Глава 17
Поднявший руку на облеченного Властью да потеряет ее навеки, а обнаживший меч — лишится возможности держать его!
Вечные законы
Острый взгляд Вечного Государя, казалось, проникал в самое естество Йофрид. Он словно заглянул ей в голову и сердце, рассмотрел мысли, чувства, желания. А она была не в силах сопротивляться. В черных глазах хозяина Пирамиды кипела мощь, такая, рядом с которой Йофрид чувствовала себя огоньком свечи рядом с лесным пожаром.
Когда он отвел взгляд, она с облегчением вздохнула.
— Ну что же, — сказал Вечный Государь спокойно, — первый раз в жизни встречаюсь с такими, как вы. Естественно, у меня есть к вам вопросы. Я думаю, что и вы хотите о многом меня спросить. Ведь так?
— Да, — спокойно кивнул Харальд.
— Тогда давайте заключим сделку. — Вечный Государь потер руки, словно барышник на рынке. — За каждый вопрос, на который я вам отвечу, вы отвечаете на мой? Идет?
— Идет, — настороженно проговорил Харальд. — А когда у вас закончатся вопросы, что ждет нас?
Смерть?
— Ну почему. — Вечный Государь укоризненно покачал головой. — Я, как вы, по-видимому, заметили, весьма разумный правитель. Вечные законы, которые соблюдаются более шести сотен лет, карают смертью только за самые тяжкие преступления. Ваше нападение на обоз — конечно, бунт, но совершенный, скорее всего, по незнанию. Живыми вы будете более полезны мне и моему государству.
— Ясно. — Младший скривился. — Казнить нас не будут, но пожизненное рабство обеспечат.
— Я вижу, вас сложно убедить. — Вечный Государь улыбнулся. — Не будем тратить на это время. Задавайте свой вопрос.
Харальд оглянулся на спутников. Младший пожал плечами, напустив на лицо выражение совершеннейшего бесстрастия, Йофрид сидела равнодушная — для нее местная речь оставалась набором бессмысленных звуков.
— Я спрошу, — сказал Харальд. — Как вы смогли прожить так долго, более чем в десять раз превысив срок, отведенный человеку?
— Все очень просто. — Хозяин Пирамиды вновь улыбнулся, так, что дрожь побежала у Хяоальда по спине. — Отбирая чужую жизнь определенным образом, продлеваешь свою. Это по силам любому магу, главное здесь — знать, как это сделать, и иметь возможности для осуществления подобного колдовства.
Харальд ощутил, как его захлестывает гнев: этот старый гриб убивает людей, чтобы жить самому! Пришлось приложить силу, чтобы сдержаться и сохранить голос спокойным.
— Я понял. Теперь ваш вопрос.
— Откуда вы? — Вечный Государь даже подался вперед от любопытства, в глазах его горело жадное нетерпение.
— Из другого мира, — осторожно ответил Харальд.
— Вот! — Вечный Государь обрадовался так, словно получил то, о чем давно и упорно мечтал. Всплеснул руками и принялся вприпрыжку ходить по комнате.
— Я знал, я знал, что они существуют! Что есть не только наш мир, Мир Света и Мир Тьмы, но и другие!
Здесь, похоже, были свои названия для Верхнего и Нижнего миров, или это вовсе другие миры, лежащие рядом с этим так же, как обиталища демонов и ангелов около родного мира Харальда?
Хозяин Пирамиды перестал ходить и уставился на пленников с хищной радостью. Так коршун мог смотреть на цыплят, которые сами залезли в его гнездо.
— Ваша очередь! — Голос его звенел от возбуждения.
— Зачем столько людей сгоняют в Пирамиду? Вечный Государь вздрогнул:
— Ха! На самом деле их не так много. Вы просто попали сюда в то время, когда со всего государства свозят подати, посвященных мне людей и просто преступников. Их смерть послужит гарантией моей дальнейшей жизни. Увы, эта магия требует большого расхода человеческих жизней, — он развел руками, — так что привезенных примерно девяти сотен человек хватает как раз на год. Вот почему большинству магов подобный способ продления жизни недоступен, и я…
— Почти тысяча убитых — за один год жизни? Не многовато ли? — перебил его Младший, и глаза его стали холодными, словно две зеленые ледышки.
— Это уже второй вопрос, — покачал головой Вечный Государь, — но я на него отвечу. Нет! Вы прошли через мое государство и видели, как живут люди: везде порядок и спокойствие. Нет войн, эпидемий и разбоев. Если бы я умер, то страна погрузилась бы в анархию, и тысяча, которая нужна мне, показалась бы каплей в море по сравнению с числом жертв междоусобиц и раздоров!
— А те, кого обрекают на смерть ради вас, как же быть с ними? — поспешно вмешался Харальд, не давая сыну возможности высказаться.
— Часть их — преступники, других отбирают по жребию, — пожал плечами Вечный Государь. — Такова их судьба, ничего не поделаешь. Ну а вы, — он погрозил пальцем, — должны мне два вопроса!
— Спрашивайте, — улыбнулся Харальд.
— Как вы попали в наш мир?
— Через Дверь, — ответил бывший Владетель спокойно и пояснил:
— Через проход, который связывает два мира, подобно пуповине.
— Возможно ли провести через нее войско? — Тон хозяина Пирамиды стал сухим, отрывистым. Заметно было, что он обдумывает сказанное.
Харальд оглушительно расхохотался:
— Вы хотите завоевать наш мир? Боюсь, что у вас не хватит для этого сил…
В черных глазах появилась злость:
— Отвечай на вопрос!
— Хорошо. — Харальд усилием воли сдержал рвущийся наружу смех. — Дверь лежит на западе от вашего государства, за болотами, по которым трудно пройти большому отряду. Кроме того, сама Дверь, насколько я знаю, пропускает далеко не каждого.
— Ты врешь! — проговорил Вечный Государь с усмешкой. — Я чувствую. Мое войско замостит болото и пройдет в твой мир, чтобы и там все склонились перед властью Пирамиды!
Глаза его сверкали, лицо исказилось, и даже ростом, казалось, он стал выше.
— О чем вы еще хотите спросить?
— Как вы настолько быстро узнали о нашем появлении? — поинтересовался Младший. — Даже голубь не летает с такой скоростью!
— Это хороший вопрос. — Вечный Государь улыбнулся, на лице его появилось самодовольное выражение. — Дело в том, что каждый наместник провинции и даже города является магом, моим учеником.
Каждый из них владеет дальновидением. Желающий донести до него что-то важное просто пишет сообщение и оставляет в строго определенном месте. Видели пирамидки с нишами вдоль дорог и в поселках? Харальд кивнул.
— Десятнику Отуэллу нужно было только добраться до ближайшей пирамидки, а наместник провинции обязан их просматривать каждое утро. На следующий день он уже знал о вас. К вечеру сведения таким же путем попали ко мне, и в обратном направлении пошли распоряжения. Вы поняли?
— Да, — покачал головой Харальд. Теперь стало ясно, почему приказы разлетаются по здешним землям столь стремительно и откуда владелец постоялого двора знал приметы бунтовщиков.
— Теперь моя очередь. — Вечный Государь снова потер руки, предвкушая новые интересные сведения. — Кто такие вы двое?
Костлявый палец указал на Харальда, а затем на Младшего.
— Поясню вопрос. — Хозяин Пирамиды заметил недоумение, одновременно появившееся на лицах пленников. — Мне интересно знать, почему вы так отличаетесь от обычных людей. Вы оба знаете наш язык, хотя ваша спутница из нашей беседы ничего не понимает. Как вы настолько быстро его освоили?
— Я не могу ответить тебе, — пожал плечами Харальд. — Это загадка и для меня самого…
Он краем глаза заметил, как зашевелился сын, и продолжал говорить, чтобы невысокий человек в простом халате смотрел только на него, не отвлекаясь.
— Возможно, что такое свойство имеется у всех в нашем роду. Я и мой сын способны…
Младший напрягся, лицо его побагровело, руки как-то странно переплелись. Раздался хлопок, и клочья веревки разлетелись в стороны. Харальд видел, что на запястьях сына осталась багровая полоса, а в одном месте путы рассекли кожу до крови.
Вечный Государь повернулся, губы его презрительно скривились.
— Ну и зачем? — спросил он разочарованно. — Неужели нельзя было попросить?
— Не о чем мне тебя просить, — ответил Младший, поднимаясь. — Я лучше сверну тебе шею!
— Не выйдет, — хозяин Пирамиды расхохотался. — Я способен убить любого из вас и всех сразу при помощи магии! А уж остановить…
Харальд увидел, как глаза Йофрид закатились, и она, сомлев, начала сползать по стенке. По лицу скользнуло нечто теплое — словно его коснулась липкая паутина, но ощущение тут же пропало.
— Я не поддаюсь магии! — Младший стремительно прыгнул вперед.
На лице Вечного Государя отразилось безмерное удивление — глаза выпучились, рот раскрылся. В последний момент хозяин Пирамиды попытался крикнуть, но безжалостная рука сдавила горло.
Младший оглянулся, бросил нетерпеливо:
— Отец, прирежь его! Я же не могу убивать…
Правитель огромного государства извивался в его руках пойманной гадюкой. Лицо побагровело, а руки тщетно молотили по предплечьям Младшего.
Харальд поспешно оглянулся, выискивая что-нибудь колющее. Бросился в глаза лежащий на столе небольшой ножик, декоративный, с богато отделанной рукоятью. Драгоценные камни на ней неудобно воткнулись в ладонь, но лезвие было острым.
— Извини, — сказал Харальд, подходя к Вечному Государю. Резать безоружного не поднималась рука, но иного выхода не было. Если оставить правителя в живых, то следующий разговор наверняка состоится в пыточной, где языки строптивых чужаков будут развязывать опытные палачи. — Просто нам нельзя задерживаться в твоем мире.
Он зашел чуть сбоку и ударил стремительно, прямо в затылок. Лезвие с легким хрустом вошло в основание черепа. Вечный Государь несколько раз дернулся и обвис. Жизнь, длившаяся более девятисот лет, закончилась.
Младший разжал руки. Тело мешком брякнулось на пол.
На лавке заворочалась, приходя в сознание, Йофрид. Села, и тут же взгляд ее, направленный на мертвеца, наполнился радостным изумлением, а на губах появилась неуверенная улыбка.
— Вы его убили? — спросила она.
— Нет, приласкали, — буркнул Харальд, протягивая нож сыну. — Теперь помоги нам.
Кровь прилила к освобожденным кистям, и он некоторое время стоял, ожидая, пока они окончательно оживут. Младший тем временем пилил веревки на руках Йофрид. Когда путы упали, девушка охнула.
— Осталось всего лишь выбраться из этой башни, — повернувшись к отцу, спокойно сказал Младший.
Он подошел к двери, через которую их привели, и осторожно заглянул в щелку.
— Двое стражей, — проговорил он, — в пяти шагах от двери. Так, в этой комнате есть что-либо тяжелое?
Пришлось Харальду вновь приступить к поискам. Особенным успехом они не увенчались. Предметы были или слишком легковесны, или чрезмерно тяжелы. Пришлось отломать от стула ножку.
Младший повертел ее в руках и скептически скривился.
— Идите только по моему сигналу, — сказал он, вновь приникая к щели. — Что бы ни происходило.
Он приоткрыл дверь и ловко проскользнул в открывшуюся щель. Исчез и почти сразу послышался
Звонкий удар, словно кто-то тихонько стукнул в треснутый колокол, за ним еще один.
— Быстро сюда, — долетел сквозь приоткрытую дверь зов.
Оба стража в роскошных одеяниях валялись на полу без памяти. Ни один из них не успел даже взяться за оружие — мечи остались в ножнах, а на лицах воинов застыло безмятежное выражение.
— Переодеваемся, быстро! — сказал Младший. — Ты, Йофрид, сойдешь за пленницу, которую мы конвоируем вниз. Иди намотай на руки для видимости веревку.
Девушка исчезла, а мужчины начали переодеваться. Одежда у охранников Вечного Государя оказалась добротной и удобной. Харальд перетянул халат песочного цвета с едва различимыми оранжевыми полосами парадным алым поясом, надел поверх него панцирь.
Больше всего хлопот доставил шлем — он норовил сползти на глаза, а назатыльник, погнутый в результате удара Младшего, силился впиться в шею, словно жаждущий крови комар.
Наконец и его удалось пристроить. Харальд взял в руку щит с ременной петлей.
— Мечи у них неудобные, — сказал Младший, извлекая клинок из ножен. — Но наши нам вряд ли вернут.
И они пошли. Йофрид шествовала посередине, держа на виду искусно обмотанные веревками руки. Отец с сыном важно вышагивали по сторонам, всем видом изображая служебное рвение.
Миновали зал, и Младший решительно распахнул дверь, ведущую на лестницу.
Тут караулили еще трое воинов со знаком Пирамиды. Когда дверь распахнулась, они прервали разговор, и три пары глаз уставились на вышедших.
Нападения никто из стражей не ожидал.
Меч Харальда вонзился в горло первому, второй лишился руки после удара Младшего, и только третий успел вытащить оружие. Он был силен, умел и привычен к тому мечу, который держал в руках. Вот только в настоящем бою ему бывать не приходилось.
Пару раз звякнули клинки, и лезвие Харальда, подтверждая его же догадку о плохих панцирях, вошло противнику в бок. Изо рта воина хлынула кровь, и он рухнул навзничь.
Того, который остался жив, Младший оглушил ударом плашмя.
— Пусть отдохнет, — сказал он, вытирая окровавленное лезвие об одежду одного из погибших. — А потом всем расскажет, что тут произошло. То-то суматохи будет!
Захватив пару факелов, принялись спускаться по лестнице.
Когда до окончания спуска осталось несколько саженей, снизу послышались голоса. Навстречу беглецам кто-то двигался, на округлые стены лестничной шахты упали отблески факела.
— Нападем? — Харальд, идущий первым, приостановился.
— Попробуем проскочить, — ответил Младший, — но если нас опознают, то руби без пощады.
Они прошли еще десяток ступеней, когда из-за поворота появился воин в точно таком же, как у беглецов, снаряжении. За ним поднимался тот самый человек в расшитом золотом халате, который сегодня брал бунтовщиков в плен. Теперь можно было рассмотреть его лицо — широкое, мясистое, с маленькими и острыми, точно иглы, глазами.
— Кто такие? — спросил он начальственным тоном.
Харальд поднял факел повыше, чтобы свет не падал прямо на лицо, и ответил спокойно:
— Конвоируем вниз пленницу. В подробности пускаться не стал. Чем больше врешь, тем легче запутаться.
Широколицый удивился:
— А куда он остальных дел?
— Не могу знать, — пожав плечами, ответил Харальд.
— Ладно, — буркнул сановник в золоченом халате и приказал:
— Пропустите нас!
Харальд послушно развернулся боком, встав лицом к стене так, чтобы рука с факелом прикрывала его.
Сопровождающий воин, а за ним и широколицый протиснулись мимо. По ноге Харальда проехались висящие на поясе сановника ножны, а носа коснулся сладкий аромат притираний.
— А тут нас, боюсь, так просто не выпустят, — проговорил Младший, когда впереди показалась двустворчатая дверь. — Пустите-ка меня первым…
Свет факела отразился в обнажившемся мече. Йофрид с остервенением избавлялась от ложных пут.
Младший толкнул створку и проскочил в открывшийся проем. Харальд, отдав факел подруге, последовал за ним.
Тут стражей было много — почти десяток. И если бы не стремительность и неожиданность нападения, у беглецов не оказалось бы шансов. А так Младший поверг наземь сразу двоих и схватился с третьим еще до того, как Харальд вступил в бой.
Меч его лязгнул, соприкоснувшись с клинком высоченного воина, настоящего великана, и рукоять чуть не вывернуло из ладони. Он отбил еще пару ударов, чувствуя, что этот противник ему не по зубам. В сердце неизвестно откуда появилась паника, и тут гигант замер. Захрипел, схватившись за горло, и рухнул на колени, а затем и на пол, громыхнув доспехами.
Обернувшись, Харальд увидел стоящую в дверном проеме Йофрид с воздетыми руками. Лицо ее было сосредоточенным, губы плотно сжаты, а глаза светились, излучая злую, уничтожающую силу.
Один за другим падали отборные бойцы, и Младший даже разочарованно присвистнул, обнаружив, что неожиданно остался без противников. Раненые, которых он сразил еще в первой атаке, потеряли сознание вместе с соратниками.
— Ничего себе! — сказал Харальд с восхищением. — Йофрид, когда ты этому научилась?
— Только что, — ответила она с вызовом и закашлялась, тяжело, надрывно. Голос ее стал хриплым. — Если этот сморчок, именовавший себя Вечным Государем, мог, то почему я не могу?
Впечатление от гордой речи испортило то, что девушка чуть не упала, и, чтобы сохранить равновесие, вынуждена была ухватиться за створку двери.
Харальд поспешил поддержать ее.
— Ну зачем же так? — спросил он укоризненно, ощущая, что плечо девушки под его рукой горячее, словно головешка. — Мы бы сами справились!
— Хотела проверить свои силы, — тихо ответила Йофрид и вновь закашлялась. Ее била дрожь.
— Потом будете миловаться, — прервал их разговор Младший. — Сейчас нужно уходить, причем быстро. Кто-нибудь помнит, каким путем нас сюда привели?
Ответом было молчание.
— Ладно, пойдем наугад, — сказал он и первым выскользнул в коридор.
В большой комнате, заставленной высокими, под потолок, шкафами, они избавились от доспехов. Вряд ли гвардия Вечного Государя часто появляется на нижних этажах, так что лучше не привлекать к себе внимания. Оставили только мечи, спрятав их под полами халатов. Младший, как оказалось, успел еще обыскать поверженных стражников, и в кошельке, подвешенном у его пояса, позвякивало золото.
Они миновали еще три комнаты, похожие на предыдущие — большие и захламленные, но без окон, а затем вышли в коридор, идущий вдоль внешней стены Пирамиды. За круглыми окнами царила ночь, виднелось звездное небо, испятнанное лишаями облаков.
— Факелы гасим, — сказал Младший, к чему-то прислушиваясь.
— Зачем? — удивилась Йофрид.
— Тут наверняка ходит стража, и без огня у нас больше шансов ускользнуть от нее.
Факелы шипели, не желая расставаться с жизнью.
Было очевидно, что ориентировку они потеряли, поэтому направление выбрали наугад. Пошли налево. Во внутренней стене встречались двери. Большинство из них оказалось заперто, одна привела в отхожее место, а другая — в чулан, где хранились принадлежности для уборки — тряпки да веники.
Слабый звездный свет, проникающий в окна, неровными овалами падал на пол и стену. Его было достаточно, чтобы видеть дорогу. В остальном приходилось полагаться на чутье Младшего.
В какой-то момент он вдруг остановился и замер. Харальд поклялся бы чем угодно, что его уши, вполне человеческие на вид, шевелятся, словно у хищного зверя.
— Позади патруль, — сообщил он шепотом. — Трое. Идут быстро. Поспешим.
Они почти побежали. Младший бесшумнее тени скользил во мраке, Йофрид тяжело, с хрипами, дышала. Харальд старался двигаться тихо, но сапоги, снятые с более высокого стражника, гулко стучали по полу. Несмотря на ночную прохладу, ему было жарко, пот щекотал лицо, спина стала мокрой.
Когда слева открылась очередная дверь, Харальд уже готов был развернуться и встретить патруль лицом к лицу. Но тут Младший глухо воскликнул:
— Есть!
В полутьме дверного проема видны были ступени, ведущие вниз.
Харальд испытал облегчение, словно путник, идущий по пустыне, при виде зелени оазиса, где есть вода, тень, прохлада.
Вот он — спуск!
Дверь закрылась за его спиной, и беглецы оказались в полной темноте. Затем в щели проникло желтое свечение, послышался усиливающийся звук шагов.
Харальд сжался, стараясь не двигаться и не дышать.
— Ох, надоели эти ночные патрули, — сказал один из стражей низким рокочущим голосом, как показалось, у самой двери. — Скорее бы в увольнение…
— Ничего, недолго осталось терпеть, — ответил другой. — Завтра с утра — в город. К распутным женкам сходим…
Послышался тяжкий вздох.
Шаги стали удаляться, а отсвет под дверью слабеть.
Лестница тянулась вниз, извиваясь по спирали, но проход тут оказался гораздо шире, чем тот, который вел из покоев Вечного Государя. Харальд шел последним, тщетно пытаясь разглядеть что-либо в окружающем мраке.
Младший, судя по всему, подобных трудностей не испытывал. Когда впереди открылось обширное помещение, он мгновенно определил:
— Кухня.
Харальд принюхался. В воздухе витал аромат лука и еще чего-то непонятного, но довольно острого. Младший чем-то шуршал впереди, потом послышались удары стали о кремень, и во мраке затеплилась свечка.
Когда глаза привыкли, стала различима громада печи. На стеллажах стояли десятки посудин разного вида и размера, а на стене блестели, напоминая косяк рыб в темной воде, разделочные ножи.
— Не мешало бы поесть, — сказала Йофрид, сглатывая.
Харальд вспомнил, что не ел почти сутки, и в желудке голодно квакнуло.
— Ищите, а мне надо кое-чего проверить, — отозвался Младший, поставил свечу на стол и исчез в темноте.
Поиски быстро увенчались удачей. В шкафу нашлось несколько белых круглых лепешек, которые здесь пекут вместо хлеба, а над печью, под самым потолком, рядами висели копченые свиные окорока.
Мясо оказалось жестким, а пресный хлеб — черствым, но им было все равно. С каждым съеденным куском телу возвращалась сила. Ноги, недавно подгибавшиеся от слабости, вновь стали упругими, и Харальд ощутил, что готов идти дальше.
— Вы так чавкаете, что на вершине Пирамиды слышно, — сказал Младший, бесшумно возникая из мрака. — Дайте-ка и мне…
Закончив со своей порцией, он сказал спокойно:
— Из этого помещения лестниц вниз нет.
— Так что, нам идти назад и вновь искать проход? — печально спросила Йофрид.
— Можно сделать так, — Младший кивнул, и огонек свечи, отражавшийся в его глазах, пропал, чтобы появиться вновь. — А можно по-другому. Там, в углу, есть шахта, через которую из хранилищ воротом поднимают продукты. По веревке можно спуститься сразу далеко вниз. Вряд ли склады находятся высоко над землей.
— Это хороший план, — осторожно проговорил Харальд. — Но сможет ли так спуститься Йофрид?
— Я постараюсь, — решительно сказала она. — Лучше ободрать руки о веревку, чем топать еще тысячу ступеней!
— Тогда вперед. — Младший подхватил со стола свечу и двинулся куда-то за печь.
Шахта оказалась шириной в полторы сажени. Над ней возвышался ворот из толстенного бревна. Веревка была размотана почти полностью и уходила вниз, во тьму. Пламя свечи позволяло видеть серые шершавые стены.
— Я пошел. — Младший сунул сальный столбик в руки Харальда и вскочил на край шахты. — Йофрид, ты идешь за мной. Обмотай чем-нибудь ладони.
Он повис на веревке и, сноровисто перебирая руками, заскользил вниз. Некоторое время веревка дрожала, потом повисла неподвижно, точно уснувшая змея.
— Давай, — проговорил Харальд.
Йофрид всхлипнула совсем по-детски, на мгновение прижалась к нему. Харальд ощутил, как бьется ее сердце, но не успел ничего сказать, как она уже перелезла через бортик.
На этот раз спуск продолжался гораздо дольше. Свеча догорела почти до конца, когда веревка перестала дергаться. Харальд поставил огарок на ворот и перебрался в шахту.
Руки ободрал в первый же момент. Ворсистый канат причинял боль, вывертывался из ладоней, как толстая мохнатая змея. Чтобы не свалиться вниз, во тьму, приходилось цепляться за него еще и ногами.
Поначалу он спускался рывками — мешали полы халата и меч, засунутый за пояс, но затем приспособился и медленно скользил, надеясь, что штаны, соприкасающиеся с веревкой, не разорвутся.
Обошлось. Опустился он во вместительный деревянный ящик. Доски хрустнули при ударе, и тут же из темноты донесся шепот Младшего:
— Мы тут. Выбирайся.
Во все стороны, насколько удавалось разглядеть, высились горы мешков и ящиков. В темноте слышалось шуршание и попискивание — тут хозяйничали крысы. Когда люди пошли по неширокому проходу, одна бестия попала Харальду под сапог, завизжала, точно поросенок. Он в испуге отдернул ногу. Крыса, сердито фыркнув, исчезла.
Выход нашли почти сразу — в огромную дверь въехала бы большая телега. Должно быть, грузы именно так и доставляли. Сбоку от нее была небольшая дверца — для людей. Но обе оказались заперты.
— Придется ломать, — заявил Харальд.
Ударили вдвоем, с разбегу. Заныло плечо, но дверь затрещала и подалась. После второго наскока петли не выдержали, и отец с сыном вылетели в широкий проход с высоким потолком.
— Куда теперь? — поинтересовалась Йофрид.
— Направо, — ответил Младший, поднимаясь и отряхивая одежду. — Я слышу там голоса…
Когда прошли пару десятков саженей, крики и шум расслышали все. Проход свернул, чтобы тут же привести к огромному залу, в котором беглецы узнали примыкающее к воротам помещение, «прихожую» Пирамиды. Тут царила жуткая суматоха. Метались люди с факелами, слышались встревоженные голоса. Сами ворота оказались широко распахнуты.
— Теперь вдоль стены, очень тихо, — сказал Младший и первым выбрался в зал.
Они шли, стараясь слиться со стеной, почти не глядя по сторонам, чтобы случайно не встретиться с кем-либо взглядом. Никто не обращал на них внимания.
Когда почти добрались до ворот, в них ворвался всадник на вороном коне. Халат его был черным как ночь, на голове — шлем в виде серебряной Пирамиды, а на боку — боевая секира, оружие, которого Харальд до сих пор в этих краях не видел.
— Что случилось? — крикнул он подбежавшему воину. — Зачем ты вызвал меня?
— Господин наместник столицы, — ответил тот, поспешно хватая удила, так как приехавший спрыгнул с седла. — Говорят, что Золотые Щиты убили Вечного Государя!
— Невозможно! — Даже в свете факелов стало видно, как побелело лицо наместника. — Невозможно!
В ворота один за другим въезжали всадники на черных конях, в темных одеждах, с секирами, которые блестели, точно лунные серпы. Слуги прибыли вместе со своим господином.
К чести наместника, разобрался он в происходящем быстро.
— Ворота закрыть! — гаркнул он так, что у Харальда зазвенело в ушах.
К счастью, беглецы к этому моменту покинули пределы Пирамиды. Стояли, прижавшись к стене, за гранью круга света, отбрасываемого факелами стражников.
Лязгнули, закрываясь, огромные створки. Но слишком поздно: убийцы Вечного Государя ускользнули.
Река была так широка, что противоположный берег едва виднелся в туманной дымке. От воды тянуло свежестью, особенно приятной после многих дней пути по иссушенной зноем степи.
Заходящее солнце щедро лило на землю остатки дневного света, и тени всадников, стоящих на берегу, черными монолитами врезались в прозрачные речные волны.
— Брода не видать, — глубокомысленно изрек Младший.
— Построим плот, — пожал плечами Харальд. — Вон там, на севере, что-то вроде рощи.
— В любом случае сегодня переправляться поздно, — сказала Йофрид. — Нам остается только встать на ночевку.
Они двинулись шагом вверх по течению, туда, где в полуверсте темнели купы деревьев, прижавшихся к реке, словно дети к матери. Копыта с хрустом давили траву, а Харальд отчего-то вспомнил события последних двадцати дней. Огромный красный месяц успел вырасти в полную луну и опять похудеть с того момента, как они бежали из Пирамиды.
Выбраться из города оказалось не так сложно — с наступлением утра на улицах столицы начались схватки. Спеша захватить власть, наследники Вечного Государя вцепились друг другу в глотки. Воины в золоте сражались с одетыми в черное, а под стенами города собирались еще какие-то отряды, командиры которых провозглашали себя «истинными наследниками Пирамиды». Никому уже не было дела до того, кто убил правителя.
Горожане были перепуганы, но золото сохраняло власть — подкупленный солдат вывел беглецов через калитку у Южных ворот. В ближайшем селении они купили коней и помчались на восток.
Провинции тоже оказались охвачены раздорами. Каждый наместник спешил объявить себя независимым правителем. По дорогам скакали отряды конных, тащились, поднимая пыль, колонны пехоты.
Приходилось прятаться, обходить крупные города. Пару раз только чудом спаслись от столкновения с крупными воинскими отрядами. Зато на месте одного из боев, где полегли все воины с обеих сторон, удалось добыть нормальное оружие взамен потерянного в столице. Харальду, правда, его нынешний меч казался легким и коротким, но уж лучше он, чем разукрашенная неудобная безделушка.
А затем впереди открылась степь — бескрайнее море травы, по большей части высохшей, царство сусликов и диких лошадей.
Путешественникам не повезло — они попали сюда в разгар жаркого сезона, когда облака даже не осмеливались подступаться к солнцу, пышущему жаром в зените, земля трескалась, а мелкие источники пересыхали. Копыта при скачке стучали, точно по камню, из-под них поднимались облачка мелкой удушливой пыли.
Каждая речушка, каждый родник были настоящим подарком судьбы, но они встречались слишком редко, и жажда мучила путешественников постоянно. Лица их потемнели от солнца, а губы пересохли и потрескались.
Лошадь Харальда споткнулась о корень, он вцепился в поводья и вернулся от воспоминаний к реальности. Вокруг были деревья — ивы, тополя и еще какие-то, с причудливо изогнутыми стволами.
— Вот и место для костра, — проговорил Младший, спрыгивая с коня. — А деревьев тут на несколько плотов хватит!
Солнце всходило из белого тумана, поднявшегося над рекой еще до рассвета. В молочной дымке оно выглядело неярким красным шаром, медленно ползущим по небосклону.
Потом туман рассеялся, и приятное теплое утро сменилось жарким днем. Его заняла работа. Плот был готов только к вечеру, и к этому времени Харальд обзавелся мозолями от топора, которые нещадно болели, синяками и ломотой в суставах — от перетаскивания бревен.
Плот получился небольшим, поэтому лошадей в тот же вечер расседлали и отпустили в степь. Харальд искренне надеялся, что животные сумеют выжить, прибившись к табуну диких сородичей.
Вторую ночь провели там же, а с первыми лучами светила погрузились на плот, и шесты со скрипом вошли в прибрежный песок. Вокруг клубился туман, под ногами хлюпала вода, а вырезанные из дерева весла норовили вывернуться из рук при каждом гребке.
Берег удалялся медленно, зато плот заметно уносило на юг. Потом началась жара, которая здесь, посреди открытой воды, оказалась особенно неприятной. Над рекой носились крупные слепни, пытались сесть и вонзить жало в людскую плоть.
К полудню они достигли середины реки. Берега были на одинаковом удалении, оба выглядели темными туманными полосками. Вода тут была гораздо холоднее, чем у берега, в прозрачной глубине мелькали тени крупных рыб.
Один раз позади плота плеснуло так, словно в воду рухнул огромный валун. Затем внизу что-то заскрежетало, плот тряхнуло. Младший схватился за оружие, и, словно в ответ на его жест, из речных волн высунулась кошмарная зубастая морда, совсем непохожая на рыбью. Крупные глаза навыкате и серо-зеленая чешуя подошли бы скорее ящерице, если бывают ящерицы размером с быка.
Чудище некоторое время следило за людьми холодными, лишенными всякого выражения глазами. Потом, видимо, решило, что плот ему не по вкусу, и бесшумно погрузилось.
Ближе к вечеру Харальд ощутил, что руки его сейчас отвалятся. Вчерашние мозоли давно полопались, сменившись новыми, которые успели затвердеть и вновь сойти. Ладони болели так, словно побывали в костре.
Но левый берег был уже близок. Виднелась желтая полоска песка, небольшие рощицы, зеленые, несмотря на разгар сухого сезона. Тоскливо вопили из крон какие-то птицы.
Когда бревна заскрежетали по песку, наступила ночь. Звезды усеяли бескрайнее черное небо, и точно такие же разноцветные огоньки смотрели им навстречу из речных глубин. Только берег, выбиваясь из окружающего великолепия, выглядел бесформенной темной массой.
Во время выхода на берег ноги Харальда, затекшие от долгой неподвижности, не желали сгибаться, и он чувствовал такую усталость, что был даже не в силах радоваться.
Костер разводить не стали.
Йофрид проснулась с первыми лучами солнца. Прислушалась к себе и с радостью отметила, что хрипы в груди, прицепившиеся к ней после побега из Пирамиды, не дают о себе знать. В ту ночь, используя магию, она словно надорвалась, и тело ответило на это недомоганием.
Девушка с трудом переносила дорогу, стараясь, чтобы спутники ничего не заметили. Копила силы и вот сегодня наконец ощутила, что почти полностью здорова. Это было приятно.
Стараясь не разбудить мужчин, она встала. Но, несмотря на то что двигалась она бесшумнее кошки, Младший открыл глаза и посмотрел на нее с легкой укоризной — и чего тебе не спится?
Когда она вернулась с хворостом, оба уже были на ногах. Харальд немилосердно зевал, а Младший при каждом движении морщился, точно старый дед, простудивший поясницу. Им переправа далась нелегко.
— Куда дальше? — спросила Йофрид, когда с завтраком было покончено.
— Какая шустрая! — отозвался Харальд. — Надо было ее вчера посадить погрести!
Лицо его, вопреки шутливому тону, осталось серьезным.
— Нам надо дойти до курганов, — сказал Младший, поднимаясь. — Это верст двадцать на восток. Воды по дороге не будет, поэтому нужно набрать сейчас!
