Глава 3

Когда солнце начало опускаться к горизонту, я поспешил найти место, где можно устроиться на ночлег. Как всегда, такое местечко нашлось под деревом, между здоровенных корней. Быстренько насобирав дров для костра, я развел его, затем подогрел на нем немного мяса. Точно не уверенный, будет ли Остроухая есть это, я также достал побольше хлеба, всякой зелени, к которой даже не притрагивался и лепешек. Но, как выяснилось, против мяса Эльфийка ничего не имела против, правда, ела она не в пример крестьянам, изящно, аккуратно, маленькими кусочками. Только вот когда я положил на тарелку свой кусок, она слегка удивилась (естественно, я же должен был схватить мясо грязными руками и, громко чавкая, начать жрать его). Потом, видимо, не захотела портить себе аппетит, отвернулась от меня, но не надолго. Привлеченная звуками льющейся воды, она опять повернулась и, увидев, что я мою руки, слегка ошалела (явно ждала, что я даже не потрудился отойти подальше, чтобы справить нужду). Под её пристальным взглядом нарезал мясо маленькими ломтиками, и, в её представлении, достав какую-то странную штуку (вилку), начал ей тыкать в нарезанные ломтики. Ловко подцепляя их и отправляя себе в рот, при этом старательно и тихо пережевывая. Другой же рукой в это время держал толстенную книгу. Это настолько не соответствовало образу грязных, волосатых (и так далее по списку) людей, что она просидела с открытым ртом минут пять. Потом, наконец, вспомнив, что у неё тоже есть еда, продолжила есть, при этом стараясь быть ещё аккуратнее. Впрочем, это ей так и не удалось. Она всё же подцепляла мясо руками, а я вилкой (здесь даже не знают про такую гениальную вещь, я кузница извел в конец, пока он под моим присмотром не сковал её из самого мягкого металла, который у него был). Эльфийка меня разглядывала на протяжении всей трапезы. Но я, как обычно, при чтении вообще мало на что обращал внимания, только изредка вспоминая про мясо на тарелке. Когда доел, сполоснул всю посуду и руки, затем всё, аккуратно упаковав, сложил в седельные сумки, вместе с тем, что не было съедено. А потом опять погрузился в чтение и вообще перестал реагировать хоть на что-то. Именно поэтому я и пропустил тот момент, когда Эльфийка, свернувшись калачиком, улеглась спать в небольшой ямке возле костра. Зато когда я, наконец, оторвался от книжки, вспомнив, что теперь вроде как не один, моментально подскочил, увидев это. Еле сдержав порыв, чтобы не заорать на весь лес (Дура!!), я начал чуть ли не рычать от злобы в попытке успокоиться. Эльфы это самые мерзлячие существа во всем этом гребаном мире. Сон на голой земле даже в теплые дни для них может иметь самые губительные последствия, а тут эта Остроухая учудила. Сделав парочку глубоких вдохов, я ещё для верности досчитал до десяти, и только потом начал действовать. Встряхнув свой плащ, на котором лежал, постелил его поближе к костру, а затем со всей возможной осторожностью и нежностью, перенёс спящую девушку на него. Видимо этот день у неё выдался очень тяжелым (кто бы сомневался?), так что она даже не проснулась. Накрыв её сверху ещё двумя своими рубахами, я достал так же запасные штаны и, бросив их рядом со Снежком, уже привычно пристроился под боком у своего любимчика. Хорошо, что я сначала дома спал на одном единственном матрасе и на полу, а затем у Ярослава вообще наподобие простыни, а то так бы хрен смог спать на земле (хотя по началу всё равно было не очень). Кто хоть раз спал, на полу или земле, меня поймет. К этому надо привыкнуть, зато, когда привыкнешь, уже становится совершенно всё равно, на чем спать, главное чтобы было тепло.

Наутро я не стал будить свою попутчицу, вместо этого прогулялся к небольшому родничку, который проехали вчера. Затем проделал немного сокращенную разминку, чтобы не вспотеть. А потом, так как Эльфийка так и не проснулась, уселся на корень, прислонившись к дереву, и продолжил вчерашнее чтение. Пока я изучал только основы магии, но того, что прочитал, хватило на то, чтобы научится извлекать небольшой огонёк (мне и этого было достаточно, а то от метода камня с кремнием я впадал в уныние). Причем это спустя пару десятков книг прочитанных мной за всё то время, которое я находился здесь. Причины в моем медленном обучении всего две. Первая, это авторы книг, которые толком сами не знали что писать, что важно, а что нет. Вторая, это опять же из-за книг. Невозможно хорошо научиться по учебнику, нужен учитель. Можно запомнить абсолютно всё, но нельзя применить эти знания на практике без того, кто бы показал, как это правильно делается. Это равносильно тому, что изучать восточные единоборства по книжкам. Ты можешь запомнить хоть все известные приемы, но это сделает тебя лишь сильнее в уличной драке, против того, кто действительно изучал их, ты будешь всё равно, что ребёнок против здорового мужика. Если бы у меня были базовые знания, то я бы смог сам всему научиться, но для этого надо найти настоящего мага. Что в дальнейшем я и планировал сделать, а пока довольствовался книгами.

Спустя три часа, проснулась моя спутница. Выбравшись из-под моих рубашек, она непонимающе огляделась. Затем, увидев мою ехидную улыбочку, со стоном повалилась обратно (точно так же было со мной на утро, когда я в первый раз проснулся в этом мире у Ярослава).

— Утро доброе! — жизнерадостным тоном поприветствовал её, прекрасно понимая, что для неё это утро, какое угодно, но только не доброе — Солнце встало, день чудесный! Где ж ты мой, кабель прелестный? Теперь давай быстренько вставай, рожу мыть и рожу бри…хотя тебе только мыть, а потом легкий перекус и дальше в путь. Итак из-за тебя потерял уйму времени.

Та сначала покраснела, оттого, что столько спала, затем до неё дошло, на чем она спала, из-за этого стремительно побелела. Не знаю, что ей там пришло в голову, но она подскочила с такой скоростью, что я даже восхитился.

— Тебе надо было родиться Хамелеоном. С твоим искусством менять цвет и скоростью, тебе бы не было равных — едко прокомментировал её действия.

К сожалению, весь сарказм ушел впустую, ну или почти впустую. Видимо, решив для себя, что всё же именно она напросилась в попутчики, а не я, старалась не обращать внимания на мои слова. Эльфийка же тем временем уже аккуратно сложила все мои вещи, на которых спала в седельную сумку. Затем, взяв фляжку с водой, скрылась минут на десять за ближайшим деревом. Я же за это время, потушил и закопал костёр, а потом, сложив оставшиеся вещи, взобрался на Снежка.

После двух часов молчаливой поездки, я от скуки решил завести разговор с Остроухой. Читать уже надоело до жути, а тут ещё такая особа рядом. Придя к выводу, что ничего плохого всё равно не будет, я, повернувшись к ней, произнёс:

— Ушастая…

— Солина!

— … почему ты сбежала? Это, конечно, не моё дело, но раз уж я спас тебя, да ещё в попутчицы взял, то может, расскажешь?

— Меня хотели отдать в другой род — сразу ответила она. Честно говоря, не ожидал, что ответит.

— Отдать в другой род, это по-нашему, пытались выдать замуж против твоей воли?

— Да. У нас так не принято делать, но так как в нашем роду есть королевская кровь, то этот закон на меня не распространяется.

— Та-а-ак…значит ты у нас Принцесса? Будущая королева? — ехидно протянул я.

— Нет. Я не принцесса, а шансов стать королевой у меня столько же, сколько у тебя стать Императорам.

— Класс! Значит, я уже точно говорю с будущей королевой — от рождения был скромным мальчиком.

— Хочешь сказать, что у тебя есть шансы стать Императором? — столько недоверия звучало в её голосе.

— Конечно! Надо быть оптимистом.

— Может, ты ещё хочешь сказать, что ты путешествующий сын Императора? — ну вот, опять недоверие.

— А если и так?

— Но это не так. Я точно знаю — интересно, откуда столько убеждения?

— А может, всё же сын? — опять попробовал её сбить с толку.

— Нет. Я же из народа древних.

— Ну и что? — видимо, я что-то не понял или про что-то забыл.

— Мы знаем, когда нам говорят правду, а когда нет. Про сына Императора ты соврал — та-а-ак…я не понял. Она только что самодовольно улыбнулась? Не прощу! Правду значит, отличаешь от вранья? Посмотрим, как тебе это поможет.

— Давай на что-нибудь поспорим, что тебе это со мной не поможет? — чтобы она ничего не заподозрила, сделал бесстрастную физиономию, типа меня всё это нисколько не волнует. Хотя ехидно-предвкушающая улыбочка так и норовила 'наползти' на лицо.

Остроухая колебалась всего секунду, видимо, прочно верила в свои способности.

— Я согласна. Если ты проиграешь, то ты будешь целовать мне ноги — видимо, ожидала, что я откажусь, ведь это считается признаком рабства.

— Отлично! Но если ты проиграешь, то ты меня сама поцелуешь в губы. Идёт?

— Да — хмуро отозвалась та.

Вот наивная! Во-первых, не уточнила какую часть ног нужно целовать, а с моей озабоченностью в отношении неё это чревато последствиями. Во-вторых, даже если я проиграю, то мне только будет в кайф, ведь это лишний шанс притронуться к ней, хотя она того сама не понимает. В-третьих, я не проиграю.

— Ладно, теперь давай проверим. Ты говоришь, что можешь всегда сказать, когда человек тебе врёт? — не сдержавшись, я всё же 'отпустил' на волю улыбочку.

— Да — увидев моё лицо, она уже начала сомневаться в своих способностях. Хорошее начало.

— Мне почти восемнадцать холодных дней.

— Ты сказал правду. Хотя, честно говоря, думала, что тебе намного больше — судя по её растерянному виду, она не ожидала, что её неожиданный спаситель столь молод. Может даже младше неё. Хотя это вряд ли. Так как у них года считаются немного не так, поэтому когда мне по нашему времени исполнится восемнадцать, ей ещё будет только восемнадцатый год. То есть, сейчас ей по-нашему только семнадцать и будет восемнадцать.

— Не важно, сколько мне холодных дней. Главное что я сказал правду, и ты её узнала. Теперь следующее. Вот ответь, скажу ли я тебе сейчас правду? Нуу… например, то, что я командовал Ордой Нежити и полчищами Орков. Я был предводителем Лесных Эльфов. Убивал и дружил с драконами. Я убивал Дьявола в Аду и умирал несколько десятков раз, но при этом я никогда не умирал. Я был самым сильным магом, но опять же при этом я практически не умею колдовать. Я рубился на мечах с самыми сильными войнами мира, но мечи я взял в руки всего пару месяцев назад и никуда не уходил из деревни после этого. Я убивал сотни тысяч людей, но в тоже время первый раз убил человека только месяц назад. Вот теперь скажи мне, я тебе хоть в чем-нибудь соврал?

Совершенно невменяемая Эльфийка прошептала ответ настолько тихо, что я еле услышал за перестуком копыт и звуками леса.

— Нет. Ты не соврал.

— Ну а теперь скажи, как я тогда мог в свои почти восемнадцать лет всё это успеть сделать?

— Не знаю — на её лице отразился ужас. Блин, подумаешь, подловил? Я же не виноват, что у них здесь нет такой потрясающей и одновременно ужасающей вещи, как компьютер. Всего-то вспомнил парочку игр. Например, Дьявола в Аду, я действительно убивал и при этом много раз умер. Но зачем уточнять, что это была всего лишь игра? Наверное, я всё же порядочная сволочь? Но чтоб я сдох, если мне это не нравится!

— Ну вот. Сильно тебе помогли твои способности против меня? — я был довольный, как кот объевшийся сметаны — А я ведь тебе соврал во всём и опять же сказал полную правду без какой-либо лжи. Так что я выиграл.

Эх…ну вот. Что ты на меня так смотришь? Сжалься! Ну не виноват же я, что ты проиграла?! Ведь спорила сама, я же не заставлял. А то, что тебе все говорили, что эльфу нельзя соврать, это не моя вина. Нельзя быть такой самоуверенной. Да и вообще я сволочь, так что жду свою награду. Я порядочная сволочь! Ну, не смотри ты на меня так! Блин, я же сволочь? Ведь так? Или не так? Ненавижу эльфов! Ненав…обожаю эльфиек! Но почему ты на меня так действуешь? Как можно, смотря в эти глаза, хоть чему-то противится? Да попроси ты меня сейчас вскрыть себе вены, я это с радостью сделаю! Ещё и благодарить буду! Ненавижу этот мир! Ненавижу себя!

— Ладно, не хочешь выполнять своё обещание, тогда поменяем его. Согласна? — убитым голосом проговорил я.

— На что? — как оживилась! Видимо, не хочется целовать грязного, волосатого, противного… в общем, человека.

— Ты умеешь стрелять как все эльфы? Без промаха?

— Да — сколько у нас гордости. Ответила с достоинством Императрицы, хотя я ни разу такой не видел, но думаю, она бы говорила точно так же — Я лучшая в своём роду.

— Научишь меня?

— Это умение принадлежит моему народу! Никогда оно не достанется человеку! — сколько ярости в голосе. Пошутить, что ли? Например, на счет убийства Дьявола? Может, остынет?

— Я и не говорил, чтобы ты учила всех людей. Научи только меня.

— Чтобы ты потом передал это знание другим? — как мы, оказывается, умеем шипеть.

— Нет. Я могу тебе поклясться, что без твоего разрешения я никого не стану учить — говорил спокойно, ведь я не пытался её обмануть.

— Ты сейчас сказал правду. Но откуда я могу знать, что это действительно правда? — услышав в её голосе нотку неуверенности, я поспешил продолжить:

— Я могу соврать тебе. Это действительно так. Но сейчас я говорю искренне. Но если тебя это успокоит, то я практически не могу соврать на конкретно заданный вопрос, которому ответом служит только да или нет. Так что, если поставить вопрос как: Буду ли я кого-то учить? То ответ нет. Не буду.

После моих слов некоторое время эльфийка молчала, затем она всё же произнесла:

— Хорошо. Но мне всё равно нужно сначала сделать лук. Нужен именно эльфийский и то, ты никогда не сможешь научиться стрелять так же, как мой народ. Для этого надо быть эльфом или больше чем просто человеком.

— Ну, не скажу, что я больше чем человек, но то, что я очень необычный, это точно. Хотя это тоже, с какой стороны посмотреть.

На том и порешили. Пока в руках Солины не окажется эльфийский лук, она меня учить не будет. На этом наш разговор как-то сам собой закончился, а я через некоторое время полностью погрузился в себя, обдумывая сложившееся положение вещей. С одной стороны, Ушастая мне будет большой обузой, и лучше всего было бы от неё отделаться в ближайшей деревеньке или отвести её до того места, откуда ей было бы ближе всего до своего дома и рода. С другой стороны, проведя в её обществе всего ничего, уже так к ней привязался, как не привязывался до этого, ни к одной из девушек, которые у меня были, а было их не мало. Даже более того, за всё то время, что я провел с ней, только в самом начале, в первые несколько часов, в мою голову закрадывались мысли достаточно пикантного содержания, а теперь я балдел только от одного ощущения, что она рядом и никаких мыслей похабного содержания даже не возникало в моей голове. Хотя, честно говоря, это было довольно странно, особенно если учесть тот факт, что у меня не было женщины достаточно долгое время, впрочем, сей факт, я хотел исправить в первом же попавшемся трактире. Так как в скором времени мой 'главный думательный центр' грозил совершенно поработить 'вторичный', а это было бы очень нежелательно. Ещё, проблема с этим тупым виконтом 'Ардено де кроссовки'. Не мог он с первого раза понять, что лучше бы ему было обо всём благополучно забыть и не лезть ко мне с этими разбойниками. Именно ко мне, так как он вряд ли имел что-то против самих крестьян. Как же! Честь! Идиот, хотя… я бы на его месте сделал точно так же. Нет. Не так. Я бы пошел ЛИЧНО разбираться с тем, кто так меня оскорбил. Если бы, конечно, был тем, кем я сейчас являюсь, а вот кем является виконт, я не знал. Но то, что он был, не шибко умен, это точно, иначе действовал бы по-другому или вообще никак не действовал. Всё-таки если бы меня задел так, какой-нибудь человек и я, хорошенько оценив свои шансы, пришёл к выводу, что не смогу с ним справится, я бы не стал лезть как баран на новые ворота, а выждал подходящий момент или развивался, учился и только затем отомстил. Но то Я, а то ОН. В общем, время покажет, что к чему.

Этим же вечером я поверг Остроухую в совершенную шок. На ночлег мы остановились на берегу небольшой речушки, текущей непонятно откуда и непонятно куда. Думаю, самое время сказать про ещё одну особенность этого леса. Так как зимы здесь нет (ну не считать же сезон дождей зимой?), то деревья не сбрасывают свою листву и даже более того. Чтобы сорвать листочек с такого дерева надо, во-первых, залезть на очень большую высоту, а, во-вторых, на этой высоте придётся ещё и отпиливать (в буквальном смысле этого слова) этот листочек у его основания. Перепилить или перерубить, хотя бы ветку этого дерева просто невозможно. Его не берёт абсолютно ничего. И по каким-то причинам деревья не 'размножаются'. Растут строго на определенной территории, и за неё не выходит даже корень. Чем вызвана эта особенность, никому до сих пор непонятно.

В общем, из-за того, что деревья не меняют листву, речка была просто кристально чистой. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Так что я устроил себе 'банный день' в купе с 'большой стиркой'. Сначала под молчаливое удивление Ушастой перестирал всё своё бельё. Видимо, она считала, что мужчина этим просто не должен заниматься. Побыла бы она студентом в моём мире, многому бы научилась. Зато, когда я и сам проторчал в воде (там вода была практически тёплой), наверное, с целый час, оттирая кожу песком с блаженной улыбкой идиота, Остроухая с потрясенным видом уселась возле костра, и не подавала признаков жизни всё то время, пока я готовил ужин (что только усугубляло положение). Зато после того, как поели, она взяла моё уже высохшее полотенце и, подозрительно посмотрев на меня, скрылась за деревом, как раз за тем, за которым я и мылся.

Следующие полчаса превратились в сущий ад. Меня просто тянуло, встать и пойти посмотреть на неё, но, зная, что это может окончательно повредить мою итак уже порядком расшатанную нервную систему, я стоически терпел. Но как же это было сложно! Правда спустя минут двадцать мной овладела полнейшая апатия, и я уже вполне спокойно улёгся рядом со Снежком, смотря в направлении дерева, за которым скрылась Солина.

Когда она вышла из-за дерева и злобно зыркнула на меня, я чуть не расхохотался. Всё-таки эти бабы все одинаковые! Даже эльфийка и та ничем не отличается, кроме своей божественной красоты. Хоть и гордости целый вагон с маленькой тележкой, а ведёт себя точно так же. Сначала беспокоилась, что пойду за ней, а теперь злится, что не пошёл. Вот и пойми этих баб! Вот где здесь логика? Мужикам в жизни надо всего три вещи. Поспать, пожрать и секса (это если мягко выражаться). А вот женщинам, что надо? А никто не знает! Даже они сами и то не знают. Сначала они хотят одно, а в следующую минуту уже другого. Вот пошёл бы я за ней, и что? Мало того, что встретила бы меня визгом (хотя эльфийка, скорее всего, просто чем-нибудь кинула поувесистее, готов поспорить, что она даже что-нибудь заготовила на этот случай), а потом ещё бы и обматерила так, что уши в трубочку свернулись (правда, это женщины моего мира так бы обматерили, здесь ещё таких высот не достигли, хотя сравнения привили бы довольно интересные и очень изобретательные). Зато, из-за того, что не пошёл, всё равно обиделась и осталась недовольна. И где логика? Хотела получить доказательство, что ею восхищаются и то, что она лучшая, но при этом остаться чистой и невинной? Как говорят: я не виновата! Он сам пришёл! Женщины! И с ними хреново, а без них вообще никак. Причем настолько без них нельзя, что не будь их вообще, было бы всему полный и безоговорочный конец. Человечество бы так и не вылезло из каменного века. Так как всё самое чистое и светлое, что делалось в этом мире, делалось только из-за них и во имя них. Правда, наравне с этим точно так же и всё самое отвратительное происходило, так или иначе, по их вине. Ладно, это всё философия, вернёмся к более приземленным проблемам. Главная из них — это еда. Из-за эльфийки она стала кончаться намного быстрее (хотя она и ела совсем чуть-чуть) и её могло не хватить до конца этого леса, а живности здесь практически никакой. Только птицы, но они обитали в самой кроне деревьев и до них не добраться, так что надо ускорять наше путешествие. Привалы придётся делать как можно реже, а на ночлег останавливаться намного позже. Успокоив себя этими мыслями, я повернулся в сторону лежащей эльфийки. И сразу понял, что я сегодня очень сглупил, перестирав на радостях практически всю одежду. Эльфийка лежала только под одним полотенцем и то, которое должно быть мокрое, и ей этого явно было мало, так как она изредка вздрагивала от холода, хоть и лежала очень близко от костра.

Блин! Одни проблемы с этой красавицей. Хотя не скажу, что они меня раздражали, скорее, наоборот, доставляли удовольствие. В такие моменты особо остро чувствуешь себя именно мужчиной. Нехотя встав, я под настороженный взгляд эльфийки прошёл к её лошади за флягой с местной брагой. Достав оттуда же кружку, я наполнил её чуть меньше, чем на половину. Честно говоря, местная брага была чем-то вроде крепкого пива и была самым сильным алкогольным напитком. Правда, мне, чтобы с него упиться, надо было его столько выжрать, что жутко становилось, зато для местных это был аналог нашей водки. Положив фляжку на место, я подошёл к Остроухой и, присев рядом с ней на корточки, протянул ей кружку с брагой. Та сначала внимательно посмотрела на меня, а затем, приподнявшись на локтях, наклонилась к кружке, понюхать её содержание. Видимо, запах её заинтриговал, так как она сделала осторожный глоток, правда, тут же закашлялась. Несмотря на её протесты, я заставил выпить всё. Потом, сполоснув кружку, затолкал её обратно в мешок с посудой. А затем опять улёгся на своё 'ложе', внимательно смотря на эльфийку. Некоторое время та всё так же вздрагивала, но потом, видимо, алкоголь сделал своё дело, так как она даже отодвинулась от костра. Минут через десять она уже крепко спала. Я же опять встал и, стянув с себя рубашку, накрыл ею Солину. Моё нынешнее тело жалкой простудой явно не заразить, а вот эльфийка запросто могла заболеть. Последнее, что я сделал, так это лег поближе к костру.

Следующие дней пять мы вставали, едва только солнце освещало верхушки деревьев, а ложились уже глубокой ночью. Пришлось двигаться даже в полной темноте. Я слазил со Снежка и вел его на поводу. За эти пять дней я практически полностью научился контролировать своё зрение. Так что в темноте видел не хуже чем днём. Кстати, эльфийка, по-видимому, тоже неплохо видела в темноте, хотя на это счёт я у неё интересоваться не стал, она на меня обиделась. Вот так всегда. Я ведь хотел как лучше! Ну, кто же знал, что у неё с жалкой полкружечки, практически детского напитка, будет такое похмелье? Да и вообще, главное не замёрзла. А остальное мелочи. Вот только она так не считала, и прибывала в полной уверенности, что я специально её споил, чтобы она помучилась. Я, конечно, садюга ещё тот, но у меня даже мыслей таких не было.

Ночью пятого дня, последнюю ночь нашего пребывания в этом лесу, опять состоялась встреча 'старых друзей'.

На этот раз всё было совсем по-другому. Я сидел в удобном кресле и в своём теле, напротив меня точно в таком же кресле сидел мужчина, которому можно было дать от тридцати до сорока лет. Между нами стоял стеклянный столик, на котором была расставлена разнообразная еда и один единственный графин с вином, точнее, я думаю, что с вином. Некоторое время я изучал своего потенциального собеседника, а затем, придя к выводу, что физически он ничем не отличается от обычного человека, потянулся к графину:

— А где здравствуйте? Или хотя бы можно я попробую этот напиток? Это же элементарное правило поведения — хоть это и было сказано тоном, в котором звучало неподдельное возмущение, я даже не обратил на это внимание. Всё-таки существу, которому хрен знает сколько лет, возмущаться вообще не полагается.

— Привет. Так уж и быть можешь угощаться.

— Братец, да ты наглец!

— Это мы ещё в прошлый раз проходили или ты уже забыл? — удобно развалившись в кресле, я с удовольствием потягивал божественный напиток, причем божественный как в прямом, так и в переносном смысле.

— А ты не забыл, как меня зовут? — вкрадчивым голосом и с ехидной улыбочкой вопросил он.

— А ты и не назвался! — видимо, этим ответом я его изрядно озадачил. Он некоторое время удивленно на меня смотрел, а потом, покачав головой, взял со стола яблоко и отхватил от него изрядный кусок. Некоторое время каждый наслаждался тем, чем хотел, я за это время успел ополовинить графин с вином, а мой оппонент схрумкать все яблоки, которые были на столе. Наконец, он опять заговорил:

— Я тебе назвался. Я говорил, что меня называет богом — он продолжил говорить, будто и не было никакой паузы.

— Вот именно! Тебя НАЗЫВАЮТ богом, но как тебя зовут на самом деле, ты не сказал — оставив в покое вино, я с воодушевлением принялся уничтожать виноград из близстоящей емкости для фруктов.

— Хм…ну если смотреть с такой точки зрения, то ты определенно прав. Но тогда у меня нет имени. Да и кто бы мне его дал?

— Во! В прошлый раз мне было не до этого, но теперь мне безумно интересно, откуда ты взялся? — оставив в покое виноград, я с интересом уставился на своего собеседника.

— Откуда? Это конечно достаточно интересный вопрос, но, видишь ли, я сам не знаю. Меня называют богом, но я им, по сути дела, не являюсь. Хотя, наверное, я есть что-то очень близкое к нему.

— Тогда ещё один вопрос: сколько тебе лет?

Собеседник слегка поморщился, как будто у него резко разболелся зуб. Видимо этот вопрос был ему или не приятен, или ещё что-то.

— Дохринище плюс дохрена и помноженное на просто дофига. Думаю, для тебя это будет лучше всякой цифры. Так как в числовом варианте мой ответ бы звучал как бесконечность.

— Ну и ещё один вопросик в отношении тебя, на этот раз последний. Твои эмоции. По моему разумению тебе уже давно должно было всё осточертеть. Столько лет жить. Это с одной стороны просто классно, а вот с другой довольно паршиво. Так что в моем представлении я сейчас должен был говорить не с вполне нормальным человеком, а с неодушевленной машиной, наделенной сверхъестественным разумом и возможностями. А так с тобой даже довольно приятно общаться, если ты не собираешься сделать или уже не делаешь какую-нибудь пакость.

Не знаю, что его так рассмешило. Может, мои размышления или последнее предложение на счет общения с ним, но ржал он как ненормальный. Пока этот псих припадочный приходил в себя, я успел изничтожить весь виноград.

— Блин, ну насмешил — наконец, заговорил он, изредка похихикивая — Это же надо такое сказать! Это в твоём разумении мне много лет, а на самом деле я сейчас в самом рассвете сил, как у вас говорят. Если провести параллели, то мы почти с тобой одногодки, так что мне ещё развиваться и развиваться, расти и расти.

Видимо, на моем лице отразились мои промелькнувшие мысли, так как взгляд моего собеседника резко стал подозрительным. А я всего-то подумал, что можно ему, в крайнем случае, бить морду и не думать, о том, что избиваешь глубокого старика. Правда, насчет того, кто кого будет избивать, это спорный вопрос. Но даже просто мысль о том, что я могу набить 'ЕМУ' морду, заставляла меня чуть ли не светиться от счастья. Интересно, с чего бы это такое отношение к моему нанимателю? Или, точнее, шантажисту, и в этом-то всё и дело?

— О чем бы ты сейчас не подумал, чтобы больше я у тебя таких мыслей не видел! — притворно строгим голосом сказал он.

— А я что? Я ничего! Так мечтаю… кстати о птичках, как мне тебя звать? А то как-то не удобно общаться, не зная как обращаться к собеседнику.

— Что-то я не заметил, чтобы тебе доставляло это неудобство — подозрительно проговорил он.

— Есть немного. Кстати, не верю, что ты можешь хоть в чем-то сомневаться — наконец, напившись и наевшись, я удобно развалился в кресле, уставившись на своего собеседника слегка затуманенными глазами. Тот, увидев моё состояние, слегка щелкнул пальцами (хотя думаю, мог обойтись и без этого) и все признаки сонливости (самое интересно, что я и так спал) и легкого опьянения моментально испарились. Недовольно зыркнув на ухмыляющегося Творца, я откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники, всем своим видом выражая готовность слушать.

— На счет сомнений… ты полностью прав и полностью не прав, это как посмотреть — начал он серьёзным голосом, давая понять, что к этим словам надо отнестись с должным уважением — Я или знаю, или не знаю. Другого мне не дано. Точнее дано, но таких ситуаций не встречалось. А разговор с тобой я веду для своего удовольствия. При этом я использую очень незначительную часть своих возможностей, иначе было бы просто не интересно. Хотя есть и ещё одна причина твоего присутствия здесь. Если бы я общался с тобой в твоём мире, точнее будет сказать в моём — тут он нагло хмыкнул, а затем продолжил — то мне бы потребовалось затратить слишком много сил для этого, но бывают случаи когда я иду на такие траты. Хоть я и создал твой, этот и ещё один мир, я большего сделать практически не могу. Точнее, сделать-то я могу столько, сколько тебе и не снилось, но не там и не то (очень понятливо объяснил, так понятливо, что я нихрена не понял). Я могу уничтожить все эти миры и создать новые (вот теперь понял). Могу просто ещё создать новые. Могу сделать новые планеты, галактики, да что там новые вселенные (ммм…а это разве не есть новый мир?), но я не могу повлиять, скажем, хотя бы на время. Или даже на простого человека. Это было бы нарушение правил (правил?). Я могу только поставить перед ним задачу и изредка помогать ему, направлять его. Но успех будет зависеть полностью от самого человека и тут я уже ни чем помочь ему не смогу. Если он не справится, то это будет полностью его вина, так как я ставлю только те задачи, которые имеют хоть какой-то шанс на успех, — он сделал небольшую паузу, как бы давая время мне осмыслить всё, что он сказал, а затем закончил совсем другим тоном, просто лучащимся добродушием — А на счет имени можешь звать меня — Дженус.

На некоторое время воцарилось молчание. Я пытался понять, как можно сносить и воздвигать целые миры и не мочь втемяшить каким-то жалким людишкам то, что он хочет. И что это за правило?

— Это договор, который нерушим — видимо, мой собеседник решил отбросить маску деревенского простака, и начал отвечать на те вопросы, которые у меня только рождались в голове. Кстати, интересно, почему Дженус?

— На самом первом в мире НОРМАЛЬНОМ языке это дословно переводилось, как — тот, который видит всё.

Да, он ещё и мысли читает.

— Нет, ты не прав. Я твои мысли не читаю, просто все, что ты думаешь, отображается в твоей мимике, жестах, сердцебиении, дыхании, тремоляции век, буквально всё говорит о том, что ты сейчас думаешь. Ну, а у меня слишком большая практика, что бы не понимать все эти движения. Чем лучше будешь контролировать себя тем сложнее мне будет понять тебя. В идеале я обще не смогу уловить ход твоих мыслей, даже если брошу на это все свои мозговые ресурсы.

Вот же зараза. Кстати, интересно, что это за договор, по которому нельзя вмешиваться напрямую в жизнь людей? И с кем он его заключил?

— Лучше тебе пока не знать ответ на этот вопрос. Гарантирую, он тебе не понравится. Но очень скоро ты о нём узнаешь. Тогда даже разрешаю вволю на меня покричать.

Вау! Видимо, это действительно что-то очень для меня неприятное, раз тут дают такие разрешения. Ладно, думаю, теперь самое время спросить, зачем он меня позвал на этот раз. Не для того же, чтобы я набил себе брюхо и выступал в роли обыкновенного слушателя.

— Конечно, нет! — блин, он мне перестал давать возможность даже открыть рот (хотя с его стороны это очень умное и продуманное действие) — У меня к тебе есть одна просьба (ага, как же, скорее добровольно-принудительный приказ) — когда встретишь купца на постоялом дворе, прими его предложение. Он предложит тебе наняться к нему охранником, до Хогарта, а ты согласись.

— Я хотел навестить сначала одного козл… то есть нехорошего человека, который не понимает с первого раза — боясь, что он мне опять не даст раскрыть рта, я всё это выпалил скороговоркой.

— На счёт этого не беспокойся, всё решится там же, где купец предложит тебе сделку — похоже его позабавила моя торопливость, так как он это предложение скорее прохихикал, чем сказал.

— Так ты ещё и будущее знаешь?

— Нет. Просто я имею возможность видеть всю картину целиком, что позволяет мне делать предположения о возможном развитии событий. Может, я и не могу влиять на людей (интересно, а что он тогда со мной делает?) и вмешиваться в их жизнь, но это не мешает мне изучать тех или иных личностей. Так что, проанализировав все имеющиеся сведения о всех, кто должен появится на постоялом дворе, я сделал предположение, что тебя наймут охранником.

— Ладно, это всё? А то за одну ночь я получил достаточно пищи для размышлений, боюсь, ещё от какой-нибудь информации я 'зависну'.

— Всё. Хотя осталось ещё одна деталь. Совет, я бы сказал — он встал с кресла, как бы собираясь проводить меня до двери (которой тут и в помине не было) я же встал вслед за ним, принимая условия игры. Кстати, столик с едой когда-то успел исчезнуть, а я даже не заметил.

— Думаю, один единственный совет, я ещё смогу выдержать.

Он, кивнул, а затем, положив мне руку на плечо, буквально заморозил своим взглядом.

— Держись своей эльфийки. Хватайся за неё руками, ногами и зубами. Если надо будет, перегрызи глотку хоть самому Императору, но главное, не отпускай её от себя дальше, чем того требует необходимость. Только если она скажет, что Род завёт её, только в этом случаи отпустишь. НО! Будет наготове, ей может потребоваться помощь, и, если ты не успеешь, я тебе ЛИЧНО голову оторву, а если упустишь её именно ты, то я тебе покажу Ад, про который ты так и не удосужился спросить. Может, это и мало похоже на совет, но иначе бы ты не понял. Я тебя выбрал не спроста. Таких, как ты миллионы, сотни тысяч намного лучше тебя, а десяткам тысячам ты и в подмётки не годишься. Только они уже достигли своего предела, а ты не достигнешь никогда. Эльфийка поможет стать тебе тем, кем ты можешь стать. А теперь иди. И помни всё, что я тебе сказал.

Секундой спустя я проснулся. Только в отличие от первого раза меня трясло от страха. Того, что я увидел в ЕГО глазах, хватило на то, чтобы я понял, что такое Ад. И попасть туда я не хотел. В этом Аду нет, ни палачей, ни пыток, ни огня, ни пресловутых чертей там не было ничего из того, что хоть сколько-нибудь соответствовало моему представлению Ада, там была только БОЛЬ. БОЛЬ умирающего мира и испытать эту БОЛЬ я бы не желал никому.

Из-за того, что сегодня был последний день нашего путешествия по этому лесу, я решил не будить Ушастую, чтобы она выспалась. Всё то время пока ждал, прокручивал, раз за разом, в голове все, что услышал из ЕГО уст. Там было слишком много того, о чем следовало хорошенько подумать. Где-то часа через два проснулась и эльфийка, сначала она непонимающе огляделась. Ведь обычно мы отправлялись в путь чуть ли не раньше, чем всходило солнце, а тут уже было светло (насколько возможно в этом лесу). Потом, видимо решив, что я проспал, повернулась в мою сторону, но, найдя меня бодрствующим и без всяких признаков сна, окончательно перестала понимать, почему мы до сих пор ещё не в пути. Ради этого она даже изменила привычки последних дней и задала мне вопрос по этому поводу.

— Ушастая, я бы на твоём месте радовался, что выспалась, а не задавал глупые вопросы. Теперь давай подымайся, и отправимся дальше. По моим прикидкам до местного перевалочного пункта (большой деревни, можно сказать города, 'выросшем' на перекрёстке дорог) часа четыре пути, так что к обеду должны быть уже там. И ещё. Постарайся держаться всё время возле меня. Ведь у Эльфов и Людей вражда, так что тебя обязательно кто-нибудь попробует у меня купить, чтобы потешить себя. А если я не продам тебя (О, как побелела), то попробуют украсть и где-нибудь изнасиловать (Я бы сказал, стала пепельно-серой). А может просто поиздеваться. Но почти наверняка изнасиловать, да ещё их будет человек двадцать, хотя может и больше.

Ещё минут десять я ей в красках рассказывал, что и как в случаи чего будет происходить. Спустя эти десять минут я её смог настроить так, что вряд ли она отойдёт от меня дальше, чем на метр. Причём это отчасти было из-за того, что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО говорил ей правду. Ведь эльфийки среди людей были только в виде рабынь, да и то недолго, а пересчитать их можно по пальцам одной руки, настолько редкое явление это было. Так что придется очень постараться, чтобы Ушастую никто не обидел.

Как я и сказал своей попутчице, городишко появился в поле зрения через четыре часа после нашего разговора и через два часа после того, как закончился этот проклятый лес. В первые минуты после выхода из леса меня просто оглушила какофония разнообразных звуков. Я и не подозревал, насколько был необитаем лес. В начале от этого даже ощущался некий дискомфорт. Было слишком много звуков и казалось, что они просто до безобразия громкие, но спустя час всё встало на свои места.

Когда показался город, эльфийка натянула поводья, заставляя остановиться свою лошадь, а затем, ловко спрыгнув, подошла ко мне и требовательно протянула руку. Мне ничего не осталось делать, кроме как аккуратно взять её за протянутую руку и помочь взобраться в седло, усадив перед собой. Правда, это стало доставлять мне некоторый дискомфорт. Столь близкое соседство с Ушастой очень действовало на мои гормоны, но я вроде держался. Зато сколько удовольствия доставляло простое ощущение, что она рядом. До самого города я наслаждался этим соседством. Но как только показались первые люди, весь подобрался и, приобняв эльфийку левой рукой, подтянул её ещё ближе к себе, заставляя буквально вжаться в меня, а сам незаметно стал поглядывать по сторонам. Люди же реагировали на наш дуэт по-разному. Кто глазел, даже некоторое время шёл за нами, кто просто удивленно посматривал, были и такие кто едва скользили взглядом (хотя последних практически не было). Но вот мужская часть откровенно пялилась на Солину. Большинство не видело даже эльфа, и совершенно точно, что никто из них никогда не видел эльфийку. При виде неё некоторые восхищенно присвистывали, пару раз даже подходили и предлагали денег за неё. Причем, не купить (все понимали, что на покупку такого 'сокровища' деньги найдутся только у герцогов, королей и Императоров, у людей более низкого сословия за всю жизнь бы не нашлось столько, сколько стоит эльфийка), а просто воспользоваться ею, на такое денег можно было и найти. Слушая такие предложения я вежливо и с улыбкой на губах говорил нет, чем вызывал вздохи разочарования и откровенно завистливые взгляды. Им даже не приходило в голову, что эльфийка не принадлежала мне. По их мнению, такого просто не могло быть. Какой дурак станет дружить с эльфийкой и добиваться её благосклонности, когда можно просто взять силой? Тем более тебе за это никто ничего не сделает, да ещё можно вдобавок продать за большие деньги хоть самому Императору.

У прохожих узнал, где здесь самая хорошая таверна. Как выяснилось, она находилась на противоположном конце города, а не в центре, как я предполагал. В центре же находилась рыночная площадь. Что тоже было вполне закономерно, только вот проезжать через неё удовольствие ниже среднего. Там было слишком много народа, да ещё по пути нарвались на кого-то зажиточного мудака, что пристал с предложением продать эльфийку. Чтобы отвязаться, пришлось его огреть по башке и ещё двух охранников, бросившихся на защиту хозяина. И, хоть я и прибывал в полной уверенности, что это мне выйдет боком, я всё же это сделал. Да и после этого инцидента предложения о продаже эльфийки больше не поступали. Новость, что я отказал самому графу Лоренскому, да ещё и побил его, быстро разлетелась по городу. Среди простого населения ко мне сазу стали проявлять искрению симпатию, так как этот граф был порядочной сволочью. Но это всё я узнал только несколько часов спустя, а сейчас же, матерясь сквозь крепко стиснутые зубы, проталкивался в направлении трактира. Точнее, Снежок проталкивался и, думаю, умей он материться, то делал бы это явно не через крепко стиснутые зубы. Он и так недовольно ржал и тряс головой, особенно непонятливых даже кусал, причем с каждым разом, по его мнению, этих непонятливых становилось всё больше и больше. Когда же я достиг таверны, то прибывал в таком настроении, что если бы мне кто-нибудь хоть слово сказал против, убил бы на месте и с особым садизмом. Видимо, всё это было отражено на моём лице, так как только я и эльфийка въехали во внутренний двор трактира, с вполне актуальным названием 'На перекрёстке', ко мне бросилось сразу три слуги, чтобы отвести в конюшню моего Снежка и заводную лошадку.

Спрыгнув на землю, я легко выдернул Ушастую из седла, опустив её рядом, а потом, отвязав наши сумки и закинув их на плечо, зашагал в направлении трактира. А за спиной раздался болезненный крик какого-то особенно невезучего конюха. От моего пинка дверь чуть не слетела с петель, но это хоть сколько-то вернуло мне самообладание. Зато, как только я оказался внутри, то даже зажмурился от удовольствия. После стольких дней пути по лесу мне просто зверски хотелось нормальной пищи, а тут витали такие запахи, что у меня даже желудок радостно заурчал. Из-за стойки выпорхнул сухощавый мужичок, видимо хозяин трактира, но, прежде чем он успел сказать хоть слово, я уже целенаправленно зашагал к самому чистому и дорого обставленному углу этого заведения. Его я выбрал лишь потому, что там сидело три очень знакомых мне человека. Точнее два знакомых, а последнего я знал только со слов этих двух. За столом сидел давнишний вояка, который продал мне два Фламберга. Разбойник, который 'вернул' мне мой метательный нож и, судя по-всему, Виконт собственной персоной. Это был человек небольшого роста, несмотря на молодость, на голове уже были видны залысины, лицо его больше всего напоминало жабье, такое же сморщенное и противное, да и сам он выглядел словно большая жаба, если бы ещё квакал, то сходство было бы просто потрясающее. Одет он был под стать жабе — во всё зеленое, с какой-то несуразной шляпой, тоже зеленого цвета, в которую было воткнуто большое перо, такое большое, что я даже засомневался, что оно настоящее. Вояка и разбойник уже имели удовольствие видеть меня, поэтому замерли, а последний даже побледнел. Виконт не понимая, чем вызвана такая реакция его собеседников, удивленно переводил взгляд с одного на другого. Правда, заметив меня, упорно проталкивающегося к их столику, начал что-то подозревать. Будь он поумнее, то давно бы уже побежал, но до него туго доходило, что происходит. Когда же я его рывком перекинул через стол (чуть руки от его веса не отвалились) и, придавив стулом, уселся сверху, он, наконец, понял кто я такой. Надо отметить, что он не стал кричать и звать на помощь, лишь дергался в тщётных попытках выбраться из-под стула. Повернувшись к разбойнику, я молча указал глазами на дверь. Тот кивнул и, спокойно поднявшись из-за стола, вразвалку пошёл к выходу. Посетители проводили его ничего не выражающими взглядами и опять повернулись в сторону нашего угла. Именно поэтому никто не заметил как разбойник (хотя скорее просто шваль мелкая) удивленно уставился на тихо стоящую эльфийку, но, бросив взгляд на меня, поспешил убраться из таверны. Вояку я гнать не стал, знал, что он не уйдёт. Пока не начну убивать его хозяина он даже вмешиваться не будет, но если всё же начну, то, несмотря на чисто самоубийственный поступок, попробует остановить меня. Только вот убивать его хозяина я и не собирался. Если бы убил, то это повлекло за собой целую кучу ненужных проблем. Начиная от простейшей мести родственников погибшего (мстили бы они, скорее всего, лишь из необходимости, так положено по статусу) и кончая задетой чести короля. Какой-то простолюдин потрошит его верноподданных, а он ничего не предпринимает, из-за этого Король может потерять свой авторитет, так что обязательно что-нибудь сделает. Если конечно это до него дойдёт, а то ведь есть ещё всякие бароны, графы, герцоги, которым тоже приспичит наказать зарвавшегося 'крестьянина'.

— Вот скажи, какого хрена ты ко мне полез? — начал я, смотря в глаза Ардено — Я же ясно сказал твоим людям, что голову оторву в случае чего. Или они тебе не передали?

Вопросительно повернулся к вояке.

— Передали — прохрипел тот, а потом, схватив кубок с вином, в несколько больших глотков осушил его — только он не послушал. Единственное, на что смог его уговорить, не ехать к вам лично. Ваша милость, вы его только не убивайте, он ведь мой хозяин.

— Ваша милость? — я с интересом посмотрел на вояку — Честно говоря, никогда так не называли. А убивать я его и не собираюсь. Единственное, что ему придётся сделать, так это заплатить. Деньги лишними не бывают, а ему — кивок на лежащего виконта — это будет уроком. Надо сначала думать, а только потом уже действовать. Да и потом, должен же он мне оплатить моё время, потраченное на путь по этому мёртвому лесу. Ещё и нервное напряжение было во время путешествия, всё-таки встретить разбойников в лесу удовольствие ниже среднего. Да и вообще, мне угрожала опасность, а главное, моему здоровью. Так что придётся прилично раскошелится. Хорошее здоровье стоит дорого, так что и платить придётся много. Ну? Что скажешь, Ардено? — я с добродушной улыбкой посмотрел на лежащего человека.

— Я…я…я заплачу!

— Вот и гуд. Вери-вери гуд. Так бы сразу, а то зачем было орать, кричать, ногами топать? Вот даже пришлось успокаивать.

Встав со стула, я отодвинул его в сторону, а затем рывком поставил виконта на ноги. Со всей заботливостью поправил на нём одежду, отряхнул от пыли и торжественно усадил во главе стола, сам же плюхнулся рядом.

Всё это время в трактире стояла просто мёртвая тишина, а хозяин вообще был белый как простыня тёти Аси из рекламы. Из-за того, что всё внимание было привлечено ко мне и виконту, никто не замечал эльфийку. Но как только началось обсуждение всего произошедшего, кто-то, бросив взгляд в сторону двери, издал невнятный возглас, да так и замер с открытым ртом, уставившись на мою спутницу. Следом за первым и остальные впадали в ступор. Увидеть спокойно стоящую эльфийку в таверне, да и ещё в центре города (честно говоря так и не определился город это или деревня, но, думаю, по здешним меркам всё же город), такой эффект не произвели бы даже инопланетяне в нашем мире, покупая хлеба в магазине. Пользуясь всеобщем оцепенением (даже Ардено с воякой забыли про меня), я призывно махнул Ушастой и кивком головы указал на стул рядом с собой. Солина гордо прошло мимо ошарашенных посетителей таверны и уселась на стул с видом Королевы, занимающей свой трон. Со стороны она выглядела просто сногсшибательно — гордая, красивая, во взгляде читается стальная воля и только я, уже более-менее привыкнув к ней, чувствовал, что она просто в восторге от всего происходящего. Наверное, каждая эльфийка мечтает показать 'этим людишкам', какая она есть, и что у них нет (то есть у нас — людей) ни одного шанса добиться её расположения. Всю жизнь Солине говорили, какие мы мерзкие, что нас надо бояться и держаться подальше. И вот теперь она сидит здесь с видом королевы, и никто даже пальцем тронет её не смеет. Минут пять я сам наслаждался всем происходящем, точнее, украдкой любовался Ушастой, такая очаровательная она была, когда её глаза светились от восторга. Только вот для остальных в них читалось лишь призрение ко всем.

С лёгкой улыбкой на губах, ну ладно, с хитрющей мордой сытого кота, который упёр сметану прямо из-под носа хозяйки, я обвёл помещение взглядом, а потом, наклонившись к эльфийке, почти касаясь губами её уха, прошептал:

— На войне ты будешь пользоваться спросом. Вывел тебя перед бегущим врагом и, пока они стоят, вылупившись, смотрят на тебя, их можно брать хоть голыми руками. Потери будут минимальными, а добыча просто офигенная — сказав это, я отодвинулся от неё, и, уже обращаясь ко всем, громко произнёс — Ну? Чего замерли? Что, эльфийку никогда не видели? — оцепенение ещё некоторое время подержалось, но после моих слов всё же начало постепенно спадать и помещение больше стало напоминать скорее разворошенное осиное гнездо, чем простую таверну, все очень старались перекричать друг друга, бурно выражая свои эмоции — Мистер Ардено, я не смею вас задерживать более чем необходимо — повернувшись к виконту начал я — так что можете заплатить и идти на все четыре стороны.

— Это грабёж! — тут же вскричал он, видимо, страх его немного отпустил, и теперь из всех сил пытался сохранить своё лицо, а точнее авторитет правителя.

— Грабеж — легко согласился я — А так же воспитательный процесс. Вдалбливание простых истин неразумному дитя или, точнее, дитятке, большой такой дитятке. Так что давайте без лишнего шума отдавайте кошелёк и можете идти. Тем более деньги на подкуп разбойников вам тратить было не жалко, а за свою жизнь можно и раскошелиться.

— Но вы ведь сказали, что это будет стоить дорого, а у меня с собой в кошельке только парочка серебренных и золотых монет.

— Парочка золотых? — подозрительно осведомился я — Что-то у меня большие сомнения, что обыкновенный виконт может считать парочку золотых монет всего лишь карманной мелочью. Хотя за всеми водятся грешки. Так что оставим это на вашей совести, если, конечно, такая есть. Главное, не попасться. Но, как говорил один мой друг, некий Фауст. Главное в жизни — хорошие связи. Если такие есть, то всегда можно откупиться.

Виконт, по мере того как я говорил, перебирал цветовую гамму от бледно-синего до темно-красного. Ничего не ответив на мой монолог, он отстегнул от пояса кошелёк и бросил его на стол передо мной. Причём с таким видом, как надоевшей собаке бросают кость, лишь бы только отстала.

— Не промахнитесь, стреляя в национал-социалистов сегодня, ибо завтра они не промахнутся, стреляя в вас. Не так ли, мой толстый друг? — Ардено посмотрел на меня, как на полного…Хиспа! Га-га! — Ладно. Можешь идти — милостиво отпустил я виконта, чем он немедленно воспользовался, уже через минуту я услышал конский топот, означающий скорое отбытие Ардено.

Повернувшись к бледному хозяину, я поманил его пальцем, а когда тот подошел, указал на стол:

— Прибери здесь, а потом неси всего самого лучшего и побольше, а то я голодный как чёрт, полгода просидевший без работы.

Хозяин, услышав про чёрта, благочестиво перекрестился, а потом, повернувшись куда-то в сторону, махнул рукой. Тут же открылась неприметная дверка, и оттуда выскочили три служанки. В мгновение ока стол оказался начищен (а если точнее, отполирован) до зеркального блеска, а всё, что на нём стояло, пропало просто волшебным образом. Может это и средневековье, но обслуживанию тут обзавидуется любой самый современный ресторан нашего мира. Казалось, служанки только исчезли за дверью, как тут же появились опять, только уже с подносами, на которых были разнообразные яство. Передо мной поставили большущий поднос с зажаренным на нем целым гусем (хотя, может, это был вовсе не гусь). Обложенный зеленью, он был покрыт слегка подгоревшей корочкой, прямо как я люблю. Во рту было уже столько слюну, что я едва успевал её сглатывать. Жрать хотелось неимоверно, но я терпел. Слева поставили тарелку с высокими бортами. Оттуда поднимается пар, я уловил аромат налимьей ухи. Раньше я уху вообще не ел, но теперь был готов сожрать её вместе с тарелкой. Справа поставили поднос с копченым мясом, посыпанным разными специями.

Мысленно я уже всё это сожрал и попросил добавки, но как человек более цивилизованного мира, сначала повернулся к эльфийки и поинтересовался, что ей больше по вкусу. Как выяснилось, она не прочь попробовать налимьей ухи, только в тарелке раз в пять поменьше, а так же не отказалось бы и от какого-нибудь салата. Её просьбу тут же выполнили и на стол поставили тарелку поменьше с ухой, а рядом ещё и салат, но из чего он был сделан, я даже не берусь сказать. Хотя по счастливому выражению лица Ушастой она прекрасно знала из чего этот салат. Даже более того потом, как выяснилось, именно такой готовила она сама, когда жила со своим народом. С вином вышла небольшая заминка. Первый кувшин я забраковал, хотя причины объяснить я бы даже сам не смог. Что-то в нём было не то и, судя по уважительному взгляду хозяина, я не ошибся. Второй тоже проверку не прошёл. У кувшина были слишком светлые бока, что выдавало молодое вино. Зато третий и последний принёс сам хозяин, правда, только после моего красноречивого взгляда, ясно дающего понять, что голову оторву, если опять какую-то фигню подсунут. Видимо, это вино у него хранилось для особых случаев, так как кувшин был покрыт налётом пыли, он был темный от времени и покрыт едва заметными трещинками, свидетельствующими, что вино там будет высшего класса. Этот сосуд раскупорил самолично, принюхался и одобрил. После первого же глотка для пробы я с ходу узнал в нём тот же самый напиток, который пил находясь в обществе Дженуса. Вот интересно, он специально использовал точно такое же вино? Или это из-за того, что напиток превосходен? Оставив вино в покое, я взял нож в руки, разрезал гуся, и, ловко орудуя ножом и вилкой, принялся за долгожданную еду.

Через пол часа я сыто откинулся на спинку стула с кубком в руке. Настроение у меня после такой трапезы перешло из 'Убью всякого, кто вякнет' в раздел — 'Я люблю этот мир и всех в нём живущих'.

— Одна из несомненных и чистых радостей есть отдых после труда — сонно проговорил я, смотря на такую же сонную эльфийку — А мы с тобой сейчас славно потрудились.

Подозвав хозяина, я попросил посчитать всё, что должны, и приготовить комнату на двоих, где-то на недельку. Всё это обошлось нам всего лишь в три серебренных монеты. И то одну из них стоило вино и еда (хотя, если подумать, то эту монету отдали почти целиком за вино), ещё одну за комнату, а последнюю хозяин добавил просто в надежде, что я заплачу больше, чем надо. Я не стал его расстраивать и заплатил, хотя мог обойтись всего двумя монетками. Но деньги-то всё равно были халявные, так что жадничать не стал. Подхватив наши вещи, направился за хозяином, который, беспрерывно кланяясь, проводил нас в комнату с большой кроватью, небольшим столиком, парой стульев и одним окном. Видимо, он не так меня понял. Хотя сам виноват, не объяснил, что нужно с двумя кроватями, а не с одной большой. Возражать у меня не было ни сил, ни желания, поэтому я, кивнув ему, закрыл дверь, подперев её на всякий случай стоящим стулом. Затем прошёл к кровати. Поставив мечи у изголовья и положив метательные ножи под подушку, я разделся, оставив только штаны и с блаженной улыбкой завалился на кровать. Секундой спустя рядом с точно такой же улыбкой завалилась Ушастая, а ещё через минуту я уже спал сном праведника.

Проснулся я только на следующий день. Да ещё как проснулся! Я потом был готов расцеловать хозяина таверны, за то, что он приготовил для нас спальню с одной кроватью, а не с двумя. Солина, может, и спит всю ночь, не ворочаясь, но я то так не могу. Так что нет ничего удивительного, что я проснулся не на своей половине кровати. Ушастая или сильно устала в придачу с хорошей едой, или ещё что-то, но то, что я подмял её под себя и практически спал на ней, ничуть ей не мешало. Даже более того, уткнувшись мне в шею и забросив одну ногу на меня, тихо спала. Решив для себя, что спешить мне всё равно никуда не надо, я, поудобнее устроившись, опять заснул, чтобы проснуться спустя час от стука в дверь.

Издав разочарованный стон, еле открыл глаза. Теперь я уже проснулся окончательно на Ушастой. И, приподнявшись на локтях, уставился в её сонно-удивленный глаза, в которых удивления становилось всё больше и больше по мере того, как она осознавала ситуацию. Пока она не начала драться, я поспешил перекатиться с неё на свою сторону кровати. Затем, взяв один из двух стоящий двуручников, я осторожно приблизился к двери, стараясь держаться немного сбоку от неё в случае чего. Заняв наиболее выгодное положение, если через дверь кто-нибудь ворвётся, я ответил на стук, который с каждым разом становился всё настойчивее и настойчивее:

— Кто там? — нарочито заспанным голосом произнёс я.

— Господин, меня послал хозяин. Я принёс вам завтрак, точнее обед, когда приносил завтрак никто не вышел на мой стук.

— А сейчас чего долбился? — недовольно ответил я — Людям нормально поспать не даёшь.

— Так вдруг с вами что-нибудь случилось. Хозяин очень переживает за своих постояльцев. А тут только в городе все и говорят, как вы обошлись с виконтом Ардено де Кроссом и графом Лоренским. Вот хозяин и беспокоится, вдруг к вам ночью залез кто-нибудь, да и убил, тем более вы на стук не отвечали в первый раз.

— Пусть бы попробовали залезть — ворчливо проговорил я, отодвигая стул и открывая дверь, но всё равно на всякий случай держа меч наготове, а то мало ли что может произойти. Но все мои опасения были напрасны, так как кроме конопатого паренька с подносом никого больше не было. Паренек, пройдя в комнату и поставив поднос на столик возле кровати, развернулся ко мне и с лёгким поклоном осведомился, не желаю ли я ещё чего-нибудь.

— Как ни странно, желаю. Скажи, чтобы принесли тару с тёплой водой, только побольше, полотенце и ковш. Ещё можно служанку со скребком.

— Зачем? — искренне удивился тот, даже позабыв, что он всего лишь слуга.

— Затем — и, покопавшись в кошельке, бросил ему серебряную монетку. Бедняга, увидев, какое сокровище ему дали, чуть не скончался на месте, но зато, больше не задавая вопросов, бросился из комнаты выполнять моё поручение.

Минут через пять в комнату вернулся паренёк. Пыхтя как паровоз, он откинувшись всем телом назад тащил перед собой здоровенный таз с водой, а следом за ним в комнату прошмыгнула молоденькая служанка с полотенцем в одной руке и скребком в другой. Когда пацан поставил на стул таз и, тяжело отдуваясь, отошел в сторону, я с радостью окунул руки в воду, а затем, сделав ладони ковшиком, плеснул себе в лицо, смывая остатки сна. Проделав эту процедуру пару раз, я поманил к себе служанку и объяснил, что надо делать. Попалась сообразительная, поэтому быстро поняла, что от неё хотят. Сначала одним плечом, затем другим я наклонялся над тазиком, а служанка, поливая водой, со всей силы тёрла скребком. Такой обряд с утра не мало озадачил и паренька и служанку. Они не могли понять, почему у меня после мытья была улыбка от уха до уха и почему я вместо вполне нормальной рубашке достал из сумки другую. Потом всё тот же паренёк утащил тазик, чтобы спустя десять минут придти вновь, только уже с небольшой чашей полной воды, предназначенной для эльфийки. Служанке же я отдал свои вещи, чтобы все перестирала. Та, перед тем как выйти, игриво стрельнула глазками и сказала, чтобы я пришел вечером в последнюю комнату по коридору забрать свои вещи. Ушастая же не поняла смысла этого приглашения и, после того как мы остались одни и начали неспешно поглощать завтрак, поинтересовалась, почему я не сказал принести вещи сюда. Я, наверное, минут пять сидел и приходил в себя после этого вопроса. Только спустя это время мозг опять со скрипом и скрежетом заработал и объяснил неразумному сознанию, чем может быть вызван этот вопрос. В отличие от нашего времени, где дети про секс узнают раньше, чем научатся ходить, здесь было всё до безобразия старомодно (детям объясняют через всякие пестики, тычинки, и спрятанной порнухи по дому не найти, а в магазине Камасутру не купить). Так что нет ничего удивительного, что эльфийка не поняла намека служанки. Да и вообще, мне даже стало интересно, знает ли она, что на самом деле скрывается под гордым словом любовь? Или до сих пор уверена, что детей приносит аист или их находят в капусте, хотя, делая скидку на то, что она эльфийка, ей могли сказать, что дети растут на дереве. Га-га! Интересно, долго искала такое дерево? И только сейчас меня заинтересовало, а если она не знает про такую вещь как секс, то, что же она понимает под словом изнасилование? Или может, она считала это особо страшной пыткой? Тогда отсюда вытекает ещё один вопрос, там в лесу, когда её окружили разбойники и в красках рассказывали что с ней сделают, всё ли она понимала или просто была очень сильно напугана? Я даже не удержался и спросил, знает ли она, откуда берутся дети? Судя по появившемуся румянцу на щеках, она знала, откуда берутся эти исчадья ада (то бишь я хотел сказать дети). 3ато после этого она не задала свой вопрос повторно про служанку. После небольшого завтрака (пусть время обед, но мы только проснулись, а поэтому завтракаем), который почти весь съела эльфийка, я с утра всегда мало ем или вообще не ем, мы, закрыв комнату на ключ, спустились в низ. Выпросив у хозяина одного слугу в помощь (за медную монетку), отправились на базарную площадь. Если Дженус (наверно, никогда не привыкну к этому имени) окажется прав, а он наверняка окажется прав, то купец (какой интересно?) сделает мне предложение (хорошо хоть не руки и сердца) сопровождать его до Хогарта, так что надо быть готовым к путешествию, а то так бы я ещё дня три даже не почесался.

Первым делом, что я купил, так это два плаща с капюшонами. Так как приближался сезон дождей, то такие пользовались большим спросом и ни у кого не вызывали подозрений. Зато теперь на эльфийку перестали обращать внимания, из под капюшона виднелась только половина лица и парочка прядей волос. Правда, мне пришлось идти, сгорбившись, что бы не возвышаться над толпой и не привлекать к себе ненужных взглядов. И так уже порядком напортачил. Вместо того, чтобы обзаводиться друзьями и связями, я пока только с успехом завожу себе врагов, да ещё и не из простых смертных. Надо, однако, менять тактику, а то чем бы там не хотел меня загрузить Дженус, множество врагов явно ни чем не смогут помочь. Под такие мысли я и бродил по рыночной площади. Эльфийка без колебаний обновила свой гардероб полностью за мой счёт. Причём, я даже не стал интересоваться, зачем ей было платье, тем более такое дорогое, но, видя её восторг, просто не смог найти в себе сил, чтобы отказать. Кстати, по просьбе эльфийки пришлось ещё проторчать часа два у кузнеца, пока он ковал одну единственную вилку, больно ей понравилось то, как я с помощью неё ем. Когда же я уже собирался идти обратно в таверну, то на выходе из площади что-то привлекло моё внимание. Вернувшись обратно, я недоумевающее покрутился, но ничего не заметив, опять двинулся по направлению к таверне. Вот! Опять! Остановившись я сделал шаг назад и, повернув голову вправо, уткнулся взглядом в потёртую дверь старой лавки. К сожалению, вывеска тоже износилась, так что сходу выяснить, что в ней продают, не представлялось возможным. Отправив измученного слугу в таверну отнести нагруженные на него вещи (пришлось дать ему серебряник, а то бедняга мог смалодушничать и по пути избавиться от парочки особо тяжелый принадлежностей), потом немного подумал, отправил следом эльфийку, надеясь, что в такой одежде у неё не будет проблем, сам же целеустремленно зашагал к лавке.

Боязливо толкнув дверь (не развалится ли?), я под звяканье колокольчика где-то в недрах магазинчика шагнул в полумрак комнаты. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к освещению, когда же привыкли, сердце мое вздрогнуло и застыло, а потом, убедившись, что не глюки, застучало часто и взахлеб.

От пола и до самого потолка (я прикинул метров семь-восемь) стояли шкафы, полностью заставленные книгами. Шкафы же стояли вдоль обеих стен, и между ними пролегал ещё один ряд. Причём длина рядов была такой, что последние даже не были видны, да и вообще, у меня закрались подозрения, что конца им и не было, так жутко выглядели уходящие в даль шкафы, где постепенно исчезали в темноте. Между рядами стояли две лестницы, которые катались по полу с помощью специально сделанного паза в полу и небольших колёсиках на самой лестницы. Судя по всему, площадь магазина была такой, что, наверное, могла потягаться с любым стадионом моего времени.

— Я могу вам чем-то помочь? — раздался голос сбоку от меня (я чуть не скончался от сердечного приступа, более банальной смерти в моём нынешнем положении и придумать нельзя). Повернувшись, я уж хотел, было наорать на того, кто это сказал, но никого не увидел. Растерянно покрутив головой, заметил торчащую трубку из стены, видимо оттуда и раздался голос. Нагнувшись к отверстию, произнёс:

— Да не мешало бы. Столько книг, что мне будет трудно выбрать что-то определенное, слишком много соблазнов.

Секунд десять никто не отвечал, затем раздался всё тот же голос, в котором сквозило лёгкое удивление.

— Подождите, пожалуйста, я сейчас появлюсь.

— Да уж подожду — невольно поежившись, ответил я. Стоп. Он сказал, появлюсь?

— Вы очень необычный молодой человек — тут же раздалось с другого бока.

Резко повернувшись, я уже предвкушал, как теперь-то уж точно наору на того, кто так пугает честный народ (кто-то хочет поспорить на счёт честности?), но там опять никого не было. Потом снизу раздалось вежливое покашливание, а, опустив взгляд, я наткнулся на ярко-голубые смеющиеся глаза. Человек был ростом мне по грудь, но из-за того, что я стаял на самой верхней ступеньке (да учитывая их размер!), плюс крутизну лесенки, нет ничего удивительного, что я его не заметил. Причем, человеку явно доставляло большое удовольствие всё происходящие. Видимо, клиентов у него не много (или совсем нет), так он отрывается по полной на каждом из них. Тем более, судя по белизне волос и проплешине в центре головы, этот субъект уже довольно преклонного возраста, так что тут может уже преобладать старческий маразм.

— Вас никогда не пытались убить за ваши шуточки? — недовольно проворчал я, спускаясь по ступенькам.

— Другой бы на вашем месте поинтересовался, как я оказался рядом с вами? — в тон мне ответил старикашка (как я с легкой руки окрестил этот субъект непонятного 'содержания')

— А чего тут спрашивать? — с этакой ленцой в голосе произнёс я, останавливаясь напротив него — Версий может быть несколько и все меня устраивают — сделав паузу, я ещё раз обвел взглядом помещение и закончил, как говорится, ткнув пальцем в небо — Хотя склоняюсь к банальной телепортации. Перемещение материальных тел в пространстве, не учитывая законов физики и игнорируя святую церковь вместе с пресловутой инквизицией. Вам не говорили, что за такое сажают на кол или медленно поджаривают на костерочке, очерченным святым кругом, чтобы свежий бифштекс не сбежал, как следуют не прожарившимся.

Некоторое время старикашка ошарашено меня разглядывал, что я не удержался и, зарычав, топнул ногой в его направлении. Тот сначала испуганно отпрянул, а потом сдавленно захихикал.

— Что же, признаю, один ноль в вашу пользу — наконец, произнёс он, а потом весь подобрался, став похожим на любого нормального бизнесмена моего мира, и уже солидным голосом с лёгким поклоном осведомился у меня — Могу я узнать имя своего потенциального клиента?

От такого перехода — из сумасшедшего старикашки в какого-то уважаемого господина, я слегка растерялся и из-за этого ответил не сразу, да ещё с запинкой:

— Ээ…Х-х-хисп! Могу я в свою очередь поинтересоваться вашим именем? — придя в себя, произнёс с таким же лёгким полоном в его сторону.

— Один — один! — прохихикал тот (вот гад!) — А зовут меня Уильям. Уильям Денри. Так чем могу помочь господин Хисп? Вас интересует что-то конкретное? Или вам что-то предложить? Если предложить, то в какой области лежат ваши интересы?

— Я бы предпочел, чтобы вы сами мне предложили. А на счёт интересов… я бы предпочёл что-нибудь из области магии для начинающих.

— Магии? Признаю молодой человек, вы меня опять удивили, я ожидал, с вашей комплекцией, просьбы найти книгу по искусству боя на мечах или рукопашного. На худой конец, если вы не рыцарь, то что-нибудь вроде 'Секреты стрельбы из лука', но магия? Да-с… озадачили старого. И какой же раздел магии вам предпочтительнее всего?

— Видите ли, этого я и сам не знаю. Мне попадались разнообразные книги, но всё, что я из них смог выудить, предназначалось для опытных магов. Я же, увы — от избытка чувств я даже развёл руками, как бы извиняясь перед собеседником в своём незнании — только начинающий и из тех принципов, что мне удалось понять, я смог научиться только вот этому.

Небольшая концентрация воли и в руке заплясало небольшое пламя, а у меня, как всегда в таких случаях, пересохло в орту и прокатился небольшой холодок по телу. Хотя с каждым разом это давалось всё легче и легче, ощущение всё равно не слишком приятное. Некоторое время я смотрел на пламя, а затем точно таким же усилием воли, что и создал, загасил пламя. Переведя взгляд на Уильяма, я даже испугался за него, настолько бледно он выглядел.

— Пламенный… пламенный… неужели действительно пламенный? — через некоторое время как заведённый начал повторять хозяин лавки.

— Чего пламенный? Я только огонёк и умею делать. Не назвал бы это великим достижением, хотя спорить не буду, значительно облегчает жизнь в походе. Но это всё, что я умею.

Наконец, он видимо взял себя в руки, хотя всё ещё смотрел на меня как на привидение (я даже украдкой сам себя осмотрел, так просто, на всякий случай, а то мало ли).

— Два — один в вашу пользу молодой человек — натянуто улыбнувшись, произнёс он — Теперь я точно знаю, что вам предложить. Прошу за мной — и, видимо, больше для меня, чем для необходимости начал исчезать и появляться на расстоянии ровно одного-двух шагов от предыдущего положения. Таким образом, он двигался вдоль среднего ряда, что-то внимательно на нём высматривая (наверное, книгу, сделал я 'гениальный' вывод). Я же, идя следом за ним, с интересом смотрел на то, как он 'передвигается'. Из-за того, что он перемещался на небольшое расстояние, казалось, что Уильям просто молниеносно движется. Вот он стоит на месте, а в следующую секунду его силуэт смазывается (выглядит это точно также, когда фотографируешь в движение, на фото получаются только силуэты тех, кого ты фотал), а в следующее мгновение он появлялся опять, только на небольшом расстоянии от предыдущего места.

Не знаю точно, сколько прошло времени до того как мы, наконец, остановились, но минут за двадцать я мог поручиться. Остановились мы тогда, когда я откровенно заскучал. Когда мне надоело наблюдать за перемещением мага, я начал тщательным образом изучать книги, мимо которых мы проходили. К моему большому сожалению, большинство из них не имело названия на корешках, другие же, которые имели, были на незнакомом мне языке или затёрты так основательно, что прочитать что-либо было просто невозможно, а остановиться и открыть их я не решился, боясь отстать от Уильяма. Казалось, бояться вроде нечего, ведь идти можно только в двух направлениях, но уже одно только чувство бесконечности этих рядов заставляло меня идти за этим хреновым телепортатором. Тем более, как только мы отошли от начала ряда, его поглотила такая же кромешная темнота, что была, впереди, и я не был уверен, что, идя обратно, я когда-нибудь вернусь ко входу.

— Вот то, что вам нужно — сказал Уильям, беря одну за другой три книги, затем, пройдя (действительно пройдя, а не происчезая) немного дальше, взял ещё три книги.

— И что же в них содержится? — беря все шесть книг из его рук, спросил я.

— О, очень много интересного по магии огня и знахарстве или врачеванию, это кому как нравится называть.

— И зачем мне знание какого-нибудь уролога? — разглядывая книжки, скептически произнёс я — Хотя на счёт гинеколога я не против, это при условии, что работать придётся нечасто и не на постоянной основе — видя, что Уильям ничего не понял, пояснил уже более нормально — Я говорю, зачем мне знание медицины? На мне и так всё заживает, что любой оборотень, не то, что собака, от зависти сдохнет.

— Ме-ди-ци-на… интересное название, ещё не встречал, надо будет запомнить. А книжки всё же возьмите, почитайте. Там ведь описано лечение не простых синяков и ссадин, да и других лечить сможете, это, конечно, при условие что захотите.

— Ну, если вы советуете, то возьму, почитаю. Знания, которые помогают выживать, лишними никогда не бывают.

— Обязательно почитайте, тем более, как вы сказали, эта самая медицина очень тесно связана с магией огня.

— Жаль, что потом всё равно придётся искать себе учителя. Книги, это, конечно, хорошо, но живого наставника они не заменят — с искренним сожалением произнёс я.

— Я бы не был в этом так сильно уверен — с хитрой улыбкой на губах ответил Уильям — С этими книгами вам наставник и не понадобится. Книги вам его полностью заменят и будут гораздо лучше любого учителя, которого бы вы себе не нашли. Главное, запомните одно основное правило. Читайте их только перед сном и только по одной главе. Не вздумайте читать больше! Меньше можете, но больше ни в коем случае. Хоть там главы совсем маленькие, но так надо. И ещё я бы вам посоветовал читать сначала одну главу по магии огня, а на следующий день главу по медицине, так вам будет намного легче изучать то, что написано в этих книгах.

После его слов я ещё раз внимательно осмотрел все книги, даже заглянул в одну, но ничего необычного так и не заметил. По мне это были книги как книги, разве что немного староватые (точнее будет сказать 'много' староватые) и написаны были на местном языке.

— Ладно, тогда у меня осталось всего два вопроса — опять переключив внимание с книг на собеседника, начал я — Первый, это что будет, если я прочитаю больше одной главы, и второе, сколько с меня за книги?

— Во-первых, никогда не читайте больше одной главы — ответил он строгим голосом — но если вы всё же прочитаете, то не вздумайте ложиться спать. Выждите ровно сутки, только после этого можете спокойно рассчитывать на нормальный сон, а иначе вы можете вообще больше не проснуться. Я ведь не зря говорил, что эти книги надо читать перед сном. Потом сами поймете, почему так надо. А цена за книги шесть золотых монет.

Я невольно присвистнул. Шесть золотых! Да на эти деньги можно библиотеку целую отстроить и забить её под завязку книгами. Тем не менее, я уже покорно отсчитал шесть золотых. Всё равно у меня ещё после этого оставалось сорок четыре золотых монеты, не считая денег виконта и серебряников с медяками. Думаю, не пропаду. Тут на такие деньги можно всю жизнь прожить, не работая. Надеюсь, книги того стоят. Хотя мне было интересно, как они всё же могут заменить живого наставника? И почему читать именно перед сном? Аа… ладно, разберемся как-нибудь. Поверим старикашке на слово. Не похож он на того, кто вешает лапшу на уши. Да и его необычность тоже надо принять в расчёт, вряд ли простой лохотронщик способен на то, что он мне продемонстрировал.

Повернувшись в обратном направлении, собираясь идти к выходу, я вдруг почувствовал за спиной легкое сотрясение, а, резко повернувшись, увидел начало Шкафов. Посмотрев через плечо, увидел входную дверь.

— Два — два! — радостно произнёс Уильям откуда-то сбоку, видимо, увидев на моём лице лёгкое замешательство.

— Слушай, а сразу нельзя было переместить книги сюда? Или нас к книгам? — недовольно проворчал я, досадуя на то, что пришлось столько времени таскаться без какой-либо необходимости.

— А вы, молодой человек, думаете, что так просто помнить все книги и где они стоят? — добродушно ответил тот.

— Слушайте, а вы можете телепортироваться в любую точку в любой момент? — заинтересованно спросил я, поудобнее перехватывая книги и пропуская его вопрос мимо ушей, отнеся его к роду риторических.

— В своей лавке да. И передвигать в ней я тоже могу что угодно, а вот за её пределами я практически бессилен. Могу двигаться на большой скорости и очень не долго, быстро устаю, а телепортация становится совершенно недоступна. Да и чем дальше от точек сосредоточения, тем меньше становятся мои способности.

— Точки сосредоточения?

— Ну, это я их так назвал — смущаясь непонятно чего, произнёс он — Может, кто-нибудь их зовёт по-другому, но таких как я, по-моему, больше нет. По крайне мере, я не встречал. А точка сосредоточения находится прямо под нами, точнее, рядом с нами или лучше будет сказать, мы сейчас в ней находимся. Это наиболее тонкая область нашего мира, и где-то раз в месяц я имею возможность 'прорывать' её и перемещаться вместе со своим имуществом в направлении любой другой точки — только я хотел задать очередной вопрос, как он, уже видимо предвидя его, произнёс — Все точки находятся в скоплении людей и моё появление ничуть не мешает другим. Так как я переношу не только себя и свои вещи, но и пространство вместе с ними.

— О, кстати! Ведь ваш магазин на большую часть погружен в четвёртое измерение? Ну или пятое, я в этом не шибко разбираюсь, но, думаю, суть вы уловили?

— Три — два, в вашу пользу — убито проговорил он, посмотрев на меня глазами побитой собаки — Вы абсолютно правы. Четвёртое измерение, иначе мне было бы сложно незаметно появляться в городе. Вы же сами видели, сколько здесь книг, они бы занимали просто чудовищно большую территорию, а так лёгкие чары маскировки на дверь, четвёртое измерение внутри лавки и в итоге я могу спокойно перемещаться по городам людей, и никто этого не замечает. А те, кому действительно надо попасть в мою лавку, всегда находят её. Да я и сам чувствую, когда кому-то нужен, и стараюсь в следующий раз переместиться поближе. Кстати, когда прочитаете книги, если они вам больше будут не нужны, можете их вернуть, и я отдам вам пять золотых. Если, конечно, они вам будут больше не нужны, хотя после вашей смерти они всё равно попадут ко мне, но ещё раз встретиться я бы не отказался. Всё-таки в качестве собеседника вы интересны.

— Ещё раз встретится, я тоже был бы не прочь. Да и шестью книгами Уильям вам не отделаться от меня — с улыбкой произнёс я, подымаясь по лестнице, и, остановившись на последней ступеньке, опять повернулся к собеседнику — А на счёт книг, я лучше оставлю их себе. Люблю печатное слово — спохватившись, что сказал что-то не то, тут же поправился — точнее рукописное. А на счёт моей смерти… если меня не убьют, то, боюсь, бессмертным старость не грозит. Четыре — два, в мою пользу. До свидания Уильям — сказав это, я развернулся и вышел из лавки, оставив беднягу обдумывать все, что он от меня услышал. Но наша следующая встреча обязательно состоится. В этом я был уверен абсолютно точно. Это, конечно, при условии, что меня не убьют раньше, а с теми врагами, которые уже есть, это становится вполне возможным.

Выйдя из лавки, я направился прямиком в таверну. У меня появилось какое-то нехорошее предчувствие, а, учитывая, что кроме эльфийки, со мной никого больше нет, то отсюда вытекали не совсем здравые выводы. Точнее не очень хорошие. А если говорить вообще откровенно, то просто паршивые. На всякий случай я даже побежал. Со мной от этого ничего не станет, а вот не успеть (только вот к чему, я и сам не знал… но догадывался) будет обидно для меня и может быть смертельно для Ушастой. Раньше я как-то на интуицию мало полагался, но, оказавшись в этом мире с совершенно другими законами существования, пришлось приналовчится делать многое из того, что делать не приходилось.

К таверне я подбежал, даже не запыхавшись. Скинув капюшон с головы, я сделал походку неторопливой, даже скучающей, вошёл во внутренний двор. Судя по немереному количеству повозок, бегающих слуг и целому табуну лошадей, которых пытались хоть где-нибудь пристроить, в таверну (точнее уже гостиницу) приехал купец или несколько купцов вместе. Видимо, один из них и должен был меня нанять, если исходить из информации Дженуса. Причём не доверять ей у меня пока не было оснований. С виконтом он оказался прав, так что с купцом, скорее всего, тоже окажется прав. Проходя через двор, я посочувствовал слугам, эта таверна-гостиница хоть и была самой большой, богатой и дорогой, но на такое количество одновременно прибывших людей она явно не была рассчитана. Причем, приглядевшись, с удивлением заметил, что как минимум половина так называемых слуг были вояки. Видимо, не заметил я это лишь из-за того, что рассматривал караван купца или купцов. Пытаясь понять, чем он или они могут торговать. Но так ничего и не увидел. Всё было сделано на совесть. Хорошо защищено от воров, зевак и на случай нападения, чтобы нельзя было определить, кто где, а главное, что где.

Проходя через всю эту суету, я буквально всеми чувствами ощущал, как в меня впивались чужие взгляды. Оценивающие, враждебные, удивленные, подозрительные. Это явно были не простые дилетанты, а это значит, что купец (пусть будет один, ведь Дженус про других ничего не говорил) был очень богат или… хм… или это был тот, кто только прикрывался личиной купца. Хотя не надо исключать и третий вариант, это то, что купец вёз что-то очень стоящее.

Когда я достиг двери, то услышал с той стороны довольный гогот и подбадривающие выкрики в адрес некого Кронда. Больше не медля, я легонько толкнул дверь, из-за чего войдя в помещение, остался никем не замеченным. Окинув зал взглядом, я понял, что если начнётся драка, то ситуация будет явно не на моей стороне. Абсолютно все столы были заняты людьми в доспехах и при оружии. На каждом столе стояли кувшины с вином, а так же перед каждым 'расположилась' тарелка с горкой мяса и большим куском хлеба. Таким образом были заставлены все столы, за которыми сидели простые рубаки, но за тем столом, за которым вчера сидел я, сегодня расположились те, кто командовал всеми этими людьми. В центре же особо выделялся небольшой мужчина, с длинными черными волосами, собранными в хвост. Лицо его имело явные признаки усталости, из-за чего он казался намного старше, чем был на самом деле. Одет же купец был, в удобную дорожную одежду, в которой в случае чего можно было легко вскочить на коня, да и рубиться на мечах в такой одежде тоже было удобно. Но сейчас все смотрели в сторону стойки, за которой стоял бледный хозяин, что-то усердно втолковавший рядом стоящему воину и, изредка тыча пальцем в сторону эльфийки, которая воинственно выставила перед собой нож, видимо позаимствованный у хозяина гостиницы. Что бы там не втолковывал хозяин таверны, он так и не добился нужного результата, воин попросту отмахнулся от него и вальяжно, с улыбкой на губах пошёл на эльфийку.

Больше ждать явно было нельзя. Пройдя мимо столиков, я подошел к бледному хозяину гостиницы и со словами 'Отнесите в номер' всучил ему книги. Сам же развернулся и направился к стоящему перед эльфийкой Кронду, которого видимо и подбадривали остальные, предоставив ему возможность разобраться с Ушастой. Едва я дошёл до вояки, как тот стремительно развернулся и, не успел я и глазом моргнуть, как уже пролетел через два стола, прямо над головами тех, кто за ними сидел. Удивление моё длилось не долго, ровно то время, которое моё тело затратило на то, чтобы пролететь ещё через один оставшийся стол и с зубодробильным хрустом врезаться в стену. Хрустела, разумеется, стена, а не я. Припечатало меня, конечно, славно, да ещё и вниз головой, но этого было мало, чтобы вывести меня из игры.

Извернувшись как кошка, я совершенно бесшумно приземлился на ноги и, распрямившись, опять пошёл на Кронда, который, видимо, посчитал, что со мной он уже разобрался. Хотя, судя по молчанию, воцарившемуся после того, как я, ничуть не пострадавший от такого удара, опять пошёл в атаку, так считали все. Да и обычный человек вряд ли смог бы после такого спокойно ходить, если бы, конечно, вообще смог. Правда, обычный человек этого мира, большинство же моего такое только бы в бешенство привело. Кронд, оглушенный тишиной, опять повернулся и, увидев меня, спокойно шагающего на него, слегка опешил. Несмотря на то, что он был ниже меня на полторы головы и без всяких признаков здоровенных мышц под просторной рубахой, он считал, что уже покончил со мной. В принципе, из-за того с какой лёгкостью он меня запустил, он имел все основания считать, что проблема уже решена, и мог ни чуть не сомневаться в своих силах. То, что он так бесцеремонно обошелся со мной, позволило мне придти в холодную ярость. Самую лучшую помощницу во время любой битвы или в простой драке. Я шел к нему, нагнетая кровь в мышцах и под завязку 'забивая' её адреналином. Мозг же лихорадочно просчитывал варианты действий, а ярость позволила замедлить окружающий мир настолько, что начало казаться, будто всё замерло, а сам я иду через густой кисель.

Когда же я достиг стоящего Кронда, я с удивлением обнаружил, что тот пытается перехватить мою стремительно летящую руку. Но он всё равно не успел, и удар достиг цели — солнечное сплетение. Затем, схватив тело, которое от удара начало отлетать назад и складываться вдвое, я со всей силы и на остатках ярости запустил его в сторону входной двери. Кронд пролетел, описав стремительную и живописную дугу в воздухе, и затем выбил своим телом дверь, вырвав даже петли вместе с 'мясом'.

Через секунд тридцать после того, как я выкинул Кронда, тишину в таверне нарушил раздавшийся рёв со двора. Он был на самой грани человеческого, вот-вот грозившего перейти в рык животного. Следом за рёвом в таверну влетел Кронд, причём на такой скорости, что кроме меня, его вряд ли кто-то ещё вообще видел. Я, честно говоря, порядком офигел. При той скорости и силе удара, что я нанёс ему в солнечное сплетение, он должен быть если и не мёртв, то выведен из рабочего состояния очень надолго, а он был не только 'дракоспособен', но кажется, стал ещё сильнее. Тем не менее, жить мне ещё хотелось, так что всё это я обдумывал уже в движении. Схватив рядом стоящий стул, я со всей силы метнул его в ноги стремительно бегущему человеку (а человеку ли?). Стул хоть и разлетелся в щепки, но результат стал таким, каким я и ожидал. Насколько стремительно бежал Кронд, теперь практически настолько же стремительно он летел вперёд головой. На этот раз в живых его оставлять я не собирался. Поджимая правую ногу к животу и одновременно разворачиваясь полу боком к Кронду, я со всей силы выбросил ногу в сторону его головы. Масса Кронда и его скорость, добавленная на мою массу и мою скорость, от этого удара у меня на некоторое время даже онемела нога. Но на это я не обратил ни малейшего внимания, я во все глаза смотрел на отлетевшего от удара Кронда. ОН ПОДЫМАЛСЯ!!! Ему должно было сломать если не все позвонки, то большинство точно, но он ПОДЫМАЛСЯ! Будь я на его месте я бы тоже поднялся, но это бы мне позволило только моё нынешнее тело. От такого удара даже в моём мире умер бы любой, а этому на эти истины было глубоко плевать. Нет, удар не прошёл совсем бесследно, его порядком шатало, и он с трудом концентрировал свой взгляд на мне, но всё равно он был живой, а должен был быть мёртв, а у этого даже крови не было. Задумчиво его рассматривая, я на всякий случай отобрал нож у Ушастой. Точнее, на тот случай, если Кронд вздумает опять на меня кинуться. И тот, действительно, несмотря ни на что, собирался это сделать. Вместе с воздухом он начал выдыхать какой-то звериный рык, и этот рык становился всё сильнее и сильнее по мере того, как его хозяин приходил в себя после моего удара. Но в тот момент, когда этот упёртый вояка собирался опять кинуться на меня, со стороны купца раздалось громкое:

— Хватит!