Книга: Миры Непримиримых
Назад: Глава 12 СРАЖЕНИЕ
Дальше: Часть вторая КВАДРАТНОЕ СОЛНЦЕ

Глава 13
БЕГЛЕЦЫ НА ВОСТОК

Велико неудобство, причиняемое долгим сидением в неудобной позе на дроме. Беспощадны тяготы жесткого седла и изнурительной тряски. Однако ж все они — ничто по сравнению с опустошительным изнеможением от продолжительного бега на своих двоих. Бывшие наездники поняли это очень быстро. И все же эту длинную ночь им пришлось провести на ногах, спасаясь от взбешенных преследователей.
Будто специально ночь выдалась совершенно темная, с юга приползли волокнистые тучи, закрыв небосвод и звезды. Маленькая красная луна быстро зашла вслед светилу, и всюду было черно, как в подземелье. Поднявшийся прохладный ветер приносил отдаленный вой чужих труб и гортанные переклички а'зардов. Они звучали приглушенно, стушеванные расстоянием, больше напоминая похоронный плач о погибших, чем сигналы торжествующих победителей.
Можно было только догадываться, какие чувства сейчас обуревали а'зардов, вернувшихся в разоренный Изир-дор.
А также кх'отров, убедившихся, что их план развален.
Ибо капкан захлопнулся, но остался пуст!
Поблизости то и дело проносились малые отряды по пять-десять дромов, рассыпавшиеся меж кустарников в поисках ускользнувших хуураданцев. Дар и Ходват бросались в глубь колючих зарослей, едва заслышав приближающийся топот очередного разъезда. Ходвата несло в кустарник с такой скоростью, что было ясно — одной темноты явно недостаточно для спасения латнира. Интересно, на каком расстоянии тангры могли слышать отбив чужой цнбр?
Потом всадники пропали — а может, это они уже отбежали достаточно далеко. Беглецы первое время старались двигаться бесшумно, но это отнимало куда больше сил, да и скорость была никудышной. Затем пришла усталость, и они перестали обращать на шум внимание. Потом вообще стало все равно — лишь бы ноги двигались да тело удерживалось от падения. Только бы выжить, только бы выйти в Хуурадан… Последний шиташ, один на двоих, нещадно колотил по ноге. Он стал неимоверно тяжелым, и Дару хотелось освободиться от него. Но бросать оружие было нельзя. Сейчас оно оставалось их единственной защитой.
Выносливость тангра, оказывается, тоже имела свой предел — и оба с лихвой переступили через него. Сил уже не было, но беглецы упрямо продолжали брести вперед, держась друг за друга и хватая воздух широко раскрытыми ямами ртов. Ритм этой ночи был прост: открытое пространство — бег, обход зарослей — полубег. Время сделалось зыбким, тягучим, нереальным. Ночь будто замерла на месте, сколько ни вглядывались они в восток, не могли увидеть перемен. Но темнота была их союзником — только бы ее хватило! Только бы рассвет не осветил кустарниковые степи раньше, чем они выйдут из владений а'Зардата…
У одного из «островов», где они в очередной раз сбавили темп, слева раздался тихий свист рассекаемого воздуха. Дар почувствовал несколько легких шлепков по груди. Автоматически взмахнув рукой, он сбил с себя каких-то гибких червей, толщиной побольше пальца.
— Джаммшш! — зашипел злобно Ходват. — Илзяни!
Раздались звучные удары, топанье. Парень крутился на месте, то и дело задевая Дара своим латниром.
— Что с тобой?
— Илзяни… — повторил Ходват. — Бежим!
Они снова бросились вперед, хотя только что снизили скорость для отдыха.
— Что это такое?
— Кровососы, пакость!..
Голос Ходвата отражал всю гамму чувств, которую он питал к этим существам. Дар вспомнил невидимых червей, которые только что прыгнули к нему на грудь. Кровососы такого размера вряд ли могли бы доставить удовольствие.
— Тронки знаешь? — продолжал шипеть Ходват, облизывая руку. — Как, по-твоему, оттуда стрелки вылетают? Сами по себе?
— Постоянно вертелось на языке, но не было времени распросить про эту загадку…
— Какая тут загадка, вечное небо?! По три илзяня на тронк — вот и вся загадка. Только там хоть знаешь, кого кормишь, а тут дичьё разбойничает!
Снова послышался свист прыгающих червяков, на этот раз справа. Ходват с Даром тут же обнаружили, что у них в запасе осталось еще достаточно сил для хорошего рывка. Лишь один из паразитов долетел до ноги Дара, и тут же был безжалостно расплющен кулаком. Эта пробежка получилась самой длинной.
— Сколько до реки? — задыхаясь, пробормотал Дар, когда наконец бег сменился на заплетающийся шаг.
Ходват повернул к нему лицо — чуть заметное светлое пятно.
— Илзяни сухость не любят. Должно быть, уже близко… — Он судорожно рассмеялся. — Особенно если ты на дроме!
У Дара сил на смех не было.
— Как думаешь, а'зарды найдут нас утром по следам?
Ходват поднес к лицу что-то в зажатой ладони, хмуро осклабился:
— Если обнаружат один отпечаток, то найдут и все остальные. Но не тангры будут идти по следу.
— А кто? — удивился Дар. — Ты хочешь сказать, что дромы…
— Скехи, — коротко бросил юноша. — Скех возьмет след даже с дрома. Если там есть сысковые — прощайся с латниром!
Ходват выглядел еще ничего. Немалая пробежка не лишила его юмора. Он шутливо хлопнул Дара по панцирю и снова поднял руку к лицу. Что-то светлело, зажатое в его кулаке, куда он принялся усердно дуть.
— Что это у тебя?
— Свисток.
Никаких звуков слышно не было — только шелест дыхания в шипящем пульсе. Однако видно было, как Ходват старается, время от времени останавливаясь, чтобы оглянуться по сторонам. Будто в этой темноте можно хоть что-то разглядеть!
— Свисток — чтобы свистеть. Так?
— Ага, — подтвердил тот и протянул Дару руку.
В ладони лежала белая неровная кость с выдубленной серединой.
— Никто не услышит это. Только Дрохуг. — Ходват заметил его интерес и горделиво усмехнулся.
— Дрохуг? — удивился Дар.
— Да. Если он услышит, то придет ко мне!
— А'зарды не услышат?
— Нет. Только Дрохуг. — Юноша запнулся. — Если Саудрак не взял его, то он не мог уйти от меня далеко.
— А другие дромы?
— Другие, может, и слышат, да что им до этого? Знает только Дрохуг.
Он снова зашипел воздухом в своей костяной дудке. Потом они долго прислушивались к ночи. Но Дрохуг не слышал. Дрохуга тут явно не было.
И снова они продолжили изнурительный бег, хотя обоих уже мутило от усталости. Иногда Дар засыпал на ходу, в сладкие короткие мгновения казалось, что он лег, отдыхает… Но видения рассыпались, как ком глины, упавший на землю, — легко и без усилия, только тело нервно вздрагивало. И тут же все начиналось сначала. Вокруг стояла какая-то полуявь, приходилось топорщить веки, чтобы они, тяжеленные, не смыкались. Сквозь темноту вокруг явно проступали высоченные стены, Дар был словно в черном каменном коридоре. Мерещились звуки — тяжелое эхо его бега. И было еще что-то страшное и неподвижное — впереди. Что-то живое, оно, пока невидимое, ждало его, и он бежал туда. Не хотел — а бежал, непонятно почему…
Что-то дернуло за руку. Сознание рывком вернулось к нему. Он обнаружил, что стоит неподвижно. Земля впереди полого уходила вниз. И там слышался слабый плеск воды. В лицо дохнуло свежестью и влагой.
— Ирлайя! — с чувством выдохнул рядом Ходват. Его голос был полон радости.
Дар вспомнил ее, вспомнил, как по дороге к Изир-дору они пересекли небольшую мутноводную речку. С высоты дрома переправа казалась легкой и быстрой забавой. Но одно дело восседать на громадине дроме, и другое — путешествовать на своих двоих. Интересно, насколько глубока эта река?
— Ты умеешь плавать? — обернулся к нему юноша.
«Умею ли я?» — спросил себя Дар, снова заглядывая в пустоту, которая была внутри его.
— Ну конечно, я должен уметь плавать! — бодро произнес он, видя сомнение на лице юноши.
— Я тоже так думаю, — нетвердо ответил Ходват. — В любом случае лучше, если ты умеешь, потому что мне тебя не вытащить. А нам только одна дорога — на тот берег.
— Конечно, поплыли!
Они подошли к самой кромке берега и ступили в черную ночную воду. Дар почувствовал давление воды — речушка имела несильное течение. Он опустился на колени и жадно напился, после побрызгал на усталое запыленное лицо. Сонливость тут же прошла. Вода была прохладной и нежной, хотелось лечь в нее и расслабить ноющие мускулы…
— Погоди! — шепнул Ходват.
Он снова приложился к своей белой косточке губами. Прислушался, внимательно оглядываясь по сторонам.
Дар тоже оглянулся. Чувствовалось, что скоро будет светать. Темнота перестала быть кромешной, как еще совсем недавно, в ее непроглядности появились зыбкие провалы — казалось, еще чуть-чуть, и покров ночи падет. Значит, погоня начнется совсем скоро. Хорошо, что они дошли до реки. Дар присмотрелся: вода была хорошо видна у ног, смутно — в центре течения. Другой же берег почти тонул в темноте.
Ходват снова приложился к дудке. На этот раз Дару показалось, что то ли в воздухе, то ли в земле что-то дрогнуло в ответ.
— Ты слышал? — Юный тангр возбужденно схватил его за руку. — Шаги дрома! Слышал? Дрохуг откликнулся. Он где-то тут!
Ходват стал сильнее дуть в свой костяной свисток, приникая затем ухом к земле. В этот раз ответное сотрясение почвы было куда более заметным.
— Да… — глаза юноши радостно сощурились, — он пришел на зов! Дрохуша!
Они замерли, вслушиваясь. Дрожь земли стала более равномерной, тяжелой. Где-то поблизости, меж «островов» кустарников, пробирался раненый дром, послушно ищущий хозяина…
Молодой тангр снова приложился к своему свистку, воздух с легким сипением вырывался из искривленного сопла. И вдруг Ходват замер на полувздохе, глаза его округлились. Хуураданец присел в воду, тронув Дара за руку.
— Тут… что-то не так… — послышался его звенящий шепот.
Его глаза рыскали по берегу. Но темнота на западе была непроницаемой — куда более плотной, чем со стороны реки. Что-то тревожное чудилось оттуда. Дару передалось напряжение юноши, он ощутил вдруг в животе холодок безысходности.
— Что ты слышишь?
— Ш-ш-ш!.. Отбив!
Вздрагивание почвы усилилось, большой зверь ходил где-то совсем рядом.
— Отбив, который бывает только у тангров. Но это не хуураданский корень…
— Ты хочешь сказать…
Рука Ходвата закрыла рот Дару.
Слева, неожиданно близко, из темноты выдвинулся большой сгусток мрака. Круглый глаз ездового дрома едва заметно блеснул в ночи. Наверху в седлах, как две смазанные тени, угадывались силуэты верховых тангров. До них было шагов двадцать — смешное расстояние для скакуна. Животное беззвучно прошло к реке, наклонило голову. Стало слышно фырканье, всплески, мощные глотки. Какая-то ночная птица ухнула в соседних зарослях и взлетела, часто захлопав крыльями.
— А'зарды! — зло выдохнул Ходват и с завистью посмотрел на шиташ Дара.
Навалилась опустошенность. Так долго изнурять себя бегом, чтобы быть застигнутыми еще до восхода… Они оказались заперты здесь, на открытом пространстве у реки. Переплыть не успеют, дром легко догонит их в воде. Схватка же пешего против всадника вдвойне бессмысленна на берегу. Можно затаиться, спрятаться в кустах. Но даже если им удастся незамеченными вернуться к зарослям, утром здесь может оказаться гораздо больше недругов, чем сейчас…
Раздался тихое шипение рассекаемого воздуха, и Дар почувствовал, как тело илзяня мягко шлепнулось ему на живот. Беззвучным движением руки он смял маленького кровососа и отбросил в сторону.
Однако не один Ходват чувствовал чужой отбив. Всадники настороженно замерли, оглядываясь.
— Проклятые хуураданцы где-то здесь, — едва слышно донеслось сверху. — Я их чую!
— Это может быть и один хуураданец, — ответил второй а'зард.
— Может, они переплыли реку?
— Нет, я слышу его цнбр с этой стороны. Наверное, не умеет плавать.
Дар с трудом удержал рванувшегося Ходвата, не стерпевшего оскорбления.
— Мы захватим их латниры! — загорячился первый. — И покажем всем в Изир-доре!
— Латнир один. Бьюсь об заклад.
— А я говорю, два. Считай, что мы поспорили!
— Хорошо. И раз ты такой умный, тебе и лезть на землю. А я буду рядом на дроме страховать.
— Ты прав! Они от нас не уйдут!
Послышался легкий шум, очень похожий на звуки отвязывающегося от седла тангра.
— Ты слышал? — Ходват говорил одними губами, на пороге восприятия.
— Да. На каком расстоянии вы друг друга можете чуять?
— Ты про отбив? Трудно сказать, зависит от возраста твоей Атсинбирг. Старики могут шагов за сто, а я — за двадцать в лучшем случае.
— Короче так, ты отходи к кустам и там прячься.
— А ты? — подозрительно вскинулся Ходват.
— Меня они не чуют. У меня для них будет небольшой сюрприз!
— Ага! — Ходвата тут же будто слизнула темнота.
Снова зафыркал, отдуваясь, дром а'зардов. Питье было окончено. Дрогнула земля под тяжелыми стопами — скакун, осторожно переставляя ноги, развернулся у реки и вдруг неожиданно быстро пошел в сторону зарослей. Слышно было, как погонщик приглушенно крикнул что-то, тормозя своего огромного зверя. Похоже, дром у а'зардов был норовистый, себе на уме. Дар, стараясь двигаться бесшумно, направился следом. Наконец погонщику удалось остановить своего гиганта. Слышно стало, как кряхтит отвязавшийся а'зард, спускаясь по ремням. Темная тень мелькнула вниз, приземлившись с хорошо различимым стуком.
В тот же момент Дар почувствовал еще один шлепок илзяня по своей ноге. Но теперь уже не было времени сражаться с кровососом. Тонкая боль прокушенной между пластинками кожи заставила его скрипнуть зубами.
— Я внизу, — послышалось впереди. — Давай.
Легкий шорох падения. Вероятно, всадник что-то сбросил своему соратнику. Копье? Аркан?
— Будь осторожен, — приглушенно раздалось сверху. — Хуураданец впереди, шагах в сорока, наверное.
Дар вдруг увидел перед собой приблизившийся силуэт стоящего дрома — вертикальная стена мягкого мрака. Почва вокруг была мокрой и скользила под ногами. Спустившийся а'зард шарил в этой грязи, что-то разыскивая. Дар подошел к нему на расстояние вытянутой руки совершенно незамеченным. В последний момент тот почувствовал неладное и рывком обернулся. Их взгляды скрестились. Времени достать шиташ у а'зарда не было, да в планы Дара и не входило звонкое фехтование на металле. А'зард без замаха ткнул поднятым копьем, и в этот момент острие эриг-шиташа пронзило его горло навылет, ткнувшись в латнир. Противник так и упал с занесенной рукой, хрипя и захлебываясь своей кровью.
— Ну что там у тебя, нашел? — послышалось откуда-то сверху.
— Нашел. — Дар постарался изобразить похожую интонацию.
Его знаний о дромах было абсолютно недостаточно, чтобы попытаться взобраться на скакуна ночью. Да и вряд ли удастся в темноте захватить чужого дрома. А как было бы хорошо — одинокий всадник наверху беззащитен, если подняться к нему поближе…
— Тогда вперед! — скомандовал возница.
— Хорошо! — ответил Дар и со всего размаха всадил шиташ в округлый задний палец дрома.
Он едва удержал оружие в руке — обратным толчком его отбросило шага на три. Длинный, устрашающе громкий вой раненого животного сотряс воздух. Не ожидавший дурного в этом тихом месте, скакун просто обезумел, рванув прямиком через кусты. Удаляющийся хруст проламываемой просеки и крики удивленного всадника указывали его путь. По ходу страданий у него явно прибавилось, о чем возвестили новые вопли мощной глотки. Через кусты без особой надобности дромам бегать не положено!
Едва ситуация разрядилась, Дар сгреб кистью зудевшую кожу ноги. Однако пальцы лишь схватили пустоту в том месте, где только что поужинал кровосос. Кожа ноги еще болела и была мокрой от крови. Илзяня уже не было — мгновенно насосавшись, он отвалился. Хитрая сволочь!
Подобрав копье и шиташ мертвого а'зарда, Дар едва не столкнулся лбом с Ходватом.
— Громко бегаешь, — нервно сказал тот и тут же повеселел, получив в руки шиташ. — А-э! А'зардовский шиташ, а? Мечта! А чего это дром так понес?
— Нервный очень, — сказал Дар.
Будто отвечая на вопрос Ходвата, со стороны зарослей донеслась новая серия возмущенных рыков. Несчастное животное громко протестовало против жестокости несправедливой жизни.
И тут же совершенно с другой стороны — с востока — ему ответил далекий рев другого дрома. Тангры замерли, тревожно прислушиваясь. Юноша вдруг сорвался с места, побежав к реке, на ходу выхватывая свой костяной свисток. Скоро, когда они уже стояли у воды, крик второго дрома повторился значительно ближе. Потерянность и тоска почудились Дару в зверином голосе. Ходват все дул и дул в свою беззвучную кость. С противоположного берега что-то грузно плюхнулось в реку. Громкий плеск усилился, быстро приближаясь. Слышно было, как вода бурунилась под размашистыми движениями могучих лап. Дар отбежал от кромки воды, чтобы не быть случайно раздавленным в темноте. И тут заметил, что Ходват куда-то исчез. Впрочем, в этой темноте можно было бы стоять в трех шагах и остаться незамеченным.
Дром величаво выступил на берег, с его столбоподобных ног ручьями струилась вода. На фоне светлеющего марева востока уже можно было разглядеть огромный контур зверя. Дром выпускал огромные когти в почву, звук шелестящего скрипа кости о песок был хорошо различим. Гигант поднялся на взгорок по скользкой от воды земле. Его туловище оплетали оборванные веревки, часть поклажи и люлька свисали сбоку, почти доставая земли. Дар невольно подумал о крепости ремней, что позволили этим увесистым предметам все еще держаться на дроме.
Ходват появился рядом так же внезапно, как и пропал. В его руках темнел большой овальный предмет. Дар сразу понял, что это такое, и, почувствовав запах свежей крови, быстро отвернулся. Коротко и зло вспыхнуло отвращение к юному тангру.
— Сразу оторвать удалось! Его же собственным шиташем! — заливался тихим смехом Ходват. — Эй, Дрохуг! А-хо! А-хо-о-о!
В его руках был свеже-окровавленный латнир павшего а'зарда.
Дрохуг осторожно нагнул голову к подошедшему Ход-вату. Он издал серию нежных, еле слышных переливчатых звуков. Дар и не знал, что боевой зверь может проявлять такие тонкие чувства. Но что это было — радость встречи или жалоба на боль — он так и не смог понять.
— А-хо, а-хоо… — все повторял Ходват, поглаживая скакуна по выпуклой «щеке». — Нашелся все-таки! Ах беглец…
Будто подарком судьбы было то, что поклажа осталась цела. Ходват быстро распаковал один из баулов, доставая запасную упряжь. Вдвоем они перебросили через Дрохуга ремни, с трудом затянув их под брюхом. Наскоро укрепив люльку, они быстро поднялись наверх и поспешили перебраться на другой берег. Следовало торопиться, ибо поблизости могли рыскать и другие охотники а'зардов.
Дорога лежала на розовеющий восток.
Новая надежда опьяняла сердца обоих всадников.
Назад: Глава 12 СРАЖЕНИЕ
Дальше: Часть вторая КВАДРАТНОЕ СОЛНЦЕ