– Вставайте, полковник!

– Да.

Маккинни пошевелился, просыпаясь.

– Остался час до рассвета, – доложил Старк. – Ваш чай.

Он подал Маккинни чашку горячего чая, от которой поднимался пар.

Натан с удовольствием отпил.

– Спасибо.

Он снова пожалел о том, что на Макассаре нет ни кофе, ни чайкеста. «Но могло быть и хуже, – сказал он себе. – По крайней мере тут есть чай».

Ночь была темной. Обе луны зашли, низкие облака скрыли большую часть звезд. Лагеря не было видно, но Маккинни слышал, как тут и там тихо просыпаются люди. Говорили шепотом, лишь время от времени повышали голос, чтобы выругаться, да шипели приказы сохранять тишину, прерываемые тихими переговорами. Натан надел сапоги и отправился к кухне. Тут уже собирались офицеры и старшины.

Он обратился к ним вполголоса с речью:

– Меня тревожит судьба отряда отца Сумбаву. Мы пошлем первый и второй батальоны, а также рыцарей обеспечить ему прикрытие. Остальные останутся оборонять лагерь, главным будет Маклин. Приготовьтесь выступить через десять минут.

– Разумно ли разделять силы? – спросил Маклин.

– Разумно или нет, я так решил, – ответил Маккинни. – Я не привык к тому, что мои приказы обсуждают, мистер Маклин.

– Сэр, – отозвался капитан.

– Парни, пошевеливайтесь, – подал голос Старк.

Он дождался, пока все разойдутся.

– У нас хорошее войско, – заметил сержант. – Никто не стал особо возражать. Ясное дело, вчерашняя большая победа пошла на пользу. Дисциплина на высшем уровне, чудеса.

Когда его отряд был построен, Маккинни отправил половину копейщиков на стены. Вторая половина, а с ней рыцари, вышла маршевым порядком из ворот лагеря. Они повернули на восток, под прямым углом к дороге в город. В строю негромко переговаривались, но никто не задал полковнику ни одного вопроса.

Удалившись от лагеря на километр, Маккинни повернул свой отряд к городу, выстроив всех в две колонны по четыре, кавалерия посередине. Шли молча, без барабанного боя. Старк обошел всех, проверяя, чтобы ни у кого не бряцало снаряжение.

Небо сделалось серым, потом зажглось пурпуром. Когда света стало достаточно, чтобы видеть человека в пятидесяти метрах впереди, Хэл Старк догнал Маккинни во главе колонны.

– Без повозок и барахла люди движутся довольно быстро, – сказал сержант. – Следовало бы сохранять такую скорость все утро.

– По-другому нельзя, – ответил Маккинни.

Он обнаружил, что ему трудно оценить способность местных солдат, а ориентироваться на свои силы он тоже не мог; за месяцы, проведенные на Макассаре, он расслабился, но жители мира Принца Самуила были сильнее местных, и любое действие выполнялось с большей легкостью, как и предсказывал гардемарин Ландри.

Солнце уже почти поднялось, когда Старк послал за Маккинни. Натан добрался до сержанта, и тот показал ему чуть левее глубокую колею, оставленную повозками с зерном.

– Трудно сказать, сильно ли они нас обогнали, – заметил Старк. – Но, думаю, не больше чем на час.

– С таким грузом им не уйти далеко, – ответил Маккинни. – Я хочу, чтобы с обеих сторон выставили фланговые отряды. С ними мы пойдем медленней, но тут где угодно можно ждать засады. И поживее.

Перестроились в молчании.

Пробивать тропу в высокой и жесткой траве по пояс было делом нелегким. Люди во фланговых отрядах менялись, свежие подменяли уставших. Вокруг простирались низкие равнинные холмы, и всякий раз, оказываясь на вершине, Маккинни вглядывался вперед. Когда отряд в очередной раз поднимался на холм, с другой его стороны послышались крики. Они подошли ближе, и крики слились с шумом сражения.

– Рассредоточиться к бою, – тихо приказал Маккинни. – Колонны по четыре с каждого фланга.

Параллельно идущие колонны разделились, разошлись под углом, образовав две линии, и молча продолжили движение вперед. Солдаты приготовили оружие и помогли друг другу надежней закрепить щиты.

– Обнажить мечи, – приказал Маккинни. – Удвоить скорость.

Последние десять метров до вершины одолели бегом. Шум битвы стал очень громким. Внизу открылась лощина.

Тысячи варваров напали на колонну Сумбаву и уже почти всех истребили. Часть горожан и храмовников еще сражалась, но сначала Маккинни вообще их не заметил, а потом увидел, что группы солдат Храма по десять-двадцать человек дерутся, укрывшись за повозками. Марис нападали волнами, осыпая защитников стрелами, потом бросались вперед с мечами. На глазах у Старка и Маккинни одну из крохотных групп в алой форме поглотила волна кочевников.

– Ударим прямо в середину марис, – сказал Маккинни Ванъянку. – Рыцари пусть пройдут насквозь, развернутся и снова пройдут насквозь. Не останавливайтесь и не играйте с ними, держитесь сплоченно, как учили. Вперед.

Бретт и Ванъянк повели рыцарей в атаку. На спуске с невысокого холма тяжелая кавалерия набрала скорость, рысь сменилась на галоп, и мощным кулаком они устремились в самую гущу врага.

Сразу вслед за рыцарями вперед двинулась стена щитоносцев. Барабаны ускоряли темп, скорость вновь удвоилась. Со всех сторон командиры надсаживаясь выкрикивали приказы сомкнуть ряды и держать равнение. Стена щитов двигалась вперед.

Увидев несущийся на них клин, забыв о грабеже, которому они с таким жаром предавались, марис бросились к своим лошадям, но было поздно. Ряды пик опустились, и едва острия блеснули на солнце, Маккинни махнул трубачам. Одновременно с ударом рыцарей над покрытой росой равниной разнеслась пронзительная нота. Затрещали пики, и под победные крики враги полетели наземь, роняя мечи. Несколько всадников ввязались в драку, и бились, кружа коней, но очень скоро кочевники вырвали их из седел, накинув лассо, или же убили скакунов. Главный отряд рыцарей, истребляя врага, промчался насквозь, смял центральную линию варваров и развернулся для новой атаки.

Кавалерия уже вновь пробила орду марис, когда наконец прибыла пехота. Снова фланги цепи щитоносцев начали изгибаться наружу, стремясь зажать врага между рядами; рыцари опять бросились в атаку, загоняя в ловушку всех варваров, которые пытались спастись бегством, но сила удара тяжелой кавалерии сломила всякое сопротивление. У кочевников, оказавшихся в окружении, не осталось никакого шанса на спасение. Они могли броситься на копья перед стеной щитов или ждать, когда их затопчут рыцари. На этот раз бойня закончилась гораздо быстрее, потому что некому было напасть на пехоту сзади. Кочевники, сумевшие вырваться, были рады спасти свои жизни.

Сумбаву нашли во главе колонны. Вокруг его тела кольцом лежали погибшие мечники. В одной руке святой отец сжимал меч, в другой – распятие, его глаза неподвижно смотрели в небеса. Всего из его отряда уцелело не более пятидесяти человек.

Маккинни мрачно выстроил своих людей в колонну и отправился обратно, уводя с собой по холмам скрипящие повозки, и стоны раненых порой заглушали скрип колес.

На другой день Маккинни позволил своим людям отдохнуть. В середине дня к лагерю подъехал небольшой отряд кочевников; остановившись на расстоянии полета стрелы, марис принялись махать над головой палками с пучками перьев.

– Хотят вести с вами переговоры, – объяснил Бретт. – Варвары редко вызывают горожан на переговоры, но войны между кланами часто заканчиваются таким образом. Они считают вас вождем необычайно могучего клана. Воины в отряде переговорщиков – это вожди.

– Значит, мне нужно выйти к ним? – спросил Маккинни. – Как с ними говорить?

– Вы должны выйти за ворота с небольшой группой сопровождения. Марис боятся, что, подъехав ближе, вы попытаетесь перебить их из арбалетов. Обычно горожане поступали именно так.

– Ты поможешь объясниться с ними? Ты ведь знаешь их язык?

– Вы и так знаете, что я говорю на мари, и знаете почему. Если хотите, я поеду с вами.

Маккинни взял Бретта и молодого Тодда, оставив Старка и Маклина во главе войска. Лонгвей, сопя, настоял на своем и увязался с ними. Маккинни не возражал. Выехав из лагеря, они остановились в полете стрелы от кочевников, на всякий случай держась под прикрытием своих арбалетов.

Три фигуры отделились от группы, спешились и двинулись в сторону Маккинни. За несколько футов марис положили мечи на землю и развели руки в стороны, показывая, что безоружны. Один из них заговорил на быстром певучем языке, которого Маккинни никогда раньше не слышал.

– Он говорит, что пришел говорить с тобой, – перевел Бретт. – Сказал, ты сражаешься как великий вождь. Сказал, что никогда не думал, что эти болваны в сутанах могут так хорошо драться.

– Скажи ему, что он тоже хорошо сражался и мы оценили отвагу его воинов.

Бретт перевел. Прежде чем вождь марис успел ответить, Маккинни добавил:

– Теперь передай ему, что я великий южный принц и приплыл сюда на корабле. Скажи, что вслед за мной плывет еще тысяча таких, как мой, кораблей со многими лошадьми и что наша армия скроет под собой равнину. Скажи, что его храбрецы убьют много наших солдат, но на смену им придет еще больше, и скоро на этих полях будет не сосчитать павших.

– Тут принято сказать друг другу еще несколько хвалебных слов.

– Скажи парочку. Скажи, что его воины очень храбры и отлично дерутся. Потом передай ему мои слова.

Бретт некоторое время переводил сказанное Маккинни, потом дождался ответа и перевел:

– Он ответил, что для него большая честь повстречать великого южного принца. Сказал, он знает, что ты пришел не из города. И спрашивает, как ты собираешься поймать его.

– Передай, что, когда настанет зима, мы придем в его дом. Мы сожжем его еду и убьем его животных. Но мы совсем этого не желаем, потому что тогда умрет много сильных воинов, и наших, и его, и все понапрасну.

– К этому он прислушается, – сказал Бретт. И перевел сказанное Натаном.

На этот раз пауза была долгой. И ответ марис тоже.

Бретт слушал внимательно.

– Вы произвели на него впечатление, – сказал трубадур. – Он очень боится этих ваших шагающих стен. Он представил, как ваши войска придут к нему по снегу, и это его встревожило. Они не любят драться зимой, но думают, что вам это тоже не понравится. Он хочет знать, почему вы так усердно ищете неприятностей.

– Скажи ему, что я сумасшедший, – ответил Маккинни. – Как думаешь, это сработает?

– Может. Кочевники знакомы с фанатиками.

– Хорошо. Тогда скажи ему, что я фанатик, преданный идее спасения Храма.

Бретт снова заговорил, потом послушал и перевел:

– Этот вождь готов поверить всему, что вы о себе рассказываете. Он просит позволения говорить с вами снова. Это означает, что сейчас ему нечего ответить.

– Переведи как хочешь, – ответил Маккинни, – но мои условия следующие. У них есть два дня, чтобы убраться отсюда. Они ничего не должны больше жечь, но пусть унесут с собой все, что смогут. Через два дня я убью всех, кто тут останется. И если сегодня марис нападут на нас хотя бы раз, мы будем гнать их до самого края материка и сожжем там все их деревни и перебьем всех жителей и скот. Скажи так, чтобы он понял, что это не пустые угрозы.

– Он не может отвечать за всех марис, – объяснил Бретт. – Только за свой клан. Он не может обещать от имени остальных.

– Но ведь он вождь самого большого отряда?

– Да, он вождь одного из крупнейших кланов.

– Тогда он должен знать, как сделать так, чтобы ушли и остальные. Пусть заставит их убраться, иначе это станет его проблемой, а не моей. Так и скажи.

Бретт на мгновение побледнел. Казалось, он что-то хочет сказать Маккинни, но взгляд Натана остановил его. Трубадур повернулся к вождю марис и перевел слова Маккинни.

Плечистый вождь ответил коротко, потом позади него закричал другой вождь. Бретт что-то крикнул в ответ, перебранка длилась несколько мгновений, пока главный вождь не заговорил снова, на этот раз примирительно. Наконец Бретт повернулся к Натану.

– Он постарается уговорить остальных. Некоторые кланы уже ушли. Он уведет остальных. Они сказали, что двух дней мало, но я повторил им, что вы – опасный безумец и поклялись продолжать войну вечно, если она не закончится сегодня. Они еще спорят между собой, но ясно, что они очень боятся вашей армии. Я думаю, они уйдут.