Солнце склонялось к западным вершинам, когда они повернули назад к пещерам Нортрига. Сегодняшний день был изматывающе длинным для Дара. По требованию махо он продолжал «охоту», и кроме первого уилиса ему удалось приманить еще двух, а после перейти на птиц. С птицами было сложнее, поскольку надо было «схватывать» их внимание, но не касаться движений тела, иначе они начинали безвольно падать. Утомленный, но в приподнятом настроении, Дар шел за стариком. Сегодняшний день изменил его представление о мире и о самом себе. Дар знал, что научился пользоваться поддержкой травы, хотя, по выражению старика, он еще лишь толкнул «двери цнбр»…

И все же, как ни замечательны были новые способности, они пока ничуть не приблизили Дара к разгадке своего прошлого. Велика была радость осознания возросшей силы. Но так же неумолимо было чувство опаздывания, чувство надвигающейся катастрофы.

— Много ли мне еще учиться, махо?

Старик остановился и быстро обернулся к нему:

— Даже моя учеба еще не закончена. Как же ты можешь спрашивать о своей?

— Мое время истекает. Я чувствую это. Я чувствую это ночью, когда смотрю на звезды, и днем, при свете Рора. Сегодня я приобрел великие умения, но не стал ближе к разгадке.

— Вот ты о чем… Что ж, могу сказать одно. Ты взял сегодня сердце учения. Вся жизнь маттахо делится на две части — до этого момента и после. Ничего особенного он больше не делает. Цнбр прорастает сама. Даже если я умру завтра, твой путь будет продолжаться сам по себе. Ты должен будешь только найти свою траву. И ждать…

— Ждать… — эхом откликнулся Дар. — Как раз этой возможности я лишен. Ты сказал, цнбр размягчит замки на моей памяти. Но этого не произошло.

— Может быть, просто еще рано? Ты все еще маттахо, и настоящий махо проснется в твоем теле не завтра.

Старик продолжил спуск. Дар только сокрушенно покачал головой.

— Расскажи, что еще происходило в те семь дней со мной? Может быть, что-то наведет меня на память?

— Ты сидел у погасшего костра. Иногда ты выходил наружу.

— Но со мной ведь что-то происходило, верно?

— Трава внутри тебя получила шанс для роста. И она отлично им воспользовалась.

— Ты намекал, что я бормотал в забытьи. Что я говорил?

— Ты бредил и нес всякую чепуху. Кровь травы в этот момент заставляет ум тангра мечтать. Но она позволяет цнбр тангра расти. Поэтому не имеет значения, что тангр говорит в это время.

— Может быть, ты помнишь, что именно я говорил? Это очень важно!

— Хм. — Махо оглянулся. — Когда я был рядом, я слышал что-то похожее на «хэлл», и потом «про-кле-тый-рэт-сы». — Он старательно выводил голосом, делая остановки между слогами, видимо стараясь подражать голосу Дара. — Я не знаю, что это значит. А ты?

— «Про-кле-тый-рэт-сы»… — прошептал Дар. — Удивительно!.. Я не понимаю. Я даже не знаю такого языка.

— Я же говорил тебе, кровь травы заставляет ум тангра мечтать. Это может быть что-то из твоего прошлого, но так же точно оно может быть просто бессмысленным набором звуков.

— «Про-кле-тый-рэт-сы»… — снова прошептал Дар, и какое-то странное чувство, даже не чувство, а воспоминание ощущения, как легкий ветерок, коснулось его. И сразу что-то страшное, неизменимое и непреклонно надвигающееся дохнуло в лицо и тут же исчезло.

Дар замер на месте с расширенными глазами.

— Ты вспомнил? — повернулся махо.

— Нет. Но мне показалось, что я помню свое чувство, когда это произносил…

— И что это за чувство?

— Ненависть! — зло выдавил Дар.

Махо невольно отшатнулся — столько ярости прозвучало в голосе Дара.

— Ты уверен, что это оттуда?

— Да, это с той стороны памяти… До Хотоаги и Изир-дора!

— Ты помнишь больше… Что это было?

— Какой-то кошмар!.. Нет, я не помню, припоминаю лишь чувство… Кто-то гнался за мной… Их было много. Продолжают гнаться… Значит, это было и раньше, до Рортанга!

Махо сощурил глаза. Он помнил рассказы о снах Дара, о чувстве преследования. Льдинки его глаз сверкнули спокойным холодом.

— Тебе нужен настоящий та-атсин.

— Та-атсин?

— Соединение тангра и Атсинбирг. Когда двое становятся одним. Состояние тотального Ла-и-Ла.

— Но разве я и так…

— Нет. Это разное. Ты должен прийти в свой собственный атат и приникнуть к своим собственным корням. Я не знаю, возможно ли это для тебя. У тебя нет своего атата. Моя трава оказывает тебе благоволение, но я не уверен, что она согласится на та-атсин.

— Ты можешь попробовать договориться с ней?

В ответ махо громко рассмеялся. Мгновением позже и Дар осознал свой промах, присоединяясь к этому смеху.

— Я был бы счастлив, если бы корень Иллайньера принял тебя, — проговорил старик, отсмеявшись. Его голос приобрел мечтательную интонацию. — Ты не поверишь, как счастлив. Это означало бы, что клан снова возрождается. Мы бы нашли женщин. У тебя появились бы дети… К тому же сейчас б'Рван уже совсем не в дружбе с Хуураданом, и никто не будет контролировать посевы…

Резкий крик донесся с большой высоты. Подняв головы, они увидели в воздухе над собой крупную темную птицу с расправленными широкими крыльями. Одну из тех, на кого сегодня охотился Дар, не иначе.

Махо посуровел, нахмурился. Затем сказал непререкаемым тоном:

— Это все мечты. Я знаю свою траву. Она приняла тебя в союзники. Но это не родство!

— Может быть, есть другие ататы Древних, кроме Хршитакки?

— Хршитакка конечно же не единственная. Древние побывали во многих местах, и не все из них сожжены злобными гонклардами. Но ведь это будет не твоя трава!

— Кто знает?.. Я должен проверить это!

— Хм… — задумался старик, — а ведь верно. Возможно, лодки одного с тобой клана… Но послушай, ты уже провел ночь в атате Древних. Помогло ли это твоей памяти?

— Не помогло. Но тогда это была Первая инициация. Ты углубил мое взаимодействие с Атсинбирг. И теперь я готов по-настоящему встретиться со своей травой!

Дар чувствовал решимость. Новый план выглядел логичным и естественным. Новая надежда зажглась в его душе.

— Это так, — подумав, сказал Ю-махо. — Та-атсин поднимет тебя на новый уровень.

— Так есть в Лахирде цнбр Древних?

Вместо ответа старик просто кивнул.

— Идем, становится поздно!

Еще некоторое время Дар переваривал услышанное. Возможность снова оказаться в атате Древних даст ему настоящий шанс добраться-таки до своего прошлого. С тем уровнем взаимодействия Ла-и-Ла, который у него есть сейчас, идея «пообщаться» с цнбр Древних казалась более чем заманчивой. Его охватило нетерпение.

— Когда ты сможешь отвести меня туда?

— Я могу сказать — сегодня, но уже очень поздно для такой прогулки. Это не близко. И там есть проблемы.

— Какие проблемы?

— Я не смог пересечь преграду этого места. И никто из тангров моего клана — тоже. Хотя они старались.

— Что ты имеешь в виду?

— Нет смысла говорить об этом. Ты сам увидишь. Мы выйдем туда ранним утром.

— Спасибо!

Они снова долго шли молча. Но происшедшие события, новые умения Дара рождали слишком много вопросов, чтобы идти просто в тишине.

— Махо! Как я мог ходить в темноте, в пещере?

— Трава подсказывала тебе. Это почти так же, как ты находил уилисов, даже если они прятались.

— Значит ли это, что я смогу теперь ходить в темноте везде?

— Ты мог это и до встречи с травой, — резонно заметил старик. — С тем твоим свечением. Но теперь ты сможешь держать верное направление. Трава будет подсказывать очень многое. Однако запомни: сила ее зависит от того, насколько близко находится твой корень.

— Ты имеешь в виду Царакклан?

— Не обязательно. Достаточно и атата.

— А если он будет далеко?

— Твои возможности сузятся. Через тысячу марангов эта способность потеряется совершенно. Но это — качество Ла-и-Ла. Чем совершеннее союз, тем больше приобретенной силы.

— То, что я сегодня мог охотиться и «видеть плечами», как-то связано с присутствием поблизости цнбр ю'Линнора?

— Конечно. Она сильно помогает тебе. Я уже сказал: моя трава полюбила тебя. Но говорить «видеть плечами» не совсем правильно. Я никогда не говорил, что мы видим плечами! Можно сказать, что мы видим костями. Обычно махо называют это «зрением травы». Правда такова, что цнбр нет дела до нашего мяса, траве нравится наша кость! Она удивлена этой крепостью. Можно сказать, что все развитие махо — это соединение травы с костью. Мой учитель шутил, мол, трава не умеет выращивать свою собственную кость. Потому процесс занимает так много времени. Поэтому я удивляюсь твоему прогрессу. И это лишнее доказательство…

— Чего?

— Ничего! — отрезал махо, отворачиваясь.

Дар нахмурился.

— Я думаю, если у меня внутри цнбр Древних, то Атсинбирг ю'Линнора чувствует родство с ней.

— Почему же тогда цнбр Хуу не чувствовала аналогичное родство? Или она дальше от Древних, чем ю'Линнор?

— Не дальше. Просто у травы ю'Линнора нет выбора, — осторожно сказал Дар. — Ведь ты последний из ее тангров. Может быть, ее благосклонность ко мне — просто желание заполучить еще одного тангра?

Ю-махо резко остановился. Его глаза пылали гневом, палец угрожающе взвился к лицу Дара.

— Ты не можешь быть так груб к Атсинбирг, помогающей тебе, маттахо! Эта цнбр дает тебе силу сейчас!

— Я вовсе не собирался никого оскорблять, — тотчас заверил его Дар. — Но согласись, такое возможно.

Махо проворчал что-то невразумительное. Его ярость погасла так же внезапно, как и зажглась. Должно быть, в глубине души он осознавал правоту сказанного.

— Атсинбирг ю'Линнора — не пыль у дороги. Она не принимает чужаков!.. Так же как и я!

Они спустились на относительно ровный участок пути. Массивное тело Нортрига уже захватило все видимое пространство на севере. Темнота лишенных снега скал ярко контрастировала с его белой короной. Бесконечная игра светлых и темных граней его каменных утесов давала постоянное развлечение глазам. Рор уже опустился за череду горных пиков на западе, и небо наливалось все более глубокой синевой. Стал заметен бледный полудиск желтой луны Борхо, медленно следующей за ушедшим светилом к западным пикам. Общая картина была полна умиротворения. И однако же что-то назойливо свербило Дара внизу живота, что-то похожее на предчувствие.

— Я принял тебя, потому что моя цнбр сочла тебя родственным… — Голос махо был задумчив. — Я не знаю ее мотивов. И не должен знать.

— Как ты понимаешь, кто свой и кто чужой? — спросил Дар.

— Это просто. Когда я вижу тангра, его отбив говорит мне, частью чего он является. Потому что часть и целое — это одно. Если он того же корня, что и я, мы с ним — одно!

— Видишь, хотя тангры могут между собой ссориться, враждовать — для Атсинбирг они одно, верно?

— Верно. Вражда между своими — ничто для цнбр.

— Возможно, тот же закон относится и к Атсинбирг всех кланов — все вместе они одно для чего-то большего, хотя между собой они враждуют!

— Ты порой говоришь странные вещи, Даарр. — Махо опустил голову. — Я никогда не задумывался об этом… Чего частью может быть Атсинбирг целого клана? Это похоже на бред. Что может объединять в одно целое цнбр Хуу и цнбр а'Зардата? Что может сближать ю'Линнор и б'Рван?

— Ссорящиеся тангры — мелочь для травы клана. Ссорящиеся кланы — мелочь для чего-то очень большого.

— Что же это может быть? — Голос махо возмущенно возвысился.

— Если я не тангр твоего клана, почему Атсинбирг ю'Линнора стала помогать мне?

— Меня этот вопрос волнует уже восемь дней, — проворчал махо.

— Я подозреваю, — зачарованно прошептал Дар, — что мои первоначальные вопросы могут прояснить это.

— Что?

— Если я узнаю, кто я и откуда пришел, то узнаю, частью чего я являюсь на самом деле. Возможно, частью этого же являются кланы!

— Древние!.. — тоном откровения прошептал махо. — Ты послан Древними танграми! Как я не понял этого раньше!

— То же самое говорил мне Куаргир, — отмахнулся Дар. — Что это меняет?

— Твой кх'отр был хитер, но не мудр. — Старик прикрыл в задумчивости глаза, отчего они сделались тонкими изогнутыми полумесяцами, напомнив несчастного Куаргира. — Мало сказать «Древний», надо еще суметь понять, что это и для чего…

Некоторое время они шли молча, старик смотрел перед собой невидящим взглядом. Наконец мысли, владевшие им, прорвались наружу:

— Твои способности экстраординарны, и все же ты простой тангр. Ты несешь в себе цнбр, отличающуюся от всех кланов, и все же трава любой из них признает в тебе родство.

— Эй! Пока только трава ю'Линнора признала меня!..

— Не будь глупцом. Вспомни, что ты еще нашел общий язык с Зордаором, Саудраком и Куаргиром?! А это три разных клана! Разве они бросались на тебя с шиташами?

Он внезапно зажмурил веки и тут же, открыв их, наградил Дара напряженнейшим из своих взглядов.

— Я знаю, в чем твоя проблема, Даарр Древний! И мне кажется, что я вижу твою цель… Твою великую цель!

— В чем же она? — не удержался Дар.

— Для начала тебе необходимо вступить в свою полноту. И после этого все произойдет само собой!

— Что именно?

Старик осторожными шагами спускался по сыпучему откосу, стараясь ступать на корни выглядевших мертвыми кустов. Прошло много времени, прежде чем махо наконец ответил. Его голос изменился, приобрел тягучую речитативную интонацию, почти пение:

— Гонкларды бесконечно сильны, их небесные лодки покорили тучи и солнце, даже ночные звезды для них не преграда. Они владеют мягким железом и живым огнем, с помощью которых преследуют своих врагов. Любых врагов, но не Древних тангров! Древние — великие воины, их небесные лодки еще больше и еще могучее! Но они затерялись среди звезд в своих великих походах и подвигах. Однако до них долетела весточка, что их неразумные дети на Рортанге страдают от своеволия злых гонклардов. Тогда они собрались на Большой Круг и послали одного из них на разведку и помощь своим детям… Это был ты, Даарр Древний! Ты собрался и вышел в путь. Однако гонкларды почуяли недоброе, и когда ты приблизился, они ударили твою лодку, и она сломалась… Но Древний сильнее гонклардов! Враги тангров не смогли повредить твое тело — тело могучего воина. Благодарение Вечному Небу! Все, что им удалось, — это повредить твою память, ты перестал помнить свою цель. Но это мелочь! Этому можно помочь, потому что твое тело абсолютно цело. Твоя цель сложится сама собой, как только ты вступишь в свою полноту. Ты — Древний, и ты нуждался в Ла-и-Ла с древней Атсинбирг. Ты нашел атат Древних в Хршитакке, волшебство которого легко защитило тебя от глупых а'зардов. Проведя там ночь с цнбр Древних, ты восстановил утраченную Ла-и-Ла! Ты сам нашел ее, значит, твое тело помнит свою задачу. Ты не мог сойти с ума от Древней цнбр, потому что это твоя собственная цнбр! Твой верхний ум — это способ разговаривать с танграми кланов. Верхний ум не помнит твою цель. Зато он разносторонен: ты знаешь языки всех кланов, потому что все тангры — суть дети Древних. Для любого из Древних знать языки детей — пустяк! Но глубже лежат твой настоящий ум и настоящая память. Они помнят главную задачу. Древние должны были прислать сюда великого воина, способного даже в одиночку повергнуть сонмы гонклардов! Тебя должно слушаться все древнее оружие — именно поэтому стела Хршитакки защищала тебя от дромаругов Док-Атора.

Старик закончил говорить, и они снова шли в молчании. Картина, нарисованная могучим Ю-махо, была завораживающей. Он оперировал понятиями, далеко превосходящими все, о чем они говорили сегодня.

— Ты сам сказал это, — спустя некоторое время проговорил Дар.

— Что?

— Ты показал целое, частями которого могут быть кланы Рортанга. И это целое…

— Древние! — продолжил за него махо. — Их Империя! Да, это правильно. Мы все — части древней Империи.

Он глянул на Дара, и этот взгляд отличался от всех предыдущих. Теперь он был похож на тот, каким смотрел на Дара Куаргир.

— Ты теперь понимаешь, почему я так тщательно выспрашиваю, что я мог наговорить в бреду?

— Да, понимаю, — согласился Ю-махо, — однако мне кажется, это не так важно.

— Почему?

— Тебе надо просто ждать. Тысяча зим — как один день для Древних. Время — твой помощник, со временем ты поймешь, как вернуть свою память. А пока, Древний, рядом с тобой буду я, готовый отвечать на любые твои вопросы! Все, в чем ты нуждаешься, — это знать цнбр! Трава поможет тебе восполнить свою полноту.

— Ты забываешь о гонклардах! Если ты прав и они действительно разбили мою лодку, то теперь они должны искать меня, чтобы уничтожить, пока я не вспомнил сам себя.

— Джаммш! — Махо с силой стукнул себя по бедру. — Как ты прав! У тебя нет ни одного лишнего дня!..