Глава 5
НЕРОЖДЕННЫЙ
Голова продолжала болеть. Мерзко, длинно, как с бесконечного похмелья. Очень хотелось кидаться и рычать на все, что движется, и перерезать глотку тому, кто попытается заговорить. Как назло, любой, кто видел демона издалека, старался убраться задолго до того, как окажется ближе. Черная ненависть плавилась внутри густой смолой, глухое раздражение вызывал даже солнечный свет.
— Хватит. — Смычок неслышно возникла рядом, стянула Альтиса за руку с широкого подоконника, заставила склониться и положила ладони на седые виски. — Легче? Вот и хорошо. Марш в фехтовальный зал!
— Зачем? — удивился Альтис. Он выпрямился, вздохнул свободней.
— По потолку тебя гонять буду, — усмехнулась Создатель. — На мечах.
— Еще кто кого! — азартно оскалился Пламенный.
Погоняли они друг друга действительно лихо. Каменная крошка летела от стен, потолка и пола! И закончили бой легко. Оказались на расстоянии пары метров друг от друга и поняли — все. Смычок нашла в обломках разбитого стола уцелевшую флягу с водой, открыла и перевернула себе на голову.
— Уф, так легче… — выдохнула она. — Ты быстрый, как молния. — Приложила горлышко фляги ко рту.
— Быстрее, — усмехнулся уголком губ демон. — Но если бы ты хотела, то покромсала бы меня на сотню кусков. Кстати, тебя искал брат.
Смычок чудом не подавилась. Спросила несколько опасливо:
— И вы не передрались?
— Нет, — мотнул головой демон. — Хотя в следующий раз пусть думает, прежде чем говорить.
— Я удивлена, что вы друг друга не убили. Слава великому небу, — вздохнула девочка.
— А еще Теневой… Тайен сказал, что он не демиург, — продолжил демон, отыскав в углу не перевернутую и не разбитую в щепы бочку с водой и приводя себя в относительный порядок. — Вот у меня возник вопрос. Скажи, чем демиурги отличаются от нас, кроме огромной силы?
— Еще и имя назвал. А ты понравился моему младшему братишке, раз он тебя не убил, — хмыкнула сестра Теневого Актера. Посерьезнела. — Да почти ничем боги в обычной жизни не отличаются от смертных, а демиурги — от богов. Хотя это «почти ничем» имеет размер мироздания, но… Основные отличия возникают в моменты творения. Если говорить в общем — мы всегда точно знаем истинный смысл наших жизней. Хотя некоторые предпочитают погрязнуть в иллюзиях и ослепнуть, путая игру с реальностью. Вроде нашей пятерки паршивцев. Мы можем проникать в суть, познавая все, что сможем охватить собой. В остальном — все то же. Только в не таких мелких пропорциях и… здесь нельзя говорить на изначальном. Тем более — мне. А без него я тебе это не объясню.
— Да я не тупой и так вроде понял, — ответил Альтис. Внимательно оглядел устроенные разрушения, изменился в лице. — А давай сделаем вид, что нас здесь не было?
Смычок быстро посмотрела по сторонам, хитро усмехнулась и первая рванула в сторону черного хода.
До прибытия посольства из Нимадорга оставался примерно час.
За ночь и половину дня до этого момента успело случиться многое. Смычок на повышенных тонах поругалась со вспыльчивым Альтисом. Тигран настоящий переговорил со своим двойником, да еще упросил демона не убивать это существо. Ученикам попало от Алины. Лароа долго молчал, потом был вынужден признать, что не видит меж двойниками различий. Впрочем, прибавил: «Кроме некоторых, которые приобретают те, за чье воспитание взялся один сумасшедший Пламенный демон». Альтис видел больше, хотя бы то, что двойник был полностью человеком. Обычным. Спорить не стал, но остался при мнении, что на всякий случай стоило бы того убить. Маленькое Зеркало «треснуло» и едва не погибло. Смычок несколько часов кропотливо собирала «осколки», спасая девочку. Альтис раздраженно наорал на Лароа, в очередной раз назвав его щенком и пригрозив развоплотить. После встряски очень могущественный материальный дух с утроенным энтузиазмом принялся за дело, вычищая от всякой дряни свою вотчину и наводя порядок. Работы ему было еще на несколько лет вперед.
К прибытию посольства подготовились очень тщательно. Как ни пытались Альтиса отговорить лично встречать нимадоргцев, переупрямить демона не удалось. Когда достали, вспыльчивый сын Огня поклялся перерезать глотку любому, кто еще хоть раз заикнется о том, чего ему делать не следует и как лучше себя вести.
Нимадоргского посла сопровождала свита из пятнадцати человек. И около десяти воинов остались внизу.
Стоя за спиной демона, Нангерат тихо рассказывал о гостях все, что знал. То же самое за плечом Тиграна делал Аллодис. На обоих некромантов наложили личины, чтобы они остались неузнанными. Только, в отличие от демона, император слушал некроманта.
Посол был не слишком высок, но плечист и прекрасно сложен, что немного скрывала одежда. Свободная рубашка с широкими рукавами и свободные штаны. Поверх надет праздничный партог, как в Нимадорге называли это странное нечто, которое Альтис не надел бы ни за какие сокровища мира. Больше всего эта часть одежды напоминала безрукавку до пят. «Майка с юбкой и неприличным разрезом по бокам от низа до бедра», как считал Альтис. Партог напоминал мантию без рукавов, застегивающуюся внахлест на правую сторону у мужчин и на левую — у женщин. Только, в отличие от свободной мантии, партог до пояса стягивал тело корсетом и имел широкие наплечники. Эта часть одежды посла была богато расшита золотом по черному. И каждый рисунок нес свой особый смысл.
Альтис до крайности терпеливо подождал, пока закончится торжественная часть встречи. Далее гостям предлагалось проследовать в малый зал и отдохнуть, отобедать, «познакомиться в неофициальной обстановке с противником». Пламенный оказался там быстрее всех остальных и слился со стеной. Чуть поодаль так же растворился в тени Арох, пообещав не вмешиваться.
Первыми в зал вошли император и посол. Демон самым наглым образом преградил дорогу. Тигран вздохнул тяжко, покачал головой и сказал негромко:
— Пожалуйста, командор… я прошу вас…
— Воины империи не подчиняются вам, ваше императорское величество? — удивился посол, пристально глядя на Альтиса.
— К сожалению, командор не только легенда и герой нашей империи, но и не знает, что такое субординация, — печально ответил Тигран.
— Хм… — Нимадоргский посол смерил демона взглядом. — Неужели вы не можете придумать меру пресечения для непокорных воинов?
— Боюсь, в случае с командором никакая мера не сработает.
— Тогда владыка прекрасной Серебряной Империи позволит мне проучить этого наглеца самостоятельно? — хищно усмехнулся тот, кого демон знал как Рутьена Кукольника. Внебрачный ублюдок владыки Нимадорга.
Альтиса в свое время прозвали Кукловодом за непревзойденное умение управлять людьми. Нетрудно догадаться, за что Кукольником прозвали этого весьма искусного некроманта. Он творил умертвий, почти неотличимых от живых. Лучшие его творения умели говорить и сохраняли человеческие реакции, включая свою прежнюю память. У самых лучших даже билось сердце. Можно было бы сказать, что он их воскрешает… но кукла, даже такая совершенная, все равно остается только куклой.
— О нет, прошу вас! — запаниковал Тигран, следуя заранее продуманному сценарию. — Он великий боец! Едва вы бросите ему вызов и… где я найду другого посла?
— Меня заменит мой помощник, — серьезно ответил Рутъен. И обратился на нимадоргском к Альтису: — Давно не виделись, бешеный пес.
— Я бы не смотрел на твою мерзкую рожу вообще, сбрендивший лис, — ответил на том же языке Альтис. — Как тебе в твою голову пришло сунуться добровольно в мое логово?
— Мир решил заключить меж нашими империями, — процедил посол. — Но только не с тобой, отродье Кошмарово!
Демон показал очень неприличный жест, добавил вслух информацию интимного содержания, объясняя, что и как следует сделать Кукольнику с его решениями, предложениями и мнением заодно. И куда после этого стоит пойти, а также чем заняться.
Посол медленно побагровел, пытаясь сдержать ярость. Взглянув на него задумчиво, зная, куда бить больнее всего, демон добавил еще несколько слов о его жене и матери. Посол не сдержался и бросился на демона с кулаками!
Альтис поддел ногой ближайший стул, что стоял у столика, и пинком отправил в своего противника. Но Рутьен перехватил в полете сие подручное… или скорее подножное средство убиения врага и разбил его об Альтиса. Пламенный поймал в воздухе спинку и приложил посла по голове…
Били друг друга посол и демон от души. Опытные, сильные бойцы не стеснялись в выражениях и не избегали грязных приемов! Но сражались не как мастера меча, а в лучших традициях трактирной драки.
Вопреки ожиданиям Тиграна свита не бросилась на защиту своего предводителя. Более того — кажется, они тайком делали ставки на то, кто чего больше поломает!
Вся ближайшая мебель вскоре оказалась разбита в щепы.
Вытерев рукавом кровь с лица, посол сообщил Альтису:
— У тебя чугунная голова, бешеный пес!
— Стальная! — весело хмыкнул демон и неслышно охнул, потирая ребра. — В отличие от твоей деревянной, безумный лис.
Когда они сцепили руки в знак примирения и ритуально поблагодарили друг друга за поединок, Тигран едва сумел удержать на лице постную мину.
«Это сложная страна, — говорил Альтис, готовя к встрече настоящего Тиграна. — Гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ведешь себя вызывающе — значит, имеешь силу бросить вызов. Не бросил вызов — значит, ты позер. Бросил вызов и проиграл — выпендрежник и слабак. Не даешь повода бросить вызов — ты слаб изначально. Не проиграл, но не остановился вовремя — дурной тон. Сильенец никогда не поймет нимадоргца. Хотя немало беглецов оттуда Серебряная Империя переучила, подарив то, чего у них никогда не было — внутреннюю свободу. И обыкновенный здравый смысл, что для них тоже в новинку. Даже тебе, внук Каина, не удалось познать и понять их дух, несмотря на твои таланты политика. У них совершенно иной менталитет. Это хорошо, что Кукольник выступает послом. Он вменяем. Но воспитан в духе своей страны. Поэтому разговаривать с лисом буду я».
— А ты по-прежнему как только что из боя, Белый, — непонятно для сильенцев сказал Рутьен.
— Ты меня только что в неуважении обвинил? — прекрасно все поняв, приподнял бровь демон. И повернулся спиной, демонстрируя сначала богатую серебряную вышивку жилета, потом неприличный жест. На посла, как и на любого нимадоргца, кто смог это разглядеть, произвела впечатление золотая роспись на узких, как у девушки, аккуратных ногтях. Особенно если прочесть вязь золотых в черной кайме символов, изящно выписанных тонкой кистью. В адрес Кукольника демон добавил непереводимое нимадоргское ругательство, примерно означающее невнимательного подслеповатого старца, неразборчивого в сексуальных связях: — Моот᾿тагес.
— Мот᾿таг ттохо, — сообщил в ответ посол. Фраза приблизительно означала божественно красивого юношу, любимого всеми без разбору, но недоступного, как звезда с неба.
— Рожу я тебе за это еще разрисую, — сообщил, разворачиваясь, Альтис.
— Не сомневаюсь, — ответил нимадоргец. — Ты мне нальешь сегодня того, что горит, или я умру от жажды?
— Налью, пьянь портовая. Мы здесь еще не все столы сломали и не все бутылки перебили. Следуй за мной.
— Император окажет нам честь своим присутствием? — учтиво поинтересовался посол.
— Тебе чести не многовато будет, бастард владыческий? — усмехнулся уголком рта Пламенный.
— Пожалуй, многовато, — согласился тот с едва заметным облегчением.
Командор и посол направились в дальний угол зала, а император, услышав за спиной одобрительный гул голосов свиты, мысленно смахнул со лба пот. Альтис — стратегический гений. Он обычным мордобоем, несколькими не очень понятными словами и жестами, не слишком заметным, но изысканным украшением умудрился расположить к себе тех, кто его заочно должен бояться и ненавидеть.
Официальные переговоры в этот день больше не предвиделись. Неофициальные, что будут происходить сегодня, вероятно даже ночью, будут стоить гораздо больше, чем те, что пройдут завтра. Альтис сам отбирал сильенцев, приглашенных на закрытый банкет. В том числе допустил и Эрхана с Лёнькой, быстренько сообразив им пару титулов. Тигран был рад, что именно демон будет сегодня говорить с послом. Он хотел мира. Наверное, сильнее, чем кто-либо другой, Альтис хотел мира. И чтобы война больше никогда, никогда не повторялась…
До ночи люди и не совсем люди развлекались. И в этих непринужденных разговорах, выпитых кубках лучшего вина, шутках и смехе заключались самые крепкие союзы.
— Убери со стола, — нервно усмехнулся Альтис, увидев выставленную Рутъеном «Драконью пасть». — Если сестренка увидит, что я это пью, — убьет и меня, и тебя.
— У тебя еще и сестра есть? — удивился нимадоргец. Для него диковато было, что Пламенный мог опасаться женщины. Но он уже начал привыкать, что женщины здесь равны мужчинам если не по силе, то по социальному положению.
— Да, — кивнул демон. — Младшенькая. Змеюка ядовитая.
— Я тебе сейчас эту бутылку разобью об голову, — прозвучал совсем рядом ласковый голосок, заставляя демона съежиться. — Только попробуй эту дрянь пить. Сама убью.
Нимадоргский посол раздраженно повернулся, чтобы взглянуть на девушку… Увидев ее, невольно преисполнился уважением. О да, она действительно была… сестрой своего брата!
— Не буду, — пообещал Альтис, стараясь прикинуться частью пейзажа.
— Ну-ка, посмотри на меня… — Подойдя, Алина рукой приподняла его подбородок, внимательно вгляделась в лицо, провела ладонью по лбу, виску и шее.
— Все в порядке, Лин, — попытался отмахнуться демон.
— Ал, не ври мне, — не поверила Алина. — Глаза закрой.
Демон скорчил демонстративно-вымученное выражение, — послушался и почувствовал, как чистая сила льется в тело. «Подарок Создателя», — тихо шепнула Пламенная. Она склонилась, едва касаясь холодными, сухими губами его тонкой брови. Опустила руки, отступила, сощурилась и хищно оглядела собутыльников.
— Я за тобой смотрю, — сообщила Пламенная, прежде чем исчезнуть в тени.
Выждав для верности минутку, Альтис осторожно огляделся по сторонам и подставил кубок.
— Наливай, — произнес он, придерживая свой раскатистый голос. — Только бутылку прячь под стол.
— Огонь, а не девушка, — сообщил нимадоргец, разливая «Драконью пасть» по кубкам. — Сочувствую и завидую ее… как вы, серебряные, это называете?.. Избраннику! Сталь. Оружие лучшего мастера. Под стать тебе.
— Я знаю, — усмехнулся Пламенный.
— Ох как голова болит… — простонал демон.
Он распластался по столу, над которым только что склонился. Воспоминания о прошедшей ночи остались обрывочные. А ведь в действительности почти не пил! Повеселился, судя по всему, на славу. Но успел составить черновик мирного договора, учел все подводные камни. Два народа понимали одни и те же вещи иногда совсем по-разному.
Демон не спал. Кажется, совсем. В один не слишком прекрасный момент он вдруг обнаружил, что стоит на балконе, судорожно вцепился в оградку, видимо, чтобы не возомнить себя птицей и не улететь, и истово шепчет слова для протрезвления. В лицо, слепя усталые глаза, светили рассветные лучи солнца. Потом его стошнило.
Кое-как он добрался до своих покоев, потом долго и упорно отмокал под потоками то горячей, то холодной воды. Когда кожа стала болеть от жесткой мочалки, растер себя полотенцем до красноты и переоделся в свою старую, но тщательно вычищенную форму. Этой одеждой он занимался только сам, не доверяя чистку и починку никому. А с возвращением сути стал потихоньку делать эту форму подобной демоническому доспеху. С некоторой досадой обнаружил, что рисунок на ногтях не стерся — делал вчера на совесть. Автоматически попытался обгрызть эту досадную мелочь, но тут же одернул себя — нечего приличному демону пальцы в рот совать, да и пусть остается, может, еще понадобится.
Когда Альтис привел себя в порядок, он первым делом по ментальной сети нашел Алину. Обнаружив ее спящей на стуле у стены, отыскал во дворце, перенес в кровать. Арох не спал. Он разговаривал со Стримбором, который только-только очухался. Оба дали понять без слов, что все в порядке и чтобы демон занялся собой, а не ими.
После чего Альтис кое о чем вспомнил, достал спрятанный до поры сверток и расстелил его на столе. Некоторое время пытался вникнуть в изображение. Оно было нанесено на бумагу обычными чернилами, но тем не менее казалось объемным. И медузой растекся по столу, мучаясь приступом головной боли.
Чужая ладошка легонько прошлась от затылка к макушке, по телу разлилась легкость и сила. Демону полегчало. Она не упрекала, не напоминала, что ему нельзя пить, вообще ни одним словом, взглядом, жестом не выразила своего неудовольствия. Создатель была согласна с тем, что ему пришлось делать этой ночью. И полностью поддерживала. Поэтому не считала нужным как-то выражать свое мнение.
Стоило демону отлипнуть от карты, как над столом склонилась Создатель:
— В мире сохранились элементы изначальной материи. Это ключевые точки на материке. Разрушив Обрену, вы дали нашим врагам свободу. — Ни капли осуждения не было в ее словах. — Теперь они вольны вновь и вновь приходить в наш мир через эти врата. Всего точек выхода — восемь. — Девочка-дракон показала, где именно расположены врата. — Основная цель сейчас — вот эта, северная, в горах. Добраться до нее тяжело, но нужно.
— Так, подожди… — остановил демон, разглядывая карту. — А вот эта… Она же у самого храма Лэйена! Смычок, ты можешь проверить — она активна?! Они ходили через нее?!
Увидев, что демон в полном смятении, Смычок закрыла свои изменчивые глаза. Когда открыла, они были глубокого темно-синего оттенка.
— Я не знаю, Альтис, — с сожалением ответила она. — Мы слишком далеко. А мое Око осталось в надматерии.
— Мне нужно туда. И чем быстрее, тем лучше, — безапелляционно заявил демон.
— Хорошо, — согласилась Создатель. — Отправляемся сейчас?
— Да, — кивнул Альтис. — Только я отправлюсь один.
— Вдвоем, — сухо сказала девочка.
В дверях появилась воительница и холодно оповестила:
— Втроем.
«Упырь златоглазый! Без нас никуда не поедешь!» — молотом по голове прилетела мысль от обоих братьев сразу, перемежаясь с неразборчивой бранью.
— Баста! — рявкнул демон вслух, так же по ментальной сети сообщив братьям подробности их неизвестной родословной. — Я еду один! Вернусь через два, максимум три дня! — И спокойней добавил: — Может, там ничего и нет…
— Уговорил, — спустя минуту ответили боги.
Рука у Стримбора все еще не двигалась, да и ходил он осторожно, Арох был просто зол. Его изматывало постоянное чувство тревоги с тех пор, как он — добровольно! — отдал младшего своему врагу.
— Но если задержишься хоть на час — мы пойдем следом, — сказал Арох.
— И окажемся рядом быстрее, чем ты успеешь подумать о том, что опаздываешь, — добавил Стримбор.
— Ваше дело — ловец, упыри! — рыкнул демон. — Он скоро себя проявит. А мне нужно уходить.
— Я присмотрю за девочкой, — спокойно сказала Смычок.
— За тобой бы кто присмотрел, — фыркнул Пламенный.
— Не дерзи Творцу, демон! — одернула Создатель.
— Не спорь с демоном, дракон! — мгновенно ощерился Альтис.
— И откуда ты такой взялся?! — демонстративно удивилась Создатель.
— Откуда взялся, там больше нет, — огрызнулся Пламенный. — Все, у меня нет времени на споры. Я поехал.
— Я с тобой, — сообщила Алина.
— Хорошо, — согласился Альтис. — Но только ты одна.
Через полчаса они оседлали коней и покинули замок, никого больше ни о чем не предупреждая.
— Думаешь, все может быть плохо? — спросила Алина, когда Пламенные оказались далеко за чертой города.
— Не знаю, — ответил демон, мучимый тревогой. — Надеюсь, что все в порядке. Но рассчитываю на худшее…
Алина огляделась и пришпорила лошадку. Калигул без понуканий перешел в галоп.
Ночь опустилась на город, наполнила его цветными огнями. В темноте он казался нечеловечески прекрасным. Не зря говорили, что столицу построили боги.
Но Дайрану было не до того. Посольство уже вторую ночь проводило во дворце. Первую он осматривался. Сейчас же чутье вело его вперед, требуя жертвы. Он давно, очень давно не ощущал ее так близко. Желание перерезать ее тонкую белую шейку сводило судорогой руки.
Ловец отличается от обычного убийцы тем, что не только чует свою жертву, но и несет в себе ее смерть одним своим присутствием. Он сам есть погибель для девочки. Ему нужно только оказаться рядом, все его существо станет смертельно опасным для нее. Воздух, которым дышит жертва, наполнится ядом, шарф сам затянется на горле и задушит, даже кожа ловца при касании отравит жертву, сердце ее остановится само, отказываясь биться при приближении смерти. Да и сама она просто перестанет желать жить. Достаточно лишь оказаться рядом. Можно даже не приближаться, держаться на расстоянии, — со временем она умрет сама по себе. Его жертвы при убийстве на расстоянии выдерживали не больше недели. Ловец обязан убить жертву, иначе ему самому не жить. Все его желания поглощены одним — отнять жизнь.
Дайран затаился. Ему все время казалось, что кто-то неслышимый и невидимый идет следом. Так, словно у ловца не одна тень, а две. Час нимадоргец простоял в густой темноте без движения и почти не дыша. Загадочный преследователь так и не появился. Проклятый Пламенный демон куда-то в срочном порядке уехал. Следовательно, принцесса без должного присмотра. А значит, ночь для убийства идеальна.
Ущербная луна неспешно ползла по небосклону. Время тянулось бесконечно медленно. Оставалась опасность того, что невидимый противник столь же терпелив, как ловец. Но нимадоргец, полудемон по рождению, решился рискнуть. Двигался он медленно и осторожно, скользя в густых тенях. Карту дворца с тайными переходами убийца изучил и запомнил до мелочей.
Они сидели на веранде и при свете луны азартно резались в какую-то игру на троих. Девочка и два мальчика. Один из них — сильный некромант. Жаль, что придется убить их всех.
Дайран любил страх в глазах жертвы. Поэтому вышел на свет и улыбнулся этой девочке, держа нож на виду. И сам почувствовал призрак страха.
Усмешка на ее лице оказалась совсем не по-детски циничной и ничуть не испуганной. Взгляд холодный, как у змеи. Жуткий.
— Смотрите, парни, кто явился. Мой убийца. А мы уж заждались!
Окинув Дайрана оценивающим взглядом, мальчик-некромант обратился к принцессе:
— Дашь мне потом тело на опыты? Такой занятный экземпляр. Хочу куклу сделать, как Рутьен Кукольник делает.
— Это к Лисёнку, — кивнула на рыжего паренька девочка. — А то он порежет опять на ленты, а что останется — поджарит.
— Лисёнок, — строго позвал некромант, — тело не калечь.
— Я подумаю, — усмехнулся тот и хищно взглянул в сторону ловца.
Дайран перестал что-либо понимать. Они не пытались бежать, не боялись и не делали в его сторону ни одного угрожающего движения. Более того — они продолжали увлеченно играть!
— Погоди, мы партию закончим, — серьезно сказала девочка, выбрасывая новую карту. — А то рыжий поганец останется в победителях.
Убийца впервые растерялся, стоя перед жертвой. Того, что происходило, — быть не могло! Цели ловца начинали испытывать непреодолимый, неконтролируемый ужас при его приближении! Дайран осторожно подошел. До принцессы оставалось десять шагов — расстояние, при котором жертвы начинали задыхаться и испытывать сильную боль. Но эта малявка даже ухом не повела!
Нимадоргский убийца почувствовал, как внутри разрастается страх, и он грозил превратиться в настоящий ужас! Подошел к принцессе вплотную, намереваясь перерезать маленькой мерзавке горло и бежать, прыгнув прямо с веранды. Он не понимал, что происходит. Реальность казалась сном.
— Боишься меня? — вкрадчиво поинтересовалась девочка, выбрасывая следующую карту. Ловец застыл, до боли сжимая рукоять ножа. Она подняла голову. Зрачки девочки тлели янтарными искрами. — И правильно, что боишься. Любой мрази стоит бояться Зеркал. И того, что может в них отразиться. Ведь это может быть… смерть.
Свист стрелы он уловил за полмига до того, как холодная сталь наконечника вошла ему в грудь! Как?! Непреодолимые заслоны щитов, врожденная «каменная кожа», от которой болты отскакивают! Да и просто кольчуга… Падая, он еще успел увидеть вышедших прямо из стены высокого эльфа и маленького подростка.
— Одна стрела, — фыркнула Карэн. — И все. А сколько было шума!
— Не фыркай, дите, — осадила Создатель. — Будто не знаешь, сколько сил пришлось вложить, чтобы эту тварь убить. Чего только стоило постоянное фоновое внушение Стримбора! Я такого не повторю. Даже мне пришлось изрядно поднапрячься, чтобы уничтожить это загранное отродье чужаков. Мы проделали огромную, кропотливую работу. А ты говоришь — одна стрела…
— И хорошо, что в итоге только стрела в груди врага, а не чье-то перерезанное горло и десятка два мертвых защитников. — Эрхан поднялся и пошатнулся. — Мне отдохнуть надо… Я еле снял с этой мрази его врожденную защиту. Лёнька, пойдем… Лёнь?..
Рыжий маг спал сидя.
Альтис устало склонился к луке седла и всматривался в даль. Путь наверх не обещал быть легким. Хорошо, что оба коня — химеры. А то пришлось бы пешком подниматься. «Серой тропой», как они хотели, пройти не удалось, и бессмертные нашли «струну». По ней и шли большую часть пути, что изрядно вымотало обоих.
Толкнув пятками бока коня, Пламенный направил его южнее желанной дороги. Алина, не задавая вопросов, повернула своего пегаса туда же. Там, дальше, ждало то, что обычно называли самыми могущественными артефактами мира. Небольшие кусочки изначальной материи Творения, небрежно брошенные Создателем еще во времена создания мира. Этот должен быть размером не больше могильной плиты.
Развернув карту, демон попытался сориентироваться в пространстве. Алина заглянула ему через плечо и указала рукой немного левее их маршрута.
— Нам туда, — уверенно сказала он.
Альтис согласился, и они сошли с тропинки. Лошади несли их через подлесок, и всадникам приходилось пригибаться, чтобы низкой веткой не попало по голове.
Скала выросла перед ними неожиданно. Лес упирался в камень, а между деревьями и отвесной скалой притаилась небольшая поляна. Из камней бил родник, тек ручейком, разделяя поляну надвое. Здесь было хорошо. Очень тихо. Очень спокойно. И никаких признаков искомого камня.
— Это здесь, — уверенно сказала Алинка.
Демон слез со спины Калигула. Девушка оказалась с ним рядом, потянулась, разминаясь, и попросила:
— Ал, давай отдохнем. Сил уже нет.
— Только недолго, — сказал Пламенный и пошел к роднику.
Камни вокруг поросли мхом, и сесть на них было одним удовольствием. Вода в роднике была холодной до ломоты в зубах. Демон пил с наслаждением, потом сунул голову по самые плечи в ручей, смывая с себя пыль и усталость. Вынырнул, отфыркался, отряхнулся, как мокрый кот. Жизнь была не так уж плоха. Тем более что Алинка уже расположилась рядом, нарезав бутерброды. Альтис порадовался, что девушка захватила с собой еды, сам он об этом забыл. Пусть даже сухой паек всегда есть в седельной сумке или рюкзаке, но паек — это все-таки не совсем еда.
Идиллия продолжалась около получаса. Неутомимый Калигул вызвался идти на разведку и был отпущен. За ним увязался и рыжий эфирный пегас.
— Идем искать? — предложила Линка, очень внимательно оглядывая луг.
— Идем, — нехотя согласился Альтис, лежа на земле и радуясь недолгому отдыху.
Он потянулся, как большой, опасный кот, и легко, грациозно поднялся. Склонил голову набок и произнес:
— Мне кажется… что нас ждали.
Кусок скалы в стороне от родника потемнел. Повеяло тленом, и трава вокруг вся пожухла. Камень расчертили затейливые узоры, свиваясь в уже знакомую картину, засветились красным.
Он вышел из камня и поглядел на Пламенных. Они стояли плечом к плечу.
— Меня ждали? Лестно, — усмехнулся уголком рта чужак, почти повторив слова Альтиса.
Он выглядел как молодой, статный, светловолосый мужчина. Но только веяло от него такой жутью, что Пламенный отчетливо понял — вот он, Матиалис Паук. Чудовище, имеющее привычку порабощать чужой разум. Паук, который маскируется в облик человека. Грациозный, хищный. Прекрасный и отвратительный. Даже неподвижный, он, казалось, танцевал, только застыл перед следующим изящным па в плетении прекрасного узора паутины.
Хорошо, что, выйдя через малые врата, которые представлял собой камень изначальной материи Творения, он ограничен в могуществе. Высвободить свою истинную силу в нестабильном мире этот демиург просто не сможет. А значит, преимущество пусть крохотное, но оставалось за демоном.
С новой тусклой вспышкой рядом с чужаком встал еще один. И при виде нового гостя демону показалось, что внутри него до предела струнами натянулись нервы.
— Папа?.. — растерянно произнесла Алина. Прошлое ожило, переполнив ее душу. Когда-то очень давно она любила этого человека. Он был замечательным отцом.
— Как ты выросла, моя девочка, — ласково улыбнулся он ей.
Демон невнятно зашипел сквозь зубы. Воительница качнулась было навстречу родной улыбке — и отступила на шаг.
— Моя девочка, — низким громовым раскатом прозвучал голос демона. — Не твоя.
Чужой демиург отступил, прислонился к камню и явно собирался поразвлечься возможным представлением. Бог и демон походили сейчас на двух тигров, которые пытаются разобраться в родовой принадлежности котенка. А яблоко раздора, собственно «котенок», помалкивал. Они не начинали драку, пока «котенок» не определился со своим собственным отношением к «отцам».
— Ты думаешь, что сможешь отобрать у меня дочь, Пламенный? — с наигранным удивлением поинтересовался Милано. — Смотри не обожгись, демон.
Он повзрослел, принял облик той смертной плоти, которую долгое время носил.
— Уже обжегся, — ответил демон. — Да только ты, Милано, облажался. Моя девочка была лишь смертной дочерью смертной плоти, как и сотни других твоих детей, ублюдок. Ты создавал себе тела, чтобы вселить в них свою суть. Она даже и не твоя. Чей генетический материал ты использовал для создания последнего облика, трусливая тварь? Или занял чужое тело? Мне всегда было интересно, почему ты пользуешься таким истинно демоническим способом воплощения? Силенок не хватает на иное?
— А ты уже забыл вот об этом, ублюдок златоглазый?! — змеей зашипел Милано и провел ладонью по лицу. Черты потекли, изменяясь. Мужчина убавил в возрасте, в росте, в весе, превращаясь в юношу. Обнажились шрамы, иссекшие всю левую сторону лица и шеи. — Из-за тебя же, тварь, я приобрел вот это украшение, от которого меня даже Ирихор избавить не смог! Ты изуродовал меня, а теперь еще и пытаешься отнять у меня дочь?!
Альтис не показал, какое удивление у него вызвал облик Милано. Он не помнил, чтобы делал что-то подобное с ним! Да и как вообще возможно сотворить такое с божеством?! Ирихор не смог? Проще поверить в то, что не захотел! «А я помню. Это я сделал, прошлый я», — шепнул из мрака Зверь.
— Не пытаюсь, — скривился в усмешке демон, чувствуя, что творится внутри у воительницы. — Я это уже сделал. Верно, родная?
Она улыбнулась демону, коротко прикоснулась рукой к его руке и сказала:
— Я люблю тебя, мой брат и отец.
На этом война за Пламенную закончилась. Важно было только ее решение. А в ней Альтис никогда не сомневался. Оставалось решиться на бой, которого в глубине души боялись все четверо.
— Ублюдок, — выцедил сквозь зубы Милано.
— Мертвец, — сплюнул на землю Альтис.
— Живыми они…
Демиург не успел договорить — демон атаковал. Матиалис увернулся от щедро напоенного силой «веера лезвий» и закончил фразу:
— …не слишком нужны.
Пауки живой волной нахлынули сразу со всех сторон. Придушив в себе позорный девчачий визг, Алина вспыхнула, выжигая все вокруг себя! Она ненавидела пауков!..
Белый ястребок беспокойно завозился в кресле, где он спал. Девушка подняла голову, отрывая взгляд от бумаг на столе, отложила перо. Конспект был почти закончен. Через открытое окно в небольшую, уютную комнату светило солнце, ветерок доносил запах цветущего лета. Учиться не хотелось.
— Ты бы хоть котом обратился, — вздохнула Марья. Встала из-за стола, подошла к зверю и погладила белые перышки. Птица встрепенулась, обратилась котом и замурлыкала. — Что ж ты у меня за зверь-то, а, Белка?
Белогор мяукнул, превратился в маленького воробышка все такого же белого цвета, взлетел, обратился голубем, соколом, котом, львом. Смена облика доставляла зверю огромное удовольствие. Быть собакой ему явно не хотелось.
Девушка забралась в кресло с ногами. От усталости немного кружилась голова, поэтому она, прикрыв глаза, поработала с собственным телом. Вскоре волна прошла от макушки до кончиков пальцев, забирая все ненужное и оставляя после себя ощущение звенящей силы и легкости. Она прислушалась к чему-то в себе, невольно улыбаясь.
Минуло уже больше месяца, с тех пор как она в последний раз виделась с Альтисом. Обида и злость на него давно прошли. Марья понимала, что демон заботился о ней. Потому что любил. И она очень-очень скучала.
Белый тигр ткнулся в колени девушки, требуя почесать его за ушком, замурлыкал, когда целительница ответила ему требуемой лаской. Вдруг зарычал, прижав уши, отпрянул.
— Что случилось? — насторожилась девушка.
Белка тревожно повел ушами, ощериваясь, и как мог показал, что нужно идти вниз, на улицу.
— Погоди, — попросила девушка, скидывая с себя платье, надевая штаны с рубашкой и обувая удобные походные ботинки.
Секунду подумав, усилием воли материализовала когда-то вечность назад подаренный ей любимым доспех демона. Металлическая чешуя и легкие пластины прикрыли от подбородка до пяток.
Спускалась она бегом.
— Марья, куда это ты?! — окликнул на выходе из монастыря учитель.
— Мне нужно! — отмахнулась девушка и последовала на улицу за беспокойным ястребом.
Во дворе ястреб перестал метаться, сел на землю и замер.
— Белка?.. — позвала Марья, но приближаться не стала. Из разума многоликого оборотня мягко толкнулось: «Не надо…»
Полиморф окутался сиянием и лентами белого тумана. Через несколько мгновений свет стал столь ослепителен, что девушка прикрыла рукой глаза. А когда открыла… Небольшой, изящный белый дракон призывно запел, склоняясь к хозяйке и подставляя спину.
Целительница задохнулась от восторга! Она не могла оторвать взгляда от своего прекрасного зверя. Дракон! Настоящий дракон!..
Белогор запел тревожно и шагнул поближе. Девушка сама не поняла, как оказалась на спине своего зверя. А в следующий миг они уже летели…
Дыхание вышибло из груди порывом ветра, но вскоре дракон, разбираясь со своей новой физиологией, окутал хозяйку легким полем неприкасаемости, чтобы она не свалилась со спины и ей не досаждал слишком сильный ветер.
Захлебываясь восторгом и потеряв чувство времени, Марья очнулась лишь тогда, когда увидела на горизонте столб черного дыма. Целительница оперлась руками о холку зверя, касаясь гладкой чешуи. Белые чешуйки были прохладными и оставляли на пальцах несколько странное, но приятное ощущение. Девушка присмотрелась. Дым вихрился черным смерчем боевых заклятий. И откуда-то из глубины души, поднимаясь ледяной волной страха, пришло понимание — это он сейчас сражается там. И может погибнуть.
Дракон без понуканий направлялся именно туда. Он первый почуял своего создателя и беду. Марья колебалась лишь несколько мгновений. Стиснув зубы, приготовилась к сражению.
От уютной поляны и части леса осталась голая выжженная земля. Оплавились даже камни. Алина увела в сторону того, кто в свое время был ей отцом, понимая, что Альтису не стоит мешать. Увела и обрушилась всей силой своей огненной ярости. Матиалис поначалу пытался достать Алину, как более слабую. Но потом ему поневоле пришлось полностью сосредоточить свое внимание на демоне. Этот Пламенный безумец бросался в бой, забывая обо всем, выжигая себя изнутри!
Прямой удар невообразимого количества сырой силы не смог пробить вихревой щит демона. Но ему все равно показалось, будто по голове куском скалы врезали. Потратив около секунды на то, чтобы прийти в себя, на одних рефлексах уходя от следующего удара, Альтис атаковал сам, уже не особенно заботясь о щитах. За что и поплатился. Одежда на нем зашевелилась сотнями маленьких лапок… Вызывая отвращение, по телу ползали восьмилапые чудовища.
Подавив тошноту, Альтис мгновенно разогрел собственное тело до температуры горнила работающей кузницы. От одежды потянуло паленым, ожоги на коже вздулись волдырями, частью лопнули. Форма сменилась доспехом демона. Благо эту часть своей демонической природы он мог использовать как мастер материи, а не только как существо нижних миров.
Прах сгоревших на коже паучков попал на место ожогов. Боль на мгновение ослепила демона. Альтис раскрылся и получил «ледяную стрелу» в грудь. Такая убила бы любого другого, только не пламенного мага. Он мгновенно отгородился щитом, одновременно нанес свой удар и процедил сквозь зубы:
— Как же ты меня достал, тварь восьминогая! — И добавил громче, образовав в руках два клинка: — Эй, урод паучий! Ты только с букашками силен?! За мечи, как подобает мужчине и не держался никогда?!
Демиург остановился, не закончив движения, принимая короткую передышку. По его слегка задумчивому взгляду демон понял, что наступил на любимую мозоль этого гада. И поспешил додавить:
— С букашками одна из моих женщин очень любила возиться. С букашками и цветочками. Только у нее все же пчелки были и гусеницы-шелкопряды. Тебе, с твоими паучками, стоило бы родиться девочкой!
— Заткнись, пес, — бросил доведенный до холодной ярости Матиалис.
Меч у него был один. Почти в рост самого демиурга, тяжелый. Рукоять искусно сделана в виде паука.
— У-у-у, так ты еще и закомплексованный, как маленькая девочка, — с издевкой посочувствовал демон, взвесив в руках свои небольшие клинки.
Демиург выдохнул сквозь сжатые зубы, окинул Альтиса внимательным взглядом и с понимающей усмешкой произнес:
— По своему опыту судишь, как вижу.
Альтис не ответил, только едко усмехнулся, испытывая лютую ненависть и жажду крови. Они рванули друг другу навстречу без кружений и пробных ударов. Ближний бой демона и демиурга превратился в безумный ураган, замедляя время и кроша в пыль все вокруг!
…Резкая боль под коленом заставила ногу подогнуться, и Пламенный едва успел отбить новую атаку. Страшным ударом его швырнуло на землю. Не выдержала раненая нога. Демон ее больше вообще не чувствовал. Начинали неметь пальцы рук.
Израненный Матиалис, изрядно растеряв свое могущество, усмехнулся:
— Я не буду тебя убивать. Чувствуешь, как яд разливается по телу? Ты увлекся. Не заметил «букашку».
Мышцы повиновались с трудом, а мыслей и вовсе не было. Альтис задрал голову. Лежа делать это было не очень удобно. Увидел паука… паучищу, размером с его къяра! Тварь эта отличалась от обычного паука. Хелицеры — передние конечности с ядовитыми железами — были невероятной длины, многосегментные, заострены, как копья.
Руки онемели до локтей, яд действовал быстро. Пламенный поднял взгляд к небу, собираясь сотворить первое пришедшее на ум, и совершенно невозможное — превратить несколько лучей солнечного света в копья. Но увидел, как на них пикирует светлый дракон. Белоснежный зверь прицельно плюнул двумя сгустками холодного огня. Они попали точно в демиурга и его «ручную» зверюшку. Птицей слетела со спины дракона девушка-всадница, коснулась демона, обезвреживая в его крови парализующий яд.
— Марья! — рявкнул демон.
От страха за нее он разъярился. Его тело еще не подчинялось ему до конца. Острая паучья конечность мелькнула — и впилась в живот девушки. Она прорвала доспех и вышла из спины. Марья всхлипнула, изумленно опустила взгляд…
Пламенный клинок перерубил хелицеры. Дракон прокусил твари голову, ухватился за толстое брюхо и поднял в воздух, раздирая на куски. Альтис осторожно, стараясь не повредить еще сильнее, вынул из раны девушки отравленную мерзость.
Матиалис сбросил с себя чужой огонь, огляделся. Алина, убив своего отца, лежала рядом с его телом и медленно залечивала раны. Она ослабла, но все еще была смертельно опасна. Альтис обезумел от ужаса, он пытался спасти умиравшую на его руках девушку. Рана, нанесенная одним из любимцев демиурга, не заживала. Кровь уходила из тела. Матиалис присмотрелся, заметил то, что могут видеть лишь демиурги, усмехнулся и исчез в малых вратах, уходя из этого мира. Спиной чувствовал, что этот путь отныне закрыт, и порадовался, что успел уйти…
— Глупая моя девочка… зачем… зачем ты пришла?.. — Пламенный нащупал на шее цепочку с руной, раздавил медальон в пальцах.
Ирихор оказался рядом мгновенно. Без лишних слов подхватил девушку на руки.
— Жду тебя в храме Лэйена, — бросил он, прежде чем исчез вместе со своей ценной ношей.
Альтис сидел на выжженной, пропитанной кровью земле, смотрел прямо перед собой и ничего не видел.
Тело, созданное на основе псевдоплоти, все же гораздо лучше обычного смертного тела. Тем более когда в нем живет богиня Огня. Придя в сознание, она поднялась, поглядела на того, кто являлся ей родителем. Труп местами обгорел, и множество ран запеклось черной коркой.
Она не убила его до конца. Но он еще очень, очень долго не придет в себя, а уж тем более не сможет вернуться в материю. Воительница поморщилась, обещая себе в следующий раз уничтожить Милано окончательно. Он не был ей отцом. Ее отец и брат сейчас сидел на земле раненый и почему-то не двигался. Чужой демиург исчез.
Воительница подошла, коснулась плеча демона. Его руки были в крови, как и все вокруг. Он медленно поднял голову, взглянул на Алину.
Белый дракон, шумно хлопая крыльями и привлекая внимание, опустился рядом.
— Белка?.. — удивилась девушка, почуяв знакомую сущность под чешуей.
— Я создал дракона, — отстраненно заметил Альтис. — Дракона для моей любимой.
И только тогда он наконец полностью осознал, что произошло.
Внутри, казалось, не осталось ничего, кроме холода и пустоты. Его затрясло от внутреннего мороза.
— Нам надо в храм Лэйена, — сказал он, поднимаясь на ноги. Оглянулся, услышав рядом своего верного къяра: — Калигул, доберешься сам. Мы полетим на Белогоре.
«Хорошо, — склонил голову черный конь. Серебристая грива мела выжженную землю. — Этот путь займет около суток».
— Жду тебя и моего пегаса, — сухо бросил демон, забираясь на подставленную спину дракона и помогая сесть Алине.
Черный конь проводил взглядом белого зверя с хозяином на спине. И снова ощутил острый приступ жалости к тому, кто был заведомо сильнее и выше его, къяра. Даже когда он вернется в подматерию, к своему нормальному облику, къяр больше никому, кроме этого безумного сына Огня, служить не будет. Пора отправляться в путь. За своим высшим…
Демон встретил утро на полу под дверью. Днем и ночью после того, как Ирихор наорал на него, чтобы не лез под руку, Пламенный еще нашел себе кучу дел, но к утру уже сходил с ума от безвестности.
Алина неслышно подошла, села рядом. Подлезла под руку своего демона, обняла. Молчала, — в словах сейчас не было смысла. Альтис уткнулся сестре в макушку. От ее волос пахло костром, металлом, ветром и кровью.
— Как твои раны, детка? — тихо спросил демон.
— Ничего, — отозвалась девушка. — Здесь хорошие целители.
Одна из дверей в коридоре распахнулась, выпуская магистра Дартурга. Усталый старик казался еще старше, чем был. Обычно легкая, энергичная походка превратилась в шаркающую старческую поступь. Он подошел к Пламенным, которые сидели в обнимку на каменном полу:
— А вы оба совсем не отдыхали.
— На себя посмотри, — отозвался демон. Вздохнул, поднялся на ноги, подождал немного, пока утихнет головокружение, положил руки на плечи старика и щедро поделился силами.
— Опять ты!.. — Дартург сдержал ругательства.
— Я настолько тебя сильнее, старый хрыч, что ты этого себе даже вообразить не сможешь. Поэтому единственное, что ты можешь сказать, — это «спасибо», — ответил демон, пользуясь заминкой.
— Да пошел ты… дурак, — вместо «спасибо» ответил старый магистр. — Тебя на ветру шатает как колосок в поле, а туда же — «я сильнее!»…
Открылась дверь в покои, которые занял под операционную Ирихор. Бог-целитель удивленно посмотрел на покалеченный бритвенно-острыми лезвиями дверной проем и собственную окровавленную руку. С некоторым усилием сформировал лезвия обратно в пальцы.
— С Марьей все в порядке, — осторожно прикрыв за собой дверь, сказал он. — Проспит еще примерно день. Ходить ей пока ни в коем случае нельзя. Волноваться тоже.
— Слава Куполу, — в голос отозвались Дартург и Алина.
— Великий, можно ли повидать мою ученицу? — спросил учитель будущей белой леди.
— Мою правнучку, — невесело улыбнулся Ирихор, отступая в сторону и позволяя магистру пройти. — Только тихо.
— Правнучку? — удивилась Алина, не последовав за Дартургом.
Ирихор только кивнул. «Значит, правнучка, а не внучка бога…» — несколько отстраненно подумала воительница.
Альтис смотрел на целителя. Он слишком давно знал этого врачевателя. И слишком хорошо читал по лицам.
— Договаривай, — потребовал он.
Бог-целитель недовольно повел плечом и осторожно ответил:
— Я не уверен, что тебе нужно это знать.
— Позволь мне самому решать, что мне нужно, а что нет, — холодно потребовал демон.
Целитель колебался еще некоторое время, потом обреченно ответил:
— Она потеряла ребенка…
Альтис закаменел. Внутри него медленно разверзалась бездна. Она потеряла ребенка. Его ребенка. Плавно протянул раскрытую ладонь вперед.
— Отдай мне его душу, — безжизненно произнес демон.
— Альтис… — Ирихор отступил на полшага. — Срок небольшой. Душа еще не успела стать полностью жизнеспособной. Даже с твоим талантом дарить жизнь ты не воскресишь малыша.
— Душу, — коротко повторил Пламенный.
— Ал…
— Отдай. — Лед и сталь прорезались в голосе.
Лицо бога-целителя исказилось болью. Закованная в золото звезда на тонкой цепочке повисла над ладонью Пламенного. Молчаливый поединок меж богом и демоном длился недолго и закончился победой Альтиса. Звезда опустилась в ладонь. Пальцы сжались в кулак. Сорвалось с губ стоном боли и отчаяния:
— Бессмертный!.. Бессмертный…
У богов и демонов рождаются дети, но все они — смертны. Исключения бывали, но их не набралось бы и полутора десятков. Бессмертный ребенок был самым желанным и недостижимым для всех богов и демонов. Киррий, сын Моррия, являл собой очень большую редкость. Дочь Когана — Мирна. Трэновы близнецы-сыновья — Таэрир и Тэалир. Дочка Стримбора, Майтира, родилась смертной, но при этом умудрилась унаследовать от отца принадлежность к стихии. Братья были уверены, что смогут исправить, вылечить смертность маленького, отважного и хулиганского ветерка. Май оказалась похожа на отца только внешне, а характером пошла скорее в дядей, у которых на руках росла. Они не успели. Все дети умерли страшной смертью. И всегда оказывались виновны загранные твари. Сейчас Альтис понимал, что чужие демиурги сознательно уничтожали их детей.
Теперь и у него в ладони живая суть сына. Его мальчик уже получил имя. Атилинар. Атиль, как ласково звала его та, что так и не стала матерью.
Крепко держа в сжатом кулаке нерожденного ребенка, Альтис как никогда ясно видел будущее, которое не случилось.
Первый крик. Счастье матери и отца. Первый смех. Бессонные ночи и колыбельные, сочиненные для маленького, слабого и болезненного младенца. Первый шаг.
…Светлые волосы лезли в глаза, и тоненький как тростинка, хрупкий и гибкий мальчик то и дело сдувал отросшую челку. Глаза у него были синими в золотую крапинку, как океаны, в которых отразилось солнце. На вид ему было лет семь. И он сосредоточенно плавил песок взглядом, превращая хрупкое в долговечное. Башенки замка из песка становились прозрачным стеклом. Альтис сидел чуть в стороне, рисуя угольком по бумаге, любуясь своим ребенком и его кривоватым, неловким творением…
…Светловолосый мальчишка лет девяти стоял на краю обрыва, не решаясь шагнуть. За спиной у него трепетали живые, полупрозрачные эфирные крылья. Как у папы. Такие, о каких он всегда мечтал. Отец подошел неслышно и обнял сына за плечи.
— Боишься? — негромко спросил он.
Мальчик только кивнул.
— Иди ко мне, — сказал Пламенный, подхватывая сына на руки и распахивая свои крылья. — Полетаем вместе. Так не боишься?
— С тобой не страшно, пап, — легко улыбнулся ребенок. И от его улыбки становилось так тепло…
…Друзья. Юность. Увлечения. Музыка. Искусство. Огонь. Первая любовь. Свобода, которую не ограничивали родители. Безумные ночи в танце у костра под луной. Разочарование и разбитое сердце. Поддержка отца-демона, который поступал вопреки требованиям матери — великой белой леди…
Прекрасное, яркое, такое живое, как радуга в небе, будущее. Какая чудесная у мальчика должна была быть жизнь.
Жизнь, которую оборвали до того, как она успела начаться. До первой любви. Первого полета, шага, смеха. До первого крика…
— Атиль… — всхлипом сорвалось с губ самое любимое во всех мирах имя.
Мертвое имя.
«Серая тропа» легла под ноги сама собой. Он бежал, пока мог, все равно куда, лишь бы подальше от всех. Когда сил не осталось, а дыхание с хрипом раздирало легкие, упал.
Он не позволял себе выплеснуть нестерпимую боль, даже когда умерли братья. Но на такое его выдержки не могло хватить.
…Альтис не помнил, сколько он провел здесь времени и как сюда попал. Глаза резало от соли, горло саднило, голос был сорван, кулаки сбиты. Да и на лбу оказалась ссадина. В ладони по-прежнему зажата звездочка.
Близилось утро. От небольшого озерца, на берегу которого оказался Пламенный, веяло прохладой. Сев на камни, демон бережно освободил суть и личность сына от материальной оболочки, в которую заключил его Ирихор, коснулся губами, согревая дыханием и шепча слова любви и утешения. Сам выплел из лунных лучей новую форму. Повесил себе на шею прекрасную, пушистую серебряную звездочку на очень прочной цепочке.
— Спи, мой маленький. Тебе будут сниться прекрасные сны. Ты проживешь эту жизнь во снах. А я всегда буду рядом. В тебе. Как ты во мне, мой Атиль, мой сын, — шептал демон, с такой лаской и любовью касаясь пушистой звездочки, какую еще никогда никому не дарил.
Сидя на каменистом берегу, он сорванным голосом тихо запел колыбельную. Ту самую колыбельную, которую никогда не сочинил для своего нерожденного малыша. Пел. И плакал от горечи и боли…
Она просыпалась медленно, не спеша открыть глаза, нежась в мягком и теплом одеяле. Утро было довольно прохладным, от открытого окна тянуло свежестью. Под боком завозился Белогор, на этот раз в виде пушистого, теплого кота. Он замурчал, подлез поближе и принялся шершавым языком вылизывать щеку своей хозяйки.
— Белка, отстань, — недовольно отпихнула кота девушка. Потянулась сладко, зевнула и открыла глаза.
Он сидел в удобном кресле у кровати, подперев подбородок ладонью, и просто смотрел на нее, казалось, даже не дыша. Любовался. Марья подумала, что продолжает спать. Удивилась, почему в ее сне любимый так бледен. На лбу свежая ссадина. Он спокоен, как мраморная статуя в храме. Девушка потянулась к своему видению из сна, коснулась рукой, провела пальчиками возле ссадины, по виску, до подбородка.
Безумная тоска и боль в золотых глазах. Он весь будто припорошенный пеплом тоски и горечи.
— Альтис?.. — прошептала девушка, уже не понимая, спит она или нет.
Дрогнула. Рука опустилась к животу. Там, где раньше ощущалась крохотная жизнь, — больше ничего не было. Воспоминания вернулись рывками.
— Тише, тише, девочка моя, — шептал демон, обнимая и целуя свою рыдающую невесту. — Не надо, не говори… я все знаю…
К тому времени, когда она выплакала все слезы и затихла, обессиленная, прошла, кажется, целая вечность. А потом он гладил ее темные волосы с запахом луговых трав, целовал опухшие от слез глаза, утешал. И они еще очень долго не могли наговориться и распустить переплетенные руки. Ей нужно было просто знать, что он рядом, живой, любимый. А ему необходимо было утешить любимую женщину. Мать его сына. Они обнялись как дети. Говорили, говорили — ни о чем и обо всем. Даже молчать рядом им было легко. Демон Пламени и белая леди, убийца и юная целительница. Сказка без счастливого конца…
День пролетел незаметно. День, посвященный ей одной, любимой. Все вокруг было как в тумане. Он не говорил ей ни слова о том, что видел и что их малыш не совсем умер. Молчал. Но все равно это ни на миг не отпускало его, и он даже находил в себе силы тепло улыбаться и совершать маленькие подвиги для нее одной.
— Отпусти меня, Ал. Ну хватит, — попросила она, положив голову на его плечо.
— Не-а, — ответил он, продолжая нести ее на руках, шагая по коридору. Блеснули мальчишеским озорством глаза. — Ты моя маленькая раненая птичка. Тебе нельзя много ходить.
— Ну, Ал, ну что ты такой вредный! У меня же ноги есть. Даже вполне целые. Вон, смотри, лестница впереди. Как ты со мной по лестнице спустишься?
— Легко! — усмехнулся демон. — Даже с закрытыми глазами, — и демонстративно зажмурился.
— Альтис, сумасшедший демон!..
День прошел мимо. Он всего себя посвятил ей одной. Утешал, ни разу не сказал, что она была неправа, когда кинулась в бой. Дал время и возможность своим девочкам посплетничать и повеселиться, чем Алина и Марья с удовольствием воспользовались. Улыбался, смеялся и дарил то тепло и любовь, в которых она так нуждалась. Только мир вокруг ему казался ирреальным, как наркотический сон.
И всю ночь, пока она, такая юная и беззащитная, спала, греясь о его бок и доверчиво положив голову на плечо, он не смыкал глаз. Он не тронул ее сегодня иначе как сестру. Даже мысли не возникло. Нельзя, не нужно. Ни ему, ни ей — тем более.
Только к утру ему удалось ненадолго забыться тревожным сном.
— …Проснись, любимый. Проснись, пожалуйста…
— Что случилось? — Глаза открылись сразу. Обрывки видений туманом плыли в голове, тело казалось ватным. Рука, на которую положила голову его невеста, затекла.
— Тебе снился кошмар, — тихо ответила Марья. — И ты звал…
— Не продолжай, — попросил он, снова закрыв глаза. — Не надо. Я очень устал.
Она помолчала, приподнялась, отчего онемелую руку демона закололо сотней злых и острых иголочек. Посмотрела на него пытливо. Вздохнула, улеглась и затихла. Альтис снова медленно соскользнул в сон. На этот раз он не уходил за грань бреда.
К рассвету очнулся. Долго приходил в себя под струями ледяной воды в душе. Покои в монастыре напоминали не унылые кельи, а дорогие номера в элитных гостиницах. Храмы Лэйена — место особое.
Долго и тщательно одевался. Шнуровал жилетку, сидя в кресле. Марья узнала эти неторопливые, выверенные движения. Подошла. Молча села у ног, посмотрела снизу вверх. И сказала то, что терзало ее с самой ночи:
— Я назвала его Атиль. Ты звал его во сне. Но ты не мог знать имя нашего сына.
От той боли, какой исказилось его лицо, ей захотелось закричать и заплакать.
— Я знаю, — сдавленно ответил он. — Видел все. То, чего не случилось. Нашу жизнь. Наше с тобой будущее, моя белая леди. Его жизнь. Всего этого нет и не будет, любимая. Иногда я проклинаю свой дар, который позволил мне знать так много. Это было прекрасное будущее, любимая. Но его у нас не будет.
Замолчав, Пламенный медленно сжал и разжал кулаки. Сказал:
— Ты знаешь, почему меня нельзя пленить именем? — и продолжил, не дожидаясь вопроса: — Потому что трижды демоны являются одновременно и продолжением своих братьев. Я не Альтис. Я — Альтис Литис Альтаир. Пленяя меня, нужно одновременно взять в такой же плен и моих братьев. Атилинар носил бы два имени — свое и мое. Его, как потомка трижды демона, невозможно было бы захватить властью истинного имени, потому что для этого нужно было бы захватить четверых разом — его, меня и моих братьев. Если тебе доведется встретиться с таким ублюдком нижних миров, помни — троих нужно ловить и убивать разом.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — растерянно спросила девушка.
— Знания не бывают лишними, — спокойно ответил демон.
Он поднялся, подошел к распахнутому окну. Долго смотрел вдаль и ничего не видел. Негромко спросил:
— Ты ведь не забудешь принести белую розу, моя леди?
Перед внутренним взором девушки живо встала их первая встреча. Так, будто это было вчера. «Малышка… Когда станешь великой белой леди, вспомни обо мне… И принеси на мою могилу белую розу». Марья встала, неслышно подошла к сыну Огня, которого любила.
— Не забуду, — прошептала она и уткнулась лбом в его плечо. — Не забуду…
Когда он спустился в конюшню, Алина уже все приготовила к отъезду. Он погладил морду своего черного зверя и пристально взглянул на воительницу. Ее синие глаза потемнели. В них он увидел ту же бездонную тоску, понятную без слов.
Верных коней не нужно было выводить из конюшни — они выходили сами, когда были нужны.
— Уже уходите?
Стену конюшни подпирал парень, лет двадцати на вид. Глаза цвета летнего неба, крупные завитушки светлых кудрей небрежно лежат на широких плечах… Несмотря на солидный даже для богов возраст, парень был бессовестно молод и хорош собой.
— Ухожу, — кивнул Альтис, не показав удивления. — Спасибо, что приютил и сохранил ее, Лэй.
Тот опустил взгляд.
— Все защитить не смог, Ал. Прости…
— Ты не виновен, Лэйен, — ответил Альтис. — Ты не можешь противостоять всей судьбе один. Не пытайся даже.
— А ты — можешь?..
Демон не ответил.
— Я провожу вас. — Лэйен пронзительно свистнул, подзывая свою пегую, небольшую, но красивую лошадку.
У ворот демон обернулся. Поглядел на окно, откуда провожала его взглядом любимая. Взмахнул рукой, поймал посланный ею воздушный поцелуй, прижал к сердцу ладонь. И больше не оборачивался, погнав коня вперед.
Древний бог, который от начала времен жил только в материи, проводил Пламенных до скалы. Далее заканчивалась территория прихрамовой земли.
— Спасибо тебе за компанию, — первой нарушила молчание Пламенная. Она просидела всю ночь на крыше. Лэйен скрасил ее одиночество под звездами разговором и музыкой. — Это было интересно.
— Мне тоже было интересно с тобой, юная богиня, — улыбнулся он.
— Ну что ж, прощай, Лэйен, — подал голос демон.
Древний бог сжал в кулаке поводья. Произнес медленно:
— Каждый должен верить во что-то хорошее, чтобы жить. Ты умеешь дарить эту веру, Альтис. Только сам ты веру потерял. Поэтому знай — в тебя буду верить я. Ты больше, чем демон, Ал, больше, чем бог. Подобных тебе нет. И я верю — мы еще увидимся. Поэтому — до встречи, Пламенный. До встречи.
Альтис вскинул холодный, как запредельная бездна, взгляд:
— До встречи за Гранью, Лэй.
Больше они не оборачивались. И не видели ответной улыбки. За Гранью он уже бывал. «Встретимся, демон», — беззвучно сказал вослед древний бог, бессовестно юный для своего возраста.
