Глава 13

— Вы опоздали, Дамиен.

— Знаю, мэм, — решительно ответил Дамиен Харахап, известный определенным личностям из Скопления Талботта как "Зачинщик", почтительно вытягиваясь по стойке "смирно" с зажатой под левой рукой форменной фуражкой. Возможно, это было некоторым перебором, но резкость тона майора Эйхбауэр, наряду с указанием в её записке прибыть одетым по форме, подсказывали, что сегодня может потребоваться пустить пыль в глаза.

— На трамвайной линии "J" произошла какая-то авария, — продолжил он, и майор поморщилась. — Я так и не понял, что именно случилось, но на то, чтобы поймать машину у меня ушло почти двадцать минут.

— Ну, полагаю, мы не можем ругать вас за работу транспорта Эстель, — сказала она. — Особенно транспорта Эстель. — Она жестом пригласила его пройти в неприметный офис.

Подобных офисов в Эстель, столице Республики Моника, было множество. Моника специализировалась на предоставлении анонимности в той же мере, как на скверном гражданском машиностроении и на поставке наёмников. Или волонтёров в десантно-штурмовые батальоны Управления Пограничной Безопасности… если тут была какая-то разница.

С такими мыслями Дамиен перешагнул порог, и тут его карие глаза сузились, поскольку он увидел, кто ещё находится в офисе, сидя у приставленного к столу Эйхбауэр кофейного столика. Он не представлял, кем была серебрянноглазая женщина с изысканными татуировками, однако сидящую рядом с ней красивую, золотоволосую женщину узнал по фотографии. Она была не из тех, с кем мог рассчитывать повстречаться человек вроде него, но Харахап завёл себе привычку знать по возможности все по-настоящему крупные фигуры.

"И что же, — язвительно подивился он, — делает на такой третьеразрядной планете как Моника полноправный член Совета Директоров "Рабсилы"? А ведь Ульрика хотела, чтобы я пришёл в форме. Ну и ну".

— Присаживайтесь, — сказала ему Эйхбауэр, указывая на комфортное, хоть и утилитарное кресло возле своего стола.

— Да, мэм. — Он сел, пристроив фуражку на колено, и изобразил внимание.

— Дамиен, миз Алдона Анисимова и миз Изабель Бардасано, — представила Эйхбауэр. — Дамы, капитан Дамиен Харахап, Жандармерия Лиги.

— Миз Анисимова, миз Бардасано, — учтиво поздоровался Харахап. То, что Эйхбауэр назвала Анисимову подлинным именем, немного его удивило, и, скорее всего, это означало, что и Бардасано тоже было подлинным именем. Интересно.

Ни одна из мезанок — во всяком случае, глядя на её татуировки и пирсинг, он счел Бардасано тоже мезанкой — ничего не произнесла, однако обе легкими кивками ответили на его приветствие.

— Миз Анисимова, — продолжила Эйхбауэр, — здесь чтобы обсудить некую активность в Скоплении Талботта. Она уже поднимала этот вопрос перед бригадным генералом Юсел, и генерал дала мне указание оказать ей полное содействие. Каковое указание я, в свою очередь, даю теперь вам.

— Разумеется, майор, — вежливо отозвался он, в то время как мысли его понеслись вскачь. Он знал, что Эйхбауэр терпеть не может Юсел. Четкие черты лица и пронзительные зелёные глаза высокой, крепко сбитой женщины совершенно верно наводили на мысль о скрывающемся за ними проницательном уме. Она была умна, рациональна и не слишком брезглива, когда дело доходило до прагматичной реальности её работы. Но пристрастие Юсел к жестокости шло вразрез с её натурой.

Холодная формальность, которую она демонстрировала, могла объясняться тем, что происходящее, что бы то ни было, было плодом замысла Юсел. Но могла и тем, что Эйхбауэр, как и любой наделённый мозгами офицер Пограничной Безопасности, знала, на кого именно работает УПБ. Нечасто случалось, чтобы простому майору выпадала возможность работать непосредственно с одной из больших шишек с Мезы. Это, в зависимости от результатов работы, могло оказаться либо трамплином в карьере, либо первым шагом к падению в безвестность. И эффективная демонстрация профессионализма могла сказаться на том, как оно обернётся.

Но зачем встречаться здесь? Система Мейерс находилась всего в шестидесяти световых годах от Моники, что составляло едва неделю дороги в гипере на чём-то вроде модифицированного курьера, который люди вроде Анисимовой использовали в качестве личного транспорта. И Мейерс, в отличие от Моники, был протекторатом Пограничной Безопасности. Они могли встретиться там, в максимально безопасной обстановке, так зачем являться на Монику? И зачем они с майором в форме, во имя всего святого? Конкретно их подразделение жандармерии редко выставлялось на свет.

— Уверена, что вряд ли надо объяснять вам, Дамиен, что генерал Юсел желает от нас соблюдения максимальной скрытности, — продолжила Эйхбауэр, что только усугубило его недоумение насчёт формы. — Фактически, одним из главных приоритетов этой… операции является возможность всё отрицать. Не должно остаться никакой отслеживаемой связи между жандармерией, или УПБ, и миз Анисимовой и миз Бардасано.

Он понимающе (по крайней мере, в отношении части того, что она сказала) кивнул, и она вознаградила его лёгкой улыбкой.

— Сказав всё это, однако, добавлю, что вам предстоит работать с этими дамами весьма плотно. Фактически, вы будете заниматься только этой операцией до её завершения.

Дамиен почувствовал, что его брови, против его воли, пытаются поползти вверх, и строго указал им оставаться на месте.

— Мы понимаем, что ставим вас в несколько неудобное положение, капитан Харахап, — вкрадчиво заявила Анисимова. — Мы сожалеем об этом. И, разумеется, приложим все усилия к тому, чтобы… компенсировать вам все неудобства и риски, которые в ходе операции могут прийтись на вашу долю.

— Очень любезно с вашей стороны, мэм, — пробормотал он, в то время как его внутренний счётчик начал со звоном отсчитывать кредиты. Когда один из директоров "Рабсилы" оказывается кому-то обязан, хотя бы совсем немного, это никак не может повредить банковскому счёту этого человека. Особенно, если тот при этом сделает своё дело достаточно хорошо, чтобы на будущее запомниться в качестве ценного кадра.

— Позвольте набросать вам, Дамиен, гипотетический сценарий, — сказала Эйхбауэр, слегка отклоняя кресло назад. Харахап повернулся к ней, продолжая потихоньку наблюдать за мезанками уголком хорошо тренированного глаза.

— Как вы знаете, — продолжила майор, — Скопление Талботта решило сломя голову кинуться в объятия Звёздного Королевства Мантикоры. По всей видимости, кое-кто из обитателей Скопления решил, что им подвернулся случай заключить с Мантикорой некую выгодную сделку. К сожалению, эгоизм этих своекорыстных махинаторов толкает их соотечественников прямо в пасть реакционной монархии. Более того, монархии, которая в настоящее время увязла в проигрываемой войне, и вполне способна в случае собственного краха утянуть с собой на дно и Скопление.

Харахап кивнул, хоть и не сумел до конца подавить лёгкий приступ отвращения. Дамиен сам был родом с планеты-протектората. И хотя он не собирался лить крокодиловы слёзы, или прикидываться, что не знал, на что идёт, подписывая контракт с Пограничной Безопасностью, чтобы вырваться из того очага нищеты, это ничуть не помогало забыть чувства его родителей при приходе УПБ, стремящегося "защитить" их от ужасающих опасностей, которые несла свобода.

— Вдобавок к опасности, которую война манти принесёт талботтцам, если это непродуманное решение об аннексии пройдёт, — продолжала Эйхбауэр, — неприкрытый захват Звёздным Королевством терминала Рыси так называемой "Мантикорской" Туннельной Сети представляет собой отвратительный с точки зрения морали образец жадности и алчности. Пройди он, и это даст манти контроль над ещё большей долей грузоперевозок Лиги. Их компании и так, даже не учитывая терминал Рыси, перевозят слишком много товаров, которым, ради безопасности Лиги, следовало бы перемещаться на судах Лиги, а не на иностранных. А если Звёздное Королевство сумеет захватить здесь, в Талботте, плацдарм, оно практически наверняка распространит на данную область Пограничья практику препятствования законным коммерческим интересам и перевозкам Лиги. Таким образом, очевидно, утверждение этой так называемой добровольной аннексии не будет в интересах ни талботтцев, ни Солнечной Лиги, так?

— Я понимаю вашу мысль, мэм, — послушно сказал он, когда майор сделала паузу. "Знала ли ты об этом, Ульрика, посылая меня присмотреться к разным "группам сопротивления"? Или это было просто подготовкой ко всем возможным вариантам развития ситуации?"

— Рада, что понимаете, капитан, — с намёком на улыбку сказала Анисимова, наклоняясь в кресле вперёд. — Именно эти исходные соображения привели меня первым делом к бригадному генералу Юсел. Очевидно, во всём этом у меня и моих коллег по бизнесу есть элемент корысти, но в данном случае наши финансовые интересы совпадают с интересами Лиги… и, естественно, Пограничной Безопасности.

— Главная проблема, Дамиен, — чуть оживлённее заговорила Эйхбауэр, словно пытаясь вернуть контроль над тем, что определенно было оперативным инструктажём, — состоит в том, что манти умудрились заполучить в некотором смысле моральный мандат, основывающийся на том якобы свободном голосовании в поддержку аннексии. Оно, разумеется, таковым не было, но представители манти на Земле сумели настолько запудрить мозги порядочному количеству народа, что те им поверили. Некоторые из поверивших манти людей обладают заметным политическим влиянием и решили поддержать мантикорскую версию произошедшего, что на официальном уровне связывает УПБ руки. Но это не значит, что мы забыли про наши обязанности. Поэтому, когда миз Анисимова и её коллеги обратились к нам, мы увидели возможность убить нескольких зайцев одним выстрелом.

Харахап кивнул. Он знал, что в некоторых звёздных нациях что-либо подобное только что сказанному Эйхбаур было бы расценено как нечто весьма близкое к измене. В других просто привело бы к немедленному требованию об её отставке. В Солнечной Лиге это было всего-навсего в порядке вещей. Бюрократия, во имя поддержания работы системы, уклонялась от гражданского контроля столь давно, что подобное уклонение стало такой же рутиной, как чистка зубов. И столь же свободно, как о чистке зубов, об этом говорили среди тех, кто уклонялся.

— Мы — конкретнее, я имею в виду себя и вас — располагаем глубоким знанием о политической и социальной динамике Скопления, — продолжила майор. — Мы знаем, кто основные действующие лица, и каковы их мотивация, сильные и слабые стороны. Пограничная Безопасность не может оказаться официально вовлечена в какие бы то ни было попытки организации открытого сопротивления аннексии. Возможно ещё важнее то, что мы не можем себе позволить участие в финансировании, обучении, или снабжении каких бы то ни было партизанских движений.

— Да, мэм. Разумеется, не можем, — послушно согласился он, несмотря на огромное количество примеров, когда УПБ делало именно это.

— К счастью, частные компании, представляемые в данном случае миз Анисимовой и миз Бардасано, располагают большей свободой действий, чем мы, официальные представители Лиги. Они готовы предоставить оружие и денежные средства тем талботтцам, которые готовы будут воспротивиться расчетливому, неприкрытому мантикорскому империализму… если смогут найти тех, кому нужна их помощь. Вот тут-то и требуется наше участие.

— Как я сказала, Пограничная Безопасность не может участвовать в этом в открытую. Как по уже упомянутым мною причинам, так и… — она взглянула ему прямо в глаза -… по другим, не менее веским соображениям. Однако у вас накопился прискорбно долгий срок неиспользованного отпуска. Если вы вдруг решите использовать часть этого времени, чтобы воспользоваться своими знаниями и связями во благо совершенно неофициальной попытки отразить мантикорскую агрессию, я немедленно удовлетворю вашу просьбу об отпуске.

— Понимаю, майор, — сказал он, хотя абсолютной уверенности в этом не испытывал.

Основные параметры задания были достаточно очевидны. Эйхбауэр хотела, чтобы он поработал мезанским посредником с экстремистскими элементами, разработкой которых для неё он занимался последние несколько месяцев. У него было мало сомнений в своей способности справится с этой частью задания. Что он пока не вполне понимал, так это каким образом его действия могут кому бы то ни было помочь. Если Пограничная Безопасность собиралась занять позицию невмешательства, о чём столь многословно распиналась Эйхбауэр, то просто создание беспорядков в Скоплении не должно было привести к чему-либо существенному. Талботтцы вроде Нордбрандт, или даже Вестмана, определённо не были способны на самом деле победить одновременно и собственные органы охраны правопорядка и Звёздное Королевство. Как он и сказал в беседе с напарником, они могли бы создать достаточно мерзкую ситуацию, чтобы это убедило мантикорцев отступить, но гораздо более вероятным исходом было просто кровопролитие, которое можно было бы использовать в качестве оправдания вторжения. Подобная индуцированная анархия достаточно часто использовалась Пограничной Безопасностью в прошлом, но если УПБ не было готово к открытым действиям на этот раз, то в чём вообще смысл?

Если Анисимова была официальным представителем правительства Мезы, возможно она считала, что Меза заинтересована в самостоятельном продвижении в Скопление. Но подобные империалистические ходы никогда не были в обычае у мезанцев. Простая дестабилизация региона и устранение Мантикоры, с её одержимостью неприятием рабовладения, с заднего двора "Рабсилы", вероятно, было бы с точки зрения межзвёздной корпорации стоящим результатом. Но это не объясняло, что во всём этом делала Пограничная Безопасность.

Разве только для проведения этой скромной встречи на Монике были и другие причины, кроме банальных безопасности и возможности впоследствии всё отрицать…

— Понимаю, — повторил он. — Вы правы, мэм, — мне действительно давно пора взять несколько месяцев отпуска. И если по ходу отпуска я окажусь, совершенно случайно, разумеется, и исключительно в качестве частного лица, способен принести пользу миз Анисимовой и гражданам Скопления, то буду счастлив воспользоваться такой возможностью.

— Рада это слышать, капитан, — промурлыкала Анисимова. — И, раз уж на то пошло, могу я предложить вам вернуться к себе в гостиницу, натянуть нечто бросающееся в глаза меньше, чем ваша форма, и затем отправиться в "Эстель Армз"? Там вы найдёте забронированный на ваше имя номер. Вполне приличный номер, неподалёку от моего собственного.

— Разумеется, мэм, — согласился он и взглянул на Эйхбауэр. — С вашего позволения, майор?

— Мне тоже это кажется прекрасной идей, Дамиен, — сказала та, с тончайшим намёком на предупреждение в тоне. — Я сама оформлю все необходимые бумаги, как только вернусь к себе в кабинет. Вы же можете официально, данными мне полномочиями, считать себя в отпуске прямо с этой секунды.

"И теперь ты сам по себе, так что смотри в оба", — добавили её зелёные глаза.

— Спасибо, мэм, — ответил Дамиен. — Так я и поступлю.

Роберто Тайлер, должным образом избранный президент Республики Моника (каковыми были и его отец и дед), стоял у окна своего кабинета и смотрел на город. Лучи светила класса G3 изливались на белые и пастельные керамобетонные башни города с усеянного облаками голубого неба. Более старые, исторические постройки жались к земле. Построенные из местных материалов и старомодного бетона, они смотрелись игрушечными крошками в тени возвышающихся башен, ставших обычными с тех пор, как в самом начале президентства его отца планета наконец-то заново обрела технологию антигравитации. Про себя он пожалел, что даже сейчас строительство этих башен было в руках импортируемых из других систем техников, а не граждан Моники. Но особого выбора не было, учитывая продолжающую иметь место ограниченность системы образования Моники.

Он проводил взглядом заоблачника, высоко летающее пушистое млекопитающее, занявшее на Монике нишу птиц, парящего заметно ниже окна его кабинета, находившегося на двести десятом этаже. В небе над столицей было больше частных аэрокаров чем во времена его юности, хотя всё ещё намного меньше, чем было бы над городом Окраины, а уж тем более чем где бы то ни было в Старой Лиге. Если на то пошло, аэрокаров больше было и над Вермеером, столицей Рембрандта. При этой мысли Тайлер испытал привычный укол обиды, однако положения дел это никак не меняло. К сожалению, Рембрандт и Моника предлагали на экспорт слишком разные товары.

Раздался перезвон колокольчиков, и он повернулся к двери кабинета, заложив руки за спину. Дверь отворилась мгновением позже, и вошёл его секретарь.

— Господин президент, — произнёс холёный молодой человек, — к вам миз Анисимова.

Секретарь с почтительным поклоном шагнул в сторону и мимо него, облачённая в шуршащий шёлк, прошла наверное самая прекрасная из виденных Тайлером женщин. Тайлер не опознал стиля длинного, до пола, платья Алдоны Анисимовой, но ему понравилось то, как его просвечивающая ткань облегала её впечатляющую фигуру. Понравились ему и глубокое декольте, и доходивший до бедра разрез, открывавший безупречность её не менее впечатляющих ног. Вне всякого сомнения, именно такой реакции от него и ожидали. Несомненно, у Анисимовой было полное досье его увлечений и предпочтений.

Сопровождали её ещё три человека, и всех их Тайлер узнал, хотя встречался до того только с одним из них. Тем не менее лица остальных были ему знакомы по проведенному Альфонсо Хиггинсом, его начальником разведки, перед встречей инструктажу, и он шагнул вперёд, протягивая руки к Анисимовой.

— Миз Анисимова! — сказал он с широкой улыбкой. Она протянула ему правую руку, и Тайлер потряс её обеими своими, продолжая улыбаться. — Рад, очень рад.

— Спасибо, господин президент, — ответная её улыбка показала зубы столь же безупречные, сколь и всё остальное тело. Ещё бы; её семья прибегала к достижениям продвинутых технологий генетических манипуляций "Рабсилы" уже на протяжении трёх или четырёх поколений. Было бы весьма удивительно, если бы её зубы не были безупречны.

— И, как обычно, рад видеть и вас, Цзюньянь, — продолжил Тайлер, поворачиваясь к вице-комиссару Хонгбо.

— Господин президент, — учтиво поклонился Хонгбо Цзюньянь, пожимая президенту руку. Тайлер задержал его руку ещё на секунду, а потом повернулся к оставшимся двум спутникам Анисимовой вежливо приподняв брови, как будто не имея никакого представления, кто это такие.

— Господин президент, — сказала член совета директоров "Рабсилы", — позвольте представить вам Изабель Бардасано из "Джессик Комбайн", и мистера Изрока Леваконича из "Технодайн Индастриез".

— Миз Бардасано, мистер Леваконич, — Тайлер пожал ещё две руки, но мысли его неслись вскачь.

Несмотря на объём деловых связей Моники — включая немалое число предприятий принадлежавших семейству Тайлеров — с Мезой, лично он знаком был с очень немногими мезанцами. И не был особенно знаком с внутренними особенностями мезанского общества. Другое дело — Альфонсо Хиггинс. По его словам, эффектные татуировки Бардасано и впечатляющие вырезы её платья, открывавшие такой пирсинг, что Тайлеру хотелось поёжиться, означали её принадлежность к одной из мезанских "молодёжных лож". Таких "лож" имелась по меньшей мере дюжина, все они яростно конкурировали друг с другом и все были не в ладах со старой мезанской традицией неприметности. Чувствуя надёжность богатства и власти их корпоративных иерархий, они преднамеренно выставляли напоказ кто они такие и что собой представляют, вместо того, чтобы пытаться слиться с "респектабельным" сообществом бизнесменов Лиги. С учётом списка достижений Одюбон Баллрум Тайлер сомневался, что на их месте с такой готовностью помечал бы себя как мишень. Возможно, Бардасано просто питала необоснованную уверенность в надёжности принятых ею мер безопасности.

А может быть, эта уверенность и не была необоснованной. Единственное, в чём Хиггинс был уверен насчёт Бардасано, это в том, что, несмотря на свой относительно низкий статус всего лишь младшего члена совета директоров "Джессик", та считалась опасной, очень опасной женщиной. Она сделала карьеру, участвуя в нелегальных операциях "Джессик" — тех, о которых никто не должен был знать. Судя по собранным Хиггинсом слухам, она предпочитала личное участие, что весьма отличалось от обычной манеры остальных, работавших в этой сфере, предпочитавших действовать из тени, через многие слои посредников и связных. И, по тем же самым слухам, люди, из-за которых проваливались операции, за которые отвечала Бардасано, имел наклонность находить внезапный и весьма неприятный конец.

Что до Леваконича, даже люди Хиггинса знали о нём очень мало. Но они много что знали о "Технодайн Индастриез" с Йилдуна, и было маловероятно, чтобы "Технодайн" послал мелкого клерка так далеко от дома и в компании кого-то вроде Анисимовой.

"И, — напомнил себе президент, — главная среди этих посетителей Анисимова, а не Хонгбо. Это тоже занятный факт".

— Прошу, присаживайтесь, — пригласил он, жестом указывая на расставленные по кабинету комфортабельные силовые кресла. Гости приняли предложение, устраиваясь в уголке, предназначенном для бесед. За ними потянулись вышколенные слуги — безумно дорогая роскошь в Старой Лиге; ничего из ряда вон выходящего здесь, в Пограничье, — с подносами, уставленными напитками и закусками.

Тайлер взял бокал и откинулся в самом большом и производящем наибольшее впечатление кресле кабинета, позволив себе мгновение смакования видом невероятно дорогих, написанных маслом вручную картин на стенах, вручную сотканного ковра и стоящей возле его стола подлинной скульптуры ДеКульере. Постоянный, неуловимо меняющийся звук, издаваемый световой скульптурой, балансировал на грани слышимости, но он воспринимал его как ласки любовницы.

Он знал, что чтобы ни делал, в глазах гостей он всё равно будет никем иным, как всего лишь неовараваром из Пограничья, как бы они это вежливо не скрывали. Однако отец отправил его учиться на саму Старую Землю. Тот опыт нисколько не притупил его презрения к липкой привязанности Старой Лиги к культу индивидуума, но, по крайней мере, он воспитал в себе вкус и умение ценить утончённые вещи.

Тайлер подождал, пока слуги не обслужат всех гостей и не удалятся. Затем, положив локти на подлокотники кресла и обхватив бокал обеими ладонями, он взглянул на Анисимову и вопросительно поднял бровь.

— Когда ваш местный представитель, миз Анисимова, позвонил моему секретарю, я был заинтригован. На самом деле для меня не является обычным делом встречаться с людьми, не имея по крайней мере какого-то представления о том, почему они хотят меня видеть. Но, учитывая деловые отношения вашей корпорации со столь многими видными гражданами Моники, я был уверен, что по какому бы поводу вы ни захотели встретиться со мной, это едва ли будет пустой тратой моего времени. А теперь я вижу, что вас сопровождают мой добрый друг вице-комиссар Хонгбо и мистер Леваконич. Должен признаться, это распаляет моё любопытство.

— Можно сказать, я на это и надеялась, господин президент, — отозвалась она с довольно-таки чарующей улыбкой. Он одобрительно хмыкнул и Анисимова пожала плечами. — По сути дела мы здесь потому, что я и мои коллеги наблюдаем ситуацию, в которой мы все, включая и вас и вашу республику, стоим перед сложной проблемой. Проблемой, которую возможно удастся не просто решить, но и превратить вместо того в чрезвычайно выгодную перспективу.

— В самом деле?

— О, да. В самом деле, — сказала она, откидываясь в кресле и положив ногу на ногу. Тайлер восхитился видом, когда ткань облегающего наряда облепила её элегантные, частично открытые взгляду бёдра. Кроме того, он заметил, что ткань, натягиваясь, местами и на интригующе короткие мгновения становится прозрачной.

— Проблема, которую я имею в виду, господин президент, — продолжила она, — это неожиданное, неуместное и непрошенное вторжение Звёздного Королевства Мантикора в Скопление Талботта.

Удовольствие Тайлера от открывающегося вида разом поблекло, глаза его сузились. "Непрошенное" было предельно неадекватным словом для описания внезапного появления Мантикоры у его дверей. Скопление никогда не было особо важным для Моники (как и для всех остальных) до открытия манти их чёртового терминала. Даже название "Скопление Талботта" было совершенно некорректным; группа звёзд, которую называли таким образом, не являлась скоплением и система Талботт не находилась в её центре. Это было просто удобным названием, выбранным астрографами Лиги потому, что прискорбно бедная система Талботт была местом размещения первого наблюдательного поста Пограничной Безопасности в данном регионе. УПБ давным-давно отказалось от этого поста в пользу куда более ценной системы Мейерс, как только та стала официальным протекторатом Лиги, но название прилипло.

Однако теперь сюда пришло Звёздное Королевство, а его репутация была общеизвестна. Едва ли следовало ожидать, что манти понравятся отношения Тайлера с людьми вроде Анисимовой, не ждал он ничего хорошего и от эффекта, который близкий пример мантикорских идеалов личных свобод — не говоря уже об уровне жизни — должен был оказать на собственных граждан Моники.

— Соглашусь, что я был бы рад увидеть, что вмешательству манти в дела Скопления положен конец, — сказал он после секундной паузы. — И, уж простите меня, я прекрасно понимаю, почему Меза и "Рабсила" тоже были бы рады видеть, как их вышвырнут из региона. Должен, однако, задаться вопросом, почему вы говорите об этом со мной, когда очевидно, что вы уже обсудили это с мистером Хонгбо. Он, в конце концов, представляет Солнечную Лигу и всю её мощь; я же просто президент одной звёздной системы.

— Да, так и есть, господин президент, — вступила в разговор Бардасано. — В настоящий момент.

— В настоящий момент? — повторил он, и она пожала плечами.

— Позвольте мне обрисовать возможный сценарий, — сказала она. — Что бы было с вашими экономикой и военной мощью, если бы не Мантикора, а Моника контролировала терминал Рыси?

— Вы серьёзно? — он недоверчиво посмотрел на неё, и она ещё раз пожала плечами.

— Давайте пока что считать, что да, — предложила она. — Уверена, что вы уже заметили нарастание потока грузоперевозок, проходящего через регион. Я в какой-то степени специалист в области межзвёздной транспортировки товаров и людей, господин президент, и могу вас заверить, что поток этот со временем будет только расти. Возможности новых маршрутов находятся пока в стадии разработки, плюс ещё какое-то время займёт изменение режима движения всех работающих в настоящее время судов. И, разумеется, по мере возрастания объема перевозок также будет расти потребность в перевалочных пунктах, складах, ремонтных мастерских и всей прочей атрибутике терминала туннельной сети. И в той же пропорции будут возрастать поступления от транзитных платежей, складских сборов и тому подобного в казну державы, контролирующей терминал. Я позволила себе проанализировать экономические показатели Моники за последние десять стандартных лет. По самым моим скромным оценкам, владение терминалом Рыси удвоит доходы вашего правительства не позднее, чем через три года. А ко времени, когда терминал заработает на полную мощность, ваш валовой системный продукт возрастёт в шесть раз… как минимум. Вдобавок ко всему этому, разумеется, ваше положение стража врат ко всей остальной галактике сделает Монику неоспоримо доминирующей силой Скопления.

— Не сомневаюсь, что всё это справедливо, миз Бардасано, — произнёс Тайлер, пытаясь скрыть приступ чистейшей, неподдельной алчности, охвативший его при взгляде на описываемую картину. — К сожалению, как я понимаю, с теми, кто пытается контролировать терминалы их туннельной сети, у манти разговор короткий. Насколько я помню, они сохраняют суверенитет даже над терминалом Сигмы Дракона, в самой Лиге.

— Это не совсем так, господин президент, — почтительно поправил Хонгбо. — Терминал Сигмы Дракона находится вне территориальных пределов звёздной системы. Тем не менее, мантикорцам пришлось пойти на некоторые уступки Сигме Дракона и планетарному правительству Беовульфа. В частности, терминал Сигмы Дракона не фортифицирован, и за его безопасность отвечает Сигма Дракона, а не Мантикора. Взамен на обеспечиваемую Силами Самообороны Сигмы Дракона защиту терминала Беовульф получает долю транзитных сборов с этого терминала. Вдобавок к этому все зарегистрированные на Беовульфе суда платят на всех терминалах сети такие же транзитные сборы, как и мантикорские суда. Было бы правильнее, на мой взгляд, сказать, что Мантикора разделяет суверенитет над терминалом с Беовульфом. И даже это справедливо только потому, что Беовульф предпочёл пойти на такое соглашение.

— Замечательно, Цзюньянь, — немного раздражённо ответил Тайлер. — Называйте это разделением суверенитета, если хотите. Почему-то мне не кажется, что Мантикора особо заинтересована в разделении суверенитета над этим терминалом. И, в отличие от Беовульфа, у Моники нет ни достаточно мощного флота, чтобы принудить их к этому, ни защиты Флота Солнечной Лиги, за спиной которого можно было бы спрятаться, если мы разозлим Королевский Флот Мантикоры.

— Мы это понимаем, господин президент, — сказала Анисимова, наклоняясь вперёд, чтобы положить ладонь ему на колено… и демонстрируя изрядную часть декольте. — Заверяю вас, — продолжила она, — что мы никогда бы не попросили о встрече, если бы собирались подвергнуть вас риску. Хотя, — она позволила себе ещё одну короткую улыбку, снова откидываясь на спинку кресла, — возможно, тут я несколько неправильно выразилась. Элемент риска будет присутствовать. Как всегда, когда игра идёт с по-настоящему крупными ставками. Но в данном случае риск допустимый и куда меньший, чем может показаться на первый взгляд.

— Правда? — он подпустил холода в голос. — Мне показалось, что вы намерены предложить мне в одностороннем порядке провозгласить суверенитет Моники над терминалом Рыси. Я отказываюсь понимать, как это может представлять собой "допустимый" риск, когда весь мой флот, по сравнению с КФМ, состоит из одного лёгкого оперативного соединения. И хотя мои разведывательные возможности несравнимы с возможностями ФСЛ — или, осмелюсь заметить, вашими собственными — они вполне достаточны, чтобы дать мне знать, что вооружение Мантикоры намного превосходит всё имеющееся у Моники. К тому же, вдобавок, есть такая мелочь, как весь мантикорский Флот Метрополии, просто сидящий у другого конца терминала.

— Господин президент, — немного укоризненно сказала Анисимова, — вы забегаете вперёд нашего… предложения. Да, — она изящно повела рукой, — вполне понятно, что вы должны сознавать угрозу, которую представляет собой флот манти. Фактически, именно в этом заключается ваша обязанность, как главы Моники и её верховного главнокомандующего. Однако учтите и то, что для нас не будет абсолютно никакой выгоды в принесении вашего флота или вашей нации в жертву. Мы готовы сделать существенные финансовые вложения в ваш успех в любых действиях, которые мы могли бы вам предложить предпринять. Как деловые люди мы едва ли пошли бы на нечто подобное, если бы не имели совершенной уверенности в успехе такого предприятия.

Тайлер окинул её взглядом сузившихся глаз. Довод был достаточно логичным, но он не мог полностью отбросить тот факт, что она говорила о возможной потере финансовых вложений, на которые, как он был уверен, ни одна корпорация вроде "Рабсилы" первым делом не пойдёт, если не сможет позволить себе потерю таких средств в случае катастрофы. Он же, с другой стороны, рисковал кое-чем более существенным.

Однако…

— Ладно, — сказал он. — Объясните, что у вас на уме.

— На самом деле всё это не так уж сложно, господин президент, — ответила ему Анисимова. — Мы — я имею в виду своих коллег по бизнесу, не Лигу и не Пограничную Безопасность мистера Хонгбо — готовы предоставить вашему флоту достаточно мощное подкрепление. На данный момент, если у меня правильные данные, ваш флот состоит из пяти тяжелых крейсеров, восьми лёгких, девятнадцати эсминцев и нескольких десятков ЛАКов. Что, вместе взятое, составляет чуть больше четырёх миллионов тонн. Это в основном правильно?

— Да, правильно. Уверен, что адмирал Бурмон может назвать более точные цифры, но сойдёт и четыре миллиона тонн, — сказал он, продолжая пристально смотреть на неё, и воздерживаясь от указания на то, что почти полмиллиона тонн из этого состояло исключительно из прискорбно устаревших лёгких атакующих кораблей. Или на то, что и крейсера решительно недотягивали до современных стандартов.

— Замечательно, — откликнулась она. — Мы готовы поставить вам четырнадцать линейных крейсеров постройки Лиги, типа "Неутомимый". Каждый массой примерно восемьсот пятьдесят тысяч тонн. Итого двенадцать миллионов тонн, или добавочные триста процентов к вашему флоту.

Роберто Тайлер чувствовал себя так, как будто получил удар под дых. Его уши не могли услышать то, что они только что услышали. Но если она это всерьёз…

— Хотя "Неутомимые" во флоте Лиги заменяются кораблями типа "Невада", господин президент, — впервые заговорил Леваконич, — служили они в основном в пограничных подразделениях флота. Я уверен вы в курсе, что в результате этого они куда более регулярно подвергались модернизации, чем это традиционно делается с кораблями стены или линейными крейсерами, приписанными к Главному Резерву. Эти корабли представляют собой практически последнее слово в вооружениях и системах РЭБ Лиги. Миз Анисимова уже указала, что они фактически учетверят суммарную массу вашего флота. В отношении реальной боевой мощи возможности вашего флота возрастут более чем стократно.

— Да. Да, так и есть, — секунду спустя признал Тайлер, сам слыша в своём голосе незамутнённое вожделение. — Однако я никак не могу понять, каким же это образом представляющим частные компании бизнесменам, вроде вас и миз Анисимовой, может выпасть возможность заполучить подобные корабли. — Он упорно воздерживался от взгляда на Хонгбо.

— Как я только что сказал, — невозмутимо произнес Леваконич, — "Неутомимые" заменяются "Невадами". Этот процесс должен занять годы. Ещё он должен оказаться дорогостоящим, а "Технодайн" — один из главных строителей кораблей нового типа. Для того чтобы сократить расходы, Флот избавляется от некоторого количества намеченных к замене "Неутомимых" передавая их нам на слом и утилизацию. Естественно, они направили своих инспекторов, которые должны проконтролировать процесс демонтажа оборудования и уничтожения корпусов. Однако так уж случилось, — Тайлер отметил, что выражение лица Леваконича осталось совершенно спокойным и невинным, — что у некоторых из этих инспекторов развилось заболевание, обычно называемое близорукостью. Некоторые из более старых кораблей каким-то образом просочились сквозь сито системы контроля ФСЛ. При благоприятных обстоятельствах четырнадцать из них могут быть здесь через, э-э, примерно шестьдесят стандартных дней.

— Понятно, — Тайлер совладал с собственным воображением и криво улыбнулся представителю "Технодайн". — Тем не менее, мне представляется, что вашему начальству может оказаться несколько затруднительно объяснить, как эти "пущенные на слом" корабли оказались в целости и сохранности в составе какого-то другого флота.

— "Несколько затруднительно" — это весьма серьёзное преуменьшение, господин президент, — согласился Леваконич. Этот невысокий, жилистый человек улыбнулся, и, по мнению Тайлера, это была первая искренняя улыбка со стороны его посетителей. — Именно поэтому мы вынуждены настаивать, чтобы все они прошли всеобъемлющее переоборудование на ваших собственных верфях, на Монике. Нам нужно большее, чем просто замена кода транспондера. Мы можем значительно изменить сигнатуры их излучений, заменив генераторы гравистен и основные массивы активных сенсоров, но есть и несколько других, менее масштабных изменений, которые мы также хотели бы произвести. Всего этого вместе взятого должно оказаться более чем достаточно, чтобы удовлетворительно замаскировать происхождение кораблей. Не в том случае, разумеется, если их возьмут на абордаж и обследуют, но я не думаю, что это должно нас волновать.

— Наверное, нет, — сказал Тайлер, но тут же встряхнулся.

— Всё это просто очаровательно… и весьма заманчиво, — искренне продолжил он. — Но даже с таким подкреплением Флот Моники в случае столкновения с Флотом Метрополии манти испарится как вода в вакууме. — Он покачал головой. — Как ни нравится мне идея захватить контроль над терминалом Рыси, и удерживать мантикорцев настолько далеко от Моники насколько это только возможно, я не готов к самоубийству, каким будет вызов их на открытый бой.

— Этого не случится, — предсказала Анисимова с уверенностью, которую Тайлер про себя счёл нелепой.

— Не хотелось бы показаться неучтивым, миз Анисимова, но я не чувствую в том такой уверенности, какую, похоже, испытываете вы.

— Я всегда приветствую честность, господин президент, даже если она близка к неучтивости. И меня не удивляет то, что вы не разделяете мою уверенность. Идея была обрушена на вас внезапно, не дав вам возможности обдумать все последствия. Но заверяю вас, что мы их обдумали весьма тщательно. И хотя я признаю, что мы предлагаем вам взять на себя больший и более непосредственный риск, чем тот, которому подвергаемся мы, при этом я могу заметить, что если этот гамбит провалится, и происхождение ваших новых линейных крейсеров отследят до мистера Леваконича или до меня, то последствия для нас и наших корпораций также будут… весьма серьёзными.

Глаза её блеснули, и она мягко улыбнулась.

— Я не пытаюсь приравнять наши риски, господин президент. Я просто пытаюсь донести мысль, что мы не стали бы рекомендовать вам подобный курс действий, если бы не были всецело и искренне уверены в успехе.

"И верить этому я могу настолько, насколько захочу, — сардонически подумал Тайлер. — Однако, с другой стороны, мои отношения с "Рабсилой" и Мезой слишком важны, чтобы ставить их под угрозу. И вреда от того, что я хотя бы выслушаю, какое безумие она хочет предложить, быть не должно".

— Замечательно, — сказал он вслух. — Объясните, пожалуйста, почему вы так уверены, что я смогу выйти сухим из воды в подобных обстоятельствах.

— Давайте рассмотрим ситуацию со стороны манти, — здраво предложила Анисимова. — Их информация о Скоплении не могла быть достаточно полной до обнаружения терминала Рыси. В конце концов, Рысь расположена более чем в шестистах световых годах от Мантикоры; Моника ещё в двухстах семидесяти световых годах от Рыси; а у Звёздного Королевства не было абсолютно никаких стратегических интересов в этом регионе.

— Однако положение изменилось, и я уверена, что их разведка не покладая рук работает над тем, чтобы собрать как можно больше информации о Скоплении и его ближайших соседях — включая Монику. И, скорее всего, они проделывают великолепную работу по анализу собираемой информации, особенно сейчас, когда Патриция Гивенс вернулась к руководству их Разведывательным Управлением Флота.

— Поэтому, им абсолютно точно — или, по крайней мере, весьма точно — известны возможности вашего флота. Будем честны, и признаем, что давние отношения Моники с Пограничной Безопасностью сделают вас объектом особого интереса со стороны манти, так что они практически наверняка уделили сбору, упорядочению и анализу информации о вас особое внимание.

Она сделала паузу, и Тайлер кивнул.

— Уверен, что вы правы, во всяком случае насчёт их особого интереса к нам. Именно поэтому я уверен, что их Адмиралтейство уже должно было подготовить планы на тот маловероятный случай, что мы окажемся достаточно глупы, чтобы иметь неосторожность наступить им на ногу.

— Разумеется. Однако, — серые глаза Анисимовой полыхнули энтузиазмом, весьма похожим на искренний, — эти планы основываются на известном им количестве ваших кораблей. Если же вы вдруг появитесь у терминала с не меньше чем четырнадцатью большими, мощными, современными линейными крейсерами, им придётся признать, что в Скоплении произошёл некий внезапный и радикальный сдвиг в балансе военной силы. Они не будут знать, где или у кого вы раздобыли эти корабли. Не будут они знать и того, сколько ещё других кораблей могут оказаться у вас. Возможность того, что вы их получили напрямую от Лиги, или, по крайней мере, с официальных ведома и одобрения Лиги, неизбежно придёт им в голову. А тот факт, что они уже воюют с Республикой Хевен, и это создает им серьёзные проблемы, будет ещё одной гирькой на чашке весов.

— Я не готова предположить, что кто-либо может гарантировать, что они в конце концов не выступят против вас, придя к заключению, что вы действуете исключительно сами по себе. Но они будут колебаться, господин президент. Это неизбежно. Учитывая насколько их военное положение прямо сейчас близко к отчаянному, нет никакой возможности того, что они решительно отправят силы достаточные, чтобы разобраться с объявившимися линейными крейсерами — и теми, кто может оказаться стоящими у вас за спиной — пока у них не будет время на то, чтобы проанализировать ситуацию.

— А если они ответят рефлекторно, послав, скажем, два или три десятка собственных линейных крейсеров, или эскадру супердредноутов, до того, как у них найдётся время прийти к выводу, что следовало бы проанализировать ситуацию? — вопросил Тайлер.

— Если они окажутся достаточно глупы, чтобы так поступить, господин президент, — ответила Бардасано, — уверена, у вас найдётся аргумент, который удержит их пальцы над кнопками, когда они окажутся здесь.

— Неужто? — скептически взглянул на неё Тайлер. — Например?

— После того, как вы примете сдачу пикета манти, охранявшего терминал, или разнесёте их вдребезги, как сложится, — невозмутимо сказала она, — десяток-другой мониканских грузовых судов начнут устанавливать мины. Точнее, благодаря мистеру Леваконичу, это будет нечто совершенно новое, нечто разработанное "Технодайном" на основе информации, полученной от предыдущего хевенитского режима.

Тайлер перевёл взгляд на Леваконича, и представитель "Технодайна" улыбнулся.

— Мы называем их "ракетными подвесками", господин президент, — сказал тот. — Радиус их досягаемости намного больше, чем у любой обычной мины, и при применении в достаточном количестве они способны уничтожить любой когда-либо построенный корабль.

— И откуда же возьмутся эти "мониканские грузовые суда"?

— Ну, полагаю, я знаю кое-кого, кто может вам их одолжить, — сказала Бардасано, поднимая глаза к потолку.

— А чего будет стоить вся эта щедрость — линейные крейсера, грузовые суда, ракетные подвески?.. Я, может быть, и не адмирал Бурмон, но у меня есть достаточно чёткое впечатление, что то, о чем вы говорите, будет стоить заметно больше нашего ВСП за следующие десять или пятнадцать лет.

— Безусловно, это будет недёшево, господин президент, — согласилась Анисимова. — Но ничего такого, чего не в состоянии был бы заплатить некто, владеющий терминалом туннельной сети. Несомненно, существенную долю этого долга вы смогли бы списать, просто предоставив судам "Джессик Комбайн" освобождение от транзитных сборов.

— Вот как. — Тайлер позволил себе обвести взглядом всех своих гостей. — А как долго смогут простоять эти ракетные подвески? Каков их срок службы?

— Не больше двух или трёх недель, — признал Леваконич. — Максимум месяц. После этого их следует снять для обслуживания и профилактики.

— Но они являются вашим тузом в рукаве на случай немедленной, необдуманной реакции Мантикоры, — немедленно добавила Анисимова.

— А пока ваши суда будут устанавливать мины, — сказала Бардасано, — ваш флот будет собирать всех торговцев, которые ожидали своей очереди на переход на момент вашего появления. И, разумеется, всех кто появится из гипера, не будучи в курсе смены владельца терминала. Уверена, что вы будете испытывать неимоверные угрызения совести, если позволите кому бы то ни было из них пройти через терминал до того, как ситуация будет полностью разрешена. В конце концов, происходят несчастные случаи, и вполне возможно, что торговое судно, проходящее через терминал Рыси, может быть принято за вражеский военный корабль и уничтожено манти прежде, чем они поймут свою ошибку. Тем самым, вашим долгом будет удерживать все эти суда под присмотром и опёкой вашего флота.

— Где, — тихо добавил Леваконич, — любые ошибки в наведении со стороны атакующих мантикорских кораблей могут, к глубочайшему вашему сожалению, разумеется, привести к смерти сотен невинных гражданских лиц. Имеющих гражданство Лиги, чьё правительство будет… весьма недовольно их гибелью.

Тайлер ещё раз обвёл их взглядом, потрясённый безжалостностью, с которой они были готовы действовать.

— Ладно, — произнёс он наконец, — Признаю, что всё, что вы до сих пор описали, по крайней мере возможно. Но всё это, в конечном итоге, краткосрочная перспектива. Даже просто набор экипажей для стольких линейных крейсеров напряжёт наши возможности до предела. Я даже не знаю, будет ли это вообще возможно, исходя из наличного количества тренированного персонала. Даже если и будет, у меня нет опытных техников, чтобы производить обслуживание, которое понадобится вашим ракетным подвескам. И я весьма сомневаюсь, что вы сможете себе позволить предоставить мне достаточное число техников. Не говоря уже о том, что даже если и сможете, это только сделает болезненно очевидным, откуда на самом деле взялись "мои" корабли и ракетные подвески. А держать десятки торговцев до бесконечности тоже невозможно. Уже через недели, максимум месяцы, транспортные компании Лиги будут требовать моей головы, и я обнаружу, что за ней явились ФСЛ и КФМ.

— Не обнаружите.

Впервые за прошедшие минуты заговорил Хонгбо и взгляд Тайлера метнулся к чиновнику Пограничной Безопасности.

— Почему нет? — напряжённо спросил он.

— Потому, господин президент, — сказала Анисимова, — что вы свяжетесь с Управлением Пограничной Безопасности в лице их представительства в системе Мейерс до того, как отправлять корабли к терминалу Рыси. Вы объясните УПБ, что больше не можете сидеть и наблюдать за ухудшением ситуации в Скоплении. Что вам очевидно, что граждане звёздных систем Скопления яростно сопротивляются аннексии со стороны Звёздного Королевства Мантикоры. Что вы, как глава государства наиболее влиятельной местной звёздной нации, с учётом своих законных интересов — как гуманитарных, так и относящихся к собственной безопасности — не видите другого выхода, кроме как вмешаться. И что, в качестве первого шага к прекращению кровопролития и восстановления порядка и местного самоуправления, вы взяли под контроль терминал Рыси, чтобы избежать дальнейшей дестабилизации со стороны внешних сил.

— Ухудшение ситуации? Кровопролитие? — Тайлер помотал головой. — Какое ухудшение ситуации?

— Мне известно из весьма компетентных источников, что ожесточённое сопротивление навязыванию власти Мантикоры уже закипает, — мрачно заявила Анисимова. — Свободолюбивые граждане Скопления были восстали против того, насколько цинично были сфальсифицированы результаты референдума, чтобы создать впечатление подавляющей поддержки аннексии Звёздным Королевством. И поднявшись, они готовятся дать вооружённый отпор чужакам и местным коллаборационистам.

Тайлер чувствовал, что его глаза лезут на лоб. Это было самым абсурднейшим нагромождением…

"Стоп, — подумал он. — Стоп! Тот доклад Альфонсо. Анисимова и Бардасано встретились с Эйхбауэр и неким жандармским капитаном прямо здесь, в Эстель. И Эйхбауэр и этот, как там его имя, были в форме. Это означает, что Анисимова хотела, чтобы я знал об этой встрече. Но Хонгбо об этом и слова не проронил. Значит, затевается нечто, чего официально быть не может, но Хонгбо об этом всё равно знает, и они хотят, чтобы и я знал, что он знает".

— Понятно, — очень медленно протянул он секунду спустя. — И, разумеется, Пограничная Безопасность разделит мою озабоченность кровопролитием и беспорядками в Скоплении.

— У нас не будет другого выхода, кроме как со всей тщательностью проверить ваши заявления, господин президент, — рассудительно согласился Хонгбо. — В конце концов, нашей основополагающей задачей и является предотвращение именно таких империалистических авантюр на границах Солнечной Лиги. И, конечно же, защита личных свобод граждан, живущих в находящихся под нашей защитой регионах.

— А какое окончательное решение — рассуждая, разумеется, чисто гипотетически — на ваш взгляд примет Пограничная Безопасность в данном случае? — спросил Тайлер, очень внимательно наблюдая за выражением лица Хонгбо.

— Ну, вы же понимаете, господин президент, что всё, что я могу сказать в данный момент, будет именно что исключительно гипотетическими рассуждениями? — Хонгбо не отводил взгляда от Тайлера, пока мониканец не кивнул. — С учётом этого, думаю, первым действием комиссара Веррочио было бы направить оперативное соединение ФСЛ для стабилизации ситуации у Рыси. Командующему оперативного соединения, вне всякого сомнения, будет приказано взять от имени Лиги терминал под контроль до той поры, пока встречные претензии на владение им не будут разрешены. Вашим кораблям, разумеется, будет направлено требование покинуть пространство терминала. Такое же требование будет обращено ко всем мантикорским военным кораблям. Любой, кто попытается игнорировать его распоряжения, обнаружит себя в состоянии войны с Солнечной Лигой. И долго это не продлится.

— Как только ситуация стабилизируется, нами будут по всему Скоплению разосланы следственные и проверочные группы. Мы опросим все стороны, включая борцов за свободу, с целью выяснить истинную репрезентативность результатов голосования по аннексии.

— Должен признаться, что лично я питаю некоторые довольно серьёзные сомнения в законности того голосования, — он спокойно выдержал взгляд Тайлера, позволив себе тонкую, мимолётную улыбку. — Очевидно, однако, что для того, чтобы подтвердить эти подозрения, нам придётся дождаться окончания тщательного и кропотливого расследования. Если же, тем не менее, в его результате откроется то, что я подозреваю, не думаю, что у нас будет какой-либо иной выход, кроме как аннулировать печально недобросовестно проведенное первоначальное голосование, и провести второй референдум, под строгим надзором и контролем Лиги, чтобы определить истинные желания граждан Скопления.

— А если случится так, что новый референдум дезавуирует результаты первоначального голосования?

— В таком случае, господин президент, одним из вариантов, которые откроются в результате референдума, уверен, будет просьба о предоставлении временного протектората со стороны Пограничной Безопасности до тех пор, пока не будет принята конституция, которая объединит системы Скопления Талботта в новый, автономный сектор под руководством просвещённой местной державы. К примеру… Сектор Моники.

— Который, разумеется, — Бардасано почти мурлыкала, — будет иметь суверенитет над терминалом сети, самым ценным природным ресурсом нового сектора.

Роберто Тайлер откинулся в кресле, а перед глазами у него стояло блистательное будущее, которое ему только что описали. Он поднял свой бокал, сделал глоток, а потом опустил его и улыбнулся.