ГЛАВА 6
«Ястреб», подаренный (по-другому это сложно назвать) нам бароном Хэммондом, оказался очень хорошим кораблем. Маленьким, похожим на каплю ртути, стремительным и очень маневренным. На нем даже стояло базовое вооружение, хотя понятно, что на таком маленьком кораблике много не навоюешь и основное его предназначение вовсе не в этом.
По моим прикидкам, «Ястреб» стоил раза в два больше, чем «Наталья», рухлядь класса люкс, которую мы оставили на Пекле. Барон Хэммонд много потерял на этой сделке, но после инициированного Асадом нападения для него это был уже не вопрос денег.
Принципы стоят дорого. Очень часто принципы оказываются самым ценным, что есть у человека, и за них приходится платить дороже всего.
А люди, которые исповедуют деловой подход, очень удивляются, когда их действия задевают чье-то личное…
Неприятности начались почти сразу же после взлета. Не успели мы покинуть атмосферу и пересечь ближнюю орбиту Пекла, как Азим заявил, что к нам направляется другой корабль.
Круизер.
Младший брат патрульных крейсеров Альянса, уступающий им в размерах и вооружении, но зато превосходящий в скорости и маневренности. Контрабандисты любили использовать такие корабли.
Азим предложил просто за ним понаблюдать некоторое время, не предпринимая никаких действий. В конце концов, наши траектории могли пересечься случайно, и экипажу круизера не было до «Ястреба» никакого дела.
Я не особенно в это верил, но согласился.
Азим уселся в кресло пилота и начал готовить корабль к входу в гипердрайв, а я занял позицию стрелка и приготовился к худшему. Худшее, как это в последнее время было модно, не заставило себя долго ждать, и, как только круизер подошел к нам на расстояние атаки, в нашу сторону полетели заряды плазмы.
Азим предпринял маневр уклонения, ремни вжали меня в кресло. Три раскаленных шара пролетели мимо, четвертый должен был сжечь ходовой реактор, но я успел поднять щиты.
Система бортового контроля исправно доложила о перегрузке защитного контура и повышении температуры. Азим сменил курс, и мы бросились наутек, выжимая из маневровых двигателей все возможное. Вслед за нами полетели две торпеды.
— Четыре минуты до гипердрайва, — сообщил Азим. — Сбивай, или нам крышка.
Я переключился на кормовую батарею.
Две торпеды высветились на дисплее красными точками, которые с угрожающей скоростью подбирались к границам очерченной вокруг корабля синей зоны.
Ситуация была не из лучших.
Противник выбрал для нападения идеальное время, ибо корабль на взлете особенно уязвим. Мы только что покинули атмосферу и еще не набрали необходимую для входа в гипердрайв скорость, гравитационный колодец планеты мешает маневрировать, а любое движение управляющим джойстиком только снижает скорость и увеличивает время до гипердрайва.
Как только мы войдем в гиперпространство, мы окажемся в безопасности. Бой в гипере невозможен, потому что корабль на гиперсветовой скорости легко обгоняет любые торпеды, заряды плазмы или лучи боевых лазеров. Но до гипердрайва четыре минуты, а торпеды настигнут нас куда быстрее.
При этом им ведь можно и не сбивать корабль. Если торпеда угодит нам в борт, мы станем мертвыми еще до того, как успеем это осознать, но в данной ситуации сие совсем необязательно. Взорвавшись внутри синей зоны в режиме преследования, торпеда повредит корабль, затруднив дальнейшие маневры, и тогда нас можно будет брать голыми руками. Или расстреливать, как статичную мишень в тире.
Я совместил крестик прицела с одной из торпед и нажал на кнопку. Компьютер доложил о произведенном выстреле, но торпеда с экрана не исчезла… Что-то я делаю не так.
— Надень шлем, идиот, — бросил Азим через плечо. — Ты что, на самом деле пытаешься наводить оружие по тактическому дисплею? Поверить в это не могу!
Проклиная себя за дурацкое поведение, я нацепил стрелковый шлем, переключился в боевой режим и еще на середине гневной тирады своего спутника открыл повторный огонь.
Стрелковый шлем показывал мне космос за нашей кормой, как если бы я смотрел в иллюминатор. Заодно он подсвечивал торпеды красным и выводил информацию об их скорости, скорости корабля, времени сближения и еще кучу всяких полезностей. Вспомнив свое славное геймерское прошлое, я навел курсор прицела на первую торпеду и мягко нажал на кнопку джойстика, выпустив короткую серию импульсов.
Космос на мгновение расцвел огнем, и торпеда пропала с экрана.
Три секунды, и вторая тоже сбита.
— Две с половиной минуты до гипердрайва, — сообщил Азим.
Тем временем на нас надвигался вражеский круизер. Видимо, они тоже шли на пределе своих возможностей.
— Еще две торпеды, — сообщил я. — Нет, три.
— Работай.
— Работаю.
— И по возможности экономь выстрелы, — сказал Азим. — Мне нужен максимум энергии на двигатели.
— Ага, — согласился я, выпуская очередь импульсов и сбивая первую из трех торпед.
— Вижу, ты никак не хочешь облегчить мне жизнь.
— Дело не в том, что я не хочу… — Следующая очередь прошла мимо цели, разминувшись с ней на считаные метры. — Дело в том, что я не могу. Зато я могу облегчить тебе смерть. Если промахнусь.
— Минута сорок секунд, — сказал Азим. — Кстати, как твое шестое чувство?
— Молчит, — сказал я.
Азим многозначительно кашлянул.
— Если я правильно понимаю, как это работает, — сказал я, — то мое шестое чувство предупреждает меня об опасности, о которой мне ничего не известно. Дает мне понять, с какой стороны придет смерть. В данном случае я и так это знаю.
— Или оно просто перестало работать, — сказал Азим.
— Все может быть. — Очередная попытка была успешной, и третья торпеда осталась в гордом одиночестве. Вражеский круизер немного подотстал. — Но я почему-то так не думаю.
— Минута тридцать, — сказал Азим. — Ты в курсе, что твои промахи затягивают время?
— Да, но торпеда нас догоняет, — сказал я.
— В этом смысл торпед, — объяснил Азим. — Они летают быстрее, чем корабли. Если бы они летали медленнее, их называли бы космическими минами, и подрывались бы на них только безрукие идиоты, летающие примерно так же, как ты стреляешь.
— Я хорошо стреляю, — сказал я, обнаружив, что три импульса опять прошли мимо цели. — Но твое внезапно прорезавшееся чувство юмора мешает мне сосредоточиться.
Я пошевелил джойстиком, чуть сдвинул курсор и нажал на спуск, пребывая в полной уверенности, что на этот раз уже не промахнусь. В этот момент торпеда чуть вильнула, и выстрел прошел мимо.
— Плохая новость, — сказал я. — Это интеллектуальная торпеда, и она маневрирует. Не уверен, что ее можно зашибить из тех пушек, что у нас есть.
Впрочем, если бы я работал главным калибром, то наверняка бы не промахнулся. Основная сложность в том, что главный калибр стоит на носу корабля и предназначен для обстрела переднего сектора, а торпеда нагоняла нас сзади.
— Тебе не стыдно проигрывать торпеде в битве интеллектов? — поинтересовался Азим.
— Хорошая новость в том, что, когда она маневрирует, она теряет скорость, — сказал я. — Так что, периодически постреливая в ее сторону, я могу держать ее на расстоянии, пока мы не войдем в гипер. Сколько там осталось?
— Сорок шесть секунд. Но я бы предпочел, чтобы ты ее сбил.
— Я понимаю.
— Пока ты работаешь, я сообщу тебе другую плохую новость, — сказал Азим. — Хотя нет, это может подождать.
— Что там еще?
— Если ты проиграешь торпеде в соревновании разумов, это будет неважно, — сказал Азим. — Сосредоточься на текущей задаче.
Я сосредоточился и дал залп с таким расчетом, чтобы накрыть торпеду после изменения курса. Не сработало, зато ей пришлось выполнить более сложный маневр уклонения, и она еще потеряла в скорости. Круизер совсем выпал из поля зрения кормовой батареи, и мне пришлось переключаться в тактический режим, чтобы найти его местоположение. Он сбрасывал скорость, и было непохоже, что он собирается продолжить преследование.
Видимо, наши противники возлагали на умную торпеду большие надежды. Странно, ведь мы уйдем в гипер меньше чем через полминуты…
— Если ничего не предпринимать, она догонит нас примерно через сорок секунд, — сказал Азим. — Так что можешь забыть о торпеде, потому что через сорок секунд нас тут уже не будет. Двадцать две до гипердрайва.
Я снял шлем и посмотрел на тактический дисплей. Торпеда приближалась к нам, но недостаточно быстро. Через двадцать секунд мы уйдем из локального пространства Пекла, и торпеда улетит в пустоту. И будет лететь, пока не кончится запас топлива или пока круизер не отдаст ей приказ на самоуничтожение.
В любом случае это уже не наши проблемы.
— Гипер, — объявил Азим.
Звезды в последний раз сверкнули и погасли. «Ястреб» мчался сквозь тьму в полном одиночестве и… Черта с два, не в полном.
На тактическом дисплее продолжал гореть символ, обозначающий преследующую корабль торпеду. Я протер глаза и легонько стукнул по дисплею, как будто это могло что-то изменить.
Ничего не изменилось.
— Ты будешь смеяться, но эта штука все еще у нас на хвосте.
— Вижу, — сказал Азим. — Не просто интеллектуальная торпеда, а интеллектуальная торпеда с собственным гипердрайвом. Кто-то выпалил по нам целым состоянием.
— Если о человеке судят по калибру его врагов, то мы с тобой просто великие люди, — сказал я.
— Здесь она нас не догонит, — сказал Азим. Скорость прохождения гиперпространства является константой, и тут ничего не зависит ни от размера, ни от массы корабля. И торпеда, и наш кораблик, и огромный линкор Альянса будут идти тут с одинаковой скоростью, так что мы получили несколько часов передышки. Правда, потом нам придется покинуть гипер, чтобы корабль не развалился по швам, и было бы неплохо, чтобы к тому времени мы обзавелись конкретным планом действий.
Оставалась еще слабая надежда, что торпеда не сможет продержаться в гипере столько же времени, сколько и «Ястреб», и распадется на частицы раньше, чем нам надо будет выходить, но… С нашим везением я бы на такое не полагался.
— Сколько у нас времени до выхода?
— Чуть больше трех часов.
Ого, «Ястреб» оказался еще лучше, чем я думал. Рухлядь класса люкс не могла продержаться в гипере и сорока минут, поэтому по пути к Пеклу нам пришлось совершить очень много прыжков. Насколько я знал, рекордом по максимальному пребыванию в гипере обладали корабли скаари. Лучший из них мог не выходить в обычное пространство на протяжении девяти часов подряд.
Азим считывал данные с дисплея.
— «Барракуда», — сказал он. — Скорее всего, это «барракуда».
Торпеда Альянса, разработанная для поражения среднетоннажных кленнонских судов. Их время пребывания в гипере около двух с половиной часов, у торпеды должен быть запас прочности, так что наши три часа не дают нам никаких гарантий.
Прелестно.
Когда мы выйдем из гипера, у нас будет всего пятнадцать секунд в запасе. Какой маневр можно предпринять за пятнадцать секунд? Как бы там ни было, это должен быть чертовски быстрый и чертовски верный маневр. Взрыв такой штуковины в опасной близости от корабля крайне пагубно сказывается на общем здоровье экипажа.
Самое время вспомнить о другой плохой новости, о которой говорил Азим. Прежде чем задать вопрос, я прикинул, что это может быть за новость, и…
— А куда, собственно говоря, мы летим?
— Не в сторону Новой Колумбии, — сказал Азим. — При выборе курса я руководствовался несколько отличными от первоначального плана критериями, и…
— А если более конкретно?
Понятно, что сначала мы удирали от круизера, и курс был проложен так, чтобы оторваться от него на максимальное расстояние за минимальное время, а потом случилась торпедная атака, и коррекция курса вполне могла бы стоить нам жизни.
Похоже, что мы вошли в гипер практически наугад. Остается только надеяться, что мы не должны вывалиться из него в центре какой-нибудь планеты или звезды.
Хотя тут статистика работает за нас. Космос огромен и пустынен, шансы налететь на материальный объект не превышают сотой доли процента.
— Сюда. — Азим ткнул в область на карте.
— Замечательно, — сказал я. — По последним данным, как раз в том районе идут военные действия между Вторым кленнонским флотом и Двенадцатым соединением ВКС Альянса.
— Они пока все еще маневрируют.
— Это несущественно, — сказал я. — Просчитать наш курс — дело нескольких секунд для бортового компьютера, так что они очень быстро поймут, откуда мы прилетели. А учитывая, какой подарочек мы тащим на хвосте… Лично я бы на их месте просто расстрелял нас, даже не дав приблизиться и не вступая в переговоры. Чисто для профилактики.
— Там, где мы выйдем в обычное пространство, кораблей может и не быть.
— В любом случае нам не стоит там задерживаться, — сказал я.
Пауза между прыжками занимает от пятнадцати минут до нескольких часов. Учитывая, что нам придется сначала избавляться от торпеды, а потом корректировать курс, мы застрянем в точке выхода на эти самые несколько часов. И если поблизости окажется боевой корабль любой из сторон… Контрабандистам нечего делать в районе боевых действий. Скорее всего, нас примут за диверсантов и уничтожат для большего спокойствия.
Это, конечно, при том условии, что мы сумеем увернуться от торпеды.
Я похлопал себя по карманам, нашел пачку сигарет, на прощание подаренную Раджем, и закурил, наплевав на все правила внутреннего корабельного распорядка. Очень может быть, что жить нам осталось считаные часы.
Азим скорчил недовольную мину, но промолчал.
Торпеда.
Зона выхода.
Новый курс.
Целых три проблемы, и решать их надо именно в таком порядке. Причем чем быстрее мы решим первые две, тем лучше. Хорошо еще, что сам круизер за нами в гипер не полез.
Да и зачем ему? Увернуться от «барракуды» при таких условиях шансы невелики, а лезть за нами и подвергаться риску попадания в потенциальную зону боевых действий…
Сколько бы им ни пообещал Асад ад-Дин, свои жизни пираты и контрабандисты ценили гораздо дороже.
Торпеда летит за нами. Не сбоку, не впереди, а точно сзади. Значит, разница в скорости полета корабля и корабельного орудия не так важна. Если стрелять назад, то импульсы и окажутся где-то сзади. Там же, где торпеда.
— Я могу попробовать пострелять, — предложил я.
— Прицеливание в гипере невозможно, — сказал Азим. — Это лотерея, и шансы выиграть один к миллиону. Впрочем, валяй. От нас не убудет.
То, что он так легко согласился на мое глупое предложение, свидетельствует, что других способов уклониться от свидания с «барракудой» он пока не видит.
Я нацепил стрелковый шлем, положил правую руку на джойстик… Черт побери, это не обычный космос.
В окружающей корабль абсолютной темноте торпеду практически не было видно. Компьютер по-прежнему подсвечивал ее красным, но огонек расплывался и смазывался, как звезды при эффекте Доплера. До кучи крестик прицела ходил ходуном и никак не фиксировался на цели.
И впрямь невозможно.
Но прежде чем отказаться от безнадежной затеи, я все-таки дал пару залпов. Не попал, зато моя совесть чиста. Я хотя бы попробовал и не буду себя казнить за то, что не попытался.
— Она еще может развалиться сама, — сказал Азим.
— Да, — сказал я. — А люди могут дышать в вакууме.
— Ты неправ, — сказал Азим. — Вероятность, что торпеда развалится сама, все-таки существует.
— Но она крайне невысока. Если это действительно «барракуда».
— Четырнадцать процентов, учитывая предыдущие маневры, — сказал Азим после нехитрых подсчетов.
— То есть восемьдесят шесть процентов за то, что она не развалится, — уточнил я. — При таком раскладе я бы ставил на торпеду.
— Если мы перекинем всю мощность на кормовые батареи, то потеряем около двадцати процентов скорости, — сказал Азим. — Но никаких гарантий это не даст. Гарантированно зашибить эту штуку можно только из главного калибра.
— Жаль, что он стреляет вперед.
— Я не могу придумать ни одного маневра, который позволит нам развернуться за пятнадцать секунд и не дать торпеде подойти на расстояние поражения, — сказал Азим. — Если бы у нас было еще хотя бы десять секунд в запасе…
— Я мог бы нам их обеспечить, если бы ты не велел мне прекратить стрелять, — сказал я.
— Если бы у бабушки были сопла, это была бы не бабушка, а ракетоноситель, — сказал Азим.
Я докурил сигарету и огляделся в поисках, куда можно сунуть окурок. Пепельницы в рубке «Ястреба» почему-то не обнаружилось. Посетовав на конструкционный недостаток доставшегося нам судна, я бросил окурок на пол и закурил следующую сигарету. К чему экономить курево и беречь легкие, если всей жизни нам осталось пара часов?
Почему-то мне категорически не хочется умирать. Неужели нет никакого шанса переиграть интеллектуальную торпеду?
Главный калибр стреляет вперед.
А если бы у бабушки были сопла… Почему именно ракетоноситель? Сопла есть и у маневровых двигателей.
Я посмотрел на схему корабля. Шесть независимых сзади, два спереди. Для малотоннажного судна вполне достаточно.
— У меня есть план, — сказал я. — Но он тебе не понравится. Он мне и самому не нравится.
— Что за план?
— Точнее, это не план, а маневр, — сказал я. — Торможение переворотом.
Азим задумался.
— Ключевое слово — переворот, — подсказал я. — Верх оказывается внизу, перед — сзади, и главный калибр стреляет в нужном нам направлении.
— Ключевое слово — торможение, — не согласился Азим. — Пятнадцать секунд у нас есть, если мы будем идти с максимальной скоростью. Если же мы замедлимся…
— Корабль вообще способен такое выдержать?
— На пределе. Если включить кормовые двигатели, дать максимум на носовые… Корабль на куски не развалится, но перегрузка будет адская. А ведь тебе придется еще и стрелять.
— Я думаю, что из главного калибра я попаду.
— Если ты промажешь, то мы этого уже не узнаем. — Азим ввел в бортовой компьютер последовательность цифр. — Знаешь, сколько у тебя будет времени на выстрел, если все получится? Полторы секунды.
— Можно успеть.
— При перегрузке в двенадцать G.
— Есть другие варианты?
— Это цирковой номер, — сказал Азим. — Тот, перед которым звучит тревожная музыка, а потом наступает молчание. Главное, чтобы оно не стало гробовым и мы дождались аплодисментов.
— Я уже давно чувствую себя клоуном, так что не впервой, — сказал я. — Или ты придумал что-то получше?
— Пока нет. — Азим зашелестел руками по клавишам, просчитывая варианты. — Итак, у нас два «если». Если корабль не развалится и если ты попадешь. Это на два «если» больше, чем хотелось бы.
— Думаю, что корабль выдержит.
— По правде говоря, меня больше второй пункт волнует.
— Я попаду, — сказал я с уверенностью, которой не испытывал, — Я был лучшим стрелком в учебной группе.
— Лучший среди баранов все равно становится добычей для льва, — сказал Азим. Видимо, он невысоко ценил обычных курсантов учебных групп летной программы Калифата.
— Ты — лев, — согласился я. — Расскажи, что ты собираешься делать с хищной рыбой у нас на хвосте?
— Этот маневр потребует полной скоординированности действий, — сказал Азим. — Мы выходим из гипера, я вырубаю ходовые двигатели на корме и даю максимум на маневровые передние. Мы переворачиваемся, не забывая про двенадцать G, и ты стреляешь. Дальше мы или идем менять штаны, или откусываем первый кусок шербета в обществе прекрасных гурий.
— Кстати, если уж мы решили попробовать этот план, нам совсем необязательно ждать расчетного времени выхода и вываливаться в зону возможных боевых действий, — сказал я. — Можно попробовать прямо сейчас и…
— Учитывая повышенную самоубийственность предложенного тобой плана, я бы все-таки дал торпеде некоторые шансы развалиться самой, — сказал Азим. — Четырнадцать процентов нельзя сбрасывать со счетов. Твой план предлагает еще меньше.
— Зато в последние секунды жизни мы будем активны, — с наигранным пафосом сказал я. — Мы будем пытаться противостоять смерти и дадим ей бой.
— Шикарное утешение, — согласился Азим.
Я нацепил стрелковый шлем и переключился на главный калибр. Ну да, умное решение. Бесконечная тьма и дергающийся крестик прицела. Никакой уверенности подобная картинка не внушала, и шлем пришлось снять.
— Если это сработает, то я безоговорочно соглашусь лететь с тобой на Новую Колумбию и вообще больше никогда не буду спорить, — сказал Азим. — Потому что глупо мне, простому смертному, спорить с тобой, главным любимцем Аллаха.
