ГЛАВА 4
Клозе теперь не отступал от него ни на шаг. Боялся повторения попытки Юлия утопиться в воде и коньяке одновременно.
Клозе был настолько впечатлен дальним родством Юлия с правящей фамилией, что стал считать себя ответственным за столь благородную кровь. Юлий надеялся, что у него это быстро пройдет.
Когда Юлий был молод, глуп и занимал в пресловутом списке наследования шестьдесят восьмое место, он был очень горд тем фактом, что является не просто дворянином, но стоит на верхней ступени иерархической лестницы. А когда он был ребенком и занимал шестьдесят пятую строчку, он даже мечтал, что когда-нибудь сам займет место верховного главнокомандующего и будет править железной рукой. Сначала он научился считать и понял, что этого никогда не случится, а потом он научился думать и остался весьма доволен тем фактом, что этого не случится никогда.
Ему нравилось быть графом. Мелким графом, младшим сыном своего отца, не имеющим прав на основной титул. Это предоставляло ему возможность пользоваться всеми привилегиями дворянства, но избавляло его от большей части дворянских неудобств. Конечно, главной привилегией дворянина было право умереть за императора, но вот как раз без этого Юлий надеялся обойтись.
Армия для него была обязательным и неприятным препятствием на пути к той праздной и приятной жизни, о которой он мечтал во время учебы в академии.
Все юноши в определенный период своей жизни проходят через период идеализма, когда им хочется совершать подвиги, достигать высокие цели и менять мир в лучшую сторону. У Юлия этот период закончился лет в двенадцать, когда его сверстники только входили в странную пору несбыточных мечтаний.
Юлию не нравился мир, но он не видел смысла его менять. И не имел ни малейшего желания это делать. Кому надо, пусть тот и меняет. А я как-нибудь обойдусь.
Юлий не знал, хотел ли менять мир Клозе. Но он понял, что Клозе твердо вознамерился сохранить для этого мира скромную персону Юлия.
Ношение огнестрельного оружия на Эдеме было запрещено даже имперским офицерам, но никто и ни при каких условиях не мог запретить дворянину носить его кастовое оружие — шпагу, а Клозе как-никак был бароном.
Юлий понятия не имел, где Клозе раздобыл эту полоску металла — скорее всего, в какой-нибудь антикварной лавке, но теперь он не расставался с ней, даже когда ходил в туалет, а укладываясь спать — ночевал он теперь в номере Юлия, — он всегда укладывал ее на пол рядом с диваном.
Ходить на пляж стало решительно неудобно.
Клозе в шортах, сандалиях и при шпаге выглядел, мягко говоря, нелепо.
Юлий так ему и сказал.
Пусть, сказал Клозе.
Это смешно, сказал Юлий. Люди будут над тобой смеяться.
Но Клозе уже включил титулованного дурака и на все провокации отвечал соответственно тупо.
Пусть смеются, сказал он. После того как первые пять весельчаков заведут специальные карманы, в которых будут носить отрезанные им, Клозе, уши, потешаться быстро перестанут.
Отрезать уши у мирных граждан противозаконно, возразил Юлий.
Значит, я буду вызывать всех на дуэль и отрезать уши в законном порядке, сказал Клозе.
Юлий отказался быть его секундантом на дуэлях для отрезания ушей.
Клозе призвал в секунданты Асада ад-Дина, и тот, в пику Юлию, сразу согласился.
История о том, как благородное личное оружие эпохи мушкетеров получило вторую жизнь в эпоху космических перелетов, орбитальных бомбардировок и высокоточного оружия, абсолютно лишена романтики и основана на обычном прагматизме.
Когда Петр Первый возродил институт дворянства, дворяне делились на два типа.
Первые были соратниками, боевыми друзьями императора, которые и вознесли Петра на престол. Свои титулы они получили за верность и силу, сполна заплатив за них кровью.
Вторые были возведены в дворянство по политическим причинам. В основном это были капиталисты — банкиры, экономисты, производители. Враждовать с ними было бы невыгодно, убивать их было чистым безумием, проще всего оказалось купить их лояльность. Но новоявленных дворян, обладающих огромными капиталами и способных нанять на эти деньги небольшие частные армии, тоже нужно было как-то контролировать.
Расстреливать людей за каждый неверный шаг — действенное, но далекое от политики решение, пахнущее уже не авторитарной властью, а террором. Проще было создать условия, при которых люди отказались бы от самой идеи делать неверные шаги. Требовался легальный, но неофициальный способ контроля.
И император утвердил дуэльный кодекс.
Грубо говоря, теперь дворяне первого типа могли совершенно законно убивать дворян второго типа в интересах Империи, но не вмешивая в свои разборки самого императора.
Идея работала в течение двух поколений, до тех пор, пока не появился третий тип дворян, сложившийся при смешении первых двух типов. И из инструмента власти дуэли просто превратились в красивую традицию, которую никто не собирался отменять.
Юлий объяснял этот факт извечной любовью мужчин к блестящим и смертоносным игрушкам. Шпага, как известно, блестит постоянно, а при должном обращении может быть весьма смертоносной.
В дуэльном кодексе было прописано единственно на тот момент дозволенное оружие — шпага. В фехтовании девяносто процентов успеха зависят от мастерства и лишь только десять — от везения. В поединке с применением огнестрельного, импульсного или плазменного оружия больше приходится рассчитывать на удачу, чем на меткость, а для императора когда-то было важно, чтобы в дуэлях побеждали его люди.
Конечно, на момент принятия сего документа фехтовать не умел никто, но дворяне первого типа были элементарно в лучшей физической форме, что повышало их шансы на успех.
Почти все свободное время Юлий теперь проводил в баре, где познакомился с Изабеллой. Он питал слабую надежду, что она, подобно закоренелому бандиту, вернется на место преступления.
Пил он мало. Присутствие Клозе с длинной шпагой нервировало его и не давало расслабиться.
— Клозе, ты баран, — сказал Юлий. — Из всех идиотских зрелищ, которые мне доводилось лицезреть в моей жизни, самое идиотское — ты и твоя шпага.
— Кто бы говорил, — сказал Клозе. — Ты неделю сохнешь по женщине, с которой фактически не знаком.
— Тебе этого не понять, кобель.
— Наверное, все дело в том, что у тебя не было с ней секса, — сказал Клозе. — Если бы вы с ней перепихнулись, ты забыл бы о ней через десять минут. Но поскольку твое либидо осталось неудовлетворенным, у тебя едет крыша. Этому есть даже научное название — спермотоксикоз.
— Заткнись, — сказал Юлий.
— У тебя просто слишком давно не было женщины, — продолжал Клозе. — Ты ведь не ходил вместе со мной по борделям на Сахаре. Мой тебе совет — сходи в бордель сейчас. Тупо потрахайся. Может, и полегчает.
— Капитан Клозе, я был бы вам весьма благодарен, если бы вы перестали совать свой длинный нос в мою частную жизнь.
— Яволь, герр майор, — сказал Клозе.
— Что это сейчас было?
— Я обматерил тебя по-немецки.
— Я так и подумал, — сказал Юлий.
— Мы так ничего и не предприняли по поводу крейсера, — напомнил Клозе.
— Мы выжидаем, — объяснил Юлий.
— Чего?
— Конца отпуска.
— Зачем?
— Ты на самом деле дурак?
— Да.
— Хорошо, — сказал Юлий. — Объясняю. Единственное место, где мы можем получить сведения об имперском крейсере, это имперский военно-космический флот. Но если мы сейчас заявимся в штаб округа и потребуем информацию о передвижении имперских судов, нам откажут по трем причинам. Во-первых, у нас нет нужного уровня допуска. Во-вторых, мы не сможем объяснить, для чего нам нужна эта информация. И, в-третьих, мы в отпуске. Я хочу убрать хотя бы одну из этих причин.
— Нам будет трудно обойти две другие.
— Мы что-нибудь придумаем. Возможно, все будет зависеть от нашего нового назначения.
— Не будет никакого нового назначения, — сказал Клозе. — Нас вернут на Сахару, чтобы мы никому не могли рассказать о существовании несуществующего крейсера. Теперь нас будут держать на Сахаре до скончания нашего срока службы. Может быть, даже до скончания времен.
— А говорил, что дурак, — заметил Юлий.
— С Сахары мы ни черта не узнаем, — сказал Клозе. — У нас не будет доступа к внешним базам данных.
— Ты небезнадежен.
— А может быть, нас там даже убьют, и мы перестанем задавать вопросы.
— Прямо-таки проблеск разума.
— Я не хочу обратно на Сахару.
— А вот это уже гениально!
— Я и так оставил там достаточный кусок себя.
— Вряд ли это была лучшая твоя часть.
— Я был привязан к той ноге, черт побери. Я с ней вырос.
— Мне тоже недавно хотели что-нибудь отрезать, — вспомнил Юлий.
— Те парни с виброножами? — уточнил Клозе. — Или твоя красотка из бара?
— Те парни, — сказал Юлий.
— Вряд ли они хотели тебя убить.
— Знаю, — сказал Юлий. — Если бы хотели, убили бы. Скорее всего, это была акция устрашения.
— Ты устрашился?
— До колик.
— Они не ожидали, что ты отобьешься. Ты слишком крут для обычного пилота.
— Ты меня поймал, — признался Юлий. — На самом деле я — тайный агент УИБ.
— Ты не имеешь никакого отношения к имперской безопасности, — сказал Клозе. — Ты — агент разведки враждебной нам планеты.
— У Империи нет достойных врагов.
— Значит, ты — агент нашего недостойного врага.
— Совсем недавно ты продемонстрировал мне некие намеки на интеллект, но своими последними высказываниями все испортил.
Следующим утром капитан Клозе и майор Морган в полной летней парадной форме и с одной длинной шпагой на двоих заявились в местный штаб ВКС на Эдеме и потребовали у дежурного офицера встречи с любым представителем аналитического отдела.
В штабе им несколько удивились, потому что не привыкли видеть на этой планете людей в форме, да еще и при оружии, и на всякий случай отвели в кабинет к полковнику Бреннару.
На двери кабинета так и было написано: «Полковник Бреннар». И никакой ссылки на отдел, в котором полковник Бреннар мог работать.
Юлий предположил, что он контрразведчик. По его наблюдениям, только контрразведчики не указывали на дверях кабинетов род своей деятельности.
— Вы контрразведчик? — спросил Юлий.
— Почему вы так думаете, майор?…
— Морган.
— А я — капитан Клозе, — сказал Клозе.
— Хорошая шпага, капитан. Фамильная? Древнее оружие вашего рода?
— Нет.
— Морган, — повторил полковник Бреннар. — Старая фамилия, правда?
— Настолько старая, что на языке остается вкус плесени, — подтвердил Юлий.
— Вы не родственник того самого Моргана?
— Сын. Младший.
— О! Чем я могу помочь младшему сыну столь великого человека, как граф Питер Морган? Вы столкнулись с какими-то проблемами на отдыхе?
— Отдых превосходен, — сказал Юлий.
— Никаких проблем с отдыхом, — сказал Клозе.
— Так вы контрразведчик? — спросил Юлий.
— С чего вы взяли, майор?
— Я задал вам простой вопрос, полковник. Простой вопрос, требующий прямого ответа. Да или нет. Почему вы не хотите сказать мне то, что я хочу знать?
— С чего вы взяли, что я не хочу?
— Потому что вы мне этого не говорите, — терпеливо сказал Юлий.
Клозе взял у стены стул, поставил его на середину комнаты и встал за ним, придерживая спинку.
— Садитесь, граф.
— Спасибо, барон. — Юлий сел, а Клозе остался маячить за его спиной как верный телохранитель. — Думаете, это надолго?
— Полагаю, что так, граф.
— Офицеры, полагаю, вы настроены по отношению ко мне несколько… недружелюбно, — сказал хозяин кабинета.
— Давайте начнем с самого начала, — сказал Юлий. — Итак, мы вошли, поздоровались, а потом я спросил, не контрразведчик ли вы.
— Нет, я не контрразведчик.
— Тогда из какого вы ведомства?
— Из управления пропаганды.
— Почему нас направили именно к вам? Я просил встречи с кем-нибудь из аналитиков.
— Полагаю, вас направили ко мне, потому что на данный момент я — единственный из старших офицеров кто находится на своем рабочем месте.
— Вот как? Разве сегодня выходной?
— Да.
— А по какому поводу?
— День рождения генерала Оуэнса, начальника штаба округа. Он пригласил всех старших офицеров на вечеринку в своем особняке.
— Всех? — изумился Клозе. — Неплохо живет этот генерал Оуэнс.
— У него богатая жена, — сказал Юлий. — Он женился на деньгах, а она вышла замуж за титул. Он — маркиз.
— Ты его знаешь? — спросил Клозе.
— Встречал пару раз на вечеринках у Виктора.
— У Виктора? — переспросил Клозе.
— У Виктора Второго, — сказал Юлий.
При упоминании имени правящего императора, на знакомство с которым Юлий непрозрачно намекал, лицо полковника Бреннара вытянулось и изменило цвет. По сравнению с этим шапочное знакомство с самим генералом Оуэнсом не имело решающего значения.
Полковник был дурак и службист, явно из простолюдинов. Услышав фамилию «Морган», он сразу же начал заискивать перед Юлием из-за его высокопоставленного отца. Юлий был благодарен Клозе за то, что тот правильно сориентировался и вовремя подавал требуемые реплики.
Полковник был у них в кармане и сделал бы для них все что угодно. Главный вопрос стоял по-другому: а что этот полковник вообще может для них сделать?
Есть ли у него доступ к той информации, которая требовалась пилотам?
— Чем я могу помочь вам, господа?
— У вас есть доступ к информации о перемещениях имперского флота?
— Какого именно флота?
— Всего, — сказал Юлий.
— Это тактические данные, и их не предоставляют любому желающему по первому требованию, майор. — По тону полковника можно было понять, что он об этом крайне сожалеет.
— Знаю, — кивнул Юлий. — Потому и спрашиваю.
— К моему огорчению, я не могу вам в этом помочь, — сказал полковник Бреннар.
— Я же тебе говорил, — сказал Юлий Клозе. — До свидания, полковник.
— До свидания, полковник, — сказал голос от двери. — Можете погулять пока по коридору или устроить себе внеочередной обеденный перерыв и подумать, почему вас не пригласили на день рождения генерала Оуэнса.
Полковник Бреннар побледнел.
Капитан Винсент Коллоджерро, одетый в штатское, выпроводил полковника за дверь и сел на его место.
— Слушаю вас, господа.
— Я так и знал, что вы не контрразведчик, Винсент, — сказал Юлий.
— Я и не говорил вам, что я контрразведчик, — сказал Винсент. — На Сахаре я разговаривал с вами в кабинете контрразведчика и, наверное, этим невольно ввел вас в заблуждение. А в чем именно я прокололся?
— Вы назвали наших врагов «сепаратистами», — сказал Юлий. — Не «уродами», не «болотными тварями» и не «повстанцами». Расквартированные на Сахаре войска так не говорят, вот я и подумал, что вы не местный. И, соответственно, не контрразведчик.
Винсент развел руками.
— С вашей проницательностью вы должны были работать у нас.
— Отец не одобрил бы, если бы я пошел в имперскую безопасность. Морганы были пилотами с основания Империи. Это традиция такая.
— Вы хотите получить доступ к секретной и весьма опасной информации, — заметил Винсент. — Зачем она вам?
— Вы подслушивали? — спросил Клозе.
— Увы, это часть моей профессии. Так что вы хотели найти в данных о перемещении флота?
— Сами не догадываетесь? — спросил Юлий.
— Догадываюсь. Пропавший имперский крейсер.
— Вы на самом деле капитан? — спросил Юлий.
— Пока да.
— Думаю, ненадолго.
— Зачем вам пропавший имперский крейсер, майор?
— Я хочу знать, кто нас подставил.
— С какой целью?
— Морганы привыкли платить свои долги.
— Я хотел бы, чтобы вы озвучили ход своих рассуждений. Вас это не сильно затруднит? Я хотел бы знать, на основании каких фактов вы делаете вывод, что на Сахаре имели дело с имперским кораблем.
— Меня это ничуть не затруднит. На крейсере, который мы с капитаном Клозе и покойным лейтенантом Дэрринджером утопили в болоте, присутствовал главный калибр, что абсолютно лишает права на жизнь версию о списанном и проданном на сторону корабле. Следовательно, корабль пришел откуда-то с территории Империи. Но я верю в закон сохранения крейсеров в природе. Если крейсер откуда-то взялся на Сахаре, значит, он куда-то делся в каком-то другом месте. А раз он куда-то делся, это должно быть отражено в соответствующих документах. Крейсер, знаете ли, это не старый молоток, о котором никогда никто ничего не знает. А бюрократия — вещь, в некоторых случаях, просто великолепная.
— Иными словами, вы намекаете на измену? — уточнил Винсент.
— Да. А разве в измене есть что-то удивительное? Особенно для УИБ?
— А если по документам все нормально и все крейсера класса «деструктор» находятся на своих местах? — полюбопытствовал Винсент.
— Тогда это не просто измена, — сказал Юлий. — А измена на самом высоком уровне. Не ниже адмиральского. Причем в заговор должны быть вовлечены несколько адмиралов. Это маловероятно, Винсент. Я думаю, что этот крейсер по документам все-таки куда-то пропал.
— Вы знаете, как часто ВКС теряют корабли такого класса в мирное время?
— Нет, — сказал Юлий. — Никогда раньше не интересовался подобными вещами.
— Такое случалось только дважды, — сказал Винсент. — Первый случай имел место двести пятьдесят четыре года назад. На крейсере «Устрашающий» произошел бунт, капитан и старшие офицеры были убиты, главарь бунтовщиков выдвинул свои требования к Короне и угрожал направить крейсер на мирную планету и разбить его об один из ее крупнейших мегаполисов в случае невыполнения этих требований. УИБ готовило операцию захвата, когда крейсер внезапно взорвался. Мы до сих пор не знаем, что там произошло. Полагаю, какой-то лояльно настроенный космонавт взорвал главный ходовой реактор.
— Это явно не наш вариант, — сказал Юлий.
— Я тоже так думаю, — улыбнулся Винсент. — Второй крейсер класса «деструктор» пропал два месяца назад при патрулировании пояса астероидов в секторе Альфа-45. Знаете, где это?
— Где-то на окраине.
— Да, где-то там. Достоверного подтверждения гибели крейсера нет. Поисковые отряды не нашли обломков основных систем корабля. Кое-какой мусор, правда, нашелся, но он мог быть оставлен специально, чтобы подтвердить версию о крушении.
— Как назывался этот корабль? — спросил Юлий.
— Я и так сказал вам слишком много.
— Сказали «а», говорите и «б». Вы могли бы вообще ничего не рассказывать.
— Мог бы. Но я считаю, что дешевле и проще предоставить вам требуемую информацию. Иначе вы не остановитесь и все испортите, не так ли? Задействуете все свои связи, надавите на кого надо…
— Боюсь, вы переоцениваете мои связи, — сказал Юлий.
— Одна ваша фамилия раскроет перед вами половину дверей, — улыбнулся Винсент.
— А почему вас генерал не пригласил на свой день рождения? — спросил Юлий.
— Он приглашал, но я отказался. Был все время неподалеку от штаба, все ждал, пока вы соизволите нанести нам визит. Поэтому вам, кстати, стоит простить полковника Бреннара. Он исполнял мою просьбу и тянул время до моего прибытия.
— С чего такая честь? — спросил Клозе.
— Вы шатаетесь по планете и задаете вопросы, — сказал Винсент. — Вы связывались с представителем консульства планеты Хорезм — нетрудно было догадаться, о чем вы с ним разговаривали. Вот начальство и дернуло меня с Сахары и отправило сюда присмотреть, как бы с вами чего не вышло. Вы ведь весьма ценные кадры, господа офицеры. Вдвоем целый «деструктор» в болоте утопили. Кстати, я весьма вам благодарен за столь приятный перевод. Мне здесь нравится гораздо больше, чем на Сахаре.
— А разве там у вас не было дел? — спросил Юлий. — Расследование там и все такое прочее…
— Сейчас, в основном, идет стадия работы с документами, — сказал Винсент. — Ползать по болоту с лупой и выковыривать из грязи остатки «деструктора» — не входит в мои служебные обязанности. А с документами можно работать где угодно. Даже в раю.
— Он слишком откровенен для сотрудника УИБ, — сказал Клозе Юлию.
— Ему просто от нас что-то надо, — объяснил Юлий. — Верно, Винсент?
— Конечно. — Такого улыбчивого агента УИБ Юлий еще не видел. — Совсем небольшую услугу. Не лезьте в это дело. Я расскажу вам все, что могу рассказать, но взамен вы дадите мне слово офицеров, что отойдете в сторону и не будете мешать мне закончить расследование. Поверьте, УИБ хочет разобраться в случившемся не меньше вашего, и виновные обязательно будут наказаны.
— Название корабля, — потребовал Юлий.
— Сначала ваше слово.
— Слово офицера, — сказал Юлий.
— Слово офицера, — повторил Клозе.
— «Бушующий».
— Нет, ну что за названия! — простонал Юлий. — Как будто они думают, чем грознее назовешь корабль, тем лучше он воевать будет.
— Фамилия капитана? — спросил Клозе.
— Все, господа. На этом наше интервью закончится. Больше я вам ничего рассказывать не буду.
— Почему? Мы же дали слово, что отойдем в сторону.
— Существует такое понятие, как интересы следствия. И такое понятие, как презумпция невиновности. Нет никаких гарантий, что на Сахаре крейсером командовал его истинный капитан, и я не хочу подвергать сомнениям его честь без весомых доказательств.
— Вы дворянин, Винсент?
— По-вашему, понятия о чести есть только у дворян?
— Нет, — сказал Клозе. — Просто я хотел бы это знать. Или это тоже секретная информация?
— Мой отец торговал овощами, — сказал Винсент.
— Как я ему завидую, — сказал Юлий.
— Я могу помочь вам в чем-то, не связанном с данным расследованием? — спросил Винсент.
Это был вежливый вопрос, рассчитанный на отрицательный ответ. Намек на окончание аудиенции, и Винсент был крайне удивлен, когда Юлий сказал:
— Да. — Ему терять было нечего.
— Я вас слушаю, — удивленно сказал Винсент.
Клозе застонал.
— В этом городе есть девушка, — сказал Юлий.
— В этом городе много девушек, — осторожно заметил Винсент.
— Не перебивайте. Ее зовут Изабелла, и она не любит военных. (Трехминутная пауза.) Почему вы молчите?
— Вы же сами просили не перебивать.
— Я закончил.
— Ага, — сказал Винсент. — И это все, что вы об этой девушке знаете?
— Я еще много чего знаю, но это не поможет ее найти.
— Вы думаете, то, что вы сказали, поможет?
— Я всегда верил, что УИБ может творить чудеса.
— Только на уровне генералов, — сказал Винсент. — Я же еще не волшебник. Я только учусь.
— Можете поучиться на этом примере.
— Зачем вам эта девушка?
— Я хочу на ней жениться, — сказал Юлий и внезапно понял, что сказал правду.
Клозе застонал.
— Она дворянка? — полюбопытствовал Винсент.
— Мне все равно, — сказал Юлий.
— Вы, между прочим, граф.
— Я в курсе.
— Вы не просто граф, а граф Морган.
— Я слышал и об этом.
— Вы не можете жениться на ком попало.
— Она — не кто попало.
Клозе застонал.
— Вашему другу плохо, — заметил Винсент.
— Эта скотина — мне не друг, — сказал Юлий.
— Хорошо, я посмотрю, что я могу для вас сделать, — пообещал Винсент. — Если результат будет положительный, я зайду к вам в отель и оставлю сообщение у портье. Если нет… Не обессудьте.
— Я в вас верю, — сказал Юлий.
Клозе застонал.
