ГЛАВА 12
Оказалось, что на тушение пожара у Инги ушло около десяти минут. Именно столько времени потребовалось соседям, чтобы, увидев языки пламени, собраться и прибежать на помощь. Но для Инги эти десять минут показались десятью часами. И сейчас, совершенно обессилев, она выронила из рук опустевший шланг, и сама бы упала на пропахший гарью пол, но чьи-то руки подхватили ее и осторожно вытащили на свежий воздух.
Инга не потеряла сознания, она слышала все, что происходило вокруг нее. И слышала, как собравшиеся люди восхищаются ее мужеством и отвагой. Постепенно ее саму стало наполнять чувство гордости за то, как она вела себя в опасную минуту.
Но были и другие голоса, которые открыто возмущались и негодовали:
– Ну, ты даешь, красавица! Разве так можно?
– Ты хоть понимаешь, что с огнем шутки плохи?!
– Сама могла погибнуть и людей подвести!
Инга с трудом разлепила слипшиеся губы и пробормотала:
– О чем это вы?
– Пожар кто устроил?
– Я не знаю, – ошеломленно покачала головой Инга. – Но не я!
– А кто, если не ты?
Инга хотела рассказать о тени, которая померещилась ей за соседским забором, но не стала. Вместо этого она сказала:
– Я уже спала. Проснулась от того, что почувствовала запах гари. Понятия не имею, что полыхнуло!
Вокруг вновь зашумели. У каждого была своя версия случившегося.
– Проводку коротнуло.
– Чайник на плите забыла!
– Утюг не выключила.
Но Инга мотала головой.
– Электричества не было, когда я проснулась. Его дали, когда я уже прибежала к колодцу.
– И что? Будто бы не знаешь, как у нас бывает. Сначала пробный ток дадут, потом ждут, неполадки устраняют, а потом уже основное напряжение пускают. Вот от пробного у тебя полыхнуло, а основное тебе пожар потушить помогло. Повезло тебе!
На этом соседи и сошлись во мнениях. Но если бы они все же дали слово самой Инге, то она бы сказала, что, когда прибежала в кухню, там стоял ощутимый запах то ли ацетона, то ли какой-то другой химической жидкости. И сильней всего полыхало возле плиты, которую Инга вообще сегодня, как приехала, не включала.
Разумеется, в самом скором времени приехал Залесный. На нем лица не было. Но Инга все же отметила, что первым делом он нашел глазами в толпе именно ее саму, и лишь убедившись, что с ней все в порядке – она цела и относительно невредима, озаботился размерами причиненного пожаром ущерба его дому.
Поняв, что, кроме кухни, остальные помещения не пострадали, Залесный подошел к Инге.
– Простить себе не могу, что разрешил тебе остаться тут одной на ночь! – воскликнул он, обнимая ее. – А если бы ты сгорела? Что бы со мной было, ты подумала?
– Ты так говоришь, словно бы это я устроила пожар.
– А кто?
– Я не знаю, но точно – не я.
К счастью, последствия пожара были минимальны. Пространство кухни выгорело, но это было даже хорошо. Прежние хозяева, устраивая кухню, меньше все заботились о том, чтобы помещение было пригодно для нахождения там в холодное время года. И если в самом доме в сентябре и мае было еще относительно комфортно, то в кухне стоял откровенный холод, еще хуже, чем на улице.
– Так что все к лучшему. У самих руки бы не дошли утеплить кухню, а так Нине поневоле придется это сделать.
Инга поняла, что Залесный тоже уже склонился к мысли избавиться от проблемного дома. И хотя самой Инге по-прежнему казалось, что это не совсем правильно, она ничего не стала возражать любимому. Вместе с другими мужчинами Залесный бродил по пожарищу, а Ингу увела к себе тетя Галя якобы для того, чтобы напоить ту горячим чаем, а на самом деле – чтобы иметь слушательницу для своих сетований.
– Ох, и испугалась я, – твердила она Инге. – До сих пор сердце колотится.
– Чего же вы так испугались? Мне удалось потушить огонь еще до того, как он вырвался наружу.
– Да не про пожар речь! Я о другом кошмаре тебе говорю! Призрак я видела, вот что!
– Какой призрак?
– Яшки-бандита призрак, вот какой! Ох, зря я про него разговор к ночи с тобой завела! Как спать легла, так все без сна ворочалась. Его, проклятого, вспоминала, его бесчинства. А потом шум мне за окном послышался, встала я и на улицу выглянула. И знаешь, чью рожу я там увидела?
– Чью?
– Так Яшкину же!
– Погодите-ка, – нахмурилась Инга. – Но вы же будто бы говорили, что этот человек умер?
– Вот! А я тебе о чем говорю! Призрак это был! Небось услышал, что мы про него говорим, вот и заявился.
Но Инга не больно-то верила в призраков и всякие такие вещи. И потом, если даже призрак и явился в дорогие его сердцу места, то очень уж подозрительно совпало это с полыхнувшим у них в кухне пожаром.
– Знаете, тетя Галя, вы должны рассказать об этом моему мужу.
– Зачем? Чтобы он меня сумасшедшей перед всеми выставил? Нет уж, молчать буду.
Инге стоило огромных усилий уговорить тетю Галю. Наконец соседка согласилась, и Залесный стал обладателем еще и этой информации. Инга не спускала глаз с лица любимого мужчины и поэтому видела, что сведения его зацепили.
– Спасибо вам, тетя Галя, за бдительность, – тепло поблагодарил он разрумянившуюся старушку. – А насчет Яшки я справки наведу. Как была его фамилия, не помните?
Фамилию бандита – Нининого жениха – тетя Галя никогда и не знала. Но она помнила кличку бандита – Яшка Мокрый.
– Очень уж людей многих положил, отсюда и прозвище, так я думаю. Впрочем, может быть, что и не поэтому. Хотя сам Яшка говорил, что тех, кто благодаря ему на тот свет отправился, он лично сам на втором десятке перестал считать.
– Но почему вы думаете, что это был призрак Яшки? Кто вам сказал, что бывший жених Нины, бандит, умер?
– Не помню, из соседей сказал кто-то.
– Но сами вы его мертвым не видели?
– Скажете тоже, страх какой! Нет, конечно! Не видела!
– Значит, это мог быть и он сам, как говорится, собственной персоной.
На какое-то время тетя Галя задумалась, а потом с торжеством выпалила:
– А вот и нет, а вот и не может! Ведь если бы Яшка жив был и сюда явился, то рожа его постареть за эти годы должна была. Правильно?
– Ну… да.
– А он явился мне точно таким, каким я его и помню! Значит – что? Значит, это призрак и был!
Залесный не стал больше спорить с тетей Галей. Он еще раз поблагодарил ее за помощь, а потом взглянул на Ингу:
– Мне нужно возвращаться обратно в город. Надеюсь, ты со мной?
И он еще спрашивает!
– Ни за что не останусь тут, – произнесла Инга дрожащим голосом. – Вот только, как быть с узлами, которые я собрала?
– Там есть что-то особенно ценное для тебя лично?
– Нет, – поколебавшись, призналась Инга. – Просто вещи, которые жаль будет потерять.
– Оставь их, – велел Залесный, который выглядел очень озабоченным. – Оставь все и поедем!
– Но как же… тут надо еще прибрать. И вызвать полицию или пожарных.
– Этим займется Леонид Викторович.
Леонидом Викторовичем звали председателя садоводства, который был с Залесным в хороших отношениях и сейчас по-дружески согласился взять на себя заботу о погорельцах. Следователь пошептался о чем-то с Леонидом Викторовичем и вновь подошел к Инге, побуждая ту ехать в город.
Инга не стала больше спорить с Залесным. Какая-то странная апатия охватила ее всю целиком. Видимо, сказывались события, пережитые ночью. И сейчас она позволила Залесному усадить себя в машину, и едва машина тронулась с места, как Инга закрыла глаза и почти в ту же минуту погрузилась в крепкий глубокий сон без всяких сновидений.
Очнулась она уже у собственного дома. Залесный смотрел на нее с сочувствием. Он проводил ее до двери квартиры и, убедившись, что с ней все в порядке, сказал:
– Оставайся дома, поспи чуть-чуть, ведь ночью тебе этого почти не удалось сделать. А потом постарайся без лишней необходимости на улицу не выходить.
– А ты?
– Мне необходимо вернуться на службу.
– Но сегодня же воскресенье, выходной день!
– У меня очень много работы.
– Скажи хотя бы, тебе удалось поговорить с Аделаидой и Валерием?
– А чем, по-твоему, я занимался вчера весь день и добрую половину ночи?
– Значит, ты их допрашивал?
– И не я один. Мы накинулись на них всей бригадой.
– И что?
– Безрезультатно.
– В смысле? – удивилась Инга.
– В смысле, что ни она, ни он не признаются в убийстве Пухликова.
– Ну и пусть не признаются! Его тело нашли в строении, принадлежащем Цветаеву!
– Боюсь, что все не так просто. Они признаются в том, что привезли Пухликова в дом, принадлежащий Цветаеву. Но на этом их вина, которую они согласны взять на себя, и заканчивается.
– То есть?
– По их словам, Пухликов приехал с ними совершенно добровольно.
– Лгут!
– Вероятно, что лгут. Но доказать это мы не можем.
– И что же? Вы их отпустите?
– Нет, конечно! Мы работаем, пытаемся нащупать ниточку между Пухликовым и этими двумя.
– Что же там щупать? Аделаида – его жена. А Валерий – ее любовник. По-моему, все ясно и прозрачно. Валерий убил своего соперника, а Аделаида, потеряв мужа и испугавшись остаться одной, теперь выгораживает любовника. А может быть, Валерий и ее запугал, вот она и твердит, что он не убивал ее мужа!
– Так-то оно так, да уж очень странно все выглядит. По их словам, Пухликов добровольно отказался от поездки в Турцию. И это, конечно, вранье. Но вот с какой целью они привезли Пухликова в загородный домик Цветаева – нам непонятно. Убить его они могли в любом другом месте по дороге, совсем не нужно было для этого тащить Пухликова домой к Цветаеву, подставляясь по полной программе. По словам этой парочки, они хотели поговорить о чем-то с Пухликовым, но так как сначала к диалогу он был не склонен, то они связали его, заткнули ему рот и оставили в дровнике.
– Вот видишь! Они признаются, что пытали его!
– Нет. По их словам, они обращались с пленником очень гуманно. Даже решили побаловать его вкусным обедом, а заодно и отпраздновать удачное завершение своей операции. И так как в доме было шаром покати, они отправились в магазин. А когда спустя два или три часа вернулись назад, то обнаружили пленника мертвым с перерезанным горлом. И на его лице были следы побоев, как я уже говорил, – выбиты зубы и сломан нос.
– И что?
– Как – что? Они запаниковали. По их словам, убийство Пухликова не входило в их планы.
– А что входило?
– В том-то и дело – этого они не говорят. Твердят, словно попугаи, что Пухликова они не убивали, что это сделал кто-то другой. Они же лишь хотели с ним побеседовать по душам.
– Да о чем же? О чем?
– Вот это, – серьезно произнес Залесный, – нам с коллегами сегодня и предстоит выяснить.
И Инга снова осталась одна. Какое-то время она провела в попытках занять себя чем-то отвлеченным. Потом попыталась заснуть, благо время было еще очень раннее. Но все было напрасно. То ли она так основательно выспалась за тот час, что они добирались до города, что сейчас сон совершенно не шел к ней, то ли причиной ее бессонницы стали новости, полученные от Залесного, но Инга никак не могла заснуть.
Внезапно раздался телефонный звонок. Инга взяла трубку и увидела, что ей звонит Нина, и сердце екнуло у нее в ожидании недобрых новостей. Если возвращать Нине дом, то в сегодняшнем виде он будет стоить значительно меньше. Однако, если Инга полагала, что разговор пойдет о доме, она здорово ошибалась. Новые неприятности у Нины были куда серьезнее.
– Колька пропал, – каким-то не своим голосом произнесла Нина.
– Что значит – пропал?
– То и значит – нет его. Дома не ночевал, и сейчас от него ни слуху ни духу.
– Но он уже взрослый мальчик, наверное, остался ночевать у своей девушки.
– Нет у него девушки! – отрезала Нина. – Все время с этими оболтусами, папенькиными сынками проводит.
– Так поговори с ними! Они должны знать, где их друг.
– Пробовала, да только не выходит у меня ничего, – заплакала Нина. – Они со мной и разговаривать не хотят. Смотрят так презрительно, слова сквозь зубы цедят. Вот если бы Сергей был жив, он бы нашел на них управу.
– И чего ты хочешь?
Но Нина не ответила на вопрос. А начала вместо этого вновь жаловаться на свою жизнь.
– Вика с Рустамом сейчас у нас дома.
– И ты его пустила?
– А кто меня спрашивать будет? Привела доченька зятя будущего – голодранца. Сидят на диване, ручки сложили, оба счастливые. Тьфу! Глаза бы мои на них не смотрели!
– Ну, зачем ты так? – попыталась вразумить обозленную мать Инга. – У них любовь.
– Тебя бы на мое место! – внезапно окрысилась на нее Нина. – Муж убит. Сын пропал. А дочь в дом проходимца привела! Скоро они меня со свету сживут, все наследство Серегино себе заберут!
Инга хотела посоветовать женщине не судить всех по своей мерке, но вовремя прикусила язык. Нетрудно было предположить, какой ушат грязи выльется на нее, вздумай она сунуться с таким советом к Нине.
– Так чего же ты хочешь от меня? – спросила Инга.
– Поговори с ними!
– С кем?
– С этими обалдуями!
– С друзьями Коли?
– Во-во! С ними!
– Ты не обижайся, – смутилась Инга. – Но я, наверное, не смогу приехать к вам в поселок. Муж на работе, не сможет меня подвезти. А без машины добираться к вам…
– А к нам и не нужно ехать! – перебила ее Нина. – Эти охламоны в городе собираются. Я тебе клуб назову, где они тусуются, ты туда подъедешь и посмотришь, не с ними ли мой Колька!
– Ну… ну, ладно.
Инга прекрасно помнила, что Залесный велел ей сидеть дома. Но, с другой стороны, отказать Нине она тоже не могла.
– Как называется место, где мне искать Колю?
– Ты съездишь? – обрадовалась Нина. – Понимаешь, я могла бы и сама, но…
– Но ты плохо себя чувствуешь.
– Нет, дело не в этом, если нужно, я бы поехала. Но боюсь, что Коля воспримет мое появление неадекватно.
– Вы с ним поссорились?
– Ну… да, повздорили маленько.
Так как Нине явно не хотелось говорить на эту тему, Инга не стала настаивать. В конце концов, у нее своих проблем полно. Конечно, она выполнит просьбу Нины, но не более того. Получив от Нины адрес клуба, Инга ненадолго задумалась.
Рука ее сама потянулась к телефонной трубке и набрала номер Рустама. Тот обрадовался, услышав ее, и начал рассказывать, как у них с Викой теперь все хорошо.
– Колька совсем из дома ушел, тетя Нина тихая сидит, мы с Викой, словно в раю, никто нас не трогает, из дома не гонит.
– А почему Нина с сыном поругались, ты не знаешь?
– Знаю, только они не просто поругались. Колька свою мать в измене отцу обвиняет.
– Что?
– Вбил себе в голову, что у Нины есть любовник, – отозвался Рустам. – Дескать, видел, как она с ним обнималась за домом. Орал на мать, что она падшая женщина и еще похуже. Требовал, чтобы она назвала имя своего любовника.
– Колька же его видел. Или мужчина был ему не знаком?
– Ну, в темноте Колька много не разглядел. Даже лица не видел, только силуэт.
– И этого ему хватило, чтобы орать на мать?
– Если меня спросить, то я считаю, что Коля неправильно поступил, – серьезно произнес в ответ Рустам. – Мать она и есть мать, как бы она себя ни вела, сын чтить ее должен. Хоть я Нине и не родной сын, но ни я, ни Вика до сих пор ни словом ее не упрекнули. А ведь тоже видели, как она с мужчиной за забором встречается.
– Что? И вы тоже видели?
– Ну, да, видели, и что? Это ее личное дело, с кем встречаться. Тем более что муж, откровенно говоря, обращался с ней очень плохо.
– И что это за человек?
– Крепкий такой мужик. А кто он, этого я вам сказать не могу, потому что из дома мы с Викой только один силуэт и видели.
Закончив разговор с Рустамом и немного разобравшись в том, что случилось у Нины и ее сына, Инга начала собираться в дорогу. Она могла особо не торопиться. Нина сказала, что раньше полудня суетиться нечего, потому что любители тусовок подтягиваются в клуб во второй половине дня.
Но Инга решила, что поедет туда чуть раньше. Так как Коля не ночевал дома, то он может оказаться там и сразу же после открытия клуба, то есть в районе полудня.
Тем временем Залесный, пока Инга осуществляла миротворческую миссию, был занят по горло куда более важными вопросами. Ему и его коллегам предстояло решить, виновны в смерти Пухликова задержанные ими молодые люди, или же следствию нужно прислушаться к показаниям Аделаиды и Цветаева.
Пока что показания обоих подозреваемых были какими-то мутными. И как ни старались следователи и их помощники, ясней они не становились. Поняв, что сотрудничать со следствием подозреваемые не настроены и о том, зачем привезли Пухликова в загородный дом, которым пользовался на правах хозяина Валерий Цветаев, говорить правду не намерены, Залесный отдал команду своим сотрудникам проверить показания обоих задержанных.
– Они предъявили в качестве оправдания чек из магазина. Но можем ли мы ему доверять?
Чек с пробитой на нем датой и временем совершения многочисленных покупок, который сохранился у задержанных, доверия у следствия не вызвал. Хотя дата и даже время на нем примерно совпадали со временем смерти господина Пухликова, который называли эксперты, но…
– Но они могли подобрать этот чек позднее. Возле магазина их всегда валяется множество, так что совсем нетрудно было бы выбрать нужный.
Вот только некоторые покупки из числа пробитых в чеке до сих пор сохранились в багажнике машины. Среди них имелось расписное цветочное кашпо. Трудно было соединить покупку этой симпатичной вещицы и совершенное или планируемое убийство Пухликова. Да и не вязался моральный облик двух задержанных молодых людей с ролью жестоких убийц, которые не только убили свою жертву, но еще и пытали ее.
Глядя на нежное личико Аделаиды, ее большие широко распахнутые глаза, Залесный никак не мог представить эту женщину в роли палача. Да и Валерий Цветаев на убийцу тоже был никак не похож. Мягкий, улыбчивый, он казался растерянным, напуганным, но говорить упорно отказывался. У Залесного создалось впечатление, что парень безоглядно влюблен в Аделаиду и что ради нее он готов если не на все, то на очень многое. Но вот хватило бы у него духу пойти ради нее на убийство? В этом у Залесного были большие сомнения.
– Чувствую, что Пухликова они привезли в тот дом не случайно. Тут присутствует какой-то тайный умысел. Надо проверить прошлое обоих задержанных. Возможно, раньше они уже привлекались за совершение каких-либо противоправных действий.
Но первая же проверка выявила, что никаких преступлений – ни мелких, ни крупных – за этой парочкой не числится. Оба они были чисты, аки горлицы.
По словам Аделаиды, они так сильно перепугались, когда увидели мертвого Пухликова, что совсем растерялись. Сначала они попытались реанимировать его, но поняв, что предпринимать какие-либо меры уже поздно, решили похоронить несчастного.
– Мы понимали, что нас обвинят в его убийстве. Поэтому решили скрыть тело.
– И даже этого вы сделать по-человечески не смогли! Яму-то нужно было поглубже выкопать.
– Валера сказал, что так будет достаточно.
Нет, вы только посмотрите на этих двух недотеп! Залесный не знал, как ему относиться к задержанным. Они производили впечатление каких-то удивительно наивных людей, что в принципе совпадало с показаниями всех, кто знал их лично. Что Валерий, что Аделаида и с места работы, и с места жительства характеризовались как исключительно доброжелательные и отзывчивые ребята. Ни он, ни она никогда не были замечены в агрессивности.
Залесный не поленился и пообщался даже кое с кем из их школьных друзей. И все эти люди, а также школьные учителя, которые хорошо знали своих учеников, в один голос подтвердили, что никогда бы не заподозрили их в совершении какого-либо злодеяния. Но если одноклассники Валерия просто возмущались, что полиция цепляется к такому славному парню, то одноклассники Аделаиды оказались более разговорчивыми.
– Чтобы Аделаида кому-то сознательно причинила зло? – воскликнула одна из ее подруг. – Быть этого не может! Она даже плохо отзываться о тех, кто ее обидел, не хотела. Прекрасно помню, когда мы с девчонками начинали при ней ругать ее же обидчиков, она всегда нас останавливала.
– А в какой семье она росла?
– У нее была одна только мама. А папу, который их бросил, Аделаида всегда мечтала найти.
– Зачем? – насторожился Залесный. – Чтобы отомстить?
– Нет, что вы! Исключительно для того, чтобы поговорить с ним, убедить его в том, что не стоило ее бросать, потому что она хорошая и готова его любить и помогать.
Удивительное мягкосердечие никак не вязалось с тяжестью обвинения, нависшего над головами этих двух молодых людей. При этом Залесный чувствовал, что они что-то скрывают от него. Что именно, он понять никак не мог. Но ему помогла школьная подруга Аделаиды, которая, пустившись в воспоминания, сказала:
– Если спросите мое мнение, то я вам скажу: не стоило Аделаиде так зацикливаться на своем папаше. Алла Георгиевна – очень хорошая женщина, а вот мужчина, от которого она родила Аду, был законченный г…!
– Почему вы так о нем отзываетесь?
– Да потому что знаю! Мама у меня работала завучем в той же школе, где мы с Адой учились. Алла Георгиевна с дочерью жили в маленькой служебной квартирке при школе. Своего жилья у них не было. И Алла Георгиевна призналась как-то моей маме, что так случилось по вине ее бывшего мужа. Он не только оставил ее одну с ребенком на руках, но еще и провернул какую-то махинацию с жильем Аллы Георгиевны, так что та в результате оказалась прописанной где-то в деревне. Мама советовала Алле Георгиевне, которую очень любила и жалела, подать на негодяя в суд. Но Алла Георгиевна, или, как мы все называли ее между собой, Аллочка, была до того незлобивым человеком, что так и не стала этого делать. Сказала: Бог все видит, если он рассудил, что должно быть так, пусть так и будет.
В голове у Залесного что-то внезапно щелкнуло, и загорелся свет. Боясь спугнуть удачу, он переспросил:
– Как, говорите, звали маму Аделаиды? Алла Георгиевна или Аллочка? И она… жива?
– Жива-живехонька. В последний раз, когда я ее видела, она занималась оформлением жилья в собственность. К хорошим людям всегда рано или поздно в жизни приходит удача. Вот и Аллочке нашей все же повезло. Как она и говорила, Бог вознаградил ее за терпение и кротость. Ее Аделаида пришлась по душе одному богатому старику, который ее сначала взял к себе жить в качестве воспитанницы, а потом завещал ей свои хоромы в центре города.
– И что же… Аделаида переписала их на свою мать?
– Ну, таких подробностей я не знаю. Но от мамы знаю, что Алла Георгиевна со служебной площади уже выписалась и в скором времени должна будет ее освободить окончательно. А это значит, у нее появилось собственное жилье, куда она и смогла прописаться и где сможет жить впоследствии.
Вот теперь Залесный окончательно прозрел и начал понимать, что затеяла парочка юных идиотов, попавшихся ему в руки. Но для того, чтобы разговорить их, ему требовался один человек. И кажется, он знал, где этого человека можно найти.
