Глава 3
Первое правило сыщика: бьют — беги!

Ровно в семь тридцать вечера в дверь квартиры-офиса громко и требовательно постучали, рядом с дверью имелась кнопка звонка, но визитеры, по всей видимости, ее не заметили. Или же, скорее всего, это был фирменный стиль королевских спецслужб — напрочь игнорировать звонки, настойчиво барабаня кулаками в дверь: так оно внушительнее!

— Иду! — крикнул Ройд, торопливо дописывая записку секретарю-призраку: мол, так и так, убываю на серьезное задание по приказу королевы, Принцу до возвращения Ройда быть все время на рабочем месте и никуда не уходить! Мало ли как дело обернется… Подсунув край записки под шар новостей, Ройд пошел открывать дверь.

В сопровождении двоих рослых и, соответственно должности, молчаливых охранников-шкафов, Ройд вышел на улицу. Возле подъезда стояла не какая-то там дежурная самоходка из дворцового гаража, а самая настоящая карета: черная, с золотым королевским гербом на дверце, с шестеркой запряженных вороных коней и с кучером в парадной, шитой серебром ливрее. Таких почестей удостаивался далеко не каждый! Как правило, официальные кареты при дворе использовались лишь в двух случаях — для приема очень и очень важного гостя либо для отправки высокопоставленного преступника в Музей Наказания. Или же на плаху.

Ройд предпочел думать о первом варианте. Прежде чем забраться в карету, он придирчиво осмотрел себя: болотного цвета куртка поверх рубашки и легкого свитера, весьма практичная, сшитая чуть ли не из брезента, брюки-галифе из того же материала, на ногах мягкие, но прочные сапоги — и решил, что для путешествия непонятно куда он готов. Оружие Ройд брать не стал, проще добыть его на месте при необходимости… тем более что еще неизвестно, в какой ситуации он окажется, попав в иные места! Может, там за перочинный ножик в кармане сразу же убивают… Рисковать было нельзя. Единственно, что Ройд взял с собой, это свой паспорт и нательный пояс-кошелек с золотыми монетами, универсальное средство по налаживанию контактов. Да и для приобретения оружия в случае чего оно тоже пригодится: вовсе не обязательно добывать то оружие в бою, когда его можно попросту купить. А паспорт — вещь в дороге незаменимая, в каких бы ты краях ни оказался! Конечно, если в тех краях вообще понимают, что такое паспорт и для чего он нужен… Поправив шляпу и послав в душе все к черту, Ройд влез в карету и устроился на узком мягком сиденье, охранники забрались следом, уселись напротив и с безучастным видом уставились в дверные окна. Только сейчас Ройд заметил прицепленные к их поясам скорострельные мини-арбалеты и невольно засомневался в верности своего предположения. То есть насчет варианта номер один…

— Трогай! — громко приказал в окно один из охранников, кучер крикнул: «Ну пошли, родимые!» — свистнул кнут, застучали копыта — и карета плавно тронулась с места. Более охранники за время пути не проронили ни слова, единственное, что услышал от них Ройд, было:

— Приехали, вылезай.

Ройд и вылез.

Дворец королевы Арнелии Первой находился посреди дивно ухоженного парка: вдоль узорчатых, выложенных из разноцветных камней дорожек росли заботливо подстриженные, по грудь высотой, жесткие и колючие кусты, за кустами начинался бесконечный зеленый газон. На газоне там и сям в строго продуманном художественном беспорядке росли карликовые деревца с развешанными на ветвях разноцветными фонариками, тоже подстриженные и оттого выглядевшие ненатурально, по вечерней поре все фонарики были включены и придавали газону нереальный, сказочный вид.

Над всем этим стриженым благолепием витал стойкий запах дорогой косметики — Ройд не удивился бы, узнав, что дорожку и кусты ежедневно моют с шампунем, а траву с деревьями опрыскивают духами.

Сам же тридцатиэтажный дворец вдовствующей королевы напоминал одинокий прямоугольный утес, невесть как очутившийся на зеленой равнине: это было массивное, слегка изогнутое здание, сплошь усыпанное зеркальными окнами, с прозрачными лифтовыми шахтами на стенах, со множеством балконов и смотровых площадок на каждом этаже. В общем, дворец производил впечатление… В первую очередь, конечно, он поражал своими размерами и модерновой функциональностью, но никак не красотой — королевская резиденция была такой же неуютной, как и окружающий ее парк. Жить в таком строении Ройд никогда бы не стал! Впрочем, никто ему этого и не предлагал.

Охранники вышли из кареты следом за Ройдом, и вся троица деловым шагом направилась ко дворцу-утесу: впереди Ройд с гордо поднятой головой, словно непримиримый узник, а позади него два бравых конвоира, готовые немедленно пристрелить сыщика, если тот попытается удрать. Хотя куда тут удирать-то, он же не зверь кенгуру из жарких стран, чтоб через эдакие кусты прыгать…

— У вас тут, уверен, и фамильных призраков ни одного не водится, как в любом другом приличном замке, — ехидно заметил Ройд, направляясь к стеклянным, тонированным до черноты дверям входа. — Не выживают призраки в стерильной обстановке-то…

— А не твоего собачьего ума дело, — вежливо ответил один из идущих сзади конвоиров. — Ты, мужик, ножками бодрее топай и помалкивай! Знаток, понимаешь…

Высоченные двери, едва Ройд подошел к ним поближе, сами собой разъехались в стороны, открывая проход гостю.

— Хотя, может, и выживают, — задумчиво сказал Ройд, глянув на самостоятельные двери, — в швейцары устраиваются. На пол ставки, — и вошел во дворец, охранники, посчитав свою миссию законченной, остались перед дверями. Напоследок Ройд услышал, как они решают, куда идти после работы — то ли пивка попить, то ли на скачки сходить, то ли и то и другое. Сыщик лишь завистливо вздохнул: ни скачек, ни пива у него в ближайшее время не предвиделось… черт его знает что впереди предвиделось! Но не пиво однозначно.

За дверями обнаружился просторный зал с зеркальными стенами, своего рода дворцовая прихожая, по залу неспешно разгуливали вооруженные до зубов стражники в камуфляжной форме — кто с мечом на поясе, кто с самострелом на плече — и поголовно все с непременными резиновыми дубинками. Стражники искоса поглядывали на визитера, но почему-то вовсе не спешили подходить к нему для проверки документов и выяснения, по какому делу он сюда заявился, зеркальные стены отражались друг в дружке, множа камуфляжных стражников до бесконечности, — Ройду поначалу даже показалось, что их тут не меньше сотни! А то и более.

Ройд остановился в недоумении: очевидно, встречать его здесь никто не собирался… Но он ошибался — вынырнув откуда-то сбоку, будто волшебным образом выйдя из зеркала, к Ройду спешно подошел очередной то ли охранник, то ли мажордом — поди разберись кто такой, если он в знатной, вышитой золотом ливрее, а на боку все тот же скорострельный мини-арбалет. Похоже, во дворце объявили военное положение, не иначе… Ройд на всякий случай решил воздержаться от шуток, потому что вооруженные люди в подобной ситуации, как правило, к юмору не склонны, могут и пристрелить ненароком.

— Детектив Ройд Барди? — Мажордом вопросительно посмотрел на Ройда, тот кивнул утвердительно. — Вас ждут, уважаемый. Будьте любезны, идите за мной. — Мажордом повернулся и, не оглядываясь, почти бегом направился к широченной мраморной лестнице, ведущей на следующий этаж. Ройд пожал плечами и пошел следом.

Однако по лестнице они подниматься не стали: мажордом, не дойдя до мраморных ступенек, свернул к зеркальной стене, к той, из которой только что вынырнул — стражники расступились, пропуская их, — и толкнул одну из зеркальных панелей. Панель легко повернулась на петлях: за ней оказался небольшой коридорчик-тамбур, упирающийся в открытую кабину лифта.

— Вот оно что, — усмехнулся Ройд, — потайные двери, и никакого колдовства! А я — то подумал…

Впрочем, о чем он подумал, никого не интересовало: мажордом прикрыл за собой зеркальную дверь и, пропустив Ройда вперед, вошел в лифтовую кабину.

— Что королева? — прислонясь к стенке кабины, на всякий случай поинтересовался Ройд. — Как настроение правительницы?

— Соответственно моменту, — давя на нижнюю кнопку щитка управления, рассудительно сообщил мажордом. — Откушала запеченного с яблоками фазана, выпила два бокала сладкого вина и посмотрела комедийную постановку. Почти не смеялась. — Подумал и добавил горестно: — Очень за сына беспокоится! Очень.

— А то, — согласился Ройд, кабина лифта дрогнула и поползла вниз.

Хранилище с артефактами находилось глубоко под землей — опускались они долго, почти с минуту. В дверном проеме кабины была видна то бетонная стена шахты, то неярко освещенные коридорчики с закрытыми дверями, в одном из них усатый стражник, порыкивая от страсти, тискал хихикающую горничную. Ройд не выдержал и оглушительно свистнул в два пальца. Лифт ушел вниз, и что далее произошло в том коридорчике, Ройд так и не узнал. Но, судя по ругани и возмущенным крикам сверху, стражник с горничной остались несколько опечалены его хулиганской проделкой.

Наконец лифт остановился.

— Сюда, пожалуйста. — Мажордом поспешил к выходу.

За дверью тамбура располагалась небольшая, сплошь облицованная серебряной плиткой комната, насколько было известно Ройду, подобную защитную облицовку — весьма дорогостоящую! — использовали лишь в тех местах, где приходилось работать с опасной магией… Ройд невольно прикрыл глаза рукой: единственной самосветной лампы на потолке с лихвой хватало, чтобы металлические стены, пол и потолок блестели ярким, режущим глаза отраженным светом. Возле серебряной же двери, что находилась аккурат напротив тамбура, неподвижно стояли двое охранников — при оружии, в черных комбинезонах, малиновых беретах и темных очках, руки за спиной, ноги на ширине плеч. Одно слово, крутые ребята!

Мажордом приветственно махнул рукой охранникам — те в ответ даже не пошевелились, — подвел Ройда к двери и, боязливо шепнув: «Дальше вы уж сами», заторопился назад, к лифту. Ройд, в душе пожелав себе ни пуха ни пера, открыл дверь и вошел в хранилище.

Зал хранилища, как и комната с крутыми ребятами, тоже был облицован серебром. Но, в отличие от «предбанника», освещение здесь делалось с умом: нигде ни одной наружной лампы, лишь утопленные в потолок неяркие светильники, создававшие в зале спокойный полумрак. Вдоль стен тянулись ряды узких черных тумб со стеклянными, а то и хрустальными крышками — наверняка там, под крышками, и содержались разнообразные магические артефакты, над каждой тумбой висел собственный, узконаправленный фонарик, высвечивая лежащие под стеклом предметы. Вообще-то обстановка очень напоминала частный музей из тех, куда можно попасть только по личному приглашению владельца… Хотя, собственно, хранилище и было таким музеем.

Посреди зала, спинка к спинке и боком ко входу, стояли два кожаных диванчика. На одном из них сидели вдовствующая королева Арнелия Первая и регент Лион — Ройд опознал его, видел на картинках, — сидели и, взявшись за руки, о чем-то тихо беседовали: появления сыщика они не заметили. Ройд громко кашлянул, давая знать о себе, королева, испуганно отпустив руки собеседника, с недоумением уставилась на Ройда. Регент, повернувшись, хмуро посмотрел на вошедшего и строго произнес:

— Вас, милейший, разве не учили, что, прежде чем войти в помещение, надо постучаться в дверь? Кто таков, зачем?

— Ах, это же тот самый известный сыщик! Лион, ты должен помнить, я ведь тебе о нем говорила, — узнав Ройда, преувеличенно радостно воскликнула королева. — Он вызвался помочь найти Клара… сам вызвался! Обещал приложить к тому все усилия.

Услышав это заявление, Ройд поперхнулся заранее подготовленным официальным приветствием и от неожиданности брякнул вовсе неуместное: «Здрасте…» — после чего умолк, соображая, в какую именно и, главное, в чью интригу он влип. А в том, что здесь была интрига, Ройд ничуть не сомневался.

— Сыскарь, понятно… — скучным голосом сказал регент, неохотно вставая с диванчика: ростом он оказался гораздо выше, чем предполагал Ройд, но в остальном полностью соответствовал своим портретам — широкоплечий блондин с квадратным подбородком и наглыми голубыми глазами, типичный герой-любовник, мечта одиноких женщин. «Вот кому надо было бы заниматься спасением принца, а не ждать подмоги со стороны», — с неприязнью подумал Ройд: ему сразу не понравился этот красавчик со взглядом профессионального мерзавца. — А вы немногословны, господин детектив! Работа обязывает? Ну-ну… — Регент Лион подошел к Ройду поближе, внимательно осмотрел сыщика с ног до головы, словно купить его собирался, и заметил пренебрежительно:

— Вы, милейший, будто в лес по грибы собрались, а не принца спасать! Без оружия, да еще в какой-то неподобающей, несообразной спасению великосветской персоны одежонке… и одеколон у вас дешевый, фе. В моем королевстве… э-э, в нашем королевстве, — запнувшись, уточнил Лион, — даже нищие и то лучше выглядят! — Сказал и, надменно выпятив подбородок, удалился к ближайшим тумбам, где принялся демонстративно разглядывать что-то сквозь прозрачную крышку: по всей видимости, эстетически продвинутый регент ушел страдать и кручиниться, расстроенный несообразностью Ройдовой экипировки.

Ройд с удивлением подумал, что этот холеный, породистый жеребец непроходимо глуп! Или же, скорее всего, старательно изображает из себя тупицу. Так или иначе, но с регентом надо было держать ухо востро…

— Давайте приступим к делу, — поднявшись с дивана, нетерпеливо сказала вдовствующая королева. — Вон там лежит эта гадость, за диванами, возле стены… — Арнелия Первая, шурша платьем по серебряному полу, направилась к дальним тумбам. Регент, глянув в ее сторону, по-кошачьи бесшумно метнулся к Ройду, пригнулся и зло прошептал ему на ухо:

— Если ты, сволочь, и впрямь притащишь назад этого ублюдка, то тебе не жить, учти. — Криво усмехнувшись, Лион резко повернулся и широким шагом направился к королеве.

Ройд тихо выругался: чего-то в этом роде он и ожидал, вряд ли парень исчез самостоятельно — ему несомненно помогли. И помог конечно же славный дядя Лион, великой души человек… однозначно он, больше некому и незачем.

— Сыщик, идите сюда! — сердито повысила голос Арнелия Первая. — Мне что же, всю ночь вас ждать? — Ройд, опомнившись, трусцой подбежал к королеве. — Вот она, дрянь такая! — Арнелия Первая гневно ткнула рукой в пол. — Валяется там же, где и была!

Между диванами и тумбами на серебряных плитках лежало нечто напоминавшее стальной кастет: овальная, тщательно отполированная пластина с четырьмя отверстиями для пальцев и большой серой кнопкой сбоку. Ройд присел, осторожно дотронулся до странного предмета мизинцем — ничего не произошло, железка как лежала, так и продолжала лежать.

— Кнопку нажмите, — брюзгливо сказал регент, — тут вся магия именно в кнопке! А саму штуковину на руку не надевайте, мало ли что…

— Нет, пусть наденет! — вдруг заупрямилась королева. — Так оно вернее! Я хочу, чтобы надел, да.

— А если артефакт пропадет вместе с ним? — неподдельно испугался регент Лион. — Он же бесценен! На аукционе за него пятьдесят тысяч золотом предлагали… нет, шестьдесят!

— Если пропадет, — холодно ответила Арнелия Первая, — получишь из казны свои шестьдесят тысяч, не переживай.

— А страховка? — возмутился Лион. — А моральные издержки? Сто тысяч, не менее.

— Шестьдесят пять, — заводясь, сказала королева, — и еще скажи спасибо…

— Девяносто пять! — пошел на уступку регент.

— Семьдесят, — топнула ногой королева.

— Пфе! Девяносто, и ни золотым меньше, — уперся Лион. — Я что, похож на дурака?..

Ройд надел тяжелый кастет-артефакт на руку, поднялся, взглянул на вдовствующую королеву и ее дружка — про исчезнувшего принца Кларентия и сыщика они уже напрочь забыли, сцепившись в торге, — и, с чувством плюнув на серебряный пол, нажал серую кнопку.

В «обезьяннике» было на редкость шумно и весело, словно доставляли сюда задержанных вовсе не насильно — в полицейской карете, с обязательным заламыванием рук и тычками под ребра, — а они сами с дурна ума за решетку попросились, догулять праздник в теплой компании. Впрочем, могли быть здесь и такие, чего только спьяну народ не вытворяет…

— Я требую адвоката! — возмущенно проорал Ройд, цепляясь руками за железный дверной косяк. — В конце концов, я примерный гражданин! Я налоги плачу!

— Все налоги платят, — дыхнув водкой, равнодушно сообщил здоровенный сержант-гоблин и, легко оторвав Ройда от косяка, пинком втолкнул его в камеру-пещеру. Решетчатая дверь за спиной Ройда лязгнула засовом, сержант, на ходу прикладываясь к фляге, неспешно ушел по грязному коридору назад в дежурку — праздник праздником, но и службу никто не отменял.

— Вот же дыра, — буркнул Ройд, поправил шляпу и, лениво потирая ушибленный зад, с любопытством осмотрелся по сторонам. — Каких только кутузок я не видывал, но такой… — Нынешняя кутузка действительно выглядела примечательно: местное отделение полиции, наверняка в целях экономии, располагалось внутри каменистого холма, высившегося при въезде в небольшой городок. Что это был за городок и как он назывался, Ройд не знал. Не успел узнать.

Перенос неведомо куда произошел мгновенно, Ройд и испугаться толком не успел: только что сыщик был в серебряном зале с яростно торгующимися королевой и ее любовником, как нате вам — он уже стоит посреди шумной улицы, освещенной газосветными фонарями, а вокруг пестрые одежды и маски на лицах, крики, барабанный бой, истошный визг дудок, взрывы петард и фейерверк в вечернем, быстро темнеющем небе… Ройд, ошалев от грохота, с громадным трудом, бочком-бочком протиснулся сквозь разряженную толпу к ближайшему дому, продрался сквозь декоративные кусты и остановился под чьим-то окном — тяжело дыша, прижавшись спиной к кирпичной стене. Переведя дух, Ройд наконец-то смог хоть немного оглядеться и попробовать разобраться в происходящем.

Во-первых, здесь явно было лето. Кусты и деревья росшие по-над стенами домов, покрывала густая листва, из распахнутых настежь окон пятиэтажек, что высились над развеселой толпой, доносились то нестройное хоровое пение, то невнятные, но радостные вопли. Во-вторых, небо — Ройд, придерживая шляпу, задрал голову — оказалось усыпано непривычно большим количеством звезд, крупных и малых… А те немногие созвездия, которые сыщик запомнил еще из школьного курса астрологии, были странно искажены, словно звезды самовольно покинули свои извечные места. Хотя Ройд, как всякий городской человек, никогда особо не обращал внимания на небо и созвездия, но разница была очевидна даже для него, из-за дальних крыш выглядывала половинка рожка убывающего месяца, вроде бы обычного, но какого-то чересчур яркого.

— Да где же я оказался-то?! — в изумлении воскликнул Ройд, но ответа, разумеется, не получил. Спрятав волшебный кастет в пояс-кошелек, он решил выбираться из своего укрытия, — стоя на одном месте, вряд ли узнаешь что-нибудь новое… еще и помоями из окна плеснут, с них, пьяных, станется! Словно подслушав его мысли, из окна, под которым притаился сыщик, внезапно раздался женский крик: «Да сколько ж ты можешь пить, скотина! Вот тебе!» — и на голову Ройда хлынул короткий ливень, знакомо пахнущий крепким вином, вслед за тем неподалеку рухнул, брызнув осколками, пустой трехлитровый баллон. Ройд метнулся в сторону, выругался, отряхнул шляпу и, любопытства ради лизнув мокрый палец, со знанием дела произнес: — Херес, причем неплохой! Эх, такой продукт перевели.

Владелец квартиры, похоже, был с ним полностью согласен: из окна послышался негодующий рев, звук упавшей табуретки и удаляющиеся разноголосые крики.

— Потому и не женюсь, — благоухая вином, назидательно сказал Ройд невесть кому, нахлобучил на голову мокрую шляпу и, вновь продравшись через кусты, вышел к маскарадному народу.

К сожалению, расспросить кого-либо о том, где он находится и что за праздник здесь случился, сыщику не удалось, — выйдя из зарослей, он наткнулся на полицейский патруль, который его немедленно взял за «оскорбление нравственности непотребно пьянственным видом». Хотя как и кого можно было нравственно оскорбить в этом праздничном, поголовно нетрезвом бедламе, Ройд не знал. Полицейские тоже не знали, но у них заканчивалось дежурство, очень хотелось выпить, а денег на гулянку не было. Ройду предложили тихо-мирно заплатить штраф на месте и чесать на все четыре стороны, на что он не согласился и стал возражать… В общем, обозлившиеся полицейские приволокли Ройда в участок, по пути все одно почистив ему карманы и малость намяв бока. Обозвав напоследок Ройда идиотом, полицейские, гогоча, ушли развлекаться. А поступившим в отделение нарушителем порядка занялся старший наряда, сержант-гоблин, крайне огорченный тем, что патрульные не поделились с ним отобранным. От того большого огорчения утомленный водкой сержант позабыл обыскать задержанного и, даже не потребовав у Ройда какого-либо удостоверения личности, немедля потащил безденежного нарушителя в «обезьянник». Это было удачно, это Ройда порадовало: нательный пояс-кошелек с паспортом, золотыми монетами и волшебным артефактом остался в целости-сохранности. А что до серебряной мелочи, исчезнувшей из карманов, так на то наплевать и забыть.

Объяснять сержанту, что он, Ройд Барди, по профессии частный детектив, Ройд не стал, ни к чему! Частных детективов полицейские не жаловали, справедливо видя в них конкурентов: отпустить все равно не отпустили бы, а вот по морде и почкам надавали б однозначно… Потому Ройд, повозмущавшись и посопротивлявшись для приличия, без всякой опаски вошел… нет, влетел в «обезьянник»: здесь было безопаснее, чем в участке, честно предупредил он. Оборотень встал с лавки и подошел к Ройду.

— Я пару возьму. — Оборотень заглянул в пачку. — Кол серебряный, тут их всего две, остальные в крошку… Ну одну и крошки можно? Самокрутки делать будем. Или жевать.

— Бери. — Ройд вытащил сигарету для себя, сунул ее за жесткую от просохшего вина ленточку шляпы и отдал пачку оборотню. — А здесь люди-то хоть есть? Или я один?

— Лежит там, — оборотень махнул рукой в сторону, — возле ручья. Недавно привезли. Старый, доходит. Сумасшедший. — И, потеряв интерес к Ройду, он потопал к ближайшему факелу прикуривать, второй оборотень, облизываясь, последовал за ним.

— Сумасшедший? Хм… — Ройд, заломив шляпу на затылок, постоял немного, в раздумье почесывая лоб. — Но ведь старый и доходит… Надо все ж глянуть. — Он нехотя отправился в полумрак.

Всю необходимую сантехнику в камере-пещере заменял быстрый ручей, текущий по специально сделанному каналу из дыры в гранитной стене, куда он утекал, тот ручей, видно не было, но куда-то ж девался! Иначе уже давным-давно затопил бы всю камеру… Возле ручья, закрыв глаза и сложив руки на животе, чинно лежал старец с длинной седой бородой, в грязной дорожной одежде, со сбитыми ботинками на ногах — лежал и вроде бы не дышал.

— Доходит, однозначно, — пробормотал Ройд, присаживаясь возле старца на корточки. — Дед, ты как? — спросил он погромче. — Живой еще?

— Помираю я, — едва шевеля губами, с трудом ответил дед. — Знать, срок мой вышел… Не думал не гадал, что придется мне, великому чародею Ириону, закончить свою жизнь в какой-то паршивой кутузке как последнему бродяге… — Старик расстроено закряхтел.

— Ты что, действительно старец Ирион? — опешил Ройд, от неожиданности едва не упав на пятую точку. — Известный столичный маг?

— Ну, — буркнул дед, приоткрыв глаза и с трудом отыскав Ройда плавающим взглядом. — А ты, человече, откуда меня знаешь?

— Я сюда часа три тому назад прибыл, по приказу королевы Арнелии Первой, — торопливо сообщил Ройд. — В смысле не в кутузку, а в этот сумасшедший город прибыл. Давай я тебя… давайте я вас на лавку перенесу, зачем на сыром-то полу!..

— Не суетись, — строго остановил его старец Ирион, — мне уже все равно где лежать… Долго королева о нас не вспоминала, ох долго! Целый год решала, помочь или нет.

— Какой год? — изумился Ройд. — Всего лишь сутки прошли, с тех пор как исчез принц! И вы следом за ним.

— Надо же, — помолчав, грустно сказал маг Ирион, — там всего сутки, а здесь — год… Впрочем, было у меня на этот счет неприятное подозрение, было… вот оно и подтвердилось. К сожалению.

— Где мы? Что с принцем? — Ноги у Ройда начали затекать, и он попросту сел на холодный бетон: так, конечно, можно было себе чирей на мягком месте заработать, да хрен с ним, с чирьем, — разговор стал неожиданно любопытным. Многообещающим.

— Прыткий какой, — уставясь в потолочную темноту, недовольно прошептал старик и надолго умолк, Ройд терпеливо ждал, что будет дальше. Ждал, ждал и дождался. — Мы, человече, не «где», а «когда», в далеком прошлом нашего мира! Судя по нынешнему расположению звезд, лет эдак за две тысячи до времен правления Арнелии Первой, а то и поболее… Самое поганое, что известная мне волшба в этом окаянном прошлом отчего-то действует совсем не так, — внезапно окрепшим голосом сказал Ирион. — У теперешней магии совсем другие колдовские векторы и координаты, уж не знаю какие, но другие… Оттого-то мои заклинания действуют здесь с крайне непредсказуемым результатом! И потому я, квалифицированный чародей, враз стал никем. Одинокий, никому не нужный старик без профессии… Когда я оказался тут, то первым делом нашел в городе принца Кларентия — он к тому времени работал охранником при банке, — и мы стали ждать помощи от королевы. Шло время, но помощь все не приходила… я устроился швейцаром в тот же банк, не сидеть же у парня на шее! В конце концов мы решили, что про нас забыли, и решили обустраиваться в этом мире всерьез и надолго…

— То есть? — не понял Ройд.

— Я разработал великолепный план ограбления банка, — с нескрываемой гордостью заявил старец Ирион. — Который сегодня, ближе к вечеру, мы и осуществили — я и принц… Под праздничный шумок, так сказать: день рождения у здешнего мэра, весь город споил, благодетель! — Маг захихикал, потом закашлялся, Ройд терпеливо ждал продолжения исповеди. — Взяли полковую кассу местной полевой жандармерии, — с усмешкой пояснил Ирион, откашлявшись. — Двести тысяч… или более, не пересчитывали — некогда было.

— Груз немалый, — потирая подбородок, задумчиво сказал Ройд. — А как же вы мешки с золотом вывезли-то, у всех на виду?

— Какое золото? — удивился старец. — Ах да… ты же не в курсе: нынче в ходу бумажные деньги, что, конечно, странно, но практично — нести их куда как легче! Вскрыли мы сейф, сложили пачки в сумку и ушли, вот и весь сказ… Знаешь, человече, похоже, что, кроме магии и денег, во всем остальном эта эпоха удивительно схожа с нашей! Как будто ничего не изменилось за множество веков… Но почему оно так, я разобраться, увы, не смог. Тут бы историку толковому поработать, а не…

— Где сейчас принц Кларентий? — оборвал старца Ройд: исторический прогресс, а тем более деньги из бумаги его совершенно не интересовали — какой с них прок, когда он и принц вернутся в свое время? В музей разве что отдать, в отдел «Курьезы истории», ежели таковой существует. На потеху экскурсантам.

— В бегах принц, само собой, — усмехнулся маг. — Где ж ему еще быть… Деньги у него, я — то не могу эдакие тяжести носить, все ж девяносто восемь — не юноша, поди! Мы разделились, и принц сразу же вылетел на рейсовом драконе в Зумадор… крупный город, часа три лета отсюда… А я на дилижансе собирался, совсем не переношу эти полеты, возраст не тот… — Чародей с усилием вздохнул и продолжил, понижая голос: — Клар будет ждать меня в течение недели на постоялом дворе «Колдун и трилистник», что за городом… только я, сдается мне, туда не доберусь. — Старец Ирион с трудом переместил левую руку на грудь, сказал едва слышно: — Сердце на улице прихватило… дураки полицейские меня как пьяного в кутузку… Прошу тебя, найди мальчика и помоги ему! Он славный. — Чародей медленно закрыл глаза и умолк. А чуть погодя и вовсе дышать перестал.

Оглядевшись по сторонам, Ройд встал и неспешно с равнодушным видом направился к лавкам. Будто и не случилось ничего: ну помер какой-то бродяга, подумаешь! И кому какое дело до того мертвого бродяги? Лично ему, Ройду, никакого.

Последние лавки были сплошь заняты спящим народом, ни прилечь, ни присесть, на других пили-веселились гномы и присоседиваться к ним Ройд категорически не собирался, вот еще! Пьяный гном непредсказуем как нанюхавшийся ведьминского клея школяр-недоумок, от него любую дурость можно ожидать… Идти к гоблинам тоже резона не было, не жаловал Ройд гоблинов: гнусный народец! Безобидные лешаки тоже отпадали, очень уж вонючи были по своей природе — сидеть поблизости и то не каждый отважится, разве что с насморком и ватными затычками в носу, для надежности. Оставались только оборотни, что тоже не радовало…

— А ну их всех к черту, — в сердцах сказал Ройд и, пройдя мимо лавок, уселся у входа, прислонившись спиной к решетке, надвинул шляпу на глаза и сделал вид, что дремлет. Хотя какой уж тут сон, после таких событий!

Позади Ройда, в отдаленной коридором дежурке, вдруг стало чересчур шумно: кто-то орал там командным голосом, Ройд невольно прислушался.

— … Где, пля, задержанный вашими недоумками дед с бородой, а? Откуда про старика знаем и кто мы? Ты на бляху мою посмотри, сволочь пьяная… и стой во фрунт, падаль, когда разговариваешь с офицером полевой жандармерии!.. Ах так, значит… А по морде? Ну-ка… — В дежурке, похоже, затеяли передвигать мебель, с грохотом и матюгами.

— Эге. — Ройд встал, отряхнул брюки, поправил шляпу и сказал раздраженно: — Кажется, у меня появилась новая проблема. Сейчас мертвого деда найдут, потом узнают, кто был с ним в его последние минуты… Ох, не люблю я военных жандармов! — Ленивой походкой Ройд направился к оборотням, вновь пригорюнившимся на лавке. — Табачку хотите? — Ройд со вздохом достал из-за ленточки шляпы закаченную сигарету. — Берите, угощаю.

— Ты чего такой добрый, а? — с подозрением спросил оборотень, тот, что стрельнул пачку. — Нам лишнего не надо!

— Мне теперь не до курева, — печально сказал Ройд. — Бери, чего уж! Слышите, что в дежурке творится? Ночные людоеды нагрянули, голодные… Знаете о таких?

— Ну, — ничуть не удивился оборотень, охотно беря протянутую сигарету: во времена Ройда в страшные байки о ночных людоедах верили многие, тем более оборотни, которые, как поговаривали, тоже порой человечиной не брезговали… Похоже, байки оказались гораздо древнее, чем предполагал сыщик.

— А сержант-гоблин вместе с нарядом их турнуть попытался. И вон чего там сейчас делается.

Оборотни насторожили треугольные уши, прислушались: грохотало в дежурке убедительно, основательно грохотало!

— Значит, заберут меня нынче отсюда навсегда, — убито продолжал Ройд, смахивая несуществующую слезу, — а сержанта наверняка тут запрут, чтоб подмогу не вызвал. — Оборотни разом коснулись фингалов под глазами, хищно оскалились. — Вы уж извините, ребятки, если что не так.

Оборотни, позабыв о Ройде, уставились на дверь, нетерпеливо ерзая на месте. Ройд повернулся и побрел к дальним лавкам, миновав развеселых гномов, он внезапно присел и резво пробрался между лавок вглубь, оказавшись прямиком за спинами выпивох, — пьяные гномы человека не заметили, бегает что-то позади — и пусть себе бегает. Может, собака какая приблудилась.

Лязгнула дверь, и в камеру-пещеру, бренча связкой ключей в лапе, ввалился окровавленный сержант-гоблин — заметно кренясь на один бок, прихрамывая и в ужасе вращая единственным видящим глазом, потому как второй заплыл и не открывался, за спиной сержанта маячили высокие смутные тени.

— А мы тебя давно ждали! — в один голос прорычали оборотни, мигом срываясь с лавки. — Привет, гоблинская рожа! — С этими словами оборотни, плюясь от ярости, накинулись на бедолагу сержанта, у двери камеры завязалась нешуточная драка. Тени замерли на входе, оценивая ситуацию, но Ройд не стал ждать, когда те разберутся, что к чему, — вскочив на ноги, он вырвал увесистую флягу с вином у ближайшего гнома, метнул ее в гоблинов и упал, закатившись под лавку, на которой сидел ограбленный им выпивоха. С полминуты ошалевший от такого безобразия гном бессмысленно смотрел то на свои руки, то на далекий потолок, то по сторонам — смотрел до тех пор, пока не заметил оживленную возню среди гоблинов. Те времени даром не теряли, задранная донышком вверх фляга то и дело поднималась над их головами победным штандартом — гоблины торопились допить нежданное дармовое вино, пока не началось…

— Они наше вино украли! — вне себя заорал гном, вскакивая на лавку и обвинительно тыча рукой в сторону гоблинов. — Бей их, ребята!

Разгоряченные гномы с отчаянным ревом немедленно кинулись в бой, размахивая над головами брызжущими вином флягами. Гоблины не сробели — чего тут робеть, все одно драки не миновать, — и по всей пещере началась крутая, глобальная потасовка, крики, стоны, гулкие удары флягами по головам эхом отдавались от стен пещеры, в воздухе запахло пролитым вином и свежей кровью. Тени у входа не раздумывая ворвались в пещеру, став на свету рослыми ребятами в черной форме, черных же касках и с резиновыми дубинками в руках — грамотные специалисты непростого жандармского труда.

«Вот теперь пора сваливать», — решил Ройд и быстро пополз под лавками к выходу. Пару раз ему основательно съездили по ребрам ногой, не специально, а ненароком споткнувшись, но это была мелочь, ерунда. Вот она, передняя лавка, — драка и усмирительные ребята из полевой жандармерии остались позади. Ройд вскочил и, придерживая рукой шляпу, пригибаясь на ходу, помчался к двери. Обогнув сцепившихся оборотней и сержанта, он вылетел в коридор. На секунду притормозив, оглянулся: драка вольготно гуляла по пещере, разбудив и заодно втянув в себя всех спавших, однако старательно обходила стороной пахучих лешаков — те продолжали играть в кости, все так же не обращая ни на кого внимания.

— Люблю я, знаете ли, наш простой, но отзывчивый народ, — широко ухмыльнулся Ройд, закрыл дверь на засов и помчался дальше по коридору.

В дежурке было тихо, мирно: весь полицейский наряд в составе четырех волосатых орков и зубастого вурдалака-писарчука, обильно залитого фиолетовыми чернилами, лежал среди обломков разбитой мебели и на судьбу свою ничуть не жаловался. Пока не жаловался. В углу, прикрыв башку крыльями, испуганно скулила прикованная цепью к стене поисково-розыскная мантикора. Через распахнутую настежь дверь в успокоенную дежурку залетал порывистый ночной ветерок, шевеля разбросанные по полу листки со всякими казенными «пойман-допрошен-посажен». Хрустя осколками битых чернильниц, Ройд выбежал из дежурки на волю.

На воле было славно: предутреннее, пока еще темное небо сияло звездным крошевом, яркий месяц, задрав нижний рожок, висел над светлеющим горизонтом и обещал хорошую погоду, по небу, снижаясь, летел и помаргивал сигнальными огоньками пассажирский дракон — далекий его рык напоминал грозовые раскаты. Теплый ветер, дувший со стороны городка, ощутимо пах цивилизацией.

— Общественный туалет у них, что ли, прорвало? — удивился Ройд, высморкался и припустил к городку во все лопатки, благо до него было недалеко: пока военные ребята из жандармерии утихомирят народ, пока разберутся, кто был рядом со швейцаром-грабителем перед его кончиной, да пока узнают приметы сбежавшего, Ройд найдет драконодром и будет уже далеко… Вспомнив потасовку в «обезьяннике», Ройд на бегу расхохотался, тут же закашлялся и, в очередной раз решив бросить курить, продолжил свой кросс. Кросс, призом в котором была свобода.