Хонор Александер-Харрингтон надеялась, что она выглядит чуть менее нервной, чем это было на самом деле, когда она и остальные члены Мантикорской делегации следовали за Алисой Хэмптон, личным помощником Государственного Секретаря Монтро, вниз по короткому коридору на двухсотый этаж отеля Плаза Фоллс в Новом Париже.

Плаза Фолс был достопримечательностью столицы Республики Хевен на протяжении почти двух веков и Законодатели постарались сохранить его в неприкосновенности, когда они создали Народную Республику из Республики Хевен. Он использовался в качестве места проживания важных гостей — дипломатов Солнечной Лиги (и, разумеется, репортеров, представлявших галактические средства массовой информации в Управлении Общественной Информации), бизнесменов, которых обхаживали как потенциальных инвесторов, дельцов черного рынка удовлетворявших потребности тех же Законодателей, глав государств, которым "предложили" обратиться с "просьбой к Хевену о защите " в качестве более дешевой альтернативы прямому завоеванию, или дорогостоящих куртизанок, обеспечивая им стиль, к которому они привыкли.

Комитет общественного спасения, при всех прочих его недостатках, был менее склонен к этому особого рода виду личной коррупции. Робу Пьеру, Корделии Рэнсом и их товарищам удалось создать свою собственную форму империи лжи, но они не видели никаких причин, чтобы следовать по стопам Законодателей, символом которых был Плаза Фолс. Вместо этого, отель рассматривался Комитетом в качестве конкретного символа режима Законодателей, что объясняет, почему он был тщательно разгромлен в первые же дни переворота Роба Пьера. Он очень сильно пострадал, поскольку Комитет фактически рекомендовал погромы, используя их в качестве своего рода предохранительного клапана, когда толпа угрожала стать опасной. Огромные размеры отеля превращали погром в непростую работу, что позволило растянуть "удовольствие" на достаточно продолжительный срок.

В конце концов, даже в двухстах двадцати этажах закончатся вещи, которые можно украсть, сломать, или спалить, и (к счастью, возможно) керамобетонная башня была удивительно негорючей. Несколько отдельных номеров, и один полный этаж, были сожжены особенно упорными поджигателями, но, по большому счету, Плаза Фолс уцелел… более или менее. Ударопрочному каркасу предстояло со временем рассыпаться, поскольку Комитет Общественных Работ не планировал заниматься реставрацией. Он стоял пустой и полностью игнорируемый, большинство людей считали его чем-то, что в конечном итоге будет снесено и замещено.

Но разрушение такого здания было нетривиальной задачей, даже для передовых цивилизаций, и, к немалому удивлению всех, приватизационные льготы, предложенные Тони Несбиттом и Рэйчел Хэнриот, после переворота Тейсмана, привлекли пул инвесторов, на самом деле заинтересованных в спасении здания. Более того, они искренне считали что Плаза Фолс может быть восстановлен в своем прежнем сиянии, и как часть живой истории — и как коммерческое предприятие — подчеркивающее возрождение республики в целом.

Несмотря на их энтузиазм, проект был обречён столкнуться с большим числом трудностей, чем согласился бы встретить любой человек в здравом уме, но к тому времени, когда они это поняли, все их средства уже были вложены в проект. Фактически, неудача проекта принесла бы полное разорение большинству его спонсоров. Поэтому они терпели, преодолевали трудности по мере их возникновения и, ко всеобщему удивлению (вполне вероятно, более всего к своему собственному), достигли успеха. Это было нелегко, но плод их трудов стал символом экономического возрождения Республики, и хотя Хевен оставался относительно бедной звёздной нацией (по крайней мере, по стандартам Мантикоры), его возрождающийся класс предпринимателей был достаточно крепок, чтобы заставить "Плаза Фоллс" приносить настоящий доход. Может быть, не на том уровне, на какой на какой надеялись его реставраторы, но с достаточным потоком средств, чтобы продемонстрировать скромную — очень скромную, подозревала Хонор — прибыль после покрытия всевозможных платежей по займам и текущих расходов.

"При их расценках у них наверняка не будет таких прибылей, как в Звёздной Империи," — подумала она, следуя за их проводником, — "но прожиточный минимум в Республике даже сейчас гораздо ниже. Страшно подумать, какие проблемы с наймом работников у них были бы в Лэндинге при тех зарплатах, которые они платят здесь! Если на то пошло, в наше время они и на Грейсоне не смогли бы так дёшево набрать такой квалифицированный персонал."

Однако, к счастью для владельцев "Плаза Фоллс", они не были на Мантикоре или на Грейсоне, и она должна была признать, что они — и правительство Элоизы Причарт — оказали честь мантикорской делегации.

Она вошла в совмещённый с номером конференц-зал, который Причарт выбрала для их "неформальных переговоров", и президент встала со своего места в конце стола переговоров, сделанного из настоящего дерева ручной полировки. Остальная хевенитская делегация последовала её примеру, и Причарт улыбнулась Хонор.

"Доброе утро, адмирал."

"Госпожа президент," ответила Хонор, с небольшим полупоклоном.

"Пожалуйста, позвольте мне представить моих коллег".

"Конечно, госпожа президент."

"Спасибо". Причарт улыбнулась так, как будто кто-то в этой комнате кого-то не знал. На самом деле, Хонор знала, что каждый член делегации Причарт был так же тщательно, проинформирован о каждом члене её делегации, как её делегаты — о делегации Причарт.

"Формальный протокол и вежливое притворство," — подумала она, касаясь ушей Нимица, когда ощутила, что он разделяет её мысленное веселье. — "Тебе просто следует полюбить их. Или хотя бы кому-то ещё. В конце концов, если бы люди не зависели от этого дерьма, оно бы отправилось на помойку много веков назад! Но давай честно, Хонор. Иногда оно служит определённой цели — и на Флоте творится то же самое. Может даже хуже."

"Разумеется, Вы уже встречались с госсекретарем Монтро," сказала ей Причарт. "И вы уже знакомы, с военным министром Тейсманом. Я полагаю, однако, что Вы еще не встречались с господином Несбиттом, моим министром торговли".

"Нет, еще", согласилась Хонор, поворачиваясь к Несбиту, чтобы пожать руку.

Она сканировала эмоции хевенитов с того момента как вошла в дверь, и Несбитт были… интересен. Она уже пришла к выводу, что Причарт настроена достичь какого-то урегулирования путем переговоров. Настроение Лесли Монтро ощущалось таким же как у Причарт, хотя было больше осторожности и меньше оптимизма. Томас Тейсман был тверд и невозмутим, упорный как гранит и целостный, почти болезненно напоминая Хонор об Алистере Маккеоне. Она не была удивлена этим, хотя ранее она никогда не имела возможности, протестировать его эмоции. Впервые они встретились, после битвы у Ворона, когда она еще не развила своих эмпатических возможностей. Во второй раз они встретились, когда она была слишком занята своей неизбежной смертью, чтобы уделить его мыслесвету должное внимание. Теперь она, наконец, получила возможность исправить это упущение, и получила подтверждение того, что он, по крайней мере, действительно был человеком, на которого она надеялась, и он действительно был настроен оптимистично… немного, по крайней мере.

Но Несбитт был иной. Приятно улыбнувшись, он словно ударил ее молотком. Хорошей новостью было то, что его неприятие не было направлено лично на нее, к сожалению, хорошая новость одновременно была плохой для их дела. Во многих отношениях, она предпочла бы, столкнуться с его личной неприязнью, а не с сильно излучаемыми им гневом и глубокое недоверием ко всему Мантикорскому. Разумеется, они были примерно одного возраста, поэтому все, что она сказала Причарт о своей собственной жизни и многолетнем опыте взаимной вражды между звездными нациями также относилось и к нему. Он выглядел недовольным, и было ясно, что он возмущался тем, что Республика вынуждена начать переговоры об окончании военных действий, он также излучал свой вариант поведения Причарт, чтобы добиться успеха. И также было что-то другое. Было нечто такое, что она не могла ощутить ментально. Это было так, как будто он стыдился чего-то. Это было не совсем правильное слово, но она не знала правильного. Но что бы это ни было и откуда бы оно не пришло, оно усиливало его гнев и решимость добиться какого-то урегулирования.

"Адмирал Александр-Харрингтон", сказал он, немного грубовато, но его рукопожатие было крепким.

"Господин Несбитт", пробормотала она в ответ.

"Лесли и Тони здесь не только как представители кабинета, а как представители двух из наших крупнейших политических партий", объяснила Причарт. "Когда я изначально организовала мой кабинет, было совершенно ясно, что мы будем нуждаться в поддержке всех сторон, если мы собираемся создать работоспособную Конституцию. Из-за этого, я сознательно выбрала министров из различных партий. Лесли представляет Новых Демократов, в то время как Тони — Корпорацию консерваторов". Она сухо улыбнулась. "Я уверена, что вы достаточно хорошо проинформированы о нашей политической системе, здесь в Париже, чтобы понять, насколько оживленными могут быть заседания, когда эти двое присутствют на них."

Монтро и Несбитт оба улыбнулись, и Хонор улыбнулась в ответ, хотя она подозревала что Причарт существенно упростила ситуацию.

"Как я писала в моей записке," продолжила Президент "Я решила, с Вашего согласия, дополнительно привлечь ряд представителей Конгресса к участию в этих переговорах".

"Конечно, госпожа президент." Хонор кивнула, несмотря на то, что в действительности она желала чтобы Причарт не делала ничего подобного. Она бы предпочла, вести эти переговоры как малые и частные, насколько возможно наедине с Причарт. В то же время, она была уверена, что понимает логику Президента. А если учесть, фракционность политики Хевена — и тем, что продавить нечто отличающееся от победы через Конгресс и настроение граждан Хевена, вероятно, окажется сложной задачей — она не могла на самом деле не согласиться с Причарт.

Это несовершенная Вселенная, Хонор, сказала она себе едко. Добро пожаловать в реальный мир.

"Позвольте мне представить сенатора Самсона Макгвайр," сказала Причарт, указывая на человека рядом с Несбиттом.

Макгвайр был небольшой, жилистый человек, на добрых двадцать сантиметров короче, чем Хонор. В самом деле, он был короче, чем Причарт или Лесли Монтро, если на то пошло. Он также имел бронзово-серые волосы, большой крючкообразный нос, голубые глаза, густые брови, и мощный подбородок. Его взгляд был острым, и в нем сверкал с какой-то вечный вызов. По тому, как были сужены его глаза, когда он протянул ей руку, она оказалась не в состоянии понять, то ли дело в том, что она с Мантикоры, и, следовательно, враг, или просто в том, что она была так гораздо выше, чем он. В этом отношении, могло бы быть и другое. В соответствии с инструктажем сотрудников сэра Энтони Лангтри в министерстве иностранных дел, Макгвайр явно не был одним из больших поклонников Звездной Империи. Впрочем, его Новая Консервативная Партия была широко известна как одна из доморощенных хевенитских подстрекательниц к уничтожению Звездной Империи.

Что является одной из причин, по которой мы так счастливы, что Монтро занимает должность Государственного Секретаря вместо этого осла Джанколы, подумала она сухо. Мне жаль человека погибшего в дорожно-транспортном происшествии, но правда в том, что от удаления его из уравнения выигрывают все заинтересованные стороны. В самом деле, я должна задаться вопросом, почему такая умница как Причарт решила предложить Новой Консервативной эту должность в Кабинете министров в первую очередь!

Не, призналась она себе, наши начиная с Высокого Хребта в качестве как премьер-министра и Декруа на посту министра иностранных дел были не лучше. Но у Элизабет не было особого выбора при этом.

"Сенатор Макгвайр председатель сенатского комитета по иностранным делам," продолжила Причарт. Она наклонила голову в сторону, внимательно наблюдая за выражением лица Хонор, словно пытаясь определить, как много та уже знает о сенаторе. "Он здесь, в качестве председателя, но также и как представитель Новой консервативной партии".

"Сенатор", сказала Хонор, пожимая ему руку.

"Адмирал". Он не прилагал усилий, чтобы добавить хотя бы немного тепла в одно слово, и его рукопожатие было скоротечным. Тем не менее, если Хонор разобрала свои эмоции правильно, у него не было иллюзий о катастрофическом военном положении республики.

"А это", сказала Причарт, поворачиваясь к темноволосой, зеленоглазой женщине лет на тридцать моложе Хонор", сенатор Нинон Берчер. Она член высшего совета Конституционных Прогрессистов и член комитета сенатора Макгвайра".

"Сенатор Берчер," приветствовала её Хонор, стараясь не улыбаться. Берчер была весьма привлекательной, хотя и не настолько, Как Причарт, у неё была яркая, почти девичья улыбка. Улыбка, которая, на самом деле, плохо сочеталась с хладнокровным бдительным мозгом за этими бесхитростными нефритовыми глазами. Это было нечто большее, чем прикосновение к хищника, хотя в ней не чувствовалось вкуса к жестокости или насилию. Нет, это был просто человек, который был постоянно готов принять к сведению и реагировать на любые угрозы — или возможность — мгновенными, решительными действиями. Тот, кто мыслил, очень непосредственно в терминах четко выделенных приоритетов и обязанностей. На самом деле, ее мыслесвет во многом напоминал древесных котов, Хонор решила, что это не было удивительным, также как и Причарт Берчер была посвященным членом апрелистского движения. Разведка Мантикоры считала, что она несет личную ответственность, по крайней мере, за семь убийств, также она была одной из гражданских лидеров ячейки которая не только каким-то образом выжила несмотря на все усилия Оскар Сен-Жюста по искоренению диссидентов, но и сплотились в поддержке переворота Тейсмана в критические часы сразу после сообщения о смерти руководителя БГБ. И в эти дни она была влиятельным членом Конституционные Прогрессистов, собственной партии Причарт.

"Я с нетерпением жду встречи с вами, адмирал," сказала Берчер, крепко сжимая руку Хонор, и улыбка Хонор моментально вырвалась на свободу. Приветствие Берчер звучало почти как восторг, но за ним словно скрывался выпустивший когти древесный кот, наблюдающий за Хонор с самообладанием хищника.

"Неужели?" ответила Хонор. "Я надеюсь, что наши усилия не будут разочаровывающими".

"Я тоже", подтвердила Борчьер.

"Как и мы все", Причарт тактично прервала обмен любезностями, и указала на умеренно высокого — всего на пять или шесть сантиметров ниже, Хонор — светловолосого, кареглазого человека, который явно был самым молодым из присутствующих. Он также был самым элегантным одетым, и она почувствовала что Нимиц противостоит желанию чихать, от запаха дорогого одеколона, окружающего белокурого человека.

"Достопочтенный Джеральд Янгер, адмирал Александр-Харрингтон," представила Причарт, и Хонор кивнула ему. "Мистер Янгер является членом нашей палаты представителей", продолжила Причарт. "Как и сенатор Макгвайр, он также Новый Консерватор, но пока что он еще не председатель, он входит в комитет по иностранным делам."

"Адмирал Александр-Харрингтон," сказал Янгер с белозубой улыбкой.

"Представитель Янгер", ответила она, едва удержавшись от желания вытиреть ладонь о брюки, когда Янгер выпустил её. Несмотря на внешний лоск, он излучал столь высокомерные амбиции и хищный нарциссизм, что даже Макгвайр казался благородным филантропом.

"А это, адмирал Александр-Харрингтон," сказала Причарт, поворачиваясь к последнему из присутствующих представителей Хевена "Председатель Верховного Суда Джеффри Тилингхам. Он здесь в качестве консультанта, в отличие от остальных, но я подумала, что, вероятно, будет хорошей идеей попросить его о присутствии, на случай возникновения каких-либо правовых вопросов во время обсуждения"

"Это кажется мне прекрасной идеей, госпожа президент," ответила Хонор, по крайней мере отчасти, правдиво, протягивая руку к Тилингхаму. "Для меня большая честь встретиться с вами, председатель Верховного суда."

"Благодарю вас, адмирал."

Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, полностью осознавая, — хотя, возможно, он нет — что обе эти улыбки были одинаково ложными. Он вовсе не был рад видеть ее здесь. Что было справедливо, может быть, или по крайней мере взаимно, так как хотя Хонор согласилась с Причарт, что присутствие эксперта по правовым вопросам на переговорах было, вероятно, хорошей идеей, она хотела бы чтобы этот "эксперт по правовым вопросам" был как можно дальше от них. Технически, как старший член Верховного суда Хевена, Тилингхам должен был быть выше узкопартийных вопросов. На самом деле, хотя Мантикорская разведка еще мало знали о нём до его назначения судьей, его мыслесвет однозначно указывал, что он был еще более тесно связан с Новыми консерваторами Макгвайра и Янгера, чем предполагали аналитики. И, несмотря на тщательно культивируемый беспартийный образ, его личные амбиции — и ненадежность — резанули по чувствам Хонор, сильнее чем в случае Янгера.

Уместен ли он на посту главы суда, который имеет право судебного контроля над каждым законом, проходящим через их Конгресс? Ей удалось не начать трясти головой, но это было не легко. Судя по эмоциям Причарт, когда она представила его, она, очевидно, имеет довольно четкое представление, о том что происходит внутри него. Так сколько трупов он должен был угрожать эксгумировать — или лично ухлопать — чтобы получить первое место в Верховном суде?

Ну, его влияние на закон Хевена не ее проблема, слава Богу. С другой стороны, его воздействие на переговоры было вполне вероятно. Эх, если бы она смогла уговорить сенатора Берчер только на одно последнее маленькое убийство….

Она выкинула эту мысль из головы (хотя, судя по мыслесвету, исходящему от Борчер, когда она смотрела на Тилингхама, она, вероятно, согласится на убийство) и указала на трех других членов своей делегации.

"Как вы можете видеть, госпожа президент, министр иностранных дел Лэнгтри решил, что будет хорошей идеей послать, по крайней мере, несколько специалистов, чтобы держать меня подальше от неприятностей. Позвольте мне представить Заместителя министра сэра Варнаву Кью, Специального посланника Кариссу Малкахи, баронессу Селлек, и помощника Заместителя Министра достопочтенного Войто Туоминена. А это мой личный помощник, лейтенант Вальдемар Таммел".

Вежливый ропот признания вернулся с хевенитской стороны стола, хотя Хонор почувствовала несколько уколов раздражения, когда она использовала титул Малкахи. Действительно, это было нехорошо. Она не собиралась бросать им лицо, что в Мантикоре есть наследственная аристократия, получающая выгоды от своей принадлежности к высшему классу, но она не собирается тратить все свое время здесь расхаживая на цыпочках вокруг болезненных чувств хевов.

Даже с тремя помощниками, ее делегация была значительно меньше, чем у Причарт, но она должна быть достаточной. И это было чертовски хорошо, что они были здесь. Она провела большую часть рейса между Мантикорой и Хевеном осознавая, насколько она должна была благодарна за трёх опытных профессионалов, которых Лэнгтри послал вместе с ней.

Кью был старшим из трио — с серебряными волосами, острыми карими глазами, румяным лицом и носом, почти столь же мощным как у Макгвайра. Туоминен был невысокий, но весьма широкоплечий. Он уже давно был известен как нечто вроде диссидента в рядах Министерства Иностранных Дел, и он придерживался столь же агрессивной манеры поведения "простолюдина", как и Клаус Гауптман. Несмотря на то, что он был уроженцем Сфинкса, а не Грифона, его личность сильно напоминала ей Антона Зилвицкого, хотя он был значительно более управляемый, без гранита Зилвицкого, методичный и настойчивый. Графиня Селлек был младшей из трех. Светловолосая, голубоглазая, обладающая какий-то особой неброской красотой, она была специалистом по разведке в делегации Мантикоры. Она напоминала Элис Трумэн, и не только в физическом смысле.

К лейтенанту Таммелу ей было наиболее трудно привыкнуть, в чём даже отдаленно не было его вины. Темноволосый, кареглазый лейтенант был чрезвычайно компетентным молодым человеком, с огромным потенциалом, но она чувствовала, затяжную вину, принимая его в качестве замены Тимоти Майерсу. Даже сейчасо на продолжала держать на расстоянии вытянутой руки, как будто действительно принять его будет каким-то предательством памяти Майерса. Или, как будто боялась, что излишняя близость к ней также может привести к его смерти.

Она заметила, что никто не предложил представить сотрудников охраны Причарт или ее собственных. Не то, чтобы кто-нибудь не знал об их присутствии. Хонор немного забавляло то, что охрана Причарт была как бы незаметна для хевенитов, несмотря на долгое знакомство, и то же самое было верно для ее охраны со стороны Мантикорской делегации, но обе стороны остро реагировали на присутствие вооруженных охранников другой стороны.

И еще был Нимиц…, вполне возможно, самый опасный "вооруженных охранник" из всех. Конечно, он проигрывал при попытке сравнения килограм на килограмм! Но, по мыслесвету хевенитов было очевидно, что каждый из этих людей был проинформирован об интеллекте, телепатических возможностях и летальности древесных котов.

Было столь же очевидно, что некоторые из них — сторонники Макгвайра, Янгера, и Тилингхама — мечтали поместить его в бронированную клетку, расположенную не менее чем в километре от этого конференц-зала. В самом деле, Макгвайр была так несчастен, что Хонор было даже интересно, как Причарт удалось выкрутить ему руки для доставки сюда.

Покончив с официальными приветствиями и представлением, Причарт указала на стол переговоров, с аккуратно уложенными портами данных, старомодными промокашками, и графинами с ледяной водой. Стулья вокруг него, в соответствии с почтенными традициями Плаза Фолс, были без двигателей, но это не помешало им обеспечить почти греховный комфорт делегатам расположившимся в них.

Причарт усадила собственную делегации спиной к наружной стене аппартаментов, и Хонор почувствовала проблеск благодарности за заботу президента, как она усаживала Нимица на спинке своего кресла. Затем она села и посмотрела через кристаллопластовое окно за спиной у Причарт и её коллег в то время как другие члены ее команды подключили личные миникомпьютеры к портам данных и ненавязчиво проверили свои межсетевые экраны и системы защитны.

Новый Париж был построен в предгорьях гор Лимож, в прибрежной полосе, протянувшейся на юго-западном краю континента Рочембо, омываемом океаном Вейрет. Пастельных тонов башни города поднимались высоко в небо, но, несмотря на их рост — и, если на то пошло, на весь размер и население самого города — пики гор Лимож вздымались много выше. Чтобы напомнить людям, живущим в них, что планета была очень большим местом.

Подобно большинству городов спроектированных инженерам планетных цивилизаций, Новый Париж ббыл полон зеленых зон, парков, и тенистых деревьев на пешеходных площадях. Он также мог похвастаться чудесными пляжами вдоль его западного пригорода, но центр старого города был построен на месте слияния реки Гаронны и реки Роны, и со своего места за столом, она смотрела почти прямо туда, где эти два широких потока объединялись менее чем за полкилометра, прежде чем они превращались в восемьдесятиметровый, подковообразный водопад Фронтенак Фоллс в покрытый кипящей пеной, брызгами и туманом. Ниже водопад, который дал свое название Плаза Фолс, превращался в широкий эстуарий Фронтенак, воды которого спокойно катились в океан, усеянный прогулочными катерами, которые были еще одним символом возрождения Республики Хевен. Это было впечатляющее, даже с высоты двухсотого этажа.

Она смотрела на город и реки, и прошло несколько секунд, прежде чем она вежливо перенесла внимание на Причарт.

Президент оглядела стол, очевидно чтобы убедиться что все расселись, расправила плечи и посмотрела на Хонор.

"Мне приходит на ум, адмирал Александр-Харрингтон, что, в данном случае, чем меньше будет формальностей, тем лучше. Мы уже пробовали танцевать официальный дипломатический вальс, с декларациями и дипломатическими нотами, посылаемыми туда и обратно, прежде чем мы начали стрелять друг в друга снова, и мы все слишком хорошо знаем, что получилось в конечном итоге. Так как ваша Королева направила Вас к нам с такими… неограниченными полномочиями, я хотела бы сохранить как можно больше неформальных возможностей на этот раз, в надежде на достижение несколько более удовлетворительных результатов. У меня есть определенные идеи, но, с Вашего согласия, я бы предпочла, откровенное обсуждение среди всех участников, вместо стандартной процедуры, где вы и я — или вы и Лесли — просто будете повторять формальные позиции друг другу снова и снова, пока будут оставаться способные сидеть прямо, слушать, и мужественно пытаться не уснуть".

"Я думаю, что смогу выдержать это, госпожа президент," ответила Хонор с легкой улыбкой на губах, которую она не смогла полностью подавить.

"Хорошо. В таком случае, я полагаю, что так как Вы проделали весь этот путь, чтобы доставить сообщение королевы Елизаветы, я бы попросила Вас повторить его для всех нас. И, после того как Вы сделаете это, я был бы признательна, если бы Вы наметили для нас — крупными штрихами, разумеется, — предварительные соображения Звездного Королевства — я извиняюсь, Звездной Империи — что является условиями разумного мирного урегулирования."

"Это звучит разумно," согласилась Хонор, чувствуя, что бабочки у неё в животе перестают порхать. Странно, насколько больше нервирует её это все, чем перспектива встать перед стеной врагов для битвы.

Она откинулась в кресле, ощущая тепло Нимица затылком, и глубоко вздохнула.

"Госпожа Президент, уважаемые дамы и господа", начала она, "я начну прямолинейно и, я надеюсь, никто не будет обижаться на мою откровенность. Прошу вас помнить, что, несмотря на любые титулы, которые я приобрела, и право говорить от имени королевы Елизаветы, которое доверили мне, я морской офицер, родившийся в семье йоменов, а не обученный дипломат. Если я, окажусь излишне прямой, пожалуйста, не сочтите это за грубость".

Они смотрели на нее, бесстрастными взглядами опытных политиков, и она рассматривала их расслабленные лица опытных игроков в покер, похожие на дверь. Это было не так, все эти хорошо подготовленные выражения не давали им никаких шансов против того, кто способен читать их эмоции как любой древесный кот. И, даже если она что-нибудь пропустит, то Нимиц — нет, и они сверят свои впечатления позже.

Тем не менее, судя по их мыслесвету, Причарт, Тейсман и Монтро, по крайней мере — уже знали это, так же как Макгвайр и Тилингхам. Интересно, что ни один из них не поделился своим знанием с другими.

"Как я уже сказала президенту Причарт, моя королева и я прекрасно понимаем, что мнения о том, кто действительно отвечает за конфликт между нашими двумя нациями, у Мантикоры и Хевена различаются. Я уже согласилась с Президентом Причарт, что Правительство Высокого Хребта должно нести свою долю вины за дипломатические неудачи, которые привели к возобновлению военных действий между нашими нациями. Я думаю, однако, что никто ни в Новом Париже, ни в Лэндинге, не станет отрицать, что, в этом раунде, Республика Хейвен открыла огонь первой, когда начала операцию Тандерболт. Я уверена, что решение об этом было не легким, и я не сомневаюсь ни на минуту, что вы чувствовали, справедливо или ошибочно, что вы правы, и что это был лучший из нескольких плохих вариантов, доступных для вас. Но факт остается фактом: Мантикора не начинала стрелять ни в одном из наших конфликтов с Хевеном.

"Тем не менее, дамы и господа, мы оказались на перекрестке. Я знаю, некоторые из вас винят Звездную Империю за все, что случилось. Уверяю вас, в Звездной Империи есть более чем достаточно людей, которые обвиняют Республику за все, что произошло. И разумеется, конечно, что обе стороны должны нести свою долю ответственности. Но в этот момент, военное преимущество Звездной Империи, откровенно говоря, подавляющее".

Им явно не понравилось то, что они услышали, что было абсолютно очевидно для ее эмпатических чувств, несмотря на впечатляющий контроль их лиц. Но она также почувствовала осознанием, что сказанное ею, было им очевидно. Сильнейшие отклики она получила от причарт и Тейсмана, но она почувствовала удивительно сильную вспышку такого же уровня осведомленности у Несбитта. Монтро и Борчер четко признавали неприятные истины, но было что-то другое, менее личное в их признании, чем Хонор почувствовала у Несбитта.

Янгер, с другой стороны, казалось, был один из тех людей, которые были органически неспособны воспринимать саму возможность неудачи. Это было так, как будто он был в состоянии интеллектуально признать, что Аполлон дал Мантикорскому Альянсу огромное военное преимущество, но не может осознать, в качестве последствия, что он отныне лишён возможности вести "игру" по-своему.

Макгвайр и Тиллингхам, в отличие от Янгера, явно признавали, насколько серьезно тектонический сдвиг в военной мощи ограничивает их варианты, но это не означало, что они были готовы сдаться. Она подозревала, что они будут готовы смириться с неизбежным, в конце концов, но только после того как получат для себя всё, что только смогут.

Ну, эти всегда смогут получить всё желаемое на внутриполитической арене, подумала она мрачно.

"Простая истина", продолжала она, "в том, что теперь Королевский флот Мантикоры в состоянии заняться систематическим превращением орбитальной инфраструктуры каждой звезды системы Республики в руины". Ее голос был тихим, но она чувствовала, что они вздрогнули от ее слов, как если бы они были кулаками. "Вы не сможете остановить нас, какими бы мужественными или непреклонными не были люда адмирала Тейсмана, даже с преимуществами системы противоракетной обороны — я полагаю, вы называете её Мориарти — разработанной адмиралом Форейкер перед битвой при Солоне, как мы продемонстрировали в системе Ловат".

От нового укола боли вздрогнула Причарт, и настала очередь Хонор внутренне вздрогнуть, одновременно сочувствуя и ощущая чувство вины. Вины не столько за убийство Хавьера Жискара, сколько за то, что его смерть ранила также Элоизу Причарт.

"В Звездной Империи есть те", продолжала она, никоим образом не позволяя осведомленности о боли Причарт повлиять на свой выбор выражений или тон, "кто предпочел бы сделать это. Кто считает, что пришло время использовать наше преимущество, чтобы полностью уничтожить ваш флот, невзирая на жертвы, которые повлечет за собой это решение, а затем превратить всю республику в одно огромное кладбище, если вы не согласитесь на безоговорочную капитуляцию перед Звездной Империей и Мантикорским альянсом. И, если вы решите сдаться, намерены потребовать таких внутренних изменений и наложить все ограничения, которые могут оказаться необходимыми, чтобы помешать вам когда-нибудь снова угрожать Звездной Империи или владениям королевы Елизаветы".

Она помедлила, позволяя своим словам улечься в их головах, ощущая их гнев, их опасения, их негодование и разочарование. И всё же даже сейчас в них продолжала мерцать надежда, во многом только усиленная простым отчаянием. Тем, что должен был быть какой-то выход, менее ужасный, чем полное разрушение всего, за что они сражались, что изо всех сил старались построить и осуществить.

— Я бы солгала вам, дамы и господа, — продолжила она наконец, — если бы не признала, что мантикорцы, которые предпочли бы лицезреть окончательное и бесповоротное уничтожение Республики Хевен, вероятно, превосходят числом тех, кто бы выбрали бы иной выход. И я уверена, что можно найти сколько угодно хевенитов, которые питают те же чувства к Звёздной Империи после стольких лет войны и разрушений.

"Но месть порождает месть." Ее голос был мягким, ее карие, миндалевидные глаза, излучавшие спокойствие, всматривались в лица хевенитов. "Уничтожение может быть "окончательным решением" только тогда, когда оно является полным и окончательным. Когда на другой стороне не осталось никого, способного мстить. Несомненно, история предлагает бесконечное число примеров, этой простой, неприятной истины. На Старой Земле "мир" Рима с Карфагеном, в конце концов, был установлен, но только тогда, когда Карфаген был не просто побежден, а полностью разрушен. В Звездной Империи нет глупцов, способных поверить, что мы способны "полностью уничтожить" Республику Хевен. Что бы мы ни сделали, куда бы Звездная Империя и Республики ни пошли от этой точки, по-прежнему будут оставаться люди с обеих сторон, считающие себя мантикорцами или хевенитами и помнящие, что сделала с ними другая сторона, а военное преимущество не длится вечно. Адмирал Тейсман и адмирал Форейкер показали, это совершенно ясно два или три года назад, и я заверяю вас, что мы в Звездной Империи усвоили урок хорошо. "

Что-то похожее на эхо безрадостного удовлетворения, всколыхнулось на хевенитской стороне стола при этом признании, и она слегка кивнула Тейсману, встретив его пристальный взгляд.

— Таким образом, позиция Звёздной империи, дамы и господа, — сказала она им, — заключается в том, разрешение этого вопроса находится в конечном итоге в насущных интересах и Матикоры, и Хевена. Разрешение немедленное, которое повлечёт за собой как можно меньшее дальнейшее кровопролитие, как можно меньшие разрушения, даст нам как можно меньше новых причин ненавидеть друг друга и искать возмездия. Моя королева не ждёт, что это будет легко. Она не ждёт, что это произойдёт быстро. Но истина в том, что это простая проблема. Решить её может быть не так просто, но если мы сможем согласиться, что неудача неприемлема, то сможем достичь решения. Должны достичь. Потому что если мы потерпим неудачу, то останутся лишь те "плохие варианты", которые уже привели нас к нынешнему положению. И если всё, что останется — плохие варианты, то правительство её Величества и военные силы выберут тот, который с наибольшей вероятностью не позволит Хевену снова угрожать Звёздной Империи настолько много десятилетий, насколько возможно.

Она снова оглядела стол переговоров, пробуя ураган эмоций, скрывавшихся за этими внешне спокойными и внимательными лицами, и медленно покачала головой.

— Лично я полагаю, и как офицер на службе её Величества, и как частное лицо, что это было бы катастрофой. Что это лишь посеет ростки, которые со временем вырастут в новый цикл кровопролития и убийств. Это не означает, однако, что подобного не произойдёт, если нам не удастся найти другое решение. Что я не выполню свои приказы, чтобы это произошло. Поэтому нам — всем нам, мантикорцам и хевенитам — надлежит решить, какого результата мы хотим достичь. И лично я верю, дамы и господа, что мы в долгу не только перед теми людьми, которые могут погибнуть в будущем, но и перед теми, кто уже расстался с жизнью — всеми нашими погибшими, мантикорцами, грейсонцами, андерманцами и хевенитами — и должны сделать правильный выбор.

Глава одиннадцать.

"Доброе утро, Майкл", сказала женщина с очень темной кожей с экрана кома контр-адмиралу Майклу Оверстейгену.

— Доброе утро, миледи, — протянул Оверстейген и слегка улыбнулся, когда её глаза сузились. Выбранная им форма обращения была уместной, даже учтивой… как бы, и ему было известно, как она раздражала вице-адмирала Глорию Мишель Саманту Эвелину Хенке, графиню Золотого Пика. Особенно с этим тягучим аристократическим произношением. Конечно, то, что она знала, что он знал, что это её раздражает, делало происходящее ещё более забавным.

"Поделом", — подумал он. — "Все эти годы ей удавалось избегать признания того, что она всего в паре шагов от трона. Это больше не повторится, миледи графиня."

Дело не в том, что у Оверстейгена не было ничего, кроме глубокого уважения к Мишель Хенке. Дело в том, что она всегда крайне агрессивно реагировала на все, что могло быть расценено как попытка протекции в отнощении нее. Ох, если бы она была некомпетентной, или даже недостаточно компетентной, он бы с ней согласился. Использование влияния семьи для поддержки собственных интересов и некомпетентности (или хуже) был самой крупной слабостью аристократической системы, и Оверстейген более чем достаточно изучал историю, чтобы в этом признаться. Но каждая социальная система имеет те или иные слабые стороны, и одной из них в Мантикорской системе была аристократия. Для того, чтобы эта система заработала, требуется признание социальной ответственности со стороны тех, кто находится на ее вершине, и Оверстейген не обладал терпением в отношении тех, кто, подобно его собственному дяде Мишелю Жанвье, барону Высокого Хребта, видел свое высокое положение исключительно с точки зрения своих собственных интересов. Но это также требует эффективного использования преимуществ рождения и положения для продвижения тех, кто этого заслуживает. Для того чтобы следить за тем, что те, кто были способны выполнять свои обязанности, и готовы были это сделать, получили поддержку и могли продолжать развиваться.

Он был готов признать, что вся система не справедливо помогала тем, кто наслаждался патронажем и семейным влиянием, и это было не правильно. Это одна из тех слабостей, которую имела каждая система. Но он не собирался притворяться, что он не рассматривал тех преимуществ, которые давало его аристократическое происхождение, но оно же влекло огромную ответственность… включая, особенно, огромное обязательство проследить, чтобы те преимущества использовались от имени других, в поддержку всего общества, которое обеспечило их, не просто для их личной выгоды или близорукого эгоизма, в котором аристократы как его дядя (или, в этом отношении, его собственный отец) были в целом слишком часто грешны. В частности одной из обязанностей любого флотского офицера состояла в том, чтобы находить и готовить себе достойных приемников, и Оверстигейн не видел причины, по которой он не должен использовать свое влияние, чтобы лелеять карьеры способных подчиненных, вне зависимости от их происхождения. Было бы не правдой сказать, что титул волшебно гарантировал своего рода врожденное превосходство, и одним из больших преимуществ системы Мантикоры с самого начала была в относительной легкости, с которой способный простолюдин мог подняться к самым вершинам аристократии.

Майкл должен признать, что кто-то уже сделал это, учитывая, что ее лучший друг в галактике является наиболее ярким примером, по которому можно судить, как система работает. Когда работает, конечно. Честно говоря, делает это не всегда, и все это знают, и он это знает.

"Что я могу для вас сделать в это прекрасное утро?" — добродушно спросил он, и она вскинкла голову.

"Я собиралась пригласить Вас на пару дней на борт Арти, чтобы понаблюдать небольшое командное учение," сказала она, использовав прозвище, которым окрестила КЕВ Артемида команда ее флагмана. "Но из-за своей зловредности, я изменила свое решение. Вместо этого"-она ехидно улыбнулась-"Я думаю Вы присоединетесь ко мне за обедом и мы сможем обсудить ваше участие в учениях в качестве защитников. Вы просто вдохновили меня, так что вы возглавите системные силы обороны в нашем небольшом упражнении вместо Шуламит."

"Я не хотел бы быть указывать на это, миледи, но это звучит как-то мелочно… Я не знаю… Мстительно, что ли?"

Ну да, я считаю, что так и есть, адмирал Оверстигейн. И, говоря как один декадентский, слабый аристократ с другим, не мстительность ли одна из черт нашего класса?"

"Я пологаю, что да"-согласился он с усмешкой.

"Я рада, что это развлекает вас, адмирал," сказала она бодро. "И я надеюсь, что вы будете чуствовать себя так же радостно, когда узнаете, что в этот раз другая сторона имеет Марк 23С."

"Почему у меня складывается впечатление, что вы сию минуту решили добавить мне проблем, Миледи?"

"Потому что у вас испорченный, подозрительный склад ума и вы знаете меня слишком хорошо. Но взгляните на это таким образом. Этот опыт бутет очень полезным для вас." Она сладко улыбнулась. "Я буду ждать вас в ноль-один-тридцать, адмирал. Не опоздывайте!"

Мишель оключила связь и откинулась на спинку кресла на флагманском мостике, криво усмехнулась встряхнув головой.

"Вы действительно собираетесь дать нападающим ракеты Марк 23, мэм?" услышав голос, Мишель просмотрела через плечо на Капитана Синтию Лектер, начальникпа штаба Десятого Флота.

"Я не только собираюсь дать Марк 23, Синди," сказала она со свирепой улыбкой. "Я, скорее всего, дам им и Аполлон."

Лектер вздрогнула. Современные многодвигательные ракеты Марк 23 оснащены более разрушительными боеголовками, чем любые аналоги, состоящие на вооружении любого другого флота, и они обладали большей дальнобойностью и скоростью, чем любые ракеты на вооружении любого флота за пределами того, что все еще назвали Сектором Хевена. Уже это довало достаточно существенное преимущество большинству людей для поражения цели, подумала она, но когда была добавлена сверх-световая связь для наведения и управления системами Аполлона, комбинация получилась убийственная.

"Вы не думаете, что это похоже на массовое убийство, мэм?" — быстро спросила начальник штаба.

"Я, конечно, надеюсь, что будет!" едко ответила Мишель. "Он заслуживает ещё чего-то похуже, на самом деле. Ну, может, не заслуживает, но я не могу придумать выражение, которое приходит лучше. Кроме того, это будет хороший урок для него. Пора добавить немного затруднений, что бы непрерывная цепочка из четырех победных учений завершилась. В конце концов," закончила она, едва слышно вздохнув," это одна из обязанностей командира, напомнать время от времени подчиненным об их собственной смертности".

"Вам удается звучать так добродетельно, когда вы это говорите, мэм," заметила Лектер. "И вы сохраняете такой безмятежный вид. Я думаю, что это еще более замечательно."

Ну спасибо, Капитан Лектер!" Мишель широко улыбнулась и подняла руку в жесте благословения, который мог заставить гордиться ее дальнего родственника Роберта Телемакхи, архиепископа Мантикорского. "А теперь, почему вы не садитесь, Доминика, Макс, Билл, чтобы обсудить всем вместе, насколько коварно вы можете применить все те незаслуженные преимущеста?"

"Да, да, мэм", согласилась Лектер, и отправилась в тактическую секцию, где что-то обсуждали коммандер Доминика Аденауэра и лейтенант-коммандер Максвелл Терстег, офицеры РЭП Мишель.

Мишель смотрела ей вслед и подумала, что Синди не спросила о другой причине почему она предоставила оперативной группе систему "Аполлон". Она не могла найти более выдающегося командующего системных сил обороны, чем Майкл Оверстеген, и ей очень хотелось посмотреть, что Аполлон Королевского флота Мантикоры — в руках одного вице-адмирала Золотого Пика и ее подчинённых — могли бы сделать против того кто обладал всеми боевыми технологиями Королевского флота Мантикоры кроме Аполлона и как он выстоит против нее.

Ее безрадосная улыбка исчезла при мысли. Ни у одного из ее судов в настоящее время не было Аполлона, и при этом у них не было Замочной скважины Два чтобы использовать телеметрию быстрее скорости света, даже если у них были системы Аполлона. Но она предполагала, что ситуация вскоре изменится кардинальным образом.

Я надеюсь к черту, что так или иначе это случится, подумала она мрачно. И когда это произойдёт, мы обязаны понять, будь мы прокляты, как использовать это настолько эффективно насколько возможно. Этот ублюдок Бинг, был абсолютной, черезвычайно некомпетентной задницей — но не может быть чтобы все Солли такие идиоты.

Она откинулась назад, уставившись в главный дисплей и не видя его, размышляя над прошедшими тремя стандартными месяцами.

Так или иначе, когда она только начинала свою флотскую карьеру, ей никогда не приходило в голову, что она может оказаться в ситуации, подобной этой. Даже сейчас, это казалось невозможным, что так много могло произойти в столь короткий срок, и она очень хотела больше знать о том, что происходит дома.

Радуйтесь, тому что вы знаете, девушка, сказала она себе строго. По крайней мере, Бет одобрила твои действия. Кузина или нет, но она может использовать тебя как козла отпущения. В самом деле, я уверена, что многие люди думают, что это именно то, что она должна сделать.

Четырехнедельная коммуникационная задержка между Системой Шпиндель, столицей недавно организованного Сектора Талбот Звездной Империи Мантикора, и Двойной системой Мантикора была видом коммуникационной задержки, с которой любой межзвездный флотский офицер должен был учиться жить. Это была также причина, почему большинство успешных флотов просто предполагало, что адмиралы на отдаленных станциях оказывались перед необходимостью принимать свои собственные решения. У них порой не было времини, чтобы связаться со своими правительствами, даже при том, что все признавали, что у решений, которые они приняли, могли бы быть существенные последствия для внешней политики их государств. Но однако теперь положение дел могло иметь, потенциальные последствия для Мишель Хенке и на этот раз гораздо более значительные, чем обычно.

"Более значительные, чем обычно." Мой бог, какой прекрасный эвфемистический оборот речи, Мика! подумала она кисло.

Это казалось невозможным, что меньше двух месяцев назад в один из дней она уничтожила собственными руками линейный крейсер Солнечной Лиги со всем экипажем. Она не хотела этого делать, но Адмирал Иосиф Бинг не оставил ей много вариантов. И, если честно говоря, часть ее была полностью удовлетворена, что пускающий слюни идиот умер. Если бы он был разумен, если бы у него была единственная функционирующая клетка головного мозга, и он сдал свои корабли, как она потребовала, пока события так называемой первой битвы при Новой Тоскане не были тщательно исследованы, и он и весь экипаж его крейсера все еще были бы живы, и это бы удовлетворило ее, часть ее будет полагать что это бы был квазиоптимальный результат. Высокомерный ублюдок убил каждую мужчину и женщину на борту трех из эсминцев Мишель без того, чтобы сначала обратиться к ним с требованием сдаться, и она не собиралась притворяться, особенно себе, что она сожалела, что он заплатил цену за все те убийства. Дисциплинированный, профессиональный адмирал в ней предпочел бы для него (и экипажа его флагмана) чтобы они остались живы, и она очень старалась достигнуть такого результата, не только потому, что никакой нормальной офицер Королевы не хотел рассмотреть перспективу подлинной войны против Солнечной Лиги. Особенно не в то время как война против Хевена была все еще не завершена.

Но Элизабет, Барон Грантвилль, Граф Белой Гавани, и сэр Томас Капарелли все одобрили ее действия самым решительным образом. Она подозревала что, по крайней мере, некоторые из официальных высказываний были предназначены для общественного мнения, и дома в Мантикоре и в Солнечной Лиге. Нота протеста — сопровождаемая, по крайней мере, выдержками из официальной речи Элизабет, одобряла ее действия — достигла Старой Земли непосредственно через терминал Беовульфа Мантокорской тунельной сети месяц назад теперь. Мишель не сомневалась Элизабет, Уильям Александр, и сэр Энтони Лэнгтри тщательно обдумали то, как лучше всего сообщить новости Солли; к сожалению, "лучше всего" не обязательно соответствует "хорошему способу сказать им."

Фактически, у Мишель были прямые доказательства, но они не были даже отдаленно тем что хотелось им. Первая волна Соларианских журналистов достигла Шпинделя через тунельный переход девять дней назад, и они устроили вахканалию безумия, хотя самой Мишель удалось избежать их, находя убежище в ее подлинных обязанностях командира Десятого Флота. Она отступила на свой флагман на орбиту и скрылась в оперативной безопасности и за несколькими сотнями километров чистого вакуума — на борту Артемиды — чтобы эта свора не добралась до нее.

Агустосу Кумало, баронессе Медузе, премьер-министру Алкзэру, и министру обороны Крицманну в этом отношении повезло гораздо меньше. Мишель была вынуждена выступить только на четырех официальных пресс-конференциях, но ее военные и политические начальники оказались под непрерывной осадой репортеров Солнечной Лиги, которые находились на грани от недоверия до возмущения и гнева и казалось не особенно озабочены чтобы выяснить правду. Из ее собственных ежедневных брифингов было очевидно, что поток журналистов с Мантикоры, так же как и Солнечной Лиги — только растет. И только чтобы сделать ее счастье полным, невыносимо надоедливые репортеры приносили сообщения о реакции Солнечной Лиги на проишедшее. Ну, Старая Земля, по крайней мере, выразила свою позицию. Версия "правды", разъясненной на Старой Земле — и реакция на нее на Старой Земле — всегда, играла чрезвычайно важную роль в политике Лиги.

И было очевидно, что Старая Земля и глубоко укоренившиеся бюрократия из штаб-квартиры реагируют не очень хорошо.

Она напомнила себе, что всей ее информации о событиях в столичном мире Лиги было по крайней мере три стандартные недели. Она предположила, что возможно было что-то отдаленно напоминающее здравомыслие и фактически напомнило о своем существовании к настоящему времени, и она только еще не услышала об этом. Но из последних заявлений премьер-министра Гюлеем, министра иностранных дел Роеласом y Valiente, и миинистра обороны Тэкетомо, которые до сих пор достигли Шпинделя, официальная позиция Лиги заключалась в том, что" она ождала независимого подтверждения очень серьезных преступлений Звездной Империи Мантикора" и рассматривало "соответствующие ответы на уничтожение Королевским Флотом Мантикоры линейного кресера Солнечной Лиги и всей его команды."

В то время как Roelas y Valiente "глубоко сожалел" о любой потере жизни, понесенной в первом "предполагаемом инциденте" между единицами флота Солнечной Лиги и Королевского Флота Мантикоры в нейтральной системе Новой Тосканы, его правительство, конечно, было неспособно сделать официальный ответ на ноту Звездный Империи и требование об объяснениях. Солнечная Лига будет разумеется одинаково, "адекватно реагировать", пока "надежные и беспристрастные" доклады об "предполагаемых инцидентах" не достигнут Старой Земли. Тем временем, Солнечная Лига "искренне сожалела" о своей неспособности непосредственно ответить на "подразумеваемые факты" о "предполагаемых инцидентах." И квк бы глубоко министр иностранных дел не "сожалел" о любой потере жизни, он испрльзовал все возможное чтобы указать, что даже по подсчетам Мантикоры, Солнечная Лига потеряла гораздо больше жизней, чем Мантикора. И то что гибель граждан Солнечной Лиги произошло только после того, "что, кажется слишком поспешной реакцией, чрезмерно агрессивного флагмана Мантикоры на первоначальные доклады о предполагаемом инциденте, который в то время был даже не подтвержден независимыми источниками."

Всё это было равносильно для Звездной Империи, как совет ребенку беги поиграй, пока взрослые в Лиге узнают, что случилось на самом деле и придумают наказание для буйных детей, несущих ответственность за" слишком агресивный" ответ.

На первый взгляд, "В ожидании независимого подтверждения" звучало очень законно и правильно, но Мишель — в отличие от подавляющего числа Солариан слушала публичные заявления мужчин и женщин, которые теоретически управляли ими — знала что у правительства Лиги уже был официальный доклад Эвелины Сигби относительно того, что произошло в обоих "Инциндентах у Новой Тосканы". Тот факт, что люди, которые, предположительно, управляли тем правительством по-прежнему ссылаясь на то, что они знали от своего собственного флагмана было истиной, как "заявления" было едва ли обнадеживающе. И то, что они рассматривают "соответствующие меры" для уничтожения Жана Барта как "чрезмерно агрессивный адмирал Мантикоры" и не принимая даже возможность соответствующего реагирования на уничтожение Иосифом Бингом трех эсминцев Мантикоры показалась ей еще менее перспективным. По крайней мере, насколько она могла видеть все, это был прискорбный признак того, что идиоты, командующие позади дымовой завесы из избранных ими начальников, все еще рассматривали это все как обычный бизнес. И если это действительно было их отношением ?. ?.

По крайней мере, факт, что Мантикора была в коммуникационной петле Солли, означал, что Старая Земля узнала о неожиданной кончине Адмирала Бинга даже раньше, чем Лоркан Веррочио. В теории, по крайней мере, Веррочио — как комиссар Управления Пограничной Безопасности в секторе Мадрасс — был начальником Бинга, но сказать точно, кто действительно отвечал за то, что могло стать дуэлью с беспринципной бюрократии Солли, после того как она влезла в это дело. Это было верно всегда, особенно здесь в Пограничных Мирах, и от ее собственного опыта общения с Иосифом Бингом, это могло бы быть еще более верно чем обычно. Было полностью возможно, что все, что произошло в Новой Тоскане, и в первую очередь его решении переместить туда эскадру, было его собственной бредовой идеей.

Это не означает, что Вероччио совершенно невиновен, напомнила она себе. Он был чертовски уверен, в последнее время в любом случае. И даже если это была полностью идея Бинга — на этот раз — Вероччио должен был придерживаться правил Солли, официально, по крайней мере. А потом всегда есть связи с Рабсилой, не так ли?

Она нахмурилась и подавила почти непреодолимый соблазн, начать грызть ногти. Мать всегда говорила ей, что это особенно неприличная нервирующая привычка. Более по существу, несмотря на то насколько Мишель была обеспокоена, она сомневалась что ее штаб и офицеры флагмана будет особенно успокоены этим зрелищем, увидев что их командир грызет ногти, когда волнуется.

Эта забавная мысль вызвала неслышное хмыканье, и она вернулась назад во времени. Было очевидно, Элизабет отреагировала, так быстро (и сильно), как Мишель и ожидала. Дополнительные депеши прибыли, учитывая ее первоначальное одобрениее действий Мишель — наряду с притоком журналисты всех мастей и наклонностей — для Мишель было очевидно, как мало людей дома оценило покровительственный тон Roelas у Вальенте и Гюлея выбранный Солли в "так называемые ответах на ноты Елизаветы". Она не сомневалась что это кого-нибудь удивило, поскольку это было обычное приводящее в ярость высокомерие Лиги.

Когда первые репортеры Лиги добрались до Шпинделя было очевидно, что уже пролилось достаточно много крови чтобы их заинтересовать, даже при том, что они формировали слухи для Сектора Талботт прежде, чем Лига нашла время для издания формального пресс-релиза о том, что произошло с Джин Барт. Они прибыли ознакомленные только с Мантикорской версией событий, но это в большой мере небыло тем же самым. И отчеты Солли и передовые статьи, которые сопровождали последующую волну, отбывшую после официальных заявлений Лиги (таких как они были и чем было их) были заполнены смешанным негодованием, гневом, произволом, и тревогой, но, казалось, не содержали никакого аргументированного ответа.

Мишель знала, что было не справедливо ожидать от них что-либо еще, учитывая тот факт, что не все из них были объективны. Пока еще, во всяком случае. И до сих пор, ни одна из историй переданных из Лиги, которая достигла Шпинделя, не содержала ни единого твердого факта, обеспеченного любым официальным источником Солориан. Каждое официальное сообщение, на которое должно было достигнуть репортеров Солли, прибывало из Мантикоры, и даже без укоренившегося высокомерия репортеры Лиги, полностью разделенные с их согражданами, не будут считать разумным принять версию Мантикоры без здоровой дозы скептицизма. В то же самое время, казалось явно очевидным, что большинство "говорящих голов" СМИ Солли и ученых мужей питалось из тщательно обработанных утечек информации изнутри бюрократии Лиги и ФСЛ. К конкурирующим "говорящим головам" Мантикоры и ученым мужам не просочилось ни какой дополнительной информацией, но это было, главным образом, потому что в этом не было никакой необходимости. Они базировали свои исследования фактов, доступных из официальной ноты Звездной Империи Мантикора, у которой, в отличие от утечек Солли, было, по крайней мере, теоретическое преимущество в том, что фактически было правдой. Не то, чтобы многие из журналистов Старой Земли и авторов передовых статей казалось знают об этом незначительном различии.

Все это выглядело еще более грязным, чем Мишель боялась, но по крайней мере версия Мантикоры тщательно передавалась. И, в этом отношении, она знала, что версия Мантикоры фактически распространялась всюду по Лиге гораздо быстрее чем так называемый ответ, появляющийся из Старого Чикаго. Звездная Империя — занимала командные позиции в Тунельной сети и могла передовать информацию на торговых судах, подумала она мрачно

В то же самое время Элизабет отправила вторую дипломатическую ноту Старой Земле, Адмиралтейство выпустило инструкции для всех торговых судов Мантикоры, подготовив неисчислимых торговых шкиперов Звездной Империи к внезапно вырисовывающемуся кризису. Потребовались бы недели для того, чтобы их получили все, но учитывая геометрию Тунельной сети, было все еще вероятно, что они достигнут почти всех прежде, чем любые приказы от Лиги достигнут большинства ее местных флотских командующих. И наряду с открытой инструкцией для гражданских, те же самые торговые суда передавали секретные приказы каждому командующему станцией КФМ, и старшему офицеру каждого эскорта КФМ ?. ?. ?. ?? и эти приказы были официальным предупреждением о войне.

Мишель искренне надеялась, что это предупреждение о войне, которая никогда не выйдет из сферы неосуществленной возможности, но если это произойдет, то приказы офицерам Королевского Флота Мантикоры предельно ясны. Если они или любое торговое судно Мантикоры в зоне их ответственности подвергнется нападению, то они должны были ответить любым уровнем силы, необходимым, чтобы отразить нападение, независимо от того кем могли бы быть нападавшие. Так же, они были также проинструктированы ускорить возврат торгового Флота, в локальное пространство Мантикоры, несмотря на то, что снятие торговых судов с их обычных маршрутов могло усилить эсколацию кризиса и конфронтации.

И, Мишель, к сожалению, была уверенна, что огни в Адмиралтействе не гасли до позна, а Томас Капарелли и его комманда разрабатывали планы действий в черезвычайных обстоятельствах, пока ситуация не провалилась прямо в ад.

Если на то пошло, хотя это мало ее заботило, все же, она не поставила бы и пени, что официальный ответ дошел домой к настоящему времени. Но даже если бы Звездная Империя получила официальный ответ от Лиги — даже если бы Лига заявила, что это будет военное решение вместо того, чтобы вести переговоры — Мишель еще не ничего не слышала об этом.

Все это означало, что она все еще во многом предоставлена самой себе, несмотря на одобрение правительства в ее предыдущих действиях и гарантий в его поддержки в будущем. По крайней мере она получила некоторые подкрепления, она задержала четыре носителя лаков Оперативной группы 7.1, используя свой авторитет, когда Контр-адмирал Стивен Эндерби прибыл на Шпиндель. Эндерби собирался доставить Лаки на Прерию, Целебрант, и Нунцию, затем отправится домой за другим грузом, и команды Лаков не ожидали ничто более волнующего, чем небольшая охота на пиратов. Теперь конечно всё это изменилось. Эндерби принял её новые приказы, и его Лаки занялись тренировками для выполнения несколько более трудной задачи. Она ожидала что ее решение сохранить их для Десятого Флота, будет одобрено, как только прибудут официальные документы, и прибытие подразделения Саганами-С — приятный сюрприз — это предоставило ей больше возможностей. Впрочем, все большие массы металла готовились к прибытию, хотя оригинальные планы относительно Сектора Талбот все еще оправлялись от шока битвы за Мантикру.

Во многом, учитывая прибытие Эндерби, она была готова гораздо лучше, чем предусматривал изночальный план, но это, могло оказаться, очень слабым утешением, если была какая-либо правда в отчетах из Новой Тосканы, что основные подкреплениея Солориан уже развернуты в Секторе Мадрас, а также….

Ну, у Вас есть приказы относительно этого тоже, не так ли? спросила она себя. Конечно, они звучат в основном "действовать на Ваше собственное усмотрение." Хорошо знать, что дома есть люди которые так высоко ценят твое мнение, я полагаю, но все же ?. ?. ?. ?

Она глубоко вздохнула. Баронесса Медуза, Имперский губернатор Сектора Талбот, послала свою собственную ноту непосредственно Мейерсу в то же самое время когда, Мишель отбыла на Новую Тоскану и Иосиф Бинг имел свидание с несколькими сотнями лазерных боеголовок. Это, должно быть, достигло Веррочио две стандартные недели назад, и она задавалась вопросом, какой же ответ он дал.

Вы узнаете это очень скоро, девушка, она сказала себе, мрачно. Но даже если он настрочил ответ мгновенно и ответный удар прибудет вместе с О'Шонесси, он не может вернуться сюда раньше следующей стандартной неделе. И есть еще одна вещь бюрократы Солли не спешат о вешать на свои шеи потенциальную кучу неприятностей. Так что если он не представлял, что нужно сделать со всем что случилось — как бы ни маловероятно, это было — я сомневаюсь, что он собирается быть намного быстрее, чем Роелас Вальенте.

Она вспомнила старую пословицу — "Для каждого дня достаточно своей заботы." Это давало удивительно мало комфорта в данный момент. Она была абсолютно уверенна в способности ее команды, победить любое подразделение Пограничного флота, которое может быть направлено против Шпинделя. Они должны были передать десятки дополнительных линейных крейсеров, если они надеялись иметь какие-то шансы против ее Ники, Саганами-C, ЛАКов Эндерби, и ракетных подвесок на борту ее судов. В самом деле, она сомневалась что у Пограничного флота было достаточно линейных крейсеров где угодно с этой стороны Солнца чтобы взять Шпиндель, даже если бы они могли послать каждый из них, против на нее, и линейные крейсера были самыми тяжелыми судами Пограничного флота. Но Боевой флот это был совсем другой вопрос, и если на Новой Тоскане были правы насчет супердрендноутов Солли на Макинтоше…

Она внутренне неодобрительно покачала головой и отругала себя еще раз. Если бы рядом не находились корабли стены Солли, она бы имела дло с тем, что было, когда она получила сообщение. Что, конечно было, одной из причин, по которой она поручила Оверстегену защищаться против ракет Марк 23. Она могла бы и смягчиться и вытащить Аполлона назад из уравнения, но она сомневалась, потому что цель состояла не в том, чтобы действительно проучить Майкла, независимо от того насколько он заслужил это и каким был умником. И не важно, насколько ей нравится делать именно это.

Нет, её цель состояла в том, чтобы вынудить одного из лучших тактиков, которых она знала, выявить все узкие места в защите Системы Шпинделя. Наблюдать, как хорошо ее собственный штаб справляется против действительно умелого противника снабженного Марк 23, будет достаточно интересно само по себе, и все же сей факт был вторичен, поскольку она была сильно обеспокоена. Она была уверена в своих собственных тактических способностях, но всегда было что-то новое даже для лучшего тактика, чтобы поучиться, и Мишель Хенке никогда не была слишком горда, чтобы отказываться от этого. Она будет наблюдать за контр-адмиралом Оверстигеном вблизи, и не только чтобы оценить его эффективность. Если бы он придумал что-то, предложил ей новые тактические идеи, то она бы с радостью ухватилась за них в то же самое мгновение, потому что они могут понадобиться слишком скоро ?. ?. ?. ?? и позарез.