Глава 11
ОДЕРЖИМЫЙ
Харальд открыл глаза и некоторое время не мог понять, где находится. Над головой нависали темно-зеленые еловые лапы, вокруг возвышались серые стволы, остро пахло хвоей и смолой.
Он лежал на толстом слое опавших иголок, было мягко и удобно. Но в мускулах чувствовалась такая усталость, словно он и не спал. Руки болели, точно после долгой рубки.
Харальд приподнялся на локтях, чтобы оглядеться, и чудовищный страх нереальности происходящего поразил его ледяным лезвием: в лесу? Откуда лес? Ведь он был в замке у Владетельницы, проходил посвящение.
В нескольких саженях от Харальда, привязанный к крепкому суку, стоял вороной конь. На человека смотрел со страхом, нервно перебирал копытами и прижимал уши.
Харальд ответил животному не менее испуганным взглядом.
Откуда взялся конь?
Справившись с потрясением, Харальд сел. Напрягся, пытаясь восстановить момент, когда потерял память.
Кружок золотистого металла… Удивление на лице Владетельницы… Накатывающий изнутри жар, а вместе с ним знакомая ярость и ненависть, жажда убийства…
Безумие пришло и отшвырнуло разум в сторону, словно хозяйка старую тряпку. Что было потом — нетрудно догадаться.
Харальд застонал от накатившей боли и спрятал лицо в ладони. Стыд жег посильнее раскаленного металла. Хотелось вытащить меч из ножен и покончить с собой, чтобы раз и навсегда прекратить убийства…
Он вытянул лезвие примерно наполовину. Обычно блестящий металл был покрыт бурыми разводами, словно кровь убитых въелась в сталь.
Харальд содрогнулся и не сразу понял, что плачет.
Он в жизни этого не делал и сейчас неумело давился слезами, всхлипывал и рыдал, точно маленький ребенок. Желание покончить с собой пришло ещё раз, но он понимал, что обезображенным мечом этого сделать не сможет, а веревки, чтобы повеситься, нет…
Надо жить дальше — понимание этого пришло не сразу, а когда явилось, то не принесло облегчения. Как жить, когда оставляешь на своем пути только трупы? Этот вопрос Харальд задал бы, если бы знал кому.
Слезы перестали течь, и тогда он поднялся.
Лес, равнодушный к любому горю, успокаивающе шелестел ветвями. Между крон виднелось затянутое тучами небо с тусклым пятном солнца. Дождя не было, но ветер пах сыростью.
Конь нервно всхрапнул, сделал несколько шагов в сторону, и только натянувшийся повод сдержал его. Пока Харальд осматривал седельные сумки, жеребец стоял смирно, но весь дрожал, словно рядом с ним был не человек, а хищный волк.
Следовало решить, что делать дальше.
При одной мысли о том, чтобы вернуться в замок и узнать, что же там произошло, Харальда передернуло. Кроме всего прочего, он не знал, куда именно ехать.
Будучи в безумном состоянии, реку Харальд не пересекал, и поэтому направление для путешествия выбрал юго-западное. Где-то в той стороне лежит Бабиль. Там дом. Там можно будет отдохнуть и переждать.
Харальд вспрыгнул на коня и направил его между деревьями.
С каждым шагом жеребец боялся все меньше и все бодрее переступал копытами. Лес зеленел и обещал жизнь.
* * *
Обыкновенный суп из курятины показался Харальду вкуснее, чем любое из блюд в замке Владетельницы. Он оголодал так, словно не ел месяц, и ничуть не жалел о том, что за обед и возможность переночевать пришлось отдать кинжал, переплатив при этом как минимум вдвое.
Постоялый двор был маленьким и грязным, пахло здесь прогорклым салом, а сквозь мутные стекла дневной свет проникал с некоторым трудом. Но путешественнику было не до мелочей. Он узнал, где находится, определил, куда поедет, и насыщался, давая силы измученному телу.
Когда тарелка почти опустела, а в животе смолкло сердитое голодное бурчание, внимание Харальда привлек разговор за соседним столом. Беседовали, судя по одежде, двое зажиточных крестьян. Вечерело, и селяне, несмотря на августовскую страду, пришли на постоялый двор выпить по кружке пива.
— Как есть правда, я тебе говорю! — страстно шептал один из крестьян, кряжистый и широкий в плечах, с волосами такими светлыми, что рядом с загорелой кожей они казались белее снега. — Все так и было!
— Да враки это! — убежденно сказал второй, смуглый и чернобородый. — Сами чай и порешили хозяйку, а потом придумали невесть чего!
Харальд прислушался внимательнее.
— Зачем им её убивать? — Глаза светловолосого возбужденно блестели. Он явно верил в истинность услышанной истории и был полон решимости убедить собеседника. — Да и убить Владетельницу не так-то просто!
Приятная тяжесть в животе Харальда сменилась ощущением тошноты. В кишки словно вогнали кусок льда из самой вонючей сточной канавы.
— А он-то как тогда смог её убить? — со скептической усмешкой поинтересовался чернобородый. — И ещё в одиночку? У замковых стражей, замысливших дурное, шансов куда больше!
— Да ты что, мне не веришь? — вскинулся светловолосый. — У меня троюродная сестра в замке служила! Она вчера домой вернулась оттудова едва живая от страха! Она сама все своими глазами видела!
— И что она видела? — не сдавался упрямый бородач.
— Как это воинское испытание у них проходило! — Белобрысый ударил кулаком по столу, удивляясь упертости собеседника. — И этот воин сошел с ума и почти три десятка воинов положил, а потом и саму Владетельницу!
Харальд ощутил, как ком льда в животе разрастается, охватывая все тело. Он хотел встать и уйти, но странное оцепенение не позволило даже пошевелить рукой.
— Три десятка? — усмехнулся чернобородый, показав желтые зубы. — Это точно враки! Да ни одному воину не под силу столько опытных бойцов в одиночку завалить!
— Вот и говорят, — беловолосый перешел на шепот, — что это был Сам!
— Кто «Сам»? — опешил его собеседник.
— Истребитель Магов! — многозначительно проговорил белобрысый, подняв палец. — Величайший из воинов, который решил нас от гнета Владетелей избавить! Это он всех магов, что за последние три года умерли, изничтожил!
Харальду хотелось одновременно смеяться и плакать, бесноваться и сидеть неподвижно. Но силы нашлись лишь для того, чтобы подняться из-за стола и под удивленным взглядом хозяина проковылять в коридор, ведущий в жилые комнаты.
Позади все так же возбужденно спорили крестьяне.
* * *
Берг наведывался к дому Харальда не реже двух раз в месяц. Проверял, все ли в целости и сохранности, не вернулся ли хозяин. Необременительная служба — обучение обращению с оружием детей одного богатого купца — позволяла без особенных трудностей отлучаться по своим надобностям.
Вот и сегодня, взглянув на серое, совсем осеннее небо, на то, как холодный ветер гоняет по улице пожухлые листья, он отменил занятия и в очередной раз отправился на улицу Дырявых Горшков.
Он шагал и беззаботно насвистывал.
В кармане звенели честно заработанные денежки, привычный меч не стеснял движений, а взгляд то и дело задерживался на попадавшихся навстречу женщинах. Завидев симпатичную служанку, Берг сделал страшные глаза, за что был вознагражден улыбкой. Блеснули жемчужные зубки, и девушка скрылась, но на душе стало ещё веселее.
Миновав площадь, где расположился бродячий театр, Теневой свернул в проулок. И тут, испортив все настроение, пошел дождь. Он бессильно стекал по плотной кожаной куртке, но намочил волосы и предпринял попытку забраться под воротник.
Пришлось слегка приподнять плечи и остаток пути проделать бегом. В доме все будет как всегда, а чуть дальше есть один трактир, где подают неплохое пиво…
Добежав до дома, Берг бросил на него мимолетный взгляд и уже собрался направиться дальше, как вдруг остановился точно вкопанный.
Входная дверь была приоткрыта. Совсем чуть-чуть.
Словно её небрежно прикрыл некто вошедший.
Но дым из трубы не шел, и никаких признаков жизни в доме не наблюдалось.
Воры? Среди бела дня?
Перестав обращать внимание на дождь, Берг неторопливо двинулся к крыльцу. Зашел сбоку, чтобы в щель его не было видно. Прислушался. Шумела в сточных трубах вода, шипели под лаской дождя лужи, но внутри дома было тихо.
Меч легко вышел из ножен.
Берг слегка толкнул дверь и проскользнул в нее.
В просторной прихожей было пусто, но на полу отчетливо выделялись следы. Кто-то вошел сюда, причем сегодня. И совершенно не собирался (или не умел) скрывать свои следы.
«На грабителей не похоже, — думал Берг, следуя за грязными отметинами. — Значит, хозяин?» Сердце радостно подскочило, но Теневой смирил его, понимая, что поддаваться чувствам рано.
Следы вели на второй этаж, к спальням.
Заглянув в приоткрытую дверь одной из них, Берг с изумлением увидел свешивающийся с кровати грязный сапог. Чуть приоткрыв створку, он смог рассмотреть и второй.
Кто-то нагло дрых прямо на одеяле, не скинув обуви!
Только один человек может вести себя так в этом доме.
Теневой толкнул дверь и вошел. На лицо его выползла довольная усмешка, а в душе поднималась волной теплая радость. Войти и, когда чуткий Харальд очнется, сказать: «Дружище, как я рад тебя видеть!»
Но Харальд не проснулся. Даже не пошевелился.
Настолько утомленным Берг его не видел никогда. Черты лица заострились, выражение затаенного страдания проступило резче. Волосы слиплись и потемнели от грязи, а пальцы руки, лежащие на рукояти меча, казались тонкими, как у ребенка. Подбородок и щеки покрывала белая, почти седая щетина.
Вместе с тем от спящего воина веяло скрытой силой, которая порой бывает опаснее, чем показная мощь — высокий рост и могучие мускулы.
Берг с нарочитым грохотом подтянул к себе стул и уселся.
Веки спящего затрепетали.
А когда они поднялись, Берг с трудом удержал вскрик удивления. Зелеными глазами на него подозрительно смотрел кто-то совершенно незнакомый. Но Харальд моргнул, и чужак исчез.
— Берг, ты? — Хозяин дома приподнялся на постели и сел.
— Нет, не я, — ответил Теневой. — А твоя двоюродная тетушка! Ты откуда такой взялся?
Харальд помрачнел, в глазах появилось загнанное выражение.
— Лучше не спрашивай, — сказал он. — Я не смог обуздать себя. Я вновь убивал. Если до Бабиля ещё не дошли слухи, то знай, что это я, я убил ее!
— Кого? — искренне изумился Берг.
— Владетельницу Лию!
— Ничего не понимаю — Теневой видел, чго друг его измучен телесно и душевно. — Ты же уехал к Торгриму весной! Каким же образом ты попал к Лии, на шестьсот верст к востоку?
Харальд на миг замер, глаза его полыхнули изумрудным пламенем, по телу прошла судорога. Берг невольно отметил движение руки к мечу, и сам напрягся, готовясь защитить собственную жизнь, если это понадобится.
Но Харальд овладел собой. Ладонь его отдернулась от оружия, лицо стало спокойным, и только в голосе звучало отчаяние.
Он рассказывал.
А Берг слушал. Не перебивая. Про поездку на север, про пощаженных разбойников, про жизнь в замке, про отъезд, больше похожий на бегство, про магического зверя, про рану, которая исчезла сама собой, про то, как Харальд потерял рассудок, а очнувшись, обнаружил себя во многих верстах от замка.
— Я сумасшедший, — завершил Харальд рассказ. — Время от времени на меня накатывает что-то, чему я не в силах противостоять, и заставляет убивать. Когда я прихожу в себя, то чувствую стыд, но поделать уже ничего не могу. А через некоторое время начинается новый приступ.
— Это похоже на болезнь, — сочувственно покачал головой Берг, — которая называется одержимость
— И как её лечат? — В голосе Харальда не было и следа надежды.
— Насколько мне известно — магией. Ответом был невеселый смех.
— Как ты знаешь, меня лечить магией — все одно что козла доить. — В голосе Харальда звучала злая ирония.
— И что ты думаешь делать?
— Не знаю. — Харальд пожал плечами. — В первую очередь отдохнуть. Пришлось продать лошадь, чтобы было на что пообедать, и я очень долго шел пешком. А там посмотрим…
— Нет, так не пойдет, — покачал головой Берг. — Вдруг на тебя накатит прямо посреди улицы и ты начнешь направо и налево мечом размахивать? Судя по твоим рассказам, в таком состоянии тебя никто не удержит!
— Разве что ты, — усмехнулся Харальд, и тут лицо его просияло. — Слушай, — сказал он, — давай я буду платить тебе как телохранителю, а ты будешь следить, чтобы я чего не натворил. Оружие мое будет у тебя. Если чего не так — свяжешь меня!
— Идея неплохая. — Теневой почесал подбородок. — Но что, так всю жизнь и буду за тобой хвостиком таскаться?
— Думаю, что нет, — твердо ответил Харальд. — Я найду способ от этого избавиться! А если такого способа не найдется, то покончу с собой!
— Ладно, — кивнул Берг. — Пожалуй, лучше меня никто за тобой не приглядит! Но учти, я дорого стою!
— Деньги у меня есть, — рассмеялся Харальд, на этот раз почти весело. — Спасибо, что согласился! — Он протянул раскрытую ладонь.
— Да не за что! — пожал плечами Берг и хлопнул по подставленной руке. Хлопок получился сочный, а рука сразу заболела. Но Теневой об этом ничуть не пожалел.
* * *
За время отсутствия хозяина дом пришел в запустение, еды в нем не было, и с утра друзья направились в «Спившейся демон». Меч Харальд, как и было уговорено, отдал Бергу. Тот поначалу чувствовал себя неловко с двумя клинками на поясе, а затем привык.
В зале таверны было тепло. Жарко пылал огонь в очаге, а из кухни тянуло ароматом жареных грибов. Чем ближе осень, тем больше наемников стягивается в славный город Бабиль, бренча заработанными золотыми, — отдохнуть, потратить деньги, да и просто переждать холода.
— Что закажем? — спросил Харальд, когда они сели за стол.
— Сам решай, — благодушно ответил Берг. — Ты меня нанял, так теперь и корми как следует! Да о пиве не забудь! А то знаю я тебя!
Пока Харальд делал заказ, Теневой осмотрелся. Из одного угла ему помахали рукой, из-за столика около самой стойки последовало несколько поклонов. Берг вежливо улыбался, приветствуя знакомых, но на приглашения подсесть отрицательно качал головой — сейчас не могу, зато вот потом…
Когда Берг вновь взглянул на Харальда, то сразу отметил — что-то не так.
Лицо молодого воина было напряженным, а на бледных щеках появились хорошо заметные даже сквозь щетину багровые пятна. Лоб блестел влажной испариной.
— Ты нормально себя чувствуешь? — поинтересовался Теневой встревоженно.
— Вполне, — ответил Харальд, и в голосе его появился какой-то надрыв, словно у бродячего актера, декламирующего трагические стихи.
Переспрашивать Берг не стал.
Им принесли заказ — жаркое с грибами и большой кувшин пива.
— Ты тоже будешь пить? — поинтересовался Берг удивленно.
— Нет, это все тебе, — ответил Харальд, и улыбка на его лице сделалась вдруг зловещей, словно он собирался отравить друга.
— Ну-ну, — буркнул Берг и решился попробовать.
Пиво поначалу показалось ему очень крепким, но после первой кружки он перестал обращать на это внимание. Пьянящий напиток вызвал аппетит, и Теневой набросился на жаркое.
Мясо и грибы, обильно сдобренные соусом, исчезли настолько быстро, что он даже удивился — неужели это я все съел? Или ещё кто-то мне помог?
В желудке образовалась приятная теплая тяжесть, по телу растеклась истома. Берг уже не обращал внимания на то, что Харальд почти не ест и не отрывает взгляда от лица приятеля, словно тот стал вдруг красивой девицей.
Когда второй кувшин с пивом показал дно, Теневой ощутил себя на вершине блаженства. Ну и что, что окружающие предметы двоятся и троятся, что нет сил подняться, зато как покойно и весело на душе.
Ведь никто не будет против, если он несколько минут поспит, прямо тут, откинувшись на таком удобном, куда лучше кровати, стуле…
* * *
Пробуждение было ужасным. Берг давно не напивался до потери сознания и успел подзабыть, что же такое настоящее похмелье, когда окружающий мир видится сквозь пелену муки, а двигаться и думать можно только ценой величайшего подвига.
Зарычав, как раненый медведь, он поднял тяжелую, точно дубовую голову.
В камине так же весело пылал огонь, со всех сторон доносился шум разговоров и хохот. Вот только место напротив, где должен был сидеть Харальд, пустовало.
Берга прошибло холодным потом. Он ощутил, что трезвеет. Поспешно приподнялся и заглянул под стол. Из прислоненных ранее к столешнице мечей наличествовал только один…
От отчаяния он еле слышно застонал. И как смог мальчишка напоить его? Ведь пивал и больше, причем куда больше, и ничего — только легкость во всем теле и приятный шум в голове. А тут после двух кувшинов свалился, точно старик, который не в силах даже поднять меч!
А Харальд, выходит, сбежал. Все же скрутил его приступ.
И одержимый безумием воин нашел способ избавиться от надзирателя, которого сам и нанял. И теперь отправится убивать — вот только куда и кого?
С усилием повернув голову, Берг жестом подозвал хозяина. Говорить получалось с трудом, слова выползали сквозь стиснутые от злости зубы с шипением, точно их выговаривала косноязычная змея.
— Кхххогда ушшшеееллл мой другххх?
— Да и получаса не прошло, — ответил хозяин, недоуменно глядя на пьяного клиента. — Но вы не беспокойтесь, он за все заплатил!
С глухим стоном Берг поднялся. Под изумленными взглядами посетителей двинулся к выходу. Щеки жег огонь ярости: как бы не было плохо, а хитрого и одновременно безумного юнца надо найти…
И ещё непонятно — проспал ведь совсем недолго. Должен быть ещё пьяным, а чувствует себя так, словно пить закончил вчера вечером!
Уличная прохлада овеяла разгоряченное лицо, стало чуточку легче.
Обнаружив у стены бочку с водой, Берг решительно направился к ней. Мгновение постоял, глядя на собственное отражение — голубые глаза выпучены, как у сома, волосы всклокочены, лицо перекошено, — и решительно опустил голову…
Вода обожгла уши, полезла в ноздри, точно вор в карман.
Когда холод добрался до самого затылка и Берг почувствовал, что более не может дышать, он выдернул голову из бочки. Похмелье, конечно, никуда не делось, но голова после купания стала думать даже лучше, чем в трезвом состоянии.
Мысли выстроились в строгом порядке.
Вопрос: куда отправится одержимый убийством Харальд?
Ответ: убивать!
Вопрос: кого?
Ответ: скорее всего одного из Владетелей, ведь их молодой воин ненавидит сильнее всего.
Вопрос: которого из Владетелей захочет убить Харальд в первую очередь?
Ответ: того, чьи земли ближе всего к Бабилю.
Вопрос, и кто же это?
Ответ Владетель Транд, чьи земли — на юг и юго-восток от города.
Придя к такому выводу, Берг несколько успокоился. Чтобы отправиться туда, Харальду обязательно придется пересечь реку, и, значит, следует ждать его у переправы.
* * *
С реки дул холодный ветер, и Берг, чтобы не замерзнуть, вынужден был закутаться в дорожный плащ Потрепанный и кое-где залатанный, он тем не менее помогал хозяину ждать на открытом всем вихрям речном берегу. Кусты, среди которых был выбран наблюдательный пункт, от ветра совершенно не защищали
Выезжая из города, Теневой торопился и, переправившись на этот берег, очень надеялся, что не опоздал. Вряд ли безумец будет торопиться, ведь он думает, что Берг проваляется пьяным в «Спившемся демоне» до заката.
Прошло полтора часа, и паром два раза выплеснул на берег массу людей, коней и телег. Только на третий раз, успев замерзнуть, несмотря на плащ, Берг разглядел среди путников знакомую фигуру.
Он ещё раз похвалил себя за догадливость и продолжил наблюдать. Пытаться схватить безумца здесь, на виду у толпы, где могут легко пострадать другие люди, было бы непростительной глупостью.
Но Харальд, восседающий на тонконогой каурой лошади, направился вовсе не на южную дорогу, как ожидал Теневой, а свернул к северо-западному тракту и спустя несколько мгновений скрылся за деревьями.
Кляня себя за нерасчетливость, Берг поспешно вскочил в седло. Конь двинулся с места, и в тот же момент в голове наемника все завертелось, а земля сделала попытку притянуть тело к себе.
С немалым трудом он удержался в седле и, ругая во весь голос собственную глупость, выпитое пиво и так некстати случившееся первый раз в жизни головокружение, двинулся в погоню за бывшим учеником.
* * *
Въезд в город Сандри перекрывали дотошные стражники. На лицах их было написано чувство собственного достоинства (а по-простому говоря, спесивость), а в глазах читалось благородное желание собрать со всех въездную пошлину (если честно, обыкновенная жадность).
Особенно дотошно воины проверяли телеги, понимая, что с торговцев можно взять больше, чем с прочих. Харальда они пропустили быстро. Тот бросил им монету, не слезая с седла, и проследовал в пределы городских стен.
Берг, незаметно следовавший за безумцем в двух десятках саженей позади, вздохнул и про себя понадеялся, что его поднадзорный будет вести себя столь же предсказуемо, как и все предыдущие десять дней, которые прошли в безостановочном движении на северо-запад.
Харальд не сворачивал, не оборачивался и не менял направления. Следить за ним было несложно, вот только подобраться к безумцу поближе Бергу так и не удавалось. Но тот вел себя тихо, на людей не бросался, меч не обнажал. Но и с пути не сходил.
Надежда, что безумие сгинет и Харальд одумается, таяла с каждым днем.
Куда направляется безумец, Берг понял на третий день пути. На северо-западе лежит только одно Владение, чьи земли тянутся от Северных гор почти до Ершалама. Почти полвека правит там маг по имени Свенельд и по прозвищу Лентяй.
Достойная мишень для одержимого, вообразившего себя истребителем магов.
За размышлениями Берг и не заметил, как подошла его очередь в воротах. Поклажи у него не было, товара, соответственно, тоже, так что обложению подлежала только сама личность Теневого Берга.
По примеру ученика он бросил стражникам монетку и въехал в пределы славного города Сандри.
* * *
Выругавшись, Берг осадил коня и принялся внимательно изучать следы, оставленные на мокрой глине дороги. Он успел хорошо запомнить подковы лошади Харальда — с пятью гвоздиками и острой кромкой.
Вечерело, на мир опускались сырые сентябрьские сумерки, и пришлось напрячь глаза, чтобы определить, что следы сворачивают с торного тракта на малоезжую дорогу, ведущую почти точно на север.
Вздохнув, Берг повернул коня.
Он старался двигаться рядом с преследуемым, но сегодня, когда из-за откровенно дурной погоды торговые пути опустели, это стало невозможно. Теневой прятался за поворотами тракта, вынужден был придерживать коня и в результате немного отстал.
Мелкий противный дождь моросил целый день; из лесов, облаченных в осенний золотой наряд, несло сыростью. Ночевать в такую погоду не под крышей было неприятно, и только многолетняя привычка помогала Бергу выдерживать тяготы пути. Но сегодня, проснувшись под утро, он обнаружил, что костер погас, а поясницу ломит. Тараканами закопошились мысли о подступающей старости…
Дорога, пройдя через небольшой лес, вывела к деревне. Поднимались над домами дымки, мычали коровы, ветер донес сладкий аромат только что выпеченного хлеба.
Берг сглотнул появившуюся слюну. Вот бы сейчас в тепло, полежать, съесть соленого сала с чесноком и с этим самым хлебушком, теплым, только из печи…
Запить самогоном, и поясница пройдет.
Но следы вели в обход деревни, и Берг, тяжко вздохнув, последовал за ними. Харальд явно знал, куда едет, где находится жилище мага и как к нему добраться. Вот только на что он надеется — перескочить стены и ров замка, а там порубить стражников? Невероятно!
Но дурные предчувствия ворочались в груди, заставляя опытного наемника поверить в то, что для нынешнего Харальда нет ничего невозможного.
Лес, начавшийся сразу за деревней, поверг Теневого в изрядное удивление. Здесь осень ещё не начиналась. Деревья стояли зеленые, как в июле, и весело шелестели ветвями. Но самым удивительным было то, что росли они вперемежку — осина рядом с сосной, а ива — с лиственницей. Надо всем господствовали гигантские дубы, словно взрослые над детьми, распростершие толстые руки сучьев. Пахло свежей листвой и желудями.
От созерцания Берга отвлек мощный скрип, раздавшийся где-то впереди.
Пришпорив коня, Теневой понесся на этот звук. Вылетел из-за поворота и тут же осадил лошадь.
Далее дорога тянулась прямая, словно лезвие меча. Неподалеку сидел на лошади Харальд, а над ним склонило ветви невесть как оказавшееся на дороге дерево. Крепкий молодой дубок.
Берг застыл, увидев, что его руки-ветви явственно тянутся к всаднику, чтобы схватить, сдернуть с лошади, но не могут этого сделать…
Дерево вновь заскрипело, и в звуке этом слышалось мучительное бессилие. В ответ Харальд захохотал и сделал повелительный жест.
Берг уже не удивился, когда дерево, точно нашкодившая собачонка, смирившаяся перед хозяином, медленно двинулось прочь с дороги. Бешено извивались выпирающие из земли корни, а крона тряслась, точно от ярости.
Харальд толкнул коня пятками, и тот послушно потрусил вперед.
Берг двинулся за ним. Пришлось опять немного отстать.
Нагнал безумца у самой границы леса. Она была проложена четко, словно зеленую мохнатую шкуру чащи некогда обрубили гигантским ножом, да так и оставили. Дорога здесь также заканчивалась.
Далее простирался луг. Несмотря на сентябрь, на лугу бурно цвели самые разные растения. Белыми глазами гляделись ландыши, с ними соседствовали астры, похожие в вечернем сумраке на клубки алого пламени. Было много других цветов, их названий Берг просто не знал.
Харальд спешился. Шлепнул коня по крупу, словно не собирался возвращаться, и животное с тихим ржанием поскакало назад. Глаза у лошади, когда она пробегала мимо Теневого, оказались выпученными и налитыми кровью.
Харальд скрылся за деревьями. Берг осторожно подобрался к самому краю зарослей. Когда он выглянул из-за ствола высокой, словно башня, березы, то не поверил собственным глазам.
За лугом стоял самый обыкновенный дом. Без толстых каменных стен, сторожевых башен, глубокого рва с водой, без сонма бдительной стражи. Всего этого, столь необходимого для каждого Владетеля, не было!
Двухэтажное строение, добротное, из крепких бревен.
Из людей — только Харальд, неторопливо бредущий среди травы и цветов.
Берг спешился и последовал за подопечным. Ступая на свежую и зеленую траву, он испытал нечто вроде робости. Показалось жалко топтать грязными сапожищами роскошный изумрудный ковер, вытканный цветами.
Робость пропала в тот момент, когда в руке Харальд а сверкнул извлеченный из ножен меч. Берг прибавил шагу, стараясь при этом не шуметь, и потянулся к собственному оружию.
Дверь дома распахнулась. На пороге стоял старичина, облаченный в темные одеяния. Теневой даже удивился — неужели это Владетель, разве может быть великий маг настолько дряхлым?
Дед что-то гневно закричал, указывая пальцем на Харальда.
Тот в ответ гнусно расхохотался и покачал головой.
Берг ещё ускорил шаг, почти побежал. Цветочный аромат душной сладкой тряпкой застревал в горле, мешая двигаться.
Старик, чье лицо от гнева сделалось красным, точно свекла, бросился навстречу безумцу, продолжая кричать и размахивать руками. Харальд не стал пачкать меч. Он просто взял деда за плечо и отбросил в сторону.
Только в этот момент Берг понял, что старик — не Владетель.
До Харальда оставалось десятка полтора шагов, и тот уже должен был слышать, что кто-то приближается сзади. Однако он не оборачивался и ничем не показывал, что готов отразить нападение сзади.
На пороге воздвигся ещё один человек, высокий и мощный. Когда он выступил на свет, то стало видно, что лицо скрывает капюшон длинного, до пят, плаща. Под одеянием угадывались очертания могучего тела.
От фигуры веяло ощутимой силой, и Берг сразу поверил, что это — маг!
Подтверждая догадку, человек в плаще вскинул руки, из них ударила прямо в Харальда нестерпимо сияющая золотистая молния. Теневой сжался, ожидая крика и запаха горелого мяса.
Но ничего не произошло. Молния пропала, словно её и не было, а Харальд яростно зашипел, точно огромная змея, которой наступили на хвост.
— Ты умреешшшьь! — Из шипения родились слова, и Берга обдало морозом — такая в них была ненависть. Неужели Харальд может такое испытывать?
До него оставался ещё десяток шагов, и Теневой понимал, что не успеет. Меч в руке безумца готов к удару, который не остановить, не отбить.
— Пусть, — ответил маг голосом зычным и громким, и в словах его не было страха. — Все рано или поздно умирают. Даже боги…
При последнем слове Харальд дернулся и вдруг замер. Воспользовавшись паузой, Берг, не скрываясь, бросился вперед. Обиженно свистнул меч, развернутый плашмя, светловолосый затылок чуть сместился, когда его обладатель понял, что его атакуют, и металл с глухим стуком соприкоснулся с костью.
Харальд упал ничком.
Берг остановился, только сейчас ощутив, как бешено колотится сердце, в каком ритме вздымаются бока, стремясь набрать в грудь как можно больше воздуха.
— Спасибо тебе, воин, — сказал Владетель и сбросил капюшон.
На Теневого глядел очень старый человек. Красное, одутловатое лицо покрывала тонкая сеточка морщин. Волосы на голове были почти совсем седые, лишь кое-где темнели не поддавшиеся годам пряди. Темные, словно кора дуба, глаза смотрели мягко.
— Не за что, — ответил Берг и неожиданно для себя закашлялся.
Охая и держась за бок, подошел старик, который осмелился преградить путь безумцу с мечом.
— Кто это, мой господин? — спросил он, показывая на Харальда.
— Не знаю, — ответил Владетель Свенельд, вздохнув. — Хотя кое-какие догадки у меня есть. Одно ясно — он очень опасен, и первым делом его следует связать. Принеси веревку, и господин воин этим займется. Ведь так?
Берг молча кивнул.
* * *
Харальд открыл глаза. Некоторое время перед ними плавали обрывки белесого тумана, потом сонная муть исчезла, и через неё проступил потолок. Деревянный, из светлых, плотно подогнанных друг к другу досок, он нависал, казалось, над самой головой. Встанешь — и ударишься.
И самое главное — Харальд такого потолка не помнил. Много их довелось повидать, а подобного, из незнакомой древесины, составленного с таким искусством, что и кончик меча не просунешь, не видел.
Он попытался приподняться, и тут же что-то впилось в ноги и плечи, сковывая движения. Постарался дернуть руками — ничего не получилось.
Удалось только поднять голову.
Он лежал на широком ложе, а толстые веревки перечеркивали тело в нескольких местах, исключая всякую возможность пошевелиться. Кисти и ступни оказались привязаны к штырям, торчащим из краев кровати.
Харальд пребывал в недоумении, пытаясь извлечь из воспоминаний — кто это его сюда принес и почему он связан? Память оказалась пустой, точно брюхо нищего.
Последнее, что удалось вспомнить, — как он выходил из своего дома в Бабиле в компании с Бергом, зачем-то отдав тому меч. Мысль об оружии словно пробила плотину, и понимание своего положения ударило сильнее бушующего водного потока.
Не выдержав напора эмоций, Харальд застонал и прикрыл глаза.
Все ясно. У него опять был приступ, и Берг, верный договору, связал его, не позволив совершить злодейство.
Мысль о том, что верный друг все сделал как надо, принесла облегчение. Но оно было недолгим. Совершенно логичным было полагать, что Теневой, утихомирив подопечного, стал бы держать его в доме на улице Дырявых Горшков, а не в этой совершенно незнакомой комнате…
Беспокойно заныло в груди: неужели он смог сбежать и что-то натворить?
Ощущая, как от стыда горят щеки, Харальд открыл глаза и осмотрелся.
Стены были выложены теми же деревянными панелями приятного глазу светло-бежевого оттенка. Из мебели наличествовали несколько стульев и большой открытый шкаф. На его полках стояло множество сосудов с разноцветными жидкостями. Харальд беспокойно поежился. Разве может обычная настойка светиться, словно светлячок? Зачем нужно ожерелье из медвежьих когтей?
Неужели магия?
Но за широким окном успокаивающе барабанил дождь, а нос щекотал приятный цветочный аромат, заставляя забыть тревогу. Харальд едва успел удивиться: «Откуда цветы, ведь сейчас осень?», когда дверь слегка скрипнула и открылась, впуская высокого и могучего человека.
Судя по многочисленным морщинам, избороздившим лицо, он был очень стар. Несмотря на полноту, двигался легко и изящно. В мощных руках чувствовалась немалая сила, а карие, цвета торфяной воды, глаза словно светились изнутри.
— Ага, ты очнулся, — проговорил вошедший рокочущим голосом, напомнившим Харальду о грозе. — Это хорошо! С мечом на людей больше не будешь бросаться?
— А я что, бросался? — уныло спросил Харальд.
— Было дело, — усмехнулся в ответ кареглазый гигант. Совершенно неожиданно тон его стал серьезен. — Меня зовут Свенельд, Владетель Свенельд.
Харальд почувствовал, как дернулось сердце. По коже пробежала ледяная дрожь.
— Где я? — спросил он.
— В моем доме, — добродушно ответил маг, развязывая веревки.
Харальд едва сдержал стон. Обиталище Свенельда — это несколько сотен верст от Бабиля. Сколько же продолжался приступ, сколько дней безумие управляло телом, сколько человек за это время погибло?
Вопросы мучили сильнее, чем опытный палач.
Владетель, потихоньку распускающий путы, заметил состояние связанного.
— Не казни себя, — сказал он тихо. — Берг следил за тобой. Ты никого не успел убить.
Облегчение теплой волной прокатилось по телу. Харальд ощутил, как по лицу течет пот, инстинктивно поднял руку, чтобы его вытереть, и слишком поздно вспомнил о путах.
Но вот рука освобождена, и вскоре он уже сидел на кровати.
— Сколько я пробыл… под этим? — спросил Харальд.
— Не очень долго, — мягко ответил Свенельд, пододвигая стул и усаживаясь. — И не столь важно, сколько именно.
— Я пытался убить вас? — задал Харальд ещё один вопрос. — Почему же вы не прикончили меня, раз смогли связать?
— На мою жизнь ты действительно покушался. — Владетель поскреб голову, поросшую седыми и жесткими волосами. — Но обезоружил тебя твой друг, Теневой Берг. Скажи спасибо ему.
Харальд упрямо спросил ещё раз, с трудом сдерживая горечь:
— Все же почему вы меня не казнили? Ведь понятно, что при новом приступе я снова попробую убить вас?
— Ведь ты сын Харальда фон Триза? — вопросом на вопрос ответил Свенельд, и в глазах его зажглось тревожное ожидание.
— Да.
— Считай, что именно это послужило причиной. — Маг коротко кивнул.
— Слишком многие относились ко мне хорошо только из-за моего отца! — зло выпалил Харальд. — Из-за того, что я на него похож, что я его сын! И все не замечали при этом меня самого, какой я есть!
— А какой ты?
Неожиданный вопрос заставил Харальда замолчать. Сотни ответов толклись на языке, но, перебирая их, чтобы выбрать верный, он с ужасом осознал, что не сможет ответить на этот вопрос. То, что он раньше считал своим — ненависть к магам, например, — оказалось принадлежащим вовсе не ему, а безумию. От нахлынувшей боли захотелось выть.
— Что за привычка мучить себя, — с досадой пробурчал старый маг, и лицо его на миг исказилось недовольством. — Вот это уж точно от отца.
— А что вы знаете о нем? — спросил Харальд, и вопрос его прозвучал наивно, почти по-детски. — Мне много рассказывали, но никто так и не смог сказать, как он погиб…
Владетель помрачнел, глаза его угрюмо сверкнули.
— Я воевал с твоим отцом, — сказал он медленно, словно вспоминая. — Сталкивался на поле боя, а лично видел всего три раза. Он был очень сильным магом, а человеком… Не знаю. — Свенельд помолчал. — Он вызывал невольное восхищение своей силой и целеустремленностью, но и страх — жестокостью и равнодушием.
— Жестокостью? — Харальда охватил гнев, но охлаждающим ушатом воды вылилось ему на голову воспоминание о прозвище Белого Владетеля: Кровопийца. За доброту так не поименуют.
— Да, — кивнул старый маг, не обратив внимания на эмоции собеседника. — Но это качество, как и равнодушие, было в нем не врожденное.
— А откуда оно взялось?
Владетель тяжко вздохнул.
— От одной очень опасной вещи, от того, что он добыл на севере.
— От той Книги?
— Ты знаешь? — Изумленно поднялись седые брови на красном, покрытом морщинами лице.
— Конечно. В племени кое-кто болтал об этом.
— Да, жестокость твоему отцу дала именно она. И она же его и погубила.
— Как? — Харальд подался вперед.
— Точно я не знаю, — пожал могучими плечами Свенельд. — Но предполагаю, что твой отец осознал зависимость от Книги и попробовал её уничтожить. Видимо, ему это удалось.
— И он погиб?
— Я почти в этом уверен — В голосе Владетеля неожиданно прозвенела печаль. — Трудно жить, вырвав у себя сердце
— Трудно. — Харальд почти не ощутил печали, хотя когда-то давно, несколько лет назад, искренне верил, что его отец жив. Надежда встретить отца разлетелась, словно стекло под сапогом, говорить о смерти отца теперь было почти не больно.
— Чего ворошить прошлое. — Старый маг потянулся и утробно зевнул, точно просыпающийся от зимней спячки медведь. — Давай лучше побеседуем о тебе. Я ведь некоторое время даже следил за тобой.
— Да? — Харальд не пытался скрыть удивления. — Я ничего не заметил!
— И немудрено, — усмехнулся Владетель, хитро поблескивая глазами из-под белых бровей. — Ведь мои соглядатаи надзирали за тобой не для того, чтобы убить. Это бы ты сразу почуял.
— Наверное.
— Слежка продолжалась около года и завершилась весной, когда ты уехал на север, к Торгриму. За это время я догадался, чей ты потомок, откуда пришел в наши края и что именно ты убил многих Владетелей.
— Было такое. — Харальд поморщился.
— Я только не мог понять причину, по которой ты это делаешь. Поначалу все было ясно — деньги. Но потом? Твои поступки вовсе не походили на действия безумца.
Харальд склонил голову.
— Откуда оно взялось, это безумие? — глухо спросил он.
— Есть одна мысль, — совершенно серьезно проговорил Свенельд. — Ты ведь сын мага, и не просто мага, а Владетеля. А ведь у нас не бывает детей! Я долго думал над причиной этого, пока не решил, что, может быть, дети Владетелей представляют собой опасность для мира? Поэтому все так мудро и устроено, чтобы они не появлялись. Но твои родители, уж не знаю как, сумели обойти непреложный закон. На свет родился ты…
— Родился безумным, — закончил за собеседника Харальд.
— Совершенно точно! — безжалостно подтвердил вывод маг. — Родился одержимым!
— И вы не боитесь? — Харальд ощутил, как горечь в его словах переплавляется в издевку, но остановить себя не смог. — Не опасаетесь разговаривать со мной? Ведь я опасен, а вы меня развязали. Если безумие накатит на меня сейчас, то ничто вас не спасет!
— Не накатит, — уверенно ответил Владетель и расхохотался, точно рокочущая молниями грозовая туча. — Насколько я понял твою болезнь, сейчас безумие обессилело, в течение нескольких дней ты совершенно безвреден. А впрочем, давай проверим.
Он слегка наклонился вперед. Харальд успел краем глаза уловить движение, слишком быстрое для столь тучного человека, и щеку его опалила самая настоящая полновесная оплеуха.
В голове зазвенело. Длань у мага оказалась тяжелая, а драться на кулаках Харальду не приходилось давно. На миг он ощутил гнев и обиду, готовность кинуться на обидчика едва не сдернула тело с места.
Но вместо того чтобы ответить, он остался сидеть неподвижно, прислушиваясь к себе.
Гнев оказался самым обычным. Не опаляющим душу безумным вулканом, из которого рвется уничтожающий сознание огненный поток, а простым человеческим чувством обиды на того, кто сделал тебе больно.
От облегчения он даже рассмеялся.
— Вот видишь, — глаза Свенельда довольно блеснули. — Сейчас ты вполне обычный человек, но это только ПОКА. С каждым днем безумие будет накапливаться, пока в один не очень прекрасный момент не окажется сильнее тебя. Тогда оно вырвется, словно бешеный зверь из клетки…
— Вы хорошо поняли эту болезнь. — Харальд ощутил, как надежда на избавление овевает грудь теплым потоком. — Может быть, вы сможете меня вылечить?
— Увы! — Старый маг вновь погрустнел. — Я не могу тебе помочь, как и любой другой из людей, демонов или ангелов. Ты ведь не поддаешься магии!
— Впору сейчас пожалеть об этом свойстве, — сдерживая стон разочарования, сквозь зубы ответил Харальд. Мог бы и сам догадаться и не задавать глупых вопросов. — Хотя оно не раз спасало мне жизнь.
Владетель вздохнул. Лицо его было откровенно печальным.
— Есть один… одно существо, которое наверняка сможет помочь тебе, — проговорил он после паузы как-то неохотно.
— Кто же это?
Вопрос повис в воздухе, словно удерживаемый ветром опавший лист.
Свенельд вовсе не торопился на него отвечать. Глаза его светились беспокойством, а в позе, внешне расслабленной, все же заметно было немалое напряжение. Отвечать на вопрос магу было сложно.
Наконец он решился. Глубоко вздохнул и посмотрел прямо на Харальда. Тяжело и мрачно.
— Обычно его называют Больным Богом, — выдавил он словно через силу.
Харальд не поверил своим ушам. Богом? Да разве остались ещё боги в этом мире? Разве не покинули они его, сотворив многие тысячелетия назад? И мыслимо ли для смертного добиться помощи от бога? Может, Свенельд так шутит?
— Как? — только и смог промямлить он вслух. — Б-богом?
— Больным Богом. — В тоне мага не было и тени шутливости. Он говорил совершенно серьезно.
— Но это невозможно! Где я его найду?
— Ты мне не веришь. — Слова падали тяжелые, словно срубленные вековые ели. — Придется тебе кое-что рассказать. Такое, о чем большинство людей и не подозревает.
Харальд недоуменно посмотрел на Владетеля.
— Да, боги ушли из нашего мира, — кивнул тот на невысказанный вопрос. — Оставили только тень своей силы. Но вся штука в том, что это были боги предыдущего поколения!
— Как?!
— Именно так, — кивнул Свенельд, и губы его тронула усмешка. — Боги не размножаются, но смена поколений происходит у них точно так же, как у людей и прочих живых существ. Только гораздо медленнее. Храм Двоих, в котором твой отец взял Книгу Жажды, принадлежит богам одной из древнейших эпох. Он был построен задолго до того, как выросли Северные горы. Старшее поколение уходит из мира, их взрастившего, освобождая место для нового. И между уходом одних и приходом других бывает, как я понял, достаточно большой, по нашим меркам конечно, промежуток.
— И сколько он длится? — спросил Харальд. Не то чтобы этот вопрос его сильно интересовал, просто слишком невероятны были сообщаемые старым волшебником сведения. Требовалось услышать звук собственного голоса, чтобы прийти в себя.
— Около двадцати веков. Более тысячи семисот лет назад ушли из нашего мира боги предыдущего поколения, и то, что осталось от них, — жалкие тени, полуразрушенные остатки некогда великих существ.
Именно тогда, ощутив свободу от предписаний суровых небожителей, наши предки двинулись в странствия, стремясь найти новые земли. Белокурые и светлоглазые вышли из лесов, смуглые и черноволосые пришли из степей, и здесь, в долинах трех рек, сформировался наш народ. И, пользуясь отсутствием божеств, восприняв знание об Истинном Алфавите, он сумел развить искусство магии. Владетели заняли место богов. Не нужны стали храмы, молитвы. Наступила эпоха Магии. Но и она подходит к концу…
— Почему вы так решили? — спросил Харальд. От необходимости напряженно размышлять у него заныла голова, настоятельно требуя передышки.
— Есть разные признаки, — неохотно ответил Свенельд. — Во-первых, сила магов пошла на убыль. Твой отец был последним великим Владетелем. Мне осталось жить недолго. Те же, кто пришли нам на смену, слабее во множество раз. Смотри — ты убил Канута несколько лет назад, а свара на его землях не затихает, ни один из претендентов не может взять верх. На юго-востоке, у Рудного кряжа, образовалась ещё одна территория, неподвластная Владетелям, вроде той что создал Торгрим фон Жахх. Случись такое полвека назад, смутьяна тотчас бы стерли в порошок. А сейчас это сделать некому. Во-вторых, пошли слухи о новых богах, которые в силах многое дать последователям. На юге, у моря, с тех пор как тамошние маги ослабли, стали поклоняться Беспокойному Богу, который властен над волнами и штормом. А по дорогам ходят слуги Больного Бога, берущиеся исцелять любые болезни. Может быть, ты и сталкивался с ними. Их можно узнать по раздвоенному посоху.
— По посоху? — ахнул Харальд. — Я видел человека с таким посохом во сне!
Он вкратце пересказал сновидение о человеке с посохом, случившееся в то время, когда Харальд пребывал без сознания, страдая от ран. Когда вспомнил о диске, состоящем из переплетения зеленой и черной спиралей, Свенельд кивнул.
— Да, это символ Больного Бога, — сказал он. — Наверное, ещё один знак, что тебе стоит пойти именно к нему. Его слуги тебе вряд ли помогут, а вот сам он наверняка сможет излечить тебя от безумия!
— И где его искать? — грустно усмехнулся Харальд. — Как до него дозваться? Ведь храмов новым богам пока ещё не строят!
— Нет, но зато сами молодые боги пребывают целиком и полностью здесь, в нашем мире! Точнее — в том месте, где им довелось родиться. А где находится место рождения Больного Бога, я знаю!
— И где же?
— В Западных лесах, на берегу реки, которую называют Чистой. Примерно в девятистах верстах на запад от городка Фенри, через который сейчас проходит западная граница моего Владения, — четко и спокойно ответил маг.
— Так далеко?
— А ты чего ожидал? — усмехнулся Свенельд, после чего потянулся и зевнул, словно огромный седоголовый кот. — Что он будет ждать тебя в «Спившемся демоне»?
— Нет, — ответил Харальд. — Но пока я доберусь туда, безумие захватит меня, и тогда я наверняка поверну назад.
— Я думаю, Берг тебя проводит, — проговорил старый маг задумчиво. — Свяжет тебе руки, посадит на коня — ведь усидишь, я знаю, — и потихоньку довезет. До леса я отправлю с вами небольшой эскорт, чтобы никто из ретивых вассалов остановить не вздумал, а дальше уж сами.
— Спасибо, — прошептал Харальд и с удивлением прислушался к собственным ощущениям. Давно он не был никому настолько искренне благодарен.
Маг поднялся со стула, заканчивая разговор:
— Пойдем лучше поедим. Ведь ты голоден?
Желудок Харальда требовательно квакнул, отвечая на слова Владетеля, и тот расхохотался, да так заразительно, что оставалось только к нему присоединиться.
По дому, обещая сытный ужин, плыли запахи жареной оленины.
* * *
Прощались они у той самой деревни, переночевать в которой Бергу так хотелось несколько дней назад. Откуда же он мог знать, что попадет на постой к самому Владетелю Свенельду, где постель мягче, еда сытнее и пиво куда как лучше?
Могущественный маг провожал их. Лицо его скрывалось под капюшоном, по которому бессильно стекали дождевые струи, и из-под плаща были видны только большие ладони, твердо сжимающие поводья.
На лошади Владетель сидел уверенно.
— Ну, — прогудел маг, — удачной вам дороги. Надеюсь, что до морозов вы успеете добраться до места. Ты, Харальд, не отчаивайся У меня есть средства предвидеть будущее. Одержимость оставит тебя после этой поездки А ты, Берг, следи за ним хорошенько. Все же его надо ещё и довезти. Счастливо вам!
— Счастливо! — тихо ответили они вместе.
Маг развернул коня и в одиночку поскакал к лесу Могучая фигура на мощном коне — он медленно растворился в пелене дождя, и сердце Берга пронзила острая тоска, он понял, что больше не увидит этого гостеприимного человека (что бы там ни болтали о Владетелях) никогда.
Теневой засопел, отгоняя мрачные мысли, а затем повернулся к командиру отряда, который должен был проводить их до границы Владения. Плащ его отсырел под дождем, а светлые волосы на голове слиплись, но голубые глаза сверкали истовой, нерассуждающей решительностью.
— Ну что, господин Эйнар, ведите нас, — сказал Берг.
Тот кивнул и поднял руку, отдавая приказ воинам.
С гулким чавканьем вошли в грязь копыта. Первым поскакал на запад знаменосец, и полотнище алой ткани над ним красиво вилось, несмотря на ветер и дождь.
Чуть отстав от знаменосца, двигался командир. Рядом с ним Берг с двумя мечами у седла и безоружный Харальд, чьи руки надежно связаны, а ноги примотаны к стременам. За ними скакали остальные воины — всего около трех десятков.
Копыта плескали по лужам, воздух отдавал плесенью, бежали по небу низкие сентябрьские тучи. Путешествие обещало быть нелегким.
* * *
Дорога была давно заброшена и сплошь заросла желтой пожухлой травой. Листва на деревьях потеряла зеленый цвет, над лесом царил мягкий шорох листопада. То один, то другой лист срывался с ветки и, кружась, словно огромная желтая снежинка, начинал медленно опускаться к земле, чтобы занять место в громадном ковре, который каждый год ткет осень.
Это было красиво. Навевало покой.
Однако не стоило забывать, что и в этих местах гремела война, а заброшенная дорога устлана не только листьями, но и мертвыми телами.
Поэтому Берг не давал себе увлечься обманчивой умиротворенностью пейзажа.
Он напряженно вслушивался в окружающий лес. Кроме шороха листьев и шума ветра в вершинах, ничего не было слышно. Харальд наверняка слышит ещё что-то, но на его лице, поросшем странной белесой бородкой, не видно тревоги. Значит, никто пока не желает уничтожить путников.
— Как тут здорово, — сказал вдруг Харальд, шумно втягивая воздух ноздрями. — Я уже и забыл, как красиво осенью в лесу. Как сладко пахнет грибами, опавшей листвой, мокрым деревом…
— Ага, и несвежими трупами, — усмехнулся Теневой, — которые варвары забыли сожрать!
Они покинули пределы Владения и ехали по землям, которые полтора десятилетия назад подверглись нашествию лесных племен. Даже магия Владетеля не помогла остановить варваров. Они сожгли города, уничтожили деревни и замки и с тех пор постоянно тревожили земли Свенельда нападениями.
— Кто тебе сказал, что они людоеды? — с удивлением спросил Харальд. Все время путешествия он был неизменно спокоен, признаков безумия не выказывал. Тем не менее Берг постоянно держал его в путах.
— Никто, — пробурчал Теневой, мрачно оглядываясь. — Только не нравятся они мне, и все.
Харальд расхохотался.
Дорога чуть свернула, и лес неожиданно кончился. Посреди обширного пустого пространства глазам путников открылся замок. Издали он казался невредимым. Стояли серые башни без следов огня, нерушимо возносились стены. Черными запавшими глазницами смотрелись окна.
Только не было на донжоне флага с гербом родовитого владельца.
— Поедем, посмотрим, — предложил Харальд неожиданно севшим голосом. Берг не стал возражать.
Чем ближе они подъезжали, тем заметнее становились трещины в стенах, разорвавшие некогда несокрушимый камень. Ров около замка заплыл землей, напоминая скорее сточную канаву, а ворота стояли распахнутые, точно беззубый рот.
— Понятно, почему он не разрушен, — с отвращением сказал Берг. — Взять такой замок смогут даже деревенские старухи, не то что воинственные варвары. И никакой гарнизон не поможет, и стены ломать не придется.
Харальд кивнул. Ему казалось, что он некогда уже видел это место, но другим, и теперь жадно искал сходства с прежним, иным замком, который был могуч и полон людей.
Копыта зацокали по каменным плитам двора.
Здесь в беспорядке валялись кучи какого-то хлама. При виде скелета в заржавевшей кольчуге Берг нахмурился и покачал головой. В ноздри лез запах запустения, запах гнили и грязи, который бывает только в таком месте, где люди когда-то жили, но потом ушли.
Над дверью донжона, которая, судя по всему, была вынесена тараном, на камне был выбит какой-то символ. Харальд долго его разглядывал. Когда он заговорил, то голос срывался от волнения.
— Скажи мне, Берг, что это? А то я не очень хорошо разбираюсь в гербах.
— Кабанья голова, — уверенно определил Теневой, подъехав поближе. — Правда, я не знаю, какой род имеет такой герб…
— Я знаю, — едва слышно сказал Харальд, и Берг сразу замолчал, ощутив в голосе друга нешуточное волнение. — Это герб рода фон Триз, к которому принадлежал мой отец. К которому, по всем законам, принадлежу и я. Это мой замок.
Он горько усмехнулся.
— Да, судьба подарила мне странное наследство: кровавую славу отца, мое собственное безумие и разрушенный замок. Немногие могут похвалиться таким! Поехали отсюда!
Берг молча развернул коня и направил его к воротам. Впереди виднелась прямая спина Харальда. Пока путники добирались до леса, последний из рода фон Триз ни разу не обернулся.
