Глава 12
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Высокие силуэты треножников под темным небом навевали панический ужас, даже несмотря на изрядное количество адреналина, гулявшего в каждом из нас. Проявлять геройство и состязаться в мощи с техникой пришельцев способны только идиоты. Бульвум к таковым не относился, он был умненький мальчик, а потому первым прыгнул в скрытую под деревьями ложбину. Я тоже понял, что сейчас разумнее будет укрыться, и, схватив за рукав Степана Макарыча, дернул его за собой — врытый в землю агрегат, похожий, на здоровенный, опутанный трубами трансформатор, выглядел настоящим укрепсооружением. Едва мы повалились в колючие стебли дикой малины, как участок земли возле корабельного борта накрыло морем огня.
Заходясь от истеричного визга, обвитые спиралями пушки выпускали плазму волну за волной. Над нашими головами начал орудовать гигантский огненный меч. Воздух моментально раскалился. Земля сотрясалась от грохота разрывов. Столбы огня и черного грунта взметались в небо то справа, то слева… Один из выстрелов угодил в установку, за которой мы прятались. Врытые в почву конструкции содрогнулись, но выдержали удар, только оплавились спереди — во все стороны распространился запах горелой изоляции. Над ложбиной, в которой укрылся Бульвум, несколько сосновых стволов разнесло в щепы, и щуплую фигурку пришельца засыпало ворохом сучьев и иголок, перемешанных с землей. Пришелец неподвижно лежал под ними, свернувшись калачиком и накрыв ладошками большую голову. Остановить могучие залпы ему было явно не по силам, хотя я и продолжал всей душой надеяться, что он снова совершит чудо. Потому что, признаюсь откровенно, больше надеяться было не на что.
— Долго мы так лежать будем? — прокричал дед. — Если подойдут — хана. Раздавят как тараканов.
— Знаю, дед! Я думаю!
— Думай быстрее!
Я поглядел назад: не отступить ли нам обратно под защиту корабельных стен? Широкий вход ангара заманчиво темнел на широком стальном борту. Не получится. Трижды огнем накроют, прежде чем доберемся. Но даже если окажемся там — что дальше? Нас зажмут в этом ангаре как в тисках.
Орудийный огонь тем временем стих. Ветер разогнал полотнища дыма и взору открылся развороченный воронками пейзаж. Лощину, в которой прятался Бульвум, я едва нашел среди множества свежих ям и кратеров. Пришелец был засыпан землей и выглядел мертвым, только грудная клетка поднималась и опускалась, выдавая, что сердцу еще требуется кислород. Глаза закрыты, лицо сосредоточенно. Ни страха, ни растерянности — пришелец выглядел так, словно прекрасно знал, что будет делать дальше. Мне бы тоже хотелось это знать, поскольку о наших дальнейших действиях я не имел ни малейшего представления.
— Вот черти! — пробормотал Степан Макарыч, осторожно поднимая голову и разглядывая сквозь переплетение труб поле перед нами. Я последовал его примеру и обнаружил, что шагающие танки сократили дистанцию метров до восьмидесяти. Между их ног, растянувшись цепью, бежали биороботы в серебристой защите.
М-да, неприятный расклад: два беглых пленника и старый дед против инопланетного взвода, усиленного трехногой бронетехникой. И нам даже нечем их встретить. С биороботами мой трофейный бластер еще как-то поборется, но пробить броню шагающих танков ему точно не светит… Я обнаружил, что индикатор заряда померк, и сменил магазин. Подвеску с боеприпасами удалось подобрать еще по пути в тюремный бокс: два магазина, три ребристые гранаты, крохотный патронташ со шприцами-стимуляторами, которые я сразу выбросил (может, кто-то и получит кайф, вколов себе инопланетное обезболивающее, но только не я, увольте-с). В общем, в распоряжении было не так много средств, способных остановить врага. Так что нам оставалось лежать и не высовываться.
Поделиться этим соображением со Степаном Макарычем я не успел. Просунув ружье между труб, дед сощурился и шмальнул из одного ствола так, что у меня заложило правое ухо.
— Дед! — крикнул я с упреком.
— Ну извини, Валерочка, не сдержался. Больно удачно на мушку лег.
— Их так не завалишь. Они в защите.
— А как завалишь? Лежа на заднице? Надо же что-то делать!
Диалог оборвал накативший ответ в виде орудийных залпов, к которым добавились несколько очередей. Под напором огненной лавины «трансформатор» несколько раз основательно вздрогнул. Мы вжались в землю, прячась за ним. Снова запахло паленой изоляцией — снаружи наше укрытие сильно оплавилось.
Когда обстрел прекратился, я выглянул между труб. Пехота и треножники уже находились метрах в сорока. Земля подо мной начала едва заметно подпрыгивать от стальных шагов. Скоро меня и Степана Макарыча будет видно из башни как на ладони. Удар прямой наводкой — и нас можно смело вычеркивать из Книги Жизни! А засыпанный землей Бульвум по-прежнему не двигался, только бок его вздымался и опускался, вздымался и опускался. Не желает участвовать в битве. Не знаю почему. Но Степан Макарыч прав, что-то надо делать!
Я снял с подвески одну из гранат и, повозившись в поисках кнопки активации, бросил в сторону нападавших. Стоило пластиковому цилиндру отделиться от ладони, как на его боках со щелчком расправились крылышки и он полетел самостоятельно. Через секунду бухнул взрыв. Раздались крики на нечеловеческом языке, и снаружи в наше укрытие снова полилась плазма. В этот раз огонь был таким отчаянным, что стало ясно — пришельцы решили окончательно снести наше укрытие. Конструкция задрожала, полетели отколотые металлические элементы, по земле побежали трещины. Огонь не прекращался, погружая нас в бушующий ад.
Я оглох от грохота канонады и потерял ориентацию в пространстве. Вздрагивающая земля указывала, что треножник совсем близко, но я не мог даже поднять голову, чтобы это проверить.
— Твою ма-а-а-ать!!! — заорал Степан Макарыч, держась за лоб, процарапанный осколком.
В этот момент поднялся Бульвум.
Щуплая фигурка выросла на вершине земляного холма, обвитая дымом и гарью. На темном лице гневно сверкали глаза. В рядах наступающих что-то звонко лопнуло, и стройность ведущегося по нам огня нарушилась. Лучи перестали попадать в укрытие и хаотично засверкали с разных сторон.
С огромной осторожностью я высунул голову.
Левый треножник, оставшись на двух ногах, медленно заваливался набок. Третья нога, разломанная по верхнему суставу, падала в противоположную сторону. Орудие на башне отчаянно поворачивалось, словно с помощью этой манипуляции танкисты пытались сохранить равновесие машины, однако это было бессмысленно. Покалеченный треножник тяжело рухнул на землю, придавив нескольких пехотинцев… Волшебная сила Бульвума опять переломила ход боя в нашу пользу. Однако мы с дедом тоже были причастны к успеху. Ферг воспользовался тем, что огонь атакующих сосредоточился на нас. Пока противник ровнял с землей наше укрытие, головастик отлеживался и копил силу, после чего встал и опрокинул треножник.
Второй шагающий танк резко изменил траекторию и попер навстречу маленькому инопланетянину. Туда же повернулись стволы пехоты, но мы со Степаном Макарычем не позволили им навалиться на Бульвумчика скопом и врезали по строю всеми средствами, которые оставались в нашем распоряжении. Понимая, что грудные доспехи из ружья не пробить, дед стрелял ниже пояса и четырьмя меткими выстрелами сумел вывести из строя двух нападавших. Мой бластер, полоснув по фигурам, опрокинул еще двоих, а бросок гранаты добавил хаоса на правом фланге атакующих.
Тем временем расстояние между Бульвумом и вторым треножником неумолимо сокращалось. Боевая машина наступала, ноги с яростью вонзались в дно распадка, орудие развернуто в сторону одинокой фигуры, застывшей на пригорке. Прущую на него трехногую каланчу большеголовый коллега девочки Керри встретил взглядом исподлобья. Я ждал, что ферг нанесет один решающий сокрушительный удар, однако он почему-то тянул с развязкой.
Воздух загудел от электричества. По обвивающей орудие спирали побежали легкие искры. Само орудие словно напряглось, готовясь выстрелить и разнести Бульвума на элементарные частицы. Я даже мысленно увидел этот поганый исход и успел содрогнуться…
Затрудняюсь сказать, что в следующий момент сотворил головастик. Вероятнее всего, он «закупорил выхлоп», затормозил вылет плазмы из ствола, а может, даже толкнул пучок ионов в обратную сторону. На трех стальных ногах распустился огненный цветок. Бронированная башня раскрылась под напором кинетической энергии взрыва, как картонная коробка. Некоторое время ноги держали равновесие, между исковерканных стенок плясал огонь, к небу вытянулся маслянисто-черный столб дыма. Потом безголовая конструкция сделала шаг, заплелась передними ногами и с размаху грохнулась наземь.
Бульвум спустился с пригорка, перемещая внимание на пехоту. Короткое движение головы — и нападавших раскидало как резиновые мячи. Сменив магазин, я выскочил из укрытия и с отчаянным криком принялся расстреливать тех, кто пытался подняться на ноги. Бульвум со своего фланга душил их и ломал им шеи. Вскоре все было кончено.
…Не обнаружив возле себя Степана Макарыча, я вернулся за укрепление. Там я его и нашел. Дед стоял на коленях, привалившись грудью к трубам, уронив голову на ружье. В спине чернело отверстие от прошедшего навылет луча. Я не видел, когда он поймал этот раскаленный пучок, видимо, в какой-то момент нашей перестрелки с пехотой. Твою неваляху, оставалось чуть-чуть до победы! Дед недотянул до нее совсем немного.
Он пришел, помог мне обрести свободу и тихо ушел.
Стало тесно в груди.
Задрав голову к небу, я сделал несколько судорожных глотков дымного воздуха, затем наклонился к Степану Макарычу и закрыл ему глаза.
— Спасибо, дед, за все. Спи спокойно.
Колонна из двух машин, тянувших за собой клетки с людьми, двигалась медленно, так что мы с Бульвумом без труда нагнали ее. Двое красноглазых, выпрыгнувших из кабин, встретили нас залпом ручных бластеров. Припав на одно колено, я открыл ответный огонь, а мой спутник ударил по ним телекинезом. Совместными усилиями высокие фигуры зверюг были сломаны, словно спички.
Добравшись до первой клетки, я сбил выстрелом замок. Изнутри повалил народ, усталый, продрогший, в рванине, но безумный от счастья и с радостными слезами в глазах. Мужчины, женщины, старики, дети. Незнакомые люди принялись хватать меня за плечи, обнимать, горячо благодарить за спасение. Какая-то женщина, очевидно из поселка, едва не задушила в объятиях маленького Бульвума. Не оценив человеческого порыва, ферг испуганно шарахнулся от нее. Хорошо, не двинул телекинезом. Впрочем, не мог — прекрасно понимает, кто свои, а кто нет.
Я с трудом выбрался из многочисленных рук, желающих дотронуться до меня — нужно было открыть вторую клетку. Сквозь ее прутья выглядывали знакомые лица: Антон, Кирюха, маленький Прокофьев, Любовь Андреевна. Едва распахнулась дверца, психолог первая бросилась мне на шею.
— Я верила, Валера! — говорила она, захлебываясь плачем. — Я верила в вас! Я почему-то знала, что если кто освободит нас, то это непременно будете вы! Вы не представляете, что мы пережили!
— Все позади, Любовь Андреевна, — утешал я ее. — Я рад, что с вами все в порядке… А вот ваш замечательный свитер эти гады разрезали на куски. Но, будьте уверены, они сполна поплатились за свое злодеяние.
— Да бог с ним, свитером! — засмеявшись, махнула она рукой. — Я вам новый свяжу! Вы на всю жизнь будете обеспечены свитерами! У вас будет столько свитеров, что шкафов в доме не хватит!
И она снова заплакала.
Кто-то толкнул меня плечом. Толкнул без обиды, по-дружески. Кирюха. Я стиснул его в объятиях.
— У меня не получилось, — виновато пробормотал он.
— Все равно ты поступил правильно.
Я хлопнул по протянутой ладони Антона: он успел вооружиться бластером одного из стражей и зорко поглядывал по сторонам. Это правильно, нельзя нам расслабляться.
— Штильмана кто-нибудь видел? — поинтересовался я. Несколько человек, знающих ученого, отрицательно покачали головами. — Любовь Андреевна, вы видели Штильмана?
— Нет, — ответила она.
Интересно, где прячется эта падаль? Просто хотелось лично с ним побеседовать, как мужчина с мужчиной, с глазу на глаз. Я надеялся, что его тоже кинут в клетку, но ему, видимо, как перебежчику и предателю, предоставили более комфортные условия. Ладно, сейчас некогда о нем думать.
— Не знаете, что с моим дядькой? — спросил Кирюха.
Я вытер запястьем губы, хотя они и без того были сухими.
— Твой дядька, Кирилл, пал смертью храбрых. Если б не он, меня бы здесь не было.
Кирюха опустил голову.
— Нас хотели казнить! — воскликнул кто-то.
— Точно! — подхватили остальные. — Вдруг всех собрали и повезли туда. — Несколько протянутых рук указали на куб, чернеющий у основания склона.
Казнить, хм… Люди в клетках должны были послужить питательным бульоном для первичного размножения «плесени». Значит, на верхних ярусах точно не было капсулы, ее переместили в распадок. В качестве стартовой точки распространения заразы по территориям Земли это место удачнее корабельного отсека. Склоны хребта и сопки здесь раздвигались, выводя прямо на таежные просторы. Не-эт, Клюв точно меня дурил. Ради торжественной церемонии открытия капсулы «избранные» даже оперативно возвели этот куб. С местом теперешнего нахождения капсулы все было ясно. Я не понимал другого: каким образом «плесень» попадет в «перекресток миров», из которого она должна распространиться по остальным планетам. Вероятно, где-то поблизости стоит ракета, готовая туда отправиться.
Очень надеюсь, что стартовать ей не придется.
Я не знал, сколько времени у нас осталось, и боялся, как бы пришельцы не открыли капсулу раньше срока.
Нужно торопиться.
— Бульвум! — Я покрутил головой в поисках своего спутника. — Бульвум, ты где? Ты мне нужен…
Серая фигурка копошилась позади кабины тягача. Я подошел ближе и обнаружил в кузове длинный обтекаемый контейнер. Бульвум уже свернул с него крышку, открыв наполненные льдом внутренности… Долю секунды я вспоминал, где мне довелось видеть эту голубоватую, слегка изогнутую хрустальную поверхность, а затем разглядел под ней серый лик. Он чем-то напоминал моего спутника, только черты были мягче и приятнее.
Бульвум печально склонился над своей соплеменницей.
Значит, вот как!
Десять тысяч лет назад на корабле, доставившем на Землю «плесень», ферг находился не один. С ним была девушка. Вероятнее всего, возлюбленная, иначе как объяснить страсть, с которой он стремился к пещере. Я не знаю причины, по которой он оставил криокамеру с ее телом там же, где и капсулу, хранящую смертоносный организм; возможно, на родине фергской девушке угрожала опасность и он прятал две самые ценные для него вещи. Я не знаю, что произошло десять тысяч лет назад. Я только знаю, что Бульвум и эта девушка — последние представители расы, чья родная планета превратилась в облако космической пыли. Возможно, они станут Адамом и Евой, которые возродят погибшую цивилизацию.
Он поднял на меня большие глаза. Потом указал ими туда, где склоны сопки и хребта расходились, образуя выход в тайгу. Я понял. Он хотел во что бы то ни стало увезти контейнер подальше от распадка.
— Значит, здесь нам придется расстаться, Бульвумчик, — с грустью заключил я. — Кирилл! Антон!
Ускутские мужики направились ко мне быстрым шагом. Пока они шли, Бульвум извлек из контейнера прибор, по внешнему виду напоминающий портативный видеопроектор. Пришелец повертел находку в руках, бегло осматривая. Вернул на прежнее место и спрыгнул на землю.
— Что скажешь, командир? — спросил подошедший Антон.
— Соберите все оружие, какое найдете, соберите людей и схоронитесь вон в той бал очке… С собой вам придется забрать этот контейнер. — Я похлопал ладонью по биметаллической стенке. На долю секунды в метнувшемся на меня взгляде Бульвума мелькнуло… нет, не подозрение — преувеличенная осторожность, с которой нужно вот так хлопать по нему. — Бережно довезете его, поняли? Это будет нетрудно, он на антигравах…
— На чем? — поморщился Антон.
— Нечто вроде воздушной подушки… Бульвум. Если мне не изменяет память, ты ведь у нас пилот?
Бульвум внимательно слушал, вникая в смысл моих слов.
Я указал на башню корабля. Где-то там, на верхотуре, находилось транспортное судно, на котором доставили пленников из поселка.
— Только ты сумеешь управиться с вражеским судном. Больше никто, понимаешь? До посадочной платформы под силу добраться тоже только тебе, больше некому.
Бульвум посмотрел на башню корабля, потом опять на меня.
— Да, тебе надо именно туда. Найдешь судно, вернешься за людьми и своим сокровищем. — На всякий случай я дублировал слова жестами, но мне казалось, что он все понимал и так, ситуация весьма однозначная.
— А что потом? — спросил Антон.
— Погрузитесь на борт и вернетесь в Ускут. Защитное поле отключено, так что из распадка выберетесь без проблем. В случае чего Бульвум вас прикроет, лучшей охраны не придумаешь, уж поверьте, братцы. Лететь в секретный поселок не имеет смысла — далеко, можете не найти, к тому же до последнего времени он оставался в блокаде.
— Мы отвезем людей в Ускут, а красноглазые придут туда снова, — с вызовом заметил Антон.
— Мне некогда объяснять. Но если я сделаю то, что задумал, у них надолго пропадет желание устраивать нам внеплановые медобследования.
— Значит, ты остаешься здесь? — подал голос Кирюха.
— Угу.
— Один?
— Не волнуйтесь за дядю Валеру, он знает, что делать. Если успею к отходу вашего транспорта — хорошо. Нет — улетайте, не ждите. Все. Прощаться не будем, еще увидимся. — Я хлопнул Бульвума по плечу. — Будь осторожен.
Он неуверенно хлопнул меня в ответ. На губах появилось подобие улыбки. При взгляде на это уже ставшее родным лицо во мне вдруг возникло чувство, что я его больше не увижу. Не знаю, откуда оно взялось. Откуда берутся вещие сны или интуиция?
Поправив переброшенную через плечо подвеску с гранатами и больше не произнеся ни слова, я повернулся спиной к своим товарищам и поспешил к черному как мрак сооружению у основания склона. Прощаться не хотелось. Да и, признаться, времени на это не было.
Когда до цели оставалось метров пятьдесят, в небе появились НЛО. Пара. Ошибки быть не могло, они целенаправленно шли на меня. Может, собирались перекрыть огнем подходы к кубу, может, везли подкрепление: новый взвод красноглазых или солдат в серебристых доспехах — любой из этих вариантов был бы для меня сейчас как нож в спину. На серьезное боестолкновение я не рассчитывал, а к кубу направлялся совсем не за этим.
Однако о целях визитеров узнать так и не удалось.
Когда аппараты перелетели щупальце, их атаковал невидимый ураган. Машины вздрогнули, траектории полета поломались. Секунду или две они неуклюже лавировали, выписывая неправильные синусоиды, а потом резко наткнулись друг на друга. Вечернее небо разрезала вспышка. Обломки посыпались в заросли склона сопки Улус-Тайга.
Я оглянулся, но не увидел Бульвума за разделявшими нас деревьями и пригорками. Где бы он ни был, фергский телекинез помог мне в последний раз.
— Спасибо тебе, Бульвумчик!
Снаружи куб никто не охранял, а количество стражи внутри было не столь важно. Скорее всего внутри куба находилось одно помещение — какой-нибудь храмовый зал, посвященный высшему существу, которому поклонялись «избранные». Мне почему-то думалось именно так.
Одно замкнутое со всех сторон помещение.
Для распространения взрывной волны лучше не придумаешь.
Бластер успешно справился с замком на узкой двери. Пнув ее ногой, я ввалился в небольшой тамбур, где наткнулся на красноглазого. Странная у них привычка дежурить внутри, а не снаружи, второй раз с этим сталкиваюсь… Впрочем, со всеми, кто находился снаружи, мы уже расправились. От охраны куба остался только этот дылда.
Зверюга пытался продырявить меня из бластера, но я его опередил. Выстрел срезал биоробота как сухой пшеничный стебель. Он развалился в пояснице, открыв путь к еще одной двери, из-за которой раздавалось негромкое многоголосое мычание, как в буддийском храме. Десятка два глоток тянули единственную ноту, от которой вяли уши. Поубивал бы уродов только за бездарное нытье.
Сдвинув бластер за спину, я сдернул с подвески все пять боеприпасов, которые имелись в наличии. Держа их в охапке, навалился плечом на дверь и, особо не разглядывая открывшийся зал, одну за другой разбросал крылатые гранаты по всей площади помещения.
— Ноете, как Дима Билан! Хватит, пожалуй!
Отпрыгнул за стену, нащупывая за спиной бластер, чтобы передвинуть его в положение для стрельбы.
Пение за стеной в один миг превратилось в разноголосый вопль. Послышался суетливый топот, продолжавшийся не более пары секунд. Пять тугих, с оттяжкой взрывов прогремели один за другим. По стенам побежали волны. На голову посыпалась пахнущая резиной крошка. Сквозь дверной проем повалили клубы сизого дыма.
После пятого «ба-бах!» я ворвался в зал, наполненный дымом, кружащимся пеплом, запахом горелой плоти, и открыл шквальный огонь по мечущимся силуэтам. Плазма накрыла все, что перемещалось, шевелилось, поднималось на ноги или даже просто создавало такое впечатление. Оружие дергалось в руках, вспышка на конце ствола словно застыла на стоп-кадре. Индикатор заряда стремительно темнел, но я не снимал палец с крючка.
Не знаю, где находилась капсула с «плесенью», но повредить ее я не боялся. Энергетическая оболочка должна выдерживать и не такое. Но даже если не выдержит — немного высокотемпературной плазмы не повредит. Судя по рассказам Бульвума и Клюва, «желтую плесень» на планетах именно выжигали. Огонь — единственное средство, которое способно ее победить. Вакцина, так сказать.
Бластер жалобно взвыл, толкнулся в плечо, вспышка на дульном срезе погасла. Отщелкнув пустой магазин, я вставил новый, но не стал нажимать на спуск. Стрелять больше было не в кого. Зал заполняли сплошь мертвые разорванные тела, поверх которых мягко стелился дым, обволакивая обуглившиеся головы и скрюченные пальцы. Под сводом повисла тягучая тишина.
— Ну как-то так! — объявил я пустому залу.
Застывшие на полу существа выглядели настолько разными, не похожими друг на друга, что представить их вместе можно было лишь в невероятно кошмарном бреду: рептилии, амфибии, членистоногие, млекопитающие, другие формы жизни, не поддающиеся классификации. Попался даже один червь, свернувшийся кольцом. Их кожу покрывали язвы, сочащийся гной, бесчисленные прыщи, следы проказы и тому подобное. У многих имелись сросшиеся конечности и деформированные черепа. Их всех объединяла невероятная дряхлость… Сообщество прокаженных старцев. Далекие потомки тех, кто тысячи лет назад выжил после страшного катаклизма. Они называли себя «избранными Великой Силы», хотя на самом деле являлись горсткой уродов, из последних сил цепляющихся за жизнь.
В кубе собрались все. Не так уж много — в этом Клюв не обманул.
Осторожно ступая между телами и ошметками плоти, я прошел в центр зала, где в полу темнела неглубокая яма, которую окаймляло металлическое кольцо, испещренное знаками и символами. На дне ямы покоился прозрачный шар. Я встал на колени, некоторое время завороженно наблюдал за искрами, гуляющими по поверхности, потом выгреб реликвию со дна. Защитная оболочка легонько пружинила под пальцами, шар ничего не весил, что неудивительно — в центре плавала одна-единственная пылинка!
Трудно поверить, что эта кроха, которую и разглядеть-то непросто, способна уничтожить жизнь на Земле. Что она способна вырасти в гигантское чудовище, которое заполнит собой Галактику. Трудно поверить. На миг я даже подумал, что мне в руки попала обманка — настолько негрозной выглядела частица ужасного сверхсущества. Однако интуиция подсказывала, что это именно то самое. Именно из-за этой пылинки здесь собрались те, кого я покрошил в мелкий винегрет, именно ей они пели осанну, именно ее могущество они пытались выпустить в наш мир.
Я пришел сюда вовремя.
Чтобы уничтожить внеземную форму жизни, требовался жаркий костер. Я собирался развести огонь, положить шар в пекло и отключить защиту — в одном месте на прозрачной стенке плавала кнопка. Тычок палкой или стволом бластера сумеет ее активировать. Когда защита исчезнет, пылинка сгорит. Для верности можно еще опустошить в очаг остаток магазина.
Я покрутил головой в поисках места для кремации. Для жаркого костра требовался хворост, лучше березовый, а его можно найти только снаружи — в распадке росло много деревьев. Так что в кубе мне больше нечего делать. К тому же следует поторопиться, неизвестно, сколько времени у меня осталось в запасе.
Когда я выбрался из душного задымленного зала на свежий воздух, показалось, что гигантский комплекс пришельцев словно вымер. На дне распадка, освещенном тусклыми фонарями, не было заметно никакого движения. В небе — тоже. Клюв что-то упоминал о ментальном управлении биороботами. Что ж, если хозяева отправились к праотцам, то их подчиненные остались без управления и больше не представляли угрозы. Мозг этого полуживого-полумеханического комплекса сдох, а значит, телу стало неоткуда получать приказы.
Я взобрался на поросший соснами склон. Пещера находилась где-то справа, но сейчас мне нужна была не она. Прижимая прозрачный шар к животу и ежась от пронзительного ночного холода, я стал собирать хворост. Чтобы уничтожить микроскопический зародыш галактического убийцы, понадобится большой, очень большой костер.
Березняка поблизости не оказалось, зато сухих и толстых сосновых сучьев набралось в достаточном количестве. Стащив их в одно место, я соорудил импровизированный деревянный помост, на который сверху поместил шар. Когда огонь разгорится и окружит его со всех сторон, я отключу защиту.
Присев на корточки, я поджег ворох бересты и принялся ждать, когда пламя охватит всю постройку. В веселом потрескивании занявшихся дров негромкий щелчок сучка за спиной остался мною незамеченным. Лишь в последний момент я увидел, как на голову опускается большой и плоский кусок сланца, зажатый в чьей-то руке.
Окружающий мир резко потух, словно выключенный телевизор.
