Глава 2
ПОЛИРОВАННЫЙ ЛАТНИР
Вошедший с улыбкой дождался, когда Дар вернет на стол глиняную кружку, причудливо инкрустированную металлом. Удивление на лице Дара его забавляло.
— Ты хорошо пьешь дробу, безродный воин! Тебе уже давали ее раньше? — Он оглянулся на Саудрака.
Тот кивнул с каменным лицом.
— Красивая кружка. В Хоргурде делают такие?
— В Хоргурде делают такие и много чего еще.
Старик снова разлил пенистый напиток, блеснувший зеленым оттенком в свете ярко пылавшего камина.
— В отряде Саудрака мне наливали дробу, как и все другим, — сказал Дар. — И перед выходом из Изир-дора, и позже, на стоянке.
— И ты знаешь, из чего она сделана? — Старик снова переглянулся с Саудраком.
— А разве это важно? — удивился Дар. — Куда существеннее вкус!
— Ну что ж! — улыбнулся старик. — Тогда пусть нас соединит за сегодняшним столом дроба Сердца Клана!
— За Сердце Клана! — громыхнули тут же Саудрак и Ходват.
Все снова выпили. Напиток был чрезвычайно приятен — кисло-сладкий, пьянящий, расковывающий. Тело и язык словно сами просили его.
За столом было много совершенно незнакомой Дару еды. Круглые и звездчатые фрукты, горки ароматных лепешек, какие-то мочености и солености. Никакого намека на походную суровость сушеного мяса и сыра. Напротив, нос дразнили ароматы разнообразных свежеприготовленных блюд, названия которых даже не были ему известны.
Дар уже успел пересказать все свои приключения от Хотоаги до Изир-дора и от Изир-дора до Хршитакки. В лице выбеленного старика, назвавшегося именем Отхон-рати, он нашел внимательнейшего слушателя. Поседевшая кость его налобника гармонировала с белой накидкой на плечах, а в манере держаться сквозила привычка повелевать. На груди старика красовалась редкой красоты металлическая бляха на цепи, тускло светящая полупрозрачными зелеными камнями, выстроенными в сложный восьмиконечный рисунок.
Его глаза излучали ум и доверие, и Дар чувствовал растущее расположение к новому знакомому. Однако слегка настораживало поведение Саудрака, который при всей дружелюбности оставался странно замкнут.
— За новых друзей! Тех, что находим мы, и тех, что находят нас!
Они снова сдвинули кружки.
— Нелегкие испытания выпали на долю пришельца, юноши и его замечательного Дрохуга! — Старик рассмеялся, обнажая совершенно прозрачные зубы. — Но они не сломили духа тех, кто стремится к победе и всегда непримирим к врагу!
Он улыбнулся Ходвату, удивленно выкатившему глаза.
— Да, храбрый юноша. Славный Дрохуг скоро снова будет с тобой. Вы оба показали себя настоящими воинами! Твои латнир, звание и имя вскоре изменятся. Семья может гордиться тобой!
— Благодарю, эгиббард… — ошеломленно выдохнул Ходват.
— Хорошо, что хорошо заканчивается, — продолжал старик, переводя взгляд на Саудрака. — И главная заслуга тут командира. — Он протянул руку к Саудраку, однако не коснувшись его. — Славные дела накапливаются и в конечном итоге возвышают тангра.
— Почтенный член Круга, — уважительно наклонил голову Саудрак, — вы слишком добры.
— Ты вытащил отряд из а'зардовской западни, подстроенной кх'отрами! — Отхон-рати выразительно двинул бровями. — Я всего лишь благожелательный сотрапезник сегодня. Но завтра на Круге эгиббардов ты узнаешь благодарность клана.
— Почтенный член Круга! — вновь повторил Саудрак, наклоняя голову вбок.
Старик резко поднялся. Пола его плаща зацепилась за сиденье, и латнир обнажился. Даже не многочисленные насечки, покрывающие всю поверхность панциря, вызвали удивление Дара. Кость латнира была столь безупречно отшлифована, что бросила отсвет огня очага на мрачные каменные стены. Тщательнейшим образом выточенные иероглифы были филигранно заполнены сверкающей краской разных оттенков.
— И ты, безродный воин, — взгляд старика смерил фигуру Дара, — будто свалившийся с неба, ты принял сторону Хуурадана весьма разумно! Завтра тебе суждено предстать перед Большим Кругом клана. И завтра все решится для тебя.
— Не в благодарности моя цель, — также поднялся Дар, чувствуя необыкновенную легкость в голове. — Я шел в Хоргурд совсем за другим.
— Вот как? — улыбнулся Отхон-рати. — И зачем же?
— Ходват поведал мне про вашего махо! — Дар вдруг решил не затягивать объяснения. Ситуация казалась такой удобной и располагающей. — Я думаю, махо Хуу — это как раз тот, кто мне нужен! Только махо может помочь мне вернуть память и ответить на мои вопросы!
Саудрак почему-то строго посмотрел в сторону Дара и опустил взгляд.
— Что ж, — сложил руки старик, — каждый получит, чего достоин. Вы сделали много для клана. Клан удовлетворен.
Кратко простившись с элитаром и юношей, старик вывел Дара наружу.
* * *
В сгустившемся сумраке белые обелиски стали фиолетовыми. Звезды уже усеяли небо. На востоке, пятнистая, как глаз скеха, поднималась желтая луна Борха. Впереди за обелисками, огражденное невысоким парапетом, темнело широкое пустое пространство. Дар без тени сомнения знал, что это. Тут мог находиться только Царакклан — главное святилище клана Хуурадан.
— Мне хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз, — обернулся Отхон-рати.
Дар чувствовал доверие к этому незнакомому тангру. Что-то неуловимое, некие незаметные схожести напоминали в нем старца Зордаора, махо разрушенного Изир-дора. Может, то был цвет старой вылинявшей кости, а может, свет мудрости в прищуренных глубоких глазах?
— О-рах! — согласно ответил Дар, копируя манеру Саудрака.
Они прошли мимо отаругов, что поспешили вытянуться, лязгая металлом.
Дул легкий холодный ветерок, принося чуть заметный запах гари от разожженных по краю поля костров. Память вдруг выдала страшное видение: другой Царакклан, в кровавых отблесках заката, заполненный душным кислым смрадом и дымом. Дар тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли.
— Когда я был твоего возраста, — голос старика стал мягким, — меня звали Отхон. Это было хорошее имя. И хорошее время…
— Я не знаю моего возраста, — ответил Дар. — Даже не знаю, полное ли это имя.
Старец посмотрел в его сторону заинтригованным взглядом.
— Но ведь что-то же ты помнишь из своего прошлого?
— Ничего, эгиббард. Абсолютно ничего.
— Тогда тебе действительно нужна помощь.
Рядом обелиск был еще более величественным, чем казался издали. Белый камень сиял в ночи, освещенный костром, глубокие врезки тангрописи рельефно затекли тенью. Среди иероглифов было видно несколько вариантов «летящего солнца» — с прямыми и закругленными лучами. Дар вспомнил свою Метку, и она тут же отозвалась теплом в затылке.
— Обелиски Хоргурда в прекрасном состоянии. — Дар задумчиво провел рукой по гладкому белому камню. — Чего нельзя сказать о стелах Изир-дора или Хршитакки.
— Чего также нельзя сказать и о стелах Хотоаги, с которой началось возмездие Хуурадана! — сверкнул глазами Отхон-рати. — Ты знаешь, твоя история уже была известна мне. Шурат принес ее вместе с пленным кх'отром. Все эти рассказы возбудили великое любопытство Круга эгиббардов.
— Я провел долгие дни в седле, — наклонил голову Дар, — спеша, чтобы Круг мог расспросить меня.
— Вероятно, ты шел в Хоргурд не только для того чтобы доставить удовольствие неродным тебе старым танграм?
— Может, я не связан с вами одной кровью. Но судьба дала мне тело хуураданца. И именно благодаря мне жив Ходват и весь отряд Саудрака. Благодаря мне вскрыта хитрость кх'отров.
— Твои заслуги известны, — склонил голову Отхон-рати.
— Клан Хуурадана — единственный близкий мне. Поможет ли мне Ху-махо?
— Ху-махо… — Старик замялся. — Махо имеет свой собственный ум… Это будет зависеть от тебя и не от тебя.
Старик поднял голову и посмотрел на звезды, словно испрашивая их совета. Дар тоже глянул наверх, встречая уже привычный рисунок созвездий. Поперек меридиана, с востока на запад, тянулся пояс сияющей пыли с отдельными яркими вкраплениями. Он был подобен громадной тропе, выделяющейся светом на фоне черноты остального неба, лишь изредка проколотого редкими звездами. Западная часть этой сверкающей полосы была куда шире и длинней восточной, но где-то посредине, ближе к востоку, тропа была разорвана, зияя чернотой провала. Будто некогда целая цепь была разъята, разделена, еще продолжаясь в обе стороны, но уже не единая…
Дар повернулся и заметил, что замерший старик сейчас как две капли воды похож на ослепленного Ошнирата из Хотоаги, принюхивавшегося к Дару в ту изначальную ночь. В ночь, когда впервые были произнесены слова «нет отбива». Тогда Дар еще не ведал, что это значит. А ныне уже не Ошнират и не Зордаор, а Отхон-рати удивленно обнаруживает пустоту под его латниром.
Дар сжал губы и приготовился выслушать привычные возгласы удивления.
— Многое из рассказанного Шуратом — чистая правда. — Отхон-рати с насмешкой в глазах повернулся к Дару. — Однако ты совсем не пуст!
Дар почувствовал, будто оглушающий разряд ударил по нервам. Небо, упавшее на голову, не было бы столь неожиданным…
— Ну да, я могу слышать твой отбив. Ошнират и Шурат ошиблись, или… — старик подозрительно глянул на Дара, — или безродный воин всегда имел свой род.
— Что?! — пораженно откликнулся Дар. — Ты уверен? Ни воины Саудрака, ни всадники а'зардов, ни пленный кх'отр…
— Что значит, уверен? — Голос Отхон-рати похолодел. — Ты совсем не пуст, Дарат. И вопрос только: чья эта непустота… Можешь ли ты чувствовать мой отбив? Скажи?
— Нет. — Единственное, что Дар чувствовал, — это то, что задыхается. — Я даже не знаю, что это. Почему же все остальные говорили, что у меня нет отбива?
«Как же так? — пораженно думал он. — С каких это пор у меня появился отбив? И чей это отбив? Какому клану я теперь принадлежу?!»
Старик обжег его неожиданно острым взглядом.
— Ты странен… Даже с этим твоим маленьким отбивом — странен и загадочен.
— Почти то же самое сказал Зордаор, — задумчиво ответил Дар.
Отхон-рати заметно вздрогнул.
— Ты видел махо Изир-дора?
— Довелось… — Дар рассказал про их встречу.
Чело эгиббарда помрачнело. Похоже, старики знали друг друга.
— Что еще говорил тебе мудрый Зордаор? — Это уже был не вопрос, а требование.
Дар открыл было рот, чтобы поведать о Метке, но сумел сдержался. Про совет Зордаора идти к махо ю'Линнора тоже не имело смысла рассказывать — он хорошо помнил бешеную реакцию Ходвата на имя чужого махо.
— Он спросил меня: «Почему хуураданцы разбили кувшин мира, который несли наши народы?»
— О, это хитрость кх'отров! — Отхон-рати вдруг будто подломился, черты лица его обмякли. — Разве удержишь горячие головы тех, у кого пожжены ататы? Отаруги рвались отомстить за родичей, а молодежи всегда нравится, как звучит слово «война»…
Он замолчал, но тут же резко вскинулся:
— Зордаор сказал тебе, чтобы ты шел к махо Хуу?
— Нет, — честно ответил Дар. — Но к кому еще мне идти?
Старец кивнул понимающе.
Они стояли рядом, каждый пораженный тем, что услышал от другого. Все так же чернел впереди провал Царакклана — единственного свидетеля этой странной беседы.
— Зордаор сказал, — тихо добавил Дар, — что только махо поможет узнать, кто я…
— Хм… Какая важность в этом для махо? Если ты не хуураданец!
— Зордаор еще сказал: «Ты — тот, кому суждено спасти детей Рортанга».
— Как? — Отхон-рати бросил недоверчивый взгляд. — Каких детей?
— Откуда мне знать?
— Хм… Кто еще слышал это?
— В нашей беседе не было третьего. Правда, Ходват стоял в десяти шагах.
— Я смотрю, ты многое успел за свои пять дней! Другому не хватило бы и жизни…
Сухо трещали поленья в далеких кострах. Стало слышно, как воины глухо прозвенели металлом — шла смена караула.
— Однако пора спать! — вдруг спохватился старик. — Завтра большой день для всех. Идем, я провожу тебя.
Они тронулись с места, переходя на противоположную сторону открытой площади между обелисками. Под ногами мягко хрустел мелкий гравий. Царакклан приблизился — широкое пятно мрака. Его каменная горловина белела смутным овалом в ночи. Отхон-рати замедлился, зачем-то мешкая у балюстрады. Дар остановился следом, недоумевая новой паузе.
Старик молчал. Его дыхание было напряженным, свистящим. Вспомнил он что-то или снова пытался услышать отбив — Дару уже стало безразлично.
Из горловины Царакклана поднимался запах — не то смрад, не то благоухание, — тот самый, что всегда сопутствовал цнбр. Дар всматривался во мрак впереди, заинтригованный близостью таинственной Атсинбирг, скрытой внизу. Судя по каменному барьеру, святилище Хоргурда было просто колоссальным по размеру, куда крупнее и Хршитакки, и тем более Изир-дора.
— Видел ли ты, как горел Царакклан в Изир-доре?
Похоже, они оба думали об одном.
— Когда мы подъехали с Ходватом к обелискам, все уже было кончено. Большинство ататов были пробиты, а отсюда валил черный жирный кислый дым. — Дар взмахом показал на Царакклан.
Отхон-рати рывком перехватил его руку и с неожиданной силой рванул вниз.
— Не надо намеков!
Внезапный крик старца был резким, злобно сверкнули кристаллы его глаз.
— Извини, если я сделал что-то неправильно! — отшатнулся Дар, пытаясь понять свой промах.
— Это было не «тут». — Голос Отхон-рати приобрел металлический оттенок. — И не «отсюда»… валил дым!
— Я новичок в вашем мире…
— Великая Мать ощущает твои слова… и твое настроение. Они беспокоят ее! — Глаза старика были все такими же бешеными.
Дар вдруг физически ощутил перед собой, точнее, под собой, огромное вместилище Атсинбирг древнейшего города. Сотни, если не тысячи зим корни странного мха прорастали все основание Хоргурда, доставая каждый атат, каждый родовой двор-лепесток. Весь город строился вокруг этого места. Весь город и был цнбр! Здесь миллионы нитей связывались в единое целое, в организованную структуру, в живой клубок, способный чувствовать, воспринимать, осознавать происходящее на поверхности земли и управлять живущими там танграми… И в отличие от разбитого Изир-дора, цнбр Хоргурда была жива, разумна, деятельна. Она могла распознавать опасность, оценивала ее степень, мгновенно выбирала способы защиты и совсем не собиралась повторять участь своих менее удачливых соперниц-родственниц.
— Прости мое невежество, — повторил Дар. — Я не обучен, как себя вести в Царакклане…
— Этому не учат. Это чувствуют… — Голос Отхон-рати звучал глухо. — Великая Мать смотрит на тебя через мои глаза. И еще через них. — Он качнул головой в сторону.
Дар повернулся следом и увидел невесть как оказавшихся рядом, замерших в напряженных позах семерых отаругов. Глаза их опасно блестели, руки лежали на рукоятях шиташей. Дар вопросительно повернулся к Отхон-рати. Старик испытующе глядел на Дара.
Дар вдруг понял: все они ждут какой-то выходки от него, какой-то несуразности, неразумности. Что за ерунда?..
Запах снизу сделался невероятно насыщенным, плотным. Голова закружилась, и показалось, словно кто-то касается его — изнутри его собственного тела — нереально, странно, но вполне осязаемо.
— Я… я слышу Атсинбирг!.. — Он удивленно дотронулся до груди. — Она трогает меня…
— Еще бы не здесь, — коротко хохотнул Отхон-рати, — в самом Сердце!
— Будто кто-то гладит изнутри… — прошептал Дар. — Никогда не было такого ощущения!
— О-рах! — отмахнулся старик с облегчением в голосе. — Это мы прошли. Теперь я покажу тебе твою келью.
Он бесцеремонно потянул за собой Дара.
Того словно окатило холодной водой.
— Так это была проверка? Ты показывал меня Царакклану?
— Об этом утром! — жестко отстранился Отхон-рати. — Трудная дорога сегодня, нелегкая «беседа откровений» завтра. Ты должен хорошенько отдохнуть!
Он повернулся, делая знак своим отаругам. Его наманикюренный, начищенный до зеркального блеска латнир оказался прямо перед глазами, играя отсветами костров и звезд. На нем было немало заполированных сколов и выщербин, которые только сталь шиташа может оставить на поверхности кости. Эгиббард когда-то был воином.
Они приблизились к одноэтажным каменным строениям, рядом с кострами и стражей.
— А как же Ходват и Саудрак? — удивился Дар.
— Ты будешь ночевать отдельно. Это необходимо для завтрашней встречи.
Старик был замкнут и не смотрел на Дара.
— Ху-махо тоже будет завтра?
— Безусловно.
Дар вдруг почувствовал, что ему холодно. Не просто холодно, а очень. Он уже дрожал всем телом. То, что происходило недавно, отняло много сил, а он даже не понял, что это было…
Отхон-рати, похоже, знал его состояние. Глянул мельком:
— Внизу будет теплее!
Они прошли в дом, миновав несколько залов, похожих на тот, где недавно ужинали вчетвером. В одной из комнат была витая каменная лестница, и, сняв со стены горящий факел, старик повел вниз. В руке его, держащей Дара, была совершенно железная хватка. А вот Дар расклеился. Его била крупная дрожь, в голове мутилось. Ноги слушались его, но были как ватные. Ступени вниз давались с трудом, их было так много.
— Ху… махо… Поможет мне? — наконец смог он разлепить губы.
— Большой Круг займется тобой завтра. А махо решает за себя сам!
Отхон-рати сощурился, глядя на Дара. На его лице не было и тени эмоций, по которым бы Дар мог предположить его мысли.
— А вот и твой ночлег!
Они оказались в низком подземном зале. Здесь действительно было немного теплее, чем наверху. Дар сильно рассчитывал на горящий камин, однако его не было. Неровный свет факела вырвал из темноты единственное деревянное ложе. Он с трудом помнил, как добрался до него и расслабил вздрагивающее тело. И тут понял, что воздух полностью состоит из запахов, рождаемых близким присутствием цнбр…
