ГЛАВА 8

- Не знаю, Луис.

Губернатор Орэвил Баррегос сделал паузу и глотнул действительно хорошего майянского бургундского адмирала Луиса Розака, пригласившего его к обеду. На самом деле, несмотря на название, это вино совсем не походило на старое земное бургундское. Ферментированное не из винограда, а из золотой сливы, произрастающей на Майя, оно больше напоминало Розаку насыщенные фруктовые нотки портвейна, но, когда оно получало имя, никто не догадался проконсультироваться с ним, и вино это было изготовлено в один из любимых годов Баррегоса. Однако сам губернатор, со вздохом опустивший бокал, совсем не походил на человека с наслаждением смакующего великолепный напиток.

- Не знаю, - повторил он, пристально глядя на золотисто-коричневую субстанцию, плещущуюся в бокале. - После того, как вас разгромили в Конго и, учитывая, как командует этот маньяк Раджампет, признаюсь, я чувствую, как минимум,… слабость в коленках, скажем так.

Розак, баюкая в руке бокал, откинулся в кресле и изучающе посмотрел на губернатора сектора Майя через свой небольшой кухонный стол. Он давно знал Орэвила Баррегоса и «слабость в коленках» была тем, что он никогда не связал бы в своем сознании с этим человеком. И особенно не тогда, когда затрагивалась «Вариант Сипай».

«С другой стороны», - подумал адмирал, - «мы никогда не были так близко к фактическому осуществлению этого плана, и ни один из наших расчетов не рассматривал возможность большой войны между Лигой и кем-то вроде манти. Добавьте «таинственных рейдеров» с невидимыми звездолетами и я предположу, что даже Александр Македонский испытывал бы трепет. А Орэвил, наделенный крошечным сердцем дипломата, никогда не считал, что он полубог, чтобы начать такое!»

- Согласен, нас разгромили, - чуть погодя, ответил он. - И раз уж речь зашла об этом, то это моя ошибка.

Он сделал это признание спокойно, и поднял руку в возражающем жесте, когда Баррегос попытался оспорить его самообвинение.

- Я не говорю, что принял неправильное решение, основываясь на том, что я тогда знал, - сказал он. - Я говорю, что я был чертовски самонадеян, считая что все, что мы знаем, мы знаем точно. Или, лучше будет сказать, что мы предвидим все последствия, - он пожал плечами. - Мы знали, что Меза тайно использовала Лафта и его людей как своих наемников, и мы предполагали - учитывая то, что случилось на Монике с манти - что они могли бы усилить их построенными по солларианскому образцу тяжелыми подразделениями, что они в точности и сделали. Наша ошибка - моя ошибка - была в предположении, что если они будут использовать такие подразделения, то они будут также использовать солларианские ракеты. Я выстроил всю мою тактику вокруг того, что мои противники будут ограничены в дальности стрельбы и не смогут ответить эффективно. - Он снова пожал плечами, в темных глазах затаилась горечь. - Я был неправ.

- Если ты был неправ, то другие были неправы так же, - указал Баррегос. - Эди Хабиб и Ватанапонгсе - оба придерживались того же мнения.

- Естественно. Они не больше меня способны читать мысли, а это было логичное предположение. И не было никаких признаков наличия у них каких-либо ракетных подвесок, впрочем, как и признаков их отсутствия. Если бы у них были ракетные подвески, хотя - если бы мы увидели что-либо подобное - даже я мог вспомнить те дальнобойные ракеты Технодайна, поставляемые для Моники и, по крайней мере, рассмотреть возможность того, что Меза снабдила чем-то подобным и Лафта.

- Суть в том, Орэвил, что я был командиром. Есть старая поговорка, которую, как мне кажется, слишком много чиновников и политических деятелей обычно игнорируют: «Я отвечаю за все». Я был командиром, ответственность была моей. Моей ошибкой, приведшей нас к разгрому, было то, что если я был должен думать обо всем, то я не должен был останавливаться на том, что решил. Даже с теми ракетами «кольчуги», что у нас были, мы их доставали. Но я хотел разобраться с ними, стреляя с самого дальнего возможного расстояния, получив самый лучший результат из возможных, оставаясь слишком далеко для того, чтобы они могли эффективно выстрелить в нас. Если бы я был более осторожным, выбрал менее эффектный план обстрела, с большим расходом боеприпасов, они, в конечном итоге, были бы не в состоянии нанести нам настолько тяжелые повреждения. Фактически, мы вообще, вероятно, понесли самые тяжелые из возможных потерь.

- А я говорю, что это не твоя ошибка, - Баррегос упрямо покачал головой. - Ты идешь в бой с той информацией, которую имеешь. Пусть я не адмирал, но я в этом уверен! И никакой план не переживет сражение в исходном виде. Я не знаю, сколько раз я слышал эти твои слова, но это верно в политике так же, как и на войне. И работает в обе стороны. Они удивили вас дальнобойностью своих ракет, но и вы удивили их, обрушив на них ад! А выбранная тобой схема развертывания дала тебе резерв, позволивший управлять ситуацией, когда ты выбил их линейные крейсеры, - губернатор пожал плечами. - Наши силы понесли урон намного больший, чем мы ожидали, но вы все-таки выиграли сражение, главным образом потому, что уже заранее подготовились к встрече с Мерфи [имеются в виду «законы Мерфи»] .

- Хорошо, пусть будет так, - кивнул Розак. Потом он усмехнулся и прищурился. - Но тогда позволь и мне, используя стратегию непрямых действий, обратить внимание на то, что ты тоже достаточно грамотно закладываешь запас прочности на непредвиденные случайности в свои планы. Орэвил, мы всегда знали, что по мере приближения момента финального броска костей наверняка столкнемся со многими из них. Ты заложил хороший фундамент и теперь, несмотря на все потери наших людей в Конго, в нашем распоряжении по-прежнему остается большая часть старшего персонала на ключевых позициях, и я действительно не представляю чего-то ближе подходящего к условиям «Варианта Сипай», чем то, что продолжают создавать манти. Все равно нам придется быть готовыми импровизировать и приспосабливаться, когда Мерфи начнет забрасывать нас дерьмом и на политическом фронте.

Баррегос пристально смотрел несколько мгновений на адмирала, потом неожиданно фыркнул.

- И это ты называешь «непрямыми действиями»? Хорошо, Ты меня убедил. Луис, но это чуточку отличается от защиты Факела во время вторжения Эридана. Если я даю команду «Сипай», то это означает, что мы идем ва-банк. Мы выступим в открытую, а это поднимет против нас Пограничный Флот - возможно даже Боевой Флот - а мы и близко не в той лиге, где играют манти!

- Я думаю, что твой план спрятаться в тени позволит нам продержаться еще немного, - возразил Розак. - Да, есть риск, что нам это не удастся, но не забывай про ропот недовольства, поднимающийся в других секторах, контролируемых УПБ. Я считаю, что ситуация со временем станет только хуже - значительно хуже, чем Колокольцев и Раджампет могут себе вообразить. И произойдет это намного быстрее, чем мы с тобой предполагали. А конфронтация с манти приводит к тому, что разрушается общепринятый до этого среди независимых систем Окраины образ всемогущества Лиги. Я уверен, страх перед тем, куда это ведет, является основной причиной, заставляющей Колокольцева поддерживать Маккартни и Раджампета. Но не похоже, что они верно оценивают насколько велико число своенравных протекторатов, поверивших в реальность пути, ведущего к независимости. Я думаю, что в самом ближайшем времени их ждет глубокое разочарование по этому поводу, а когда на них обрушится поток дерьма, они будут настолько заняты волнениями поблизости от дома, что мы просто растворимся во всеобщем хаосе, по крайней мере, в первое время. Они не станут посылать сюда хоть какую-то часть основного флота, в то время как беспорядки будут вспыхивать в непосредственной близости от центра. Особенно, если мы будем продолжать делать вид, что мы - на самом деле послушные и верные головорезы из УПБ, занятые исключительно поддержанием доброго имени Лиги.

Баррегос, с отрешенным видом, глубоко задумался. Некоторое время он оставался в таком состоянии, затем глубоко вздохнул и глянул через стол на хозяина дома.

- Хорошо, ты меня убедил, - сказал он, вновь сознательно повторяя собственные слова Розака. - И ты, скорее всего, прав относительно их первоочередных задач - они не просто надавят, а постараются раскатать манти. Вероятность этого высока, особенно после «Удара Явато».

Розак согласно кивнул. До сих пор никто в секторе Майя точно не знал, насколько большой ущерб понесли манти в результате внезапного нападения. Это произошло всего пять недель назад, а система Майя отстояла на десять дней пути курьерского судна от двойной системы Мантикоры - даже при использовании короткого пути от транспортного терминала Мантикоры через Хеннеси, Терра-Хот и Эревон. Тем не менее, совершенно точно было известно, что жертвы - на сей раз, в отличие от понесенных в «Битве за Мантикору», жертвы среди гражданского населения - были ужасающими. И было похоже на то, что главный удар пришелся по индустриальным центрам Мантикоры. Что должно было иметь существенное значение в любом конфликте с Лигой, и отсутствие каких-либо сведений о том, кто же на самом деле атаковал манти, экспоненциально увеличивало фактор неуверенности.

- Я не торопился бы утверждать, что манти оказались в глубоком нокдауне, - сказал адмирал. - Мы не знаем, насколько он глубок, но в любом случае я не хотел бы быть на их месте. С другой стороны, им и раньше доставалось, но все кончалось плохо не для них, а для их противника, так что я не готов списать их со счетов. Даже если они потерпят поражение, то противника потреплют тоже не слабо. Старый Чикаго, по крайней мере, еще некоторое время будет полностью сконцентрирован на конфликте с ними, и тот факт, что Эревон больше не часть мантикорского союза, также работает на нас. Никто на Старой Земле в настоящее время не смотрит в сторону Эревона, и если в наших отчетах продолжать подчеркивать, что наши инвестиции в систему дают нам дополнительные возможности, чтобы засунуть ее еще глубже в карман Лиги, мы можем сохранять это положение еще долгое время.

- Возможно, - Баррегос кивнул. В конце концов, это с самого начала было базисом его собственного плана.

- Ну, новые поступления уже более чем компенсировали все, что я потерял в Конго, - отметил Розак.- Мы затратили два с половиной стандартных года на базовое проектирование, а компания Карлуччи закончила его по кораблям стены даже раньше срока. Не намного - нам все равно потребуется приблизительно два стандартных года на то, чтобы представить первый СД комиссии - но легкие суда будут готовы намного скорее. Кроме того, уже начались поставки полностью укомплектованных МДР, однако СД(п) мы получим еще не скоро, а первые подвесочные линейные крейсера мы получим не раньше чем через десять месяцев или около того. Скажем так, середина октября - срок для первых опытных единиц. Что бы ни случилось с манти, я уверен на все сто, что они продержатся, по крайней мере, достаточно долго против всего, что такой криворукий «стратег», как Раджампет, может бросить на них, хотя бы из-за длительных перегонов! И, как я говорил, Колокольцев и Маккартни будут намного больше заняты конфликтами, проявляющимися открыто, чем нашими осторожными действиями. Основываясь на этом, я сказал бы, что мы почти наверняка должны получить, по крайней мере, несколько полноценных эскадр кораблей стены еще до того, как Раджампет решит, что мы - тот самый гвоздь, который нуждается в молотке.

Баррегос снова кивнул. Не потому, что услышал от Розака что-то новое, чего он еще не знал. И, как и предполагал его собеседник, Орэвил Баррегос с самого начала понимал, что его для реализации его замыслов потребуются нестандартные решения. Он видел, что эта буря рано или поздно разразится. Разразится даже без такого дестабилизирующего фактора, как фактические военные действия между Лигой и кем-то вроде Звездного Королевства. Этот катаклизм, способный низвергнуть высокомерное самодовольство Лиги, должен был стать еще большим шоком для тех, кто мнил себя ее правителями, чем Баррегос считал в те времена, когда только начинал эту операцию. Но для достижения цели он должен был оседлать эту бурю, использовать ее мощь и умело лавировать среди вызванных ее водоворотов.

«Воздушная акробатика среди грозовых туч никогда не была самым безопасным хобби, не правда ли, Орэвил?» - Сухо спросил он сам себя. - «Думаю, это то самое время, когда есть возможность узнать - есть ли у тебя, в конце концов, смелость, чтобы и вправду сделать это».

Вновь сделав глоток из бокала, он думал о всех тех годах труда и осторожного планирования, тайной вербовки и привлечения на свою сторону союзников - всем том, что привело его сюда. И, тем не менее, он осознавал, что самым большим чувством, испытываемым каждой струной его души, является нетерпение.

Никто из тех, кто когда-либо был знаком Орэвила Баррегоса, не усомнился бы ни на минуту в его огромном честолюбии. Он сам это понимал, и признавался себе, что принадлежит к тому сорту людей, которые не мыслят себе счастья без обладания властью. Единоличной властью. В пользу этого мнения говорило то, что он был умнее, эффективнее и квалифицированние подавляющего большинства тех, кто занимал подобное ему положение. И, к тому же, он равнодушен к богатству и всему остальному, что несет с собой власть.

Подобные качества, во многих отношениях, только приветствовались для комиссаров УПБ или губернаторов сектора. Это в некоторой степени объясняло, каким образом он поднялся до своего нынешнего положения. Но, и это было важно, не объясняло всего. Потому что бюрократы, посчитавшие его одним из самих себя, сделали фатальную ошибку. Они были не в состоянии понять, что в отличие от них Баррегос действительно заботился о людях, которыми управлял. И поэтому он увидел гнилость УПБ, и понял, что злоупотребления этой системы неизбежно должны вызвать противодействие протекторатов.

Так или иначе, он, Луис Розак и все те, кто разделял с ними цели «Варианта Сипай», сделали свой выбор - буря неизбежно разразится и конфронтация Лиги со Звездной Империей Мантикоры могла только приблизить тот день, когда она охватит всю исследованную галактику. Именно это было важно. Когда эта буря утихнет, хаос и беспорядок, милитаризм и насилие, неизбежные при крушении любой империи, пронесутся через протектораты. В том числе через сектор Майя, и его богатства только прибавят привлекательности для бандитов, пиратов и возможных военных диктаторов.

Этого не должно было случиться с людьми, за которых отвечал Орэвил Баррегос. Ни за что. И ради того, чтобы это желание стало реальностью, он и Розак должны были создать силу, способную противостоять урагану.

Чтобы противостоять военным диктаторам, они сами должны были стать диктаторами… и самыми большими и злыми парнями в этом закоулке.

- Вы правы, Луис, - сказал он, со стуком поставив бокал. Он посмотрел через стол на адмирала, который был не просто его сообщником в измене, но его самым близким другом и улыбнулся. - Вы правы. Так что будем считать, что моя слабость в коленках прошла.

Розак, улыбнувшись в ответ, поднял свой.

- Я выпью за это, - произнес он.