Глава 9

Оставаться в больнице друзьям было незачем. Состояние Таисии было тяжелым, но стабильным. Врачи не хотели делать оптимистичных прогнозов, но по их бодрому виду сыщики поняли: шансов выкарабкаться у Таисии довольно много.

– В больнице ей вряд ли что-либо грозит. Если даже предположить, что ее падение из окна не случайно, вряд ли дядя и Марат осмелятся повторить покушение под оком видеокамер.

Что касается подруг, то они познакомились и поговорили с дядей Таисии. То есть выполнили то, ради чего сюда приехали. Повидали дядю. Теперь у них было кое-какое представление о том, что он за человек.

– Надо бы узнать, как обстоят у него дела в плане бизнеса, – заметил Ваня. – Если там все гладко, бизнес идет в гору и приносит прибыль, тогда ладно. Но если у дяди Тамерлана в бизнесе провал, это даст нам лишнюю зацепку.

За то время, что компания провела в больнице, Ваня проявил редкую ловкость и расторопность. Он познакомился с симпатичной пышечкой Настей, работающей в регистратуре. Именно она принимала от дяди Тамерлана деньги за оплату дополнительных услуг сиделки. Для этого требовался паспорт. И теперь Ваня знал не только имя, но и фамилию, и прочие данные человека, оплатившего комфортное пребывание Таисии в больнице.

– Сейчас бы знакомого компьютерщика. Он бы мигом проверил этого Тамерлана Агабековича! И нам бы сказал, что это за человек. Можно ли ему доверять?

– А меня больше интересует та подруга Анна, за которую меня принял дядя Таисии.

– Хорошо, что Марат при вашем разговоре не участвовал. Он бы мигом объяснил дяде его ошибку.

Действительно, Марат должен был знать Анну, ведь он много времени провел рядом с Таисией. Он должен был быть в курсе также и того, как найти Анну. Но в то же время подруги не хотели обращаться к Марату за помощью. Они все еще не определились в своем отношении к нему. По словам дяди, Таисию обожали и он, и Марат. Но так ли это было на самом деле?

И еще имелась одна вещь, которая цепляла мысли Инги, словно железный заусенец на гладкой балке.

– Я вот все думаю… Михаил, когда он представился мне Кириллом, держался на ювелирной выставке очень свободно. Опять же, кольцо, которое он мне подарил. Мне кажется, оно дорогое. И сделано в единственном экземпляре в «Афине Палладе». Где Михаил мог его взять?

– Мало ли где, – безразлично откликнулась Алена.

– И еще этот его личный водитель, – не унималась Инга. – Я уверена, что именно с этим мужчиной Михаил ездил ночью к офису «Афины Паллады».

– Марат рассказывал.

– Вот! Что им там было нужно?

– В самой «Афине Палладе» ни твоего Мишку, ни его водителя знать не знают. Мы же смотрели фотографии из личных дел сотрудников. Помнишь?

– Да. Но что, если нам проверить тот дом, куда Михаил ездил со своим напарником ночью?

– Дом?

По лицу Алены было видно, что идея эта ей понравилась.

– Где там был этот дом? – задумчиво пробормотала она. – Под Павловском, да? Хм… Слушай, а где Марат?

– Тут где-то был.

– Надо, чтобы он показал нам дорогу. Одни мы этот дом нипочем не найдем!

Марата удалось перехватить прямо у больницы. Они с дядей уже садились в новенькую «Киа», машину не из самых дорогих, но и не из дешевых. Твердый середнячок, жалоб на который почти не случалось.

– Марат, можно тебя на минуту?

И когда тот подошел, Алена попросила:

– Покажи нам дорогу до того дома, о котором ты говорил. Ну, куда Мишка мотался на машине Таисии. Помнишь дорогу?

Марат кивнул. Он не заставил себя уговаривать, сразу же сел в машину к подругам. Правда, предварительно о чем-то переговорил со своим отцом, после чего дядя Тамерлан сам сел за руль и, посигналив друзьям, уехал.

– Ну, поехали. Я еще хочу успеть вернуться сегодня к Таисии. Врачи разрешили родственникам дежурить возле ее кровати. Сейчас отец привезет тетю Суфью – жену дяди Мурата, она с Таисией побудет. Потом старшая дочка тети Суфьи приедет или я, если успею.

Да, родственники тесно сплотились возле Таисии. И снова Инга не могла понять: хорошо это или плохо? Пожалуй, что хорошо. Ведь не могут же все поголовно родственники Таисии быть негодяями, желающими девушке смерти из-за наследства?

До дома, о котором говорил Марат, было недалеко. Не доезжая до Павловска нескольких километров, машина свернула с трассы на асфальтированную, но куда более узкую дорогу.

– По ней мы тоже сможем выехать прямиком к тому дому, который нам нужен.

И когда впереди показалась застройка частного сектора, Марат с удовлетворением вздохнул:

– Тут! Все правильно. А я боялся, что не найду. В прошлый раз ведь я здесь был ночью.

– А как ты следил за этими двумя?

– На машине с Хусейном.

– Тоже родственник?

– Троюродный брат.

– И как ты его уговорил взяться за слежку?

В ответ Марат удивленно посмотрел на сыщиц и пожал плечами:

– Он же мой брат. Я сказал, что хочу посмотреть, чем занимается Мишка, когда уезжает на «Мерседесе» Таисии якобы по делам. И что мне нужна его машина. После этого Хусейн сам предложил мне поехать со мной. Ведь Михаил тоже был не один – мало ли как могли развернуться события. Поддержка брата никогда не помешает.

– Долго еще ехать?

– Уже приехали. Сейчас за поворотом будет этот дом.

Но Марат попал пальцем в небо. Впрочем, он и сам не ожидал, что вместо дома, куда ночью Михаил и его приятель привозили свой груз, окажется пепелище.

– Мама родная! – ахнула Алена, едва выбравшись из машины. – Что тут приключилось?

Еще только смеркалось, и зрелище было жуткое. Огонь тут бушевал страшный – от дома остались одни лишь стены и фундамент. Несмотря на то что они были из бетона и камня и в огне пострадать не могли, жить на руинах было нельзя. Крыша провалилась и погибла в огне. Оконные стекла лопнули от жара. Но больше всего Ингу поразили покореженные огнем деревья – яблони, вишни и сливы.

– Ты уверен, что это тот самый дом?

– Да. Видите, ограда какая приметная. И колючая проволока натянута. Ни у кого из соседей проволоки на ограде нету.

По пепелищу ходили какие-то люди. По всей видимости, местные маргиналы, старающиеся найти какие-то вещи для себя, на продажу или даже по заказу хозяев сгоревшего дома. И Ваня обратился к одному из них:

– Будьте добры, ответьте: что тут произошло?

Двое мужиков средних лет в грубых сапогах и куртках оставили свое занятие и подошли к приезжим.

– Как че произошло? Пожар. Или сами не видите?

– Видим. Но вы не знаете, как начался пожар?

Один из мужиков сплюнул и безразлично пожал плечами:

– Фиг его знает, отчего полыхнуло. Дело-то поздно вечером было, почти ночью. Но Виталька по ночам поздно не ложился. Проводку, наверное, коротнуло. У Витали в мастерской много разных приборов было: и печь электрическая, и вытяжка, и еще всякая хрень.

– А когда это произошло?

– Да уж дня три.

– Не, сегодня только третий пошел.

Мужики принялись вспоминать, вяло поругались, но к единому мнению так и не пришли. Однако было ясно, что пожар приключился уже после убийства Михаила. И значит, отнести его на счет того, что Михаил пытался прикончить своего напарника, не получалось. Разве что напарник в пожаре выжил, нашел врага и самолично того прикончил.

И в связи с этим возникал важный вопрос:

– Ну а сам хозяин выжил?

– Какое там! Одни кости обгоревшие остались. Хорошо еще, что Лялька – жена Виталькина – в ту ночь у матери ночевала. Только потому и жива осталась. А так бы вместе с Виталей в дыму задохнулась.

– Значит, хозяин погиб в огне?

– Задохнулся.

– А вдруг это был не он? Вдруг вместо Витали в дыму задохнулся кто-то другой?

– Странные вы вещи говорите, – почесал затылок тот из мужиков, что был поразговорчивее и посообразительнее. – Это кому же в доме у Витали среди ночи быть?

– Ну, может, гость какой допоздна задержался.

– А ведь и правда, гость у Витали в тот вечер был, – неожиданно хмыкнул второй мужичок и мелко-мелко рассмеялся, прикрывая рукой беззубый рот. – Только не гость, а гостья. Поздно пришла, темно уж было.

– Ты чего мелешь, шляпа немытая? Какая такая гостья?

– А такая. Красивая девка, блондинка. Я думал сначала, подруга какая Лялькина. А как сама Лялька следователю начала объяснять, что в ту ночь дома не ночевала, – я сразу и смекнул, что к чему. Полюбовницу Виталя к себе в гости приглашал.

– Так ведь на улице темно было. Как же вы разглядели девушку?

– А у Витали над калиткой фонарь приспособлен был. Не всегда горел, а только когда в дом кто-то входил или выходил.

И кивнув, мужичок закончил свою мысль:

– Вот так-то. Пока жены не было, Виталя потаскуху какую-то к себе в гости позвал.

– Брешешь! – не выдержал его приятель. – Они с Лялькой дружно жили.

– Я эту полюбовницу вот этими самыми глазами видел, когда она к Витале заходила. Он сам ее в ворота впустил, а мне кулак показал. Таким я его и запомнил.

И небритый тип неожиданно жалобно шмыгнул носом и вытер покрасневшие веки. Но Алену в его рассказе взволновало другое.

– А ее тело тоже нашли?

– Кого?

– Полюбовницы этой!

Мужики переглянулись и вновь принялись дружно чесать затылки. Но в конце концов собрались с мыслями и объяснили, что обгоревшее тело было всего одно – Виталино. А если баба и была, то она ушла еще до пожара, что, конечно, странно. Потому что куда бы она одна и среди ночи тут делась?

– Разве что на такси уехала. Для такой богачки такси нанять не проблема. Да и Виталя не бедствовал. Дом у него был – храмина! Три этажа – два из камня, верхний из дерева.

– А где полыхнуло?

– В мастерской у него пожар начался. На первом этаже.

– А чем Виталя покойный занимался?

Но мужики неожиданно насторожились:

– Эй, а чего это вы нас все выспрашиваете и выспрашиваете?

– Тихо, мужики, – попытался урезонить их Ваня. – Друзья мы Виталины, ясно?

Но мужики на удочку не попались.

– Друзья-а-а? А сами что-то совсем ничего про Виталю не знаете! А ну, говорите правду! А то ни словечка вам больше не скажем.

Пришлось отвести их в сторону от Марата и рассказать и про убийство Михаила, и про покушение на Таисию. После этого соседские мужики согласились взглянуть на фотографию Михаила. И один из них даже припомнил, что пару раз видел, как тот приезжал к хозяину сгоревшего дома.

Но что за дела связывали этих двоих, соседи сказать не брались. По их словам, Виталя, несмотря на молодой возраст, ему еще не исполнилось и сорока, был человеком нелюдимым. Сам в гости ни к кому не ходил и у себя в доме тоже посторонних не привечал.

– Да что там, даже мальчишек соседских отучил к себе во двор лазить. Видели, какую ограду себе соорудил? Меня прямо оторопь взяла, когда я увидел, чего он делает. Так ему и сказал. Людей, говорю, Виталя, на зону за преступления ссылают, а ты сам себе зону у себя дома соорудил. Или готовишься уже?

– А он чего?

– Куском кирпича швырнул. Чуть было в морду мне не попал. Сука он был, хотя про покойников плохо говорить и не принято. Сколько раз у него на опохмелку просил, ни разу не дал! А ведь деньги у Витали были. Были! Ну, и кто он после этого? Сука и есть!

На этом разговор и закончился. Поговорить с женой покойного хозяина дома Лялей подругам не удалось. Она была у матери. А адреса сей достойной особы соседские мужички не знали.

На обратной дороге все молчали. Очередной след, который мог привести к разгадке личности убийцы, завел их в тупик. Говорить ни у кого охоты не было. И лишь избавившись от Марата, подруги принялись строить догадки вслух:

– Михаил мертв. Этот его приятель – бывший шофер – тоже мертв. Совпадение? Или что-то другое?

– Насчет этого Витали еще не факт, что именно он в доме сгорел. Останки в плохом состоянии, опознать тело было невозможно. Мы лишь можем предполагать, что в доме сгорел именно хозяин. Но что, если это был не он?

– А кто?

– Ну, та женщина, которая к нему приезжала. Или еще кто-то.

– А сам Виталя, прикрываясь тем, что он официально умер, поехал в город и прикончил там Михаила?

– И Таисию, может, тоже он из окна вытолкнул?

– Почему бы и нет! – воскликнула Алена. – Мы же не знаем, чем Михаил с этим Виталей занимались. И во что они втянули Таисию, тоже не знаем. Она могла что-то такое об их делишках пронюхать, за что Виталя их обоих и устранил: и Михаила, и Таисию.

– Михаила – возможно, – подал голос Ваня. – Но Таисию – это точно не он. Ее-то за что? Я так думаю, Мишка свою невесту за дуру конченую держал. Ни в какие свои дела он ее посвящать бы не стал.

Но это была личная точка зрения Вани. А как там дела обстояли на самом деле, еще неизвестно.

Оказавшись в городе, подруги вновь остались в компании одного лишь Вани. Марат уехал к своему отцу, а потом к Таисии. Милочка еще в больнице вспомнила, что дома у нее есть свои дела, и от поездки в Павловск отказалась.

Ну а Алена с Ингой, окончательно вымотавшись за целый день, почувствовали, что буквально валятся с ног. К тому же они все трое были страшно голодны. В животе бурчало, как в старых водопроводных трубах. Слышать и ощущать это было не очень-то приятно.

– Хочу есть, – тоскливо произнесла Инга. – Умираю.

– И не говори. С утра на ногах.

– В животе прямо все в трубочку скручивается.

– Совсем забыла! – хлопнула по лбу Алена. – Нас ведь ждет Блумберг в ресторане!

За всеми сегодняшними многочисленными разъездами и делами подруги совсем забыли о том, что пригласили адвоката поужинать с ними вместе.

– А где он нас ждет?

– В «Бастионе». Слышала о таком? Дорогое место и очень пафосное.

Инга покачала головой. Нет, не слышала. Она не часто ходила по дорогим ресторанам или, если уж на то пошло, вообще по ресторанам. Предпочитала готовить себе сама. Качество еды, которую подавали в ресторанах, по большей части вызывало в ней разочарование. Если и не отравишься, то все равно надумаешься всякого.

Но если за компанию, то Инга была не против ресторанной еды. На миру, как известно, и смерть красна. Но будь она одна, спокойно покушала бы у себя дома. Правда, готовить после целого дня хлопот и беготни совсем не хотелось.

– А в этом «Бастионе» нас быстро накормят? А то бывает, что, пока блюдо приготовят, уже уходить пора.

Пока Инга стенала и сомневалась, Алена уже связалась с Блумбергом, переговорила с ним и бодро заявила:

– Все в порядке! К нашему приезду еда будет готова! Ты, Ваня, сядешь отдельно.

– Буду в пределах видимости, – по-военному четко отрапортовал охранник.

«Бастионом» оказалось новое заведение, специализирующееся на блюдах традиционной еврейской кухни. Тут подавали кошерную пищу, которую Блумберг уписывал с видимым удовольствием.

– Обычно после восьми вечера я ничего не ем, – сообщил он подругам, промокнув губы салфеткой. – Но сегодня заседание коллегии адвокатов, в которой состоит и ваш скромный слуга, несколько затянулось. Я пытался привлечь внимание своих коллег к тому, что уже слишком поздно, пора и честь знать, но мой глас не был услышан. Поэтому я вынужден извиниться за отсутствие пунктуальности у моих коллег.

– Ничего, мы сами были заняты.

В глазах Блумберга мелькнул интерес. Но расспрашивать он не стал. Вместо этого щелкнул пальцами официанту.

– Я осмелился сделать заказ и для вас тоже. Взял нам всем фирменную говядину в горшочке. Попробуйте, сразу поймете, что такое кошерная пища!

На взгляд Инги, поданное им тушенное с овощами и пряными травами мясо ничем не отличалось ни на вкус, ни на вид от точно такого же куска вырезки, приготовленного в любом другом месте. Но Блумберг твердо считал, что питаться надо согласно заветам предков и открытиям современной науки. И Алена с Ингой, рассудив, что вреда от такой кухни точно не будет, приступили к трапезе.

Мясо оказалось мягким. Они с удовольствием с ним расправились и почувствовали, что совершенно наелись. От второго горячего блюда они отказались. А вот Блумберг заказал себе еще фаршированную щуку, поданную ему в виде ломтя от целого рулета. Кусок плавал в бульоне, а все блюдо в целом больше напоминало суп. Уставшие, сытые и согревшиеся подруги почти дремали, наблюдая, как Блумберг расправляется со щукой, не забывая развлекать их разговором:

– Чтобы правильно приготовить фаршированную щуку, ее нужно почистить, снять с костей все филе, шкуру снять чулком, а голову отрезать. Потом из головы, плавников и костей сварить крепкий бульон, можно добавить другую мелкую рыбку для наваристости. Мясо щуки надо пропустить через мясорубку, лучше несколько раз, затем смешать с размоченной булочкой, зеленью. Фарш запихнуть обратно в кожу, зашить и варить получившуюся колбасу до готовности в рыбном бульоне.

– Очень трудоемкий процесс.

– Моя мама готовила щуку каждые выходные. Прекрасно помню, на все у нее уходило три с половиной часа, но результат того стоил! Мамину рыбу хвалила даже моя бабушка – папина мама. А она, откровенно говоря, была скупа для моей мамы на похвалы. А вот мама была совсем не такая. Она так мечтала, чтобы я наконец женился, что любила мою избранницу уже, так сказать, заочно.

Говоря о своей маме, Блумберг то и дело поглядывал в сторону Инги. Это не укрылось от глаз Алены, но оставило саму Ингу совершенно равнодушной. Она вообще не поднимала глаз от тарелки и казалась отсутствующей. Чтобы исправить невежливость подруги, Алена откликнулась на последнюю реплику Блумберга:

– Свекровь редко похвалит невестку. Это обычное дело. Ваши мама и бабушка не были исключением.

– Мама скончалась десять лет назад. Бабушка ушла еще раньше. Мне очень не хватает моей мамы, она была самым близким мне человеком. И когда ее не стало, я на многое взглянул иначе. В общем, теперь я хочу исполнить мамино самое большое желание. И я ищу себе подругу, которая бы умела и, самое главное, хотела готовить щуку по выходным.

– Пока не встретили?

– Я не женат – значит, не встретил.

Инга пропустила разговор своей подруги с адвокатом мимо ушей. Меньше всего на свете ее интересовали брачные и гастрономические предпочтения господина Блумберга. Если человек настолько зациклен на фаршированной рыбке, так женился бы на поварихе. Небось, в этом ресторане на кухне трудится какая-нибудь милая еврейская женщина, которая с радостью примет предложение руки и сердца. Если речь о сердце в данном случае уместна.

– Конечно, кто-то скажет, я мог бы взять в жены повариху из этого ресторана, – неожиданно произнес Блумберг, и Инга, вздрогнув, подняла на него глаза.

Она встретилась со спокойным, слегка насмешливым взглядом адвоката и окончательно смешалась. Он что, читает ее мысли? Как он понял, о чем она думает?

– Но это женщина шестидесяти лет, родилась и выросла она в Узбекистане. У нее муж, трое детей и семеро внуков. Вряд ли она согласится бросить их всех для того, чтобы до конца своих дней по выходным готовить фаршированную щуку для одинокого еврея.

– Господин Блумберг, не расстраивайтесь вы так. Найдете вы себе жену, какие ваши годы?

– Однако хотелось бы не только найти, но еще и пожить с любимой… Как продвигается ваше расследование?

Последний вопрос был неожиданным и никак не связанным с тем, о чем они говорили прежде. Подруги вроде бы и ждали этого вопроса, но все равно он прозвучал словно гром среди ясного неба. Алена закашлялась. А Инга, чувствуя, что совсем засыпает, торопливо попросила себе десерт:

– Мороженое, пожалуйста. Сливочное, с орешками.

Вид у Блумберга сделался неожиданно несчастным. И только приступив к мороженому, Инга догадалась, по какой причине. Блумбергу было невыносимо видеть, как кто-то поглощает при нем молочную пищу сразу же после мясного блюда. В еврейской кулинарии мясное и молочное не могло смешиваться ни в каком виде. И если после молочной пищи мясную можно было съесть этак через полчасика, предварительно прополоскав рот, а лучше почистив зубы, то молочное поверх мясного в течение одной трапезы есть и вовсе запрещалось.

Но Блумберг стойко выдержал это зрелище. И что уж совсем было странно, он ничуть не расстроился, когда Алена, последовав примеру подруги, взяла себе на десерт точно такое же мороженое. Почему-то вид поглощающей некошерную пищу Инги вызывал в Блумберге массу переживаний. А вот на лопающую мороженое Алену он взирал с совершенным спокойствием, без намека на страдание.

Десерт на какое-то время оттянул разговор. А затем Блумберг вновь приступил к расспросам:

– Я должен быть уверен, что вам, Алена Михайловна, ничего не грозит. Поймите, если с вами что-нибудь случится, ваш муж снимет с меня мою бедную еврейскую шкуру!

– Будет вам прибедняться, господин Блумберг, вы у нас побогаче многих будете. Да и шкуру вашу никто не тронет. Не зверь же мой муж!

– Алена, я все понимаю, но Василий Петрович мой хороший и давний друг. Если я не уберегу его жену, сам себе этого не прощу.

– Слушайте, господин Блумберг, а ведь вы и правда можете нам помочь!

– Весь к вашим услугам. Что нужно сделать?

– У вас есть возможность пробить одного человечка по своим каналам?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, узнать, есть ли у него надежный бизнес, враги, судимости. Нам сейчас все сгодится.

Блумберг колебался недолго.

– И кто этот человек? – спросил он.

– Махмедов Тамерлан Агабекович.

Блумберг помолчал, роясь у себя в памяти.

– Не припоминаю, чтобы я слышал это имя. Он серьезный бизнесмен? У него крупный бизнес?

– В том-то и дело, что мы не знаем. А узнать это необходимо. И, кстати, этот бизнес может находиться не в Питере, не в Москве, а где-нибудь на Кавказе.

И подруги посвятили своего друга в суть дела. Они также объяснили, зачем им нужна информация о дяде Таисии.

– Если дядя Тамерлан и сам богат, то ему зариться на состояние племянницы резона нету.

– Но тогда все равно под подозрением остается Марат. Он держится так, словно ни в чем не виноват. Про убийство Михаила он вроде вообще не в курсе. Про Таисию говорит, что любит ее. Но при этом парень совсем небогат и полностью зависим от своего приемного отца – дяди Таисии. Кроме того, Марат привык считать Таисию почти что собственностью, своей невестой. И вдруг такой облом. Девушка, за которую его просватал дядя, изменяет ему один раз, потом второй, третий! У всякого бы лопнуло терпение. Если Марат выпихнул девицу из окна, я его очень хорошо понимаю.

– Таисию никто не выпихивал, – возразила Инга. – Под ней провалился балкончик. Дом совсем старый, перекрытия, в том числе и балконные, давно сгнили. Внутри отец Таисии полностью все заменил, а вот балкон, должно быть, оставил без ремонта. Под тяжестью снега и тела Таисии он обвалился.

– Может быть, что и так. Но все равно странно.

– О чем и речь! – Найдя единомышленника, Алена страшно обрадовалась. – Так вы нам поможете?

– Придется, – вздохнул Блумберг. – Ведь иначе вы все равно продолжите свое расследование, а я даже не буду знать, в каком направлении вы движетесь. И Василий Петрович мне за вас голову оторвет.

Но при этом смотрел он почему-то совсем не на Алену. Адвокат не сводил умных печальных глаз с Инги. Но та ничего не замечала. После целого дня, проведенного на ногах, после беготни и сытного ужина ее окончательно развезло. Она клевала носом, ничего не видя перед собой. И совершенно не обращала никакого внимания на беднягу Блумберга!

На следующее утро Инга проснулась от волшебного аромата свежего кофе, который разносился по всей квартире. Но на кухне она обнаружила лишь одного Ваню, который колдовал над старенькой джезвой, в которой слабо шипел темно-коричневый напиток.

Инга до того удивилась, что не сдержалась и воскликнула:

– Ваня! Ты умеешь варить кофе!

От ее громкого голоса охранник вздрогнул, и немного кофе попало на пол.

– Ой, простите! – сконфузился Ваня. – Сейчас я все исправлю.

Инга махнула рукой. Но охранник продолжал бубнить:

– Сейчас тряпочкой вытру. Не волнуйтесь, ничего заметно не будет.

– Ерунда. Это я сама виновата, напугала тебя своим криком.

– Нет, моя вина, – почему-то еще больше расстроился Ваня. – Не скоординировал движения. Старею. Скоро уже буду не в состоянии ложку до рта донести.

– Ты же не слышал, как я вошла.

Желая подбодрить охранника, Инга сделала только еще хуже.

– Еще и слух потерял! – побледнел Ваня. – Уже не слышу, когда ко мне сзади подходят. Еще немного – слепнуть начну. А там уже и до конца совсем недолго…

Инга окончательно смешалась, не зная, как ей реагировать на подобное заявление. И не нашла ничего лучшего, чем брякнуть:

– Ваня, ты прекрасно сохранился для своих лет.

– Да? Но все равно уже не юноша.

– Все когда-нибудь проходит.

Инга с удовольствием пригубила напиток, приготовленный и разлитый охранником по чашечкам. Кофе получился густой, словно шоколад. Она бы насладилась им, но мешал все тот же Ваня, зудевший над ухом:

– Не юноша, верно говорите, а женат до сих пор ни разу не был.

– А что так? – машинально отреагировала Инга, которой, откровенно говоря, было совсем неинтересно.

Но охранник тут же приободрился и живо откликнулся:

– Не получалось все как-то. Женщину подходящую не встретил. Бывает, что совсем уж со знакомой в ЗАГС соберемся, а потом что-то в планы вмешается и расстроится наш поход. То у меня командировка, вернусь – а любимая уже другого себе нашла. То сам откажусь, потому что не мой это человек. По-разному бывало, всего и не упомнить теперь. Но факт налицо. Я до сих пор не был женат.

– Ну, это не так страшно. Куда страшней прожить с человеком много лет подряд и лишь затем понять, что вы друг другу чужие.

– А у вас так было? – быстро откликнулся Ваня. – Ответьте, Инга, так? Для меня это очень важно, поверьте!

Инга не успела поинтересоваться, почему это так важно для него: в дверь позвонили. Поплотней запахнувшись в свой халатик, Инга пошлепала к дверям.

– Кто там?

Ваня немедленно вырос рядом с ней. Но в его услугах необходимости не возникло.

– Это участковый, – ответил Инге знакомый голос Татаринцева. – Разрешите войти?

– Входите.

Ваня исчез так же незаметно, как и возник. А Инга распахнула дверь и впустила визитера. Татаринцеву она была даже рада. Он ведь лицо официальное, значит, и ходы, которыми он ходит, тоже официальные. А Инге было очень нужно через официальное лицо навести справки для их расследования насчет дома в Павловске.

И прежде чем Татаринцев разулся и прошел на кухню, Инга успела ввести его в курс дела.

– Разве не подозрительно, что дом, куда ездил Михаил с этим своим Виталей, сгорел, а хозяин его погиб?

– Действительно, подозрительно.

– Вы наведете справки об этом пожаре? Ну… по своим каналам?

– Все досконально выясню.

И с этими словами Татаринцев двинулся на кухню следом за Ингой. Там он молча обменялся рукопожатиями с Ваней, получил от него чашку кофе и уселся за стол рядом с Ингой. Ваня тоже недолго стоял у плиты. Плюхнулся по левую руку от Инги и стал слушать, какие новости принес Татаринцев.

– В общем, обошел я всех соседей, со многими поговорил и нашел все-таки человека, который видел вашего преступника!

– Видел? – обрадовалась Инга, испытывая жгучее желание броситься на шею к участковому. – И как он выглядел?

– Да вот тут… хм… Тут загвоздочка получается.

– Какая загвоздочка? – не поняла Инга.

Ваня тоже воззрился на Татаринцева с недоумением, переходящим в негодование:

– Ты как есть говори! Чего женщину пугаешь?

– Да я не пугаю, – растерялся Татаринцев. – А загвоздка в том, что один из свидетелей видел вроде бы мужчину в темном плаще. Во всяком случае, кого-то высокого и шагающего по-мужски. Только тот свидетель лица преступника не разглядел.

– Помню. Бедолага, который с женой помириться до самого утра не мог. Но он ведь не утверждал, что мужчина в темном пальто именно ко мне шел.

– Точно. Но я всех соседей обошел, всех расспросил. Ни к кому из них этот тип не поднимался. Из одиноких женщин, к кому мог бы любовник ночью заглянуть, уж извините, только вы одна. Все прочие либо дряхлые старики, которым уже не до любовных утех, либо люди солидные, семейные, обремененные детьми и внуками.

– Может быть, к кому-то из этих… детей? Многие из них уже вполне взрослые люди.

– Но живут они вместе с родителями. А те никаких незваных ночных гостей у себя в доме не наблюдали. Значит, тот тип шел к вам! Верней, не тип, а типша!

– Что? – изумилась Инга. – Но ведь свидетель склонялся в пользу того, что под темным пальто или плащом был мужчина?

– Ну а та свидетельница, которую я нашел, наоборот, видела женщину.

– Видела? А кто?

– Ваша соседка из квартиры напротив видела, как около трех часов утра к вам в квартиру вошла невысокая светловолосая женщина.

– Моя соседка напротив? – задумалась Инга. – Вы имеете в виду бабу Варю?

– Варвара Семеновна Травкина, – заглянув в свои записи, подтвердил участковый. – А вы ее знаете?

– Бабу Варю весь подъезд знает. Послушайте, да разве же можно верить ее словам? Она же первая сплетница! Всем известно, что в ее сплетнях от силы один процент истины.

– Не знаю, со мной она разговаривала очень убедительно. Сказала, что мучилась бессонницей. Сидела у окна, на двор таращилась. Видела, как эта женщина на такси приехала, а спустя десять минут обратно уехала. Таксиста даже не стала отпускать, он ее во дворе с включенными фарами ждал. И двигатель не глушил.

Инга слушала очень внимательно. Если правда то, что рассказала баба Варя, у нее в квартире той страшной ночью побывал даже не один, а двое незваных гостей. Первый был мужчиной в темном пальто, который и зарезал Кирилла-Михаила. А вторая… кем же была вторая гостья? И что ей понадобилось среди ночи у Инги дома?

– Может быть, кто-нибудь из моих подруг? – нерешительно предположила она. – Встревожились обо мне или еще что…

– А среди ваших знакомых есть подходящая под описание персона?

– Дайте-ка сообразить. Невысокая и светловолосая? Да, есть. Даже несколько.

– Расспросите их всех.

– К чему? Если это и впрямь была моя подруга, она бы уже давно мне сама позвонила. Нет, это был кто-то другой. А баба Варя не видела лица этой женщины?

– По ее словам, когда незнакомка вышла из такси, она лица не разглядела. Да и вообще не подумала, что женщина к вам в квартиру пойдет. Это баба Варя поняла, когда услышала, как ваша входная дверь стукнула. Ну а когда незнакомка выходила из вашей квартиры, то она шапку низко-низко на лоб надвинула да еще голову наклонила, словно специально постаралась лицо свое скрыть. Но, конечно, кое-что бабе Варе все равно удалось рассмотреть. Она считает, что портрет этой женщины могла бы изобразить. Так вы расспросите своих подруг? Вдруг все-таки это кто-то из них?

– Хорошо, – покорилась Инга. – Я спрошу.

И тут же она вновь насторожилась:

– И сколько же эта женщина пробыла у меня в квартире? Десять минут?

– Даже и того меньше. Фактически вошла и вышла.

– Могла она за такое короткое время совершить убийство?

– Чисто теоретически – да. Но на практике… Думаю, ей больше времени бы понадобилось. Все-таки не так легко в живого человека, пусть и спящего, нож вонзить. Да еще надо было время потратить на то, чтобы этот самый нож найти на кухне, взять, вернуться в комнату и… и убить.

– А ваши эксперты разве не могут определить, кто держал в руках оружие? Мужчина или женщина?

– Вы от них слишком многого хотите. Не забывайте: само орудие преступления до сих пор не найдено. Нет у нас и отпечатков пальцев или других следов преступника. Мы лишь предполагаем, что орудием убийства мог оказаться нож из вашего кухонного набора. Точнее, самый большой из них. Наш эксперт не поленился, нашел аналогичный нож, и теперь можно сказать, что удары были нанесены этим орудием.

– Ну а личность преступника по этим ударам нельзя установить? Хотя бы примерно?

– Конечно, специалисты могут определить, откуда и из какого положения был нанесен удар. В заключении наших экспертов, например, четко написано: потерпевший находился в горизонтальном положении, предположительно спал.

Инга не удержалась от вздоха облегчения: все-таки Михаил совсем не страдал. Он умер во сне, ничего не почувствовав. Спасибо за это Вере. Хотя, с другой стороны, не окажись в вине снотворного, Михаил бы и не заснул… Он смог бы оказать сопротивление преступнику. Мог остаться живым! А Инга… Инга не оказалась бы под следствием.

От мысли, сколько бед навлекла на ее голову Вера своей завистью, Инга испытала жгучую неприязнь к бывшей родственнице. Вот ведь гадина! Все-таки добилась того, что у Инги теперь неприятности.

Татаринцев, не подозревая о мыслях Инги, продолжал гудеть:

– Эксперты также могут рассчитать силу удара и, как следствие этого, определят физические данные нападавшего. Но вот определить пол – мужчина или женщина нанесли удар ножом – это уж, извините, никак не возможно.

– Но хотя бы телосложение убийцы, какое оно было? Изящное и миниатюрное, как у светловолосой незнакомки? Или крепкое и рост высокий, как у мужчины в темном пальто?

– Второй тип внешности более вероятен.

– Отлично, – откликнулась Инга, хотя ровным счетом ничего «отличного» в рассказе участкового не находила. Наоборот, ей с каждой минутой становилось все страшней. Что за паломничество случилось в ту страшную ночь в ее квартиру?

Но от размышлений Ингу отвлекла Алена. Она появилась на кухне, сладко зевая. И в изумлении остановилась, обнаружив подругу пьющей кофе в обществе двух мужчин.

– А мне чашечки случайно не найдется? – несколько обиженно протянула она.

Никто не успел ответить Алене. У Инги завибрировал сотовый.

– Блумберг, небось, звонит? – немедленно отреагировала Алена, усаживаясь за стол и почему-то при этом улыбаясь во весь рот.

Инга причины веселья подруги не поняла. И удивленно пожала плечами:

– Почему обязательно Блумберг?

– Да так, – хмыкнула Алена вполголоса. – Пришло что-то на ум.

Инге звонил совсем не Блумберг. Да и с чего бы ему звонить ей? Это только Алене могла прийти в голову такая нелепая мысль. На самом деле Инге звонила Соня. Та самая Сонюшка, которую она потеряла на выставке, да так и не нашла.

Увидев ее номер на дисплее, Инга обрадовалась, но и смутилась немного. Все-таки она была виновата перед Соней. Со дня злополучной выставки они не созванивались. Сначала Инга была занята своим скоротечным романом с Михаилом. Потом оказалась в КПЗ. А теперь вот гоняется по городу за преступником, про которого неизвестно даже, мужчина это или женщина!

– Ты где пропала? – прозвенел голосок подруги. – Не звонишь, не появляешься! Я на тебя даже немного обиделась.

– За что?

– На выставке меня одну оставила. Бросила!

– Я не бросала! Я тебя искала, звонила много раз подряд.

– Странно, – озадачилась Соня. – Ни одного твоего звонка у меня в принятых нету. Я думала, ты не хочешь со мной больше общаться. Специально удрала от меня на выставке и не звонишь!

– Но я тебе звонила. Честно!

– Ладно, забудем. Обе мы сглупили. Я ведь тоже могла тебе позвонить, поинтересоваться, как у тебя дела. Не будем больше о прошлом. Лучше расскажи, что у тебя новенького?

– Ой, даже и не спрашивай, – вздохнула Инга. – Новостей так много, не знаю, с чего и начать. Надо будет нам с тобой встретиться и спокойно все обсудить.

– Я могу подъехать к тебе прямо сейчас! Ничем не занята, наоборот, думаю, куда податься.

– Понимаешь…

Теперь Инга была смущена еще больше. Не так-то просто отказывать близким людям в гостеприимстве, когда они ясно дали понять, что хотят тебя видеть.

– Понимаешь, сейчас я несколько занята.

– Понятно, – произнесла Соня, причем было ясно, что на сей раз она разобиделась не на шутку. – Ну что же… Позвони мне, когда сможешь. Я очень за тебя волнуюсь.

– Обязательно.

Инга была растрогана. Милая, преданная Сонюшка! Она ничуть не обиделась, она волнуется за Ингу. Родной человечек! Ласковая, слова поперек никогда не скажет. Не то что эта командирша – Аленка!

Инга была очень признательна своей подруге за помощь, которую та ей оказала и оказывает. Но при этом она не могла отделаться от мысли, что Алена слишком уж рьяно взялась за решение ее проблем. Иной раз Инге даже начинало казаться, что это и не ее проблемы они решают, а собственные Аленины.

Но Инга постаралась выбросить эти мысли из головы, сознавая, насколько они нелепы да и, что там, просто неблагодарны!

Она вновь присоединилась к своим друзьям, с радостью убедившись, что в ее отсутствие они не скучали, а дружно обсуждали поимку преступника. Вот только мнения у сыщиков о том, как действовать дальше, разделились.

– Искать надо мужчину в темном пальто!

– Нет, мы про него ничего не знаем. Никаких примет! Надо искать светловолосую женщину, она тоже могла видеть преступника или даже действовать заодно с ним!

После долгих дебатов было наконец решено, что Татаринцев отвезет с таким трудом добытую свидетельницу бабу Варю в отделение, где с ее помощью художники попытаются составить фоторобот светловолосой женщины. Ну а Ваня с девушками навестят в больнице Таисию.

Ваня уже звонил в больницу, и ему сообщили радостную новость: бедная пострадавшая при падении Таисия пришла в себя. И хотя дежурная предупредила, что к пострадавшей по-прежнему никого не пускают, кроме самых близких, Алена не сомневалась: они прошли раз, пройдут и сейчас.