Дальше: 11

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЗЕМЛЯ — РАЙ — СОРЭ

1

Возвращение состоялось. Сразу стало трудно соображать, тело, которое раньше было в безупречной физической форме, вдруг оказалось больным и разбитым. Боли не чувствовалось, но тяжесть и общее отупение были такими, как будто вчера выпил литр водки. Сильно хотелось воды.

— Готово, — раздался откуда-то сверху незнакомый голос. — Почти угадали. Подвинем?

— Не стоит, — ответил другой голос. — И так не свалится.

— Как знаешь, — сказал первый голос. — Сестру зовем?

— Зовем.

Я так и не открыл глаза, даже тогда, когда в локтевой сгиб вонзилась игла и в вену потек загадочный эликсир биоблокады. Мне не хотелось открывать глаза, это было слишком тяжело и страшно. А еще я боялся увидеть, что укол мне делает та самая медсестра.

2

Я проснулся бодрым, здоровым и веселым. Так редко бывает, я сова — обычно мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя после сна и начать адекватно воспринимать реальность. Но сегодняшнее утро стало исключением.

Я открыл глаза, легким движением отбросил одеяло и соскочил с кровати, точнее, попытался соскочить. Во-первых, кровать подо мной была необычная, это была больничная каталка для лежачих больных, с бортиком, чтобы больной не выкатился и не свалился на пол. А во-вторых, из-под правой ключицы торчали две трубки, ведущие к капельницам.

Я прислушался к своим ощущениям. Тело утверждало, что оно абсолютно здорово и никакой необходимости в капельницах нет. Я решил ему поверить.

Выдергивать иглы было больно. Наверное, не стоило этого делать без ведома врачей, но останавливаться уже поздно. Я отбросил одеяло, перевалился через бортик и соскочил — таки на пол.

Посмотрев вниз, я обнаружил, что ноги мои стали заметно худее, а маленький пивной животик исчез без следа и теперь на его месте появилась некрасивая кожная складка. Непонятно, то ли это следствие перенесенной травмы, то ли биоблокада начала приводить тело к идеальному состоянию. Поживем — увидим.

Дверь открылась, в палату вбежала испуганная медсестра, увидев меня, она вскрикнула, как будто увидела привидение или ожившего мертвеца. Несмотря на чрезмерно высокий рост для девушки (не менее 175, а то и все 180) и испуганную мордашку, она была очень мила.

— Немедленно ложитесь в постель! — возмутилась она. — У вас же капельницы оторвутся!

— Уже оторвались, — сообщил я, обаятельно улыбнулся и спросил: — Что вы делаете сегодня вечером?

Медсестра застыла на месте, прикрыв разинутый рот ладошкой. Она тонко хихикнула, я проследил направление ее взгляда и понял, что совершенно голый. Сразу я и не обратил внимания на этот факт, вот что значит долго мотаться вдали от родной планеты. Придется теперь заново привыкать к особенностям жизни на Земле.

— Извините, — сказал я, торопливо заворачиваясь в простыню. — Совсем забыл. Отвык от местных условностей, знаете ли.

Последнюю фразу, пожалуй, говорить не следовало. Что, если она спросит, в каком таком месте я отвык от земных условностей? Не рассказывать же ей про Сеть.

Дверь открылась, и в палату вошел невысокий белобрысый паренек, настолько коротко стриженный, что казался лысым. Он на секунду замер в нерешительности, осторожно выглядывая из-за плеча очаровательной дылды в зеленоватой пижаме (белые халаты среди медицинских работников, надо полагать, окончательно вышли из моды), а затем вежливо похлопал ее по спине, очевидно, намереваясь попросить разрешения пройти.

Медсестра оглушительно ойкнула и отпрыгнула в сторону. В прыжке она развернулась на сто восемьдесят градусов, уставилась на белобрысого парня, открыла рот, снова прикрыла его ладошкой и расхохоталась. Я успел заметить, почему она все время прикрывает рот — у нее кривые зубы, и она этого стесняется.

— Извините, — сказал белобрысый и густо покраснел. После этого он повернулся ко мне и спросил: — Андрей Николаевич, вы готовы?

Давно уже меня не величали по имени — отчеству.

— Всегда готов, — бодро ответил я. — А к чему?

Странное самочувствие наступает после биоблокады, как будто долго болел и наконец выздоровел. Но я ведь не болел, короткий период пребывания в подстреленном теле можно не считать, я потерял сознание настолько быстро, что не успел набраться впечатлений. Нет, тело в идеальном состоянии — это нечто! Невозможно объяснить словами, насколько прекрасно чувствовать себя бодрым, здоровым и готовым своротить горы, если понадобится.

К сожалению, это состояние продлилось недолго. Тело напомнило, что пора справить естественные надобности, причем ОЧЕНЬ срочно. Вместо того чтобы еще раз спросить у прелестной медсестры, что она делает вечером, мне пришлось задать совсем другой вопрос:

— Где здесь сортир?

Медсестра снова очаровательно прыснула, прикрыв рот ладошкой, а другой рукой взяла меня за локоть, вывела в коридор и указала направление, куда я и отправился, стараясь не замечать веселое хихиканье за спиной.

3

Когда я вышел, длинноногой красавицы в коридоре уже не было, зато под дверью сортира толпился целый комитет по встрече в количестве шести человек. Белобрысый парнишка тоже присутствовал, но он явно не был главным. Главным был высокий седой мужик педерастического вида. Он был какой-то слишком ухоженный — единственный из всех в костюме, рубашка сверкает идеальной чистотой, стрелки на брюках отутюжены так, что можно резать бумагу, волосы идеально уложены и, кажется, даже побрызганы лаком. Мне почему-то сразу подумалось, что он… Конечно, может, он и не голубой, возможно, просто привык следить за собой. Мы, люди, устроены так, что стоит кому-то выделиться из толпы, на него сразу же навешиваются ярлыки. Хорошо одет — голубой, пьет пиво на улице — алкоголик, в очках — слишком умный, роскошно одетая девушка — проститутка. Тьфу!

Седой странно посмотрел на меня, не иначе, засек изменения в ауре. Сдается мне, скоро люди, побывавшие на Вудстоке, будут встречаться на Земле на каждом шагу.

— У вас все в порядке, Андрей Николаевич? — спросил он.

— Все замечательно, э — э—э…

— Иноходцев Валерий Васильевич, — церемонно представился седой и протянул руку.

Рукопожатие у него было вялым и каким-то мягким. Может, и вправду педик.

— Вы ошибаетесь, — сказал он. — Первое впечатление часто бывает обманчивым.

387

Моя аура полыхнула смущением, но я не успел начать оправдываться, потому что новый знакомый продолжал говорить:

— Незачем извиняться, я уже привык к таким реакциям. Знаете, что для меня было самым большим потрясением после Вудстока? Что половина моих знакомых считают меня пидором.

После последней фразы коллеги Валерия Васильевича дружно заулыбались, а белобрысый даже заржал в голос. Должно быть, после Вудстока эта шутка стала дежурной в их компании.

— Ну что, Валерий Васильевич, какова диспозиция на данный момент? — спросил я. — Куда едем, что делаем?

— Диспозиция на данный момент никакая, — ответил Валерий Васильевич. — Пребываем в готовности, ждем сигнала. Вот ваш терминал, — он протянул мобильный телефон.

— Но это…

— Это сотовый телефон, в который вмонтирован терминал. Схема, которую вы реализовали, вероятно, самая простая из всех, что можно собрать в земных условиях, но далеко не самая лучшая, существуют и более удачные конструкции, например вот эта. Функции сотового телефона сохранены, терминальный блок замаскирован под дополнительную микросхему, интерфейс с ним пока только мысленный. Подключать к Сети земные технические устройства мы еще не умеем.

— Спасибо, — сказал я и попытался засунуть телефон в карман, но не смог, потому что на простыне, в которую я был завернут, не было карманов.

— Пойду переоденусь, — сказал я. — Что-то я как-то…

— Не волнуйтесь, — успокоил меня Валерий Васильевич. — После биоблокады так всегда бывает. Общая эйфория, приподнятое настроение, легкая растерянность — все это скоро пройдет. Кроме хорошего настроения, которое остается надолго.

Вштерий Васильевич и его товарищи проводили меня до палаты и вежливо остались ждать за дверью, пока я переоденусь. Во время короткого путешествия по коридору я обратил внимание, насколько пустынно в этом крыле больницы. Неужели для меня одного выделили целое отделение?

В стенном шкафу обнаружился полный комплект одежды, в которой меня доставили сюда два месяца назад. Куртка, свитер и рубашка имели по две аккуратные круглые дырочки, их никто не догадался заштопать. Хорошо, что в меня стреляли из снайперской винтовки, а не из АКМ. Автоматная пуля не оставляет такого аккуратного выходного отверстия, чаще всего она вообще не выходит из тела. Проникнув в мягкие ткани, она начинает кувыркаться, отражаясь от костей и оставляя за собой чудовищную рану. Причем, что интересно, первую кость пуля пробивает, а кувыркаться начинает только потом. Если не знать, что все дело только в особых пропорциях пули, можно подумать, что тут замешана магия.

Раны натруди и спине затянулись, но шрамы остались, причем довольно крупные и жутковатые. Свежий шрам, розовый и влажный, всегда выглядит жутко. Кожа вокруг рубцов опухла и была горячей на ощупь, лимфоузлы на шее тоже раздулись. Если бы не биоблокада, я бы подумал, что организм борется с серьезной инфекцией. Но температура тела нормальная, голова и мышцы не болят, общей разбитости нет, самочувствие прекрасное, чего при внутренней инфекции не бывает. Надо будет расспросить будущих коллег, известны ли какие-то побочные эффекты биоблокады.

За окном светило мартовское солнце, снег еще лежал, но крыши ощетинились бахромой сосулек и по всему было видно, что весна не за горами. Я автоматически взглянул на часы, они утверждали, что сегодня 28 января. Все правильно, в стасисе время не идет. Надо будет спросить, какое сегодня число.

После этого я оглядел себя еще раз, остался в целом доволен впечатлением, распахнул дверь и широким жестом пригласил фээсбэшников в палату.

Валерий Васильевич зацепился взглядом за дырку в моем свитере и раздраженно поцокал языком, однако ничего не сказал.

— Что дальше? — спросил я.

— Очень просто, — ответил Валерий Васильевич. — Мы ждем сигнала. Подробных инструкций нет и скорее всего не будет, потому что об объекте разработки мы ничего не знаем. Терминал всегда имейте при себе, сигнал может прийти в любой момент. А в остальном располагайте собой, как хотите, единственная просьба — алкоголем не злоупотребляйте. Биоблокада снимает большинство неприятных последствий, но она у вас только начала действовать, к тому же ударную дозу спиртного даже она не нейтрализует. Так что, как в анекдоте, выпейте литр, выпейте два, но не напивайтесь.

— Охрана?

— Вы ее даже не заметите. Неподалеку от вас будут дежурить несколько сотрудников с соответствующей аппаратурой.

— Несколько — это сколько?

— Количество групп, их численность и схема размещения будут постоянно варьироваться. Иначе нельзя — противник сможет взять под контроль сразу все группы. Конфигурация кольца охраны меняется случайным образом, даже я не знаю, кто где будет в каждый момент времени. В Сети по-другому нельзя.

— Какая у вас специальность? — неожиданно спросил я. — Я имею в виду, чему вы учились на Вудстоке?

— Менеджер по работе с персоналом, — ответил Валерий Васильевич. — Считается, что эта квалификация лучше всего подходит для руководителей оперативных групп.

— Вы теперь мой начальник?

— Ни в коем случае. Постоянного начальника у вас нет, у вас даже куратора нет — Гиви погиб, а нового не успели назначить. Когда поступит сигнал, будете включены в состав — опергруппы, но какой это будет состав, не знает даже Николай Алексеевич.

— Николай Алексеевич — это кто?

— Габов. Вы должны его знать.

— Знаю, — смутился я, — просто имя — отчество запамятовал.

— Ничего, бывает, — успокоил меня Валерий Васильевич. — После этого, — он указал взглядом на дырку в моем свитере, — немудрено все на свете запамятовать. В общем, отдыхайте пока и ждите сигнала. Да, совсем забыл, Сетью пользоваться можно, но уходить в другие миры не рекомендуется. Для вашей же безопасности. Вопросы есть?

— Вопросов полно. Опергруппа на случай нападения на меня уже сформирована? Или она будет собрана случайным образом?

— Конечно, — ответил Валерий Васильевич, — обязательно и всенепременно. Вы уж простите за прямоту, но информация о том, кто за вами охотится, имеет не меньшую ценность, чем вы сами.

— Еще один вопрос. Где я могу почитать про откровения Вудстока? Я имею в виду не сами технологии, а их практическое применение на Земле.

— Боюсь, что пока почитать об этом не получится. Поймите меня правильно, от вас ничего специально не скрывают, но есть определенный порядок работы с секретными документами. Сами подумайте, зачем вам знать все подробности? Я понимаю, что интересно пофантазировать, что будет с человечеством, к чему приведет контакт с Сетью, в каком мире будут жить наши дети. Но что изменится после того, что вы это узнаете? Ничего. Каждый должен делать то, что должен, а загружать мозги лишней информацией не нужно и глупо. Допустим, вы даже сумеете получить доступ к нужным документам. Вы знаете, какая это помойка? Представляете, сколько времени нужно потратить, чтобы найти именно те данные, которые необходимы? Есть, конечно, краткие сводки для начальства, но дельной информации в них почти нет, а гриф у них такой, что вам даже одним глазком не заглянуть. Наша бюрократия непробиваема.

— Все понял, — сказал я, — вопросов больше нет. До дома не подбросите?

4

Домой меня повез белобрысый парень, которого, как выяснилось, звали Алексеем. Мы ехали на пацанской «девятке» цвета «серебристый металлик», с поднятой задницей и на литых дисках, но почему-то без тонировки. Наверное, не успел еще сделать. Леша высадил меня у ворот, я поблагодарил его, вежливо попрощался и вылез из машины. За всю дорогу мы перекинулись едва ли десятком слов.

Дома я первым делом открыл холодильник, вытащил из морозилки пакет с креветками, отсыпал порядочную порцию в стеклянную кастрюлю, сверху посыпал вегетой, закрыл крышкой, поставил кастрюлю в микроволновку и открыл пиво. Возвращение на Землю надо обмыть.

Странное чувство испытываешь, возвращаясь после долгого перерыва в хорошо знакомое место. Вроде бы и стены те же самые, и остальное не изменилось, но что-то стало не так, и не сразу понимаешь, что все дело в тебе самом, что изменился ты. Знать бы только, к лучшему ли это?..

АОН зафиксировал за это время девять входящих звонков, все датированы прошлым месяцем, сообщений на автоответчике никто не оставлял. Автоответчики в России не приживаются, я и сам не люблю оставлять сообщения, когда не застаю кого-то дома. Чаще всего просто вешаю трубку, услышав длинный гудок после записанного приветствия. Так же и мои несостоявшиеся собеседники. Один раз звонил Женька, три раза Ирочка, четыре раза Гиви и один раз кто-то неизвестный, должно быть, ошибся номером. Можно отзвониться обратно, узнать, в чем дело, но не хочется.

Допивая первую бутылку, я понял, в чем основная причина того, что я так странно чувствую себя дома. Я перестал воспринимать свой дом как родное гнездо, как отправную точку всех путешествий, как ось, вокруг которой вращается мой мир. Интерьер родной квартиры стал такой же декорацией, как пустая квартира на Блубейке или цветущее поле на Сорэ. Да и вся Земля стала восприниматься как декорация. Мы с Лешей ехали по городу, я глазел по сторонам и думал, как оценил бы Москву абориген Ола или Блубейка. Первый пришел бы в ужас от обилия людей и автомобилей на улице, а второй — от ужасной экологии, безобразной архитектуры и попрошаек на перекрестках. А жители Сорэ вообще бы ничего не поняли, слишком далеки они от нашего образа жизни.

А потом я понял, что, если сбудутся худшие ожидания полковника Габова (опять забыл его имя — отчество) и к новому году человечество превратится в толпу варваров, я не буду считать, что жизнь загублена и смысл ее потерян. Я стану тогда бродить по разным мирам, пробовать разные развлечения, любить разных женщин, буду то императором на богом забытой планетке, то скучающим обывателем высокотехнологичного мирка. Пройдет время, и я заставлю себя забыть, что моей родиной была когда-то планета Земля, и когда меня будут спрашивать, я буду честно говорить, что не помню, где и когда началась моя жизнь. Может, эрпы и есть последние представители, ушедших цивилизаций, доживающие свои бесконечные жизни в специально устроенном заповеднике?

К середине третьей бутылки философское настроение меня покинуло. Я решил наплевать на предостережения Валерия Васильевича и напиться, а заодно и проверить — насколько биоблокада отрезвляет.

5

Проснулся я около полудня, бодрый и веселый. Я даже забыл про вчерашнее и, когда увидел на кухонном столе батарею пивных бутылок, дополненную полупустой поллитрой коньяка, просто не поверил своим глазам. Первой мыслью было, что ночью кто-то вломился в квартиру, вылакал все мое пиво, запил коньяком и скрылся в неизвестном направлении.

Все-таки биоблокада — великая вещь. Даже если бы единственным ее эффектом было бы отсутствие утреннего похмелья после хорошей попойки, изобретатель биоблокады стал бы миллионером, притом вполне заслуженно.

Никакой апатии я не чувствовал, жажда деятельности буквально переполняла меня. Я наскоро перекусил, включил компьютер и полез в Интернет.

Беглый просмотр новостей не обнаружил ничего интересного, не считая того, что очередная встреча Путина с Бушем перенесена на более позднее время по инициативе российской стороны, причем пресс-служба Путина категорически опровергает слухи о тяжелой болезни гаранта конституции.

А в остальном все как обычно. Евреи и арабы по очереди взрывают и расстреливают друг друга. Американцы предотвратили очередной теракт, Усама бен Ладен выступил по телевидению и сказал, что ничего про теракт не знал, но «Аль — Кайда» его, несомненно, готовила. В Англии набирает обороты кампания по спасению ежиков, а в Подмосковье отменен запрет на отстрел бобров. Областная дума обсуждает меры по сокращению популяции мерзких животных, размножившихся сверх всякой меры и планомерно превращающих осушенные торфяники обратно в болота. Светские львы и львицы пьянствуют, блудят, женятся и разводятся в том же темпе, что и раньше.

Если не знать, что искать, в мутном потоке новостей решительно невозможно обнаружить что-то необычное. Но если кое-что знать, странные новости бросаются в глаза.

Над Дмитровским шоссе более ста водителей наблюдали низколетящий внедорожник УАЗ—3159, в просторечии «козел», который некоторое время летел над дорогой, а затем отвернул в сторону и скрылся за верхушками деревьев. Завершила работу комиссия, расследовавшая причины выхода из строя орбитального телескопа «Хаббл» в начале марта.

Комиссия пришла к выводу, что во всем виновата ошибка в одной из управляющих программ. На празднике масленицы в Москве неизвестная девица тщедушного вида подняла две гири по 32 килограмма, организаторы конкурса клянутся, что это не было подстроено, но никто им не верит. Эксперимент по распределенному дешифрованию ГОСТ-21847-89 успешно завершился, едва начавшись. По общему мнению, произошло чудесное совпадение, позволившее подобрать искомый ключ в самом начале перебора. Особенно чудесно, что правильный ключ нашли сразу двое участников, из-за ошибки центрального компьютера получившие одно и то же подмножество ключей. И это было только началом.

6

На третий день пребывания на Земле мне стало скучно. Загадочный враг упорно не желал появляться, а чем занять себя в его отсутствие, я не знал. С Эзерлей разговаривать не хотелось, все равно она ко мне не вернется, да даже если бы и вернулась, на Земле ей делать нечего, у нас сейчас слишком опасно. Она считает, что я ее не люблю, может, она и права, но в очередной раз подвергать ее жизнь опасности я все равно не хочу.

Можно позвонить в приемную «Эзопа» и поинтересоваться, не обанкротилась ли контора в отсутствие меня и Женьки, но какой в этом смысл? Все, что было до того, как я нашел терминал Сети в кармане инопланетного маньяка, сейчас представляется таким же незначительным, как ковыряние детей в песочнице. Раньше мне казалось интересным продавать одним корпорациям секреты других, но теперь, когда каждый день из Сети извлекается информация, способная изменить ход истории, кого волнуют старые земные секреты?

Больше звонить некому. Ни жены, ни постоянной подруги у меня нет, мама умерла в позапрошлом году, а отец выпал из нашей с ней жизни давным-давно, когда я еще в школу не ходил. Друг у меня был только один — Женька, да и тот не особенно близкий. Есть много приятелей, штук пять подруг, с которыми приятно провести ночь — другую, но к ним сейчас не тянет. Не хочется мне сегодня беззаботного времяпрепровождения, а чего хочется, я и сам не понимаю. Если бы Женька был жив, мы бы посидели с ним за бутылкой водки, поговорили о мировых проблемах, помечтали о будущем, в котором нет опасных чужих, ревнивых к успехам человечества, а есть только счастливый полдень истории, как у Стругацких…

Ни для дела, ни для развлечений сегодняшнее настроение не подходит, а напиваться не хочется. Так можно и в запой уйти настолько, что никакая биоблокада не поможет. Будь сейчас лето, стоило бы съездить куда — нибудь за город, побродить по лесным тропинкам, искупаться в незнакомой речушке, стараясь не думать, сколько заводов стоит вверх по течению. Но в конце марта погода не способствует загородным прогулкам.

Пойти в кино, посмотреть фильм про инопланетян и посмеяться над его создателями? Боюсь, будет не смешно. Сходить в зоопарк? Под настроение подходит, но тоже почему-то не хочется. Съездить поиграть в пейнтбол, снять напряжение и злость? Блин! Машины-то у меня нет. А это, кстати, мысль…

Я позвонил Иноходцеву и сказал, что хочу получить аванс. Он долго не понимал, о чем я говорю, а когда понял, заявил, что финансовые вопросы не решает, и посоветовал обратиться лично к Габову. Я взял подаренный мобильник и позвонил Габову, не забыв перед этим в очередной раз выяснить имя — отчество полковника. Я звонил по Сети, она бесплатная, в отличие от МТС, да и качество связи получше.

— Добрый день, Николай Алексеевич, — поздоровался я, когда Габов снял трубку. — Я бы хотел получить аванс.

Я не стал представляться, все равно у Габова стоит АОН.

— Какой аванс, Андрей? — переспросил Габов.

— Денежный.

— Сколько нужно?

— Мне новая машина нужна, мой «пассат» угнали её в январе.

— Столько денег не дам, — заявил Габов. — Но машину предоставить могу хоть завтра. Опытный образец, выглядел непрезентабельно, но тебе понравится.

— «Козел» летающий, что ли?

— Откуда знаешь? — удивление Габова было неподдельным.

— Новости прочитал.

— Уже растрезвонили, гады, — огорченно констатировал Габов. — Ненавижу журналистов. Стоп! Сигнал пошел. Я не сразу понял, о чем речь.

— Какой сигнал?

— Тот самый. Зафиксировано обращение к Сети абонента с Земли, являющегося человеком, но не зарегистрированного на узле. Наш клиент, не иначе. Сейчас идёт локализация координат, подожди минутку…

— Разве любое обращение к Сети можно локализоват? — удивился я. — Мне казалось, планетарный узел фиксирует только путешественников, а если просто получать информацию…

— Обычно так и есть, — пояснил Габов. — В развил мирах Сеть пользуют в хвост и в гриву, астрал настоль.), забит, что дальше чем за километр сигнал не засечешь. А нас, на Земле, условия идеальные, каждый абонент на те… Вот, есть координаты! Великолепно! Украина, Киевская область, скорее всего, сам Киев. Начинаем действовать. Слушай точные координаты…

Габов начал диктовать длинную последовательное, цифр. Я не стал ее записывать, я просто включил диктофон мобильника. Странно, что на секретном заводе, где клепав эти штуки, в качестве заготовки для терминала выбрав такую дорогую модель. Не скупятся спецслужбы на экипировку для себя, любимых.

— Приготовься, — сказал Габов, — сейчас пойдет ориентирующий сигнал. Он будет длиться три секунды потом сразу перемещайся. Если все будет нормально, попадешь прямо в тело того гада. Готов? Поехали.

Связь оборвалась. Я выждал три секунды и дал команду на физическое перемещение по указанным координатам.

7

Гада звали Дашей, ей было шестнадцать лет. Она действительно пыталась взломать планетарный узел Земли, но вовсе не потому, что хотела остаться единственной землянкой, умеющей обращаться к Сети. Она просто не поняла, что узел построили люди.

Даша Лужнецкая узнала о Сети при тех же обстоятельствах, что и я, только маньяк напал не на ее соседку, а на нее саму. Здоровенный амбал подстерег ее в скверике рядом со школой, затащил в кусты, слегка придушил, завалил на траву, задрал юбку, стянул трусики и почти уже приступил к делу, как вдруг произошло чудо. Даша не верила в бога, она была крещенная, но раньше не придавала религии особого значения. Она обратилась к богу только тогда, когда в замечательный летний день, не предвещавший никакой беды, вдруг начали реализовываться ее самые жуткие кошмары. Она взмолилась всем сердцем, попросила бога прекратить этот ужас, забрать ее отсюда, все равно куда, но подальше от этого страшного мужика с грубыми мозолистыми руками, зловонным дыханием и ужасным взглядом пустых глаз. Бог внял ее молитве.

Потом она поняла, что чуда не было, просто она сумела воспользоваться терминалом, спрятанным в одежде насильника. Но это было потом, а тогда она услышала в своей голове неземной голос, он бесстрастно произнес «подтверди», и она поверила, что говорит с богом. Она повторила свою просьбу, и бог перенес ее в рай.

Ослепительная точка солнца освещала зеленое небо. Солнце в раю было таким маленьким, что она не могла разглядеть, какого оно цвета, только потом она узнала, что оно голубое.

Деревья в раю не растут, зато кусты достигают гигантских размеров, их бледная листва, покрытая тонкой пленкой смолистых выделений, в призрачном голубом свете выглядит снежно-белой. Самые большие кусты издали похожи на горы, поросшие лесом, а если подняться высоко над землей и посмотреть вниз, открывшийся пейзаж легко принять за облачную равнину, расстилающуюся под крылом самолета. Настоящих облаков в раю не бывает, воздух здесь очень сухой, всю воду поглощают и аккумулируют растения.

Обитатели рая, которых Даша назвала ангелами, совсем не похожи на людей, они, скорее, схожи с большими белыми совами. Ангелы довольно крупные — около полутора метров, а размах крыльев — четыре с половиной. Взрослый ангел может весить до ста килограммов, но это не мешает им летать. Низкая гравитация и богатая кислородом плотная атмосфера не требуют от летающих существ идти на такие жертвы, как на Земле. Ангелы сумели соединить в одном теле крылья и разум.

Ангелы — хищники, их первобытные предки часами барражировали над белоснежными кронами, выжидая, когда неосторожный соболь или излишне наглая выхухоль на мгновение покажется на открытой ветке в зоне досягаемости когтей. Потом на смену когтям пришли остроги и трезубцы, затем ловчие сети, а пять тысяч лет назад ангелы научились строить для мясного скота загоны и клетки. С этого и началась их цивилизация.

Ангелы долго не знали огня. Во-первых, в раю не бывает молний, а во-вторых, крупные стайные хищники не нуждаются в том, чтобы защищаться от врагов кольцом костров, им вполне хватает сетей и трезубцев. Разводить огонь и выплавлять металлы ангелов научили существа из другого мира.

Планета, которую Даша назвала раем, подключилась к Сети около четырехсот лет назад, и почти сразу же в раю появились прогрессоры из другого мира, имени которому Даша не дала.

Ангелы пользуются звуковой речью, но ее фонетика так непохожа на нашу, что человеческий мозг неспособен различать на слух две сотни разных видов чириканий, присвистов и пощелкиваний, образующих ангельскую речь. Человеку, попавшему в тело ангела, остается только уповать на подсознание, транслирующее свистящую морзянку в привычную человеческую речь и обратно. Существа, решившие привести ангелов к вершинам цивилизации, тоже пользуются звуковой речью с непривычной для человека фонетикой. Их родная планета имеет какое-то свистяще — шипящее название, но в памяти Даши оно не сохранилось. Ангелы приняли пришельцев спокойно. Вначале было непонимание и даже случались конфликты, но со временем выгоды прогресса стали очевидны, и все утихло. Буквально на глазах поверхность планеты усеяли металлообрабатывающие и химические заводы, вначале обыкновенные, потом роботизированные и, наконец, нанотехнологические. В каждом гнезде появился компьютер, а на животе каждого ангела — мобильный телефон в специальной сумочке, которая приклеивается особым клеем непосредственно к перьям.

Не мудрствуя лукаво, Даша назвала пришельцев архангелами. Действительно, если аборигены — это ангелы, то как называть тех, кто выше их?

Местное население не проявляло большого интереса к деятельности архангелов. Ангелы не возражали, когда пришельцы стали переделывать и улучшать их планету, ангелы просто пользовались техническими новшествами, самостоятельно не изобретая ничего нового. Архангелам так и не удалось внедрить в раю телевидение — ангелы с удовольствием смотрели передачи, но не выражали никакого желания поучаствовать в процессе. Аналогичное случилось и с художественной литературой — ангелы читают книги, написанные в других мирах, но в раю не появилось ни одного своего писателя. Ангелы принимают помощь архангелов, но сами не делают ни единого шага навстречу. Они ничему не учатся, но не потому, что тупые, а потому, что просто не хотят. Их вполне устраивает жизнь, состоящая из неспешных полетов в сиреневом небе, охоты ради удовольствия, спортивных состязаний и компьютерных игр. Архангелы давно отбросили мысль продолжать развитие этого мира, их деятельность в раю продолжается просто уже по инерции.

Такая вот, с позволения сказать, идиллия. Снова подтверждается печальный вывод — как только разумная раса достигает определенного уровня, развитие прекращается и общество становится тихим болотом, заселенным спокойными, миролюбивыми и самодовольными лягушками. Неужели такая же участь ждет и мою родную планету? Хотя лучше уж так, чем тот бардак, что творится на Земле сейчас. И уж тем более такая судьба планеты не хуже Армагеддона.

Занятно было проследить, как менялось представление Даши о мире, в котором она оказалась. Вначале она полагала, что бог услышал ее просьбу и взял живой на небо, а ангелы— действительно ангелы. Но уже через час она поняла главное, а на следующий день уже все. Она могла немедленно вернуться на Землю, но не стала этого делать, и я понимаю, почему. Тогда она еще не знала, как изготовить терминал на Земле, думала, что как только вернется на Землю, приключение закончится, и справедливо полагала, что такое захватывающее путешествие не стоит заканчивать преждевременно.

Неожиданно для самой себя Даша заинтересовалась внутренним устройством Сети. На Земле она не была хакером — самым большим ее достижением была программа на бейсике, занимающая четыре экрана. Но случилось чудо, и обыкновенная земная девочка обнаружила в себе талант, о котором не догадывалась.

В памяти Даши хранится масса технической информации, осмысление которой займет пару недель, если не больше. Но я не буду с этим разбираться, пусть ею занимаются те, кого Вудсток сделал настоящим хакером звездной Сети. Я вижу, что Даша узнала многое, и мне этого достаточно.

Первоначально Даша просто хотела узнать, как построить терминал в условиях Земли. Она больше не хотела задерживаться в раю и спешила вернуться на Землю, но закрывать себе доступ в Сеть она тоже не собиралась. И еще ее интересовало, как можно обезопасить себя от агрессивных пришельцев. Она быстро поняла, что несостоявшийся насильник был инопланетянином.

И тут я заметил то, на что Даша не обратила внимания. Она воспользовалась терминалом пришельца, дала команду на физическое перемещение, и ее тело ушло в стасис. Но в стасис при этом ушел и терминал, которым она воспользовалась! Представляю, что пришлось испытать маньяку, когда жертва внезапно исчезла, прихватив с собой его терминал. Впрочем, не так уж и много — раз он сумел сделать один терминал, сумеет смастерить и другой.

Странно, что Даша не заметила терминал, когда возвращалась обратно. Наверное, просто не обратила внимания. Может, он внешне был похож на сигаретную пачку или даже на грязный носовой платок.

Даша возвратилась на Землю и изготовила свой терминал. А вот это уже интересно! В ее версии терминала органической составляющей являлся ее собственный мозг, а информационной — особое заклинание, которое она про себя проговаривает. Этой технологией уже очень давно пользуются архангелы. Это позволяет иметь при себе терминал Сети всегда и везде, даже в чужом мире. Если бы я знал это раньше, я бы не застрял на Оле на две с лишним недели. И не встретил бы Эзерлей… Но не будем о грустном.

Вернувшись на Землю, Даша стала регулярно наведываться в Сеть. Поначалу она воздерживалась от физических перемещений, первое путешествие не доставило ей особого удовольствия и в следующие ее не тянуло. Пока она торчала в раю, на Земле ее успели объявить в розыск, что по возвращении принесло несколько неприятных минут. Свобода шестнадцатилетнего человека сильно ограничена взрослыми, это потом ты понимаешь, что ограничения разумны и не слишком обременительны, но тогда, когда они действуют, а тебе надо сделать нечто из ряда вон выходящее, они жутко отравляют жизнь.

Выходя в Сеть, Даша не думала ни о новых технологиях для человечества, ни о личном могуществе. Она воспринимала Сеть как еще один развлекательный портал Интернета, только гораздо лучше, потому что в Сеть можно выходить без компьютера и в любое время, например, на уроке биологии или дома, перед тем как заснуть.

Оказывается, в Сети есть свои чаты, о чем я и не догадывался. Даша стала завсегдатаем в нескольких из них. Очень быстро она обзавелась парой десятков инопланетных приятелей.

Девушка никому не рассказывала о своем увлечении, она понимала, что подумают о ней люди, если узнают, что она была в раю и видела ангелов, а теперь еще и регулярно посещает астрал. Ее близкие и так уже стали обращать внимание на то, что она теперь раньше ложится спать и вообще стала более задумчивой. Беспокоились, уж не наркотики ли это?..

А потом Даша влюбилась. Ее избранником стал представитель энергетической расы, обитающей в фотосфере умирающей красной звезды, которой предстоит умирать еще около двухсот миллионов лет. У этой расы нет звуковых имен, и Даше пришлось самой дать имя своему возлюбленному. Она назвала его Принцем, а он ее — Куколкой.

Поначалу общение Принца и Куколки не выходило за пределы чата, но вскоре им захотелось большего. И однажды ночью, когда дома все спали, Даша покинула Землю.

Это была незабываемая ночь. Даша уже знала, где ей предстоит оказаться, она думала, что звезда изнутри похожа на бушующий океан пламени, который не обжигает тело, а только ласкает его, потому что тело соткано из такого же пламени. Но все оказалось совсем не так.

Даша не учла, насколько сильно новое тело изменило ее чувства. Звездная плазма не воспринималась как пламя, она была похожа на воду, но не была такой плотной и поэтому почти не стесняла движений и не затуманивала взгляд. Даша оказалась в океане, невесомом, но поддерживающем тело на плаву, прозрачном на много километров вокруг. Всю ночь Даша и Принц резвились в ласковых волнах, то отдаляясь, то сливаясь воедино, их тела проникали друг в друга, но каждое сохраняло при этом свою целостность. Человеческие слова не способны передать ощущения Даши в эту ночь. И когда настало время возвращаться, она чувствовала себя Золушкой, покидающей бал в последнюю минуту перед тем, как карета превратится в тыкву, а платье — в лохмотья.

Энергетические существа, подобные Принцу, не знают любви в человеческом понимании этого слова, они размножаются делением, как амебы. Принц сам создал тело для Даши, отпочковав его от себя. Новое тело Даши было точной копией Принца, и память этого тела была памятью ее возлюбленного.

Психология эльфов (так назвала Даша эту расу) кардинально отличается от человеческой. Глубинные слои души Принца остались для Даши загадкой, мысли и эмоции, таящиеся там, были столь чуждыми, что девушка понимала, что никогда не сможет их осмыслить. Но она ясно видела, что там, в глубине, таится что-то такое же большое, сложное и непостижимое, как и человеческая душа.

Даша стала регулярно выбираться в страну эльфов, они с Принцем купались в бурлящих котлах звездной плазмы, ныряли в конвекционные колодцы, вместе с протуберанцами взлетали в корону звезды и приземлялись обратно в теплый и ласковый океан, в котором было так хорошо и свободно. Принц познакомил Дашу с друзьями, но они были ей неинтересны, потому что если Принца она хоть чуть — чуть знала, то его приятелей она не понимала совсем. Они были еще более чуждыми, чем Принц, в разговоре с ними можно было обмениваться только самыми простыми понятиями, и вскоре Даше стало казаться, что эльфы смотрят на нее как на слабоумную. Она стала избегать встреч с другими эльфами, они с Принцем вернулись к простым, но таким увлекательным развлечениям.

Структура эльфийского общества осталась для Даши тайной за семью печатями. Ясно было, что это не просто первобытное стадо летающих облаков, какая-то культура у эльфов была, но Даша не понимала в ней ничего, слишком велики оказались различия в системах понятий. Но кое в чем Даша разобралась. Принц был молодым ученым — биологом, что-то вроде аспиранта, он изучал белковую жизнь. С какой целью ее друг это делает, Даша не понимала, но она видела в памяти Принца, что он не желал никакого зла белковым существам. Они были ему просто интересны.

С самого начала их знакомства Принц хотел побывать на Земле. Он не сразу уразумел, что Даша не может отпочковать для него свою копию, что люди размножаются совсем по-другому. А когда он понял это, то стал донимать Дашу вопросами, требуя объяснить тот или иной аспект человеческой жизни. Он задавал вопросы, на которые юная девушка не могла ответить. Что такое любовь и чем она отличается от дружбы? Как происходит воспитание детей? Принц был потрясен, узнав, что человеческие дети появляются на свет неразумными и с пустой памятью. У эльфов новорожденный получает точную копию памяти родителя, нельзя даже сказать, какая из двух половинок распочковавшегося эльфа является новорожденным, а какая родителем, в первое время после деления они абсолютно одинаковы, индивидуальные различия появляются много позже. Как происходит превращение неразумного существа в разумное? Как информация передается из поколения в поколение? У эльфов, оказывается, нет никакого аналога письменности, для хранения информации они не пользуются ничем, кроме собственной памяти.

А для Даши стало откровением то, что эльфы потенциально бессмертны. Рано или поздно каждый эльф погибает от несчастного случая, но у них нет старости и связанных с нею болезней, на планете Принца вообще нет четко очерченных стадий жизненного цикла, в организме местных жителей не происходит существенных изменений от рождения и до самой смерти.

Дашу удивило, что Принц совсем ничего не знает о гуманоидах.

— У вас есть ученые, — сказала она однажды. — Неужели они никогда не разговаривали с гуманоидами так же, как ты беседуешь со мной?

— Я никогда не слышал, чтобы кто-то из наших дружил с гуманоидом, — ответил Принц.

— Значит, ты первый, — сказала Даша и рассмеялась.

Принц не рассмеялся в ответ, у эльфов много разных эмоций, но ни одна из них не воспринимается человеческим сознанием как смех.

Седьмого ноября прошлого года Принц побывал на Земле в первый и последний раз. Родители Даши ушли в гости, а она осталась дома. Даша выждала пятнадцать минут, оделась и вышла на улицу. Прохожие не могли догадаться, что она поддерживает постоянную мысленную связь с энергетическим существом с далекой звезды, не знал этого и симпатичный молодой человек, телу которого Даша отдала свою девственность.

Явление Принца на Землю произошло просто и буднично. Даша выбрала того, кому суждено стать носителем нематериальной души Принца, некоторое время шла за избранным по пятам, а когда он приостановился у входа в подъезд, дала сигнал Принцу. Через пару секунд они пошли обратно, но теперь в теле интеллигентного и симпатичного молодого человека обитала совсем другая душа.

Земля Принца разочаровала и даже испугала. Он никогда не покидал своего мира и не знал, что бывают миры, где можно поскользнуться и упасть, он не знал, что такое холод, а необходимость регулярно употреблять пищу его ужасала. Эльфы не едят и не пьют, их подпитывают энергией особые поля, пронизывающие фотосферу звезды и доступные всегда и везде, как воздух на Земле. А тут надо есть, пить, избавляться от отходов жизнедеятельности, следить за температурой тела, за равновесием, осторожно переходить дорогу…

— Ваш мир ужасен, — заявил Принц. — Ваши тела излишне сложны и потому ненадежны, ваша техника неудобна и опасна, вашу этику невозможно понять. Самые простые потребности вы обставляете таким количеством ритуалов, что вся жизнь становится похожей на сложную интеллектуальную игру. Неудивительно, что вы смертны.

Услышав эти слова, Даша захотела возмутиться, но передумала, потому что вспомнила, как тщетно она пыталась разобраться в глубинных слоях памяти Принца. Девушка не стала вступать в спор. Их с Принцем миры слишком сильно различаются, да и сами они слишком непохожие, каждый из них воспринимает лишь крохотную часть личности другого. Большая часть мыслей и чувств остается за пределами восприятия, и наивно полагать, что Даша и Принц смогут познать друг друга настолько, чтобы полюбить по-настоящему. Даша читала в Интернете, что, когда человек впервые встречается в реале со старым другом по чату, он часто не может поверить, что перед ним тот же самый человек. Общение в чате и встреча в реальном мире — совсем разные вещи. Они с Принцем, правда, общались живьем на его родине, но это не считается, страна эльфов слишком похожа на красивую сказку, чтобы в ней можно было уделить собеседнику должное внимание.

Даша не прогнала Принца, она решила не нарушать данное обещание. Она привела эльфа домой, и они занялись сексом. Принц действовал аккуратно и бережно, но абсолютно механически, он не любил ее ни душой, ни даже телом, он просто совершал сложный ритуал в безнадежной попытке понять скрытый в нем смысл.

Пару лет назад Даша читала фантастический роман про инопланетян, прибывших на Землю; один из них был разоблачен, когда ел лимон вместе с кожурой, откусывая здоровенные куски и всем видом выражая удовольствие. Принц временами был похож на того инопланетянина.

Пришло время заканчивать визит, они оделись, собрались, Даша проводила Принца до того самого подъезда, и там он покинул временное тело. А потом Даша пришла домой. По дороге она думала, что будет долго рыдать, уткнувшись в подушку, но этого не произошло. Просто ей стало грустно и одиноко.

Их общение с Принцем быстро сошло на нет. Несколько раз Принц просил организовать еще одну экскурсию на Землю, но Даша отвечала отказом, не объясняя причин. А потом просьбы прекратились, а сам Принц исчез из чата. У Даши был его личный идентификатор, она могла связаться с Принцем в любой момент, но ни разу не воспользовалась этой возможностью. Она не видела смысла в продолжении знакомства.

А потом появилась бабка. Грязная и оборванная старая бабка, такие часто роются в мусорных баках в поисках пустых бутылок и других подобных вещей. Бабка подстерегла Дашу у подъезда и решительно преградила путь.

— Стой! — проскрежетала она голосом Бабы Яги. Даша почему-то сразу поняла, что бабка не просто выпрашивает десять рублей на хлебушек.

— Комитет защиты порядка имеет к тебе вопросы, — продолжала бабка. — Я специальный агент Джеймс Бонд.

Даша хихикнула. Она снова вспомнила эпизод про инопланетянина, пожирающего лимон.

— Я не сказала ничего смешного, — насупилась бабка. — Сосредоточься и отвечай ясно и четко. Кого ты привела в свой мир? Дай краткую характеристику.

Даша попыталась все объяснить, но это было бесполезно. Так же как и Принц, бабка упорно отказывалась понимать, что такое романтичная и бестолковая девичья влюбленность.

— Не отклоняйся от главного, — сказала бабка. — Мне нужны координаты планеты, с которой пришел твой Принц.

— Это не планета, — начала Даша, но тут же осеклась.

— Продолжай, — сказала бабка.

Даша встала со скамейки, повернулась к бабке лицом, нагнулась, уперев руки в колени и сказала, негромко, но решительно:

— Это не твое дело, Джеймс Бонд.

И добавила еще три слова, одно из которых было матерным. После этого Даша вошла в подъезд. Агент — бабка ее не преследовала.

Даша поднялась в квартиру, сняла дубленку, шапку и сапоги, и в этот момент в прихожую вышла ее мама.

— Продолжаем разговор, — произнесла она, и внутри у Даши все похолодело.

Мама, которая больше не была мамой, продолжала:

— Ты непочтительна. Это не останется безнаказанным.

Удар торцом скалки в солнечное сплетение опрокинул Дашу на ковер. Несколько секунд девушка не могла вдохнуть, затем дыхание нормализовалось, но ее тут же вырвало.

— Координаты планеты, — требовала мама.

Даша разрыдалась. Она плакала не оттого, что ей было больно. Дело было даже не в том, что впервые с тех пор, как она вырвалась в Сеть, она почувствовала себя абсолютно беззащитной. Ее потрясло то, с какой легкостью инопланетная тварь захватила тело ее мамы. Раньше Даша считала, что ее странствия в Сети — личное дело, но теперь она поняла, какую боль она может причинить своим близким. Что может быть страшнее, чем быть безвольной куклой в руках инопланетного чудовища? А ведь совсем недавно Даша сама сотворила подобную вещь с хорошим симпатичным парнем, который не сделал ей ничего дурного и которого она даже не знала раньше!

Даша рассказала все. Тварь, захватившая тело ее мамы, допрашивала девушку почти час, и все это время Даша стояла на коленях, не в силах отползти от лужи собственной блевотины. Ей было слишком страшно, в тот день она впервые поняла, что такое быть парализованной страхом.

Потом тварь ушла. Мама снова стала мамой, она помогла Даше подняться и убрать, мама была страшно перепугана, она пила валерьянку и корвалол, а на следующий день, отпросившись с работы, поволокла Дашу в поликлинику.

Невропатолог, усталая и замученная жизнью пожилая женщина, не сказала ничего дельного. В переходном возрасте случаются подобные инциденты. Если припадок повторится, можно будет выписать направление на обследование, но пока это не положено, потому что очередь на обследование занята на полгода вперед и записывают в нее только по показаниям. Можно, конечно, все сделать быстрее, но тогда придется заплатить, и у докторши как раз есть координаты одного ее хорошего коллеги, который сделает все анализы оперативно и за умеренную цену.

Для Даши и ее мамы умеренная цена оказалась неподъемной.

Девушка долго убеждала маму, что это был просто несчастный случай, что чувствует себя великолепно и волноваться нечего. В конце концов мама сделала вид, что поверила ее доводам, но Даша понимала, что мама продолжает волноваться, и не только из-за того случая, который считает припадком. Странные и необъяснимые перепады в настроении Даши, несколько случаев, когда мама заставала ее врасплох во время контакта с Сетью — все это сливалось в четкий и страшный образ. Даша знала, что демонстрирует клиническую картину эпилепсии, и понимала, что мама тоже это знает. Если бы у них было больше денег, в жизни Даши появились бы врачи в большом количестве, но нужного количества денег не было, трудно сказать, к сожалению или к счастью.

После этого случая девушка стала воспринимать Сеть по-другому. Она поняла, что контакт с Сетью — дело не только увлекательное, но и опасное. Войдя в Сеть, Даша открыла себя инопланетному злу, но она больше не могла оставаться беззащитной, она просто не имела на это права.

Даша стала искать в Сети информацию, которая могла бы ей помочь, это было непросто, но она справилась. Она стала хакером, пусть не совсем крутым, но хакером. Самое большее, что она умела, — применять методики, уже опубликованные в Сети, придумать что-то свое было выше ее сил, но это и не было нужно, потому что она нашла очень интересные данные. Можно даже сказать, потрясающие.

Птицеподобные существа, появившиеся на планете ангелов, которых Даша назвала архангелами, имеют очень своеобразную психику, они способны взаимодействовать с Сетью напрямую, без посредничества технических устройств. И что самое удивительное, их ментальная техника годится и для других рас. Все, что нужно для того, чтобы ее освоить, — ненадолго побывать в теле архангела или ангела.

Даша стала ходячим живым терминалом и не просто терминалом, а складом хакерских программ, в любой момент готовых к применению. Она стала самой настоящей волшебницей, хотя ее волшебство действовало только в Сети. Девушка всегда имела при себе терминал, которым могла воспользоваться в любой момент и в любом мире, и еще она могла в меру своих знаний и умений воздействовать на работу Сети. Создать изолированную зону было выше ее сил, пробить астральный барьер — тем более, а вот взломать планетарный узел, к тому же плохо сделанный, оказалось по плечу.

Инопланетный агент Бонд больше не появлялся, наверное, рассказ Даши его полностью удовлетворил. Девушка начала успокаиваться, ей стало казаться, что кошмары навсегда ушли в прошлое, но однажды она обнаружила, что на Земле появился планетарный узел.

Это могло означать для Даши только одно — на Землю пришли чужие. Если бы земные ученые пробились к Сети самостоятельно, об этом давно трубили бы все газеты. А раз в прессе ничего об этом не говорят, значит, дело нечисто. Хотя Даша допускала, что узел могли создать люди, а информацию хорошо засекретить. Наученная горьким опытом, Даша решила проверить все сама. Если бы не кусочек Вудстока в моей голове, она бы все быстро поняла и, наверное, сама предложила свои услуги Габову. Но, к несчастью для нас всех, агент Вудстока сразу же поднял тревогу и заглушил узел, воспользовавшись телом Василия Зильбермана.

Даша поняла, что начало сбываться то, чего она боялась, — чужие проникли на Землю и готовят захват планеты. По нормам межпланетного права создание своего узла на чужой планете означает грубейшее нарушение суверенитета этой планеты, существа, явившиеся с добрыми намерениями, так не поступают. А если учесть еще то, как играючи они пресекли Дашину попытку провести разведку, приходится признать, что люди столкнулись с высокотехнологичной расой, которую не остановить, имея только те знания, которыми обладала Даша.

Девушка провела несколько экспериментов и убедилась, что узел вовсе не прекратил существование, а его просто спрятали. Не понимаю, как Даша сумела обнаружить, что основные функции узла по-прежнему работают. Насколько я себе представляю принципы работы Сети, это абсолютно невозможно. Надо обязательно подсадить в ее тело недели на две какого-нибудь хакера с дипломом Вудстока.

И вот теперь, когда Даша в очередной раз вошла в Сеть, астральное пространство внезапно пронзила мощнейшая помеха, сделавшая контакт с Сетью невозможным. Ее выбросило из Сети, а тремя секундами позже в ее тело вселился я.

8

Мы встретились в условленном месте — на детской площадке метрах в трехстах от школы. Мне пришлось ждать, когда у Даши закончатся занятия — в современной школе удрать с уроков не так-то просто. Многие думают, что школьная охрана защищает школьников от гопников и торговцев наркотиками, но это не так, главная функция охранников — следить, чтобы дети пользовались сменной обувью и не уходили с занятий раньше времени. Хорошо, что во времена моей молодости этого маразма не было.

Выбирая себе тело, я задал жесткие ограничения. Мне не хотелось оказаться немощной старушкой, выгуливающей внучка, и уж тем более самим внучком, взирающим на мир из коляски. Интересный вопрос, кстати — может ли путешественник по Сети вселиться в тело младенца, и если да, то какие потом будут последствия для путешественника и для младенца? Но узнавать правильный ответ экспериментальным путем что-то не хочется.

Я потребовал, чтобы мое тело принадлежало мужчине от двадцати до сорока лет. Я рассчитывал, что вселюсь в случайного прохожего, срезающего путь через детскую площадку к автобусной остановке, но мне не повезло. Когда мир переключился, я обнаружил, что качу перед собой коляску с восьмимесячным младенцем, а рядом и чуть впереди гордо шествует трехлетний ребенок, распевающий песенку про пластилиновую ворону.

— …седло большое, ковер и телевизор в подарок сразу вручат, а может быть, вручат, — продекламировал ребенок, на секунду задумался, повернулся ко мне и спросил: — Папа, а что дальше?

Я смутился и выдал команду на возвращение. Надо попробовать еще раз и выбрать точку перемещения подальше от детей.

Вторым объектом стал в стельку пьяный гражданин, разлегшийся на скамейке у подъезда и уже начавший замерзать. Я мог бы протрезветь его усилием воли, техника самоконтроля, обретенная на Вудстоке, позволяет проделывать и не такие фокусы, но мне не хотелось пугать Дашу. Сначала бабка, потом алкаш…

Я решил не искушать судьбу и сменить тактику. Дождавшись назначенного времени, я переместился в тело Даши, осмотрелся и выбрал подходящую кандидатуру — идущего мимо задумчивого молодого человека в очках с большим пакетом, в котором угадывались две-три пивные бутылки. Лицо у него глуповатое, но так даже лучше, Даша будет меньше бояться.

Я зафиксировал пространственное расположение своего будущего тела, сформулировал запрос, вернулся в собственное тело и немедленно выдал запрос в Сеть. Все прошло замечательно, молодой человек плавно изменил курс и сел на скамейку рядом с Дашей.

— Привет, — сказал я.

— И тебе привет, — настороженно отозвалась Даша. — Это ты только что во мне шарился?

— Я. Извини, никак не мог подобрать подходящее тело. То папаша с двумя детьми, вон тот, — я указал пальцем, — то алкоголик на лавочке… Пришлось осматриваться на месте.

Даша хихикнула, в ее ауре я уловил облегчение.

— Слава богу, — сказала она, — а то я уж испугалась. Я и так струсила, смотрю в тетрадку, а там целая страница моим почерком исписана, а я не помню, чтобы я это писала. Все, думаю, крыша поехала.

— Извини, — сказал я, — не хотел тебя пугать. И еще раз извини, что в тебя вселился. Мы-то думали, ты шпион пришельцев.

Даша снова хихикнула.

— А я думала, это вы шпионы пришельцев. Кстати, вы— это кто?

— ФСБ России.

Даша звонко рассмеялась.

— Класс! — воскликнула она. — КГБ против Джеймса Бонда, как в старые добрые времена. Ты — генерал Гоголь?

— Не угадала, — сказал я. — Меня зовут Андрей Сигов и никакой я не генерал, у меня вообще воинского звания нет, я как бы внештатный агент.

— Стукач? — уточнила Даша.

— Не совсем. Скорее, боевой агент для особых поручений.

— Киллер?

— Пока нет. Для ФСБ я еще никого не убивал;

— А для кого убивал?

— Для себя. Я имею в виду, в целях самозащиты.

Я ожидал, что Даша начнет расспрашивать, сколько народу я истребил и при каких обстоятельствах, но она спросила совсем о другом:

— Это страшно? — спросила она, и ее голос прозвучал тихо и как-то безнадежно. Я пожал плечами.

— Трудно сказать. Когда убил первого, я даже не сразу понял, что сделал — он напал на меня сзади, хотел взять живьем, но не рассчитал силы. Я отобрал у него нож и пырнул в живот. Дашу перекосило.

— Фу, — сказала она, — как противно. Ты, наверное, крутой?

— Смотря что ты имеешь в виду. У моего базового тела нет бритого затылка, я не ношу на шее золотую цепь, а езжу я на стареньком «пассате». Точнее, ездил, пока не угнали.

— Не бандит — уже хорошо, — констатировала Даша. — Военный?

— Не угадала. Профессиональный промышленный шпион, по сути, тот же бандит, но с другими понятиями. Я не такой отморозок, как большинство из них.

— Тебя наняли фээсбэшники, чтобы ты делал в Сети грязную работу? — предположила Даша. — Или нет, подожди, я угадаю. Тебя не наняли, а заставили, правильно? Как в фильме «Никита»? Поймали на месте преступления, сказали, что посадят за убийство…

— Снова не угадала, — перебил я ее. — Я случайно открыл выход в Сеть и так получилось, что открыл я его для них. Моего друга убили, сам я застрял в средневековом мире, там, кстати, я и совершил то убийство, о котором рассказывал. Фээсбэшники стали расследовать убийство моего друга, нашли терминал…

— Какой терминал? Ты пользовался биоэлектрическим маяком? Он же исчезает, когда ты уходишь в Сеть.

— Потом он возвращается вместе с тобой.

— Но он не действует в том мире, в который ты переходишь. Ты можешь либо вернуться обратно, либо строить еще один маяк уже там.

— Да, я знаю. Мы тогда еще не обладали знанием, что можно носить терминал в своей голове. Кстати, до меня только сейчас дошло — во вселенной ведь этого никто не знает, кроме тебя и архангелов.

Даша недовольно скривилась.

— Теперь еще ты знаешь, — заметила она. — А подглядывать нехорошо.

— Извини, но…

— Да, знаю, вы думали, я шпион пришельцев. А как вы научились ставить помехи в планетарном масштабе?

— Понятия не имею. Об этом тебе надо с фээсбэшниками поговорить.

— Полагаешь, они поделятся информацией?

— Думаю, поделятся. Такие специалисты, как ты, им нужны.

— Какой я там специалист! — махнула рукой Даша. — Я почти ничего не умею, даже ваш узел не смогла толком взломать.

— Уже неплохо для человека, который… Нет, про Вудсток рассказывать я ей не буду. Пусть Габов просветит, если сочтет нужным.

— Что который?.. Секреты? Всюду секреты, — констатировала Даша и неожиданно спросила: — Про комитет защиты порядка в моей памяти прочитал?

— Я и раньше про него знал, даже с Джеймсом Бондом один раз лично разговаривал.

— Как?! Когда?

— В январе. Понимаешь, я тоже отнял терминал у маньяка…

Даша снова расхохоталась.

— Ну ни фига себе! — воскликнула она. — Тебя тоже пытались изнасиловать?

— Не меня, мою соседку. Прямо в подъезде. Я ему стал морду бить, а он выхватил деструктор и чуть меня не распылил.

— Какой деструктор?

— Молекулярный. Принцип действия такой же, как у терминала, как ты его называла…

— Биоэлектрический маяк.

— Да, биоэлектрический маяк. Только деструктор энергию не рассеивает, а концентрирует, как лазер. Любое твердое тело в труху распыляет, кроме стекла и пластмассы, которые для этого луча прозрачны.

— Потому что они аморфные, — констатировала Даша.

— Какие?

— Твердые тела бывают кристаллические и аморфные. Стекло, пластмасса, смола, клей засохший — аморфные вещества, а все остальные — кристаллические.

— А органика?

Даша наморщила лобик. «А ведь она очаровательная, — подумал я, — хоть и молодая еще. Что же это происходит со мной? Не успел по Эзерлей погоревать как следует, а уже на девчонок заглядываюсь, причем на несовершеннолетних. Обалдеть можно».

— Там все сложнее, — продолжила Даша. — А на органику этот деструктор действует?

— Действует. Я проверял, за секунду превращает кактус в вонючую жижу, только внешняя оболочка остается.

— А источник энергии какой?

— Одна большая батарейка. Знаешь, такую в настенные часы ставят.

— Круто, — сказала Даша и вдруг улыбнулась. — А у нас хороший обмен информацией получается, продуктивный. Так ты про Джеймса Бонда рассказывал…

— Да. Комитетчики преследовали того маньяка, у которого я отобрал терминал. Мы с Женькой (это мой начальник бывший, его потом убили), так вот, мы с Женькой сидели в офисе, разговаривали, вдруг входит в кабинет Женькина секретарша и говорит: я агент Джеймс Бонд, всем оставаться на местах, сознавайтесь, гады.

— В чем сознаваться?

— Женька тоже спросил, в чем. Она вначале стала пургу гнать, пыталась на психику надавить, а потом посмотрела на терминал внимательно и говорит, извиняйте, ребята, ошибочка вышла, не тот маньяк. Вы, говорит, тоже козлы, только вам обвинение не предъявлено, а потому гуляйте. И все.

— Что все?

— Ушла она. В смысле, Джеймс Бонд ушел. Ирочка очухалась, глазками хлопает и спрашивает, что я тут, говорит, делаю?

— Женьку она убила?

— Нет, Женьку люди убили, клиент один нехороший. Но это совсем другая история, с Сетью не связанная.

— Понятно, — сказала Даша. — Получается, ты тоже ничего не знаешь.

— Ну почему же ничего? Кое-что знаю. Например, на какой планете базируется комитет защиты порядка. Даша аж вздрогнула.

— На какой? — спросила она.

— На любой, — ответил я. — Понимаешь, комитет защиты порядка — не конкретная организация. На каждой цивилизованной планете таких комитетов несколько штук, да и у нас политические партии тоже можно считать комитетами защиты порядка. Джеймс Бонд тебе называл, с какой он планеты?

— Нет.

— Мне тоже. Отсюда следует очевидный вывод.

— Маскируется?

— Вот именно. И еще одно. Это существо не пользуется звуковой речью.

— Почему ты так решил? — удивилась Даша.

— При переводе на другой язык имена собственные сохраняются, но если у объекта нет звукового имени, Сеть дает ему имя, которое берется из памяти тела пользователя. Пришелец назвался Джеймсом Бондом, потому что Сеть решила, что это имя подходит лучше всего.

— Сеть решила или подсознание?

— Не знаю. Да и какая разница?

— Никакой, — согласилась Даша. — Так что ты мне предлагаешь? Работать на ФСБ?

— Я ничего не предлагаю. Я простой агент, решений не принимаю. Я вернусь обратно в свое тело и напишу отчет о нашей встрече, а начальство будет думать, что с тобой делать. Я буду рекомендовать предложить тебе сотрудничество.

— Как это будет выглядеть? — спросила Даша. — Лично я не против съездить в Москву или даже надолго приехать, но маме надо будет что-то сказать, чтобы она меня отпустила. Или с собой ее взять.

— Они Что-нибудь придумают.

— Хорошо, — сказала Даша. — Будем ждать.

Она поднялась со скамейки, накинула на плечо сумку с учебниками и пошла прочь. А я смотрел ей вслед и чувствовал себя педофилом.

9

Вернувшись в свое тело, я немедленно позвонил Габову. Против ожиданий, разговор получился очень коротким, Габов не стал выслушивать все подробности, он быстро уяснил главное, велел писать подробный отчет и отключился. Я сел за отчет, дело пошло быстро, к восьми вечера я его закончил, а к девяти — отправил по Интернету Габову. Целый час ушел на то, чтобы скачать и инсталлировать программу шифрования и настроить ключевую систему. Под конец Габов обозвал меня ламером и сказал, что быстрее было бы мне приехать на Лубянку с флэшкой в кармане.

Я спросил, что делать дальше, Габов ответил именно то, что я ожидал услышать.

— Ничего, — сказал он. — Ждать. Знаешь, что самое трудное в обязанностях контрразведчика? Сидеть и ждать. В нашей работе девяносто девять процентов времени уходит на ожидания, когда что-то произойдет.

— А чего мы сейчас ждем? — спросил я. — Лично я прежде всего хочу разобраться с теми деятелями, которые на меня охотятся. Когда я согласился с вами сотрудничать, я думал, что узел взломали они, но Даша с ними явно не связана.

— Не скажи, — возразил Габов. — Кое-какое отношение она к ним имеет.

— Какое же?

— Ее допрашивал тот же самый Джеймс Бонд.

— Не уверен, что тот же, — заметил я. — Какое имя приходит в голову первым, когда думаешь о суперагентах?

— Штирлиц, Зорге, Абель, Кузнецов, — начал перечислять Габов, но я прервал его.

— Это все ваш пантеон местечковый, — сказал я. — Большинство людей и не знают, кто такой Зорге. Лично я не помню, кто такие Абель и Кузнецов.

— Позор тебе. Ну тогда Шерлок Холмс, майор Пронин или ангелы Чарли.

— Кто?

— Ангелы Чарли. Был такой фильм попсовый, гадость редчайшая, смотреть невозможно, разве что посмеяться. Да, я согласен, с Джеймсом Бондом по популярности никто не сравнится, но все равно совпадение слишком примечательное, чтобы его сразу отбрасывать. Я бы поставил три к одному, что эти два Джеймса Бонда — одно и то же лицо.

— Допустим, — сказал я. — И что из этого следует?

— Если я прав, получается, что как только мы поймаем того Джеймса Бонда, который охотится на Принца, то мы поймаем и того Джеймса Бонда, который охотится на тебя.

— Думаешь, в больнице тоже был Джеймс Бонд?

— Не знаю, — сказал Габов. — Допускаю такую возможность, но считаю ее маловероятной. У нас задания на установку и на ликвидацию обычно поручают разным— людям, тут нужны разные склады характера.

— Но ты считаешь, что они точно из одной организации.

— Похоже на то.

— Почему?

— На Земле работает не так много пришельцев.

— Зильберман говорил про шестьдесят шпионов только в России, — заметил я.

— Это не шпионы, а наблюдатели. Ученые — этнографы, культуроведы, всякие другие придурки. Ни одна из серьезных разведок не имеет на Земле постоянной резидентуры.

— Ты уверен?

— Мы провели большую зачистку, всем выявленным инопланетянам разъяснили, что статус планеты изменился и что отныне надо себя вести в соответствии с новыми правилами. А именно — покинуть планету и не возвращаться, пока на Земле не появится портал с гостевыми телами. Все шестьдесят с лишним законопослушных граждан вежливо извинились и дружно покинули Землю. Вместо них на Землю никто не прибыл.

— Может, вы не заметили?

— Все может быть. Мы не боги, могли и во второй раз облажаться.

— А в первый раз когда?

— Когда украинская школьница взломала планетарный узел. Ты прав, нельзя исключать, что чужую резидентуру мы просто не видим, но аналитики считают, что это маловероятно. Вряд ли у противника есть отработанная схема проведения спецопераций в мирах вроде нашего. У нас сейчас сложилась очень необычная ситуация — мы скачиваем технологии раз в сто быстрее, чем успеваем осваивать, наука опережает экономику лет на двадцать, если не больше.

— Всего-то? — засомневался я. — Если так, то получается, что к 2025 году мы бы сами научились делать терминалы Сети.

— Нет, — сказал Габов, — конечно же, нет. Я имел в виду, что к 2025 году мы сумеем реализовать в железе то, что выкачали из Вудстока за первый месяц. Вудсток — колоссальный источник информации, и выдает он ее структурировано. Информацию, слитую с Вудстока, не нужно осмысливать, всем, что узнал, ты можешь пользоваться сразу, ты покидаешь Вудсток готовым специалистом. Обычно новые миры вливаются в Сеть постепенно, весь процесс занимает не менее двухсот лет. Вот ты что на Вудстоке изучал?

— Боевые искусства.

Странно, что он этого не помнит.

— Да, точно. Тебе сколько времени потребовалось бы, чтобы научиться всему этому без Вудстока?

— Да это невозможно!

— Возможно. Посетить десять — двадцать планет с принципиально различными биосферами, на каждой провести лет по десять, в совершенстве освоить местную технику боя, потом лет пятьдесят осмысливать освоенное…

— Достаточно, — перебил я Габова. — Я все понял. Мы развиваемся гораздо быстрее, чем обычная раса, недавно подключившаяся к Сети. И что?

— А то, — сказал Габов, — что оснащение специальных служб у нас опережает общее развитие планеты лет на триста, если не больше. У нас варварский мир с цивилизованной службой безопасности. Если работать с нами как с варварами — разоблачим немедленно, а как с цивилизованным обществом работать с нами тоже нельзя. У нас, например, порталов нет, шпиона под туриста не замаскируешь, к нам вообще туристу нельзя легально прибыть. Простейшая задача — физически заслать разведчика в исследуемый мир— и та не решается. Конечно, можно начать войну, но ведущие державы к этому еще не готовы.

А вот это что-то новое.

— Какие ведущие державы? — спросил я. — Разве в Сети есть ведущие державы?

— Есть. В нашем секторе считается, что всем заправляют Нисле и Шотфепка, но за последние сто лет здорово усилился Сфек, лига земноводных тоже укрепляет позиции и ведет себя все агрессивнее, на Тутле недавно революция произошла, она начинает выбираться из отстоя. А еще есть Иссепла и Сершла, они считаются союзниками Нисле, у них тоже не все гладко…

— Подожди, — перебил я Габова. — Я побывал на шести планетах, не считая Земли, а если прибавить рай, из памяти Даши, то на семи. Все планеты настолько разные…

— Я же говорю — в нашем секторе, — уточнил Габов. — Сэон в наш сектор не входит, Блубейк тоже, Сорэ — тем более.

— А что это такое — сектор?

— Совокупность планет, населенных разумными расами, обладающими достаточно сходной психикой, чтобы был возможен культурный обмен. Помнишь, ты смотрел фильм на Шотфепке? Почти как у нас, странно, но понятно. Если бы ты посмотрел фильм, отснятый на Ни еле или на Сершле, ты бы тоже все понял. А вот на Сэоне ты бы не разобрал ничего. А на Блубейке фильмов вообще нет.

— А на Сорэ?

— Понятия не имею. О Сорэ в энциклопедии ничего нет, да и в остальной Сети тоже пока ничего не нашли. Если не в курсе, что такая планета есть, то и не найдешь ее. Так к чему я все это говорил…

— Нисле к войне не готово, — напомнил я.

— К войне-то они всегда готовы, — вздохнул Габов. — Семь лет назад они такой Армагеддон на Леле устроили, не дай бог никому. Вот разведку вести они не готовы. Возможно, у них сейчас аналитики ломают головы, что у нас происходит. Тогда нам не повезло. Но есть шанс, что они еще ничего не заметили. То есть, конечно, заметили, что мы развиваемся немного необычно, но масштабы отличий еще не оценили. Тогда нам повезло крупно. А если они уже во всем разобрались… боюсь, через месяц — другой можно ждать гостей.

— Понял, — сказал я. — Значит, сидим и ждем, пока не опухнем, правильно?

Я был абсолютно уверен, что Габов скажет «правильно», но ошибся.

— Можно и так, — сказал Габов. — Но можно и по-другому. Я правильно понял, что ты был бы не прочь пообщаться с Джеймсом Бондом?

— Разве это возможно?

— Есть одна идея… Ребята намедни разобрались, как можно подсунуть планетарному узлу в точке прибытия липовый идентификатор путешественника. А если еще добавить методику архангелов, которую твоя Даша раскопала…

— Она не моя, — прервал я Габова, кажется, излишне резко.

— Да — да, конечно, не твоя, — согласился Габов. — Извини, оговорился. Так вот, если ты сначала вправишь себе мозги у ангелов, а потом мы в тебя загрузим кое-какой набор программ, ты сможешь обманывать не только планетарный узел, но и вообще практически любое оборудование. Даша помнит личный идентификатор Принца…

— Можешь не продолжать, — сказал я, — я все понял. На меня навешивают идентификатор Принца, я отправляюсь на Нисле, и если мне повезет, то меня не схватят и не посадят в изолированную зону, а если мне очень повезет, то я поймаю Джеймса Бонда…

— Не совсем так, — остановил меня Габов. — Мы навесим на тебя идентификатор Принца, и для любого чужого оперативника ты будешь выглядеть как Принц. Ты не будешь надолго задерживаться на Нисле. Просто совершишь короткий вояж по всем развитым планетам, а потом вернешься обратно на Землю. Мы поместим тебя в изолированную зону, уберем ложный идентификатор, и ты снова станешь самим собой. Если Принца еще не поймали, Джеймс Бонд обязательно за тобой увяжется, а если не сам Джеймс Бонд, то кто — нибудь из его коллег точно. Он проследит твой путь и подумает, что мы тебя поймали и посадили под замок. Вот тогда мы с ним и поговорим.

— А если во время этого вояжа меня схватят? — поинтересовался я.

— Риск есть, — согласился Габов. — Именно поэтому я не приказываю, а предлагаю.

— Хорошо, — сказал я. — Согласен.

— Так быстро? — удивился Габов. — Даже думать не будешь?

— А что тут думать? Если ты ни о чем не умолчал, риск вполне допустимый. Все нормально.

— Это Вудсток тебя научил так быстро принимать решения?

— Да я и раньше тормозом не был.

— Везет тебе, — вздохнул Габов. — Когда будешь готов?

— Завтра утром. Выспаться хочу.

— Разумно. Координаты рая ты запомнил?

— Планеты ангелов, что ли? Не запомнил, но, думаю, она и так легко найдется. У Даши в памяти столько информации…

— Хорошо. Перед тем как отправишься, позвони.

— Зачем? Последнее напутствие?

— Может, еще какая информация всплывет. Ну все, счастливо. Успехов тебе!

— И тебе тоже, — сказал я и повесил трубку.

И подумал: «Ну вот, еще в одну авантюру ввязался». Но почему-то не испытывал колебаний, естественных для такой ситуации. Что-то подсказывало, что я на правильном пути и иду по нему в верном темпе. Может, это Вудсток?

Вудсток не ответил на вопрос. Давненько уже он не отвечает на мои вопросы. Ничего, вляпаюсь в очередную передрягу, сразу заговорит.

10

Найти рай и впрямь оказалось несложно, для этого потребовалось всего лишь девятнадцать запросов, причем последние семь были уточняющими. Сомнений не было, планета, которую Сеть мне предлагает, — тот самый рай, в котором побывала Даша.

Я позвонил Габову и получил от него последнее напутствие, которое выражалось в том, что я должен беречь себя и не лезть на рожон. Я заверил Габова, что буду сама осторожность, и отправился в путь.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что планета в наш сектор не входит, да и ни в один из соседних тоже.

Я сидел на самом обычном насесте. Длинный горизонтальный штырь пересекал по диаметру широкую и длинную вертикальную трубу. Рядом со мной дремали ангелы, одним из которых был я. Бодрствовал только я, остальные пребывали в состоянии, похожем на кому, у них не наблюдалось даже намека на ауру.

Странно, что Даша назвала их ангелами. Может быть, в полете, если смотреть издалека, эти существа и похожи, но здесь, на насесте, они выглядели как большие белые совы.

Как-то лет пять назад у меня выдался трехчасовой перерыв между двумя деловыми встречами. Обычно в таких случаях я захожу в первый попавшийся бар и коротаю время за кружкой пива, но в тот раз я был за рулем, на дороге был гололед и рисковать не хотелось. Как можно убить три часа в центре Москвы? Путей много, но я выбрал неординарное решение — пошел в зоопарк.

Московский зоопарк зимой и летом — две большие разницы. Летом, особенно в выходные, он набит народом так, что к клеткам не пробиться, и куда ни кинешь взгляд, не видишь ничего, кроме бестолково орущих детей и озверевших мамаш. Однажды я даже видел пешеходную пробку на мосту, соединяющем старую территорию с новой. Люди толкались, кричали друг на друга, кто-то визжал, что сейчас задавят ребенка, другой вопил, что нечего было тащить сюда ребенка, тут и взрослым опасно… Кошмар! А зимой, особенно в не очень хорошую погоду — совсем другое дело. Посетителей немного, детей почти нет, зверей можно рассмотреть во всех подробностях, никто тебя не толкает, никто не орет дурным голосом, тишь да благодать.

То посещение зоопарка произвело на меня самое благоприятное впечатление. Особенно поразили две вещи — лев, неутомимо вышагивающий туда — сюда на десятиградусном морозе, и полярные совы. В большом вольере их было штук десять — двадцать, я так и не смог точно их сосчитать. Видно сову только тогда, когда она перелетает с места на место или встряхивается, сбрасывая свежевыпавший снег. Но стоит птице замереть, и она моментально растворяется на фоне снега.

Самое интересное, что полярные совы не совсем белые. Они покрыты редкими и мелкими черными крапинками неправильной формы, которые воспринимаются как мусор на снегу и делают маскировку идеальной.

Ангелы, сидящие на насесте, были похожи на изрядно подросших и потерявших клювы полярных сов. Белое оперение, большая круглая голова и крылья заставляют подсознание признать полярную сову самым похожим объектом на то, что видят глаза.

Я осторожно пошевелил крыльями. Если верить памяти тела, я могу летать. Сейчас мне нужно спрыгнуть с насеста, сложить крылья, спикировать вниз, затем пройти некий «изгиб», не знаю, что это такое, и вылететь на открытый воздух. Надеюсь, память тела не врет.

Я наклонился вниз, начал падать, судорожно захлопал крыльями и с трудом сохранил равновесие. Оказалось разжать пальцы на лапах и рухнуть в бездонный провал, залитый абсолютной и беспросветной тьмой, очень трудно — остатки человеческих рефлексов яростно протестуют против такого насилия над собой. Моя первая попытка не удалась — я оставался сидеть на насесте. Хорошо Даше, она была в шоке, когда впервые здесь появилась, ей не пришлось мучительно собираться с силами, чтобы отправиться в первый полет.

Еще два раза я пытался просто спрыгнуть с насеста, но в конце концов пришлось признать затею безнадежной. Интересно, что происходит с посетителями рая, которые в базовом теле не умеют летать? Никакого терминала поблизости нет, следовательно, незадачливому визитеру ничего не остается, кроме как вернуться обратно. Должно быть, интерьер портала специально сделан таким пугающим, чтобы сюда не зачастили бескрылые, желающие временно обрести крылья.

Пришлось воспользоваться техникой самоконтроля (спасибо Вудстоку), и только после этого я сумел расслабить пальцы и провалиться в зияющую черноту. Падение было необычно медленным и почти не ощутимым, низкая гравитация сделала его похожим на погружение в воду с камнем на шее. Разница только в том, что я могу дышать.

Падение постепенно ускорялось, но не очень быстро. Через несколько секунд мне стало казаться, что снизу дует, а еще через некоторое время это стало очевидным. Внезапный порыв ветра бросил меня в сторону, и я обнаружил, что лечу по горизонтальному тоннелю, в конце которого виден свет. Крылья рефлекторно расправились, я сделал первый взмах и полетел самостоятельно.

Тоннель кончился, и я вылетел на открытое пространство.

Открывшийся вид был потрясающим. Белая облачная равнина внизу, сверху — бледно — зеленое небо, яркое настолько, что на него трудно смотреть. Сзади гигантская серая башня, вздымающаяся так высоко, что ее вершина теряется на фоне ослепительного неба. А подножие башни растворяется в облаках. Именно растворяется, потому что облака полупрозрачны.

Я попробовал повернуть вправо, влево, а затем попытался сделать мертвую петлю, игнорируя запротестовавшие рефлексы. Рефлексы оказались правы — ангелы не умеют делать мертвую петлю. Я потерял скорость и стал падать вниз, как камень, лишь у самых облаков сумел снова выровнять полет.

Отдышавшись, я заметил, что в хвост ко мне пристроился другой ангел. Рефлексы, выработанные незабвенным F-19, потребовали набрать скорость, завалиться на крыло, совершить боевой разворот и поймать потенциального врага в перекрестье прицела. Но прицела не было, как и клавиатуры, на которой следовало давить backspace.

Заметив, что я обратил на незнакомца внимание, ангел замахал крыльями, быстро догнал меня и затормозил, уравнивая скорости. Тормозил он, распушив хвост и повернув крылья под углом к набегающему воздушному потоку, будто самолет выпустил закрылки.

Поравнявшись со мной, ангел издал длинную трескучую трель.

— Здравствуй, — перевело мое подсознание. — Давно хотел с тобой поговорить.

— Здравствуй и ты, — ответил я такой же трескучей трелью. — А кто ты?

— Ты знаешь меня как Джеймса Бонда, — представился мой собеседник. — Неудачное имя.

— Это точно, — согласился я. — Надо было другое выбрать. Майор Пронин, например.

— Теперь уже поздно. Если я буду часто менять имя, все запутаются.

— Ты откуда? — спросил я. — Нисле или Шотфепка? Джеймс Бонд негодующе фыркнул.

— Под дурака косишь? — спросил он. — Давай говорить как разумные существа.

— Давай, — согласился я. — Говори, разумный.

— Расскажи мне, что ты нашел в Сети, — потребовал Джеймс Бонд.

— А в задний проход тебе не подудеть?

— Не надо. — Джеймс Бонд не уловил сарказма в моих словах. — В наших нынешних телах это очень трудно, практически невозможно. Но если для тебя дудение в задний проход является непременным условием…

— Не является, — перебил я его. — Забудь. Ты не ответил на мой вопрос.

— На такие вопросы не отвечаю? — сказал Джеймс Бонд.

— Тогда я тоже не расскажу тебе, что я нашел в Сети, — заявил я.

— Зря, — сказал Джеймс Бонд. — Я понимаю, твоя раса агрессивна и недоверчива, но не стоит уклоняться от взаимовыгодного диалога. Я уполномочен провести обмен равноценной информацией.

— Тогда расскажи, кто напал на меня в больнице, — потребовал я.

— Я и напал, — спокойно сказал Джеймс Бонд. — Ты должен был умереть, но то, что ты нашел в Сети, вывело тебя из-под удара.

— Зачем ты напал на меня?

Задав вопрос, я понял, насколько идиотски он сформулирован. Только в мексиканских телесериалах злодей, услышав подобное, начинает подробно расписывать свои мотивы. К моему счастью, Джеймс Бонд, похоже, мыслил в категориях мексиканского сериала.

— Ты начал сканировать астрал, — сказал он. — Было решено убрать тебя, пока ты не обнаружил нашу деятельность.

— Какую деятельность?

— Ты так и не обнаружил ее? — удивленно спросил Джеймс Бонд. — Тогда я не буду про нее рассказывать. Он немного помолчал и добавил:

— И про причины нападения мне не следовало говорить.

— Послушай, Джеймс Бонд хренов, — сказал я. — Мне надоело все время оглядываться по сторонам и ждать, когда очередной козел снова соберется меня замочить. Я хочу жить спокойно. А для этого хочу знать, зачем ты меня преследуешь. Если тебе что-то от меня нужно, скажи, что именно, и мы обсудим условия сделки.

— Я уже сказал. Хочу знать, что дала тебе бомба.

— Какая бомба?

— Вегетативное существо, обитающее на изолированной планете.

— Какая же это бомба? Это просто живой склад знаний.

Джеймс Бонд громко хрюкнул, этот звук не нес лексической нагрузки, это было просто выражение сожаления по поводу того, что собеседник оказался таким дураком.

— Ты даже этого не понял! — с чувством прочирикал Джеймс Бонд. — Так знай же, глупый, любое знание есть бомба. Когда знаний немного, они не причиняют вреда, но когда молодая раса черпает их непрерывно, она захлебывается и наступает информационный коллапс. Знаешь, что это такое?

— Не знаю, — сказал я. — Расскажи.

— Он может проявляться по-разному. Техногенная катастрофа, война между локальными властителями, безответственный научный эксперимент, в итоге — катастрофа, отбрасывающая разумную расу на тысячи лет назад. Другой вариант — вырождение носителей разума. Если в ход идут ментальные стимуляторы, оно бывает стремительным, если проблема в безответственных манипуляциях с геномом, оно затягивается на несколько поколений. Результат всегда один — Вселенная получает еще одну расу безмозглых чурбанов.

— Я бывал на Шотфепке, — заметил я. — Ее обитатели не показались мне шибко умными.

— Гуманоиды особенно подвержены вырождению, им никогда не удается полностью избежать его. Только тщательное планирование общественной жизни позволяет воспарить над бездной самодовольной глупости вместо того, чтобы сверзиться в нее. Любой высокоразвитый мир балансирует между деградацией и тоталитаризмом, и хорошее правительство старается, чтобы этот факт был не слишком заметен народу.

— На Шотфепке живут рептоиды, — сказал я. — Они тоже склонны к деградации?

— Не так заметно, как вы, их психика более сбалансирована.

— Да ну!

— Ну да. Не перебивай меня. Итак, это две основные формы информационного коллапса. Третьей является культурная ассимиляция, когда представители одной расы начинают считать себя представителями другой. Нечто подобное мы видим здесь, на этой планете.

— Ангелы ассимилируются архангелами?

— Я сказал «нечто подобное». Не совсем, но близко. Ассимиляция ангелов идет необычно, за счет ненормально высокой инерции в их культуре. Здесь ассимиляция займет не менее двух тысячелетий, но почти всегда она укладывается в пять поколений. Четвертая форма коллапса — самоизоляция планеты, либо спонтанная, в результате безответственных опытов над Сетью, либо сознательная, дабы оградить общество от Сети, которая воспринимается массовым сознанием как источник угрозы. Пятая форма— необратимые изменения в обществе в результате массовой миграции. Шестая — глобализация общества…

— А сколько всего форм? — перебил я Джеймса Бонда.

— Основных — одиннадцать. А если считать дополнительные…

— Достаточно, — остановил я его. — Сколько времени, по-твоему, нужно Земле, чтобы нормально войти в Сеть?

— Не знаю, — сказал Джеймс Бонд. — Я не проводил нужных измерений и не буду этого делать, меня это не интересует.

— А что тебя интересует? Вудсток?

— Да, бомба.

Интересный эффект наблюдается, когда одно и то же слово дважды транслируется двумя подсознаниями. Он ведь уверен, что повторил слово, которое произнес я.

— Нас интересует именно бомба, — продолжал Джеймс Бонд. — Детекторы фиксируют постоянное возбуждение, какого не было никогда за все время наблюдений. Ты как-то сумел разбудить бомбу, и мы боимся, что она скоро взорвется.

— Мы — это кто?

— Комитет защиты порядка.

— Что это за комитет? Чем он занимается?

— Разве ты не понял? Мы занимаемся защитой порядка. Мы предотвращаем хаос и анархию, которые воцаряются там, где доступ к Сети остается без присмотра. Мы останавливаем тех, кто видит в Сети иллюзию собственной безнаказанности, кто приходит в иные миры, чтобы сеять в них зло. Мы с тобой впервые встретились, когда я преследовал существо, которое дало тебе терминал.

— Оно не дало мне терминал, — возразил я, — я забрал его силой.

— Да, я знаю, — согласился Джеймс Бонд. — Я был внутри тебя, и я знаю всю эту историю.

— Ты проникал в мое тело?!

— Да, один раз. Тогда на Земле не было узла, и я не нарушал законов. Я выяснил, что с тобой произошло, и понял, что твои действия неопасны. Ты и твой друг не хотели делать знание о Сети общедоступным, вы собирались воспользоваться им, чтобы обрести личное благополучие.

Когда варварский мир только начинает вливаться в Сеть, так бывает почти всегда. Все шло своим чередом до тех пор, пока другой твой друг не открыл путь к бомбе. Никто не ожидал, что с вашей планеты можно найти этот путь.

— Понятно, — сказал я. — А как насчет Принца?

— Кого?

— Месяца за три до меня в Сеть вошла одна девочка с Земли. Она пригласила к себе в гости энергетическое существо, которое назвала Принцем.

— Ах, это… Обычная история. Существо впервые побывало в чужом мире, мир ему не понравился, но зато пришелся по вкусу сам процесс, новизна ощущений и все такое. Существо стало перемещаться в другие миры, в том числе и в цивилизованные. Законов оно не знало, учиться не хотело, говорило, что законы — это плохо, а анархия — хорошо. С ним провели две разъяснительные беседы, результат отрицательный — он понял, что может быть наказан, и стал маскироваться, причем довольно ловко. Пришлось принять крайние меры.

— Крайние — это какие? — спросил я. — Ликвидация?

— В данном случае — да. Та девочка сообщила достаточно информации, чтобы его быстро поймали.

И тут я сообразил, что в памяти Даши была одна огромная несообразность, прямо — таки вопиющая.

— Зачем было вселяться в бабку или в ее мать? — спросил я. — Не проще ли было войти прямо в ее тело и узнать все оттуда?

— Я так и сделал, — сказал Джеймс Бонд. — Все, что было потом, было профилактической беседой. У меня сложилось ощущение, что она и сама не прочь похулиганить в Сети. Пришлось провести профилактику.

— Хорошие у вас методы, как в гестапо… Ну а сейчас почему ты ходишь вокруг да около? Вошел бы в мое тело, да и узнал бы все, что тебя интересует.

Джеймс Бонд издал негодующий писк, лишенный лексической нагрузки.

— Не пойму, — сказал он, — то ли ты прикидываешься дураком, то ли бомба использует тебя без твоего ведома. Нельзя войти в тело, уже подключенное к Сети.

Да? А я и не знал. В принципе логично, ведь если в одну и ту же голову одновременно вломится десяток путешественников, то от головы ничего не останется. И еще теперь стало понятно, зачем Габову был нужен дезориентирующий сигнал, когда я вселялся в Дашу. Чтобы от Сети ее отключить.

— Некоторое время назад, — сказал я, — я находился на родной планете в базовом теле. Я иногда подключался к Сети, но большую часть времени у тебя был шанс войти в мое тело.

— Не было у меня шанса, — мрачно признался Джеймс Бонд. — После твоего визита бомба поддерживает с тобой постоянный контакт. Твое тело можно захватить только в изолированной зоне, но не факт, что бомба позволит тебя изолировать.

Хорошо, что он не знает, что на Шотфепке меня все — таки смогли изолировать.

И тут до меня дошло.

— Так я практически неуязвим? — спросил я.

— Нет, — негодующе заявил Джеймс Бонд, — неуязвимых существ не бывает. Твоя защита достаточно хорошо организована, чтобы начать с тобой разговаривать, но недостаточно для того, чтобы ее нельзя было проломить.

— Ты имеешь в виду, что пробить мою защиту будет труднее, чем убедить меня все рассказать добровольно?

— Вот именно.

— Что ж, убеждай, — сказал я. — Я обязательно почитаю про информационный коллапс, спасибо за наводку. Но я не вижу причин рассказывать о том, что произошло на Вудстоке. Ты уж извини, но доверия ты не внушаешь.

— Почему? — в чириканье Джеймса Бонда прозвучало искреннее удивление.

— Потому что ты аморальный и беспринципный тип. Ты уже получил нужные данные, но все равно издевался над Дашей…

— Это была профилактика! — перебил меня Джеймс Бонд.

— В гробу я видел такую профилактику. И не перебивай меня. Итак, ты издевался над Дашей, ты… Да, я забыл сказать, ты не только беспринципный, ты еще и непрофессиональный. Только дилетант мог не подумать, что терминал можно отобрать.

— Только дилетант мог собрать терминал, который можно отобрать! Откуда я знал, что этот хулиган — такой дурак?

— Работа у тебя такая — все знать. Так на чем я остановился… Все, что я раньше говорил, это был, так сказать, голос разума, а теперь послушай голос эмоций. Ты захватывал мое тело, ты пытался меня убить, так какого черта я буду тебя слушаться? Для меня ты враг. А если это не так, то у тебя последний шанс убедить меня в этом.

— Я убеждаю, — сказал Джеймс Бонд без особой, впрочем, убедительности. — Но нельзя убедить того, кто не хочет видеть очевидные вещи. Я тебе говорю, что бомба опасна, а ты в ответ — что я твой враг. Если я твой враг, почему ты на Меня не нападаешь?

— Потому что я разумное существо, — сказал я. — Я не позволяю инстинктам решать вместо меня. В конце концов, ты мне помог, сообщил ценную информацию.

Тут мне в голову пришла дельная мысль. Я обратился к Сети и запросил личный идентификатор Джеймса Бонда. Когда он вернется в свой мир, я попробую проникнуть в его тело и, если мне повезет, узнаю все, что мне нужно.

— Счастливо оставаться, Джеймс! — сказал я. Я уже приготовился выдать команду на возвращение, но Джеймс Бонд злобно сказал:

— Тело верни на место, — и добавил: — Варвар.

Да, он прав, тело надо вернуть — незачем гадить без нужды, особенно на чужой планете, которая предоставила мне новые замечательные возможности. Впрочем, предоставила ли? Даша говорила, что достаточно провести немного времени в раю и ментальная техника станет доступной. Но девушка не была уверена, точно ли этого достаточно или надо что-то еще, что она сделала, сама того не заметив. Но ничего, если потребуется, я приду сюда еще раз.

Я развернулся и замахал крыльями, набирая высоту. За разговором мы улетели довольно далеко, обратно придется добираться не меньше получаса. Хорошо, что у ангелов развито чувство направления, иначе я ни за что не нашел бы дорогу к башне.

Джеймс Бонд летел сзади на почтительном расстоянии, он больше не пытался продолжить разговор.

Назад: УБЕЖИЩЕ — ЗЕМЛЯ

Дальше: 11