Глава 13
Найти координаты этого господина не составило никакого труда. Стоило прибегнуть к помощи того же кудесника и волшебника – юного детектива Володи, как все двери перед подругами раскрылись, словно по мановению волшебной палочки. Адрес офиса, телефон домашний и сотовые и, как вершина всего, адрес дома, в котором проживал господин Шемякин.
– Сразу предупреждаю: проникнуть на территорию этого поселка без согласия и ведома хозяина совершенно невозможно. В этом поселке живут по-настоящему богатые люди, и он хорошо охраняется по всему периметру.
– Мы и не собирались штурмовать стены поселка, – поставил его на место Ваня.
– На всякий случай говорю, – хмыкнул юноша. – А то о ваших подвигах мы понаслышаны!
Услышав, что молодежь растет на легендах о его боевых буднях, Ваня покраснел от гордости. Ему – прошедшему не одну войну и своими руками делавшему не одну революцию в «банановых» республиках, – было приятно, что о его делах не только помнят, но и восхищаются ими.
– Это откуда же такие сведения? Неужто тоже из Всемирной паутины?
– Врать не буду, нашел их куда как поближе.
– И где?
– У одного моего приятеля по училищу отец служил с вами в одной роте. Он сыну рассказал, а тот – мне.
– И как его фамилия?
– Кошелев.
– Славка Кошель!
– Вы его еще помните?
– Конечно, помню! Скажешь тоже! Как можно старого друга забыть!
Услышав, что Володя – друг сына его полкового друга, Ваня полюбил парня, просто как родного. Если раньше охранник просто симпатизировал шустрому пареньку, то теперь он еще им и гордился, как почти что своим родственником. Всегда приятно, когда у тебя в родне – умные люди. Поэтому Ваня, не колеблясь, зачислил Володю в свои любимые «племянники».
Остальные также были рады тому, что их расследование продолжится. Несмотря на то что полиция теперь должна будет начать поиски пропавшего Коли, сыщики не собирались пускать это дело на самотек. В полиции только сегодня раскачаются, а они «варятся» в этой каше уже довольно долго. И могут рассказать полиции куда больше, чем полиция – им.
Володя не соврал: господин Шемякин жил в поселке, предназначенном для людей достойных и даже более того. Ни одного дома ниже трех этажей тут попросту не было. Да и не дома это были, а настоящие замки с башенками, цветными витражными окнами, колоннами и перилами вдоль всех этажей, включая мансарду. Общее великолепие несколько скрадывала теснота, на которой были расположены эти шикарные здания. Хотя участки тут были довольно большими, в тридцать-сорок соток, но и дома вместе с хозяйственными постройками расползались на десять, а то и на все пятнадцать соток.
– И зачем им всем такие большие дома? – недоуменно нахмурилась Инга.
– Ни за чем.
– Сплошной выпендреж!
– Может, у них семьи большие?
– Челяди у этих людей должно быть много, не иначе, – сказала Алена. – Чтобы пыль в глаза людям пускать. И дома поэтому огромные. Ведь если ты построишь домик исключительно по потребностям, мигом все вокруг заговорят, что дела у господина Тишкина-Тришкина идут плохо, даже на приличный дом не смог денег наскрести. А раз дела у него плохи, значит, кредитов ему никаких не давать, опасно, ведь бизнес у него пошатнулся. Если ловко сыграть, есть возможность перекупить бизнес Тишкина-Тришкина за копейки. Поползут слухи во все стороны, а там и до разорения бедного Тришкина и впрямь недалеко.
– Как могут слухи разорить человека?
– Очень даже запросто. Не будут с ним деловые люди иметь дел, вот и все, и конец бизнесу господина Тишкина-Тришкина. А все потому, что он решил быть не таким, как все. Нет уж, если бегаешь в стае, отрываться от нее не принято.
– Но вы же с Василием Петровичем оторвались.
– Мой Вася – это вообще отдельный случай. Он сейчас мнит себя отцом родным всей нашей губернии. Мужики к нему на поклон, как в прежние времена к барину, идут. У Васи – у него одного во всей области – свободные рабочие места имеются. Знаешь, сколько у него выписанный из Дании тренер, который его скакунов гоняет, получает? Когда местные об этом узнали, они датчанина в тот же день поколотили.
– Зачем?
– Выход эмоциям давали. Ну, и еще, чтобы из местных кого-то Вася на работу вместо датчанина взял. Только Вася у них на поводу не пошел, а датчанину такой больничный и страховку оплатил, что у местных вообще волосы дыбом встали. Теперь они Васю еще больше зауважали. И очередь из желающих на него поработать вообще никогда не прерывается. В нашей глубинке Вася может творить что хочет. А если бы мы в этом поселке поселились или где-нибудь в подобном месте, пришлось бы Васе, как все, прыгать. И дом бы он выстроил о трех или даже четырех этажах, и прислуги бы набрал, и телевидение бы в дом пригласил, мол, пусть вся страна на него смотрит и слюной от зависти исходит.
Возможно, в другое время никого из сыщиков к этому поселку богачей и близко бы не подпустили. Но военное время диктует свои условия. Сначала, когда сыщики позвонили Филимону Шемякину, он не хотел с ними даже разговаривать. Но, услышав, что с ним хотят побеседовать люди, занимающиеся поисками убийцы Ульяны Филипчук, ее сестры и племянника, он внезапно передумал и сухо произнес:
– Даю вам ровно три минуты, чтобы объяснить мне, в чем дело.
Алене хватило трех минут с избытком. И когда Филимон понял, что убийца Ульяны и человек, сбивший Лену и, возможно, похитивший Колю, может быть одним и тем же лицом, каким-то образом связанным с «Кометой», он сказал:
– Нужно, чтобы вы подъехали ко мне домой. Согласны? Сам я не могу покинуть дом, но вас приму. Только не забудьте захватить с собой документы.
Таким образом друзья и очутились в поселке. Поняв, что они поедут за город, Алена вновь надела те самые удобные сандалии, купленные, а точнее, выменянные на туфли от Маноло Бланик. Несмотря на то что сандалии были приобретены в дисконт-магазине, они идеально сидели на ноге у Алены. И когда ей приходилось много ходить, Алена отдавала предпочтение именно этой нехитрой обувке.
На въезде в поселок о прибытии гостей к господину Шемякину охрана была оповещена, так что пропустили их довольно быстро. За газонами тут старательно ухаживали. И выложенная плиткой дорога была мокрой – ее недавно помыли.
Миновав влажный участок пути, друзья внезапно услышали позади себя восхищенное причмокивание. Обернувшись, они увидели коротконогого пузанчика, который восхищенно таращился на Алену.
– Вкусная ягодка! – причмокнул он своими толстыми влажными губами. – Куда торопишься? Может, ко мне заглянешь? У меня есть чем тебя удивить.
Алена удивилась. А Ваня насупился.
– Слышь, – двинулся он на пузатого, – валил бы ты отсюда подобру-поздорову!
Но толстяк ничуть не испугался.
– Тише, тише, – замахал он руками на Ваню. – Я ведь все понимаю, заплачу по таксе. Кстати, такса – это у вас сколько? Да неважно, я готов заплатить любую разумную сумму. И даже заказать девочку на всю ночь.
– Да ты… Ты что себе позволяешь?! – взбесился Ваня. – Алена Михайловна – уважаемая дама, а не путана!
– Ваня, оставь его. Он, наверное, пьян.
– Иди проспись! – посоветовал ошеломленному толстяку Ваня. – Тебе просто повезло, что у нас сейчас дел по горло, а то бы ты так просто не отделался.
Толстый господин ничего не ответил. Он попятился от обозленного Вани, потом сплюнул и пробормотал себе под нос что-то о людях, которые сами не знают, чего хотят.
– Как обидно, вроде бы и денег у человека куча, раз в таком месте живет, а с мозгами – беда, – с сочувствием в голосе произнесла Инга.
– Нет мозгов, считай – калека.
– Точно!
– Хорошо, что ты не стал его бить. Больного человека избить – себя не уважать.
Возле дома гостей встретил безупречно вышколенный привратник в строгом темном костюме. Под шелковым полотном его сорочки угадывались могучие плечи бывшего боксера или борца. Он просканировал сыщиков колючим взглядом, а встретившись глазами с Ваней, едва заметно скривился, почувствовав, что от него можно ждать проблем.
– Оружие сдайте, – потребовал привратник. – С оружием в дом нельзя!
– Вот мое оружие! – сунул ему Ваня под нос две огромные растопыренные пятерни. – Прикажешь тут оставить?
– Проходите, – буркнул привратник.
Он прошагал за ними следом до самого дома, где сдал их с рук на руки такому же неулыбчивому, одетому в темный костюм дворецкому. Но и это был не последний страж, встретившийся на пути сыщиков. Когда их провели в затемненную комнату, к ним вышел еще один человек – невысокий, с холодным взглядом и серенькой мышиной внешностью. Но рядом с ним стояли еще двое охранников – высоких, крепких и плечистых.
– Хозяин выйдет к вам через несколько минут, – произнес мышастый. – А пока что покажите мне ваши верительные грамоты.
– Что?
– Документы, – без тени улыбки пояснил мужчина.
Заполучив их паспорта, он круто развернулся и двинулся прочь.
– Стоп! – вскинулся Ваня.
Но мужчина осадил его таким взглядом, что даже прошедший огонь и воду Ваня сник.
– Вы получите ваши документы обратно через несколько минут. Присаживайтесь и ждите!
Друзьям не оставалось ничего другого, кроме как последовать данному им совету. Они устроились в удобных, обитых золотистым шелком креслах и принялись разглядывать райских птиц, вышитых разноцветными шелковыми нитками по полотну.
– Как красиво! – невольно восхитилась Инга, хотя время было совсем неподходящее. – Как в музее.
– Лучше. В музее одно старье, а этим креслицам не больше года.
Ни выпить, ни перекусить друзьям не предложили. Они сидели одни в огромном пустом зале и всей кожей чувствовали, что за ними наблюдают со стороны. Возможно, ждать им пришлось всего минут пять, но они показались им столетиями. Затем двери вновь распахнулись и вошел мужчина лет пятидесяти. Филимон Шемякин собственной персоной решился-таки поприветствовать своих гостей.
Друзья узнали его, собираясь в гости к олигарху, они изучили его фото. И теперь могли сказать, что выложенные в Сети фото здорово льстили дядьке. В жизни Шемякин выглядел на свой немолодой уже возраст, был сед и как-то измучен. Однако держался он безупречно. Подал каждому руку и извинился:
– Здравствуйте, прошу извинить за небольшую задержку, но мой начальник службы безопасности настоял на проверке ваших данных.
– Теперь все в порядке? Убедились, что мы те, за кого себя выдаем?
– Мы навели справки, которые нас удовлетворили, – кивнул Шемякин.
В этот момент в зал вошла красивая молодая девушка в скромном сером платьице и белом передничке. Она аккуратно вкатила столик на колесиках, на котором была сервирована легкая закуска.
– Вы – мои гости, как всякий русский человек, я прошу у меня закусить чем Бог послал.
Бог господина Шемякина определенно любил. Во всяком случае, он заботился о том, чтобы у господина Шемякина на столе не переводились икра, балык и свежие фрукты. Однако несмотря на то что вся еда выглядела очень аппетитно, взять хоть кусочек показалось друзьям невозможным. Их не оставляло ощущение, что за ними следят десятки чужих глаз. Угощаться под таким «обстрелом» что-то не хотелось.
Так они и сидели, пока Шемякин не поторопил их:
– Вы просили меня о встрече, я вас слушаю. – И другим, более человечным голосом произнес: – Скажите, у вас правда есть новости о… о Коле?
Эта фраза, а более того, волнение, невольно прозвучавшее в голосе Шемякина, заставили наконец сыщиков расслабиться. Перед ними сидел не всемогущий олигарх, а всего лишь несчастный человек, у которого пропал любимый ребенок и который готов был уцепиться за любую соломинку, лишь бы найти и вернуть мальчика.
– Не совсем о Коле, но… но послушайте, что нам удалось узнать за это время.
Шемякин слушал их молча. Мышастый стоял за его спиной и не спускал своих блеклых глаз с рассказчиков. Под его взглядом друзья чувствовали себя если не закоренелыми преступниками, то уж авантюристами, которым не стоит доверять, совершенно точно.
Но когда они подошли к тому, что данные на обеих сестер Филипчук были в компьютерной базе данных «Кометы», мышастый произнес:
– А я вам говорил: нельзя сбрасывать этих людей со счета!
Шемякин бросил на него недовольный взгляд, а затем повернулся к друзьям:
– Много же вы узнали за столь короткое время! Но, как я понимаю, имя похитителя моего Коли вы мне не сообщите?
– Мы его пока что не знаем.
– Так я и думал!
Уныние, прозвучавшее в словах несчастного отца, подстегнуло сыщиков:
– Но зато имя похитителя знают в «Комете»!
Шемякин вздрогнул:
– Это невозможно!
В это время раздался телефонный звонок. И тут же Шемякина словно ветром сдуло с кресла.
– Неопознанное соединение, – произнес какой-то механический голос вроде бы с потолка. – Готовность номер один!
Шемякина уже не было рядом с подругами. Он исчез в соседней комнате, откуда вскоре раздался его голос:
– А-а-а… Это ты, родная? А почему звонишь не со своего телефона? Ах, потеряла аппарат вместе с симкой? Ну, ничего, не переживай, я запишу этот номер. Да, у меня все хорошо. Что может случиться у такого нудного старика вроде меня? Все, все у меня хорошо. Отдыхай спокойно, любимая.
Вернувшись к друзьям, Шемякин мрачно на них взглянул:
– Поняли?
– Что?
– С самого утра, как только эта старая дура – Ленкина мамаша – сообщила мне об исчезновении Коли, я на ногах. Сначала думал, что пацана похитили ради выкупа. Но время идет, а мне никто не звонит! А ведь я специально ни на минуту не отлучался из дома. Как только была организована прослушка всех моих телефонов, я все время на старте. Вот-вот позвонят! Вот-вот предложат обмен! Даже деньги приготовил, как любят похитители, мелкими и не новыми купюрами. Но никто не звонит!
Подруги были изумлены. Выходит, Шемякин до того обеспокоен похищением Коли, что даже подключил к розыскам мальчика профессионалов? Он не довольствовался тем, что ребенка будут искать полицейские. Он также вызвал этого серенького человечка с неприятным взглядом и поручил ему поиски ребенка. Интересно, а стал бы Шемякин так суетиться, знай он, что Коля – не его ребенок?
– Мы считаем, что похищение Коли организовано сотрудниками центра «Комета».
– Это невозможно!
– Почему?
– Там работают люди, которым дорога их репутация. Они не станут похищать детей.
– Не очень-то вы их выгораживайте! – возразила Инга. – Эти люди занимаются всякими сомнительными делишками.
– Мы уже заслали в «Комету» своего человека, – поддержала ее Алена. – Сегодня вечером он выяснит, каким образом ребенок оказался у Лены и…
Алена прикусила язык, но было уже поздно.
– Ясно, – кивнул головой Шемякин. – Значит, вы и это тоже узнали, да? Ну, вы и проныры!
– Врачи выяснили, что Лена никогда не рожала. И, значит, Коля – не ее сын.
– Верно, – вздохнул Шемякин. – Лена – не родная мать Коли.
– А его отец…
– Отец – я! – спокойно произнес Шемякин. – В этом нет никакого сомнения.
– Но Лена…
– Лена никогда не рожала Колю, я это прекрасно знаю. Это сделала… м-м-м… это сделала за нее совсем другая девушка.
– И вы ее знаете?
– Ну, разумеется, я ее знаю, – спокойно произнес Шемякин. – Это моя подруга. Но так уж получилось, что она еще и дочь одного моего старого… м-м-м… приятеля. Сейчас ей исполнилось семнадцать, но в тот момент, когда она рожала сына, ей было еще меньше.
– У вас такая юная любовница?
– И еще – старая верная супруга, на которую записана половина моего состояния, старый приятель, который никогда мне не простит, что я соблазнил его дочь, и сама… назовем ее Ласочкой… сама Ласочка, которая до смерти боится, как бы ее отец не узнал, что у нее есть ребенок и что этот ребенок – от меня.
– Это такая большая проблема?
– Вы себе даже не представляете, насколько большая, – серьезно сказал Шемякин. – Если правда о рождении Коли выплывет наружу, вся моя прежняя жизнь полетит вверх тормашками. Мы с Ласочкой решили так: пусть Колю воспитывает посторонняя женщина. А все должны считать ее моей любовницей, родившей мне внебрачного сына.
Подруги были поражены. Вот уж чего они не ожидали, так этого!
– Выходит, ребенка вы с вашей… Ласочкой сами передали Лене?
– Да. Сотрудники «Кометы» помогли устроить дело так, что ребенок считался сыном Елены Филипчук. Разумеется, мы действовали крайне осторожно. Я стал появляться повсюду с Леной, потом она подложила под платье специальную надувную подушечку, которая по мере возрастания срока беременности все увеличивалась и увеличивалась в размерах. Под конец «живот» у Лены стал просто огромным! Но я не вполне доверял этой особе, поэтому в графе отец было написано мое настоящее имя.
– И вы стали помогать Лене, оплачивать все ее счета и заботиться материально о ней и о ребенке?
– До тех пор, пока она выполняла условия нашего с ней соглашения, хорошо заботилась о Коле и делала все, чтобы ребенок рос здоровым и счастливым, я платил по всем счетам. Лена была своего рода няней, только жила она с Колей постоянно.
– И в документах она значилась его матерью!
– Это был оправданный риск. Мы с Ласочкой во что бы то ни стало должны были скрыть эту историю от наших семей. Моя жена никогда не простила бы мне адюльтера с дочерью нашего общего знакомого. Да и отец Ласочки… У нас с ним есть общий бизнес, и все страшно усложнилось бы, узнай он правду.
– Но как вы допустили, что ребенок вообще появился?!
– Ласочка… Понимаете, я даже сам не знаю, как это у нас с ней получилось. Она ведь была еще совсем девочка, а я – старик по сравнению с ней. И вот моя Ласочка… моя самая сладкая греза, она меня полюбила! И я ее – тоже! Если бы вы знали, как я люблю эту девочку! И она… она тоже меня любит. Она призналась мне в том, что беременна, когда ее беременность уже перевалила за вторую половину срока. Предпринимать что-либо, чтобы избавиться от плода, было слишком поздно. Да я и не хотел, чтобы моя Ласочка вынесла нечто подобное. Мы решили, что она родит ребенка, а потом мы отдадим его на воспитание хорошей женщине.
Вряд ли такое можно было бы сказать о Лене Филипчук. Хотя, с другой стороны, она ведь честно выполняла условия соглашения. Воду, как обычно, замутила Ульяна.
– Мы решили, что какое-то время ребенок поживет с другой женщиной, которая станет о нем хорошо заботиться, мы за этим проследим, а затем найдем способ, чтобы решить проблему.
– И как же вам удалось утаить беременность Ласочки от ее родителей? Ведь она несовершеннолетняя, правильно я понимаю?
– Ласочке тогда было шестнадцать. Она очень хорошая дочь, послушная и преданная. Со своими сверстниками – мальчиками – она не встречается. У родителей просто не было повода волноваться за нее.
– Но когда Ласочка стала толстеть, они должны были заподозрить неладное.
– Я ведь друг ее отца, вы забыли? Все последние три месяца я крутился, как рыба на углях, но все прошло гладко! Ласочка «улетела» изучать английский и историю архитектуры в Лондон. А я сделал все от меня зависящее, чтобы родители не отправились навестить дочь в эти месяцы.
Что же, когда у человека много денег, любые проблемы разрешимы. Первого декабря Ласочка благополучно родила здорового крепкого мальчика, а уже седьмого она была в Лондоне, находясь там, где ей и надлежало быть.
– Через полгода Ласочка закончит курс обучения, вернется к родителям с дипломом, а я к этому времени должен буду решить вопрос, где и как мы будем жить.
– Вы? Кто именно?
– Я, моя любимая и наш сын.
В голосе Шемякина прозвучала такая нежность, что сыщицы окончательно выбросили из головы мысли о том, что этот человек может быть причастен к похищению Коли. Шемякин был явно привязан к своему сыну, а его мать вызывала в его душе самые теплые и светлые чувства. Старый циник, всю жизнь проведший в погоне за лишним золотым, наконец-то понял, что есть вещи и подороже золота, долларов и вообще денег.
– Значит, вы знали правду о рождении Коли?
– Никто не знал и не знает ее лучше меня, Ласочки… ну, и еще вас – теперь.
– Есть еще сотрудники центра «Комета».
– Я достаточно заплатил тем людям за молчание. А что касается вашей версии о причастности сотрудников «Кометы» к похищению Коли, то я вам скажу следующее… Они аферисты, но не преступники. Они никогда не стали бы заниматься похищениями детей.
– Интересная логика!
– Это не логика. Это знание человеческой психологии. Сотрудники «Кометы» знают, что я могу уничтожить их всех одним движением пальца. Эти люди умеют быть полезными, но они знают свое место. Если пойдет слух, что они вредят своим бывшим клиентам, к ним никто больше не обратится. Их репутация – это они сами. Если что-то пойдет не так с одним из тех дел, в которых они замешаны, они первые окажутся под подозрением.
– Но все же, этим людям доверять нельзя!
– Я и не собираюсь им доверять! Но… но если бы ребенка похитили они, то сделали бы это только ради денег. И тогда я бы уже давно услышал требования похитителей!
– А вам никто не звонил?
– Нет! Господи, я этого не выдержу! Я сойду с ума! С самого утра, как только я узнал о похищении Коли, я организовал настоящий центр слежения за моими телефонными переговорами. Но все бесполезно! Ребенок пропал еще вчера. Если бы за Колю хотели получить выкуп, мне бы уже давно позвонили!
С этим было трудно спорить. И так как Шемякину похитители не звонили, это говорило о самом скверном развитии событий. Похитителю Коли не нужен выкуп за мальчика. Ребенка похитили не ради денег. Но ради чего, подруги понять не могли.
– А вы не думали о том, что Колю похитили ваши… родные?
– Кто?
– Жена, старшие дети. Им могло не понравиться, что вы тратите время и деньги на какого-то Колю.
– Моя жена по большей части обитает в других частях света. Старшие дети заняты своими делами. Никто из них никогда не преступал закона.
– Тогда враги?
– Враги?
– Ну, есть же у вас враги?
– Да, есть.
– Они могли похитить вашего ребенка.
– У меня есть трое взрослых сыновей. Почему именно Коля?
– Во-первых, потому, что он – маленький и в наименьшей степени защищен. Небось ваши дети от законной супруги постоянно находятся в окружении телохранителей или гувернеров? Они либо учились, либо до сих пор учатся в закрытых частных школах, где за ними имеется хороший присмотр.
– Они уже давно взрослые совершеннолетние люди. У всех у них свои службы безопасности, своя охрана.
– Вот видите! А забота о безопасности Коли была возложена на одну лишь Лену.
– Вы говорите, что любите своего ребенка, но сдается, вы бы хотели, чтобы он исчез!
– Уж не сами ли вы похитили мальчика?
– Нет ребенка, нет и проблемы!
Шемякин побагровел:
– Это мой сын! Сын от моей Ласочки… Да она каждый день звонит мне и спрашивает, как там Коля! Она и уехать согласилась лишь потому, что я поклялся ей всеми святыми, что буду присматривать за сыном. Что я ей скажу, когда она узнает, что я не уследил за нашим ребенком? Вы хоть можете себе представить, что будет потом?!
И этот крупный и явно очень преуспевший в жизни мужчина неожиданно уронил голову на сложенные перед собой руки.
– Никогда в жизни… – доносились отрывочные фразы до слуха подруг. – Ни с кем! Ни к одной своей женщине я не испытывал таких чувств! Это что-то невероятное! Я не могу допустить, чтобы Ласочка страдала. – И, подняв на сыщиц перекошенное страданиями лицо, он воскликнул: – Может быть, это и грех так говорить, но я бы согласился отдать любого своего старшего ребенка в обмен на жизнь Коли!
– Как вы можете!
– Каждый из них дорог мне по-своему, но только этот малыш – ребенок от любимой женщины. А насчет охраны – вы не правы. Моя служба безопасности постоянно приглядывала за Леной и ее воспитанником.
Сыщицы переглянулись между собой.
– Значит, вы знали о том, что Ульяна, сестра Лены, часто берет Колю с собой?
– Да. Мне об этом докладывали.
– А то, что она выдала Колю за своего собственного сына, вы тоже знали?
– Что?!
Судя по всему, для Шемякина это стало ужасной новостью.
– Пользуясь тем, что у них с сестрой одинаковые имена, отчества и фамилии – почему так произошло, я сейчас вдаваться в подробности не буду, – Ульяна пыталась провернуть свою собственную аферу.
– С участием моего сына?! – побагровел от гнева Шемякин. – Да как она посмела! Я ведь предупредил Ленку, чтобы она не давала ребенка своей сестрице! Мне доложили, что эта пройдоха таскает малыша на одну квартиру, я переговорил с Леной… сделал ей очень строгое внушение, можете мне поверить!
Видимо, внушение было и впрямь строгим. После него-то Лена и понеслась к соседке с просьбой – позвонить ее родителям, если с ней что-то случится. Лена понимала, что сестра зашла слишком далеко, чтобы отступиться. И страшно боялась, как бы гнев родителя Коли не вылился на ее бедную, ни в чем не повинную голову.
– Дешевка! Дрянь! А ее сестра… она!.. Да ей!.. Я!.. Я ее убью!
Слов у мужчины решительно не хватало. Попадись Ульяна в руки Шемякина, ей бы не поздоровилось. Она затеяла опасную игру. Слишком для нее опасную.
– Не тратьте силы понапрасну, – перебила Инга пыхтевшего от еле сдерживаемого гнева Шемякина. – Ульяну уже кто-то наказал. Лену – тоже. Ваш человек, который за ней присматривал, хотя бы видел, как это произошло?
– Я спрашивал. Он сказал, что в тот день не вел наблюдения за Леной и ребенком.
Вот вам и наемные работники! Когда они нужны больше всего, их никогда нет поблизости. Нет уж, если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам.
– Знаете, во всей этой истории виноваты в первую очередь вы сами!
– Я?! Но я сделал для безопасности Коли все, что мог!
– Нет, не все! Ваш сын – вы сами и должны были его воспитывать! – сурово произнесла Инга. – И нечего было взваливать эту обязанность на не очень умную девушку и ее сестрицу-аферистку.
– Да, да! – поддержала ее Алена. – Вы забросили своего ребенка!
– Я давал деньги! И я… да я посвящал Коле больше времени, чем когда-либо кому-либо из своих мальчиков!
– Что же, в таком случае ваших старших сыновей мне очень жаль. Они выросли обделенными отцовской заботой и лаской людьми. Но с Колей вы еще можете исправить ситуацию.
– О, да! Если малыш найдется… Пусть он только найдется! И тогда… тогда я решу вопрос и с отцом Ласочки, и со своей семьей. С женой мы давно уже живем не только в разных домах, но и в разных странах. Брак наш давно стал лишь официальным соглашением, не больше. Конечно, при разводе мне придется пожертвовать частью своего состояния, но…
– Но зато потом вы сможете жить вместе с любимой женщиной и детьми от нее.
– Да! Это все окупает. И с отцом Ласочки я как-нибудь разберусь.
В конце концов, выдаст Колю за своего сына от другой женщины. Лена умерла, мальчик – наполовину сирота, проблем с этим не возникнет.
– Да, вы совершенно правы, – продолжал нервно шептать Шемякин. – Моя ложь завела меня слишком далеко. Знаете, у меня прямо шоры с глаз упали! Конечно, мы с Ласочкой должны быть вместе. Только бы Коля нашелся! Если мальчик погибнет, Ласочка мне этого никогда не простит. Уж я-то знаю!
– Мы рады, что поговорили с вами. И мы продолжим поиски убийцы Ульяны и похитителя Коли.
Перед тем как покинуть дом Шемякина, друзья уговорили его вызвать человека, который «приглядывал» за Леной. Сделано это было по просьбе Инги. И пока Ваня с Аленой тихо недоумевали про себя о причине столь странной просьбы, Инга обратилась к невысокому коренастому крепышу с густым чубом светлых волос:
– Скажите, вы ведь неоднократно наблюдали, как Ульяна возит Колю в дом на улице Энгельса?
– Точнее, два раза. И я об этом уже докладывал.
– Да, да, вас никто и не упрекает. Но скажите, не замечали ли вы в это время чего-то необычного?
Вопрос парню не понравился. Он нахмурился и выпалил прямо в лицо Инге:
– А то, что девица взяла малыша и повезла его непонятно куда и зачем, этого вам недостаточно?
– Само по себе это уже плохо, – согласилась Инга, стараясь сохранять невозмутимость. – Но меня интересует другое…
– Вы, дамочка, яснее выражайтесь! Чего вы все вокруг да около ходите? Говорите прямо, что хотите услышать?
– Иннокентий, повежливее! – прикрикнул на охранника Шемякин. – Ты и так уже накосячил.
Охранник виновато опустил голову, а Инга поспешила вмешаться:
– Нет, нет, все в порядке.
– Сформулируйте вопрос яснее.
– Ну, хорошо, я спрошу… Вы не замечали возле дома на улице Энгельса одного мужчину… средних лет, среднего телосложения и такой средней наружности?
– Наверное, в джинсах и куртке? Правильно?
– Да! – обрадовалась Инга. – Вы его видели?
Но парень посмотрел на нее с таким непередаваемым словами выражением лица, что она тут же скисла.
– Значит, не видели, – разочарованно пробормотала сыщица. – Да я и сама понимаю, что это невозможно. Слишком неясные приметы, они почти любому подойдут. Мне это уже говорили.
Охранник продолжал на нее смотреть. И Инга сказала:
– Все в порядке, я все понимаю.
Инга была страшно разочарована. Она почему-то ожидала, что ей удастся увязать странного типа из кафе, который подслушивал их разговор с Андреем Филипчуком, и убийство Ульяны. И тут парень неожиданно произнес:
– Ну… вообще-то… Был там один тип.
– Да?!
– Под ваше описание он как раз подходит. А внимание я на него потому обратил, что он за Ульяной увязался.
– Что?!
– До дома ее проводил. Ульяна ведь Колю надолго никогда не брала. Привезет, перед соседями там, на Энгельса, пройдется, ребенка им продемонстрирует, чтобы они не забывали, что она – молодая мать, и назад пацана везет. Вот этот тип в последний раз за ней и увязался. Проводил ее до самого дома. В смысле, до того дома, где жили Лена с мальчиком. В какой подъезд она зашла, он посмотрел. Только внутрь не сунулся.
Шемякин вновь побагровел:
– Почему мне об этом ничего не доложил?
– Так не о чем вроде было докладывать, – принялся оправдываться парень. – Обычное дело – мужик на смазливую телку запал. До дома проводил, адрес ее хотел выяснить. Он ведь после того, как Ульяна вновь из дома вышла, за ней увязался. Ну, я и подумал, чего зря вас глупостями этими тревожить? Вы мне только за Леной велели приглядывать, а этот тип ее даже не видел!
Шемякин повернулся к Инге:
– Вы думаете, похищение моего сына – дело рук этого вашего «среднего» типа в куртке?
– Пока что не могу дать вам четкого ответа на этот вопрос. Мы будем работать.
И тем не менее, выходя из дома Шемякина и покидая поселок, Инга все время продолжала думать о мужчине из кафе. Он явно подслушивал их разговор с Филипчуками. А потом пошел проводить их. Один раз он уже «проводил» Ульяну, и теперь девушка мертва.
И, повинуясь какому-то непонятному импульсу, Инга взяла трубку и набрала номер господина Филипчука. В животе у нее было холодно, словно она проглотила ледышку.