Глава 14
Она почему-то совсем не удивилась, когда ей ответил незнакомый мужской голос. Только в животе у нее маленький кусочек льда стал стремительно увеличиваться.
– Могу я услышать господина Филипчука или его супругу?
– Представьтесь.
– А вы сами кто будете? – неожиданно для самой себя хамовато поинтересовалась у него Инга. – Андрей или сама Жозель? Прости, дорогая, не узнала тебя. Голосок-то у тебя того… охрип!
Собеседник испустил сдавленное проклятие, но потом все же взял себя в руки и произнес:
– Майор Залесный. Представьтесь, пожалуйста, теперь вы.
Инга ожидала чего-то в этом духе. И все же удивилась:
– Майор? Полиция? Значит… Значит, Филипчук мертв?
– Почему вы так решили?
– О, майор, это долгий разговор. Скажите мне только, он мертв?
– Да, – помедлив, все же ответил ей майор.
– О-о-о… А… а она?
– Кто?
– Его жена – Жозель.
– Тоже.
Инга слабо вскрикнула. Конечно, она ожидала чего-то в этом духе, но… но одно дело – ожидать или даже предполагать, что с двумя знакомыми тебе людьми может произойти несчастье, и совсем другое дело – услышать, что несчастье уже приключилось и оно необратимо.
– У нас высветился ваш номер телефона, – вернул ее к действительности суховатый голос майора. – Если вы попытаетесь скрыться, мы все равно вас найдем.
– Ни я, ни мои друзья не собираемся от вас бегать! – горячо заверила его Инга. – Скажите, куда нам подъехать, и мы тут же примчимся.
– Я нахожусь на месте преступления. Приезжайте сюда!
– Домой к Андрею и Жозель?
– К их дому, – еще суше отозвался следователь.
– Но куда именно?
– Как войдете во двор, долго вам искать не придется.
Майор оказался совершенно прав. Когда сыщицы в сопровождении верного Вани ворвались во двор дома Филипчуков, они сразу же увидели огороженный участок двора и толпу любопытных зевак вокруг него. Тут же стояла специальная машина, в которую уже грузили два прикрытых простынями тела.
Окружившие место трагедии люди шептались между собой:
– Из магазина возвращались!
– И чего они через стройку поперлись? Я слышал, чуть ли не с ночи Филипчуки тут лежат!
– Путь хотели сократить. Все наши так ходят, будто сами не знаете!
– Конечно, из магазина они шли. Я слышал, полицейские говорили, с пакетами, с покупками. И все дорогое себе взяли, вкусное.
– Что же грабитель их деликатесы не забрал?
– Нужны ему колбаса и вино, он деньги взял!
– Грабитель на них напал. Точно!
– Слышала, люди говорили, будто вчера вечером как раз одного в маске такого видели. Со стройки бежал. Решили, дурачится кто-то, а оно вон как оказалось… преступник это был.
– Лицо успели разглядеть?
– Не-а… говорю же, в маске он был. Лицо черным чем-то закрыто, только для глаз дырки сделаны.
– Настоящий грабитель! Ох ты, батюшки! Дожили!
– Решил небось, раз люди дорогие продукты в магазине покупают, значит, денег у них много.
– Выследил их еще в магазине, а на пустыре напал и убил обоих!
Участок, на котором нашли тела погибших Филипчуков, находился между жилым домом и строительством нового корпуса.
Город усиленно застраивается. И не было ничего удивительного в том, что на месте бывших гаражей было решено построить еще один жилой корпус. Строительство велось уже не первый год, но с переменным успехом. То работы шли активно, а то на всем объекте оставался лишь сторож – узбек, который быстро подружился с местными жителями. Те его подкармливали из жалости.
– Рустама, я слышала, арестовали!
– Не арестовали, а увезли для дачи показаний. Допросят и отпустят, если он не виноват.
– Не мог парень никого убить.
– Добрая душа, по матери и сестрам очень тосковал. Все домой в конце лета мечтал поехать. Изюм и курагу мне привезти обещал.
Задержанного сторожа подруги, ясное дело, не увидели, зато ту часть стройплощадки, которая примыкала к жилому двору, они осмотрели очень внимательно. И довольно-таки быстро смекнули, какая нелегкая занесла Филипчуков на стройку. От ближайшего супермаркета до дома Филипчуков надо было либо идти по дороге, делая порядочный крюк, либо срезать путь через площадку.
Подъемных кранов и другой опасной техники тут давно уже не было. Дом нуждался лишь в самых последних отделочных работах. Поэтому местные жители считали его почти что своим и беззастенчиво пользовались его территорией.
Как у нас водится, прочная стена, окружавшая стройку в самом ее начале, к окончанию во многих местах была уже повреждена. Ушлые жильцы из окрестных домов заглядывали туда по своим нуждам. Подростки – чтобы покурить, пока взрослые не видят. Мужики – чтобы раздавить бутылочку вдали от мирской суеты. А старушки выгуливали там своих собачек, мотивируя это тем, что среди строительного мусора парочку собачьих «крендельков» никто даже и не заметит, в то время как на газоне они будут бросаться в глаза и вызывать нарекания.
Владелицам собачек даже не приходила в голову мысль – последовать закону о содержании и выгуле домашних питомцев, согласно которому хозяин обязан следить за тем, чтобы животное не оставляло после себя «мин». Все это проходило мимо ушей владельцев больших и маленьких, лохматых и гладкошерстных, породистых и не очень собак. Подбирать остатки собачьей жизнедеятельности было для многих владельцев чем-то невероятным. Вот еще, весна придет, само все и исчезнет! Летом от собачьего удобрения травке и деревьям опять же одна только польза. А осенью дождик все смоет!
И тем не менее именно благодаря таким вот несознательным гражданам во второй половине сегодняшнего дня и были обнаружены тела Филипчуков. Увидела их старушка-соседка, ставшая героиней дня. Она уже охрипла раз за разом повторять историю своей страшной находки, но пока имелись желающие ее слушать, крепилась и пересказывала все в сотый раз. Затем, когда старушка окончательно потеряла голос, эстафету взяли другие. А старушка только стояла рядом и кивала головой, подтверждая, что именно так все и было. В случае надобности она вмешивалась и исправляла ошибку нового пересказчика.
Старушку звали Розой Семеновной. Со своей собачкой Крохой она пошла в гости к милому разговорчивому сторожу Рустаму. Роза Семеновна, родившаяся и выросшая в Узбекистане, симпатизировала этому спокойному пареньку. И, прекрасно помня свои собственные первые голодные годы в чужом городе, частенько наведывалась к Рустаму, чтобы отнести парню горячий супчик или еще что-нибудь.
Вот и сегодня Роза Семеновна налила в термос оставшийся в их семье со вчерашнего дня борщ. Суп был хорош, выбрасывать его было просто жалко, поэтому старушка и решила прогуляться к сторожу. С собой она прихватила еще какие-то продукты, взяла два куска пирога с капустой – и пошла.
Рустам встретил ее с радостью. Слово за слово, они разговорились. А собачка – маленькая грязная дворняжка – бегала по стройке, обнюхивая хорошо знакомые ей уголки. Ни сторож, ни старушка за собачку не тревожились. Все опасные ямы на стройке давно были уже ликвидированы. Оставались лишь кучи строительного мусора, но он был слишком тяжелым, чтобы маленькая Кроха смогла обвалить на себя увесистые бетонные глыбы.
Внезапно старушка и сторож услышали, как собачка надрывается от истошного лая.
– Кошка нашла! – улыбнулся Рустам своей приятельнице.
И вдвоем они поспешили на помощь к Крохе. Однако никаких кошек поблизости видно не было, а Кроха лаяла на груду камней, при виде которых Рустам недоуменно нахмурился. Вроде бы вчера днем, когда он делал обход стройки, эти камни лежали как-то не так…
А Роза Семеновна, наклонившаяся, чтобы взять на руки Кроху, неожиданно воскликнула:
– Это что еще тут у тебя, Рустам?! Уж не рука ли?! Вроде рука, да, Рустам?!
С этого момента события развивались очень быстро. Роза Семеновна потеряла сознание. Кроха удрала и забилась в дальний угол, откуда ее долго потом пришлось выманивать. А Рустам хоть и растерялся, но сообразил, что надо звонить начальнику, врачам и в полицию.
И вот теперь, по прошествии двух или даже трех часов, на месте происшествия уже почти закончился осмотр. Тела были извлечены из-под обломков и увезены в морг. А жильцы, взбудораженные страшным происшествием, случившимся совсем рядом с ними, все еще толпились у стройплощадки.
– Расходитесь, граждане, расходитесь! – пытался увещевать толпу пожилой участковый. – Ничего интересного тут нет!
Но люди лишь переходили с места на место, норовя при первой же возможности вернуться назад. Или вообще протиснуться поближе к ограждению.
– Нам нужен майор Залесный! – обратилась к участковому Алена.
– Вы кто?
– Мы имеем информацию по поводу данного преступления.
В глазах участкового появился интерес.
– Там он! – махнул он рукой в сторону дома. – Свидетелей ищет.
Он сам пошел проводить их к майору, оставив наблюдение за порядком молоденькому помощнику и двум экспертам, пытавшимся найти какие-то улики на пыльной, примятой недавно лежавшими тут телами, траве.
– А что с ними случилось? – спросили подруги.
– Огнестрел, – лаконично произнес следователь. – Два выстрела в затылок. Они умерли практически одновременно.
– Вчера вечером мы как раз виделись с убитыми, – сказала Алена. – Мы довольно долго сидели с ними в «Жареной перепелке». Знаете это кафе?
Участковый кивнул:
– А когда это было?
– Около десяти вечера мы с ними расстались. Они направились в сторону своего дома, и мы тоже поехали по домам.
– Вероятно, они как раз возвращались из кафе, – кивнул участковый. – По дороге зашли в супермаркет, мы нашли при них пакет с покупками. Мне показалось, что они собирались отметить какой-то праздник. В пакете была бутылка шампанского, дорогой коньяк, сыр, шоколадные конфеты и даже икра. Не знаете, что они собирались отмечать?
Вопрос повис в воздухе. Никому из друзей не хотелось делиться с участковым своими воспоминаниями о том, с каким мерзким ликованием восприняли Филипчуки весть о смерти Ульяны и критическом состоянии Лены. А теперь вот обе сестры мертвы, Коля пропал, и Филипчуки тоже погибли.
И впервые за последнее время в голове у Инги промелькнула мысль о том, что, пожалуй, они кое-что упустили в своем расследовании. Они все время поспешно двигались куда-то, подобно безмозглым молекулам, – хаотично, стремясь «нахватать» как можно больше соседних атомов. А двигаться надо было только в строго определенном направлении, к одному-единственному атому. И атом этот… этот атом…
Но в этот момент мысли Инги перебил голос участкового:
– Ну вот, гражданин майор, привел я вам свидетелей. Говорят, они вчера весь вечер провели с убитыми.
Майор оказался таким, каким его и представляла себе Инга по телефону. Он был невысок, сухощав и уже не молод. Пожалуй, ее ровесник или даже чуть старше. У него были хорошие умные глаза, которые, скользнув по Алене и Ване, почему-то задержались на Инге.
– Это ведь вы мне звонили, – утвердительно произнес он, глядя на женщину.
– Д-да… А… а как вы узнали?
– Чутье, – усмехнулся следователь. – Ну, будем знакомиться! Вам я уже представился, а теперь назовите мне свои имена.
Легкая подозрительность, с какой он встретил друзей, быстро рассеялась, когда он узнал подробности дела. Он слушал Ингу очень внимательно и даже заботливо предложил дамам присесть на скамеечку на детской площадке, самолично протерев ее чистой влажной салфеткой. После этого он усадил их всех. И сам уселся так, чтобы все время видеть Ингу.
Это не укрылось от глаз Алены и Вани. Первая понимающе улыбнулась, а второй нахмурился.
– Так вы, дамы, решили поиграть в сыщиц? – добродушно поинтересовался Залесный, когда Инга закончила свой рассказ. – А вам, товарищ Ваня, выпала честь охранять их?
– Да я за Алену Михалну и ее подругу… Да я за них – хоть в огонь!
– Этого не понадобится. Никто их тут не обидит. – И, вновь взглянув на Ингу, следователь спросил у нее: – Значит, вы уверены, что тот человек, которого вы видели вчера в кафе, дежурил возле дома Ульяны и ее мужа?
– Более того, мы узнали, что и у Лениного дома он тоже крутился!
– Лена – это вторая сестра?
– Родная дочь Андрея.
– А Ульяна?
– Она – приемная дочь Филипчука, хотя официально Андрей согласился признать ее своей, она изначально была записана на его имя.
– Значит, перед лицом закона она ему все равно что родная, – задумчиво пробормотал следователь. – Скажите, вы не замечаете в этом деле некую странную закономерность? Убиты четыре члена одной семьи. Даже пять, если считать вместе с маленьким Колей.
– О, нет! – немедленно воспротивилась Инга. – Не говорите так! Малыш не должен пострадать!
– Да, будем надеяться, что преступник ограничится тем, что перевезет малыша в другое место, в другой город или даже область и подкинет ребенка кому-нибудь.
– Подкинет? Но зачем его куда-то подкидывать?
– Чтобы никто никогда не смог установить, что это за ребенок, как его зовут и кто его родители. Документов у малыша при себе нет, его могут записать на любую фамилию.
– Но… Но зачем похитителю так поступать?
Инга все еще не понимала, что пытается втолковать ей следователь. Но он ничуть не огорчился такому непониманию:
– А разве вы не прослеживаете странной закономерности во всех произошедших преступлениях?
– Какой?
Тут и Алена не удержалась. Она хоть и старалась не лезть и не мешать подруге очаровывать симпатягу майора, но тут не выдержала:
– Какой? Какой закономерности? – подскочила она на скамейке.
– Убиты люди, имевшие отношение к наследованию имущества этого престарелого супруга Ульяны.
Стоило следователю произнести эти слова, как все поняли: вот он – тот самый «атом», к которому им и надо было стремиться все это время! И как это они сами не додумались до такой простой вещи?! Впрочем, они узнали об убийстве супружеской четы Филипчуков буквально только что. Поэтому и не смогли сразу сделать правильные выводы. А с другой стороны, следователь ведь тоже только сейчас узнал о смерти дочерей Андрея Филипчука и похищении его внука. И, однако же, верный вывод он сделал.
– Вот что значит – профессионал!
Теперь Инга смотрела на следователя почти с восхищением.
Залесный тем временем продолжил развивать свою мысль:
– Ведь, как я понимаю, смерть господина Рябчикова была лишь первой в целой цепочке смертей?
– Да, но тело кремировано – по желанию вдовы. Так что теперь, при всем желании, невозможно установить: помогли ли старику уйти на тот свет досрочно или просто час его пробил.
– Раз невозможно, мы и думать об этом не станем. Просто примем как данность, что вот – умирает одинокий и довольно-таки обеспеченный старик. У него имеются взрослый сын и молодая жена. С первым он не общается, а вторая живет с ним и даже родила ему ребенка.
– Только ребенок не принадлежал Ульяне.
– И уж точно, этот мальчик не от Леонида Владимировича.
– Но юридически ребенок может считаться сыном Ульяны. Во всяком случае, Ульяне очень этого хочется, и к тому же она стремится убедить всех вокруг, что ребенок – сын господина Рябчикова. И по документам, и фактически. Все верят или делают вид, что верят в это. И преступник тоже может в это поверить.
– Запросто! Ведь все соседи уверены, ребенок – Ульянин.
– Она старательно культивировала в окружающих сначала свою беременность, выходила из квартиры, лишь подложив под одежду подушку…
– Небось у сестры стащила!
– У той была такая подушечка, когда она перед всеми демонстрировала «живот», якобы с Колей в нем.
– А затем Ульяна на какое-то время исчезла и снова стала появляться уже с Колей.
– Она постепенно приучала окружающих к мысли о том, что ребенок родился у нее в законном браке.
– Да, Ульяна частенько мелькает с Колей во дворе, из квартиры слышен детский крик… Тот факт, что Ульяна лишь привозит на время своего «племянника» к себе домой, никого не интересует. Конечно, если бы мы обратились в детскую поликлинику, к участковому педиатру, спросили бы патронажную сестру… наверняка они ничего не слышали о маленьком Коле. Ведь ребенок был зарегистрирован совсем по другому адресу.
– Уверена, у Ульяны и на этот случай был припасен ответ.
– Но повторяю: любому человеку со стороны, кто не захочет слишком глубоко в этом копаться, может показаться очевидным, Коля – младший ребенок и, бесспорно, наследник старика.
– И Ульяна – тоже наследница!
– Вот-вот… И вот одна погибла, а второй пропал.
– А ведь Филипчуки вчера только и твердили, что после смерти Ульяны и Лены наследниками лишь они одни остались! – вспомнила Инга.
– Это не совсем так. Ведь в числе наследников не только они, но и Лариса Львовна.
– Мать погибших сестер?
– Да. Значит, она тоже в опасности?!
– Если она вздумает претендовать на имущество мужа старшей дочери, думаю, что да, – кивнул головой Залесный и тут же прибавил: – Но вы забываете: есть еще один претендент на наследство Леонида Владимировича.
– Кто же он такой?
– Есть еще этот мужчина – ваш собственный родственник.
– Сергей? Но он ведь все это время провел за решеткой.
– Так что, можно сказать, ему повезло. Он все это время находился в безопасности.
– Или вы хотите сказать, что Сергей как-то причастен к этим убийствам? Но повторяю, он сидел за решеткой. У него отличное алиби.
– Да, алиби – не придерешься, – хмыкнул Залесный. – Но вы не думаете, что у вашего Сергея могут оказаться друг или другой близкий ему человек, который взялся бы устранить конкурентов по наследству за него?
Алена мрачно насупилась. В словах следователя она усмотрела прямую угрозу ее драгоценному Василию Петровичу. Ведь других родственников, кроме него, у Сергея просто не было.
– Мой муж никогда не стал бы помогать Сергею в таком грязном деле! – заявила она. – Да и вообще… Сергей, конечно, не ангел, но убивать четверых взрослых людей и похищать ребенка, только чтобы добраться до денег отца… Знаете, на такое у него кишка тонка.
– Повторяю: хотя вам это и не нравится – ему мог кто-то помогать.
– Да бросьте вы! Мой муж на такое не пойдет! И если уж совсем честно, то не такой уж огромный куш на кону, чтобы ради него убивать четверых людей и похищать маленького ребенка.
– Для кого как. Вот вы – явно дама, обеспеченная сверх всякой меры. Для вас трехкомнатная квартира, участок и какая-то сумма в банке – невеликая приманка. Но я на своей должности насмотрелся всякого. Случалось, что человека убивали за пару серебряных ложек или за несколько тысяч рублей в его кошельке. Я считаю, что ради наследства Леонида вполне могла разгореться вся эта кутерьма. И еще скажу: возможно, четыре трупа – это еще не предел!
Эти слова следователя напугали всех без исключения. Если прежде одна только Алена смотрела на следователя насупленно, то теперь все трое уставились на него с испугом.
– Но кто следующий на очереди?
– Думаю, наибольшей опасности сейчас подвергается Коля. Ну, а следующей пойдет Лариса Львовна, ваш родственник.
– Ну, Сергей-то в безопасности! В камере преступнику до него не добраться.
– Однако если ваш Сергей не убивал, его должны отпустить. Трое суток – это предел того срока, на какой возможно задержать подозреваемого. По истечении этого времени либо Сергею должно быть предъявлено обвинение, либо он окажется на свободе и… и в опасности.
– Вы… вы это серьезно?!
– Более чем. Либо ваш Сергей сам – преступник, либо он – следующая жертва.
Алена побледнела и немедленно принялась звонить – советоваться с мужем. Она помнила, что Василий Петрович, засыпая вчера, все время бормотал о том, что есть еще хорошие друзья, которые его не подведут. И что завтра, то есть уже сегодня, Сергей окажется на свободе.
Поэтому Алена сочла необходимым предупредить мужа о новой опасности, которая грозит его брату на свободе.
– Немедленно приезжай! – велел ей Василий Петрович, выслушав доклад жены. – Немедленно!
Алена не решилась ослушаться мужа. Василий Петрович крайне редко разговаривал со своей супругой в приказном тоне. Но если это случалось, значит, дело было серьезное. Спорить с мужем Алена не осмелилась. И Ваня также последовал за своей хозяйкой к машине. Ему явно не хотелось оставлять Ингу в обществе майора. Да и сама Инга с куда большим удовольствием уехала бы со своими друзьями. Но Залесный настоял на том, чтобы Инга осталась с ним.
– Я вас еще долго от себя не отпущу, – пообещал он ей, при этом улыбаясь, как он умел, одними глазами. – Нам с вами предстоит большая и долгая программа, вплоть до самого позднего вечера.
И, когда он так сказал, Инга внезапно поняла, что она совсем даже и не против провести время – вплоть до самого позднего вечера – в обществе симпатичного майора.
– И чем же мы с вами займемся?
Помимо воли, в голосе Инги прозвучала игривость. И следователь еще больше повеселел.
– Сначала мы запротоколируем ваши показания, – сказал он, – затем я свяжусь с моими коллегами, которые проверят вашу личность и…
– Личность? – перебила его Инга.
– Но ведь должен же я быть уверен, что вы – именно та особа, за которую себя выдаете, – невозмутимо отозвался Залесный. – А затем…
– Затем – я попрощаюсь с вами!
Инга не была уверена, шутит ли следователь или говорит серьезно. И на всякий случай она решила сделать вид, что оскорблена. Не сильно, а тоже так… в шутку. И хотя голос звучал строго, глаза ее смеялись.
– Ну, нет, – покачал головой следователь, – даже не надейтесь, так быстро я вас никуда не отпущу. Затем вам с моими коллегами предстоит составить фоторобот предполагаемого преступника.
– Это хорошо, на это я согласна!
– И уж потом, если вы будете хорошей девочкой и все сделаете правильно, мы с вами пойдем в ресторан, и я накормлю вас ужином.
– В ресторан? – фыркнула Инга. – С вами? Не дождетесь, господин майор!
Но, как оказалось, умение ждать было одним из ценных качеств майора Залесного. Он ничуть не убоялся отказа Инги. Усмехнулся, как он умел, одними глазами и сказал, что еще не вечер. А когда этот вечер все-таки наступит, Инга, может, уже проголодается и передумает насчет ужина.
