Военная аксиома гласит: ни один план не выдерживает соприкосновения с противником, но к полудню казалось, что эта операция будет исключением. Отряд Фалькенберга — два взвода роты Б, которые погрузились на «небесные якори» после того, как мы отплыли на баржах, — перед самым рассветом напал на защитников прохода и через три часа овладел проходом. Фалькенберг привел две роты милиции, приказал им окопаться и удерживать проход.

Тем временем ранчеро с юга получили вооружение и приказ перекрыть дорогу и сдерживать тех, кто попытается отойти на юг. Из этого сектора я получал лишь отдельные донесения, но казалось, все под контролем. Кэтрин сумела создать отряд почти в пятьсот человек — вполне достаточно для южной оборонительной линии.

Настала моя очередь. Через два часа я повел растянувшуюся на восемь километров линию наступления в долину.

Левым флангом служила река. Здесь не было никаких проблем. А вот правый фланг — совсем другое дело.

— Он меня беспокоит, — сказал я Фалькенбергу в очередном докладе по радио. — Мой правый фланг висит в воздухе. Справа нас защищают только ранчеро Ван Лоо, и их не больше трех сотен — может, и меньше. — Ван Лоо повезло меньше, чем Кэтрин. Конечно, у него было меньше времени.

— А от кого вы ожидаете удар на правом фланге? — спросил Фалькенберг.

— Не знаю. Мне только не нравится зависеть от других и от врага, который должен делать только то, что мы от него ждем.

— Мне тоже это не нравится, но вы можете предложить что-нибудь другое?

— Нет, сэр.

— Тогда выполняйте приказ, мистер Слейтер. Двигайтесь на Алланспорт.

— Есть, сэр.

Контролировать линию фронта было нелегко. Мои солдаты растянулись поперек всей долины, причем главные силы шли на левом фланге вдоль реки. Местность открытая, невысокие пологие холмы с живыми изгородями и эвкалиптами, посаженными для защиты от ветра. Поля недавно сжали и на стерню выпустили свиней. Поля влажные, но мы шли неплотно и не причиняли им вреда.

Через большие промежутки попадались дома фермеров. Все это были крупные хозяйства. Самое маленькое — не меньше квадратного километра, а многие гораздо больше. Очень много земли оставалось необработанной. Дома, каменные и земляные, частично уходили под землю, построенные как небольшие крепости. У некоторых стены проломлены взрывами.

Со мной был Гарри Ситон. Когда мы подходили к ферме, он старался убедить владельца, его детей и родственников присоединиться к нам. Если те соглашались, он отправлял их к растущему отряду на правом фланге.

— Мне кое-что непонятно, — сказал я Ситону. — Конечно, у вас большие семьи, и все работают, но как вы обрабатываете столько земли? На последней ферме было по крайней мере пятьсот гектаров.

— Здесь очень сложная картина выпадения дождей, — ответил Ситон. — Половину времени здесь болота, другую — засуха. Единственное удобрение — навоз. Нам приходится много земли оставлять невозделанной или сажать бобовые, а потом их запахивать.

— Но все равно работы для одной семьи слишком много.

— Ну, у нас есть наемные работники. В основном осужденные. Эти сволочи при первой же возможности присоединяются к Ассоциации. Я у вас тоже кое-что спрошу, лейтенант.

— Что именно?

— Ваши люди боятся умереть от голода? Никогда ничего подобного не видел: они хватают все, что могут отыскать. — Он показал на одного солдата роты Б прямо передо мной. Не очень высокий солдат, из карманов торчат три курицы, несколько початков и бутылка, которую он где-то нашел. А в ранце выпуклости, которые невозможно объяснить обычным снаряжением. К тому же он умудрился к шлему прицепить дрова, так что сзади его шлема совсем не видно. — Настоящая саранча, — сказал Ситон.

— Тут я ничего не могу сделать, — ответил я. — Я не могу одновременно быть повсюду, а морские пехотинцы считают все, что не спрятано и не заперто и за чем не присматривают, своей добычей. Теперь они несколько дней будут хорошо питаться — забудут жирный рис и обезьянье мясо. — Я не стал добавлять, что если он считает положение скверным сейчас, когда войска только выступили навстречу противнику, то придет в ужас, завидев их после нескольких недель, проведенных в поле.

Впереди послышались выстрелы.

— Началось, — сказал я. — Сколько ферм впереди еще населены вашими людьми?

— Так близко к Алланспорту немного. В городе почти исключительно люди Ассоциации. Или проклятые коллаборационисты, что одно и то же. Вероятно, поэтому город не уничтожили. Их намного больше эскорта вашего губернатора.

— Да. — Это меня беспокоило. Почему отряды Ассоциации просто не вошли в город и не захватили губернатора Суэйла? Как сказал Ситон, с Суэйлом только небольшое количество милиции, однако в осаде наступило равновесие. Как будто на самом деле разбойники не хотели захватить его.

Конечно, в любом случае, у них возникли бы проблемы. Если они убьют губернатора, командовать будет полковник Харрингтон. Я предполагал, что у Ассоциации есть друзья в Гармонии, возможно, в самом дворце. Несомненно, у них несколько источников информации. И они знают, что с Харрингтоном будет гораздо труднее иметь дело, чем с Суэйлом.

По мере приближения к Алланспорту сопротивление усиливалось. Солдаты Ассоциации были вооружены гораздо лучше, чем мы считали. У них были мортиры, легкая артиллерия и много боеприпасов для того и другого.

Дважды мы едва не лишились вертолетов. Я послал их вперед для огневой поддержки наступающей пехоты. Оказалось, что у солдат Ассоциации есть самонаводящиеся ракеты, и единственная причина, из-за которой они не сбили вертолеты, была в том, что они слишком торопились: выпускали ракету, когда у вертолета еще оставалась возможность маневра. Пришлось их отозвать. Для разведки я еще могу их использовать, но не стану рисковать ими в бою.

Одну за другой мы подавляли батареи Ассоциации. Оружия там много, но электроника дрянь. Противоартиллерийский огонь жалок. После нескольких выстрелов наш радар нащупывал их пушки, и мы заставляли их замолчать.

— Где они все это берут? — спросил я у Ситона.

— У них всегда много оборудования. С того самого времени, как они пришли в эти холмы, они хорошо вооружены. В последнее время вооружения у них стало еще больше. Это одна из причин, почему мы прекратили сопротивление.

— Оно должно поступать на планету извне, — сказал я. — Но как?

— Не знаю. Спросите вашего губернатора.

— Собираюсь. Оружие должно проходить через космопорт. Кто-то богатеет, поставляя вооружение Ассоциации Защиты.

Мы подошли к окраинам Алланспорта. Город лежал на невысоких холмах у реки. Он был окружен защитной каменной стеной, дома тоже из камня. Артиллерия Дина пробила в этой стене большие бреши, и через них войска прошли на соседние улицы. Нас встретил сильный огонь. Ситон был прав, говоря о настрое горожан. Они сопротивлялись дом за домом, и морским пехотинцам приходилось передвигаться осторожно и постоянно пользоваться артиллерийской поддержкой. Двигаясь по городу, мы ровняли его с землей.

Губернатор Суэйл и две роты милиции закрепились на утесе, нависающем над рекой, почти в центре полукруглого города. Они держали под огнем почти всю реку вплоть до стального моста, пересекающего Аллан. Я надеялся добраться до губернатора к ночи, но сопротивление в городе было слишком сильным. В сумерках я приказал остановить продвижение и передал губернатору, что достигну его расположения на следующий день.

— Но мы в пределах досягаемости артиллерии до ваших позиций, — сказал я. — Можем обеспечить вам огневую поддержку, если будут предприняты серьезные попытки штурма.

— Да. Вы молодцы, — ответил он.

Это меня удивило. Я ожидал, что он потребует, чтобы я двигался быстрее. «Век живи — век учись», — сказал я себе.

— Я поворачиваю правый фланг. Берем город в кольцо, — сказал я Суэйлу. — К утру мы их окружим в Алланспорте и потом легко справимся.

— Отлично, — ответил он. — Мои офицеры милиции докладывают, что у Ассоциации очень мало сил в южной части города. Возможно, за ночь вы захватите немало улиц.

С наступлением темноты мы остановились. Я выслал вперед Ардвайна с ротой А, чтобы он обогнул город по окраинам и занял его южную часть. Потом поужинал вместе с солдатами. Как заметил Ситон, они обеспечили себя продуктами на славу. Сегодня вечером никакой солонины и риса! На ужин у нас жареные куры и свежая кукуруза.

После этого я отправился к своему столу с картами. Караван остановился на каменной ферме в двух километрах от окраин Алланспорта. Штабной взвод разбил КП, и пришлось позаботиться о миллионе дел: припасы, полевой госпиталь, планы эвакуации раненых вертолетами, распределение боеприпасов, чтобы всем хватало. Большую часть этого могли сделать компьютеры, но были и такие решения, которые мог принимать и исполнять только я. Наконец у меня появилось время внести нашу позицию в полевой компьютер и подготовить новые планы. Если ввести в компьютер правильные данные, он покажет на карте расположение всех наших частей; он может проводить битвы и показывать их вероятный исход, передвигать части и подсчитывать возможные потери…

Это напомнило мне о дневных стычках. Сражение шло, но я его почти не видел. Сначала только новые линии на карте, а позже окровавленные раненые в полевом госпитале. Война на экране триви, совершенно нереальная. Разведывательный спутник прошел над долиной Аллана как раз перед сумерками, и из Гаррисона мне передали новые снимки. Не очень отчетливые. Стоит низкая облачность, так что разрешение не очень высокое, и в моих данных о силах Ассоциации большие пробелы.

— Садится вертолет первого номера, сэр, — доложил сержант Джески. Этот специалист по связи из штабного взвода, пожилой, поседевший, шутя управляется с электроникой, пока все идет хорошо. Но может стать таким же суровым и грубым, как любой унтер-офицер во Флоте.

Первый номер — это Фалькенберг. И я не удивился, когда несколько минут спустя вошел капитан. Он предупредил, что присоединится к главным силам, если на переходе все будет спокойно. Я встал и уступил ему место командира за столом с картой. Я все равно чувствовал себя там неловко и обрадовался, что кто-то может снять с меня это бремя.

— Просматриваю ленту со спутника, — сказал я.

— Это одна из причин моего появления. Слишком хорошо идут дела. Когда такое случается, я начинаю искать, что упустил. — Он пробежался по клавишам, вызывая на карту нашу нынешнюю позицию. — У Ардвайна есть проблемы с окружением?

— Нет, сэр.

Он хмыкнул и снова принялся нажимать клавиши. Потом просмотрел снимки со спутника.

— Мистер Слейтер, почему силы Ассоциации не заняли берега реки за расположением губернатора?

— Не знаю, сэр.

— А почему его превосходительство не ушел по воде? Он вполне мог это сделать, прихватив с собой несколько человек.

— Не хотел бросать милицию, сэр?

— Возможно.

Я посмотрел на часы. С наступления темноты прошло два часа. Войска хорошо окопались по периметру, за исключением группы Ардвайна, которая двигалась к южной окраине города.

Фалькенберг просмотрел рапорты за день и, нахмурившись, поднял голову.

— Мистер Слейтер, почему у меня складывается впечатление, что в этой ситуации есть что-то фальшивое?

— В каком смысле, сэр?

— Все слишком легко. Нас убеждали, что разбойники из Ассоциации умеют драться, но до сих пор мы встретили только несколько пехотных заслонов, которые отступали, прежде чем мы успевали вступить с ними в контакт. А первое настоящее сражение началось, только когда вы достигли города?

— Были артиллерийские дуэли, сэр.

— Да. И мы их выигрывали несколькими выстрелами. Вам это не кажется странным?

— Нет, сэр. — Я убедился, что парни Дина очень хорошо стреляют. После той поддержки, которую они оказали мне у дорожного блокпоста в Вирсавии, я был готов поверить, что они способны на все. — Я об этом не думал, сэр, но коль скоро вы спросили — что ж, действительно легко. Обмен несколькими выстрелами, и их орудия замолкают.

Фалькенберг кивнул.

— Уничтожены или просто перестали действовать? Глядя на карту, я бы сказал, что ко второй возможности вы не готовы.

— Я…

— Вы хорошо сработали, лейтенант. Все дело в моей отвратительной подозрительности. Не люблю сюрпризы. Далее. Почему губернатор не попросил, чтобы его эвакуировали по воде? Почему остался сидеть в Алланспорте?

— Сэр…

Он не дал мне закончить.

— Полагаю, вы сообщали свои позиции и планы губернатору?

— Конечно, сэр.

— А мы заняли проход очень небольшими усилиями. Почти без потерь. А ведь Ассоциация отлично знает, что мы его удерживаем. Почему их силы в городе ничего не предприняли? Почему не напали, не взорвали утес, не взяли губернатора в заложники — почему они ничего не делали? — Он распрямился, принимая решение.

— Главстаршина!

— Сэр!

— Я хочу отправить сообщение центуриону Ардвайну. И не хочу, чтобы его можно было перехватить.

— Сэр.

— Он должен воздержаться от взятия города в кольцо. Пусть пошлет несколько патрулей вперед, чтобы они окопались в пределах видимости, а сам держит свои силы подальше от Алланспорта. Он может перемещаться взад-вперед и производить много шума. Я хочу, чтобы они считали, что он продолжает окружать Алланспорт, но на самом деле Ардвайн должен отвести свои силы на северо-запад и закрепиться не дальше чем в двух километрах от города. И сделать это, по возможности, бесшумно и незаметно.

— Да, сэр. — Огильви вышел.

— Страховка, мистер Слейтер, — сказал Фалькенберг. — Страховка. Брать город в кольцо не нужно.

— Да, сэр.

— Не понимаете, мистер?

— Да, сэр.

— Просто сохраняю возможность выбора, лейтенант. Не хочу связывать свои силы, пока не ясны цели.

— Но цель — захватить силы Ассоциации и нейтрализовать их, — сказал я. — Окружение города привело бы к этому. Нам не пришлось бы рассчитывать на ранчеро, чтобы они не давали противнику уйти на юг.

— Это я понимаю, лейтенант. Теперь прошу меня простить, у нас обоих есть работа.

— Да, сэр. — Я оставил командную машину, чтобы подыскать другое место для работы. А работы было много.

Я занял одну из пустующих комнат фермы и принялся шелестеть бумагами. Примерно час спустя вошел Дин Ноулз.

— Мне изменили приказ, — сказал он. — Что происходит?

— Не знаю. Садись. Кофе там.

— Спасибо, не откажусь. — Он наполнил чашку и сел наискосок от меня. В комнате стоял большой стол, вырубленный из одного ствола. На Земле такой стол стоил бы целое состояние. Сомневаюсь, что, за исключением нескольких охраняемых секвой, на Земле еще сохранились деревья такого размера.

— Тебе не кажется, что я должен знать, что происходит? — спросил Дин. Голос его звучал дружелюбно, но в нем слышалась саркастическая нотка.

— Обратись к Фалькенбергу, если действительно хочешь получить ответ, — сказал я. — Мне он тоже ничего не сказал. Знаю только, что рота А где-то на местности, но когда я попросил разрешения идти с ней, он ответил, что я нужен здесь.

— Ну-ка поподробнее, — попросил Дин. Я описал происходившее.

Дин подул на горячий кофе, потом сделал глоток.

— По-твоему, Фалькенберг считает, что мы засовываем голову в ловушку?

— Да. А ты что думаешь?

— Хороший довод насчет артиллерии. Мне и самому казалось, что все идет слишком гладко. Примем его теорию и посмотрим, к чему это ведет.

— Ты понимаешь, что есть только один человек, способный устроить такую ловушку, — сказал я.

— Да.

— Но какие у него могут быть мотивы? — удивился я. Дин пожал плечами.

— Все равно, давай посмотрим, к чему это ведет. Мы в целях дискуссии предполагаем, что губернатор Хьюго Суэйл вступил в заговор с бандой преступников, чтобы навлечь на 501-й все что угодно: от поражения до полной катастрофы…

— Видишь, как глупо это звучит, — сказал я. — Слишком глупо, чтобы обсуждать.

— Примем предположение, — настаивал Дин. — Это означает, что Ассоциации Защиты отлично известны наши позиции и планы. Что она может сделать с этой информацией?

— Вот почему это так глупо, — ответил я. — Что с того, что они знают, где мы? Если они покажутся и попробуют сражаться, мы их все равно побьем. Они не могут надеяться разбить профессиональную часть! Возможно, с фермерами, женщинами, детьми у них отлично получалось, но это батальон линейной морской пехоты.

— Временный батальон.

— Все равно.

— Ты так считаешь? Будь реалистом, Хэл. Мы провели одну короткую кампанию. А в остальном мы те же, какими явились сюда, — разношерстные солдаты, частично новобранцы, другая часть набрана в гауптвахтах, командуют ими три новичка-лейтенанта и самый молодой капитан во всем Флоте. Наш полковник — престарелый военный полицейский, и у нас нет и четверти оборудования, какое есть в регулярном батальоне.

— Мы справимся со всем, что может выставить против нас банда преступников.

— Хорошо вооруженная банда преступников, — сказал Дин. — Продолжай гордиться своей частью, Хэл. Я не отрицаю достоинств 501-го. Дело в том, что сами мы можем знать, что у нас отличная часть, но мало кто в это поверит.

— У них скоро появятся основания думать по-другому. — Может быть. — Дин принялся изучать карту. — Может быть.