Они вернулись в город с победой. Хотя Маккинни не стал посылать вперед гонцов, повозки с зерном сказали о многом; к тому времени, как армия вошла в город, вдоль улиц уже выстроились тысячи горожан. Сотни жителей высыпали из городских ворот и восторженно бежали навстречу солдатам, чтобы приветствовать их. Крики радости оглушали.

Чтобы пройти маршем по извилистым улицам от ворот до площади Храма, понадобился почти час. Маккинни послал вперед группу, которой надлежало очистить площадь, и наконец войска и повозки вышли к Храму.

– Праздновать будем вечером, – сказал он своим офицерам. – А сейчас накормите людей, и пусть отдохнут.

– Мы одержали великую победу, – возразил один из рыцарей. – Мы заслужили такую же награду.

– Конечно, – кивнул Маккинни. – Для рыцарей сделаем исключение. Но мы не можем полностью распустить армию. Марис ушли, на сегодня это так, но нужно быть настороже, любой клан может мгновенно изменить решение. Мы устроим пир на славу. Я пришлю целый погреб вина. Пусть один из вас пригласит всех солдат-храмовников, кто захочет присоединиться к нам. Не сомневаюсь, что храмовники захотят повеселиться, так пусть пируют с нами.

Натан распустил офицеров, оставив одного Старка.

– Теперь мне нужен штаб, – сказал Маккинни.

– Так точно, сэр. Они готовы. Все спланировано.

– Отлично. Пусть отправляются. И пошли гонца к имперским церковникам.

– Ваше святейшество, – сказал Маккинни, обращаясь к Кастелиано, – теперь вы – главный в Храме.

Архиепископ изумился.

– Как вас понимать? – переспросил он.

– Из войск в городе остались пара сотен арбалетчиков, столько же мечников, рыцари и моя армия. Большая часть армии – включая мечников-храмовников – пьянствует на площади Храма. Единственная боеспособная часть – это моя штабная гвардия.

– Но что это означает? – спросил Лорейн.

– Это означает, что Храм в наших руках, – объяснил Маккинни. – Кто нам противостоит? Рыцарям невозможно тягаться в уличной драке с копейщиками, а те останутся верны мне в любом случае.

– Но вы ведь не собираетесь нападать на Храм? – запротестовал Лорейн. – Я не желаю восходить в алтарь по колено в крови.

– Если понадобится, придется. Мы уже разослали отряды копейщиков на ключевые посты в городе. Храм – уже наш. Осталось объявить совету и этому их Папе, кто тут главный.

– И ваши люди вправду станут драться с Храмом? – спросил Кастелиано.

– Большая часть будет, – ответил Старк. – Вспомните, кого мы набрали. Это в основном рабы и крестьяне в последней степени обнищания. Они только что одержали победу – под командованием торговца. И будут драться за него.

– Но мы не хотим крови, – продолжил Маккинни. – Потом будет трудно удержать войска от грабежа, могут начаться пожары. Гражданские войны всегда такое неприятное зрелище…

– Нет. Крови не надо, – ответил Кастелиано. Он задумчиво почесал подбородок. – Вы еще не поставили правящий совет в известность о текущем положении дел? Хорошо. – Он повернулся к Лорейну и Делуке. – Быстро отправляйтесь и принесите церковные облачения. Лучшие, какие у нас есть, и самые дорогие причиндалы. Торговец Маккинни, вы одолжите нам несколько человек для сопровождения? Вам бы тоже не мешало принарядиться, это полезно. Если рассчитываешь уладить все без кровопролития, следует выглядеть внушительно.

– Надеюсь, – ответил Маккинни. – Старк проследит, чтобы вы получили от нас все, что вам нужно.

– Отлично.

Кастелиано вышел на стену и взглянул вниз на двор. Ворота не охранялись, стража покинула пост. Гражданские, мечники-храмовники, арбалетчики, рыцари, обозники – все плясали в огромных хороводах, останавливаясь только затем, чтобы зачерпнуть чашу вина из открытых бочонков.

– Взгляните вон туда, – тихо проговорил Маккинни. Он указал на широкую стену высоко над площадью. На каждом углу стены стояли по пяти копейщиков и щитоносцев с суровыми лицами.

– Вижу, – кивнул Кастелиано, продолжая смотреть во двор. – Я вижу и то, что вы не привели обратно ни одного мечника и арбалетчика Храма. Как погиб отец Сумбаву?

– Он и его люди угодили в засаду и были убиты кочевниками, – медленно ответил Маккинни.

– Но вы в засаду не попали?

– Сумбаву захотел отвезти продовольствие в город. Я отправился ему на помощь, но было поздно. Мы отомстили за него, но спасти не смогли.

– Понимаю. Тысяча смельчаков, которые хорошо вам послужили. Городу пришлось дорого заплатить за победу.

– Чертовски дорого, – пробормотал Маккинни. – Но Бог свидетель, другого пути не было. Вы же видели этих фанатиков-храмовников. Нам пришлось бы перебить их всех, прежде чем они позволили бы нам прикоснуться к их священным реликвиям.

Кастелиано отвернулся от стены.

– Реликвии. Вот что вам нужно. И зачем? – Он пристально взглянул на Маккинни. – Чем бы вы не руководствовались, вы сослужили службу Церкви, и мы этого не забудем.

– Благодарю вас.

– Теперь мы отправимся говорить с их советом. Прошу прощения, торговец, но нам нужна комната, где мы сможем достойным образом переодеться перед встречей – и я буду вам весьма признателен, если вы сочтете возможным предоставить нам дюжину ваших самых надежных солдат.

Священник помолчал.

– Сомневаюсь, что дело дойдет до стычки. Большинство в этом совете – разумные люди. Как и мы. Наши требования не покажутся им чрезмерными, но мы должны проявить сдержанность и не унизить их. К тому же марис еще не все ушли…

– Все верно, – отозвался Маккинни.

– Логика на нашей стороне, – продолжил Кастелиано. – Но если и это не поможет…

Маккинни указал на группу копейщиков на стенах.

– Есть и другие доводы.

Двумя днями позже Маккинни испросил аудиенции у Его Верховного Святейшества, Примаса всего Макассара, Викария Христа и Архиепископа Нового Рима. Его ввели в небольшой кабинет позади залы совета, где за столом в обычной мантии сидел Кастелиано и просматривал записи Храма. Архиепископ взглянул на него и улыбнулся.

– Это оказалось даже легче, чем вы думали, не так ли? – заметил он.

– Да, ваше преподобие. Я до сих пор не могу поверить в то, что обошлось без кровопролития. Но мои люди остаются на страже, на всякий случай.

– Я уже говорил вам, в доктринах практически нет разницы, и к тому же эти люди не только верующие, но и реалисты. Если бы мы повисли над городом на посадочном челноке Космофлота и потребовали бы от них повиновения Новому Риму, возможно, пришлось бы продемонстрировать им силу, прежде чем мы бы добились своего. Но мы прибыли точно нищие, и нас вообще не стали слушать. Кто бы поверил в то, что мы великие главы Истинной Церкви, явившиеся со звезд? Но вы на нашей стороне, ваши солдаты распоряжаются в Храме, и совету оставалось лишь подчиниться.

– Вы убедительны, ваше преподобие.

– Как и ваши действия. Не было ничего сложного в том, чтобы заставить их увидеть в вашей победе перст Господень, а в смерти Сумбаву Его проклятие. Вы и это предвидели?

– Нет, ваше преподобие.

– Что не меняет дела. Итак, чем я могу быть вам полезен?

– Даже не знаю, с чего начать. Но ваша помощь мне необходима. Другого выхода я просто не вижу.

– Полковник – не удивляйтесь, так ваши солдаты обычно называют вас меж собой – этот Храм в вашей власти, а не в моей. Вы можете избавиться от меня с той же легкостью, с которой возвели на престол, в особенности если настроите против меня Совет. Что же я могу сделать для вас такого, чего вы не в силах сделать для себя сами?

Маккинни рассмеялся.

– Не все так просто. Но – могу я говорить с вами откровенно? Заслужил ли я право просить вас о том, чему вы не станете препятствовать мне добиваться другим путем в случае вашего отказа?

Архиепископ взял со стола небольшую полоску ткани в церковных письменах, поцеловал и перекинул через плечо.

– Сын мой, за тысячи лет тайна исповеди не нарушалась ни разу. Это традиция, это закон Божий и один из самых строгих имперских уставов, и то, что ты скажешь мне на исповеди, никогда не станет достоянием ничьих ушей. У тебя есть в чем исповедаться?

Натан Маккинни глубоко вздохнул, взглянул на старика и, прежде чем заговорить, на мгновение задумался.

– Хорошо. Как вы правильно поняли, мы прибыли с вновь открытой планеты, которой, если ничего не изменится, будет присвоен статус колонии. Но классификация состоится только тогда, когда у нас появится единое планетарное правительство, и советникам нашего короля Давида до сих пор удавалось ее отсрочить. Но так не может тянуться вечно. Нам необходимо построить космический корабль прежде, чем из нас сделают колониальный мир.

– Космический корабль! Насколько развит ваш мир? Почему вы решили… и каким образом это касается меня?

– Святой отец, я прибыл сюда, чтобы снять копии со всех технических трудов, какие мне удастся найти в этой библиотеке. У нас считают, что мы сможем построить космический корабль, если станет известно, как это сделать. Я солдат, а не ученый, и не знаю, получиться ли что-нибудь из этого или нет, но попробовать нужно!

Архиепископ кивнул.

– Нужно. Скажите, полковник Маккинни, вы типичный представитель населения вашей планеты?

– Не знаю. Некоторым образом, да, наверно. Но почему вас это интересует?

– Потому что, и я говорю это от чистого сердца, если ваши люди действительно похожи на вас, да поможет Бог тем колонистам, которых пришлют на вашу планету. Вам просто неведомо, как идти на попятный. Хорошо, я помогу вам. – Архиепископ на минуту задумался, потом рассмеялся. – При этом мы останемся в рамках закона. К тому же я сомневаюсь, что Имперский Суд очень уж обеспокоит то, что вы стащите отсюда копии технических книг. Макассар был классифицирован задолго до обнаружения библиотеки, и с тех пор изменений в классификацию не вносили. Этот мир значится как «примитивный». Из чего следует, что любой артефакт, обнаруженный здесь, может быть доставлен в любую часть Империи. Так что мы окажем вам поддержку, и с большим удовольствием. Только представьте себе, как великолепно мы разыграем Имперскую Торговую Ассоциацию! – Архиепископ ударил в маленький гонг на своем столе и приказал слуге, явившемуся на зов: – Отправляйтесь к святых реликвиям и, пожалуйста, приведите мне оттуда брата ЛеМойна.

ЛеМойн оказался невысоким, рыжеватым, с горящими голубыми глазами. Как подобало, он опустился на одно колено перед Кастелиано, поцеловал его перстень и сказал:

– Чем могу служить его верховному святейшеству, помимо стараний дать знать Новому Риму о его новом титуле?

Архиепископ усмехнулся.

– Понимаете, почему ему никогда не стать епископом? Брат ЛеМойн, вам еще не удалось заставить священные реликвии заговорить?

– Библиотека сохранилась на редкость превосходно, ваше святейшество. Техники Космофлота починили б?льшую часть оборудования, когда снимали копии с записей. В Старой Империи пользовались практически неразрушаемыми пластиками, кроме того, все сохранялось со священным рвением. Для того чтобы запустить систему, необходим лишь источник энергии.

– Какого рода? – спросил Маккинни.

– Любой источник переменного тока. Не очень сложно. Староимперцы были весьма практичны. Весь дворец получает питание от небольшого преобразователя, работающего на тепле горячего гейзера, который все еще действует, но система регулировки разладилась. Мы получаем небольшое количество энергии, но этого недостаточно, чтобы запустить всю систему – но представьте, прошло триста лет, а мы по-прежнему можем получать несколько ватт энергии! В ту пору строили лучше, чем сейчас.

Кастелиано печально кивнул.

– Оборудование достойно всяких похвал. Но это им не помогло.

– Не помогло. В любом случае, дополнительно к древнему преобразователю у нас имеется небольшой ручной генератор, оставленный Космофлотом. Мы смогли запустить от него часть считывающих устройств и вскоре надеемся запустить все остальное. По правде сказать, не так сложно построить хороший мощный источник энергии, но мы не имеем права открывать его действие местным.

– Думаю, что в настоящий момент в этом нет необходимости, – ответил Кастелиано. – Хотя иногда Церковь обходит запреты на передачу технологических знаний, но только в самых исключительных случаях, и это требует тщательного анализа и подготовки. Нам нужно содействие Космофлота. – Архиепископ замолчал и задумался. – Торговец Маккинни осмотрит библиотеку, если это возможно.

– Конечно. Прямо сейчас? – спросил ЛеМойн.

– Да, – отозвался Маккинни. – Мне только нужно послать за одним из моих людей, Клейнстом…

– О, так ведь он нам помогает все утро, – ответил ЛеМойн. – Ваше святейшество тоже желает нас сопровождать?

Кастелиано с сомнением взглянул на кипы бумаг, рассыпанных по столу.

– С большим удовольствием, но у меня очень много работы. – Архиепископ вздохнул. – «Отойди от Меня, сатана…»

ЛеМойн пожал плечами и проводил Маккинни из кабинета. Спустившись по винтовой лестнице, они оказались у массивных дверей, охраняемых четырьмя копейщиками под командованием офицера-храмовника в алой форме. При появлении Маккинни копейщики лихо отсалютовали.

На лице офицера отразилось сомнение.

– Он простой мирянин. Только посвященные могут войти…

– Кто хочет остановить полковника? – спросил один из копейщиков.

– Его прислал сюда его верховное святейшество, – подал голос ЛеМойн. – Приятель, ты что, не помнишь? Если бы не полковник, этими реликвиями давно владели бы марис.

– Истинно, – кивнул офицер-храмовник. Взяв со стены факелы, он передал их Маккинни и ЛеМойну, потом отступил в сторону. Радости в его лице не было. Дальше оказались еще две комнаты охраны, но в них было пусто. Вниз уводила мраморная лестница.

– Уверен, что эта постройка Старой Империи, – сказал ЛеМойн. – После войны уцелевшие возвели над этим местом Храм. Все, пришли. Вот и вход.

«Свершилось, – подумал Маккинни. – Сколько мне пришлось пройти и испытать, чтобы попасть сюда…»

Помещение было не слишком большим. От светильников воняло рыбьим жиром. Стены отскребали не сосчитать сколько раз, чтобы удалить ламповый нагар, и те утратили все украшения и цвет, если они когда-то были. Смотреть особенно было не на что. В центре комнаты стоял небольшой ящик с изогнутыми рукоятками и сиденьем с педалями. От ящика пучки витых проводов вели к небольшому столу у стены. Над столом в стену было вмонтировано нечто вроде небольшого темного оконного стекла. За столом сидел Клейнст в темном монашеском плаще с капюшоном. Когда Маккинни вошел в комнату, ученый поднялся.

Натан растерянно огляделся.

– И где же сказочные машины? – спросил он.

ЛеМойн усмехнулся.

– Ваш друг, когда первый раз вошел сюда, задал тот же вопрос.

Монах указал на стол:

– Это – машина.

– Только и всего?

ЛеМойн кивнул.

– Только и всего. Все человеческое знание можно уместить в четыре таких устройства.

Маккинни не поверил монаху, но спорить не стал.

– И как продвигаются ваши дела?

Глаза ученого блестели.

– Прогресс есть! Хотите посмотреть?

– Конечно…

– Звуковой блок? – спросил Клейнст, взглянув на ЛеМойна. Тот кивнул в ответ, ученый уселся за стол и прикоснулся к небольшому квадрату на поверхности стола.

Из стены зазвучал тихий голос. Маккинни пораженно оглянулся по сторонам.

– И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая живая тварь, – проговорил голос.

– Матфей, – объявил ЛеМойн. – Тот, кто побывал тут последним, слушал эту запись. Священники Храма с тех пор только ее и слушают. Никто не знает, как поменять запись на другую. Примерно через час аудиомодуль разряжает аккумулятор, а система энергопитания настолько слаба, что на повторную его зарядку уходит несколько дней.

Маккинни покачал головой.

– Вы сможете в этом разобраться? – спросил он Клейнста.

– Да. Я уже почти разобрался. Это новый подход, но в общем большого отличия от фотографирования и звукозаписи, которые мы используем дома, нет. Просто гораздо более компактно. Конечно, принцип понятен мне не до конца. Не знаю, сумеем ли мы считать пленки и кубы, если доставим их на Самуил в университет.

– А если не сможем? – твердо спросил Маккинни.

– Значит, мне нужно осмотреть устройство здесь, на месте, – ответил Клейнст. – У меня фотографическая память. Это одна из причин, по которым меня выбрали для этого путешествия.

– В хранилище много свободной памяти, – подал голос ЛеМойн. – Вероятно, сделать копии не так уж трудно. Но ваш друг прав – оборудование для считывания этих записей очень сложное. – Священник подошел к небольшому украшенному резьбой шкафчику около стола и рассмеялся. – Они сделали из этого дарохранительницу, – объявил он. Потом открыл шкафчик и достал небольшой кубик.

– Мы могли бы записать все, что вам нужно, в два-три таких блока, если бы только у вас были считывающие устройства.

– Скопировать записи, нет ничего проще! – воскликнул Клейнст. – Как только у нас появится источник электроэнергии, мы сможем скопировать что угодно – а здесь есть все! Учебники для детей, где объясняются законы физики, которые вот уже сотни лет никто не может понять или все забыли. Справочники, инструкции по монтажу и эксплуатации оборудования, описать которое я не в силах, – вот, взгляните! Сядьте сюда. – Ученый указал на ящик с рукоятками. – Садитесь, крутите педали, и я покажу вам чудеса…

Маккинни пожал плечами и сделал так, как просил его ученый. Когда он налег на педали, внутри ящика что-то слабо загудело. Темное стекло над столом осветилось. Появился чертеж какого-то сложного оборудования. Потом зазвучала речь.

– Видите! – воскликнул Клейнст.

– И что это? – спросил Маккинни.

– Я не знаю. Но скоро узнаю. А если у меня не получится, разберутся молодые ребята-студенты. Мы научимся.

– Придется, – буркнул Маккинни.

– Я не совсем понимаю, что вы затеяли, – сказал ЛеМойн. – Но если его святейшество не возражает, то и я не против.

– Сколько времени, – спросил Маккинни, – понадобится, чтобы сделать нужные копии?

ЛеМойн выпятил губы.

– Сколько вы можете крутить педали?

– Это довольно утомительно. Не больше часа, я думаю…

– Хорошо бы построить более мощный генератор, но здесь это нелегко. Если бы нам удалось перенести это оборудование туда, где можно было бы соединить его с гидроэлектростанцией…

– Это невозможно, – ответил Маккинни. – Мы удерживаем Храм в своих руках, но настроение людей неустойчиво. Если мы решим вынести отсюда реликвии, поднимется волна недовольства и Бог знает, чем это кончится.

– Тогда вам лучше отрядить сюда своих офицеров для охраны дверей, – ответил ЛеМойн. – Чтобы сделать копии, достаточно четырех часов, но…

– Понятно, – кивнул Маккинни. – А сколько времени вам понадобится для изучения?

– Можно изучать это годами и так ничего и не понять…

– О годе не может быть и речи. У нас максимум неделя.

– Я знаю, – ответил Клейнст. – Постараюсь сделать все, что в моих силах. Мы снимем копии…

– От которых не будет толку, потому что мы не сможем их прочитать, – кивнул Маккинни. – Приближается период зимних штормов. К тому же нам неизвестно, что творится дома. Я уверен, что вы будете стараться изо всех сил.