ГЛАВА 9
Болотоход был способен выдавать до сотни километров в час, но Юлий не решился гнать на максимальной скорости и на незнакомой ему машине по незнакомой территории. Он знал Сахару только сверху, и все местные достопримечательности обычно рассматривал через прицел своего истребителя.
В безумной гонке по болотам не было особого смысла. Час разницы во времени не был для них критичен.
— Меня терзают смутные сомнения, — сообщил он Клозе. — Мы движемся на имперские позиции посредством болотохода без опознавательных знаков и со стороны повстанцев. Успеем ли мы объяснить нашим доблестным наземным войскам, что являемся их братьями по крови прежде, чем они нам ее пустят?
— Интересный и очень своевременный вопрос, — сказал Клозе. Он разложил сиденья и развалился на получившемся лежбище, как… одноногий барон в замызганном болотной грязью комбинезоне. — Вряд ли ребята подумают, что повстанцы решили атаковать их на одном болотоходе.
— А будут ли они думать или сразу начнут стрелять? — спросил Юлий.
— Не исключено, — сказал Клозе, непонятно что имея в виду. — Конечно, не исключена попытка атаки камикадзе. Болотоход, начиненный взрывчаткой по самые уши, врезается в какой-нибудь вшивый блокпост и разносит его в клочья…
— Может, нам надо будет попробовать с ними связаться?
— Эта идея сработает только в том случае, если мы увидим их раньше, чем они нас, — сказал Клозе. — К тому же я не уверен, что они смогут соотнести неизвестные голоса в эфире с нашим приближением.
— Известны ли случаи, когда сбитые над вражеской территорией пилоты возвращались обратно своим ходом?
— Мне — неизвестны, — сказал Клозе. — И потом, нечего примазываться к нам, пилотам, героически потерявшим свои истребители в неравном бою. Тебя никто не сбивал. Ты свое корыто бездарно профукал путем утонутия его в болоте.
— Так ты меня сдашь?
— А как ты думал, мальчик? Конечно, сдам. Причем со всеми потрохами. Доблестная контрразведка запишет тебя в саботажники и диверсанты и объявит, что ты подарил повстанцам образец высоких имперских производственных технологий. И я стану одиноким героем, сбившим цельный «деструктор», а ты превратишься в презираемого всеми изгоя и предателя.
— Скотина ты, — сказал Юлий.
— Еще какая, — довольно улыбнулся Клозе. — Я уже представляю, какие я буду давать интервью газетчикам, и вижу их заголовки. «Сын графа Моргана оказался предателем Империи», «Бедный, но доблестный барон разоблачает сына личного советника императора», «Безнравственный поступок человека, носящего имя великого римского полководца, становится достоянием общественности благодаря лояльности лейтенанта Клозе».
— Придушу и утоплю в болоте, — пообещал Юлий.
— Всех не придушишь, — сказал Клозе.
— Мы тут вдвоем, — напомнил Юлий. — И потом, твои заголовки слишком длинные.
— Пусть длинные. Зато они мне нравятся. А если они нравятся мне, то придутся по вкусу и публике. «Молодой Морган оказался достойным фамилии древнего пирата, а не своего благородного отца», — продолжил Клозе. — «Питер и Гай Морганы публично отрекаются от своего сына и брата, запятнавшего честь их рода».
— Дурдом, — сказал Юлий.
— Постарайся увидеть во всем положительную сторону. Тебя, конечно, расстреляют, зато меня повысят в звании и наверняка переведут служить в более приятное место.
Об отставке по ранению не могло быть и речи. Обучение пилотов обходилось Империи слишком дорого, чтобы комиссовать их по такому пустячному поводу, как потеря одной ноги.
Впрочем, насколько Юлий мог судить, Клозе и не рвался в отставку.
— Может быть, мне даже дадут отпуск, — сказал Клозе. — И знаешь, куда я направлюсь в первую очередь?
— В бордель, — сказал Юлий.
— Правильно мыслишь, — сказал Клозе. — Но не в какой-нибудь занюханный клоповник на этой чертовой планетке, а в хороший, дорогой и первоклассный бордель на Эдеме, куда не брезгуют захаживать и родственники самого императора. Там такие цыпочки…
— Избавь меня от своих переживаний, — сказал Юлий. — Судя по твоему тону, ты сейчас кончишь.
— Фу, граф, что за слог! — возмутился Клозе. — Что за гнусные намеки на мою личную сексуальную жизнь?
— Никаких намеков, все черным по общему, — сказал Юлий.
Барон Клозе оказался прав.
Имперский патруль в составе пяти рядовых, одного сержанта и одного снаряженного двумя пулеметами вездехода обнаружил их первым. Юлий не был виноват. Угнанный у повстанцев болотоход не имел приборов наблюдения за местностью, не говоря уже о системе распознавания «свой-чужой», и во всем приходилось полагаться на собственные глаза. А имперский вездеход, оснащенный системой визуальной маскировки «хамелеон-4800», настолько сливается с местностью, что заметить его можно только после столкновения.
Столкновения не случилось. Имперский патруль выпалил из двух своих пулеметов по воздушной подушке, она лопнула, в результате чего болотоход подпрыгнул на два метра вверх и перевернулся.
Юлий инстинктивно схватился за штурвал, потому пострадал не так сильно, как развалившийся сзади и, естественно, не пристегнутый Клозе, который сломал руку, но из-за избытка лекарств в организме этого даже не почувствовал.
Вездеход лихо подрулил к подстреленному транспортному средству, обалдевших Юлия и Клозе выволокли наружу, разоружили и поставили перед сержантом.
— Уродов расстрелять, болотоход взорвать, — сказал сержант, отвернулся и полез в пулеметное гнездо вездехода.
— Сардж, — позвал Юлий, а когда тот обернулся, продолжил: — Не хотелось бы вас разочаровывать, но мы не уроды. Мы — имперские военнослужащие.
Сержант резко развернулся на сто восемьдесят градусов и метко плюнул Юлию на ботинок. Ботинок был таким грязным, что Юлий не стал обращать на плевок внимания.
— Мы ловили много уродов, но еще ни один из них не признался, что он урод, — сообщил сержант Юлию. — Обычно они притворяются мирными жителями, но и сказку про имперских военных я слышу не впервые. Дайте мне самому догадаться. Вы — тайные агенты, спешащие в штаб блокады с докладом о положении дел среди уродов.
— Увы, — сказал Юлий. — Мы — всего лишь имперские пилоты, сбитые во время боевой операции.
Клозе промолчал, почему-то не став уточнять, что среди них только один сбитый.
Сержант рассмеялся, и Юлий подумал, что в своей жизни он редко встречал столь неприятных людей.
— Вы не очень похожи на пилотов, уроды.
Юлий почистил от грязи и продемонстрировал сержанту свои летные нашивки.
— Похоже на имперский летный комбинезон, сержант, — сказал кто-то из рядовых.
— Когда мне понадобится ваше мнение, рядовой Томпсон, я извещу вас об этом в письменной форме, — сказал сержант, не оборачиваясь на реплику. — Сегодня в этом районе не было боевых операций с участием авиации.
— Может, и так, сержант, — сказал Юлий. — Но операция была вчера, примерно в двухстах километрах отсюда.
— И вы хотите убедить меня, что два изнеженных комфортом золотых имперских мальчика с летными нашивками способны без внешней поддержки прожить больше суток на вражеской территории, да еще и раздобыть транспортное средство и пройти на нем двести километров? Ха!
— Мне не нравится это его «ха», — заметил Клозе Юлию.
— Но на вас действительно летные имперские комбинезоны, — сказал сержант задумчиво. — Значит, вы не просто уроды. Вы — уроды-диверсанты. Расстрелять, — обратился он к рядовым.
— Ну что вы за человек такой, сержант, — сказал Клозе. — Все бы вам расстреливать да расстреливать.
— Таковы суровые законы военного времени, — объяснил ему Юлий. — На его месте мы поступили бы так же.
— В смысле, если бы он попался нам в руки? Тогда я бы точно так поступил, — сказал Клозе.
— И плевать, что его разжалуют в рядовые и навсегда оставят на этой планете, — сказал Юлий. — Парень выполнял свой долг.
— Именно так.
— Точно. Я готов.
— Сержант, у нас есть одна просьба, — сказал Клозе. — Мы оба — отпрыски дворянских родов и хотим, чтобы нас застрелили из нашего личного оружия.
— Блажь, — фыркнул сержант. — Вас расстреляют из пулемета, а не из оружия, которое вы украли у наших летчиков.
— Сержант! — снова подал голос рядовой Томпсон. — Я хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.
— Что там еще?
Рядовой Томпсон подал сержанту два «офицерских сороковых», держа их за дула. На рукоятках табельного оружия пилотов значились их фамилии и звания. Юлий считал, это делают, чтобы легче было опознавать трупы.
— Посмотрите на их имена, — сказал рядовой Томпсон. — Сержант, как, по-вашему, существует ли хотя бы исчезающе малая вероятность, что эти люди — те, за кого они себя выдают?
— Какая разница? — спросил сержант. — Расстреляем их — и дело с концом.
— Продолжайте, рядовой, — подбодрил Томпсона Клозе. — Мне нравится, как вы излагаете свои мысли.
Сержант ударил его кулаком в лицо.
Юлий этого не ожидал, а потому не успел удержать, и Клозе плюхнулся в грязь. В тот же момент нога Юлия врезалась сержанту в промежность и ушиблась о деталь бронекостюма. В ответ сержант двинул его в ухо, и Юлий полетел в болото рядом с бароном.
— Меня всегда восхищала прямолинейность армейского мышления, — сообщил Юлий рядовому Томпсону, который помогал ему встать на ноги. Двое других рядовых взяли Клозе за руки и насильно придали ему вертикальное положение. — Но вы делаете успехи, рядовой. Продолжайте в том же духе, и я прослежу, чтобы вы стали капралом. Если останусь жив, разумеется.
— Сержант, посмотрите на это имя, — продолжил воодушевленный рядовой Томпсон. — А что, если этот тип — родственник того самого Моргана?
Юлию было неприятно это осознавать, но впервые в жизни он был благодарен своему отцу.
— Рядовой Томпсон, неужели вы думаете, что родственник того самого Моргана мог получить назначение в эту дыру?
А что, по-твоему, я тут делаю, идиот, мысленно возопил Юлий.
— А вдруг это на самом деле так, сержант?
— Сейчас проверим, — сказал сержант. — Который из вас Морган?
— Я, — сказал Юлий.
— А я думал, что это твой одноногий дружок, — сказал сержант. — Ну и что скажешь? Ты имеешь отношение к тому самому Моргану?
— Незначительное. Он — мой отец.
— А о каком Моргане я сейчас говорю?
— Полагаю, вы говорите о графе Питере Моргане, личном советнике императора по вопросам национальной безопасности.
— Любой урод знает, кто такой граф Морган, — пробурчал сержант, которому не удалось подловить Юлия. — Что сынок такого человека делает здесь?
— Служит императору, — сказал Юлий. — В любом месте, куда его сочтут нужным отправить.
— Ты думаешь, я верю тебе хотя бы на грамм, урод?
— Во-первых, я никогда не мерил доверие граммами, — сказал Юлий. — А во-вторых, вы можете легко установить истину. В расположении вашей части должна быть телефонная линия, по которой вы можете связаться с имперской базой ВКС 348-М, и вам сообщат о нас любую информацию. Фотографии, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза или анализ мочи.
— Ты слишком много болтаешь, урод, — сказал сержант и пнул Юлия в живот.
Юлий не слишком хотел подниматься, но его заставили.
— Мне нравится ваш стиль, сержант, — сказал Юлий. — И я даю вам слово, что постараюсь отплатить вам той же монетой.
— Наверное, все-таки стоит их расстрелять, — сказал сержант.
— Даже если они и уроды, сержант, у нас есть хороший предлог, чтобы вернуться в расположение нашей части, — заметил рядовой Томпсон. — Или нам придется патрулировать до самого вечера.
Это сработало. Пилотов запихали в вездеход, бросили на пол и придавили к нему тяжелыми солдатскими ботинками. Клозе сдавленно, но очень выразительно ругался по-немецки.
Юлий мечтал о горячей ванне, холодном пиве и встреченном сегодня сержанте в качестве боксерской груши.
Их доставили в расположение 286-го десантного батальона, который находился на условной передовой. База десантников произвела на Юлия тягостное впечатление.
Десант славился своей мобильностью, а потому при постройке своих пристанищ не пользовался бетоном и возводил каркасные домики быстрой сборки. И постоянное перетаскивание их с места на место не добавляло им шарма.
Юлия и Клозе притащили для допроса в кабинет разведчика.
По счастью, контрразведчика на данный момент в расположении части не оказалось.
— Итак, — сказал разведчик. — Вы утверждаете, что вы — сбитые пилоты.
К несчастью, у Клозе снова прорезалось его своеобразное чувство юмора.
— По правде говоря, здесь только один сбитый пилот — я, — сказал Клозе.
— А это тогда кто?
— Это? — Клозе посмотрел на Юлия. — Это лидер нашей боевой группы, который утопил свой истребитель в болоте.
— В болоте?
— В болоте. Знаете ли, их тут много. Болот.
— С какой целью вы утопили в болоте свой истребитель? — спросил разведчик.
Юлию поплохело. Сценарий, нарисованный Клозе по дороге сюда, начал приобретать черты реальности.
— Мне не нравился дизайн его крыльев, — сказал Юлий.
— Вот я вас и поймал! — торжествующе сказал разведчик. — Настоящий имперский пилот никогда не стал бы топить свой истребитель в болоте.
— Позвольте полюбопытствовать, на каком основании вы делаете подобные выводы?
— Я не обязан отчитываться перед «болотными тварями».
— Дайте я угадаю, — сказал Юлий. — Вы до сих пор не связывались с базой 348-М и не запрашивали наши данные.
— Я пытался, но кабель поврежден. Удачное стечение обстоятельств, не так ли, господин сепаратист?
— Боже, — простонал Клозе, — теперь на нас повесят еще и диверсию.
— Я не верю в такие совпадения, — сказал разведчик. — А вы?
— Точно повесят, — сказал Клозе.
— Я верю в любые совпадения.
— Особенно, когда они вам на руку? — уточнил разведчик.
— Они мне не на руку, — сказал Юлий. — Потому что я на самом деле капитан имперских ВКС Морган, а вот он — лейтенант тех же ВКС Клозе, и ему срочно нужна помощь хирурга.
— Почему это?
— Потому, что у него нет ноги.
— Судя по тому, как он прыгает, у него нет ноги уже достаточно давно.
— Да, со вчерашнего дня, — сказал Клозе. — Иначе бы я прыгал более эффектно. Сказывается недостаток практики.
— Вы не похожи на человека, которому вчера оторвало ногу.
— А вы видели много таких людей?
— Побольше, чем вы. Тут у нас десантный батальон, а не институт благородных девиц.
— Да, благородства вашим людям явно не хватает. Один из них ударил одноногого инвалида в лицо.
— Ну не по ноге же его бить, — сказал разведчик. — Итак, вы можете доказать, что вы на самом деле Клозе и Морган, или мы расстреляем вас за диверсию с кабелем?
— У нас есть пистолеты с нашими именами, комбинезоны с нашими именами и личные жетоны с нашими именами.
— К сожалению, ни на одном из названных вами предметов нет ваших фотографий.
— Недавно, примерно две тысячи лет назад, человечество изобрело одну полезную штуку, — сказал Клозе. — Она называется «компьютер». Вы можете ввести в него наши имена и номера наших жетонов и затребовать наши фотографии в армейской базе данных.
Юлий застонал.
— Кабель поврежден, — напомнил разведчик. — У нас нет доступа к армейской базе данных.
Юлий закатал рукав своего комбинезона и продемонстрировал разведчику свои татуировки.
— Вы знаете, что это такое?
— Вы могли наколоть их для прикрытия, — сказал разведчик.
— Не многовато ли?
— Болотным тварям, особенно диверсантам, свойственна дьявольская изобретательность.
— Мне кажется, вы им льстите, — сказал Клозе.
— Вы хотите сказать «нам».
— Я хотел сказать «им». Я лучше вас знаю, что я хочу сказать.
— Не уверен, — сказал разведчик.
— Я требую, чтобы с нами обращались согласно Женевской конвенции о военнопленных.
— На диверсантов ее положения не распространяются, — сказал разведчик. — Пожалуй, начнем с вами работать. Итак, каковы ваши настоящие имена и цели задания?
— Давай его убьем, — предложил Клозе Юлию. — Нас все равно расстреляют, но хоть будет за что.
— Попытка убийства имперского офицера, — записал разведчик. — Какие еще цели вы преследовали?
— О-фи-цер, — раздельно произнес Юлий. — И-ди-от. Я — капитан Морган, граф Морган, сын Питера Моргана, и у вас будут большие неприятности, о-фи-цер. Вы даже себе не представляете, какие у вас будут неприятности, о-фи-цер. Мой отец сотрет вас в порошок, о-фи-цер, не потому, что испытывает ко мне особенно теплые чувства, но потому что вы покусились на представителя его фамилии.
Расстреливать сразу их все-таки не стали. Вместо этого их заперли в карцере, где было темно, холодно и мокро. В принципе, так же было и на болотах, но, поскольку с них содрали летные комбинезоны и выдали десантную форму со споротыми знаками отличия, они не могли не обращать на это внимания, как делали это прежде.
Клозе стало плохо. Комбинезон больше не обеспечивал лекарствами его организм, и Юлий подумал, что Клозе скоро загнется.
Его мучили боли и бил озноб.
Юлий тарабанил в дверь и требовал хирурга, крича, что не желает сидеть в одной камере с покойником, и всего через полтора часа его крик был услышан. Пришли двое десантников и унесли Клозе, не сказав Юлию, уносят они барона к хирургу или на расстрел.
Самого Юлия накормили отвратительным на вкус ужином, мало чем отличавшимся от его сухпайка, и оставили в одиночестве на всю ночь.
Обработать его рану никто так и не удосужился.
Утром его снова потащили на допрос, на этот раз в кабинет вернувшегося контрразведчика. Контрразведчик был капитаном, как и Юлий, и так же молод. Юлий усмотрел в этом добрый знак.
— Я — капитан Коллоджерро, — представился контрразведчик. — Это итальянская и довольно сложная для произношения фамилия, поэтому вы можете называть меня капитаном или просто Винсентом.
— Я — капитан Морган, — сказал Юлий. — Это древняя аристократическая фамилия, и поэтому вы можете называть меня уродом или просто болотной тварью.
— Вижу, вы уже познакомились с майором Стокхедом.
— А также с сержантом, фамилия которого мне неизвестна. Но я очень хотел бы продолжить знакомство с ними обоими.
— Понимаю. Курить хотите?
— Хочу.
— Как только вы подпишете признательный протокол, я сразу дам вам покурить. Целую пачку.
— Я Империю на курево не променяю.
— Но попробовать-то стоило, — вздохнул Винсент и протянул Юлию пачку сигарет и зажигалку. Сигареты были приличными.
— Вы — первый встреченный мною в жизни контрразведчик, у которого присутствует чувство юмора, — сказал Юлий.
— Вы должны извинить моих коллег. Профессия накладывает на людей определенный отпечаток.
— Вы требуете от меня слишком многого. Я еще и вас-то не извинил.
Винсент тоже закурил. Дым от их сигарет поднимался к потолку и перемешивался.
— С какой целью вы пересекли демаркационную линию? — спросил Винсент.
— С целью вернуться на базу 348-М, где расквартирована наша эскадрилья.
— Где вы взяли болотоход?
— Ответ может вас здорово удивить. На болоте.
— Он просто стоял и ждал, пока вы им завладеете?
— Не совсем так.
— А как?
— Там были местные, которые на нем приехали.
— Сколько человек?
— Пять. Может, больше.
— И что вы с ними сделали?
— Застрелил.
— Из чего?
— Из «офицерского сорокового».
— Если я дам вам карту, вы сможете указать место, где это случилось?
— Едва ли. К этому моменту мы почти сутки шли пешком, и я затрудняюсь точно рассчитать расстояние, которое мы преодолели.
— Но вы при этом точно знали, в какую сторону вам надо идти?
— Да.
— Почему?
— Потому, что мы — пилоты. Ориентирование на местности у нас в крови.
— Вы были сбиты во время боевого вылета?
— Увы.
— «Увы» — что?
— Увы, да.
— Каковы были цели вашего вылета?
— Я не уверен, что имею права разглашать вам такую информацию. Какой у вас уровень допуска?
— Синий три.
— Доказать можете?
— Могу. — Винсент достал из внутреннего кармана пластиковую карту с фотографией и кодами и продемонстрировал Юлию, не выпуская ее из рук.
— Отлично, — сказал Юлий. — Целью нашего боевого задания было уничтожение космодрома повстанцев в двухстах километрах отсюда в секторе Зэт-13.
— А «деструктор»? — спросил Винсент.
— Что с «деструктором»?
— Он был как-то связан с вашим заданием.
— Он был целью группы, действовавшей параллельно с нами.
— Это они его уничтожили?
— Скорее, его ликвидация стала плодом коллективного творчества.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сначала парень из параллельной группы пошел на таран и проделал в его борту огромную пробоину, — начал объяснять Юлий. — Потом одноногий инвалид, с которым нас взяли на болотах, тогда еще не будучи одноногим инвалидом, засадил ракету в капитанскую рубку, а ваш покорный слуга достойно закончил их начинания.
— То есть вы принимали непосредственное участие в уничтожении «деструктора»?
— Каюсь, ибо грешен.
— Что вы можете сказать об этом «деструкторе»?
— А что конкретно вас интересует? Линейный крейсер имперского производства. Вам технические подробности нужны или что?
— У вас было время, чтобы его рассмотреть?
— Не слишком много, как вы понимаете. В основном я занимался тем, что не давал «деструктору» меня убить.
— На крейсере стоял главный калибр?
— Да, и, честно говоря, это меня несколько удивило.
— Не только вас, — сказал Винсент. — Как вы потеряли ваш истребитель?
— Посадил его в болото, и он утоп.
— Зачем вы посадили его в болото?
— Хотел подобрать одноногого идиота, — сказал Юлий. — Кстати, что вы с ним сделали?
— Отдали хирургу, — сказал Винсент. — Мы не можем себе позволить расстрелять больного человека, это плохо скажется на имидже имперских вооруженных сил. Нам этого не простит наша собственная пропаганда.
— Вы все еще собираетесь нас расстрелять?
— Конечно, — сказал Винсент. — Вы рассказывали все довольно убедительно — наверное, долго заучивали свою легенду, но в одном вы прокололись. Я спросил, стоял ли на крейсере главный калибр, и вы это по инерции подтвердили. Но этот крейсер был списан двадцать лет назад, и главный калибр с него сняли.
— Значит, кто-то поставил его обратно.
— Если бы вы на самом деле были имперским пилотом, вы бы знали, что это невозможно. Подобные орудия устанавливаются на боевые корабли только в одном месте — на верфях Марса, и их никогда бы не поставили на судно, не входящее в состав имперских ВКС.
— Так уж получилось, что мне это известно, Винсент, но я привык верить своим глазам. Я видел главный калибр.
— Вас стоит застрелить только за одно это, — сказал Винсент. — А вы к тому же еще шпион и диверсант.
— Вы не логичны. Если бы я был шпионом, то зачем мне изображать пилота? Прикинуться десантником было бы гораздо проще.
— Почему вы так считаете?
— Мне так кажется.
— Десантник не может оправдать свое длительное отсутствие в расположении части, — сказал Винсент. — Его не могут сбить над территорией сепаратистов.
— Вы расстреляете меня до того, как починят кабель, который мы с одноногим повредили, или после?
— Я еще не решил. Впрочем, не буду вас больше терзать. Ремонтные бригады восстановили кабель сегодня утром, повреждение показалось им вполне естественным и не слишком похожим на саботаж.
— Одним обвинением меньше, — прокомментировал Юлий.
— Я знаю, что вы на самом деле капитан Морган и лейтенант Клозе, — сказал Винсент. — Сегодня вечером прибудет транспорт, который доставит вас на вашу базу.
— Тогда к чему вы устроили тут этот цирк?
— Из любви к искусству. В детстве я хотел стать клоуном.
— Странная смена приоритетов — от клоуна к контрразведчику.
— Я назвал бы это крушением детских иллюзий, — сказал Винсент. — У вас есть какие-нибудь пожелания?
— Я хотел бы повидаться с сержантом, который нас задержал.
— Вы хотите предъявить ему официальные претензии и обвинить в избиении офицеров?
— К чему выносить сор из избы? — спросил Юлий. — Думаю, мы с ним сможем договориться по-свойски.
— По-моему, вы заблуждаетесь, — сказал Винсент. — Но я устрою вам эту встречу, если сержант не на патрулировании.
Сержант не казался особенно счастливым из-за визита в кабинет контрразведчика, тем более что кроме самого контрразведчика там его ждал улыбающийся Юлий.
В присутствии офицеров сержант вытянулся по стойке «смирно». Без бронекостюма он уже не показался Юлию таким здоровенным.
Юлий подошел к сержанту и положил здоровую руку ему на плечо. Правая начинала болеть, но этим можно было пренебречь до вечера.
— Я задолжал вам три удара, сержант, — сказал Юлий, чувствуя себя в присутствии Винсента в полной безопасности. — Два за себя и один за того парня. Думаю, что это будет справедливо.
На лице сержанта не дрогнул ни один мускул.
— Вы били нас с правой, а она у меня болит, — сказал Юлий. — А с левой у меня удар не так хорош, но я удовольствуюсь и этим. Имеете сказать мне что-нибудь напоследок?
Сержант промолчал. Он понимал, что был немного не прав там, на болотах, и три удара в морду казались ему наименее неприятным выходом из этой ситуации. Юлий имел право требовать военно-полевого суда, и в этом случае сержант так легко бы не отделался.
— Начинаю, — объявил Юлий, сделал шаг назад и ударил сержанта левой в челюсть.
Сержант слегка мотнул головой.
— Я вас предупреждал, — сказал Винсент. — Единственным результатом битья десантников могут стать только сломанные пальцы. Вы бы видели, что с ними вытворяют в тренировочном лагере.
— Ввожу поправку, — сказал Юлий и саданул сержанта ботинком в живот.
Сержант чуть согнулся, поморщился и сделал полшага назад. Мгновение спустя он снова стоял по стойке «смирно» и никаких эмоций не читалось на его лице.
— Так тому и быть, — сказал Юлий и сломал об сержанта стул.
Юлия накормили, полечили, дали помыться и предоставили чистый комплект одежды. А капитан Коллоджерро был настолько любезен, что даже проводил его до вечернего транспорта.
— Напоследок я хочу познакомить вас с официальной версией событий, — сказал Винсент.
— И что гласит официальная версия?
— «Деструктора» не было.
— Как не было?
— Совсем не было.
— Любопытно. А кто же тогда расколошматил столь неприличное количество наших истребителей?
— Плотная противовоздушная оборона сепаратистов.
— А мы, значит, слепые и глупые?
— Это, между прочим, не моя идея. Я вас с ней только знакомлю.
— А кто настоящий автор?
Винсент ткнул пальцем в облака.
— Да неужто? — удивился Юлий и полез по трапу.
Через три часа нервного полета (Юлий всегда нервничал, если транспортное средство пилотировал не он) транспорт приземлился на посадочной площадке базы 348-М. Юлий доложил о своем прибытии полковнику Ройсу, пообещал написать подробный отчет к следующему вечеру, зашел в офицерский клуб за виски и сигаретами, потом заперся в своих апартаментах, и только тогда у него началась истерика.
