ГЛАВА 10
Вика помогла Инге перенести мать на кровать, где они с удобством расположили больную. А потом Вика засуетилась, выполняя указания Инги.
– Принеси маме воды и какое-нибудь сердечное лекарство. Прости, что тебе придется это сделать самой, я бы сбегала за тебя, но я не знаю, что у вас тут и где, – извиняющимся тоном произнесла Инга. – Поэтому ты уж посуетись, а я побуду с твоей мамой. Послежу, чтобы у нее вновь не начался приступ.
– Воду я принесу, – с готовностью отозвалась Вика. – Это не проблема. А вот лекарства где мне взять? С мамой такого раньше не случалось, я даже не знаю, что ей и принести.
– Посмотри у папы, – предложила ей Инга.
– У папы? – вроде бы удивилась Вика. – Но…
– Возьми в моей аптечке, – прошелестела неожиданно Нина. – Там есть.
– Но как они называются?
– Они все в пакетике, – продолжала шептать Нина едва слышно. – Там надпись на нем…
– Какая надпись, мамочка?
– Сережа, – прошептала Нина, уже отключаясь.
Вика застыла на месте.
– Сережа? – пробормотала она. – Это что еще за Сережа? И как его лекарства очутились в нашей аптечке?
– Думаю, Нина имела в виду, что лекарства предназначались для твоего отца – Сергея. Ну, беги, принеси, что она сказала.
Вика убежала и вернулась назад очень быстро. В руках у нее были и вода, и большой пакет с лекарствами. И еще несколько флакончиков с хорошо знакомыми Инге этикетками. Пустырник, капли пиона, корвалол, валерьянка… Их Инга быстро выхватила из руки Вики.
– Это мамины, – пояснила Вика, все еще растерянно рассматривая пакет, который держала у себя в руках, пока что не открывая его. – А папины я сейчас посмотрю.
Инга одобрила ее решение:
– Может быть, там будет какое-нибудь успокаивающее посильнее этих травок.
– Не знала, что папа пил лекарства, – пробормотала Вика, глядя, как Инга капает в воду коктейль из валерьянки, прекрасно понимая, что ее действие будет скорее психологическое, и корвалол, и настойку пустырника, искренне надеясь при этом, что хуже Нине от этой микстуры не станет.
Рецепт этой микстуры достался Инге от бабушки, которая употребляла ее всякий раз, когда у нее прихватывало сердце. Но вот годится ли это лекарство для больных эпилепсией? Этого Инга не знала, но все же полагала, что лекарство Нине не повредит.
– Надо же, сколько тут лекарств! – пробормотала Вика, открыв наконец пакет с лекарствами Сергея. – И откуда они все взялись?
– Мама говорила, что у твоего папы было высокое давление и частенько прихватывало сердце.
– Что-то я такого не припомню, – развела руками Вика.
– Твоя мама сказала, что папа не хотел, чтобы про его недуг знали близкие. Он хотел для всех выглядеть вечно молодым и здоровым.
– Ну, этого все хотят. Конечно, папе бы тоже этого хотелось. Знаете, теперь я припоминаю, что мама часто не пускала меня к папе, говоря, что тому хочется отдохнуть. Значит, в это время ему могло быть плохо! Ох, папка, папка! Как же мне тебя не хватает!
Инга с сочувствием смотрела на эту девочку, понимая, что сейчас и ей тоже придется нанести ужасный удар. И зачем она впуталась в это дело! Зачем согласилась послужить злым глашатаем! Ведь если для Нины смерть мужа всего лишь сравнительно небольшой удар, в душе она его уже давно потеряла, то для этой девочки убитый Сергей Пухликов являлся и всегда будет являться отцом. Вот ее горе будет поистине искренним и глубоким.
В это время в прихожей снова послушался шум.
– Мама, я дома.
– Это Колька! – встрепенулась Вика.
– Зови брата сюда.
Через несколько минут Инга увидела старшего отпрыска Нины. Если в Вике было что-то и от отца, то сын был куда больше похож на мать. Инга старательно вглядывалась в черты юноши, но не могла найти в нем ни малейшего сходства с отцом. Ростом Колька был уже со взрослого мужчину, крупный и красивый парень.
– Мама, что с тобой?
Нина открыла глаза и с любовью взглянула на сына. Было ясно, что между этими двумя существуют особые доверительные отношения. Но в то же время Инга понимала, что отец есть отец, и для юноши этот человек тоже должен был значить немало.
– А вы кто?
Коля смотрел прямо на Ингу, не опуская глаз.
– Я… я знакомая твоей мамы.
– Никогда раньше вас не видел.
– У меня был к твоей маме разговор и…
– Это ей от вашего разговора так плохо стало?
Отчасти юноша был прав. Но Инга ничего ему не ответила. Чтобы оттянуть разговор о смерти Сергея, а заодно отвлечь внимание юноши от своей персоны, она спросила у Вики:
– А ты где была-то?
– Да так…
– Мама тебя ждала, волновалась. Ты почему трубку не брала?
– Так это она из-за меня так разволновалась? – ужаснулась Вика. – Ой, мама, если бы я только знала!
Нина сделала попытку улыбнуться, она явно желала утешить свою дочь. И Инга поспешно произнесла:
– Нет, нет, ты тут ни при чем. Мама переживает не из-за тебя, а…
И поняв, что еще не в состоянии начать разговор на эту тему, она вновь спросила у Вики:
– Ну, все-таки, где ты была? Куда пошла после школы?
Вика поскучнела и отвернулась в сторону. Вид у нее сделался печальный и совершенно убитый.
– Вика? – обратилась к ней снова Инга. – Ты меня пугаешь. Говори, что еще случилось? Тебя кто-то обидел?
– Это все Рустам.
Услышав это, Коля тут же сжал кулаки. Глаза его грозно сверкнули:
– Рустам? Что он тебе сделал?!
Он подскочил к сестре, схватив за плечи и развернув к себе:
– Ну, говори! Если он тебе что-то сделал, я убью его!
– Коля, не трогай сестру!
Это вскричала Нина, которая сделала попытку приподняться на кровати.
– Лежи, куда ты? – кинулась к ней Инга. – С Викой все в порядке, правда?
– Да, мама. И ты, Коля, не волнуйся так. Рустам меня не обидел, – голос у девочки дрожал, а на глазах появились слезы. – Просто… Он… он меня бросил!
Вместе с этим признанием из ее глаз потекли такие потоки слез, что Инга в первый момент даже испугалась. Раньше она думала, что слезы из глаз брызжут только у клоунов в цирке. Но тут, ей показалось, она увидела именно это.
– Бросил!
Колька отшатнулся от сестры, разглядывая ее теперь вроде как и с изумлением. Что же могло не понравиться нищему пришельцу в его красавице сестренке? Этот вопрос отчетливо читался на лице юноши.
– Как бросил? – также удивленно произнесла и Нина. – Он тебя еще и бросил?
– Да, мама! Сегодня после школы я встретилась с Рустамом. И он мне сказал, что нашел себе другую!
– Как другую? Кого?
Нина казалась вконец растерянной и уязвленной. Она ненавидела Рустама, когда он любил их дочь и хотел быть с ней. Но теперь, когда ненавистный Рустам отвалился сам, Нина казалась обозленной на него еще больше.
– Кого он там себе нашел? – ядовито спросила она. – Побогаче?
– Нет, мама. Не все измеряется деньгами. Рустам сказал, что устал от ненависти, которую вы к нему питаете. И что он улетает к себе домой. Родные нашли ему там невесту. Он поедет и женится на ней, так надо.
Услышав это заявление, Нина окаменела, Коля сплюнул, а вот Инга лишь недоуменно покачала головой. Что такое говорит Вика? Рустам говорил, что, кроме старенькой русской мамы, другой родни у него нет. Родня отца отвернулась от них, когда мать Рустама вздумала противиться их обычаям. Они не хотели знать ни ее, ни ее сына.
Так откуда же вдруг взялась невеста? Кто сосватал ее Рустаму? Русская мама, вдруг понахватавшаяся под старость аульных привычек сватать за взрослых сыновей совершенно незнакомых тем девушек? Лишь бы невеста самой маме нравилась? По принципу: для сына я выбираю лучшее только сама?
Конечно, может быть, кто-то скажет, что в этом подходе и кроется некий глубинный смысл. Инга с этим даже не спорила. Двум равноправным хозяйкам в одной кухне никогда не ужиться. Нужно, чтобы одна была у другой в подчинении. Но чтобы это не было невестке совсем уж в тягость, необходимо, чтобы между девочкой и свекровью возникла хоть какая-то приязнь. Тогда всем в семье будет комфортно жить. И хорошие отношения между свекровью и невесткой очень важны. Именно этим двум женщинам придется больше всего контактировать друг с другом. А когда появятся дети, роль бабушки только еще больше возрастет.
Ну а сын… что же, если невеста ему пришлась не сильно по сердцу, он может сделать ей с пяток ребятишек, чтобы не заскучала очень уж сильно, а потом куда-нибудь деться. Уехать, к примеру, на заработки. И действительно, будет работать и содержать жену, время от времени даже осчастливливая ее своими визитами, но при этом весело проживая в России.
Однако Инге казалось, что Рустам выше такого первобытного взгляда на семью, как на источник одного лишь продолжения рода. И что он уже дорос до того уровня понимания, что свою судьбу каждый человек должен творить только сам. И что только он сам знает, что хорошо для него и с кем ему хорошо будет жить всю жизнь. И наконец, самое главное, что в супружеские отношения двух людей никто и ни на какой их стадии не должен даже вмешиваться, не говоря уж о том, чтобы грубо брать функции выбора на себя.
Все эти сложные мысли Инги вырвались всего лишь в одном коротком возгласе:
– Рустам не мог так поступить!
В ответ обе женщины – мать и дочь – уставились на нее. Вика смотрела с надеждой, а вот Нина, пожалуй, что с неприязнью. В следующую минуту Нина, внезапно перейдя на «вы», произнесла:
– Будьте так добры, перестаньте вмешиваться в нашу жизнь.
Инга даже не сразу поняла, кого она имеет в виду. Лишь спустя минуту, когда взгляд Нины, устремленный на нее, стал совсем уж холодным и отстраненным, до Инги дошло: ее выгоняют вон.
– Уйдите, – подтвердила Нина. – Оставьте нас с дочерью наедине. Мы хотим обсудить случившееся с ней вдвоем. Вы тут лишняя!
Когда тебе так откровенно указывают на дверь, возразить бывает нечего.
– Если я вам больше не нужна, то я, пожалуй, и впрямь пойду, – пробормотала Инга, которая не находила других слов. – Извините, если что не так.
Произнеся эту фразу, она тут же отругала себя. И за что она извиняется? Это Нина ведет себя просто неприлично, даже если присутствие Инги вдруг стало ее так сильно раздражать, можно найти тысячу способов, чтобы выставить за дверь человека, не оскорбив и не унизив его при этом.
Видимо, Нине тоже стало стыдно за свое поведение, потому что она крикнула вслед уходящей Инге:
– Насчет дома моей бабушки все остается в силе. Я верну вам деньги, а вы взамен отпишете дом обратно на меня.
Инга притормозила в дверях. Предложение было щедрым, но только в состоянии ли Нина его выполнить?
– Не знаю, что и сказать. Это очень благородное предложение с вашей стороны, но думаю, мы не сможем его принять.
– Это еще почему? – удивилась Нина. – Вам – деньги, мне – проблемный бабкин дом. По-моему, все справедливо.
– Но вы сами находитесь в такой ситуации…
Инга хотела сказать, что теперь у Нины нет ни денег, ни мужа, а судьба ее дома под вопросом. Но вовремя осеклась. Ни к чему еще больше расстраивать Нину. Да и говорить при девочке о смерти ее отца тоже не хотелось. Пусть уж Нина сама осторожно поведает дочери о новом несчастье.
Но Нина расстроенной совсем не казалась.
– Деньги за дом я вам верну, – спокойно сказала она. – Это дело чести. Вы по-доброму отнеслись ко мне, мужа моего нашли. Так и я тоже… выполню свой уговор.
– Мы не примем у вас деньги. Пусть уж дом останется за нами.
– Ты чего, обиделась на меня? – встревожилась Нина, вновь переходя с Ингой на «ты», что говорило о переменчивости ее нрава.
Похоже, у женщины были, кроме всего прочего, еще и серьезные гормональные проблемы, которые и давали о себе знать такими эмоциональными всплесками.
Впрочем, Инга была человеком образованным и хорошо знала, что все процессы в организме человека подчинены как раз этим самым маленьким и вроде бы таким незначительным гормонам. Однако, как ни незначителен их размер, но если их в организме слишком мало или, наоборот, избыток, то все внутренние органы человеческого организма быстро выходят из строя.
И конечно, судя по болезненности Нины, с гормонами у нее был полный кошмар.
– Ну, так мы договорились насчет дома? – настойчиво требовала женщина ответа от Инги.
– Я даже не знаю, что и сказать.
– А ты просто согласись.
– Я поговорю с хозяином дома.
– С мужем, что ли?
– Он мне пока что не муж.
– Ну, живете-то вместе, значит, муж, – хмыкнула Нина. – Твое слово все равно что его. Так что? Могу я завтра на него взглянуть?
– На кого? – растерялась Инга.
Но Нина не сходила со своей позиции.
– На дом, на кого же еще? – произнесла она и вопросительно уставилась на Ингу. – Так что скажешь? Могу я на дом бабкин взглянуть? Все ли там в порядке, посмотрю.
– Ну, конечно, – еще больше растерялась Инга. – В любое время. Если… если вам здоровье позволит.
– Вот и отлично.
И откинувшись на подушки, Нина махнула рукой:
– А о здоровье моем не беспокойся. Со мной мои дети, так что иди!
И видя, что Инга мешкает, она добавила уже более сурово:
– Нам с детьми по душам потолковать нужно. Чужой человек тут будет лишним.
Оказавшись на улице, Инга задумалась, что бы ей предпринять дальше. Ползти в одиночестве через темные поля ей совершенно не хотелось. Однако иного пути из поселка не было. Чтобы добраться до более или менее оживленного шоссе, по которому ходили маршрутные такси и автобусы до города, ей необходимо было преодолеть отрезок пути в два километра, который шел по практически неосвещаемому пространству. Представив, как она идет там совсем одна, продуваемая всеми ветрами, беззащитная и несчастная, Инга почувствовала, как слезы жалости к самой себе навернулись у нее на глазах.
Можно было позвонить Залесному, но Инге не хотелось этого делать. Во-первых, пока Залесный добрался бы по пробкам до «Лазурита», могло пройти от часа до двух. А за это время Инга рисковала здорово окоченеть. Ведь назад в дом Нины она вернуться не могла. А общественных мест, где посторонний посетитель поселка мог бы провести пару часиков, тут просто не было.
В поселке имелся лишь небольшой продуктовый магазинчик, который заканчивал свою работу очень рано и сейчас был, конечно, уже закрыт. Летом в распоряжении детей имелась футбольная площадка и парочка детских уголков с горками и песочницами. Но сейчас было далеко не лето, а Инга была совсем не ребенок, чтобы дожидаться своего мужчину в песочнице.
– Что же мне делать?
И как бы в знак предостережения, в тот момент, когда Инга уже решилась двинуться в путь пешком, над окрестными полями раздался тоскливый собачий вой. Вздрогнув, Инга живо представила себе стаю диких собак, окруживших ее со всех сторон одну в чистом поле. Рука Инги сама потянулась к телефону и набрала номер Рустама. К ее удивлению, парень снял трубку после первого же гудка. Однако, услышав, что это звонит Инга, здорово разочаровался:
– А! Это вы!
– А ты кого ждал?
– Да так… Подумал: вдруг это Вика мне с чужого телефона звонит.
– Я слышала, вы с ней поссорились?
– Поссорились – это не совсем верное слово. Я порвал с ней отношения.
– Почему же ты это сделал?
– А разве не понятно? – горько произнес Рустам. – Мы с ней не пара. Какое у нее со мной может быть будущее? У меня нет ни гроша. Я бездомный бомж и даже хуже того.
– Нет, ты не бомж. Бомж – это сознательно опустившийся и деградировавший человек. А ты мужчина, которому еще предстоит в этой жизни построить свой дом, посадить дерево и завести сына.
– Думаете, это возможно? Я имею в виду, насчет дома?
– Возможно было раньше, значит, возможно и теперь, – бодро заверила его Инга. – Признайся, про невесту ты все придумал?
– Ну да. Но Вика поверила.
– Еще бы ей не поверить! – воскликнула Инга. – Девочка вернулась сама не своя. Если бы не сильный приступ у ее матери, который Вику немного отвлек, еще неизвестно, что бы она с собой сделала.
Рустам помолчал немного в трубку.
– Откуда вы это все знаете? – спросил он затем. – Вы что, сейчас у Вики дома?
– Была. Но теперь меня оттуда выгнали. Стою у их дверей, не знаю, куда податься дальше.
– Почему выгнали-то?
– Хотят обсудить ситуацию без меня. Я их не виню, они в своем праве. И Рустам, я тебе почему позвонила… Послушай…
– Да? Что вы хотели?
Инга набрала в легкие побольше воздуха, мысленно еще раз извинилась перед Ниной и наконец выпалила:
– Ты не мог бы повременить со своей мнимой «женитьбой»? Честно говоря, сейчас это не к месту.
– Почему – повременить? – печально спросил у нее Рустам. – Что от этого изменится?
– Просто сейчас не самое подходящее время, чтобы бросить Вику. Понимаешь, ее отец…
– Ну? Что с ним? Вы его нашли?
– Да.
– Что он вам сказал про нас с Викой?
– Он… ничего не сказал. Он мертв.
– Кто? – не понял Рустам. – Кто мертв?
– Отец Вики. Он мертв.
– Ни фига себе! – присвистнул Рустам и совсем по-детски спросил: – А вы не врете?
Правда, он тут же спохватился и извинился, но Инга все равно не обиделась на него.
– Клянусь тебе. Тело Викиного отца нашли сегодня утром.
– И… и она знает об этом?
– Может быть, еще и не знает, но точно узнает в самое ближайшее время.
– Я… Я сейчас приду! Подождите меня!
Голос Рустама был до такой степени испуганным и взволнованным, что Инга поняла: это для него действительно новость. И Рустам принял ее куда ближе к сердцу, чем та же Нина. Рустам сразу понял, каким страшным ударом должно быть известие о смерти отца для Вика, и мигом забыл про свое решение порвать с девушкой.
Рустам сдержал слово, он появился спустя всего несколько минут и так тяжело дышал, что сразу же становилось ясно: большую часть дороги парень пробежал.
– Расскажите мне, – взмолился он, едва увидев Ингу, прижавшуюся к дереву, чтобы хоть немного укрыться от поднявшегося ветра. – Как это случилось?
– Пока что ведется следствие. Я приехала к Нине, чтобы известить ее о случившемся…
– А она вас выставила вон?
– Не сразу, – не стала лгать Инга. – Сначала она вежливо меня выслушала, мы с ней поговорили. А когда я сказала, что Сергей успел незадолго до своей смерти жениться на другой женщине, ей стало плохо. У нее начался сильный приступ.
Инга не уточнила характер приступа, скрутившего Нину, но Рустам и сам не заинтересовался здоровьем потенциальной тещи.
– Она все время болеет, – лишь рассеянно пробормотал он. – Значит, говорите, отец Вики нашел ей мачеху?
– Да, молодую и красивую актрису театра.
Но Рустам отнесся к этому сообщению куда как равнодушно. Известие о смерти Сергея Пухликова взволновало его, он не мог да и не хотел этого скрывать. Известие об ухудшившемся здоровье матери невесты задело его лишь отчасти. А вот известие о женитьбе Пухликова на молодой женщине вообще не вызвало в парне каких-либо эмоций.
– Понимаешь, чем это грозит Вике? – попыталась расшевелить его Инга. – Наследство придется разделить не на двоих – ее и Колю, а на троих – Вику, Колю и Аделаиду. Таким образом, часть Вики в общем наследстве уменьшится.
– Что? – откликнулся Рустам, нехотя выныривая из своих мыслей. – Какое наследство?
– Вике после смерти ее отца полагается наследство.
Говоря это, Инга повнимательней взглянула на Рустама. А ведь это же неплохая версия! Рустам хочет жениться на Вике, а сделать это без согласия ее родителей он не может. Девушке всего шестнадцать лет, а официально вступить в брак она может с восемнадцати. Но если у девушки в качестве опекунши осталась одна мать, Рустам с Викой могут уговорить женщину, ослабившую свои позиции после потери мужа.
Да и наследство тоже нельзя сбрасывать со счетов. Ведь через пару лет Вика получит в свои руки приличный капиталец. И, значит, они с Рустамом смогут решить жилищный вопрос. Купят квартирку, пусть небольшую, но зато свою. Кто-то скажет, что квартира – это слишком мелко, чтобы убивать, но Залесный рассказывал Инге тысячу историй о том, как убивали и за пакет кефира или несколько рублей, которые были в кошельке у пострадавшего.
Но тут же Инга вспомнила, что тело Пухликова было найдено в таком месте, что совершенно снимало подозрения со всех других претендентов. В убийстве Пухликова следствие винило Валерия Цветаева и, возможно, Аделаиду. Но никак не Рустама.
Поняв, что заподозрить парня вряд ли возможно, Инга произнесла:
– Скажи, Рустам, а как ты добираешься до города?
– На машине.
– У тебя есть машина? – оживилась Инга.
– Есть. Могу подвезти вас до города, если нужно.
Инга с радостью согласилась, а про себя подумала иное. Скажите, как интересно, бедный-несчастный, голову преклонить негде, но вот машина у него есть. И Инга повнимательнее присмотрелась к молодому человеку.
– Если ты сумел на машину накопить, может быть, и на дом накопишь?
Но, едва она увидела машину Рустама, тяжелый вздох вырвался у нее из груди. Это была отечественная «классика», еще советских времен выпуска, каким-то чудом еще державшаяся на колесах. Ее проржавевший кузов буквально светился от многочисленных дыр, во многих местах машина была подклеена изолентой, а то и вовсе подвязана веревочками. Задний бампер у этой развалины держался исключительно на загнутых проволочках.
– Сколько же ты денег тратишь на ремонт этой колымаги?
– Ничего не трачу. Если что-то ломается, то меняю все сам. Тут же все просто, как в детском конструкторе. А запчасти беру у знакомого на свалке. Там полно таких машин, починить их уже невозможно, а вот использовать кое-какие детали для ремонта моей малышки вполне даже можно.
Инга села в машину и ужаснулась. Спинка сиденья была такой разболтанной, что опираться на нее нечего было и думать. Лучше облокотиться на колени. Но когда Инга положила локти на колени, то увидела, что пол в машине прохудился настолько, что через дыры была видна дорога. С другой стороны, может быть, это было и неплохо, потому что в какой-то степени обеспечивало дополнительную вентиляцию и не позволяло пассажирам задохнуться от запаха бензина из прохудившегося топливного шланга.
Машиной эту развалюху можно было назвать лишь условно, но все же чувствовалось, что Рустам любит свою «малышку». На лобовом стекле красовался узор из самоклеющейся пленки, на сиденья были накинуты чехлы из мягкого меха. И у заднего стекла сидел плюшевый игрушечный мишка, на животе которого были нашиты красивые звездочки-пуговки. Красная, желтая и, судя по оборванным ниточкам, еще и синяя. Но последняя отсутствовала, и Инга подумала, что игрушку эту Рустам нашел на той же помойке, где и свою машину.
Однако, несмотря на почтенный возраст и многочисленные болячки, машина бегала вполне шустро. Инга и сама не заметила, как оказалась в городе. Не слушая никакие слова убеждения, Рустам довез ее до подъезда дома и даже обиделся, когда она предложила ему деньги.
– Что вы! Я ничего не возьму! Вы и так делаете для Вики больше, чем кто-либо другой.
Слышать эти слова было очень приятно, они прямо согрели Инге душу. Особенно приятно было слышать о признании своих заслуг после того оскорбительного поведения, которое продемонстрировала Инге совсем недавно Нина. Но тут же Инга напомнила самой себе, что бедная женщина находилась под воздействием стресса, так что обижаться на нее не нужно. И даже мысленно попросила еще раз прощения у Нины за то, что без спроса влезла в ее жизнь, да еще пыталась там руководить и распоряжаться.
