Глава 3
«ОСТАНЬСЯ…»
— И этого не взяли. Да что у них вместо душ?!
Амат бросил на траву перепачканное кровью божества копье, оглядел двоих присутствующих сообщников.
— Удачно? — спросил сидящий прямо на земле молодой светловолосый парень. По его руке полз мохнатый паук размером с пол-ладони. Его можно было принять за обычного смертного, если бы не взгляд, которого даже другие демиурги старались избегать. Хуже становилось только от взгляда Смычка, но та — совершенно особенная.
— По плану, — пожал плечами Амат, неприязненно взглянув на мохнатую тварь и подивившись, как Матиалис их держит. — Руан не подвел. Он еще не возвращался?
— Ждем с минуты на минуту, — отозвался демиург, которого можно было назвать эльфом. Только жители мира, сотворенного Смычком, привыкшие к вечной молодости эльфов, очень удивились бы, увидев такого, который выглядел, как человек, разменявший пятый десяток.
Рыжеволосый юноша проявился в данной реальности и повалился на спину в траву. Не понимая, в чем дело, демиурги переглянулись. Рыжий попытался приподняться, со стоном выдохнул, и по подбородку хлынула кровь. Кровь струилась из-под ладоней, безуспешно зажимавших рану на животе.
— Руан?!
Матиалис вскочил первым, сразу за ним рядом оказался Амат.
— Что произошло, Руан?!
— Теневой… — с усилием прохрипел Рыжий. — Теневой Актер…
Закашлявшись, он не смог договорить.
— Где ты на Актера умудрился нарваться?! — изумился Амат. — И как ты это смог пережить?..
— Не заживает, — сообщил Матиалис, не убирая ладони с раны. — Дариат, давай его быстро к тебе, сдохнет же! — Подхватив на руки того, кого считал другом, парень шагнул к эльфу.
Не теряя времени, тот схватил Паука под локоть, и все трое стремительно выцвели, прежде чем истаять. Амат, подняв свое копье, исчез, облетев легкими хлопьями белого пепла.
Парусник горел ярким пламенем в ночи, бросая на воду блики. Маленький, маневренный, быстрый. Как раз такой, какие любил ламий. Игрушечный кораблик бога…
— Надо было в море…
Альтис обернулся и увидел рядом Алину. Запястье девушки плотно охватывал небольшой серебристый браслет, которого раньше не было. У них у всех с этого дня были такие браслеты. Она неотрывно смотрела на огонь. И сгорала в этом погребальном костре.
— Ему уже все равно, — сказал демон.
Никто не подходил к стоящей на краю пирса четверке, старались держаться подальше.
Отчаянно плакала принцесса, уткнувшись в Лёнькино плечо. Лисёнок, обнимая вздрагивающие плечики своей королевы, боялся взглянуть на учителя. Василиса впервые в жизни пила вино из горла бутылки. Король сидел на берегу, обхватив голову руками, никого и ничего не слыша. Некроманты впервые в жизни посылали молитвы первому кругу Купола.
Пел ветер, нашептывая слова отчаяния на разных языках, каждому — свои… Пел огонь, срываясь то на крик, то на болезненный шепот и всхлипы. Пели волки, донося до каждого страшную весть. Она была безумно, не по-земному прекрасна, эта песня. И так же далека от земли, как сами бессмертные, бездвижно стоявшие на пирсе. Бог — это больше, чем видимое тело, внешний облик… Это часть мира, воплотившаяся в личности, сам он — мироздание. Творение в Творении… большее, иное, необъяснимое. Смертные лишь отдаленно могут вообразить себе истинную суть божества. Море лишилось своего разума и живой души, когда умер его владыка. Когда плачут боги — рыдает мир.
Люди, хоронившие Траэллиту и тех защитников, что погибли вместе с ним, держали в руках сотни зажженных ламп, огоньков, свечей… Они видели его смерть. Но не могли поверить, что владыка морей может погибнуть.
Это страшно — когда гибнут боги…
Оставшаяся четверка бессмертных сгорала в погребальном костре брата. Вот только ни понять, ни принять эту смерть они не могли. У людей это называлось бы шоком, у бессмертных… вся эта реальность стала казаться им сном. Кошмарным, но все же сном. Можно будет потом проснуться, открыть глаза, рассказать братьям, какие дурацкие сны иногда могут привидеться. И только по грани парализованных неприятием происходящего сердец и умов иногда проскальзывало невыносимое горе невосполнимой потери.
— Линка…
Она с некоторым трудом оторвала взгляд от огня, повернулась к демону.
— Ты еще жива, моя девочка.
Пламенная отрицательно качнула головой, безжизненно ответила:
— Нет, Альтис. Я обманулась на некоторое время, вообразив, что могу жить. Но лишь на несколько мгновений.
Демон едва заметно кивнул, понимая.
— Надо было к морю… Морю не все равно, — выдохнул Ветер. — Почему так, Альтис?..
Ветер не сгорал в этом огне. В нем уже нечему было гореть. Демон ответил, не сказав ни слова утешения. Он ответил только правду:
— Мы все мертвы с тех пор, как Литис сжег себя в собственном Пламени. Мы умерли, когда Альтаир закрыл глаза навсегда. Когда убили Когана — мы обманули себя в последний раз, притворяясь живыми. Больше мы не будем себе лгать, брат.
Стримбор взглянул на своего Пламенного брата. И улыбнулся. Безжизненно, как только и может улыбаться мертвый.
— Осталось дождаться, пока жизнь окончательно поймет, что мы ей уже не принадлежим, — сказал Стримбор.
— Этого ждать недолго, — отозвался Альтис. — Когда малыш сможет встать, Арох?
— Завтра уже будет на ногах, — ответил Волк. А обо всем остальном Арох промолчал.
Снова посмотрев на корабль, Пламенный сутью потянулся к нему. Парусник вспыхнул ослепительно-белым и продолжил ровно гореть. Но тело брата уже обратилось в невесомый пепел.
— Стрим, — позвал демон. — У меня было последнее обращение в облик. Одно неверное движение — и даже погребального костра мне будет не нужно.
— Когда откат? — поинтересовался спокойный бог-ветер.
— Да начался уже, — вздохнул демон.
— Пойдем в храм… Там будет легче.
— Хорошо, — согласился Пламенный.
Смертные расступались перед побратимами и уходили с пути еще до их приближения. Немногие, кто решался остаться поближе, навсегда запоминали страшную картину. «Мы все умерли…» — шептал ветер их голосами, а из глаз глядела сама Смерть.
В храме было пустынно. Только двое служителей веры встретили бессмертных. Белые, расшитые серебром одежды, тяжелые, но не мешающие движениям мантии, тяжелые золотые медальоны, указывающие на степень старшинства и посвящение. И полное непонимание в глазах. Они не хотели принимать произошедшее.
— У нас теперь… девяносто девять богов?.. — спросил совсем молодой клирик, выйдя навстречу бессмертным.
— Девяносто восемь, — ответила Алина. — Коган-ястреб умер несколько дней назад.
— А скоро нас станет еще меньше, — добавил Стримбор.
Старший храмовник устало качнул седой головой. К ночи правильные черты стали резче, расчертив лицо тенями, в гордом профиле властного старца поселилась усталость. Он тяжело спросил:
— Вы знаете, о великие, кто убивает богов?
— Чужие Создатели, — ответил человеку демон. — У Создателя есть враги, которым не по вкусу пришелся наш мир.
— Они несут Тьму? — спросил молодой клирик.
Альтис усмехнулся:
— Не путай понятия, человечек. Тьму несу я. Они несут нам всем смерть.
— Или рабство, — сказала Алина, вскидывая голову, чтобы взглянуть на своих братьев. Она не доставала даже до плеча ни одному из них. — Помните, как Амат смотрел на Трэна, прежде чем его убить? Мы будем игрушками для них.
— Бедный наш Создатель, — произнес Арох. — Они ведь его не пощадят.
— Мы пока еще живы, Арох, — повернулся к брату демон. — Пока мы живы, они не доберутся до Создателя.
— Значит, война уже вышла за рамки нашего мироздания, — медленно проговорил старший священник. — Я прошу вас, боги, дать мне полномочия разослать эту весть по всем храмам мира.
Стримбор нарисовал пальцем в воздухе пиктограмму, толкнул светящийся символ к человеку.
— Получи свои полномочия, — сказал бог-ветер. — Нам нужно, чтобы нас никто не тревожил в ближайшие несколько часов.
— Как пожелают великие, — склонил голову старший храмовник. — Весь храм в вашем распоряжении.
— Достаточно главного зала, — сказал Альтис. Со вздохом добавил: — А еще бы веревку…
— Не надо. — Стримбор тут же остановил младшего клирика, дернувшегося было найти запрошенное. Расстегнул брошь, снял свой плащ, накинул на плечи брата.
— Стрим… — Альтис поглядел на бога с какой-то виноватостью. — Я ведь порвать его могу.
— Ну и нежить с ним, — отмахнулся Ветер. — Ты мне дороже плаща, брат.
— Простите, что все еще досаждаю вам своим присутствием, великие, — снова обратился к богам старший храмовник. — Но, господин владыка ветра Стримбор, господин Великий Волк Арох Архорт…
— Короче, — потребовал Арох.
— Господина Альтиса Пламенного я узнал, — покорно перешел к делу клирик. — В истинных легендах храма вы часто бываете вместе, и ваше имя, имя демона…
— Еще короче, — сказал Стримбор.
— Я не могу узнать госпожу, — решился все-таки перейти к главному храмовник. — Кто вы, богиня?
Алина удивленно посмотрела на старика и весело захихикала. Не было ничего удивительного в том, что священнослужитель назвал ее богиней. Клирики на то и клирики, чтобы узнавать истинную суть бога под любой оболочкой.
— Наша сестренка родилась недавно и в легенды, как и в пантеон, войти еще не успела. — Стримбор подошел к девушке, ласково провел ладонью по коротко остриженным волосам, улыбнулся с нежностью отца, смотрящего на любимую дочь. — Ее зовут Алина Пламенная, она богиня огня. Эту весть ты тоже можешь разослать по всем храмам.
Оба клирика уставились на Алину с таким благоговением, как будто им явили поистине невообразимое чудо. Ни одна женщина, девочка, девушка не могла владеть огнем. Рождались и раньше дочери Пламени, но либо они никогда не инициировались, либо умирали в момент инициации, А тут — мало того что истинная дочь Огня, так еще и божество! Но… на то они и боги. Владыка морей тоже был единственным ламием мужского пола.
— Слышал, папочка Альтис? — хихикнула воительница. — Ты — демон огня, а я — богиня! Можешь начинать завидовать.
— Ремня тебе не хватает, — ворчливо ответил демон.
И пошатнулся. Арох придержал брата за плечи, Стримбор шагнул поближе.
— Выгнать бы вас всех, к демонам… да не справлюсь один… — с тихим отчаянием произнес Пламенный. Сжал зубы, пытаясь выпрямиться, но его согнуло от боли.
— Великие… Мы здесь не только для людей, но и для вас. Я могу чем-то помочь? — спросил старший храмовник.
Стримбор вскинул на человека взгляд, в котором отчетливо читалось: «Какого нежитя ты еще здесь, смертный?!», но Алина быстро сказала:
— Самое сильное обезболивающее, которое только у тебя есть, тащи сюда бегом!
Арох перекинул руку Альтиса через свое плечо и помог ему идти, а по сути, понес гордого демона к главному алтарю храма. Демон сел на алтарь у ног статуи Создателя, поглядел вверх и усмехнулся, преодолевая боль во всем теле.
— Дракон… Наша золотая дракоша… Такой мудрой выглядит со своей Книгой.
— Ты бы видел, как на самом деле выглядит Книга Творения, — улыбнулся воспоминаниям Стримбор.
— Да я видел, — ответил Альтис. — У меня книга для заметок менее потрепанная, чем Книга Творения. И перья я не грызу. А дракончик у нас зубастый…
Побратимы, не сговариваясь, коротко негромко рассмеялись.
Запыхавшийся младший клирик вбежал в зал, отдал Алине небольшой бутылек с густой, похожей на мед, субстанцией внутри.
— Настоятель Тангор передал самое сильное, — сказал он, пытаясь отдышаться. — Его нельзя больше пяти капель, оно небезвредное… но самое сильное…
Алина сорвала пробку зубами, отдала демону лекарство. Тот прикинул количество, выпил все одним глотком.
— Что же вы сделали, оно же опасное! — заполошно воскликнул молодой клирик, с ужасом глядя на Альтиса.
— Человек умрет от четверти этого бутылька, — кивнул Альтис. — А мне и эта малость едва ли поможет. Не паникуй, человечек.
Стеклянная емкость упала на пол и разбилась. Обхватив себя руками, демон сдавленно застонал. Выругался:
— А, всем Куполом меня через Грань… Ненавижу…
Стримбор подошел ближе, заставил побратима лечь, живой плащ закутал демона в плотный кокон. Сев рядом, бог-ветер положил руку на грудь демона, вбирая в себя боль и прошептав заклятие успокоения для нездорового сердца.
— Потерпи, брат. Это последний раз. В любом случае — последний.
Алина жестом приказала молодому клирику исчезнуть. Подошла к Альтису, перебрала рукой его жесткую шевелюру.
— А знаешь, ты теперь не белый блондин, а с золотом, — сообщила девушка демону. — Полное слияние с материальным телом… Если бы не Печать… такие огромные возможности, Ал…
— Уже поздно о чем-то жалеть, малыш, — отозвался демон.
В глазах плыло, зрение играло злые шутки, расслоившись и меняя три разных спектра. Силы утекали, как вода в решето.
— Ал, — Стримбор склонился к побратиму, — мы попробуем тебя усыпить, чтобы было легче.
— Не надо, — отказался демон, с трудом вытолкнув из горла слова. А потом пришел мрак…
Смычок вытирала кровь с Ока Мира рукавом своей курточки и ладошками.
Ирхан неслышно оказался рядом с Создателем, провел по стеклу рукой, растер меж пальцев красную капельку. На его антрацитовой коже, какой не было больше ни у одного обитателя этого мира, кроме изредка рождающихся черных орков, красного было не видно.
— Война началась, — вздохнул он. — А мы еще не в силе.
— Война продолжается, — отозвалась Смычок. Сглотнула ком в горле, отошла от Ока.
Черный бог провел по шару ладонью, всмотрелся вглубь.
— Не ожидал, что Амат решится на такое, — ровно произнес бог.
Девочка вскинула на него удивленный взгляд. Глаза у нее были цвета гречишного меда.
— Ирх… Ты помнишь?..
— Давно уже все вспомнил, — ответил черный бог. Улыбнулся грустно, посмотрел на девочку. — Спасибо, что спасла меня, Марго. — Она вздрогнула при звуке имени, которым нарекла ее мать. — Хотя я против того, чтобы ты еще хоть раз так рисковала собой. Тем более ради меня. Чтобы это не стало новостью — Эльтан тоже все вспомнил.
— Бедные вы мальчишки, — вздохнула девочка-дракон. Вернулась к Оку, вгляделась в него, закусила губу. Альтис, прекрасное творение Пламени, несчастное творение… Положив руку на стекло, некоторое время стояла, прикрыв глаза, потом решительно сказала: — Я иду вниз.
— С ума подвинулась? — спросил Ирхан, когда понял, что ему все же не послышалось.
— Ирх, я «с ума подвинулась», когда выкрала тебя из пыточного подвала Амата в его охраняемой резиденции и когда там же по пути захватила еще Дарту и Данхэ. Или когда ловила Эльтана за краем Бездны, а на обратном пути отыграла у Руана Элили и Артана с Артой, ставкой сделав свою свободу. Или…
— Понял. — Бог поднял антрацитовую ладонь, прерывая Создателя. — В своем уме ты никогда и не была. Никто, кроме тебя, не стал бы так рисковать из-за каких-то… бракованных.
— Да кто бы говорил, — фыркнула девочка. — Или напомнить, как ты сам в немилость впал?
— Но я-то не демиург, — справедливо заметил черный бог.
— Да какая разница, — отмахнулась Смычок. — Хватит трепа. Передашь остальным, что я ушла вниз.
— Как пойдешь? — вздохнул Ирхан, смирившись с тем, что это выглядевшее подростком и такое же порывистое создание все равно не переубедить.
— Через самый низ, — сообщила Создатель, теряя краски и материальность. — Через Кошмар…
— Сумасшедший дракон! — с чувством сообщил оставшейся пустоте чернокожий бог. Заглянул в глубь Ока и позвал в пространство: — Эй, бракованные! Проявляйтесь.
Оставшиеся боги соткались из воздуха, обрели плоть. Не считая Ирхана, было их не шестнадцать, как должно быть, а только четырнадцать. Ренан подошел к Ирхану, тоже поискал взглядом внутри Ока Создателя.
— А где Марго? — спросил он.
Они могли не прибегать в разговорах к речи, которая звучала… Но Смычок приучила их к этому способу общения.
— Она же через девять нижних миров ушла, — заметил Эльтан. — Это не так быстро.
— Не называй ту, что стала нам матерью, по имени, — сказал Ирхан. — Она не зря скрывает его.
Первый круг Купола молчал, вспоминая и осознавая свое прошлое. Долго, долго она носила их души внутри себя, долго лечила богов, изувеченных собственными Создателями, прежде чем они смогли снова жить. И многое переняли от своей приемной матери чужие… «бракованные» создания.
— В общем, так, неудачники, — весело сказал черный бог. — Я тоже собираюсь вниз.
— Мы все пойдем, — решительно ступила вперед Даэри, растерявшая всю свою весеннюю беззаботность.
— Вот уж нет! — сказал Ирхан, не переставая улыбаться. — Вниз идут только семеро. Я, Ренан, Тиар, Дарта, Данхэ и Артан с Артой.
— И я, — сказал Эльтан слишком жестко для своей внешней юности.
— Тогда я остаюсь вместо Эльтана, — сказал Данхэ. — Купол нужно охранять. Они наверняка попытаются проникнуть в сердце надматерии.
— Отлично. — Хищная усмешка на лице черного бога очень напомнила того, кто его создал.
Семеро богов первого круга Купола растворились в воздухе, будто их никогда и не было.
Измотанная, усталая четверка вышла из храма только под утро. Это был самый тяжелый откат облика, который за все время испытывал демон. Последний. Дальше — только смерть при первом же обращении к истинной сути. Окончательная и бесповоротная смерть.
Утро встретило их свежестью и прохладой начинающегося ясного дня. Стримбор устало привалился к арке входа, выйдя в прихрамовый сад. Арох сел на ступеньки. Алина подошла к Альтису, улыбнулась, глядя на него с нежностью и бесконечной сестринской любовью.
— Знаешь, а мы теперь стали менее похожи, — сказала она. — Теперь нас трудно перепутать.
То, что он стал как минимум на полголовы выше, Альтис понял по тому, как теперь приходилось смотреть на Линку — сверху вниз. Единственным зеркалом для демона служили синие глаза воительницы, но и в них было видно немало. Теперь сложнее будет притворяться смертным. Он вроде бы почти не изменился — на самом деле удивительно похожи оказались черты Алины и Альтиса, но… Что-то неуловимое стало другим. Сложно сразу сказать, чем бессмертный внешне отличается от смертного, если носит человеческий облик. Это какая-то особая грация движений, сотни мелких, незаметных деталей во внешности… И призрак вечности во взгляде.
Стримбор сдавленно ругнулся, помянув Когорту в нетипичных отношениях с чужими демиургами, оттянул ворот рубашки, с раздражением взглянул на свое плечо. Татуировка Печати налилась чернотой.
— Мер-рзость, — прошипел бог-ветер.
Альтис подошел, положил ладонь на широкую черную полосу и произнес несколько слов на изначальном. Линия татуировки побледнела.
Глядя на свою руку, Альтис подумал, что перчатки, скрывающие ладони, теперь нужны не так сильно, как раньше.
Стримбор сполз на землю, откинул голову на колонну арки входа. Улыбка, которая играла на губах бога-ветра, вызывала только страх. Страх за его рассудок.
— Нам было предопределено всем сдохнуть, — спокойно произнес бог. — Еще тогда, когда мы только встретились в Колыбели. Альтаир не зря так ругался, когда мы… — Стримбор завернул рукав на левой руке и посмотрел на тонкий, немного кривоватый, самый давний шрам, который не исчезал со временем.
Они, мальчишки, старательно резали себе руки от запястья почти до локтя. А потом, давясь слезами от боли, по памяти говорили придуманную накануне нерушимую клятву братства, добавляя отсебятину. Альтаир сначала отходил их хворостиной, потом взял нож, так же порезал себе руку и зачитал ту же клятву. Перевязывая их раны, он долго и проникновенно ругался, называя тогда еще совсем юных мальчишек обормотами, ушибленными всем Куполом об Грань бессчетное количество раз, а уж бездарями и дурачьем они являлись по определению.
Завернув рукав, Альтис обнаружил на своей руке почти такой же шрам.
— Не существует предательства, нет лжи, полуправды, молчания…
— Меж братьями нет недоверия, не будет забвения… — сказал Арох, глядя на свою руку, где был самый кривой шрам от самого неумелого пореза.
— Найдем друг друга хоть за Гранью и в Бездну за братом без страха шагнем! — вспомнил Стримбор.
Побратимы поднялись, сцепили руки. Память подсказывала полузабытые слова, смысл которых навечно вплавился в их сути. Слова языка творения имеют глубокую подоплеку, лишь боги и демоны могли в полной мере оценить всю полноту смысла произнесенного.
— Нет времени, и не сотрет оно нашу клятву, и мы не забудем ее. Состарится мир, изменит свой лик, высохнут океаны, но даже если не будет мира, мы будем едины! Ничто не разделит нас никогда. Ничто и никто не встанет меж братьями…
«Мы — мир в мире, творение в творении, нерушимое в бездне. Нет реки времени, нет забвения для тех, кто станет целым» — так это звучало на изначальном.
— Ведь друг, ставший братом, — все равно что ты сам…
Алина стояла рядом с Альтисом и смотрела на оставшуюся от семерки искателей тройку. «Мой брат — мое сердце и суть» — такой на самом деле была сказанная девушкой фраза, извлеченная из обрывков их общих с демоном воспоминаний. Переплетая судьбы, сплавляешь жизни…
Ей хотелось плакать, но она улыбалась. Едины. Они были едины. Люди могут жить дальше, даже если умрет их смысл жизни, могут похоронить побратима и родного брата и жить… Люди, эльфы, оборотни, орки, прочие… Даже легендарные драконы. А эти… бессмертные… не могут. Как не может жить ни один смертный с вырванным сердцем. Какое-то время еще можно трепыхаться, пока враг сжимает в когтях твое собственное сердце, но это лишь агония. Похоже, они сами этого не понимали.
Притянув к себе сестру, демон положил ее ладонь поверх их сцепленных рук.
— Пока мы живы — наши братья будут жить в нас, — твердо сказал Альтис.
— Всегда, — в голос подтвердили Ветер и Волк.
Алина, оглядев троих, подумала, что они все-таки не так безнадежны, как ей показалось. И затеплившийся вновь огонек жизни в них разгорался все сильней. В них. Но не в ней.
Побратимы помолчали, пребывая где-то далеко отсюда. Стримбор весело улыбнулся:
— Теперь только Альтаира с хворостиной не хватает.
— Он нас тогда знатно высек, — хмыкнув, потер поясницу Арох. Попадало удирающим богам с демонами «докуда дотянется». А проворный, несмотря на свои габариты, демон дотянулся до каждого из бросившихся врассыпную мальчишек.
Альтис подавился смехом:
— Кем мы там у него были? Оболтусами, которых нерадивые няньки десять раз подкинули и ни разу не поймали?
— Он был, безусловно, прав! — вставила Алина. Бессмертные рассмеялись.
Шаги и шуршание мантии по полу были легкими, тихими, но слух у четырех бессмертных, встречавших утро у входа в храм, оказался на зависть острым.
— Простите, что докучаю вам своим присутствием, великие…
Старый храмовник выглядел не очень хорошо этим утром. Усталость бессонной ночи ясно проступила на человеческом лице. Из-за его спины ловко вывернул младший клирик и с почтительным поклоном преподнес бессмертным четыре золотых кубка, до краев наполненные густым, тягучим красным вином.
— И тебе доброго утра, старик, — поприветствовал Альтис, принимая кубок.
Он знал по опыту — там налито полулегендарное храмовое вино, преподносимое лишь богам и очень немногим смертным. Силы восстанавливало быстро, надежно и безвредно. Более того — оно излечивало все мелкие недуги и продлевало смертным здоровую молодость. Официально этого напитка не существовало. А на самом деле в готовящееся вино добавляли «Грёзу», в чистом виде являющуюся наркотиком для бессмертных. Перебродившая «Грёза» начинала действовать на людей самым благотворным образом и переставала вызывать эйфорию у богов. Об этом совершенно секретном элементе «напитка богов» не знали и сами боги… Ну кроме искателей и еще нескольких незаинтересованных в распространении информации бессмертных. Тайный ингредиент густого храмового вина, обретающий некоторые свои свойства только в мире смертных, с Велимора достать не так уж легко.
Альтис осушил свой кубок до дна, задумчиво покачал в руке, удивленно переглянулся с побратимами. В вине явно присутствовала чистая, неперебродившая «Грёза»!
Жестом велев послушнику собрать пустые кубки, старший произнес, покаянно склонив голову:
— Простите, великие, вам это было необходимо.
— Прощен, человек, — ответила Алина. Она впервые в жизни вкусила запретное и удивленно прислушивалась к изменениям в себе.
Стримбор собственнически сгреб девушку за плечи одной рукой так, чтобы она уперлась спиной в грудь бога. Невольно он перенял это движение от погибшего брата. И относиться стал к этой девочке немножко по-другому. Более трепетно. Но иначе чем ребенка все равно не воспринимал. Дело было не только в том, что Ветер старше Змея, если не по годам, то по духу, но и в том, что стоило ей полюбить одного из них, другие не могли больше воспринимать девушку иначе, нежели сестру. Пока она сама не откажется от Змея. Стрим склонился, поцеловал ее в макушку, как любимую дочку, и виновато сказал:
— Малыш, прости нас, старых идиотов. Мы тебя не всему научили.
Девушка задрала голову, взглянув в лицо Ветра:
— У тебя есть время исправиться.
Альтис по-особому взглянул на старшего настоятеля всебожественного храма, пытаясь понять, что же не стыкуется. Картинка выстраивалась… какая-то странная. Клирик — это не просто красивое звание, это еще и посвящение себя божеству. Настоящий настоятель должен чувствовать и знать все, что происходит в храме. Истинный служитель веры даже в словах не нуждается — он просто знает. А этот… Настоятель Тангор являлся не просто истинным служителем, но еще и на редкость одаренным.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Альтис, и старик поглядел на демона непонимающе. — Какого нежитя ты, талантливый в своем деле, как бог, застрял в этом захолустье?
Настоятель усмехнулся печально и ответил с долей непонятного сарказма:
— Здесь спокойно.
И снова остро резанула какая-то недосказанность. Альтис не любил неразгаданных загадок. Но эту, кажется, придется оставить таковой.
— Говори, пока у нашей девочки не снесло ее и без того шаткую крышу, — посоветовал Волк. Покачал головой. — Она же маленькая еще… В первый раз…
Настоятель Тангор нахмурился, непонимающе глядя на бессмертных.
— Но разве это вызывает какие-то негативные реакции?
Альтис поднял глаза к небу, беззвучно сетуя на судьбу. Арох со Стримом устремили взгляды в разные стороны. Алина с любопытством оглядела всех.
— Ну это как посмотреть, — промолвил демон. — Не сказать, что негативные. Но чудить мала́я будет.
Боги синхронно подавились смешками. Пламенный, согнав с лица шкодливо-мечтательное выражение, потребовал:
— К делу переходи.
Человек вздохнул и заговорил:
— Всю ночь я провел за фолиантами по демонологии и древними летописями… Господин Альтис, вы, верно, не знаете, но вас в тайных рукописях уже более четырех тысяч лет именуют сто первым богом. Единственным темным богом в истории Купола.
По удивленно вытянувшемуся лицу демона можно было точно сказать — он ни разу не слышал, чтобы храмовники так его называли! Белым демоном, сыном Огня, но темным богом — никогда!
— Хрен теперь отвертишься от божественного ореола, брат! — клыкасто усмехнулся Арох Архорт. И передразнил: — «Я не бог, я лучше, потому что демон…»
Альтис показа! Волку кулак, взглядом пообещав набить наглую рожу при случае, и жестом велел настоятелю продолжать.
— То, что с вами происходит, господин Альтис Пламенный… больше всего похоже на невозможность окончательной трансформации из-за разделенной сути. Какая-то часть вас, великий бессмертный, скорее всего, находится под чужим контролем.
В глазах демона яркой искрой вспыхнуло внезапное и полное понимание — еще одна головоломка полностью сложилась. Вспыхнуло… и сменилось отчаянием. Сжались ладони в кулаки.
— Жаль, что у меня до сих пор недостало сил это исправить, — вздохнул он. Устало потер пальцами переносицу. — Спасибо, что помог мне осознать.
Храмовник учтиво поклонился. Он не успел заметить беззвучного разговора бессмертных, которые понимали друг друга с полувзгляда. Когда настоятель храма распрямился, Альтис сделал шаг в сторону, уступая место Стримбору.
— Что-то мне подсказывает, тебе это вскорости понадобится, настоятель Тангор, — сказал демон.
Боги могут легко даровать людям две вещи — благословение и частичку стихии, которой владеют. Точнее, которой являются. В первом случае в устах богов слова, несущие силу, становились истинным благословением, а не пустым согрясанием воздуха. Им только нужно было обратиться к своей сути. Во втором — точно так же требовалось обратиться к сути, но вовсе не обязательно при этом запечатлевать в стихии образ смертного словами: «Дарую тебя благословение…»
Частичка стихии ветра обрела материальную оболочку легкой стеклянной птички, севшей на ладонь старшего клирика. Касание Ароха — и птичка обзавелась крепкими когтями и хищным клювом. Алина, пребывающая уже не совсем здесь, уловила суть ритуала, погладила перышки стеклянной игрушки — и та налилась огнем.
«Молодец, девочка», — мысленно похвалил демон.
Касание Альтиса заставило стеклянную игрушку немного потемнеть, и края при взгляде на просвет теперь казались черными. Внеся свою лепту, Пламенный тут же скривился от резкой, пронзившей все тело боли. Перетерпел, сжав зубы.
— Благодарю… — Клирик оторвал взгляд от птички. И что-то было в его глазах такое…
Успев уловить одну из мыслей старика, демон сказал почти беспечно:
— Да, мы понимаем, что делаем, несмотря на добавленную в вино «Грёзу». Не жалей, настоятель Тангор. Мы взлетали высоко и вольно, нам ли бояться падать?
Старик снова склонил голову, а Пламенный кивнул побратимам:
— Идемте. Пора.
— Тебе нельзя обращаться к сути даже в малом, — укорил встревоженный Стримбор, последовав за другом. — Мы бы и без тебя все сделали.
— Не будь мне наседкой, Стрим, я не записывал тебя в няньки! — отмахнулся Альтис. — Я помню, что ты самый умный. Но я — самый талантливый!
— А Арох «самый» какой? — полюбопытствовала Алинка.
— Хм… на серебряном такого слова нет… да и понятие сразу не подберешь… — Демон покосился на побратима, скорчившего зверское выражение лица. И все-таки сказал: — Lalota᾿ja᾿saess.
Линка притормозила, попыталась перевести… и расхохоталась!
— А вообще он у нас самый лохматый, — невозмутимо заключил Альтис, игнорируя недовольство Волка. — А ты — самая мелкая, — подытожил демон.
Старый храмовник глядел вслед бессмертным, сжимая в ладони стеклянную птичку с той же силой, с какой невидимая рука сжала все внутри. Жаль их было, великих богов. Понимали ли они, эти вечные дети, какой страшной силы артефакт сотворили несколькими небрежными движениями?! Им все равно, что стихии не сливаются воедино так… плотно. Взаимодействовать могут, но не сливаются! А они творят невозможное с такой легкостью… Они могли и огонь с водой объединить, не заморачиваясь тем фактом, что эти стихии противоположны! В одной из древних хроник кто-то записал старую и очень правдивую легенду. Старший демон однажды назвал когда-то очень юных побратимов искателями. «Приключений на голову?» — со смехом поинтересовались мальчишки. «Нет, — ответил демон с улыбкой любящего отца и старшего брата. — Искатели сказок». Зачем им искать сказки, если они сами — их воплощение?!
Так бесконечно жаль… Если бы только удалось спасти эту живую сказку, это воплощенное чудо…
Они вошли в трактир еще до рассвета, но их уже ждал сюрприз.
«Сюрприз» сидел у барной стойки на высоком табурете. Подвинув опустевшую кружку трактирщику, негромко сказал сильным низким голосом:
— Повтори.
Рубай принял кружку и стал быстро наливать в нее из разных бутылок, взболтал, подал постояльцу. Побратимы обалдело уставились на «сюрприз», и тот все же соизволил обратить на них внимание:
— Ну наконец-то. Я всю ночь прождал.
Он обернулся текучим, грациозным движением, пригубил из кружки, вытер рот тыльной стороной ладони, уверенно расположился поудобней. В зеленых глазах светился ясный разум, а в голосе звучало недовольство:
— Оставлять меня здесь было совершенно необязательно.
Побратимы молчали, разглядывая чудо. Первым решился подать голос Альтис:
— Что с тобой случилось… Арох?
— Худшее, что могло произойти, Альтис, — отозвался Волчонок. Вздохнул. Решительно выпрямился. — У меня очень мало времени. Я очнулся и, дери вас Пожиратель Душ, держался в сознании всю ночь! После временного слияния я перенял твою личность, Арох. Пока что я являюсь тобой. То есть тем, кем я должен быть. И пока еще способен говорить, кое-что объясню. Кое-что, что вы должны не только запомнить, но и обязательно выполнить.
Собираясь с духом, мальчик сделал еще несколько глотков из своей кружки, вздохнул:
— В общем… Арох, ты должен убить меня.
— Ты совсем обалдел, мало́й?! — первой задала адекватный вопрос Алина. Остальные высказывания были гораздо более эмоциональны.
— Нет, — отрезал бог-волк, подходя поближе.
— Ты не понимаешь, Арох. — Мальчик поднял тяжелый взгляд таких же зеленых, как у Волка, глаз. — Я не бог, и ты не бог, пока мы в разных телах. Ты — моя личность. Я — твоя суть. Это тело — тюрьма для сути. Да закуси тобой Кошмар, я еле держусь в сознании! Вот-вот будет откат, и я опять превращусь в… это. В носителя. Пока я обладаю твоей личностью. И я всю ночь удерживался от изменений. Поверь, это была не самая сладкая ночь! Когда моя личность получит отдельное самосознание — станет поздно. Суть сольется с другим Волком. Поэтому, Арох, я тебя прошу… умоляю — убей, пока не поздно.
Побратимы молчали, окружив двух Волков. Вечность длился поединок взглядов.
— Я не смогу тебя убить, Арох, — в конце концов ответил Волк.
Волчонок поставил кружку обратно на стол и с внезапной злостью сказал:
— Я бы сам себе глотку уже перерезал, если бы это имело хоть какой-то смысл! Помнишь момент слияния? Ты меч в руках держал, а я порезался. — Волчонок продемонстрировал свежие рубцы на ладони. — Оружие должна держать твоя рука, Арох.
— Нет, — качнул головой Волк.
— Слабак, — ощерился Волчонок. — Не обрекай меня на это! Я же существую, а не живу! И ты тоже, слышишь, Волк, хоть раз прислушайся к самому себе! Ведь я — это ты. Не обрекай меня на никчемную проклятую жизнь. Не обрекай себя на смерть!
— Хватит. — Альтис, шагнув меж двух Волков, жестко пресек дальнейший бессмысленный спор. — Арох, иди наверх, ты устал. А ты, младший, марш на улицу — проветриться.
Оба Волка взглянули на Пламенного почти с ненавистью, но тем не менее подчинились.
— Боги, мать вашу! Кретины с придурками… Все! Поголовно, — мрачно сообщил демон, выходя вслед за пленником тела эльфийского подростка.
Стримбор с Алиной переглянулись, поняли друг друга без слов, уселись на высокие табуреты у барной стойки. Трактирщик преподнес им два кубка. Алина подкинула в воздухе монету. Поймав ее, Рубай отодвинул деньги обратно к руке девушки.
— За счет заведения, — решительно сказал он. — Лучшее…
— Деньги для нас не проблема, — отмахнулась Алина и оборвала себя на полуслове, посмотрев на человека внимательно. В нормальном состоянии она просто убила бы этого смертного без разговоров. Но «Грёза» снесла в ее сознании какой-то заслон. Поэтому, вместо того чтобы достать клинок, она сказала медленно: — Ты поклонялся ему, человек. А я любила. Для тебя он был владыка морей Траэллита. А для меня — Трэн наглый Змей, который удирал, как мальчишка, когда я подходила к нему с гребешком. Для тебя он был самым почитаемым богом, когда-то подарившим свое благословение. А для меня — любимым, с которым мы танцевали под музыку дождя и собирались плыть на Велимор. А для него, — кивок в сторону сгорбившегося Стримбора, — Трэн был родным братом, с которым нога в ногу пройдено пять тысяч лет. Неужели ты действительно считаешь, что его смерть для нас ничего не значит? Неужели, смертный, ты действительно счел, что можешь страдать сильнее нас?!
— Линка… — Стримбор накрыл своей ладонью ее лежащую на столе руку. И только тогда девушка почувствовала, что ее рука гораздо горячее, чем должна быть. — Остынь.
Она убрала ладонь со стола и с некоторой оторопью уставилась на обугленный след.
— П-простите… богиня… — заикаясь, выдавил бледный, как мука, мужчина, обливаясь потом.
Девушка усмехнулась. Почему-то от этого захотелось бежать без оглядки как можно дальше. Рубай, мужик не робкого десятка, понял, что теперь ему всегда будет сниться в кошмарах эта жуткая усмешка на бледном и красивом лице.
— Глупец. Это какая-то отличительная человеческая черта — не понимать! — Алина подняла кубок. — Легкой смерти нам, Стрим, бог-ветер.
— Легкой смерти, Лина, богиня-огонь, — поднял кубок Ветер. — И успеха в мести.
— Мы убьем их всех. Если не мы, то Альтис. Не сомневайся.
Никто не увидел спрятавшегося, как провинившийся паж, за лестницей императора. Тигран подслушивал и чувствовал себя при этом не слишком уютно. А услышанное напрочь выбило его из колеи. Он, он один, никчемный потомок величайшего предка, виновен! Виновен в смерти стольких бессмертных, что это никак не укладывается в голове.
Беловолосый подросток увлеченно пинал стену конюшни.
— Не старайся, не проломишь, — сообщил голос за спиной.
Арох остановился на мгновение, стукнул еще раз со всей силы и только тогда отозвался:
— Тебя я пинать не могу. Хоть стену…
Демон помедлил и спросил:
— Как долго ты еще… пробудешь в сознании?
— Насколько хватит воли, — ответил Волчонок, оборачиваясь.
Волчонок… или Волк? Сощурившись, демон некоторое время разглядывал подростка. Сунул руку в один из боковых карманов своих военных штанов, увлеченно там покопался и выудил сверток красного шелка, бросил эльфу. Тот поймал на лету.
— Это поможет тебе предотвратить изменение.
Паренек развернул материю и не удержался от нецензурного восклицания, с чувством произнесенного на нимадоргском, потому что в серебряном не существовало такого ругательства, которое бы объединяло в одном слове отношение к происходящему, к количеству, к качеству и к предстоящим действиям. Причем ко всему — разное. Демон кивнул своим мыслям и направился прочь — здесь он больше не нужен.
— Спасибо, Ал, — сказал Волчонок в спину демону.
— Не за что, — ответил Альтис, не оборачиваясь. Ему страшно хотелось остаться одному. А еще — спать. И поесть нормально хоть раз за два дня. Еще почему-то то и дело хотелось смеяться. Но те немногие, кто слышал этот смех, предпочитали убраться подальше, не встречаясь с его обладателем.
Пламенный вернулся на постоялый двор к обеду. Где он был до того, не мог сказать даже сам демон. Внизу сидели младшие Пламенные с Волчонком и Кари.
— Малы́е! — радостно усмехнулся демон. — Ну-ка, марш собирать остальной отряд!
Подростки тут же оказались на ногах и разбежались в разные стороны — наверх и на улицу. Осталась на месте только девочка. Та поднялась медленно, пошла навстречу демону, остановилась напротив него в двух шагах, несмело вскинула голову.
— Учитель… — Так много было в этом слове, голосе, дрожащих в уголках глаз слезах…
— Все идет как должно, девочка моя, — сказал Альтис уверенно. — Мы должны были умереть. И мы все это сделаем. Ты не виновата.
Две слезинки все-таки скатились по ее щекам. Она сердито вытерла их и сдавленно сказала:
— Я буду сильной. Обещаю.
— Хорошая девочка, — улыбнулся демон.
Через несколько минут весь отряд собрался под крышей трактира. Альтис допил светлое пиво из кружки, которую до того подала ему служанка, и оглядел собравшихся.
— Пришли в себя, смертнички? — раскатился под потолком голос. — Тогда по коням — и в путь! Четверть часа на сборы.
— Мы готовы, — ответила Алина. Бессмертные дружно это подтвердили и прошли к Альтису коротать время, пока соберутся остальные.
— Командор…
Альтис обернулся, взглянул на императора. Внизу находились только боги и Тигран со своими двумя спутниками, ставшими почти тенями, — Нангератом и Аллодисом. В этот раз, правда, теней было три. Третьей выступил несостоявшийся утопленник по прозвищу Славен.
— Командор, я считаю, что не вправе больше просить вас о том, что вы делаете, — четко произнес правитель Серебряной Империи. — Я не вправе просить вас… проходить этот путь и брать на себя мою защиту и защиту Карэн. Вы пожертвовали уже слишком многим. Я прошу вас следовать дальше своим путем, мне известно, что он у вас есть. Смертные справятся сами со своими проблемами.
Пока император говорил, демон медленно, но верно белел от ярости. Только крепко сжатые зубы не позволили ему ничего сказать в ответ. Например, какое-нибудь мерзкое заклятие произнести. Но зрачок все равно вытянулся в щелку.
— Он идиот? — поинтересовался младший Волк у старшего. — Или самоубийца?
— Подозреваю, что первое, — ответил Арох и в следующий миг кинулся вперед, едва успев перехватить бросившегося к Тиграну демона!
Стримбор, видя, что Волк не справляется, помог. Но даже вдвоем они едва удерживали рвущегося к королю Пламенного.
— Сожри тебя Кошмар! — выразился Стримбор, чувствительно получив локтем под дых. — Успокойся! Нельзя его убивать, хотя очень хочется, я понимаю! Нельзя, иначе род прервется!
Демон стал отбиваться чуть меньше, и друзьям удалось завернуть ему руки за спину в жестком болевом захвате. Альтис прошипел сквозь зубы страшное проклятие на нимадоргском. Некромантов, точно знавших суть сказанного, передернуло. Они не могли не отметить глубокие познания языка и культуры их бывшей родины.
— Ты… тупой потомок Каина… — От рыка демона становилось страшно. — Смеешь носить его лицо… Но не сохранил и капли его души!.. Я бы убил тебя, да не могу огорчать твою дочь! После того как отдали жизни мои бессмертные братья, ты смеешь предлагать мне отступить?! — Альтис снова рванулся вперед и зарычал от боли в руках, которые уже с трудом держали в захвате двое богов. — Смертный! Ты понимаешь, что ты говоришь?! Не льсти себе, ошибка рода Янтаря! Это мой путь, а ты лишь следуешь за мной! Это моя дорога! И никто, ни Кошмар, ни Создатель, не вправе указывать мне!..
Кажется, в этот момент Тигран заработал себе немало новых седых волос. Альтис встал ровно, прикрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.
— Отпустите, — уже спокойно сказал он побратимам. Те тут же выполнили просьбу, но далеко отходить не стали. Альтис посмотрел на императора и столь же спокойно поинтересовался, удивленно изогнув бровь: — Ты еще здесь, смертный?
Сжав вспотевшую ладонь в кулак, Тигран прижал его к сердцу и быстро поднялся на второй этаж. Внизу остался тот, кто следовал за своим императором третьей тенью, — герцог Ларт Каэллийский. Понимая, что другого шанса не будет, он все же решился обратиться к тому, кого до недавнего времени считал живой легендой фронта… Собственно, и сейчас считает, только с некоторыми поправками.
— Командор, я прошу у вас разрешения следовать за вами… и за моим императором.
Альтис смерил человека оценивающим взглядом. И медленно сказал:
— А ведь это из-за тебя… S᾿leaw᾿en… Если бы не ты — я не прыгнул бы в реку и Киррий не почуял бы меня. И мой брат бы не погиб.
Славен открыл рот и понял, что ему нечего ответить Альтису — демону, положившему жизнь и душу за империю и людей. Разве что исчезнуть сейчас отсюда, чтобы больше ни когда не появляться в его жизни. Или еще лучше — перерезать себе горло.
— Можешь следовать за своим императором, офицер, — сухо бросил демон, отворачиваясь. И добавил совсем уж ледяным тоном: — Подойдешь ко мне на расстояние удара — я тебя убью.
Альтис больше не обращал внимания на Ларта Славена. У него было дело поважнее — справиться со Зверем, пытавшимся взять верх.
Вскоре отряд седлал коней. Алина занялась къяром, Альтис один сидел в трактире. Раздавив в руках уже третью бронзовую кружку, поморщился и положил комок железа на барную стойку. Трактирщик, посмотрев на смятую бронзу, вздохнул и полез за новой.
— Не надо, — отказался Альтис. — Все равно не допью, испорчу только. Моя мала́я тебе уже заплатила, человек?
— Что вы, не надо больше никаких денег! — взмахнул руками Рубай. Ладони у него были широкие, мозолистые. Альтис пожал плечами, поднялся. — Только… Вам плохо, господин?
Покачнувшись, Пламенный вцепился в стойку, постоял, прикрыв глаза и пытаясь отдышаться.
— Хорошее название, — сказал он. — Моим побратимам понравилось бы. Нет, человек, я не читаю твои мысли. Просто вижу будущее. Переименовывай свой трактир. Только передай дочери, а не сыну. Она лучше справится. Твой сын мечтает стать моряком. Не обрывай ему этот путь.
Рубай проводил демона взглядом и еще долго смотрел на закрытую дверь. Богом он был. Что бы там ни говорили об Альтисе-демоне, человек был больше чем уверен — он бог. Не может быть демоном такой паренек. Пусть ему уже пять тысяч лет, все одно — юноша. Никогда Рубаю его не забыть. И потомки не посмеют забыть…
Из конюшни навстречу демону вышел златогривый. Тот златогривый, в честь которого назвали всех остальных морских лошадок. Вышел, остановился. Медленно склонил голову и уткнулся в плечо демона. Альтис сильно, но ласково провел по чувствительному месту над глазом коня, обнял крутую шею, перебрал пальцами золото гривы, что-то неслышно зашептал зверю на ухо. Выслушав демона, тот тоненько заржал. Ему ответили все морские лошадки отряда. Альтис отошел, а конь гордо ступил вперед, снова заржал, и другие златогривые склонили головы. Конь взвился на дыбы и помчал с места в карьер, вскоре исчезнув из вида.
Люди не задавали вопросов, а боги не собирались интересоваться очевидным. Они знали точно — златогривый ушел в море, ждать единственного хозяина.
Альтис придирчиво оглядел своего четвероногого слугу, подошел, завернул вверх левое переднее копыто, осмотрел свежий шрам на ноге. Достал поясной нож, заставил раздвинуть копыто на три гибких секции, выковырял длинную занозу из мягких тканей. Къяр вздохнул с облегчением — заноза очень раздражала.
— Остальное в порядке? — поинтересовался хозяин у слуги.
«В полном», — заверил къяр. Он лгал, конечно. Но тому, что не в порядке, хозяин помочь не мог. Ему бы самому кто помог…
Альтис запрыгнул в седло, поправил седельные сумки, подтянул правое стремя. Повернувшись на стук копыт, увидел подъехавшего ко двору Ларта Славена на приземистом, по сравнению с остальными лошадками отряда, кауром жеребце. Где он достал коня за столь краткий срок, осталось загадкой.
— В путь, смертники. — Демон не повышал голос, но услышали все.
Ритди не был самым младшим клириком во всебожественном храме. Более того, он являлся одним из немногих посвященных в тайны храма и готовился в будущем занять пост настоятеля! И звать его тогда будут почтительно «настоятель Ритдан». Но настоятель Тангор, вместо того чтобы позволить постигать настоящую мудрость, то и дело заставлял его работать, как простого послушника. Вот и сейчас, вместо того чтобы спать или изучать древние манускрипты в библиотеке, Ритди отдраивал грязь и пыль в центральном зале. Причем делал это за статуями первого круга, куда никто никогда не заглядывает. Поменяв воду в ведре и взяв еще чистых тряпок, клирик влез за статую Элили, принялся за дело.
Его отвлек треск. Странный такой треск… Как будто ломались камни! Выглянув из своего укрытия, он увидел, как быстро трещинами покрывается величественная фигура Тиара! И Ренана! А статуи Артана с Артой вовсе обсыпались мелкими камешками!
От немедленного побега к настоятелю и поднятия тревоги его удержало совершенно невозможное событие — с места только что обсыпавшихся пылью каменных фигур шагнули на пол… живые боги. На мужчине и женщине, что пришли первыми, были самые обычные легкие охотничьи костюмы. Артан проверил меч на поясе, лук за спиной, провел рукой по черной гриве волос. Зеркально повторила его движения Арта, в конце тоже проведя по таким же черным, но гораздо более длинным волосам. Поморщилась, достала из кармана ленту, собрала шикарную шевелюру в хвост. Они были удивительно похожи, но в то же время Артан оставался идеальным воплощением мужественности, Арта — воплощением женственности.
В следующий миг взорвалась другая статуя, и двое богов одинаково прикрылись руками. Отряхнулись и в голос укоризненно произнесли:
— Ренан!
— Извиняюсь, — отряхиваясь, покаянно склонил голову бог. И тут же сам прикрылся плащом от новой порции осколков.
— Чучела пыльные, — весело сообщил Дарта, оглядев остальных.
— Чучело растрепанное, — ответил Ренан.
Дарта вытряхнул из светлых волос камешки, поправил светлую, густо расшитую золотыми чешуйками на манер кольчуги тунику и принял независимо-гордый вид. Боги и богиня, стоящие чуть в стороне, одинаково рассмеялись.
Легко избавившись от каменного плена, чернокожий бог огляделся, обменялся кивками с уже пришедшими. Статуя Эльтана, стоявшая по правую руку от Ирхана, взорвалась особенно сильно, рассыпав осколки на половину зала! Юный бог слепо дернулся в сторону, запнулся, попытался удержаться на ногах и рухнул прямо на Ирхана, пытающегося избавиться от забившей глаза пыли!
Сбив черного бога на пол и тоже упав, юный бог чихнул, отфыркался и философски заявил:
— Явление богов народу! В грязище, пылище…
— И кровище, — заключил Ирхан, осторожно трогая располосованную множеством глубоких рваных царапин щеку.
— О выкини меня за Грань до срока! — ругнулся, вскакивая на ноги, Эльтан. Протянул руку другу, помогая подняться: — Прости, Ирх, не рассчитал.
— Да брось, мы просто те, кем и были до прихода в этот мир, — неудачники, — отмахнулся чернокожий воитель.
— Говори за себя, — вскинулся Тиар, сходя с постамента последним.
Младший бог и черный незаметно переглянулись, и Тиар наступил на край собственного плаща, упал, рассадил ладони и колено. Заговорщики едва удержались от смеха, выслушивая сдавленную ругань бога в белом плаще.
Некоторое время семерка первого круга приводила себя в порядок.
— Мы вообще туда попали? — поинтересовался Эльтан, оглядывая царивший вокруг бардак.
— Ирх направление задавал, — сказал Ренан, вопросительно посмотрев на того, кто был выбран предводителем их небольшой команды.
— А куда ж еще, — хмыкнул черный бог, подходя к алтарю рядом со статуей Создателя и проводя по камню ладонью. Вздрогнул, отшатнулся.
Арта, настороженно взглянув на друга, тоже прошла к алтарю, провела по нему ладонью, отдернула руку и жалобно сказала:
— Бедный мальчик! Ну нельзя же так… за что же ты себя…
Жалости от нее добиться трудно, о чем знали все присутствующие. Поэтому прониклись все и сразу.
— Настолько плохо? — спросил мигом посерьезневший Эльтан.
Арта не ответила, отступив обратно к мужу. Артан ласково провел ладонью по плечу и руке жены. Они были созданы в паре, во всем под стать друг другу. И никогда не разлучались.
— Еще хуже, — ответил Ирхан. Повернул голову и взглянул прямо на прятавшегося Ритди. В миг, когда черные глаза бога взглянули на него, клирику показалось, что Бездна посмотрела ему в душу. На несколько мгновений он даже дышать перестал. — Эй, человечек! Хватит прятаться.
Клирик, подавив предательскую дрожь, вышел из своего укрытия, опустился на колено, склонившись.
— Мне неудобно разговаривать с макушкой, Ритди, — сказал Ирхан. — Поднимись. — Клирик подчинился, не удивляясь тому, что бог знает его имя. Богам положено все знать, тем более о тех, кто им служит. — Как давно ушел Альтис?
— Два дня назад, — ответил священнослужитель.
— Кто включал во время спуска тормоза, неудачники?! — повернулся к своим бог.
— Он! — без раздумий ответили Дарта и Эльтан, указав друг на друга.
— Еще подеритесь, — вполголоса предложил Тиар.
— С тобой, — предельно серьезно предложил Дарта, и Эльтан подтвердил кивком.
— Внутренние разборки — только после внешних! — оборвал черный бог. Он понимал, что едва вернувшие прежнюю память созданные будут в первое время вести себя отвратительно. Им бы сейчас предаваться полноценному отдыху и медленно, неторопливо приходить в себя, отдавая прошлое — прошлому. А пока оно еще кипит в их душах расплавленным металлом и обжигает разум, ни о какой адекватности можно не вспоминать. Но времени, самого необходимого, у них не было. Поэтому придется потерпеть и не забывать одергивать пасынков Смычка.
Меж тем Ирхан продолжил спрашивать человека:
— Куда ушли младшие… хм… Альтис, Арох и Стримбор?
— Мне неведомо, — покаянно склонил голову Ритди. — Но могу предположить, что в столицу. Хотя это лишь мои домыслы.
— Скорее всего, именно туда они и направились, — подтвердила Арта. Они с Артаном оставались самыми вменяемыми из едва вернувших память.
— Отлично, — кивнул Ирхан и снова обратился к человеку: — Ты видел их, Ритди?
— Да, — кивнул тот.
— И… как они? — негромко спросил Эльтан.
Клирик нерешительно помолчал, прежде чем ответить:
— Настоятель велел дать им чистой «Грёзы». Много.
Тиар помянул Грань в неприглядном свете, Ренан вслух вспомнил о Кошмаровой пасти.
— Это действительно было необходимо? — после некоторого раздумья жестко поинтересовался Ирхан.
У Ритди возникло стойкое ощущение, будто крепкая рука бога сжала ему горло в предупреждающем захвате.
— Более чем! — ответил вместо младшего священнослужителя настоятель храма, появившийся из потайного хода за статуей Создателя. — Поверьте, высшие, если бы вы видели братьев, вы бы это поняли сразу.
— Тангор, — узнал Ирхан. И, к вящему ужасу Ритди, поклонился, прижав ладонь к сердцу. Поклонились настоятелю и другие боги. Младший клирик перестал что-либо понимать в происходящем. — Ты помог им?
— Чем мог, — ответил настоятель. — Только девочке не сумел помочь. Богиня огня умирает, едва родившись.
На несколько мгновений черный бог и старый настоятель замерли, глядя друг другу в глаза, и Ритди мог поклясться, что они беззвучно разговаривали!
— Ясно, — кивнул Ирхан. — Тогда нам пора в путь. Времени и так очень мало. — Черный бог усмехнулся, легким жестом указав в сторону зала. — Мы тут тебе опять намусорили, уж извини.
— Хоть бы раз выбрали менее разрушительный способ воплощения, — вздохнул настоятель.
— И еще немножко пошалим, — хмыкнул бог. Посмотрел с непередаваемой нежностью на статую дракона. — Она здесь такая серьезная. Тано, ты уже забыл, что Смычок вовсе не такая в жизни, как на образах.
Ирхан звучно хлопнул в ладони, и боги исчезли во вспышке света.
— Ах ты ж… паршивец антрацитовый! — выразился настоятель, от которого никто никогда не слышал ни одного бранного слова.
Ритди сразу увидел причину, вызвавшую такую реакцию у крайне вежливого и сдержанного старика. Дракона на месте не было. На постаменте Создателя стояла искусно отлитая из серебра статуя худенькой девочки-подростка лет четырнадцати, одетой, как хулиганистый мальчишка. Она была совсем как живая и чем-то напоминала трогательного, маленького, большеглазого котенка. Слишком большая рубашка с закатанными рукавами завязана на животе узлом, штаны продраны на коленке, изящные сапожки изрядно стоптаны. Маленькая рука с трудом удерживала тяжелую, большую Книгу, которую девочка читала, склонив голову и закусив кончик Пера, что изящно держала другая маленькая ручка. Обрезанные до плеч волосы собраны в две косички, по детскому личику рассыпались редкие милые веснушки, и глаза лукаво щурились, видя что-то недоступное другим.
— Это и есть наш Создатель?! — будто со стороны услышал свой собственный голос Ритди. И не поверил.
— Да! В одной из ипостасей! — раздраженно ответил настоятель и разразился длинной ругательной тирадой в адрес некоторых богов первого круга Купола.
А клирик подумал, что Тангор и Танодар — слишком похожие имена, чтобы это было простым совпадением. Танодар — бог-учитель, просветитель, доктор наук и хранитель истории, стоявший по левую руку Создателя в первом кругу. И только сами боги знали, что Танодар — еще и создатель всей религиозной системы храмов и кругов Купола. Именно он придумал и собственноручно воплощал все это на протяжении нескольких тысяч лет…
Сильвергард не зря назывался Великим. Город был огромен. Он делился на Внешний, Средний и Внутренний. Внешняя стена являла собой скорее символ защиты — невысокая каменная ограда, которую не то что перелезть — перепрыгнуть можно. А за ней — поля. Вторая стена уже представляла собой реальную преграду для любых завоевателей. Третья стена защищала Внутренний город и была поистине неприступной. Город спускался с горы в долину, и атаковать его можно было лишь с трех сторон.
Сильвергард сверкал белизной, чистотой и серебром. Дороги везде были вымощены камнем, дома часто украшены резьбой или увиты зеленью, сады и парки, в которых столица утопала, — ухоженны.
После первого впечатления величия и красоты город поражал своим простором. Почти нигде постройки не теснились друг к другу вплотную. Улицы — широкие и светлые, дома украшены барельефами, в парках, на площадях, во дворах — декоративные фонтанчики…
Один из трех широких притоков Уллэ, от которых великая река брала начало, протекал по северной окраине города. В южной оконечности прямо через город узкой лентой проложила свое русло еще одна река. Она питала собой воды озера, что лежало гораздо южнее. Вода разливалась по всему городу системой акведуков, насосов и подземных труб.
Даже Тигран, который вырос в столице, замер, любуясь этим восхитительным местом.
— Какой огромный… — Эльфийка восторженно глядела на столицу человеческой империи.
— Я его придумал, — сказал Альтис, любуясь воплощенной сказкой. — Я придумал город, Арох нашел место, Коган с Литисом проектировали общую архитектуру и систему водоснабжения, Стрим и Трэн дорабатывали и исправляли недостатки… Альтаир придумал систему защиты так, чтобы город было невозможно взять, даже если защитников будет в сотню раз меньше, чем нападающих. Но я даже не представлял, что он получится таким. Как же давно я здесь не был…
— Так это вы построили Сильвергард? — Эрхан подъехал к демону, с трудом оторвав взгляд от города.
— Не путай понятия, ребенок, — улыбнулся ученику Альтис. — Мы придумали город. Создали его в своих мечтах. Построили все это люди.
Отряд стоял на перевале, потеряв счет времени. Им никто не мешал — большинство путников предпочитали нижнюю, более широкую и удобную дорогу. Мало кто хотел карабкаться вверх через сопку, когда есть такой удобный пологий путь. Но только Альтис упрямо повел своих спутников по менее удобной дороге. Ради того, чтобы увидеть это воплощение мечты сверху.
— Зачем?.. — негромко спросил Нангерат, ни к кому не обращаясь. Он тоже смотрел на столицу, затаив дыхание, пораженный размером, простором, красотой, величием. — Сильвергард прекрасен, но… будто чужд человеческой природе. Прекрасен и нерационален. Непрактично так раскидываться вдаль и оставлять так много пустого места… Зачем?
— Иногда, друг мой, — Аллодис неприязненно покосился на Нангерата, — мне кажется, что ты зачем-то маскируешь свой ум за ширмой человеческой глупости.
Альтис повернулся к колдунам, скептически их оглядел и проговорил:
— Иногда меня удивляет, как в тебе, Аллодис, могут в ногу шагать глубокая мудрость с юношеской наивностью, а в тебе, рыцарь Нангерат Кер Наррат, уживаться жизненная тупость с великим и острым умом. Вы, двое, до сих пор остаетесь для меня неразрешимой загадкой!
Со стороны спутников раздались смешки. Колдуны промолчали.
— Кто за то, чтобы сразу податься во дворец? — спросил Альтис. Одобрительный гул он словно не заметил. — Никто? Отлично! Значит, останавливаемся в Среднем городе!
Остальным оставалось только подчиниться, направив лошадей вниз по склону.
Алина подъехала к Нангерату, склонилась к некроманту и негромко спросила:
— Как думаешь, рыцарь смерти, много ли рациональности в том, как построены детские городки? Игрушечные замки, горки, карусели и столь обожаемые детьми лабиринты крепости? В детских площадках для игр много смысла?
Пламенная толкнула пятками бока своей рыжей лошадки и отъехала в сторону, оставив озадаченного и сбитого с толку некроманта.
— В Нимадорге не строят детских городков, — пробормотал он в спину воительницы.
— Как это — не строят? — изумился Тигран. — А где же у вас дети играют?!
— На улице, — ответил Нангерат.
— Но это же… — Тигран запнулся, подбирая слово. — Скучно! — Колдун Нимадорга с искренним непониманием взглянул на императора Сильены. Все-таки пропасть меж жителями двух империй была отнюдь не маленькой. Император продолжил: — Детям скучно играть просто на улице. И это опасно! Повозки, лошади, да и мало ли всего…
— Скучно, — попробовал это слово на язык рыцарь смерти. — А у нас дети гибнут постоянно, — и надолго задумался.
Ларт Славен готов был предложить расположиться в его имении в Сильвергарде, но не стал даже пытаться приблизиться к демону, чтобы это сказать. Герцог Каэллийский весь путь вел себя тихо, как мышь в норе, когда рядом лиса бродит, стараясь быть как можно незаметней. Определенной проницательностью герцог обладал и понимал, что если его не убьет Альтис при первом же неверном движении, то Алина это сделает легко и быстро. В теле и душе этой девушки жила настоящая смерть. И Пламенная слишком любила того, кого иногда называла «отец и брат». Тогда и демон называл воительницу «сестра и дочь». Почему именно так и как можно это совместить, Славен не понимал. А что-то объяснять ему никто не собирался.
Вопреки ожиданиям большинства постоялый двор они искать не пошли. Альтис доверил выбор пути Стримбору, и тот привел отряд к особняку на самой окраине Среднего города. На пороге их встретила пожилая женщина. Она тепло улыбнулась Ветру, о чем-то переговорила с Альтисом и пустила в дом постояльцев.
Наскоро приведя себя в порядок, Белые Пламенные отказались от предложенного обеда и тихо слиняли, приказав никому никуда не уходить, пока они не вернутся.
Впрочем, спустя всего полчаса бесследно исчезли правительница Дома Светлых и бог-ветер.
Люди так устали за время пути, что их даже во двор выйти не тянуло. Любопытные дети и те предпочли послушаться старшего и немного отдохнуть.
Два зеленоглазых волка сидели в беседке, что стояла в саду перед домом.
— Так и будем тут торчать? — раздраженно бросил младший.
Последнее время он постоянно пребывал в весьма паршивом настроении. «Грёза» помогала удерживать личность от изменений, этому же способствовала ментальная связь. Но Волчонок понимал, что долго так продолжаться не может. Волк это понимать отказывался наотрез.
— Хочешь прогуляться? — мирно поинтересовался старший.
Младший положил ладони на колено, сцепил пальцы, посмотрел на старшего, склонив голову набок.
— Я, конечно, понимаю, приказ Альтиса и все такое… Собственно, ничто другое, кроме приказа, меня и не волнует. Но у нас цейтнот жесточайший, и Альтис не вездесущ. По-моему, охотникам пора на охоту.
Лицо старшего из двух Волков исказила нехорошая усмешка.
— Ты еще не разучился выслеживать и искать нужную дичь?
— Нельзя разучиться быть собой, — с такой же усмешкой ответил Волчонок.
Как и куда они исчезли — никто не заметил.
Оконная рама скрипнула, потревоженная ветром, и Дантэ, не отрываясь от документов на столе, напомнил себе приказать слугам смазать петли. Ветерок прогулялся по комнате, потревожил бумаги, звучно стукнул кулаком по столу…
— …! — Упав вместе со стулом, советник проворно вскочил, увидел нарушителя спокойствия и перевел дух. — Ал, закуси тобой нежить! Что ж ты так путаешь?! Доведешь же до сердечного приступа!
Демон усмехнулся, а воительница за его плечом засмеялась.
— Советник, чтобы увидеть у вас такое же выражение лица, я готова повторить путь ползком по стене до вашего кабинета еще разок! — сообщила она.
— Дети Пламени неисправимы, — тяжко вздохнул человек. И обеспокоенно подался вперед: — Ал, вас кто-нибудь видел? Ты уже знаешь, что здесь творится? Тут такое… — Советник опасливо покосился на дверь.
— Ничего не знаю, никто, кроме тебя, нас не видел, никто не подслушает, никто не войдет, — ровно ответил демон. — Теперь рассказывай.
Советник покосился на дверь и заговорил. Демон, изредка уточняя детали, едва сдерживался, чтобы не выругаться.
Тигран тайно отправился за дочерью — почти никто не знал, что правитель покинул столицу. А вскоре во дворце объявился его двойник, Об этом советник узнал еще в пути. Потерянный отряд нимадоргцев напал на них на седьмой день пути, но императорские гвардейцы не зря носили свои мундиры. Каждый из воинов являлся матерым оборотнем с тремя обликами минимум, и, положив треть отряда, они отбились, не потеряв ни одного из тех, кого сопровождали. В обозе ехали сильные маги. Их помощь тоже оказалась своевременна.
После этого путники вынужденно остановились в Лиссе, городе на полпути к столице. Не уточняя подробностей, Дантэ рассказал, что ему пришлось зайти в городскую управу, где он случайно наткнулся на королевское письмо. Естественно, не предназначенное советнику. Все бы ничего, если бы не дата у подписи. Слишком свежая. Не мог монарх так быстро добраться до столицы! И уж тем более не стал бы заботиться о той чепухе, что была написана в письме.
Осторожный советник вырос во дворце, он привык думать на несколько ходов вперед. Дантэ тут же сменил направление, и дальше отряд двигался тайно. Сейчас семьи союзников вместе с остатками отряда надежно спрятаны в дальнем поместье, сам советник на свой страх и риск пребывает во дворце.
— Он действительно полная копия Тиграна. Даже я сомневался, — сказал друг императора. — Но гвардейцы очень неспокойны. Я поговорил с некоторыми своими доверенными — оборотни чуют что-то, чего и сами не понимают. Поэтому, — рот советника скривился, — спят в кольчугах и в сортир по трое ходят.
Альтис обменялся с Алиной особым взглядом. Вот и нашлось объяснение некоторым недавним событиям.
— Где моя невеста?
Бесстрастный голос и очень спокойное выражение лица могли обмануть любого. Выдавал огонь, полыхавший на дне расширенных черных зрачков.
— И моя мать, — негромко добавила Алина.
— Графиня Карина с мужем и дочерью сейчас находятся в своем поместье, том, что раньше принадлежало вашему покойному дедушке, командир Алина, — ответил советник. Он заметил нашивку на форме девушки, поэтому решил обратиться к ней по званию. — Ваши дед и тетя мертвы, поместье полуразрушено, родовой фонд обнищал, но госпожа Карина настроена решительно и собирается привести дела в порядок.
Алина кивнула.
— Магистр Дартург и его ученица сейчас в храме Лэйена.
Лэйен — воистину загадочная фигура первого круга богов. Юный бог-поэт являлся покровителем влюбленных, невинности и красоты, а также менестрелей, путешественников, благоволил мудрецам, слыл любителем приключений и отчаянным гулякой по дорогам всех миров. И при всем этом в его монастырях обучают скорее воинов, чем смиренных служителей веры. Говорят, живет Лэйен в материи постоянно, не возвращаясь в другие планы бытия.
Альтис вспомнил, что ближайшее его святилище находится в горах, откуда брал начало один из трех больших притоков Уллэ — река Тура на юго-западе от столицы. Добраться до него не так-то просто, и не всем положено знать, где именно находится монастырь.
— Отлично, — сухо сказал Альтис. — Что еще мне нужно знать?
— Двойник Тиграна принимает посольство из Нимадорга, что через три дня будет в столице. Я вот думаю, что бы мне такого крайне неприятного сотворить, чтобы… от души оскорбить нимадоргцев и самому под удар не попасть. И чтобы оскорбленные после этого быстро убрались.
Альтис хозяйским жестом сгреб со стола императорского советника документы, перебрал их, взял стержень для письма и что-то вывел на одном из листков. Протянул советнику. Тот взял в руки лист, прочел то, что записал демон, и высказался с удивлением и восхищением:
— Изящно…
— Еще бы, — прохладно отозвался Альтис. — За столько сотен лет при разных дворах и не такому научишься. Продолжай.
Дантэ подавил тяжелый вздох и продолжил. Обстановка при дворе напряженная. Слухи ходят самые разные, хотя подчиненные советнику тайные службы следят за тем, чтобы всякая чушь не распространялась и не сеяла смуту. Возможные шпионы под неусыпным наблюдением, все подозрительные личности под контролем. Ловца никто не видел с самого Исгарда.
— Дерьмовая обстановочка вырисовывается, — заметил Альтис. Он покопался в карманах, достал и вручил советнику совсем маленький, полпальца в диаметре, черный шарик, по виду отлитый из стекла. — Значит, так, советник. О нашем появлении пока никому ни слова. Если я тебе срочно понадоблюсь, позовешь меня через этот палантир. Когда придет время, я с тобой свяжусь через него же. Будь готов ко всему. Пусть Тиграновы оборотни не расслабляются.
— Понял, — ответил советник, прижав кулак к сердцу. Помедлив, спросил: — Как они?..
Пламенный отвернулся, глядя в окно. Спросил отстраненно:
— Что стоят жизни смертных против жизни бога, Дантэ?
Альтис направился обратно к окошку, через которое пришел, оставив советника раздумывать над недосказанностью своих слов. Мужчина молчал, провожая взглядом демона и воительницу. Одним своим появлением Пламенный внушал твердую уверенность в том, что все будет хорошо.
Не так давно Дантэ, снедаемый любопытством, поднял военные архивы из тех, что не были уничтожены. Там действительно говорилось о двух воинах — Алине Пламенной и Алене Пламенном. Сведения обрывочны и скудны, но сообщение о смерти Алины было весьма недвусмысленным. Ведь матери даже послали ее тело. Насколько советник понял из архивов и со слов Карины, ее дочь умерла, а ее двоюродный брат Ален выжил, отдав себя демону Альтису. Об остальном оставалось догадываться. Как Альтис вернул ее? Брат не захотел, чтобы сестра умирала? Почему демон называет Алину своей сестрой? Альтис воссоздал для нее тело, что раньше считалось невозможным, да и сейчас едва ли кто-то повторит, но как он вернул душу? Или он просто не отпускал ее? Похоже, Ален был очень силен духом. И его любовь к сестре была безмерной, иначе бы ему и с помощью демона не удалось удержать душу погибшей девушки. Но так ли все происходило?
А они изменились за тот бесконечный месяц, что длился путь. И советнику императора не хотелось даже предполагать, что им пришлось пережить.
Наступали вечерние сумерки. Советник подошел к окошку, выглядывая, куда делись его незваные гости, но их уже и след простыл. Н-да… Забраться на такую высоту и спуститься незамеченными за несколько коротких минут.
Два солдата в поношенной форме встретили вечер на улицах города. Таких после войны хватало, и во Внешнем они совсем не привлекали внимания. Единственное, что бросалось в глаза, — они были похожи, как двойняшки. Тот, что поменьше, остановился, дернул за рукав того, что повыше, и указал взглядом на другую сторону широкой улицы.
— Ты смотри-ка… — Альтис проводил взглядом двух эльфов, которых первой заметила Алина. Они как-то не особенно походили на обычных эльфов. — Давай за ними! Только тихо…
Эльфы уверенно свернули в один из полунищих районов и вскоре вошли в подвальный кабак «Пьяный водяной». Пламенные, немного выждав, последовали за ними.
Было шумно, тесно, дым и перегар висели в воздухе. Это была дешевая забегаловка для всякого сброда. Бессмертные проскользнули в самый дальний и темный угол, выкинули из-за столика двух упившихся до состояния бревен мужиков и расположились на свободных местах. Два эльфа сидели у стойки и о чем-то беседовали с трактирщиком. Алина и Альтис слились с тенью у стены. Они внимательно следили за ними сквозь дым.
— Не лучшее место для бессмертных.
Пламенные одинаково вздрогнули и уставились на соткавшуюся из теней женщину, что появилась прямо за столиком, заняв место напротив. Она одновременно присутствовала здесь и не присутствовала. Казалось, отведи взгляд, и ее снова не будет.
— Мое почтение, Арта, — склонил голову демон. Он никогда не преклонял колено и не склонялся ни перед кем. Единственным и очень редким исключением из этого правила были женщины, которых он любил. Или дети, в которых демон души не чаял. Почтительный кивок был верхом проявляемого этим наглецом уважения. — Что привело великую богиню первого круга в столь непотребное место?
— То же, что и тебя, сын Огня. — Рядом с женщиной, так, будто он там пробыл уже целую вечность, сидел мужчина. — Война.
— Артан. — Снова кивок, более короткий, чем первый.
«Ну и как мне на это реагировать, Ал?» — едва слышна была легкая, как шепот, мысль замершей изваянием воительницы.
«Спокойней, Лин. Я все решу». Найдя под столом ее руку, демон сжал тонкие, но сильные пальчики.
— Вам уже все известно, первые? — спросил демон.
— Почти все, — кивнул мужчина. — Часть реальности материи нашего мира накрыта плотной сетью Паука, и у него полно шпионов, а марионеток еще больше. Мы и не представляли, как раскинулась чужая сеть. Путь в Сильвергард для нас закрыт, но нам, кажется, сюда пока и не нужно. Город более чем защищен от всякой угрозы. Альтаир был гением щита и тактики.
— Насчет двойника на троне вам что-нибудь известно? — поинтересовался демон.
По лицам двух богов стало понятно — они и не подозревали ни о чем подобном.
— Ты уверен, что император во дворце — двойник? — уточнил Артан.
— Более чем, — подтвердил Пламенный.
— Мы не знаем точно… — Арта запнулась и продолжила: — Если против нас выступает демиург Дариат — это его рук дело. Он мастер по созданию двойников.
— Отлично, — с чувством выразился демон. Интонации намекали на прямо противоположный сказанному смысл.
— Сожалею, но мы пока не можем встать с тобой рядом, избранник Создателя, — сказала женщина.
— С каких это пор я — избранник Создателя? — подозрительно сощурился демон.
— А иначе зачем бы она сама отправилась за тобой в материю? — легко улыбнулась Арта.
— Чего-о?! — Алина чуть не вскочила и едва удержалась от ругани. — Она же… Нельзя же ей в материю!
— Как она пошла? — сдержанно спросил Альтис.
— Через девять нижних миров, — ответил Артан.
— Пообедай мной Пожиратель Душ, — на редкость культурно высказался Пламенный, сдержав более крепкие словечки, что вертелись на языке. — Она совсем с головой поругалась?
— Не нам судить о поступках демиургов, — сурово ответил Артан.
— Уточним — не тебе! — Альтис подался вперед с яростью. — Мне этого запретить никто не смеет. Как и моим мертвым братьям.
Мужчина закаменел, а женщина мягко сказала:
— Конечно, Альтис, у тебя больше прав, чем у кого-либо еще. Мы не спорим.
Демон не спешил успокоиться, пристально глядя на Артана.
— Прости, Альтис. Я был неправ и сожалею о своих необдуманных словах, — все же выцедил сквозь зубы бог.
— Прощаю. — Альтис откинулся спиной на стену, глубже уйдя в тень. — Но будь осмотрителен, бог, когда разговариваешь с демоном.
Вместо ответа Артан расстегнул легкую летнюю куртку, вытащил из внутреннего кармана свернутый в узкую трубку лист, толкнул через стол Пламенному.
— Это карта. Описание прилагается. Смычок оставила на краях пометки, которые не слишком понятны даже нам. Но ты разберешься.
Арта положила на стол два медальона в виде алмазных слезинок на простых кожаных шнурках.
— Это вам. Если понадобится срочная связь с нами. И как разберешься, что к чему, — сообщи нам. Мы придем и поможем тебе во всем.
Засунув в один из бесчисленных карманов карту, Пламенный надел медальон на свою шею, другой отдал Алине. Посмотрел выжидательно на полуматериальных богов, которые не были здесь во плоти. Сознание высшего божества умеет разделяться, и они могут присутствовать в нескольких местах одновременно, зачастую на разных концах мира. Они вполне могли послать из надматерии только эти свои временные пристанища для разума.
— Кто, кроме вас, ушел в материю? — полуутвердительно поинтересовался Альтис.
Артан поглядел на Альтиса с некоторой долей симпатии. Отношения у первого круга Купола с семеркой искателей всегда были несколько натянутыми. Но первый круг все же не мог не восхищаться этими сумасбродами.
— Кроме нас — Ирхан, Ренан, Тиар, Дарта и Эльтан.
— Ирхан — предводителем, — уверенно сказал Пламенный и жестко продолжил: — Пока этот черный упырь не извинится — я с ним никаких общих дел не имею.
— Альтис, мне кажется, личные разборки неуместны перед угрозой всему миру, — примирительно проговорила Арта.
— Мне плевать. Путь идет Кошмару в пасть вместе с миром или извиняется, — категорично заявил демон, скрестив руки на груди.
— Ал, — позвала Алина с укоризной в голосе, — ты слишком упрям.
— Ли-ин. — Демон повернул голову и поглядел ей в глаза.
— Да чтоб ваш Ирхан об Грань убился! — миг спустя процедила Алина. — Пока не попросит прощения и не поклянется придержать свой характер — никаких общих дел!
Муж и жена переглянулись. Алине показалось, что обменялись они не взглядами, а незримым поцелуем. Повернувшись к Пламенным, боги одинаково улыбались.
— Вы могли бы стать такими же, как мы, — сказала Арта. — Едиными.
— Ну уж нет! — фыркнула Алина, не замечая, что усмехается совсем как Альтис.
— Мы так долго были слиты воедино насильно, что едва ли захотим повторить это добровольно, — ответил богине демон.
— Не зарекайтесь, — сказал Артан.
— Не советуй, — оскалился Альтис.
— Подеретесь потом. — Богиня легонько хлопнула ладошкой по столу. Подарила детям Огня ласковую улыбку. — Останься… останьтесь в живых оба. Прошу вас.
Демон и воительница обменялись устало-печальными взглядами.
— Ты опоздала с просьбой, Арта, — ответил Альтис, снова повернувшись к богине. Но ее уже не оказалось на месте.
Муж и жена испарились, словно их никогда здесь не было.
— Чем дальше, тем больше сюрпризов, — протянула девушка.
— Ага, — согласился демон. — Вон, например, и белобрысые сюрпризы устраивают…
В это время у барной стойки разворачивалось другое действо. Что именно не поделили эльфы с тремя людьми, Пламенные не видели. Здоровенный лысый мужик с повадками оборотня-наемника и эльф-переросток яростно спорили, то и дело хватаясь за оружие. Масла в огонь подливали два подельника лысого и ругань второго эльфа — совсем мальчишки. Назревала драка.
Не думая долго, Альтис юрко скользнул к месту основного действа, ловко оттеснил в сторону высокого и очень большого эльфа и рявкнул в лицо оборотня:
— Осади телегу, метаморф! Этот ушастый мне задолжал. Остынь в сторонке, ожидая своей очереди, пока я с ним разберусь!
— Совсем страх потерял, малец?! — Толстая харя лысого оборотня стала красной от ярости. — А ну не лезь, пока цел!
— Ты плохо слышишь, толстый? — плечом к плечу с демоном встала девушка. — Мой брат сказал тебе остыть и посидеть в сторонке!
— Мне еще какие-то дети указывать будут… — выдавил лысый, сжимая пудовые кулаки, и оскалил острозубую пасть. — Не бью детей обычно, но сейчас придется!
— Безумец, — отчетливо сказал из-за спины Альтиса Арох. — Человек, ты разговариваешь сейчас с очень реальным легендарным Белым Грифоном и его первым офицером. Будь вежлив, потому что настроение у них плохое, а в плохом настроении они любят убивать особо мучительными способами. Оставим наши разногласия, метаморф.
До оборотня дошло быстро. Внимательный взгляд отметил выражение опасного безумия в глазах, хищную грацию, что волосы юноши не светлые, а наполовину седые, остановился на Знаке. Чуткого оборотня не могла больше обмануть эта вовсе не грозная внешность. Краска ярости сменилась бледностью. Он покрылся испариной. Пока наемник хватал ртом воздух, силясь подобрать слова для извинения, Альтис полуобернулся к Ароху и недовольно заметил:
— Ты опять испортил мне веселье! Ты должен мне уже две жертвы, которые я собирался неделю пытать! Знаешь, кто ты после этого?!
— Твой лучший друг? — обезоруживающе улыбнулся Волк.
— И это тоже, — вынужденно согласился демон. Посмотрел на оборотня так, как смотрят на цель вдоль арбалетного болта. — Так убивать скучно. Этот переросток задолжал мне два трупа за одну неделю. Мотай отсюда, пока я не передумал уменьшить его долг.
Дважды повторять не пришлось. Наемники низко поклонились, скороговоркой попросив не держать на них зла, и едва не бегом удрали из кабака. Видимо, этот умный человек был из тех, кто слышал самые страшные байки про трех героев. Не просто слышал, но и верил. Репутация все-таки немалого стоила. Особенно среди тех, кто хоть немного пробыл на фронте. Они как никто знали, какой за живой легендой тянется кровавый шлейф.
Демон развернулся и выжидательно уставился на бога-волка. Старший тяжко вздохнул, а младший выступил вперед и покаянно склонил голову:
— Это была моя идея. Беру всю вину на себя, — и ножкой пол ковырнул.
После этого гнев Альтиса улетучился. Он вообще не умел злиться на виноватых детей, даже зная, что они не совсем дети!
— Уходим из этого гадюшника. У нас еще дел уйма, — объявил Пламенный и направился к выходу.
Казалось, не то что люди, но даже столы и лавки спешно разбегались с пути живой легенды.
Следуя за побратимом по светлым от фонарей вечерним улицам, Арох ожидал выговора или хотя бы ворчания демона, раз он ослушался приказа. Но тот молчал. Уже довольно далеко от «Пьяного водяного» Альтис остановился и спросил в пространство:
— Кто мне скажет, куда девался Стримбор?
