Часть IV
СУДЬЯ
Глава 18
Каждый человек является Зверем, но не каждый — Человеком.
Из Свода Многоликих
Курганы поднимались на теле земли подобно огромным грудям. Они отстояли друг от друга на несколько верст, но и не могли находиться ближе — исполинским сооружениям было бы тесно рядом.
Курганы были сложены из красноватой земли, имели в высоту не менее пятидесяти саженей, а в ширину — раз в пять больше. При взгляде на них Йофрид невольно охватывало восхищение — сколько же людей и времени понадобилось на то, чтобы это построить!
Пирамида тоже была грандиозна, но в ней хоть жили. Курганы же возвышались посреди пустынной степи забытые всеми. Кто насыпал их, когда, в честь каких правителей или богов? — некому ответить. Многие тысячи лет миновали, выросли и обратились в прах леса, разлились и высохли болота, а курганы все стоят, точно воины, на вечном посту, который закончится только тогда, когда придет конец этому миру.
Перед их величием не устоял даже невозмутимый Младший. На его невыразительном лице Йофрид первый раз за все путешествие увидела нечто похожее на восхищение.
Земля на курганах поросла короткой рыжеватой травой, напоминающей великанскую щетину, а на вершине каждого темнели отверстия, ведущие в подземные пустоты. Скорее всего — следы охотников за сокровищами, которые пытались копать здесь. Кто были эти люди, откуда они приходили? — не было даже намека.
Первые две громадных насыпи выглядели одинаковыми, а вот третья сразу привлекла внимание Йофрид. Внутри тела, сложенного из земли, ей почувствовалось живое сердце.
— Нам туда? — спросила она Харальда, показывая на вершину.
— Да, — ответил он. — Там должна быть Дверь.
— Так что, она появилась позже, чем был насыпан курган? Сколько же ему лет?
— Не могу ответить ни на один из вопросов! — Он рассмеялся. — Побереги дыхание, а то отстанешь!
Совет был дельным, так как пришлось подниматься по довольно крутому склону. Солнце палило, изображая из себя раскаленную сковородку, жар шел и от перегревшейся земли, и Йофрид вскоре запыхалась.
Тащилась, отстав от спутников, хотя те и забрали почти всю поклажу. Но даже когда тело ныло от усталости, она ощущала, что внизу, в глубине кургана, есть нечто обладающее магической силой. Харальд научил ее менять мир заклинаниями, в этом же мире она научилась тонко чувствовать магию.
Пещера тут обнаружилась всего одна — круглое отверстие в сажень диаметром. Солнечные лучи проникали в него, но словно вязли в глухой черноте, освещая лишь коричневые глиняные стены.
— Так вот зачем вы тащили с собой веревки и факелы! — сказала Йофрид, силясь разглядеть что-либо внизу.
Первым спускался Младший. Веревку закрепили на вбитом в землю колу, кроме того, Харальд взялся ее придерживать. Он хлопнул сына по плечу, и тот налегке, с факелом в свободной руке, скользнул во мрак.
Спускался недолго. Почти сразу послышался его спокойный голос:
— Так, стою на твердой земле. Глубина сажени две, а дальше проход, идет на север и вглубь. Спускайтесь.
Внизу было прохладно. Царившая на поверхности земли жара не имела здесь силы. Свет факелов гулял по земляным стенам, и казалось, что они облиты кровью.
Последним, вслед за вещами, спустился Харальд. В тот же момент Младший сунул Йофрид в руку факел и бросил:
— Веди!
— Почему я? — удивилась она.
— Тут могут быть магические ловушки против нежданных гостей, — пояснил вместо сына Харальд. — Кроме того, ты единственная из нас, кто способен почувствовать Дверь и вывести нас к ней.
С этим спорить было сложно.
Невысокий (приходилось пригибаться) коридор вел в глубину кургана. Стены его были гладкими, но кое-где виднелись следы от лопат. За проложенную дорогу следовало поблагодарить, скорее всего, грабителей. Хотя наверху, где должны были быть следы от их стоянки, ничего не осталось.
Проход оборвался, упершись в сплошную каменную кладку. Точнее, она некогда была сплошной, а теперь в ней виднелось пробитое кирками неровное отверстие. За ним простирался еще один коридор, квадратный в сечении, выложенный плитами из серого гранита. Его, вероятно, строили вместе с курганом.
С бьющимся сердцем Йофрид пролезла в отверстие, поставила ногу на каменный пол.
Выбирать, куда идти по выложенному камнем коридору, не пришлось. Путь направо преграждал обвал.
Пройдя десяток шагов налево, они наткнулись на грабителей. Точнее, на то, что от них осталось. Плоть давно истлела, но кости в сухом воздухе подземелья прекрасно сохранились. Они лежали в беспорядке, непонятная сила перемешала останки так, что не было ясно, кому принадлежит та или иная конечность. Черепа скалились в потолок желтыми зубами, и, судя по их количеству, погибших было девять.
— Что их убило? — спросил Младший.
— Заклинание, — ответил Харальд мрачно. — Если бы это случилось в нашем мире, то я сказал бы, что это сделал демон. Но здесь… что ты думаешь, Йофрид?
— Я не знаю, — медленно проговорила она. — Магия этого мира сложна, и я плохо знаю ее. Подождите, я проверю дорогу.
Она давно не выходила из тела, и получилось это не сразу. В один момент даже испугалась, что ничего не получится, что перенапряжение в Пирамиде лишило ее магических способностей.
Но на мгновение наступил мрак, и вот она уже висит под потолком, глядя на себя и спутников сверху.
Дальновидению темнота — не помеха, и она двинулась вперед, отыскивая следы смертоносных заклинаний. Коридор шел прямо, затем сменился лестницей, спускающейся в глубины кургана. Она была широка, и каждая ступенька имела свой цвет. — Всего их оказалось семьдесят две, от непроглядно черной, из агата, наверху, до ослепительно белой, из камня, названия которого Йофрид не знала, внизу.
А дальше ее не пустили. Во тьме впереди вдруг расцвела сеть из пульсирующих лиловым огнем линий. Наткнувшись на нее, Йофрид ощутила почти физическую боль и остановилась.
Некоторое время она перемещалась вдоль сети, пытаясь найти в ней прорехи или слабые места, затем вновь коснулась ее. Вслед за болью пришло понимание-стоит живому телу дотронуться до этой ловушки, как оно тут же вспыхнет, чтобы сгореть в считанные мгновения. Силы, питающей заклинание и заключенной в ступенях, хватило бы на несколько сотен человек. Распутать его, оставаясь вне тела, казалось невозможным.
Йофрид вернулась назад.
— Пока можно идти спокойно, — сказала она. — Но дальше — серьезная преграда.
Дальновидение не подвело хозяйку — прямой коридор в нужный момент оборвался каскадом разноцветных ступеней. При перемещении по ним глаз приковывала игра цвета под ногами, и невольно хотелось идти дальше, чтобы досмотреть игру красок до конца.
Если бы не разведка, они бы точно не остановились и с разбегу уткнулись в смертоносную сеть.
— Ни шагу дальше! — приказала Йофрид ступеней за десять до нее.
Мужчины с неохотой подчинились.
Она села на одну из последних ступенек, нежно-желтую, словно старая кость, закрыла глаза и принялась за работу. Сеть из лиловых нитей была здесь, на коже явственно ощущался ее жар.
Спутники ждали, а Йофрид раз за разом пробовала что-то сделать с преградой — отодвинуть ее, уничтожить, разорвать, переместить. Но заклинание было построено по неизвестным девушке законам, и ничего не получалось.
Она не знала, сколько времени просидела так. От неудобной позы заныла шея, в горле пересохло, очень хотелось бросить казавшееся бессмысленным занятие. Но она продолжала попытки, и еще и еще…
Не сразу Йофрид поняла, что у нее что-то получилось. Измученная усилиями, она упустила тот момент, когда лиловое пламя заколыхалось, по сети пошли волны, а затем она мгновенно свернулась в трубку и начала втягиваться прямо в сердце девушки.
По коже распространился зуд, по телу побежал опаляющий жар, быстро переросший в боль. Йофрид хотелось кричать, но сжавшиеся челюсти отказывались открываться. Руки и ноги тряслись, а перед глазами плавали алые, оранжевые и бордовые пятна.
Когда Йофрид пришла в себя, одежда ее была мокрой от пота, и она чувствовала себя уставшей, словно после целого дня работы. Но преграды больше не было, путь стал свободен.
— Можно идти. — Голос, в довершение всего, вновь охрип.
Факелы почти догорели, когда узкий коридор привел их в просторное помещение. Виднелся пол, выложенный чередующимися белыми и черными плитами, стены и потолок прятались во мраке. Впереди угадывалось нечто большое, массивное.
Когда подошли ближе, то блики заиграли на металле, не потерявшем блеска за многие столетия. Статуя конного воина стояла на каменном постаменте, по форме напоминающем огромный гроб.
— Так это гробница, — прошептала Йофрид.
Статуя была выполнена с необычайным искусством. Можно было разглядеть напряженные мускулы на ногах коня, натянутые жилы на шее, каждый волосок в пышной гриве и развевающемся хвосте. Скакун выглядел стремительно мчащимся по степи, выглядел живым.
Наездник был под стать животному. Могучий, обнаженный по пояс воин. Торс бугрится мышцами, в руке зажат меч-великан, длинные волосы выбиваются из-под странного шлема — венца с рядом зубцов. Лицо воина пышет яростью, ноздри раздуты, во взгляде — свирепость.
— Кто же это? — Йофрид показалось, что всадник смотрит на нее, и ей вдруг стало неловко, что они нарушили его тысячелетний покой.
— Судя по тому, что он топчет, — великий завоеватель.
Младший поднял факел повыше, и она увидела: под копытами рушились стены города, изображенного крошечным, не больше двух аршин в диаметре. Тем не менее на стенах можно было рассмотреть фигурки защитников, а каждое здание имело окна и двери.
— Как здорово! — восхищенно проговорила Йофрид. — Что за народ мог сделать такое?
— Какая разница. — Младший усмехнулся. — Кто бы это ни сотворил, он давно сгинул с лица земли, не оставив даже памяти. Факелы догорают, показывай, где Дверь.
Йофрид вздохнула и пошла вперед, мимо гробницы и венчающей ее статуи. Чудилось, что конный воин провожает пришельцев недобрым взглядом.
— Она должна быть здесь, — сказала Йофрид, когда впереди показалась стена.
Словно в ответ на ее слова, из серого камня ударило яркое свечение. Оно было таким сильным, что девушка прикрыла глаза ладонью.
Створки этой Двери имели несколько другой цвет, чем той, через которую доводилось проходить путешественникам. К серебряному здесь примешалось немножко розового, точно большая из лун этого мира поделилась сиянием.
— Кто будет открывать? — спросил Харальд.
— Давайте я попробую, — неожиданно попросила Йофрид.
Ответом ей стало ошеломленное молчание. Восприняв его как согласие, девушка сделала несколько шагов, подняла руку, и ладонь ее легла точно на середину высоты Двери, на щель меду створками.
Мгновение ничего не происходило. Затем раздался скрежет, такой громкий, будто кто-то точил нож огромных размеров. Пылающие створки медленно разошлись, обнажив колеблющийся полог из чисто белого пламени.
— И ты тоже? — спросил Харальд ошарашенно. — Как, как?
— А вот так! — ответила Йофрид с вызовом. — Чем я хуже вас?
— Выходит, что ничем, — мрачно пробормотал Младший. — Но теперь первым пойду я.
Он оглянулся на спутников. Йофрид упивалась своим триумфом, отец же был слишком поражен происходящим, чтобы возражать. Сам Харальд не особенно задумывался о том, почему их спутница тоже обрела способность открывать Двери. Обрела — и ладно, в дальнейшем пригодится.
Вытащив из ножен меч (чтобы привыкнуть к необычному балансу и неудобной рукоятке, он каждый вечер находил время для того, чтобы пофехтовать с отцом), Харальд шагнул к Двери. Белое, точно свежевытканное полотно, пламя колыхалось прямо перед ним, но жара от него не было.
Погрузившись в огонь, он ощутил памятную по прошлому разу легкую щекотку, словно тело терли множеством щеток из мягкого волоса, а затем все чувства пропали.
Вместе с телом улетучилось и ощущение времени. Он провисел в пустоте миллионы лет, прежде чем вновь осознал собственное существование.
Первым дало знать о себе осязание. Кожа ощутила прикосновение свежего ветра. Затем обрушились звуки — свист птиц, шелест травы и листьев.
Глаза привыкли последними. И поначалу Харальд им не поверил. Перед ним было около сажени земли, покрытой короткой блестящей травой, а потом мир заканчивался. Твердь обрывалась в бездну, в которой не было видно ничего, кроме голубого пространства, заполненного стадами облаков. Некоторые из них имели странный цвет — темный снизу и зеленый сверху, другие выглядели обычными — белыми и пушистыми.
Харальд потряс головой и огляделся, но видение не исчезло. Более того, все остальное можно было рассмотреть вполне отчетливо — черная скала с мерцающей на ней Дверью за спиной, деревья на самом краю обрыва, невысокие, с узкими и длинными, как у ивы, листьями.
Он сделал несколько шагов вперед, затем лег и высунул голову за край, ожидая увидеть внизу землю. Он подозревал, что находится на краю очень высокого обрыва, может, в несколько верст высотой.
Но там не было ничего. Пустота. Синяя бездна, не похожая даже на море. Зато там тоже были облака или что-то очень их напоминающее. Длинными колоннами они плыли мимо, и видно было, как ветер меняет их форму, точно гончар, который никак не может решить, каким должен быть сосуд.
— Что ты там увидел? — раздался от Двери голос
Йофрид.
— Ничего. — Харальд отодвинулся от обрыва и сел. — Совсем ничего…
Он увидел недоумение на лице девушки.
— Ты шутишь? — поинтересовалась она.
— Там нет земли, — ответил Харальд, поднимаясь, — и воды нет. Только пустота.
Дверь дернулась, словно полог ткани, который резко тряхнули, и выплюнула последнего из путешественников. Лицо его было ошеломленным, а в руке он держал обгорелую деревяшку, оставшуюся от факела.
Лучащийся серебром проход за его спиной стал гаснуть, пока не пропал совсем.
Тем временем Йофрид подобралась к краю бездны и глянула вниз. Харальд не видел ее лица, но по тому, как напряглась спина, можно было догадаться, какие чувства овладели девушкой.
— Действительно, ничего, — растерянно пробормотала она, оборачиваясь. — Как же так? Так не может быть!
Она посмотрела на Младшего, лицо того было невозмутимым. Так же спокойно он смотрел, как уже
Харальд подходит к самому обрыву, пытаясь понять, куда их забросила Дверь.
— Ну и ну! — сказал он. — Где мы?
— Вот уж не знаю, — пожал плечами Младший. — Пойдем осмотримся…
Обогнув скалу, они оказались в роще. Деревья тут были такие же, как на обрыве, только повыше, между темных, словно обмазанных смолой, стволов ощущался сильный аромат свежей листвы. Шуршала под ногами короткая трава, а между ветвей порхали птицы, разукрашенные в самые разные цвета — от алого до темно-синего.
Наземных животных им не встретилось, да и роща оказалась маленькой — полсотни саженей. Пройдя ее, они вышли к небольшому озерцу с чистой голубой водой, окруженному невысокими травянистыми холмами.
А за ними мир заканчивался. Вновь обрыв и равнодушная холодная пропасть с висящими в ней сонмами облаков. С этой стороны виднелось солнце — белесое и неяркое, оно почти не давало тепла и выглядело точно глаз, закрытый бельмом.
Ветер казался дыханием бездны. Он уныло свистел вокруг, выводя скучную однообразную мелодию.
— Остров, — первым выразил общую мысль Харальд. — А вместо воды вокруг — воздух.
— На чем же он держится? — резонно возразила Йофрид. — Почему не падает?
Ответить никто не успел. Из-за близкого обрыва выметнулось гибкое длинное тело. Мелькнули огромные белоснежные крылья, вытянутая морда, недлинные, снабженные копытами ноги, и существо, похожее на коня, выучившегося летать, устремилось в вышину.
Йофрид ахнула, Младший выхватил меч.
Вслед за крылатой лошадью, точно камень, выпущенный из пращи, вылетел хищник. Огромная ящерица с распахнутой зубастой пастью. Клыки в ладонь величиной, перепончатые крылья, чешуя на брюхе отливает голубизной.
В мгновение ока оба летающих животных превратились в точки и растворились в небесной синеве.
— Одно хорошо: тут есть на кого охотиться, — спокойно заметил Младший, пряча оружие. — С голоду не помрем.
Когда наступил вечер, они обошли весь островок, оказавшийся совсем небольшим. Лес, озерцо, скала на краю — вот и все, чем мог похвастаться клочок земли, неведомо какими силами подвешенный в воздушном пространстве.
Стоянку устроили у самой скалы, которая хоть как-то прикрывала от беспощадного ветра. Сбитая стрелой птица оказалась мясистой, ее тушка подрумянивалась над костром.
Харальд блаженно откинулся на спину и глядел в небо. Оно было не черным, а темно-синим, и звезды на нем выглядели точно серебряные монеты, разложенные на атласной ткани. Портили картину только облака. Точно хищные чудовища, они перемещались в вышине, жадно пожирая звезды.
Но были и другие. Эти, несмотря на ветер, висели неподвижно, и у Харальда в душе зашевелилось смутное подозрение, что это точно такие же осколки тверди, только расположенные чуть выше.
— Ужин готов, — объявил от костра Младший.
Горячее мясо, истекающее соком, жадно рвали зубами — последний раз ели еще в другом мире, перед тем как начать спуск в подземелье. Да и то «ели» — сильно сказано.
Только когда последняя кость была обглодана, брошена в костер и пламя зашипело, начав обугливать нежданную добычу, пришло время для разговора.
— Что будем делать дальше? — спросил Младший, и взгляд его был требовательным. — Тот, к кому мы идем, точно в этом мире?
— Да, — ответил Харальд, чувствуя себя неуютно. Словно он был виноват в том, что путники оказались в тупике, без всякой надежды на то, чтобы продолжить дорогу. — Тот, кто сказал мне о нем, назвал его Судьей…
— Что же он не предупредил о том, что для того, чтобы до него добраться, нам придется выучиться летать? — Младший усмехнулся, в голосе его слышалась досада. — Этот остров только птица или же крылатая лошадь, вроде той, что мы видели днем, сможет покинуть…
— Я не знаю, что сказать тебе. — Харальд поглядел прямо в глаза сыну. — Но я думаю, что способ добраться до Судьи есть. В любом случае у нас всегда есть шанс пройти через Дверь назад.
— И признать поражение? — сказал Младший, нахмурившись. — Думается мне, слуги Больного Бога
Идут за мной по пятам и будут очень рады, если я сам приду к ним в руки…
— Может, и так, — согласился Харальд. — Но тут, на этом кусочке земли, ты от них не укроешься!
— Думаю, сейчас время спать, — вмешалась в спор Йофрид. — Так что хватит! Утром обговорим все еще раз!
Оба поглядели на нее мрачно, точно дети, которых оторвали от любимой игры, но ослушаться не решились. Что-то ворча себе под нос, Младший завернулся в одеяло и улегся.
Йофрид окунулась в странный сон, почти такой же, как тот, о котором рассказывали спутники. Ей были показаны три Двери — на востоке, севере и юге, каждая — на висящем среди воздушного океана острове суши. Острова были велики, гораздо больше того, на котором путешественники находились сейчас, и на одном девушка даже разглядела что-то вроде города.
Но видение пропало слишком быстро, и девушка не успела рассмотреть детали, оказавшись тут же в другом сне. В нем у нее были крылья, и она могла летать. Парила над тем островком, на котором они ночевали. Внизу чернел лес, темным зеркалом блестело озерцо, вздымалась громада скалы. Полет был приятен, все портил только стекающий по лицу дождь.
Очередная капля заползла в глаз, Йофрид моргнула и проснулась. С удивлением обнаружила, что дождь идет на самом деле. Небо оказалось затянуто сплошным пологом туч. И еще что-то было не так с руками — словно она и на самом деле только что летала. Мускулы болели, странная мягкость ощущалась в костях, и что-то похожее на перья щекотало кожу. Но разбираться в ощущениях Йофрид не стала — слишком сильно утомилась за день. Закутавшись в плотное одеяло с головой, она вновь уснула, на этот раз — без сновидений.
Утро в этом мире наступало медленно. Тут не было горизонта, из-за которого могло всходить солнце, оно появилось из безоглядной пучины воздушного океана. Густая синева словно выдавливала его из себя. Белесые лучи освещали небосклон, звезды блекли, а дальние островки суши на фоне восходящего светила выглядели черными пятнами.
Они висели неподвижно, в отличие от облаков, которые ордами носились по небу. Иногда какая-либо туча окутывала кусок тверди, давший приют путешественникам, и они оказывались в холодном и сыром, точно водоросли, тумане. Окружающий мир исчезал, а за краем обрыва, ведущего в никуда, было только серое месиво. Облако уползало, и вновь являлось солнце, холодное и неласковое по сравнению со светилом родного мира.
Путешественники находились тут уже второй день, и пока ничего не менялось в их судьбе. Харальд бродил мрачный и насупленный, Младший строил планы о том, как поймать одного из крылатых коней, которые время от времени залетали на островок. Но все предыдущие попытки оканчивались неудачей — животные были чутки и очень быстры.
День и ночь тут были длинные, гораздо продолжительнее, чем дома, и в это утро они встали еще в темноте. После завтрака Йофрид отправилась на восточный край островка — посмотреть рассвет.
Солнце взошло высоко и даже немного пригрело, а она все сидела у самого края бездны. В голове возникали мысли, большей частью невеселые. На черные точки, появившиеся в небесной голубизне высоко на северо-востоке, она не сразу обратила внимание. Еще какие-то летучие твари, ну и что?
Лишь осознав, что они совершают какие-то странные движения, совсем непохожие на те, что присущи животным, она вдруг поняла, что там происходит нечто необычное.
На ее крик примчался Харальд, чуть позже подоспел Младший. Какое-то время он вглядывался в даль, а потом удивленно произнес:
— Да никак там бой идет…
— Что? — спросили Харальд и Йофрид одновременно.
— Всадники, на летучих конях. — Младший говорил отрывисто, не отводя глаз от небосклона. Светлые брови его были нахмурены, а ладонь приставлена ко лбу. — Два отряда. Одни отбиваются, другие их преследуют.
Он сделал паузу, а затем произнес совсем другим тоном:
— Они медленно смещаются сюда. Не знаю, как они к нам отнесутся, но лучше на всякий случай спрятаться.
Кострище было затоптано, угли разбросаны, а путешественники скрылись в лесу. Харальд сжимал в руках меч, а Младший сноровисто забрался на вершину одного из деревьев.
Только по его комментариям и можно было понять, что происходит там, наверху.
— Так, один падает… похоже, поразили его коня… Еще двое повернули куда-то… Еще один убит… Так, — он замолчал на мгновение, — а этот куда? Он мчится прямо на наш остров! А за ним двое… Они приземлятся там, у озера!
Харальд сорвался с места, едва услышав последние слова. Вот он — шанс завладеть крылатыми конями и покинуть надоевший клочок суши. Местные жители истребляют друг друга сами, им нужно только помочь…
Одним махом он миновал опушку и выскочил на открытое пространство.
Преследуемый покинул седло, готовясь встретить врагов пешим. В руке его блестел короткий изогнутый клинок. Принадлежащий ему скакун бессильно припал к земле, распластав крылья, точно чистую скатерть. Белоснежный круп его был испятнан алым.
Преследователи, вооруженные длинными пиками, не медлили. Атаковали они слаженно. Два острых наконечника устремились вперед. Один был срублен ловким ударом, но второй достиг цели — вошел в бок одинокому воину. Тот со стоном рухнул на землю.
В этот момент в дело вступил Харальд. Он обрушил меч на ближайшего воина, и острое лезвие легко рассекло плоть. Второй успел развернуться и приготовиться к защите, но тут на его лице со странными удлиненными глазами появилось что-то вроде удивления. Должно быть, именно оно помешало сражаться с полной силой. Противник попался на первый же обманный удар и вскоре свалился с коня, силясь руками зажать рану в животе.
Харальд отбросил клинок, пытаясь двумя руками ухватить повод, но крылатое животное с ржанием взвилось на дыбы, лягнуло передними копытами и из такого положения, стоя на задних ногах, взмыло в небо.
— Тысяча демонов! — выругался Харальд.
Второй конь удрал, не дожидаясь окончания схватки, третий же, белой масти, был тяжело ранен, если уже не мертв.
Все оказалось зря. Душу Харальда наполняла досада.
Подобрав меч, он услышал позади шаги и обернулся. У спешащей к нему Йофрид на лице было выражение беспокойства, Младший выглядел, по обыкновению, невозмутимым.
— Ты цел? — спросила девушка.
— Да, но лучше бы я был ранен, но добыл коня!
Слабый стон заставил его обернуться. Один из тех, кто недавно сражался в небесах, оказался жив. Скорее всего, тот, что был повержен первым; за смертоносность своих ударов Харальд ручался.
— Рана не так опасна, — сказала Йофрид, опускаясь на корточки около раненого. — Нужно только сделать перевязку…
— Зачем он нам? — спросил Младший. — Сам-то он летать не умеет.
— Зато знает все о жизни здесь! — отрезал Харальд. — Быстро к нашим вещам — там есть чистая тряпица.
Ослушаться отца Младший не посмел. Ушел, а Харальд получил возможность рассмотреть тех, с кем только что воевал.
Они были невысоки, на полголовы ниже Йофрид, а телосложением не отличались от людей. Кожа на ладонях и открытой части шеи была покрыта коротким и мягким на вид светлым мехом. Такой же мех, только более длинный, рос на голове. Но более всего поражали глаза — они тянулись от носа почти до самого виска, и это придавало лицам хищное коварное выражение. Раненый на мгновение поднял веки, и стало видно, что глаза у него ярко-фиолетовые.
В огромных глазах отразилось недоумение, изо рта вырвался поток бессвязных восклицаний. Но на большее сил не хватило, и уроженец мира ветров вновь потерял сознание.
Йофрид занималась раненым, и чтобы ей не мешать, Харальд оттащил в сторону трупы и принялся изучать местное оружие. Надо же знать, с чем придется иметь дело.
Наконечники копий и короткие клинки, которые сверкали, точно стальные, были сделаны из необычайно твердой серой древесины, которая, судя по шероховатым следам на лезвиях, даже поддавалась заточке.
Кроме того, у каждого из воинов, что очень удивило Харальда, на поясе висела ременная петля пращи, а у седла на умирающем коне он нашел мешочек с глиняными шариками для метания.
Окончательно раненый очнулся через два дня. На этот раз он взирал на спасителей без прежнего ужаса, но выражение лица трудно было угадать, слишком уж нечеловеческими были его черты.
Приподнявшись, он отвесил короткий поклон и разразился длинной речью. Йофрид слушала, пытаясь понять, а в глубине мозга, к своему удивлению, ощущала какое-то движение. Точно рассудок перестраивался, отращивая новый орган.
В тот раз она ничего не разобрала, как и ее спутники. Но не очень удивилась, когда на следующее утро все, произнесенное чужаком с фиолетовыми глазами, оказалось понятным.
Приспособленный к ритму своего мира, спал он дольше, чем путешественники.
— Что за странные существа, — пробормотал он, поднимаясь утром. — Откуда только взялись?
— Мы не существа, — небрежно ответил ему Харальд, который сидел у костра и водил точильным бруском по лезвию меча. — Мы люди.
Раненый замер, как показалось, даже перестав дышать. Харальд продолжал точить меч, и равномерный вжикающий звук разносился между деревьев.
— Ты знаешь наш язык? — наконец обрел фиолетовоглазый дар речи. — И вчера притворялся?
— Нет, — покачал головой Харальд, с недовольной миной разглядывая результаты собственной работы. — Язык мы знаем теперь все трое, но выучили его за сегодняшнюю ночь. Не веришь?
На лице раненого отразилось величайшее сомнение.
— Должно быть, вы Многоликие с какого-то далекого тверда, — сказал он неуверенно. — Где и язык другой, и внешность…
— Кто-кто? — заинтересовался подошедший Младший.
— Многоликие, — ответил сыну Харальд. — Кстати, кто это такие и что такое тверд?
Раненый выпучил глаза, хотя казалось, что это невозможно.
— Как так? Что? — забормотал он. — Вы не знаете? Невероятно… Откуда же вы?
— Ответь сначала ты.
Харальд отложил клинок и суровым взглядом уставился в лицо раненому.
— Тверд — это то, на чем мы сейчас находимся, покоящийся ни на чем обломок мыслей Творца.
— Ага, остров суши среди воздуха, — кивнул Младший.
— А Многоликие — те, кто знает многое, не ведомое обычным людям, кто способен менять свою плоть и может летать на собственных крыльях.
Человек с фиолетовыми глазами замолчал, растерянно хлопая ресницами.
Йофрид тут же вспомнила сны, которые мучили ее тут каждую ночь. В них у нее вместо рук были крылья, а просыпаясь, она чувствовала боль в костях и мышцах и никак не могла понять, в чем дело.
— Маги, выходит. — Харальд бросил взгляд на Йофрид, затем перевел его на раненого. — Как тебя зовут?
— Аси Рон-Блан-Де-Сид! — гордо заявил тот.
— Так вот, Аси. — Имя Харальд несколько сократил, надеясь, что собеседник не обидится. — Мы пришли сюда из таких краев, где ни о Многоликих, ни о твердах никто не слышал.
— Разве такие есть? — Аси нахмурился, глаза его сузились, стали похожи на щелочки.
— Есть, — кивнул Младший. — Ты же видишь, у нас нет крылатых животных…
— Летунцов, — подсказал Аси.
— Да-да, их самых. Мы не Многоликие. Откуда же мы взялись на этом островке… тьфу, тверде? С неба свалились?
— Это вряд ли. — Аси потряс головой, затем вдруг встал, лицо его стало торжественным. — Но на самом деле все равно, откуда вы взялись, главное, что вы спасли мне жизнь. Я вел себя невежливо, не поблагодарив.
— Ничего, бывает, — бросил Харальд, но остановить местного жителя не удалось.
— Приношу вам благодарность от лица всего рода Сид, — произнес он напыщенно. — Теперь вы всегда будете гостями в домах нашего рода, а у любого его члена получите помощь и поддержку! Каждый, кто нападет на вас, станет и нашим врагом!
— Те, кто напал на тебя, нашими врагами уже стали, — ответил вполголоса Харальд. — А вот помощь нам не повредит!
— Просите все что угодно! — пылко воскликнул Аси, но тут же сморщился — должно быть, дала о себе знать рана. — Шкуры редкого зверя пластуна, алмазы, бесценные доспехи Старых Героев — все это станет вашим, если пожелаете!
— Наши желания очень скромны, — спокойно ответил Харальд. — Мы бы хотели выбраться с этого тверда.
— Нет ничего проще. — Аси криво улыбнулся и тут же сел. Лицо его залила бледность. — Только сначала я должен передохнуть и чего-нибудь поесть.
После хорошего куска мяса силы к нему вернулись. Сопровождаемый путешественниками, Аси выбрался на открытое место, долго осматривал небосклон, по обыкновению забитый тучами, а затем решительно направился к восточному краю тверда.
Встав на самый край обрыва, он приложил руки ко рту и некоторое время всасывал воздух. При этом живот и грудь его раздулись, точно у лягушки, а одежда угрожающе затрещала.
Затем он на мгновение замер и тут же резко выдохнул все накопленное. Получился полувопль-полу-свист, до того громкий, что у путешественников заложило уши. В нем слышались слова, но разобрать их они не смогли, несмотря на знание языка.
Откричавшись, Аси повернулся с довольной улыбкой.
— Я послал Зов, — сказал он. — Сообщил, что жив и что со мной трое. Через два дня за нами прилетят.
— И что, этот твой зов дойдет до твоих родственников? — спросил Младший, ковыряя в ухе. Ему с его острым слухом, похоже, досталось сильнее всех.
— Обязательно! Это же Зов! Он преодолеет сотни сераков даже против самого сильного ветра!
— А враги не способны его перехватить? — поинтересовался Харальд.
— Теперь я точно верю, что вы не из наших мест, — засмеялся Аси. — Любой мальчишка знает, что Зов способны услышать только люди одного рода с тем, кто его послал! Нам нечего бояться, и остается только ждать!
