Книга: Приворот от ворот
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17

Глава 16

Но где искать Никиту, чтобы подробно и в деталях расспросить его? Где он может быть?
– Есть у Никитки одно тайное местечко, где он любит бывать, – произнесла женщина, уже прощаясь с друзьями. – Это неподалеку от нашего монастыря. Ну не то чтобы совсем неподалеку, но в том направлении. Там за монастырем есть большой пустырь. Раньше дома частные стояли, да снесли. Основные камни убрали. Вроде бы хотели новый квартал строить, да перестройка началась. Строительство и затормозилось. И место там довольно глухое. Мне там не нравится. Но Никитка среди оставшихся камней да кустарников еще пацаном что-то вроде жилища соорудил. Он сам и другие мальчишки в детстве целыми днями там возились. Но и теперь иногда Никита туда заглядывает.
Выходит, Никита еще не до конца вырос, раз уж так его тянет к местам детских забав и шалостей. Бывают такие люди, которые до старости так и остаются детьми. Вот только в случае с Никитой эта инфантильность скорей беда, чем благо.
– А где тайник вашего сына?
– Объясню. Кстати, идти недалеко. Да только страшно там по вечерам-то. Безлюдно совсем. И что Никитке там делать? Может быть, и не там он вовсе?
И все же друзья не видели другого выхода, как заглянуть в тайное убежище Никиты. Они приехали в Тихвин специально для того, чтобы повидаться с парнем. И поэтому должны были использовать все шансы.
Женщина показала, в какую сторону друзьям надо двигаться. И подробно объяснила, как найти на пустыре тайник ее сына. Перед тем как проститься с ней, Санька спросила:
– Так вы точно не знаете, с кем Никита пошел встречаться?
– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Кто-то ему позвонил. Он и пошел. А кто, чего, зачем… Никаких подробностей.
– А голос? Голос чей был?
– Голос по телефону вроде бы женский. Но я не уверена. Точной гарантии вам дать не могу.
– А подружка у вашего Никиты есть? Может быть, это она ему звонила?
– Нет. Подружки никакой сейчас у Никитки моего нету. Хотя была тут одна девочка. Никитка с ней со школы еще дружил. Хорошая. И живет по соседству. Чем не пара моему Никитке? Настюшей зовут. Училась, конечно, не ахти. Так ведь и мой охламон тоже не пятерки домой таскал. Ну да не всем же людям звезды с небес хватать. Кому-то и мусор с земли подбирать надо. А так Настюша – хорошая девочка. И хозяйка отменная!
– Так может быть, это она и звонила?
– Говорю же вам, нет.
– А почему?
– Поссорились они с Никитой. Мой сам, конечно, виноват. Как в Питер уехал да как деньги у него появились, так и запросы моментально выросли. Мне, говорит, с Настей не по дороге. Простая она очень, деревенская. Чебурек ей купишь, она и радуется. Ромашек охапку из соседнего сада нарвешь, она до потолка прыгает. Разве же это женщина?
– А какую же ему женщину подавай?
– Да уж, известно, какую, – вздохнула женщина. – Длинноногую да темноглазую. Такую, что на себя саму целое состояние тратит каждый день. В жемчугах и бриллиантах по улицам рассекает. Из салонов красоты и за уши не вытащишь. Вот какую!
– Так Никита на Леру запал? – ахнула Санька, мигом опознав описываемый персонаж. – Вот это да!
– А что же?.. Нельзя ему и влюбиться? – тут же кинулась на защиту сына женщина. – Тем более что и она к нему неровно дышит. Из больницы Никитку забрала. На своей машине домой привезла! Никитка у меня парень справный, даром что лентяй!
Вот так всегда! Ни в коем случае нельзя ругать или даже вслух осуждать чужого ребенка или мужа. Мать или жена может ругать чадо, сколько ей угодно. Костерить последними словами, упрекать и даже иной раз пускать в ход и материнскую тяжелую руку. Но чтобы кто-то посторонний вздумал осудить ее дитятко…
Тут уж гнев матери не будет знать ни предела, ни преград. Постороннему достанется на орехи. Двадцать раз пожалеет, что вообще открыл рот. Поэтому Санька скромненько замолчала и на всякий случай отодвинулась подальше от рассерженной матери Никиты.
Итак, друзья узнали, что Никита тайно влюблен в Леру. Вряд ли нацеленная на богатого поклонника Валерия всерьез обращала внимание на грузчика. Такая связь была бы ниже ее достоинства. Но все же Лешка позвонил перелицованному Валере и спросил, что он (она) думает по этому поводу.
Как ни странно, Лера отреагировала неожиданно бурно и радостно.
– Никитка? Влюблен? В меня? О-о-о! Как приятно слышать! Милый мальчик! Он тоже мне всегда нравился. Но я и подумать не могла… Нет, нет! Он не для меня!
– Почему? Потому что он беден?
– Не в этом дело. Ведь он много моложе меня. Почти что годится мне в сыновья.
– Это ты загибаешь.
– Ну, не в сыновья, но в младшие братья точно. М-м-м… А с другой стороны, маленький младший братишка – это весьма привлекательно… Мне всегда хотелось, чтобы у меня был братик. Так вы говорите, Никитка рассказывал обо мне своей матери? Описывал меня ей с самой лучшей стороны? А что он сказал? А она?.. А он?
Лешка с трудом отвязался от болтливой и явно скучающей Леры. Потеряв перспективного жениха, Лера была нацелена на любой новый роман. Как знать, возможно, в период простоя Никитке и улыбнулось бы счастье. Но… Но где в данный момент сам Никитка, вот вопрос!
– Значит, ты с ним сегодня по телефону не разговаривала?
– Последний раз мы виделись, когда я помогла ему сбежать из больницы. Бедный мальчик был так напуган! Мне стоило большого труда убедить его, что у себя дома в Тихвине он будет в безопасности. Так далеко убийцы за ним не поедут.
– И всё?
– Всё. Больше я его не видела.
– И он тебе после этого ни разу не звонил?
– Ни он мне, ни я ему. Но конечно, если вы ручаетесь, что он в меня сильно влюблен, я была бы совсем не против, чтобы он мне позвонил. Передадите ему, если встретите?
– Если найдем, то передадим.
Лера еще больше повеселела. Наговорила Лешке кучу приятных слов, назвав его пусичкой, лапочкой, котиком и сусличком, чем вызвала неожиданный приступ ревности у Саньки. Девушка прекрасно понимала, как глупо ревновать Лешку к этому непонятному полумужчине-полуженщине, тем более что она слышала, как ругался и отплевывался сам Лешка после общения с Лерой. Но Санька ничего не могла с собой поделать. Ревность была сильнее ее.
Сейчас, слыша голос Леры, которая ласково присюсюкивала с ее любимым мужчиной, Санька мечтала выдрать перенатурализованной красавице все ее фальшивые волосы.
К счастью, в первую очередь для самой Леры, у той нашлись еще какие-то дела. Наверное, удаляла себе волосы на груди, как злобно подумала про нее Санька. Волосы, которые у Леры перманентно отрастали, не давая забыть о мужском начале ее натуры, доставляли немало хлопот.
При мысли о том, что несчастной Лерке, чтобы выглядеть привлекательно, приходится раз в месяц, а то и чаще делать себе эпиляцию на всех мыслимых и немыслимых частях тела, Санька почувствовала, как неприязнь понемногу оставляет ее.
– Ну что? – услышала она голос Лешки. – Пошли?
– Куда?
– Никита сейчас точно не с Лерой. Значит, нам остался единственный шанс найти его. Разве что мы случайно не столкнемся с ним нос к носу.
Только тут, когда Леша произнес эти слова, Саня поняла: они не смогут узнать Никиту, даже если действительно столкнутся с ним нос к носу. Она изложила свои соображения Лешке, но тот лишь отмахнулся.
– Это ты не знаешь, а я, наоборот, всесторонне подкован в этом вопросе. Прекрасно знаю, как Никита выглядел годовалым младенцем, школьником, а потом и взрослым парнем.
– Ты стащил его фотографии! – догадалась Саня.
– Не стащил, а позаимствовал. Во имя благого дела, между прочим.
Санька лишь молча дивилась на своего компаньона. Ну Лешка! Ну хитрюга! Кажется, он сама неторопливость, а, когда надо, проявляет и прыть, и удаль. А она еще голову ломала, зачем ему приспичило лезть в чужой дом, когда испачканные руки можно было прекрасно обтереть влажными салфетками, которые в изобилии имелись в машине Игоря.
Взявшись за руки (благо они теперь у Лешки чистые!), парочка побрела в сторону старинных монастырских стен, неподалеку от которых с самого своего детства любил играть Никитка. Чем ближе подходили они к пустырю, о котором говорила им мать Никиты, тем тревожней делалось почему-то на душе. Вроде бы святое место неподалеку, стены монастыря уже виднеются вдали. Должно бы навевать умиротворение, но этого почему-то не происходило.
Санька начала чувствовать, как ее рука вновь начала потеть, как бывало с ней в прежние дни, когда девушке предстояло пройти очередное нелегкое испытание.
Лешка тоже заметил волнение подруги и удивленно спросил:
– Что с тобой? Нервничаешь?
– Странно, но мне как-то не по себе.
– Мне тоже, – удивленно признался ей Лешка. – Как думаешь, в чем дело?
Санька покачала головой и начала потихоньку пробираться между разбросанных остатков фундамента какого-то здания к тайнику, сооруженному Никиткой еще много лет назад для своих игр. Никиткина мать детально и максимально точно описала им путь к этому месту. Но, конечно, одно дело слышать примерные указания и совсем другое – применить их на практике.
Лешка с Санькой довольно долго бродили среди камней, пытаясь понять, где лаз, в который им предстояло проникнуть. Не завален ли он мусором? Если так, то их поиски бессмысленны и даже опасны. В наступающих сумерках бродить по осколкам бетона и старой кирпичной кладке, поросшей густым кустарником, дело неблагодарное и опасное.
Никиткина мать сказала, что, хотя остатки снесенных домов были убраны сразу же после сноса, под землей осталась целая сеть коммуникаций, подвалов и прочих подземных помещений. Именно там играли в детстве Никитка с приятелями.
Санька начала сдавать первой. Остановившись, робко спросила:
– Может, никого тут и нету?
– Конечно! – тут же откликнулся Лешка с такой горячностью, что Сане стало ясно без слов: он тоже замучался с поисками и с удовольствием прекратит их. – Конечно, нету! Нечего даже и искать!
И словно кто-то только ждал этих Лешкиных слов: откуда-то из-за камней раздался то ли крик, то ли стон.
Друзья тут же замерли на месте, не сводя друг с друга настороженного взгляда.
– Слышал?
– Да. А ты?
– И я тоже.
– Как думаешь, что это могло быть?
– Фиг его знает. Может быть… кошка?
– Ну нет! Кошки так не кричат.
– Собака?
– И собаки тоже!
– Т-т-тогда к-к-кто?
От страха Санька начала так часто стучать зубами, что слова выходили из нее по кусочкам.
– Не трясись, пожалуйста, – попросил Леша. – Это кричал человек. Пьяный, наверное.
Версия про пьяного, забредшего на развалины, чтобы в тишине и покое выпить на закате дня бутылочку «беленькой», почти успокоила Саньку. Тем более что она видела, Тихвин в этом отношении немногим отличался от других русских городов, городков, сел и даже деревень. На улицах можно было увидеть молодежь с пивом или уже пожилого мужчину, которого штормило от фонарного столба к ларьку, потом к дереву, а зачастую путь заканчивался где-нибудь у мусорной урны или в лучшем случае на скамеечке возле его дома.
– А чего же он кричал?
– Упал, наверное.
– Ой! Тогда надо ему помочь!
И прежде чем Лешка успел ее остановить, девушка бросилась по развалинам к тому месту, откуда, по ее расчетам, прозвучал голос пьяного бедолаги.
Долго идти не пришлось. Уже через несколько шагов Санька услышала голос, который заставил ее остановиться. Она повернулась к спешащему к ней Лешке и предостерегающим жестом приложила палец к губам.
– Ш-ш-ш…
Лешка наконец преодолел остаток пути и замер теперь рядом с Саней.
– Что такое? – шепотом спросил он у нее.
Но это не помешало Саньке еще раз на него шикнуть.
– Ш-ш-ш… Не шуми! Просто слушай!
И они стали слушать. Очень скоро до них снова донесся голос, который и заставил Саньку замереть посредине пустыря, словно вкопанную.
– Вот так, милок, полежи тут пока что, – услышали они приглушенный стенами и расстоянием голос, который тем не менее был им обоим хорошо знаком. – Дай пожилой женщине отдышаться. Экий ты подвижный. А ведь израненный весь. И в гипсе! Шустрый, однако! И как ты только в той аварии выжил? А? Никто ни разу не выживал, а ты вот выжил!
В голосе слышался самый настоящий укор.
– И зачем выжил? – продолжал интересоваться голос. – Ведь ясно, что свидетелей мне оставлять никак нельзя. Слишком многое для меня в этой игре стоит на кону. Да и началась она слишком давно, чтобы теперь я могла свернуть. Тут для меня и любовь всей моей родни, и обеспеченное будущее, и уважение, и почет. А все это, чтобы ты знал, молодой человек, дают только деньги. Только вот денежек-то я к старости скопить не сумела. Всю жизнь только тем и занималась, что чужие денежки считала. Своими как-то и не обзавелась. Теперь вот спохватилась, да поздно. Не те уже годы.
В ответ на эту скомканную речь раздалось какое-то еще более невнятное мычание. Создавалось впечатление, что человеку вставили в рот кляп, который мешает ему нормально разговаривать. И человек этим обстоятельством очень недоволен.
– Помычи, сердечный, помычи, – произнес голос. – Недолго тебе уж осталось, мычать-то. Не люблю я своими руками грязную работу делать, да видно, ничего не поделаешь. Придется на сей раз от всех своих правил отступить. Да и то сказать, нестандартную ситуацию ты мне, парнишка, создал. Никто до тебя ни разу не выживал, а тут вдруг ты взял и выжил! Чудно! Право слово, чудно!
Голос снова замолчал. А Санька искоса взглянула на Лешку. Ох! Лучше бы она этого не делала. Вид у Лешки был жуткий. За десять минут он вроде бы постарел сразу на пятьдесят лет, превратившись в несчастного, слабого и разбитого старика. Из него словно вся жизнь в один момент вытекла.
Двигаться он не мог. Говорить тоже. Только и мог, что стоять и слушать голос, который, как понимала Санька, принадлежал Лешкиной тете Варе. Да-да! Той самой доброй, милой, заботливой и недалекой, которая так хорошо приняла Саньку и так нежно за ней ухаживала.
Вот теперь эта женщина была тут и готовилась сотворить нечто нехорошее с человеком, посмевшим перейти ей дорогу.
– Леша… А, Леш?.. Чего это она?
Санька прошептала едва слышно, но была уверена, что Лешка ее услышал. Но он не отреагировал.
– Леш, может, и не она это, – произнесла Санька чуть громче. – Просто голос похож. Бывает же такое?
Она увидела, что ее слова заставили Лешку слегка расслабиться. Во всяком случае, его лицо больше не напоминало окаменевшую маску скорби. Он даже смог пошевелиться.
– Да, – кивнул он. – Точно, это не она. Это не моя тетя Варя. Ну не может это быть тетя Варя. Ведь верно же?
– Конечно! Тетя Варя у тебя хорошая! Она бы не стала… Не стала делать ничего плохого!
Санька постаралась, чтобы в ее голосе прозвучало максимум убежденности. Кажется, у нее получилось.
– А вот мы пойдем и взглянем, кто там развлекается, – воинственно сжав кулаки, произнес Лешка.
– Конечно!
Лешка начал осторожно пробираться вперед. Санька следовало за ним потихоньку, ломая голову, как быть дальше. В том, что голос принадлежал тете Варе и никому другому, она не сомневалась. Лешке она просто соврала. Но как иначе поступить в такой момент?
И вот теперь Санька страдала, не зная, что делать, когда обман вот-вот раскроется и вся неприглядная правда о Лешкиной тетке выйдет наружу.
– Ты такой молоденький, такой красавчик! – услышала она вновь голос, от которого ее кинуло в холодную дрожь. – И зачем ты в это дело-то полез? Денег захотелось? Скажи мне, да? Денег? Впрочем, чего говорить, я и так знаю, что ради денег. Оно и верно, деньги у Игорька в магазине большие вертелись. Да вот только для меня, старухи, у него ни рублика, ни копеечки не находилось. Да что там рублем одарить, он просто позвонить, доброе слово сказать и то времени не находил. Всё у него дела были, всё заботы. А мне каково? Я их с братом всю жизнь одна на себе тянула. Надеялась, что в старости мне подмога от мальчишек будет. И что? Разве они были мне за это благодарны?
Санька всем телом почувствовала, что Лешка собрался что-то сказать. Нет, сдержался. Молодец.
– Впрочем, Лешка, тот помогал, – снова прозвучал голос тети Вари. – И звонил, и денежки какие-никакие, а регулярно присылал. Только что у него там за зарплата в его органах? Смех, а не зарплата. Взрослому мужчине только на себя самого и хватает. Где уж ему приемную мать в достатке содержать! Одна надежда у меня на Игорька была. Да только подвел меня он! Ох как подвел!
Санька снова покосилась на Лешку. Осознал он наконец, что говорящая внизу женщина – это на самом деле его тетка, или еще нет, все сомневается?
– Лешик все равно старался хоть чем-то мне помочь. Совсем не такой вырос, как его брат. Вот я терпела, терпела, а когда узнала, что Игорек жениться надумал, тогда решилась. На что решилась? Да на убийство. А чего мне ждать? Чтобы совсем одной на старости лет остаться? Нищей и никому не нужной? Этого, что ли?
Едва удержав рвущийся с губ стон, Санька взяла Лешку за руку. Еще немного послушает свою тетку, так вовсе окаменеет. Но нет, рука у Лешки была хоть и холодная, но живая. И он ответил на прикосновение девушки слабым, но рукопожатием.
– Так-то я его единственная наследница получалась, приемная мать по закону все равно что родная. А если бы Игорек женился, то мне бы наследством с его молодой женой делиться пришлось. А оно мне надо? Конечно, невеста от Игорька быстро умотала, смекнула, что он за фрукт. Тем самым, возможно, жизнь себе сохранила. Только я уже поняла, что медлить нельзя. Сегодня одна невеста от Игорька убежала, а завтра какая-нибудь не побрезгует, приберет его к рукам. И его самого, и его денежки. А я? А мне? Вот и подумала я, что пора от Игорька избавляться. И на случай надеяться тоже не след. Игорек мог и десять лет так порхать, а мог и двадцать, и все пятьдесят. Где гарантия, что я столько протяну? То-то и оно, что гарантии такой нет. И даже больше того я тебе скажу, мил человек, не дожила бы я до естественной кончины Игорька. Он ведь здоровый парень был. Уж кому как не мне это знать. Сама и на секцию по боксу его таскала, и в бассейн. Закаленным вырос, так-то вот.
В голосе тети Вари звучала то ли гордость, то ли досада. Сама вырастила Игоря таким здоровым, что потом пришлось убивать, не дождавшись естественной кончины приемного сына. Кто же мог подумать, что мальчик вырастет не только здоровым, но еще и неблагодарным? А ко всему прочему еще и разбогатеет? Конечно, от такого сочетания у кого угодно снесет крышу от обиды и досады. Тетя Варя не стала исключением из правил.
– Все-таки я ему хоть и мать, но не родная. Не спорю, тяжело мне было решение принимать. Еще тяжелей Игорька своего на тот свет спроваживать раньше времени. Только что поделаешь? Своя рубашка завсегда ближе к телу. Я его с братом специально для того к себе и взяла, чтобы было кому обо мне в старости позаботиться. Да и обидел Игорек меня крепко. Неучтив оказался, бездушен. А меня так просто еще никто не смел обидеть. Всех своих обидчиков я уже раньше наказала.
На этом месте Санька почувствовала, что сейчас грохнется в обморок. Какие еще откровения тети Вари им доведется услышать с Лешкой? Это просто невыносимо! Тетя Варя говорит поистине чудовищные вещи! Возможно, она сошла с ума? Или сама Санька сошла с ума? Или весь мир вокруг нее спятил? Кто-то один точно не в своем уме. И хотелось надеяться, что не Санька.
Назад: Глава 15
Дальше: Глава 17