантации, на которых работали многочисленные работники. Некоторые жили в «Оазисе» целыми семьями и предпочитали оставаться в деревне в своих традиционных домиках из желтоватого камня, в которых жили еще их прадеды.

— Почему они не переедут в более комфортабельное жилье? — удивилась Мариша, глядя на небольшой базар, расположившийся на деревенской площади прямо перед жилищами работников.

— Дело в том, что стоимость такого дома без всяких удобств гораздо ниже, чем стоимость одной небольшой квартиры, но находящейся в доме со всеми благами цивилизации, которые доступны людям в этом месте, — ответил Фейсал. — А жить в таком доме может вся многочисленная семья.

— Так работники получают маленькое жалованье? — осведомилась Юля.

— Неквалифицированный труд всюду оплачивается низко, — уклонился от прямого ответа Фейсал и с явным смущением постарался побыстрей увезти подруг из бедной деревни.

Зато поля и лаборатории он демонстрировал с видимым удовольствием. И в самом деле, было чем гордиться. И хотя подруг не интересовали все эти овощные посадки, но они внимательно слушали Фейсала, стараясь уловить в его рассказе намек на то, что же могло случиться с теткой Раей. Увы, экскурсия подходила к концу, а тайна исчезновения тетки Раи так для подруг и не прояснилась. Им показали кабинет, где она работала. Но сейчас там уже трудился другой сотрудник, говоривший на французском, отчего Пьер даже дернулся под своим покрывалом.

Наконец они обошли все постройки, нащелкали игрушечным фотоаппаратом кучу кадров и выразили горячую благодарность Фейсалу.

— А теперь мы бы хотели немного проехаться по окрестностям, — сказала Мариша.

Фейсал не возражал. Он лишь предупредил подруг, что не сможет сопровождать их, так как у него много других дел.

— Но если вы поедете по дороге, то не заблудитесь, — сказал он. — Просто возвращайтесь обратно до темноты и по своим собственным следам. И тогда все будет в порядке.

В гараже, куда Фейсал привел подруг, он быстро сдал их на руки симпатичному бородатому здоровяку, который вполне сносно объяснялся на английском. После продолжительных взаимных приветствий подругам наконец была показана машина, на которой всегда ездила тетка Рая. Собственно говоря, это была единственная свободная от работ машина, которую держали исключительно для прогулок по пустыне. Но большого наплыва желающих как-то не наблюдалось. Так что джипом пользовалась одна тетка Рая.

— Столько они на нем гоняли, что даже…

— Простите, — перебила механика Мариша. — Кто это «они»?

— Госпожа Пернатых и господин Кроун, — ответил механик. — Американец.

— Госпожа Пернатых несколько раз каталась с ним на этом джипе? — уточнила Мариша.

— И столько километров на нем они накатали, что в последний день даже сцепление полетело, — кивнув, сообщил подругам механик. — Уж как госпожа Пернатых переживала. Ей так хотелось попрощаться с пустыней. Мне даже стало ее жаль. И я посоветовал ей обратиться к моему брату. Он держит верблюдов и всегда рад подработать.

Подруги попросили подготовить для них джип.

— Не могу, — пояснил им механик. — Говорю же, сцепление сломалось.

— Как, опять? — изумились подруги.

Почему опять? С тех пор еще не починили! — невозмутимо ответил механик. Но если хотите прокатиться по окрестностям, возьмите верблюдов в деревне. У моего брата, например. Уверяю вас, это будет замечательная поездка. Запомните ее на всю жизнь. Что за удовольствие мотаться по пескам на машине? Нет, чтобы почувствовать душу пустыни, нужно сесть на верблюда и отдаться его размеренной поступи. И тогда… Тогда вам откроется совершенно новый мир.

Переглянувшись, подруги отправились к брату поэтичного механика — Самиру. Тот оказался дома. И, услышав вопрос подруг, подтвердил, что госпожа Пернатых брала у него верблюда. И хорошо заплатила за него вперед.

— И очень хорошо, что она так сделала, иначе я бы счел ее поступок просто унизительным для меня, — добавил он и многозначительно замолчал, показывая, что мог бы и продолжить.

— А в чем дело? — спросила у него Мариша. — Что случилось?

Араб некоторое время задумчиво созерцал бумажную купюру с изображением незнакомого подругам бородатого короля с добрым и мудрым лицом, одетого в неизменно традиционные одежды. Видя, что задумчивость затянулась, Мариша положила перед ним еще одну купюру. Самир еще немного подумал, а потом так же задумчиво протянул руку, словно сомневаясь, взял деньги и принялся их рассматривать на свет. Наконец осмотр его удовлетворил, и он продолжил:

— Она брала верблюда всего на час, но прошло два часа, а она не возвращалась. Потом прошло три часа, а затем четыре и пять.

Подруги терпеливо слушали упражнения араба в арифметике, не рискуя его перебивать.

— И я начал уже тревожиться. Но решил подождать еще немного. Как вдруг услышал какой-то шум и вышел во двор. И представьте, увидел своего верблюда, жующего корм.

— И что? — спросила Юля.

— Он был один, — задумчиво произнес Самир. — Женщины с ним уже не было.

— А с верблюдом все было в порядке? — спросила Мариша. — На нем не было ссадин или ран?

— Нет, — покачал головой мужчина и так же задумчиво добавил: — Но он был один!

— Так что? Выходит, он сбросил женщину, оставил ее умирать в пустыне, а сам вернулся домой? — встревожилась Мариша.

— Сначала я тоже так подумал, — невозмутимо ответил Самир. — И утром хотел идти к брату, но утром у меня были дела. Днем тоже. А вечером брат пришел ко мне сам, сказал, что та женщина уехала на автобусе, и я успокоился.

— Это как же вас понимать? — прошептала Юлька. — Вы думали, что эта женщина осталась в пустыне, но ни вечером, ни ночью, ни утром, ни даже днем и не подумали поднять тревогу? А если бы она действительно осталась в пустыне одна? Вдруг она упала и получила травму? Она бы умерла, пока вы тут размышляли!

— На все воля Аллаха, — неторопливо ответил араб. — Если женщина принимается за неподобающие ее полу дела, то ей приходится нести ту ношу, которую несет мужчина — отвечать за свои поступки самому.

— А нам можно взять вашего верблюда? — спросила Мариша, пнув Юльку в бок, чтобы та не злила мужчину.

По лицу Самира скользнула тень неодобрения.

— Вы умеете на нем ездить? — спросил он. — Если нет, то я его вам не дам. В прошлый раз все обошлось. Но искушать судьбу — не дело.

— Зачем нам верблюд? — спросила Юлька у Мариши. — Мы же и в самом деле не умеем им пользоваться!

— Я умею, — едва слышно, только так, чтобы услышали подруги, прошептал Пьер.

— Вот видите, она умеет ездить на верблюдах! — обрадовалась Мариша, ткнув Самиру пальцем в темную фигуру Пьера.

— Она — да, а вы? — последовал невозмутимый ответ.

И как ни уламывали подруги упрямого дядьку, тот лишь качал головой. А затем и вовсе ушел в дом.

— Ну и плевать! Тут есть и другие верблюды! — обидевшись, крикнула ему в спину Мариша. — Пойдем к соседям и возьмем у них.

Но стоило подругам направиться к соседнему дому, как Самир снова появился на улице, всем своим видом выражая желание продолжить переговоры. Очевидно, добрые чувства в его душе не смогли победить алчность. И он решил, что если подруги все равно твердо решили кататься и, возможно, сгинуть в пустыне, пусть это лучше принесет доход ему, а не кому-то другому. А возможно, с самого начала все это была чистая игра, затеянная с целью выманить у доверчивых туристок побольше денег. Но подруги уже раскусили Самира. И после недолгого торга верблюд перешел к подругам за тридцать пять реалов, что составляло чуть меньше десяти американских долларов. На взгляд подруг, довольно значительная сумма за прокат такого ледащего животного, которое вывел им Самир.

— Вы уверены, что на этом м-м-м… животном можно ездить? — с сомнением осведомилась Мариша, оглядывая облезлого верблюда, его слюнявую морду, слезящиеся воспаленные глаза и выпирающие ребра.

— Его мать участвовала в скачках! — обиделся за своего питомца Самир. — Посмотрите на его мышцы!

Повинуясь его приказу, верблюд опустился на брюхо. При этом его морда выражала такое неодобрение и даже брезгливость по отношению ко всему миру и к девушкам в частности, что подругам стало не по себе. Однако Мариша все же взгромоздилась на животное. И Самир дал им несколько простейших уроков, как управлять кораблем пустыни. Дело, в общем-то, оказалось нехитрым, учитывая отсутствие дорожных знаков, которыми обильно заставлены улицы в городах.

— Я тоже хочу! — произнесла Юля.

Самир оживился, отправился куда-то и вскоре привел еще двух верблюдов, на которых уселись Пьер и Юля. Самир что-то крикнул животным, хлопнул их по ляжкам, и верблюды один за другим зашагали прочь из деревни. Сначала все шло хорошо. Друзья мирно покачивались на спинах животных, с удовольствием созерцая окрестности. Сельскохозяйственные посадки тут производились по окружности. В центре размещались оросительные установки, двигавшиеся по радиусу. В результате вокруг зеленели одинаковые концентрические круги, между которыми" оставались небольшие выжженные солнцем участки почвы.

— Меня укачивает! — неожиданно подала голос Юлька. — Как остановить это животное? Пьер!

— Что? — отозвался едущий впереди подруг Пьер.

— Я хочу остановиться!

— Зачем? — последовал вопрос.

— Мое дело! — разозлилась Юлька. — Хочу, и все!

— Дерни за повод, — предложил ей Пьер.

Юля дернула. Но противное животное никак не отреагировало. Как верблюд шагал в привычном размеренном темпе, так и продолжил шагать. Юля натянула повод потуже. Теперь верблюд начал отклоняться в сторону от дороги. Орошаемые земли уже закончились, и впереди расстилалась только выжженная пустыня, куда и шагал верблюд.

— Он не слушается! — в отчаянии произнесла Юля. — Ребята, я хочу обратно!

Оглянувшись, она увидела, что и два других верблюда тоже двинулись следом за ней.

— Пьер! Нам туда не надо! Как их повернуть к дому?

Но у Пьера дела с верблюдом шли еще хуже, чем у подруг. Наконец, разозлившись, он хлопнул животное тонкой палочкой, используемой в качестве хлыста. И верблюд наконец отреагировал. Он высокомерно дернул головой и сделал рывок вперед. Получив еще один шлепок, он обиженно взревел и вдруг поспешно перешел на бег, немедленно вырвавшись далеко вперед из общей кучи. Верблюды подруг не смогли стерпеть и двинулись за ним следом.

— М-м-ма-м-ма! — кричала Мариша, которую подкидывало на спине бегущего верблюда, словно на ухабах.

Вообще-то принято считать, что верблюды движутся исключительно плавной иноходью. И седоки получают от езды на них просто неземное удовольствие. Но подругам их бег почему-то плавным не казался. С непривычки их швыряло из стороны в сторону. Так что они с трудом держались в седле. А проклятые скаковые верблюды, должно быть, вспомнив о своих быстроногих предках, выступавших на скачках, всерьез увлеклись бегом. Теперь подруги были озабочены лишь тем, чтобы удержаться в седле. Выпасть из него с такой высоты и на приличной скорости, которую развили животные, было весьма опасно.

— Пьер, что делать?! — кричала Юля. — Как их остановить?

— Не знаю, — отозвался наконец Пьер. — Я видел, как ими управляют пятилетние мальчуганы. Так что в принципе ничего сложного тут быть не может. Нужно просто правильно дернуть за повод.

Но как раз это у подруг и не получалось. То ли верблюды им попались на редкость тупые и вредные, то ли сами они отдавали им неправильные команды. Крики погонщиков заставляли верблюдов все ускорять ход, вместо того чтобы его замедлить.

— Они не понимают по-русски! — наконец осенило Юльку. — Пьер, поговори с ними по-арабски.

Пьер честно попытался, но то ли познаний не хватило, то ли акцент у него был слишком сильный, но верблюды и не думали его слушаться. Время шло, и наконец верблюды притомились и сами по себе перешли на более спокойный аллюр, потом на шаг, а затем и вовсе остановились.

— Проклятые твари! — пробормотала Юлька и тяжело сползла со своего верблюда на песок.

Сесть на него во второй раз она не согласилась бы ни за что в жизни. Впрочем, вряд ли бы и сумела это сделать. Потому что ее верблюд стоял совершенно ровно, не делая попыток лечь. Так что до седла теперь было не дотянуться, о чем Юлька пока что ни капли не жалела.

— И где мы находимся? — жалобно спросила она у Мариши.

Та посмотрела на Пьера.

— Мне кажется, что если мы пойдем по следам, то быстро вернемся назад, — последовал ответ.

Бесспорно, его предложение было просто великолепным. Но вот загвоздка, верблюды, утомившись от быстрого бега, теперь вознамерились отдохнуть и перекусить какими-то сухими колючками, которые росли у них под ногами. На призывы седоков повернуть в обратную сторону и двигаться потихоньку домой они не реагировали.

— Зачем мы взяли этих гадов?! — воскликнула Юлька.

— Мы хотели посмотреть, куда могла на своем верблюде заехать твоя тетка Рая, — сказала Мариша по-русски. — Мне почему-то кажется, что из своей последней поездки по пустыне она не вернулась. А вместо нее в Россию наутро уехал ее двойник.

— Тетку Раю могли подменить и в аэропорту, — возразила Юля.

— Возможно, но все же там это было сделать трудней. Вокруг люди и все такое. Тетка Рая наверняка бы сопротивлялась.

— А если она была целиком и полностью за подмену? — снова не согласилась Юля.

— Знаешь, если так, то и нечего твою тетку искать! — рассердилась Мариша. — Если она сама организовала эту подмену, то, значит, у нее был на это резон. Но я так не думаю. Иначе зачем этому господину Полю было пытаться нас похищать? Нет, с твоей теткой определенно что-то нечисто. И мы должны проверить все версии, в частности и ту, что тетка Рая не вернулась в свой последний вечер с прогулки по пустыне.

— Ну хорошо, и если принять за версию, что эта скотина, — и Юлька злобно покосилась на Маришиного верблюда, — тоже отказалась слушаться тетку, то та могла очутиться где угодно. Мариша, нельзя же было всерьез рассчитывать, что верблюд двигался каждый раз в одном и том же направлении.

— Почему же ты раньше молчала о том, что мое предложение полное барахло? — осведомилась у нее Мариша.

Почему? Этого Юлька и сама не знала. Просто ей было нужно на ком-то выместить плохое настроение. А поблизости были только верблюды, которым слова Юльки были до фени, и Мариша с Пьером.

— Скоро стемнеет, — встревоженно посмотрев на опускавшееся в тучи солнце, произнес тем временем Пьер. — В темноте мы не сможем различить следы наших верблюдов на песке.

Это заставило подруг моментально забыть о разногласиях. Криками и уговорами им удалось заставить повернуться верблюда Юльки. У девушки в кармане нашелся пакетик с подтаявшими анисовыми леденцами. Втянув в себя приятный запах, верблюд оживился и согласился развернуться на сто восемьдесят градусов. Получив за это конфетку, он довольно схрумкал ее. Двое других кораблей пустыни тоже получили свое угощение и послушно двинулись за Юлькой, так и не решившейся сесть на своего дромадера и ведущей его в поводу.

Друзья облегченно перевели дыхание. Но, как оказалось, рано. Стоило верблюдам получить последнюю конфетку, как они снова встали.

— Ну и черт с ними! — прошипел Пьер. — Все равно уже совсем темно и ни черта не видно. Подождем утра. А утром отправимся домой. А может быть, нас найдут еще раньше. В конце концов, мы не так далеко удалились от «Оазиса». Ничего страшного с нами за одну ночь не случится. Диких зверей, способных справиться с тремя взрослыми людьми, тут нет. К тому же мы разведем костер.

— У нас нет спичек! — возразила Мариша.

— У меня есть зажигалка, — заявил Пьер. — Трофейная.

И он в самом деле извлек из кармана порядком помятую и даже оплавившуюся бензиновую зажигалку «Zippo». Потом Пьер отнял у страшно недовольных таким поворотом событий верблюдов несколько кустов сухих колючек и принялся ломать их на топливо для костра. Наконец все было готово.

— Откуда у тебя такая зажигалка? — чиркнув кремнем, спросила Мариша.

— Из Вьетнама, — ответил Пьер. — Только не думайте, что я там воевал. Вовсе нет. Просто вьетнамские «Черные следопыты» до сих пор торгуют зажигалками, оставшимися у них в земле со времен войны с американцами. Говорят, что отыскивают их в земле. Конечно, не поручусь, что моя зажигалка самая что ни на есть настоящая, вполне возможно, что и подделка. Но согласитесь, есть что-то особое в мысли о том, что владеешь зажигалкой, от которой прикуривал сигарету американский боец за минуту до того, как получил пулю от вьетконговца.

— Лишь бы она работала, — содрогнувшись от такой картинки, проворчала Мариша, отправляясь собирать сухие ветви кустарников для костра.

Юля отправилась за ней. Сухие веточки прогорали быстро, и топлива было нужно много. Вскоре Пьер с подругами устроились на быстро остывающем песке на попонах, снятых со спин верблюдов. Этими же покрывалами решено было укрыться, если станет невыносимо холодно.

— Как они воняют! — простонала Юля. — Нам потом вовек от запаха верблюжьего пота не отмыться. Если мы все-таки найдем мою тетку, я с ней никогда в жизни больше разговаривать не буду.

Мариша ничего не сказала. Они напряженно прислушивалась к чему-то.

— Вам не кажется, что тут есть кто-то еще? — прошептала она наконец.

— Мариша! — взмолилась Юлька. — Я тебя умоляю, не надо меня пугать. И так страшно.

— Да уж, выбрала время для шуточек, — тоже поежился Пьер.

— Я не шучу, — успела произнести Мариша, и в тот же момент чья-то тень появилась у нее за спиной, сильная рука закрыла ей рот, а потом ей и вовсе накинули на голову какую-то темную тряпку.

Судя по сдавленным крикам, которые доносились с той стороны, где сидела Юлька, с ней поступили таким же образом. Один Пьер пытался дать ответный бой налетчикам, выкрикивая какие-то бессвязные ругательства. Но вскоре затих и он. А потом Мариша почувствовала, как ее куда-то тащат, роняют, а потом она уже не слышала ничего.