Глава 9
Чем можно заняться ранним утром, когда доброе солнце позднего лета только-только встает где-то на горизонте, тело от рассветного холодка укрывает приятное одеяло, а на правом плече мило сопит темноокая красавица? Самое подходящее дело — бездумно смотреть в белоснежный потолок над головой, изредка удивляясь ленивым мыслям о стечениях обстоятельств, судьбе, удаче и тайных смыслах.
Был ли вчерашний приход Тины, прервавший ритуал, тем знамением свыше, что указывал неразумному мне не лезть в древние секреты? А если это был именно знак, то можно ли подобной причиной успокоить совесть, что с раннего утра рисует на внутренней стороне век слово «измена»?
На самом деле не так велико преступление — вчерашнюю ночь от свадьбы отделяет без малого шесть лет, что, согласитесь, совершенно невозможный срок для сохранения целомудрия. Вот только обычно помолвленные улаживают вопрос воздержания сами, но никак не тайком от невесты с ее лучшей подругой. Я бы сказал, с этой точки зрения мой поступок не имеет прощения — столько головной боли за один раз редко кто может заработать.
Были и смягчающие обстоятельства — Тина явно не знала о помолвке, я же могу просто прогуляться до деда невесты еще раз, чтобы якобы «узнать» о грядущей свадьбе. Вполне удобоваримый вариант, требующий совсем небольшой сделки с совестью, — в моем случае данное соглашение принято вообще без возражений. В общем, аргументы продуманы. Оставался главный вопрос — быть может, стоит прогуляться до деда завтра? Сейчас для Тины я всего лишь попутчик в их приключениях, который покинет их компанию через пару дней, стоит контракту завершиться. Этакий курортный роман с риском для жизни, с врагами вокруг, но без продолжения. Оттого страсть и безумства прошлой ночи, потому что человек пропадет из жизни, оставив только приятную память. С тем, кто останется рядом еще на годы, вряд ли будет так же. И уж тем более не стоит рассчитывать на повторение после вести о помолвке. В общем, стандартный набор мыслей для женатого человека — как изменить без последствий. Неужели старею?
Я удержался от резкого движения головой, чтобы стряхнуть прилипшие глупые мысли, — не хотелось будить Тину.
Совершенно ерундовый повод для беспокойства. Все просто отлично, и если оно повторится в следующие ночи — будет еще лучше. Испытывать же моральные терзания из-за малознакомой девушки, которая еще позавчера была вздорным клиентом, — совершеннейшая глупость. И еще большая ошибка — что-то там себе придумывать и блюсти себя шесть лет, таскаясь за ней в попытках влюбить. У нас обычный деловой брак, заключенный вовсе не на небесах, а двумя стареющими жуликами.
С чего я вообще решил, что ее будут интересовать мои похождения? Ей этот вынужденный брак совершенно неинтересен — никто не любит навязанных вариантов. Так что, уважаемая совесть, не пойти ли бы вам далеко-далеко.
— Уже проснулся? — сонно произнесла девушка и потянулась встать.
Я поприветствовал ее первым утренним поцелуем и решительными действиями устремился закрепить результат утренних размышлений.
— Мне готовить пора, — с толикой сожаления удержала мою руку Тина и принялась вставать.
Я повернулся к массивному хронометру на столе. Маленькая стрелка уверенно стремилась к цифре пять — а значит, и мне пора подниматься, чтобы в очередной раз не встретить утреннюю разминку в нижнем белье.
На импровизированный ринг в гостиной я вышел в полной готовности, удобно одетый и взбодренный ледяной водой в качестве умывания.
На этот раз спарринг вышел не особо активным — ставить друг другу синяки поднадоело, да и прошлые наши занятия больше походили на дурачества. Сегодня мы отрабатывали стандартные переходы, присматриваясь к огрехам друг друга в движениях. Получаса нагрузки с тяжелыми муляжами хватило, чтобы тело наполнилось приятной усталостью, моментально обернувшейся энергией после контрастного душа.
Впервые после суматошных первых дней, мрачных событий и торжественных церемоний академия показала обыденный день обучения, полный скрипа перьев о бумагу, монотонных лекций от важных господ в черных камзолах, вещавших о достижениях науки, словно делая великое одолжение ученикам. Местами мне было интересно, местами я пропускал целые пласты пространных изречений, выцепливая иногда фрагменты, чтобы не пропустить главного. Лекции сменялись практическими занятиями — на макетах нам объясняли работу простейшего парового котла, затем роздали каждому по тоненькой брошюре с описанием механизма и дали половину часа для ее самостоятельного изучения. Впрочем, большей частью учеников книжица из светло-желтой бумаги была проигнорирована — нашлись дела куда интересней, чем скучное чтение. Довольно безобидный момент практики обернулся примечательными последствиями чуть позже, когда нас собрали для посещения котельной академии — большого помещения с высокими потолками в подземной части здания. Несмотря на отсутствие окон и солидное число рабочих механизмов, тут было совсем не душно и прохладно.
Массивные металлические конструкции, крашенные в черный цвет, не оставили равнодушным никого. Где-то там, внутри каждого агрегата, обитал самый настоящий огненный дух, разогревая воду в огромном чане для душевых и технических помещений. Речь лектора позволила многим разглядеть в обыденном, повседневном частичку техномагического чуда и вдохновить студентов мыслью, что когда-нибудь и они смогут зажечь огонь стихии самостоятельно.
— Красиво, не правда ли? — спросил преподаватель, указывая на черную гладь, украшенную мельчайшими капельками воды. — Кто-нибудь хочет дотронуться? — полушутя спросил он.
Несколько рук тут же потянулись прикоснуться к казалось бы холодной глади. Даже Джейн шагнула вперед, но была удержана мной — в отличие от девушек, брошюру я читал.
Резкий крик от ожога разнесся эхом по помещению — несколько ребят баюкали ладони, дули на кончики пальцев и с ужасом смотрели на следы ожога. Остальные поглядывали на преподавателя взглядом обманутого ребенка.
— Читайте техническую документацию, — строго произнес лектор и не думая приносить извинения. — Все плоскости механизмов имеют теплоотвод возле поверхности, но остаются предельно горячими! Если бы вы прочитали брошюру, то не пострадали бы. Надеюсь, боль этого урока запомнится вам надолго и спасет жизнь в будущем.
— Это жестоко!
— Магия академии зарастит повреждения за минуту, так что можете не изображать скорую гибель на лице, мисс. Да, маникюр придется подновить, но не более. Претензии? Жалобы? Да сколько угодно. Теперь прошу вернуться в аудиторию и все же прочитать брошюру.
Нас вновь оставили наедине с книжицей, пообещав и дальше учить нерадивых через боль. После десятка минут ворчания, лозунгов и грозных изречений люди все-таки открыли первую страницу и погрузились в чтение.
Я же занялся вдумчивым изучением листа передо мной, на котором то записывал схематические знаки, то вычеркивал, чтобы создать очередной рисунок чуть ниже.
План по ликвидации наших недругов — рода Тиари, наследник которого также поступил на медный курс, всерьез рассчитывая через три года перевестись на серебряный по чужому билету, — вырисовывался вполне четко. Главную роль в нем должен был сыграть второй лист с признательными показаниями Телла. Сама по себе бумага не могла служить оружием, так как била только по уничтоженной в этой партии фигуре. Ее можно было подложить наследнику Тиари или засветить у одного из их слуг, но этот вариант отпадал — использовать один и тот же трюк в свое время крайне не рекомендовал Роуд.
Значит, надо было снабдить признания чем-то еще, якобы за подписью погибшего Телла, и доставить заинтересованным лицам. Тоже задача не из легких, но не самая сложная, если вдуматься.
Первое — признание можно сопроводить бумагой, набитой на печатной машинке, тогда не придется подделывать почерк Телла, достаточно будет скопировать подпись. Сейчас в городе и, подозреваю, во всем владении нет ни одного Телла, а значит, подделки опознать никто не сможет.
Второе — письмо лучше направить нашим бравым стражникам, информация от которых утекает, как из решета. Все, кому хоть как-то интересно это дело, будут через некоторое время в курсе, что некий Телл боялся смерти, оттого оставил поручение доставить конверт с бумагами такого-то числа по такому-то адресу, если погибнет.
Третье — в письме недвусмысленно будет упомянут главный виновник всех смертей. Какой-нибудь искусный заговорщик и манипулятор из рода Тиари. Надо будет подобрать идеального человека, чтобы было правдоподобней. Этим явно не мог заниматься сам глава, и уж тем более не юный наследник. Кто-то достаточно влиятельный и умный, из главной семьи рода. Подойдет дядя нынешнего главы — некий Александро, владелец винных плантаций на юге, про которого я как-то читал в газете. Довольно редкий гость в столице, затворник, оттого повесить на него вину будет не слишком сложно — общество само додумает необходимые ему черты интригана.
Что в итоге? Вполне может получиться. Неизвестные мне игроки, так желающие покарать убийц Телла, получат необходимые доказательства вины и цель. Не стоит сбрасывать со счетов и семьи дома Волка, недовольных убийством союзников, ну или просто имеющих зуб на Тиари. Мы в любом случае ничего не потеряем. Идеально.
С такими мыслями я встретил конец последнего занятия. После него нашу группу некстати собрали на знакомство с куратором — довольно забавным и веселым толстячком с фамилией Тернелли, тут же покорившим учеников своим обаянием и юмором. Я успешно отпросился у прекрасных дам — на этого весельчака еще успею насмотреться, а все интересное мне перескажут после. План хотелось завершить как можно раньше, чтобы полиция получила очередную зацепку до конца этого дня.
Шаг первый — найти печатную машинку. Довольно редкий в быту прибор, отпечатывающий буквы посредством удара штампом по окрашенной ленте ткани. Удобный, престижный, но достаточно тяжелый, чтобы даже богатые студенты предпочитали скрипеть пером, а не набивать текст. Раздобыть доступ к печатной машинке можно было в той же академии, но на такой риск я не решился. В городе такой механизм встречался в крупных конторах, куда дорога мне была заказана: кто же пустит человека с улицы к дорогостоящему прибору? Машинка была на телеграфе, но там текст набивала обученная машинистка, что также не подходило. Посмотрел бы я на ее лицо, когда она прочтет, что ей придется перепечатать.
Где же еще? Департамент полиции, фешенебельные гостиницы, юридические фирмы, вокзалы, крупные государственные учреждения. Разум зацепился за элемент из списка. Точно, вокзалы — вернее, мой старый, почти родной вокзал железной дороги. Уже через десяток минут карета оставила меня возле длинного двухэтажного строения из крупных кирпичных блоков. Такое ощущение, словно и не было прошлых лет, словно я никуда отсюда не уходил. Все, как и раньше, всюду знакомые лица — от постового до разносчиков пирогов.
Печатной машинкой удалось воспользоваться в административном здании вокзала — старые знакомые подсобили за толику золота с ключом к нужному помещению и привычно не стали задавать лишних вопросов. Металлический агрегат достался в полное мое распоряжение на удивительно коротких два часа — за это время я успел испортить несколько листов опечатками, а на одной из неудачных копий подпись Телла вышла совсем неправдоподобной — пришлось печатать заново и тренировать не особо сложный вензель на отдельном листе. В итоге все получилось — хоть и болели кончики пальцев от ударов по тугим клавишам, а пачка неудачных копий с трудом помещалась в подкладку в свернутом виде: все улики я забрал с собой, чтобы позже сжечь.
Шаг второй — раздобыть конверт нотариального заведения, которому Телл якобы поручил направить письмо. Это дело оказалось гораздо сложнее — все действующие конторы хранили свою атрибутику как зеницу ока, а повторно использовать конверты — например, своровать из ящика с исходящей корреспонденцией — я не решился. Пришлось мастерить собственную «контору» — я обратился в типографию и за очередной золотой кругляш озадачил подмастерье сделать «образец» якобы для своего начальства. Парень справился удивительно шустро — и часа не прошло, как я стал владельцем солидно выглядящего конверта из плотной бумаги размером в половину листа, с вензелями, обратным адресом где-то в деловой части города и даже шелковыми завязочками для нанесения печати из сургуча. Его даже посыпали серебряной пудрой! Стану аристократом — обязательно обращусь сюда же.
Шаг третий — доставкой запечатанного конверта занялся смышленый паренек за серебрушку с медью. Мелкая монета за беготню, а серебряная за то, чтобы в точности описал солидного господина из юридической конторы, который и поручил ему это дело. Даже если его прижмут к стене и заставят описать настоящего нанимателя, быть разоблаченным я не опасался — уроки Роуда не прошли даром. Одежда с имитацией животика, немного сажи на бровях, изменение в тоне голоса, походке — курьер и невольные свидетели опишут совершенно другого человека. Возможных преследователей отсекла граница моего квартала — незнакомца я заметил бы сразу.
Теплая вода, исправно поставляемая муниципалитетом, помогла смыть грим и привести себя в порядок. Дорогое удовольствие, как и отопление, электричество, сборы за прием дождевых вод и еще масса поборов, которые я тяну на себе все эти годы. Немалая сумма выходит, если посчитать, а возможный доход от вложений — где-то за горизонтом, из этого дня даже не видно. Прав был владелец винного магазина: я стал пленником этого места. Мне страшно потерять уже вложенное, а каждая новая вложенная монета еще крепче привязывает меня к нему.
Как бы ни шли дела, как бы ни менялось настроение Томаса и Виктора, запасной вариант крайне необходим. Теперь есть книги: они вполне годились быть «запасным» вариантом — компактные, дорогостоящие, легко скрываемые в тайнике. До сегодняшнего дня — теперь о них знает Виктор. Если придется бежать, старик сможет найти меня через знакомых букинистов, ибо уж больно приметной магией они обладают. Полной независимости книги не дают. Быть может, стоит задуматься о выносе библиотечных книг — тоже, знаете ли, недешевые фолианты попадаются, а функционал библиотеки опять-таки полагается на рамку возле двери. Целое здание непуганых идиотов — к моему счастью, доходу и великому удовольствию. Я осадил себя: не следует недооценивать окружающих. Книги академии могут быть помечены, и платой за них станет не золото, а срок в каменоломнях.
Мне нужно нечто, о чем буду знать только я сам. Ценное вложение, которое не потеряет в стоимости со временем, а желательно — и вовсе будет приносить прибыль. Тоже задачка не из легких, как бы весь следующий день не ушел на ее решение. Таким приятным делом, впрочем, я готов заниматься несколько дней кряду.
Обратно в академию я вернулся с чувством победителя. Отметил на входе нового функционала — утром был он же, видимо, несут дежурство по несколько дней подряд. Завтра можно будет вынести еще что-нибудь ценное из академии. Старому функционалу я порядком намозолил глаза, так что смена охранника была только на руку.
Наверное, итогом прекрасного дня была простенькая мысль, посетившая меня, когда я остановился перед дверью в нашу квартиру. Лиричная, взявшаяся сама по себе, она прокатилась приятным теплом по организму и замерла где-то в районе солнечного сплетения, вызывая щемящее ощущение чего-то давным-давно забытого. Дом — место, в которое хочется возвращаться.
У меня не было дома в детстве. Вечные разъезды по городам не давали почувствовать, что это вот место — именно твое, любимое, родное. Привычка к переездам не позволила влюбиться в купленный родителями особняк. Просто не успел за тот краткий период мира и спокойствия, что был между заселением и болезнью матери. После тех горьких событий и речи не могло быть о том, чтобы считать ремонтируемый остов своим домом. Квартал был символом, а его восстановление — обещанием самому себе, но ничем больше.
Неполной недели хватило, чтобы превратить комнаты академического общежития в родной дом. Разгадка была совсем простой — дело в людях, которые меня ждали.
Ладонь прижалась к прохладе деревянного массива, и дверь сама собой открылась, приветствуя хозяина легким сквозняком из-за открытых окон и ароматом готового завтрака.
— Ты поздно. Садись за стол, сейчас разогрею. — Джейн удерживала чистое блюдо. Рядом под тихий шепот воды мыла посуду Тина и передавала их госпоже для протирания чистым полотенцем.
На столе заметны следы давней трапезы, вроде некомплекта салфеток, что обычно узором украшают специальную вазу. Действительно, со всей этой суетой еле успел к закрытию.
Я с благодарностью кивнул и осуществил несложный выбор между ожиданием и душевой, призванной смыть остатки утреннего грима, да и общую усталость и суету дня.
— Какие новости? — спросили меня после того, как я вернулся.
— Господин Теннет отдал мне тебя в жены, — будничным тоном ответил я, с удовольствием дегустируя наваристый суп. В самом деле — какой смысл тянуть? Ради еще одной ночи?
Звук разбитой посуды придал торжественности моменту — Тина не удержала что-то в руках. Блюдо в руках Джейн предпочло тихо треснуть, но сохранило форму.
— Шутишь? — неуверенно ответили мне, одновременно бережно перемещая расколотое блюдо в сторону.
— Нет, — я с сожалением отодвинул тарелку. — Свадьба только через шесть лет, абсолютно формальная. Твой дед это придумал, не сверли меня взглядом. Сама потом у него спросишь.
— Но ты же уезжаешь, совсем скоро, — обескуражено ответила девушка и рухнула на стул.
— Остаюсь, — мотнул я головой.
— А телохранитель?
— Вместо Тины, — с выражением извинения я посмотрел на служанку.
— Но вы же с Тиной… — спохватилась она, тут же переведя взгляд с меня на лучшую подругу и смущенно затихла.
Дело ясное — некоторые сердечные дела активно обсуждаются.
— Мне надо это обдумать, — неловко поднялась невеста, была подхвачена служанкой и отведена в свою комнату.
Попытался оценить реакцию Тины и не преуспел — та скрывала взгляд и смотрела в пол.
Не самый плохой вариант. Обошлось без скандалов и обвинений, глупых подозрений и обид. Все-таки есть разница между человеком, которого первый раз видишь, и более-менее знакомым, к тому же успевшим погеройствовать на твоих глазах. Дед подтвердит мои слова, а дальше — привыкнем к этой мысли, да и все. Все-таки шесть лет — это действительно очень много.
— Скорее всего, нас убьют раньше, — поведал я своему супу. — Так что беспокоиться действительно нечего.
Настроение как-то само упало до границы «прорвемся». В комнате мало что изменилось со вчерашнего вечера. Лежали листки с переводом, разложенные для ритуала, словно приглашая произнести слова древнего языка вновь и довершить эксперимент.
Я провел пальцами по поверхности бумаг и отрицательно покачал головой. Что вчера на меня нашло? Зачем я решил испытывать на себе чужие секреты? Чего скрывать — когда ходишь рядом со смертью, сложно уберечься от соблазна получить такой козырь. Вот и кинулся вперед, не думая. Довольно глупое поведение и очень опасное — кто его знает, как отличаемся мы нынешние от тех, на ком испытывали древние знания. Я пронумеровал листки, чтобы не запутаться, и аккуратно сложил их в стопочку. Как-нибудь гораздо позже, возможно, я к ним вернусь. Пока же есть вещи гораздо безопаснее, но оттого не менее интересные.
Например, еще один том, в синем переплете, со схематичным изображением щита. Лаборатория занималась в том числе прикладными исследованиями военного толка, экстракт которых был у меня в руках. На древних страницах слегка выцветшими чернилами описывались рецепты по изготовлению брони — связки рун укрепления, крепости, надежности и рекомендации по их использованию, способные обратить любую поверхность в надежный щит. Там же, с определенной иронией, излагались рекомендации по практическому применению в быту, для рачительных хозяек, заинтересованных в надежной посуде, обстоятельно излагая нюансы применения — мол, для одной маленькой тарелочки хватит и одной с нижней стороны, а на большое блюдо из дорогого фарфора стоит нанести несколько, распределив с таким-то интервалом. К счастью, совместное использование рун дозволялось, вместе с сетованием на длительность запитки силой. Бесценная информация для начинающего артефактора, еще одно издание «не для продажи».
Некоторое время я приценивался нанести руны на любимый плащ, но после размышлений отбросил эту идею. Понятия не имею, как будет взаимодействовать магия плаща и древние знания, а портить ценную вещь совсем не хотелось. В итоге в качестве образца для испытания я выбрал рубашку. Начертил нужные знаки с внутренней стороны тонкими чернилами, выбрав место для якоря заклинания на складке воротника, между лопатками, за карманами и внизу ткани. Затем подготовил перевод — работа привычно ушла на позднюю ночь.
Опыт вчерашней ночи призвал не торопиться, а сонливость пригрозила что-нибудь напортачить в ритуале, так что испытания пришлось перенести на раннее утро.
Переход из шумного зала казино, наполненного радостными возгласами, звоном бокалов и громкой музыкой, в безликие коридоры «закулис» был сродни прыжку в холодную воду. Такое же ощущение внезапной потери слуха от контраста с тишиной, те же эмоции — страх перед прыжком, неприятные мурашки по коже и такой же результат — теплота, что разгорается внутри организма после прыжка. Однако жаром в теле господин Тернелли был обязан скорее крепкой наливке, залпом выпитой, когда к нему подошел вежливый господин из обслуги и сообщил о согласии хозяина заведения его принять.
Тернелли знал особенности сроков своего нанимателя. Если вам дают месяц, то это значит, что на тридцатый день вас будут искать палачи. Потому и пришел на третий день, готовый поделиться всем, что смог раздобыть. Более того, сегодня касса казино пополнилась на значительную сумму — Тернелли вернул долги заведению, выложив все сбережения и заняв у знакомых и коллег. Угроза нижних этажей «закулис» исчезла, придав изрядную толику хорошего настроения преподавателю академии. Теперь он был не просителем и не должником, а равным деловым партнером. Главное, чтобы господин Вельти не посчитал иначе.
Двери знакомого кабинета открылись прямо перед его носом, пропуская сияющего здоровой улыбкой Нэда.
— Как я рад тебя видеть, старый друг! — Объятия сомкнулись на спине немного ошарашенного Тернелли.
Он было хотел обозначить ответные объятия, но Вельти уже подхватил его за руку и как самого дорогого гостя усадил в кресло.
— Добрый вечер, — немного нескладно пробормотал Тернелли, одергивая полу костюма.
— Вина? Виски? Коньяку? — услужливо поинтересовался хозяин кабинета, подходя к мини-бару возле стены.
— Вина, пожалуйста.
— Попробуй вот это, отличный урожай семилетней выдержки. — Нэд налил себе и гостю и пригубил свой бокал, смакуя. — Просто чудесно!
— Действительно, замечательно. — Тернелли совсем не так представлял этот разговор, оттого не находил себе места. Чтобы как-то взять себя в руки, он решился подойти к сути. — По вашему поручению…
— Ай, да какое поручение! Просьба! Всего лишь.
— По вашей просьбе я провел опрос слуг учащихся.
— Уже не надо, — поднял Нэд ладонь. — Давай поднимем бокал за нашу дружбу. Пусть не будет она разрушена непониманием!
— Как это не надо? — не совсем понял Тернелли.
— Заказчик отменил награду за это дело, — поскучнел Вельти.
— Почему? — по инерции спросил его собеседник и тут же прикусил язык: станут ему говорить, как же. Не его дело!
— Сегодня в полицию пришло письмо якобы от малыша Телла, которого убили. Предсмертная записка с именем убийцы, — тем не менее ответили ему. — Отпечатана на машинке.
— То-то ночью срочно затребовали образец букв с машинок академии, — произнес задумчиво Тернелли, найдя наконец причину необычного интереса полиции. — И кто это был?
— Не имеет значения. Письмо — подделка. Заказчик его уже изучил и вынес однозначный вердикт — совсем не похоже на стиль убитого.
— Но, значит, истинный убийца все еще на свободе?
— Да, мой дорогой друг. Кое-кто решил воспользоваться поручением уважаемого нанимателя в своих интересах. Поэтому заказ был снят.
— Но кто? — воскликнул Тернелли, объединяя сразу два вопроса.
— Очень похоже на внутренние склоки дома Волка. Политика — а там, где политика, честным бизнесменам делать нечего. Не ровен час, родители убитых начнут раскапывать личность заказчика.
— Это да, — пьяно качнул головой его «друг» — вино неожиданно ударило в голову. — А все-таки — кого упомянули в письме?
— Род Тиари.
— Не-э, не могли они. — Тернелли откинулся обратно на спинку. — Наследник же в зале рядом со мной стоял в это время.
— К сожалению, эта информация его уже никак не спасет. Он в числе погибших.
— К-как погибших? — не понял преподаватель. — Я же его видел сегодня!
— А вот так. Час назад Эльдио Тиари был найден убитым. Не один я получил заказ, многие действуют не так осмотрительно.
— Хорошо хоть не стали резать всех учеников без разбора, — грустно хохотнул Тернелли, ссутулившись.
— К этому, кстати, все и шло, — улыбнулся Вельти, то ли поддерживая шутку, то ли всерьез утверждая. — К счастью, теперь все позади.
— То есть мне можно не искать?
— Не настаиваю. Разве что сам в руки придет. — Нэд подлил еще вина в бокал.
— Я понял. Мм. На всякий случай, может, будет интересно. Тот парень, что в свите Теннет.
— Сиволапый деревенский суперубийца? — Вельти тут же вспомнил ту нелепую версию.
— Именно. Только он не сиволапый. — Тернелли сделал загадочный вид и сложил руки на пузе. — А вовсе даже нанятый на недельный срок профессионал. Служанка Теннет обмолвилась.
— Вот как? Интересно. И все же — один против трех. Хм-хм.
— Можешь взять его. Договор на слуг не распространяется, — невнятно произнес он, попытался встать за новым бокалом и неловко рухнул между креслом и столом, тут же отключившись.
Вельти на некоторое время замер, просчитывая варианты. С юношей действительно следовало побеседовать. Если это не он — ничего страшного. Уж слишком велика награда.
Наконец заметил неуклюжее положение своего гостя и распорядился тихим голосом, зная, что за скрытой портьерой его прекрасно услышат.
— Диего, вынеси тело.
— Куда его, вниз? — уточнил поджарый наемник, вышагнувший из тени слева.
— Нет, сегодня наш друг расплатился полностью. Унеси в покои для гостей. Да, и вылей эту сивуху, — Нэд щелкнул по стеклу бутылки, — варщики опять перестарались.
