Глава 7
Иногда я бываю в чем-то уверен на все сто процентов, а потом хоп! – и новый факт вдребезги разбивает давно сложившуюся в голове картинку. Да и не только со мной, предполагаю, такое случается. Человек спокойно живет и даже не подозревает о каком-то скрытом дефекте или внутреннем противоречии, но в один не самый прекрасный момент остается у разбитого корыта. Или хуже того – уподобляется выброшенной на берег рыбе.
Вот именно такой рыбой я себя и ощутил, увидев в руке федерала злосчастный спутниковый коммуникатор. Ведь это же я сам дал столь опасную игрушку Алисе! Сам притащил ее к себе в нору! Сам оставил наводку пытавшимся отыскать девушку зверям!
Во всем случившемся виноват только я!
Я – сам!
– Ты чего? – заметив мое перекошенное лицо, удивился Кузнецов.
– Нормально все, – с трудом взяв себя в руки, не стал откровенничать я. Да и что толку теперь разоряться? Ничего задним числом уже не изменишь. Но вот исправить… попытаться исправить можно. – Ну как, работает твой коммуникатор?
– Только включается и сразу вырубается, – вздохнул опер. – Даже не успевает спутник поймать.
– Говорил же, помехи. – Я продел руки в лямки рюкзака и решил выяснить: – А выследить нас не могут по его сигналу?
– Как ты себе это представляешь?
– Ну, запеленговать, к примеру. Или сигнал перехватить.
– Сам же говоришь – помехи.
– А не будь помех? – не сдавался я.
– Обычный коммуникатор отследить не проблема. Служебный – только если есть доступ во внутреннюю сеть и он находится на связи со спутником.
– Понятно.
Не думаю, что у лингера был обычный коммуникатор. Выходит, в Агентстве завелась крыса. Точно! Кто-то ведь слил Храмову информацию о предстоящем визите в город туристов!
– Что именно тебе понятно?
– Что нас из-за твоих попыток выйти на связь никто не отследит.
Кузнецов задумчиво кивнул и, спрятав коммуникатор в карман, спросил:
– Спускаться здесь будем?
– Нет, через здание пройдем.
Я первым зашагал по коридору, а когда мы вышли в небольшой холл, Кузнецов вновь потянул меня к лестнице:
– Вот же выход!
– Рано. – Я остановился у ведущего в пятиэтажный пристрой дверного проема и указал на пролом в дальней стене: – Нам туда.
– Уверен?
– Само собой.
На улицу мы выбрались уже в доброй половине квартала от места недавней перестрелки. Даже продолжай нас кто-нибудь караулить на перекрестке, здесь засады можно было не опасаться, и мы поспешили прочь, не забывая, впрочем, настороженно поглядывать на перегороженную автомобилями дорогу. Лучше бы, конечно, дворами пойти, но только не после дождя. Здесь хоть какая-то возможность для маневра остается, а там вляпаемся в аномалию и сами не заметим как. Это не окраины, в центре все серьезно. Да и дождь только что прошел. После дождя аккуратней по всяким задворкам шастать надо.
– Сворачиваем, – скомандовал я на ближайшем перекрестке.
– Как-то очень извилисто ты нас ведешь. – Кузнецов критически оглядел возвышавшиеся впереди высотки и обернулся ко мне: – Не находишь?
– Предупреждал же, что будем места вероятного скопления противника обходить. Забыл, что ли?
– А не слишком сильно мы их обходим?
– Хорош страдать. Идем, – оборвал я федерала и пошел вдоль дома, в цокольном этаже которого располагалось сразу несколько магазинчиков.
О, ликероводочный! Жаль только, разграблен давным-давно.
– О-хо-хо! – только и вздохнул Кузнецов, шагая следом. Тут он обратил внимание на стеклянный блеск и замер на месте, не в силах отвести взгляда от непонятно с чего ставших прозрачными железобетонных панелей, за которыми замерли несколько молодых парней в военной форме без знаков различий.
– Это еще что? – опешил опер, разглядев, что комната заполнена какой-то прозрачной субстанцией. Соседние квартиры непонятная аномалия не затронула, и железобетон там не превратился в жутковатое подобие мутного стекла.
– Не знаю.
– Не знаешь?! А если мы тоже в такую беду вляпаемся?
– Товарищ оперуполномоченный, или как вас там, – обернулся я к федералу, – больше позитива. Вам вот деньги платят, а меня на общественных началах припрягли. Мне, по большому счету, никакой радости нет туристов сопровождать.
– Во-первых, как подметил твой приятель, ты на Алису нашу Лазареву запал и должен быть благодарен за любую помощь в ее поисках, – даже не попытавшись скрыть издевку, возразил Кузнецов, и мне захотелось его ударить.
– Да ну? – хмыкнул я и, не удержавшись, спросил: – А во-вторых?
– А во-вторых, не будешь помогать, я тебя пристрелю, – прямо заявил федерал и зашагал по тротуару. – Слишком много знаешь, чтобы тебя просто взять и отпустить.
– Серьезно? – уточнил я, не сумев разобрать, шутит опер или говорит на полном серьезе.
– Не советую проверять, – с непонятным выражением лица посмотрел на меня Кузнецов и отвернулся, пряча улыбку.
– Договорились. – Я сплюнул под ноги и направился через дорогу к проходу между монолитной свечкой и девятиэтажной панелькой. Должно быть, девятиэтажной – верх жилого дома будто бритвой срезали. И никаких обломков поблизости, что характерно, не валялось. – Учту.
– Да на здоровье.
Улочка неожиданно потерялась меж выросших со всех сторон высоток, и начало казаться, будто мы спустились под землю. Еще и в панелях синего стекла, облицовывавших многоэтажный паркинг, обнаружились непонятно чем оставленные идеально круглые отверстия, и стало как-то совсем не по себе.
– Стой! – остановился вдруг Кузнецов. – Ничего не чувствуешь? Будто иголками кожу покалывать начало…
– Странно. – Я замедлил шаг, потом осторожно выглянул из-за угла дома и, не сдержавшись, выругался в голос: – Мать вашу!
– Что такое? – Федерал моментально оказался рядом со мной.
– Ты глянь только! – указал я на растекшееся над дорогой призрачное красное свечение. – Нет, ну это ж надо!
– Это что еще за чертовщина? – удивился опер.
– Что за чертовщина, не знаю. Но соваться туда нельзя – факт.
– С чего взял?
– Это – «красное свечение». Какое-то излучение, вроде микроволнового. Только зайдешь – и все.
– Придется обходить? – уточнил Кузнецов.
– Придется, – скис я. – Только с какой стороны? Хотя, тянись эта штука к проспекту, кто-нибудь на нее точно наткнулся бы, поэтому чуток вернемся. Сделаем небольшой крюк и дворами срежем. Много времени потерять не должны будем.
– Веди, – на мгновенье задумавшись, решил федерал.
– Слушай, вот ты о чем сейчас подумал? – насторожился я. – По-любому ведь дальнейший маршрут прикидывал.
– Ну, я немного ориентируюсь в городе, – признался Кузнецов. – Но, как убедился, старые карты мало чем помочь могут.
– Карты на бумаге есть или на память рассчитываешь?
– На бумаге тоже. А что?
– Ну, я ж не таксист, может, глянуть придется.
– Вот обрадовал…
– Прорвемся. – Я остановился на тротуаре и осмотрелся по сторонам.
На первый взгляд ничего подозрительного поблизости не наблюдалось, лишь метрах в десяти замерла туша заброшенного на газон взрывом банкомата, и ветер лениво теребил полусгнившие листочки банкнот, вылетевших из не выдержавших удара кассет.
И все же мне стало не по себе. Просто как-то очень уж резко неправильность мертвого города навалилась. Безлюдные улицы; пустые соты квартир в доме с обвалившимся фасадом; в беспорядке брошенные машины и всеобщее запустение.
Жуть.
– Порядок? – поинтересовался Кузнецов и встал обок.
– Да, – мотнул я головой, прогоняя наваждение. – Побежали?
– Давай первым. – Федерал оставил в покое бинокль и снял с плеча висевший на ремне АК-9. – Я за тобой. Прикрою.
– Договорились.
Пригнувшись, я метнулся через проезжую часть, с разбегу перескочил через капот брошенной на той стороне «девяносто девятой» и… покатился по склону глубокой воронки. Несколько раз перекувырнулся через голову, а потом со всего маху плюхнулся в оставшуюся после дождя воду.
Мать!
– Ты в порядке? – окликнул меня присевший у автомобиля федерал, когда я весь грязный и мокрый начал карабкаться наверх.
– Типа того.
Хорошо хоть лужа неглубокой оказалась, и никаких острых предметов в воронке не обнаружилось. Так бы напоролся, и привет.
– Да уж, – оглядел меня с ног до головы Кузнецов. – Красавец, что тут скажешь.
– Иди ты! – выругался я и, на ходу отряхиваясь, зашагал к проходу меж домами.
– Я-то тут при чем? – откровенно издеваясь, заулыбался опер.
Крыть было нечем, и я промолчал. А вскоре и вовсе стало не до подначек опера: впереди, меж деревьев, мелькнула едва различимая искорка.
– Это что еще такое?
– Это задница, – тяжело вздохнул я и протер глаза. Но нет – искры никуда не делись. Сотни огонечков, то исчезая, то вновь появляясь, дрожали в воздухе, перекрывая нам путь.
– А поподробней?
– Искры.
– И что с того?
– Если пойдем дальше, они начнут через нас заземляться. Сам понимаешь, результат будет однозначно фатальный. Хорошо хоть пасмурно, выгляни после дождя солнце, мы бы их и не заметили даже.
– Слушай, Володя, а тебе не кажется, что это слишком? Сначала какие-то непонятные типы в плащах, потом «красное свечение». Теперь это…
– А что ты хотел? Это ж центр, сюда в здравом уме никто не полезет, – ответил я, внимательно приглядываясь к едва заметным блесткам, напоминавшим сверкавшие в лучах солнечного света бриллианты. Вот только дело было совсем не в солнце и, уж конечно, не в драгоценных камнях. Очередные энергетические выкрутасы, мать их.
– Весело, – пробормотал Кузнецов и начал озираться по сторонам. – И так понимаю, дальше будет только хуже?
– Именно. Но меня волнует больше не это…
– Что еще?
– Придется возвращаться до Либкнехта, – я указал вдоль улицы. – Через дворы срезать не получится.
– И чем это чревато?
– Мы становимся предсказуемыми. Возвращаемся к маршруту, на котором нас могут ждать.
– Не слишком ли много дорог для этого перекрыть придется?
– Если Старик работает на этих выродков, то о местах, где проще всего перехватить федералов, он им точно рассказал.
– Не проблема. Отряд федералов они уже перебили, – уставился на носки своих ботинок Кузнецов. – С чего бы устраивать новые засады?
– Ну, мы тут вообще-то нашумели неподалеку, – объяснил я, пытаясь хоть немного очистить одежду от налипшей на нее мокрой грязи. Черт, холодно! Не май месяц; в сырой одежде ходить приятного мало. – Можем нарваться.
– И какие варианты?
– Никаких, – пожал плечами я и зашагал по тротуару. Опер перехватил автомат и с тяжелым вздохом двинулся следом.
На душе скребли кошки, да и решимости довести это дело до конца с каждой минутой становилось все меньше. И немудрено – обстановка не просто мертвого, а уже начавшего разлагаться города действовала угнетающе. Закопченные стены домов с вырванными взрывами панелями и обрушившимися межэтажными перекрытиями; прелая листва и россыпи стекол под ногами; заполненные водой воронки и раскуроченные легковушки. Некоторые машины были раздавлены армейской бронетехникой, в других зияли дыры от разлетавшихся во все стороны осколков. Но хватало и уцелевших автомобилей, и от такого контраста становилось окончательно не по себе.
Здесь – обрушившийся подъезд многоэтажного жилого дома и разбросанные по всей улице личные вещи жильцов, а немного дальше замер на приспущенных колесах лишь слегка запыленный внедорожник. И сразу за ним – пятак усыпанной гильзами земли вокруг зенитной установки «Шипка» с чернеющей пробоиной башней.
Вроде и привык к подобному давно, да только совершенно от этого не легче. Нервы, как натянутые струны, еще и голова после пива разболелась. Хорошо хоть водой разжиться удалось, можно не экономить. А то бы вообще кисло было.
– С тобой все в порядке? – нагнал меня ускоривший шаг федерал.
– Зря пива выпил, – буркнул я, разумеется соврав.
Нет, в голове, будто назойливая муха, крутилась, крутилась и крутилась одна и та же мысль: «Зачем ты во все это влез, придурок?»
Зачем влез?!
Зачем?!!
Так получилось? Если б все так просто было! Сам ведь инициативу проявил, и винить в случившемся больше некого. Девчонка приглянулась, вот и расхрабрился. Дело житейское в общем-то, но идти на верную смерть из-за случайной знакомой?
Я передернул плечами и задумчиво глянул на шагавшего по правую руку федерала: а ему-то это зачем? Работа? Не смешите мои тапочки! После уничтожения разведывательной группы лезть в центр «пятна», прихватив за компанию не внушающего никакого доверия местного жителя, может только законченный псих. Реши опер вернуться, никто бы ему в Агентстве и слова не сказал. Но нет – и сам на рожон лезет, и меня с собой тащит.
– Чего рожи корчишь? – удивился не забывавший поглядывать по сторонам Кузнецов.
– Да так, задумался, – усмехнулся я и, не выдержав, спросил: – Слушай, а зачем тебе все это?
– Что именно? – не понял Кузнецов.
– Ну, почему подкрепление ждать не стал? Почему решил в одиночку сюда лезть?
Федерал задумчиво глянул на меня и ничего не ответил. Вместо этого он осторожно подобрался к двум столкнувшимся на перекрестке военным грузовикам и достал бинокль.
– Нам туда? – уточнил он, махнув рукой вдоль улицы.
– Ага, – кивнул я и присел у лопнувшего колеса. Заметил валявшийся под машиной облезший череп и обтянутые обрывками полуистлевшей тельняшки ребра и поспешил передвинуться в сторону.
– Никого, – объявил опер, оторвавшись от окуляров минут через пять.
– Ну так пошли!
– Пошли. – Кузнецов первым выбрался на тротуар и вдруг обернулся. – Почему я остался, это тебя интересует? – неожиданно хмыкнул он. – А что еще мне было делать?
– Дождаться подкрепления, – предложил я свой вариант.
– И потерять несколько дней?
– И что с того? С транспортником за это время ничего бы не случилось.
– С транспортником – да. А с девушкой? Она единственная, кто может обойти систему безопасности и не запустить при этом процесс самоуничтожения! Без нее у нас не будет ни единого шанса сохранить в целости груз корабля!
– Ну и кому нужно это барахло? – усмехнулся я. – Нашли время антиквариатом заниматься!
– Не антиквариатом, – поправил меня Кузнецов, – а культурным достоянием Земли!
– И что с того? Еще и на строительство музеев придется тратиться! Или… – я вдруг замолчал, пораженный неожиданной догадкой, – или их на сторону толкнуть решили?
– Администрации нужны деньги, – ничуть не смутившись, подтвердил опер. – Что-то планируется продать с правом обратного выкупа, что-то сдать в аренду…
– Ну и уроды! – не выдержал я. – Столько красивых слов, а все дело лишь в желании набить карманы!
– Знаешь, сколько людей ежедневно умирает от недоедания? И сколько не получает нормального медицинского обслуживания? – рассвирепев, обернулся ко мне Кузнецов. – Для возрождения промышленности тоже нужны деньги, а ждать подачек от Совета мы можем еще долго…
– По-твоему, лучше продать культурное достояние Земли зеленым человечкам?
– Кто-то еще минуту назад называл это обыкновенным барахлом!
– Ну… ты меня убедил!
– Ладно, с моими мотивами разобрались, – недобро прищурился опер. – А что насчет тебя?
– Издеваешься? – возмутился я. – Кто мне стволом в голову тыкал?
– Да перестань ты, – снисходительно усмехнулся Кузнецов. – Ты сам вперед трусов рванул!
– Скажешь тоже…
– И вот что я тебе еще скажу – в центр ты рванул вовсе не из-за девчонки, – заявил федерал. – Любовь-морковь, конечно, присутствует, не без этого, но тебе просто надоело жалеть себя! Ой-ой-ой, я давно умер и не живу, а только существую! Можно подумать, унылое прозябание по подвалам – это именно то, что любят тигры. Да ты и сам себе не веришь! Просто захотелось вновь вкус жизни почувствовать, вот и сорвался навстречу приключениям. А сейчас запал прошел и думаешь, как бы обратно в уютную норку сдернуть. Но не получится уже, поезд ушел…
– Вот и поговорили…
– А еще…
– Угомонись уже, – довольно невежливо заткнул я федерала. – Проспект впереди…
– Ничего, после сеанс психоанализа продолжим, – многозначительно пообещал Кузнецов и, проскользнув в разросшиеся на обочине кусты, вновь достал бинокль. Много времени изучение забитой брошенными автомобилями улицы у него не заняло, и вскоре опер махнул мне рукой: – Пошли!
Мы по пешеходному переходу метнулись через проезжую часть, обогнули замерший в первом ряду троллейбус и со всего разгона вломились в заросли на той стороне.
Присев в высокую траву, я огляделся.
– Вроде спокойно все.
– Пошли. – Кузнецов выбрался на тротуар и обернулся ко мне: – И смотри, мы уже в центре, но тишина. Ни свечений, ни искр…
– Сплюнь, – немедленно посоветовал я.
– Тьфу-тьфу-тьфу…
– И если начистоту, без меня ты бы сюда добрался?
– Пятьдесят на пятьдесят, – прикинул свои шансы федерал.
– Как же, как же, – усмехнулся я.
Кузнецов только хмыкнул и развивать эту тему не стал. Не посчитал нужным или в кои-то веки решил согласиться – уточнять я не стал, потому как заметил расколотую вывеску «Джинсы» на стене соседней пятиэтажки.
– Ты это, – остановился я, – погоди минут пять.
– Зачем еще? – насторожился опер.
– Надо мне! – Я шагнул к выбитой витрине расположенного на первом этаже жилого дома магазинчика и пояснил: – Производственная необходимость.
– Мародерствовать, что ли, собрался?
– Да ты посмотри на мои джинсы! Чуть ли не до дыр протерты уже! Еще и мокрые, блин!
– А давай, ты потом шопингом займешься? Разберемся с нашим делом для начала, лады?
– Ты, блин, ничего не понимаешь! – возмутился я. – Нормальные джинсы – это конкретный дефицит! Все рыбные места давно обчищены. А вдруг здесь теплые зимние есть?
– Малыш, ты ничего не забыл? – нахмурился Кузнецов. – Мы тут вроде спасать кого-то идем. Нет?
– Мы дольше с тобой препираемся уже! Я только гляну!
– Пошли, говорю! Не трать наше время!
– Фиг с тобой! – выругался я и зашагал по тротуару злой как черт. Дошел до угла и встал, когда неожиданно зарябило в глазах. – Стоять!
Вскинувший автомат федерал моментально замер на месте, а потом попятился к стене дома.
– Что случилось?!
Я несколько раз моргнул и с облегчением махнул рукой:
– Отбой!
– Что случилось? – повторил не спешивший опускать оружие Кузнецов.
– Ничего странного впереди не замечаешь?
– Нет.
– Точно?
– Да хватит уже загадки загадывать! Говори нормально!
– Ну тогда, – я огляделся по сторонам, – хоть вон на стену девятиэтажки посмотри…
– И что? Обычная стена.
– Черные точки видишь или со зрением проблемы?
– Точки вижу, – с раздражением глянул на меня Кузнецов. – И что с того?
– А теперь, не отводя взгляда, шагни в сторону, – улыбнулся я.
– Опа! – удивленно присвистнул опер, выполнив мое распоряжение. – Так они в воздухе висят?!
– Только заметил?
– Ну да… – начал присматриваться Кузнецов к едва заметным крапинкам. – Слушай, они и перед нами есть!
– Угу, – кивнул я. – А еще обрати внимание, что там ни деревья, ни кусты не растут. И асфальт трухой усыпан.
– И что с того?
– Это «точки», «кубик-рубик», или «калейдоскоп».
– «Калейдоскоп»? – удивился опер.
– Ну да, – кивнул я. – Такая трубка с разноцветными стекляшками и зеркалами, закрытая с одной стороны матовым стеклом. Ты в нее смотришь, тихонько крутишь, и узоры меняются.
– А при чем здесь это?
– Смена узоров происходит рывком, ты потихоньку поворачиваешь трубку, и – раз! – новый узор. Так и тут: идешь, никого не трогаешь, а потом те самые черные точки начинают двигаться и делают в тебе кучу дырок. Похоже, где-то поблизости гравитационная бомба упала или движок у флаера рванул. Аномалия, чтоб ее.
– Получается, если мы ломанемся напрямик, то нарушим гравитационное поле и «калейдоскоп» сработает?
– Именно, – кивнул я. – А поэтому давай-ка через дорогу перейдем. Там вроде просвет.
– А что это за точки, кстати? – спросил Кузнецов, когда мы перебежали через проезжую часть.
– Без понятия. Вроде пыль, гравитационной аномалией сжатая. – Я зашагал к видневшемуся за перекрестком скверу и предупредил федерала: – Тут осторожней. Самые гнилые места начинаются.
– Ты об этом? – указал опер на выглядывавшую из-за дома сигару сбитого флаера. В серебристой обшивке летательного аппарата зияли оставленные зенитными снарядами дыры, а хвостовая часть и вовсе оказалась оторвана.
– Вроде того, – кивнул я, внимательно разглядывая вздыбившийся вокруг флаера асфальт.
– Нам на ту сторону?
– Да, пошли.
И, лавируя меж брошенных автомобилей, я пошел через дорогу. Вскоре выяснилось, что затор представляет собой настоящий лабиринт, но скакать по крышам машин не хотелось. Так и расшибиться недолго. И не только расшибиться – многие автомобили представляли собой комки перекрученного и торчащего во все стороны острыми краями металла. Одно неудачное падение – и без медицинской помощи отсюда уже не уйдешь. А значит, здесь и останешься.
– Надо было обойти, – пробурчал следовавший за мной Кузнецов.
– И не говори, – согласился я, подбираясь к возвышавшейся посреди легковушек грузовой «газели». – Но тут хоть никаких сюрпризов быть не должно…
Сказал – и вздрогнул, когда за соседней машиной раздался громкий хлопок и к небу взметнулся ослепительный шар сигнальной ракеты. Среагировать удалось чисто инстинктивно. Эхо хлопка еще только начало гулять меж домов, а я уже повалился на асфальт и закатился под стоявшую на спущенных колесах «газель». В следующий миг по ушам ударил второй взрыв, и меня словно палкой по пяткам приложило.
Кузнецову повезло больше: стоило сработать сигнальной ракете, как он одним прыжком вскочил на капот ближайшей машины и сиганул с него прочь, уходя из зоны поражения. Начинявшие взорвавшуюся мину иглы, прошивая тонкое железо автомобильных кузовов и дверей, разлетелись во все стороны, но опер к этому времени уже успел схорониться за пластом вздыбившегося асфальта.
На какое-то время я потерял сознание от пронзившей лодыжки острой боли, а когда очнулся, до крови закусил губу, чтобы удержаться от крика: ноги ниже колен будто угодили в мясорубку. И ко всему прочему они мне больше не повиновались. Совсем. И означать это могло только одно: поражающие элементы мины содержали нейротоксин. Все, допрыгался…
Пересиливая начавшее растекаться по телу оцепенение, я кое-как выбрался из-под «газели» и скорчился, пытаясь рассмотреть раны. Как ни странно, крови не было. И хоть джинсы помешали разглядеть подробности, у меня сложилось впечатление, будто все иглы прошли навылет.
Сплюнув кровавую слюну, я беззвучно выругался и пополз меж автомобилей. Тело пока еще повиновалось, и следовало оказаться как можно дальше отсюда, прежде чем меня полностью разобьет паралич.
Нет, я прекрасно понимал, что обречен. Рассудком понимал. А вот смириться с этим не мог. Что-то внутри заставляло уподобиться попавшему в капкан хищнику, отгрызающему себе лапу в стремлении вырваться из западни. И это «что-то» совершенно точно не было надеждой, которая не стала брать пример с капитанов и покинула получившее пробоину судно, не дожидаясь прихода старухи с косой.
Я вновь пополз, уже не очень понимая, в какую именно сторону следует двигаться, и в этот момент меня кто-то рванул за плечо.
– Володя! – заорал Кузнецов, и тут из ушей будто вынули пробки, а в голове наконец перестал гудеть грохот взрыва. – Тебя зацепило?!
– Ага.
– Твою мать! – выругался федерал и, ухватив под мышки, поволок меня меж машин.
Какое-то время я, стиснув зубы, пытался пересилить боль при рывках и ударах о выбоины в асфальте, потом незаметно для себя отключился и очнулся уже на обочине дороги, когда опер сорвал у меня с пояса складной нож.
– Ты чего? – прохрипел я.
– Не дергайся! – отмахнулся он и вспорол мне сначала одну штанину, а потом и другую.
– Все плохо? – пытаясь перевалиться на бок, спросил я.
– Ты словил три иглы. Две – в правую щиколотку, одну – в левую. Все прошли навылет.
– Это радует, – через силу улыбнулся я.
– Радует? – как-то очень уж выразительно глянул на меня сложивший нож федерал. – Мина была начинена иглами с «Энигма-12». Это нейропаралитик…
– Я в курсе.
– Да?
– Угу, – откинулся я обратно на землю.
– И эффект знаешь?
– А как же! С моей дозой вероятность отдать концы порядка пятидесяти процентов. Но даже в лучшем случае ходить я уже не смогу. Хотя…
– Что – хотя? – роясь в ранце, спросил Кузнецов.
– Помру я в любом случае. Тупо до своих отсюда не доползу.
– Помрешь ты вовсе не поэтому. – Надорвав упаковку, федерал склонился надо мной с одноразовым шприцем в руке. – Думаешь, установившие мину уроды просто так к ней сигнальную ракету прикрутили? Нет, скоро подтянутся.
– Это у тебя летальная инъекция в шприце? – спросил я. Лучше уж безболезненно концы отдать, чем в руки имеданцев угодить.
– Нет, стимулятор, – ответил Кузнецов и вогнал несколько кубиков бесцветной жидкости мне в вену чуть выше левой ступни, – обратного эффекта добиться не получится, но скорость поражения нервной системы значительно замедлится.
– А смысл? – удивился я и вдруг почувствовал, как задергалась левая нога.
– Думаю, у тех, кто за нами придет, с собой будет доза антидота, – вколол остатки стимулятора мне в другую щиколотку федерал и закинул шприц под машину. – Иначе нет никакого смысла в использовании нейропаралитика. Обычного фугаса за глаза бы хватило. К тому же такую мину на черном рынке не купишь, мы распространение инопланетных технологий в этой сфере постоянно отслеживаем…
– Подожди! – Я даже привстал на локтях от удивления. – Ты не собираешься меня тут бросить?
– Нет, конечно, – ответил опер и закинул ранец за спину. – Дальше только вместе.
– Сдурел? – совершенно искренне покрутил я пальцем у виска. – Смысл обоим помирать?
– Лично я помирать не собираюсь, – Кузнецов закинул ремень автомата на плечо и, ухватив меня под руки, поволок по тротуару, – надеюсь, ты тоже…
– Перестань! – дернулся я. – Смотри, за нами следы остаются! Сразу отыщут!
– В этом весь смысл, – надсадно дыша, просветил меня опер. – Явственные следы волочения – это именно то, что нам нужно.
– Ты сбрендил!
– Вовсе нет.
Я запрокинул голову, чтобы посмотреть на тащившего меня за собой чудака, и вдруг почувствовал приступ непонятного веселья:
– Брось, командир, не донесешь!
– Чего?
– Да не меня брось! Автомат брось! – И, только идиотски хихикнув, я понял, какую ерунду сморозил. – Игорь, ты что мне вколол?!
– Да там много всего намешано. В том числе и антидепрессанты есть, так что не удивляйся.
– Мать твою! – выругался я, а когда опер начал перетаскивать меня на другую сторону улицы, вдруг сообразил: – Так ты на «кубик-рубик» надеешься?!
– Именно, – мотнул Кузнецов головой в попытке стряхнуть катившиеся по лбу капли пота. – Сейчас вон за теми машинами заляжем и будем ждать. Только бы следы заметили…
– И напрямик рванули! – догадался я, когда опер опустил меня на землю за какой-то белой «тойотой» с изрядно проржавевшим кузовом.
– Это я обеспечу, – усмехнулся опустившийся рядом федерал. – Простимулирую, так сказать…
– Стрелять будем?
– Присутствие обозначим, не больше.
– Тогда тоже в этом поучаствую.
Я переполз к багажнику и, вытащив из кобуры наган, устроил руку на бампере.
– Наверное, так даже лучше будет, – кивнул Кузнецов. – Чтобы не спугнуть раньше времени.
– Будем надеяться, «калейдоскоп» не подведет.
– Будем надеяться, – вздохнул федерал и вдруг спросил: – Слушай, Володя, а откуда ты про «Энигму-12» знаешь?
– Да так, – поморщился я, – доводилось сталкиваться. Старая история.
– Стас? – сразу догадался опер.
– Угу, – поскучнел я, вздохнул и потер зачесавшийся кончик носа о рукав куртки. – Слушай, а в твоем стимуляторе ничего вроде пентотала натрия не намешано? А то я чего-то сильно разговорчивый стал.
– Это побочный эффект, – выглянул из-за багажника автомобиля и тут же спрятался обратно Кузнецов. – Не бери в голову.
– Ну надо же!
– Так что с нейропаралитиком? Где напоролись?
– Случайно получилось, – не стал откровенничать я и, стянув со спины, сунул рюкзачок под машину. – Но, если не ошибаюсь, через пятнадцать минут после поражения нервной системы процесс этот становится необратимым. Никакой антидот не поможет.
– С учетом стимулятора у тебя есть полчаса. – Федерал задрал рукав куртки и посмотрел на наручные часы. – Прошло семь минут, я засекал.
– О-хо-хо…
– Время есть, – заявил опер и вдруг прищурился: – «Зауральский рейд»?
– Что?! – вздрогнул я. – Какой еще рейд?
– Не слышал разве? – разыграл удивление федерал. – Это когда несколько сел с переселенцами в соседней области нейропаралитиком отравили. ОКНА, помнится, ту операцию организовали. Но что-то пошло не так, и часть их боевиков в зоне поражения оказалась.
– Не так все было, – хоть и следовало бы помолчать, возразил я. – Совсем не так.
– В самом деле? Уверен?
– Могу лишь предположить, – все участники той акции до сих пор находились в федеральном розыске, и во всеуслышание заявлять о своем в ней участии было бы по меньшей мере глупо, – что отравляющие вещества были использованы случайно.
– Да ну? И почему ты так решил?
– Причиной рейда стали массовые убийства переселенцами коренных жителей…
– Это не было доказано!
– А никто доказательств и не собирал! Чиновники просто не хотели лодку раскачивать, и все жалобы отправлялись прямиком в мусорное ведро.
– Возможно.
– Так и было! Если уж на то пошло, переселенцы сами планировали применить нейропаралитик, но… – я замялся, пытаясь подобрать подходящую формулировку, – но теоретически – да! – теоретически один из снарядов мог случайно попасть в хранилище с отравляющими веществами. Часть баллонов оказалась повреждена, что и привело к столь… печальному итогу.
– А остальные три села?
– Ну, местные жители опять же чисто теоретически могли найти неповрежденные баллоны с газом и пустить их в дело. Это как раз проявление той самой ксенофобии. Защитная реакция, не более того…
– Ты сам-то в это веришь?
– Мне так рассказывали, – пожал я плечами и замолчал, вспоминая, как тащил Стаса из зоны поражения, не зная, надышался ли сам отравой или нет. И вот сейчас вновь «Энигма-12». Кое-кто мог бы назвать это воздаянием за грехи. Да уж…
– Рассказывали? – давая понять, что не верит ни одному моему слову, ухмыльнулся Кузнецов. – Кто-то из тех, кто в том рейде участвовал?
– Без комментариев.
– Надо будет тебя по базе пробить, как вернусь.
– Да на здоровье, – фыркнул я, не выказав ни малейшей обеспокоенности. Пусть вернется сначала.
– И пробью… – кивнул Кузнецов и вдруг присел, прячась за «тойоту». – Тихо! Смотри!
Моментально насторожившись, я выглянул из-за багажника и заметил какое-то движение у превращенного в смертельно опасный лабиринт затора машин.
Неужели пришли? Ну, что-то сейчас начнется…
Решив подстраховаться, осторожно взвел курок и вздрогнул от неожиданно громко прозвучавшего щелчка. Потом сообразил, что все дело в натянутых до предела нервах, и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться. Получилось не очень. Хоть руки и перестали подрагивать, зато на виске, раздражая до невозможности, задергалась жилка. Да и пульс – не удивлюсь, если за сотню зашкаливает. И поудобней никак не устроиться – ноги не слушаются. Если перестану левой рукой в асфальт упираться, точно свалюсь.
Непонятное мельтешение у машин тем временем упорядочилось, но приближавшиеся к нам фигуры так и остались расплывчатыми. И не просто расплывчатыми – уловить силуэты удавалось лишь в те мгновения, когда за ними оказывались кузова другого цвета.
– У них какие-то навороченные маскировочные костюмы, – подсказал краем глаза выглядывавший из-за давшей нам укрытие «тойоты» Кузнецов.
– Да понял уже.
Всего мне удалось насчитать семь туристов, двигавшихся со слаженностью давно сработавшегося боевого подразделения. Высокие, стройные. И – зуб даю! – это не люди. Чувствовалось в них нечто чужеродное. Вроде пропорции правильные, а походка чужаков выдает. И еще – рост. Таких дылд мне встречать не доводилось. Даже скраи чуток пониже были.
Со лба на глаза потек пот, и я заморгал, не решаясь пошевелить рукой. Если туристы заметят хоть какое-нибудь движение, запросто нас с безопасного расстояния изрешетят. И кузов автомобиля не спасет.
– Имеданцы? – тихонько прошептал я.
– Они, – едва выдохнул в ответ федерал и приложил палец к губам, призывая к молчанию.
Я кивнул и непроизвольно оскалился. Вот так встреча! Вот так встреча! Одно дело из ПЗРК флаеры сбивать и совсем другое вживую с этими выродками повстречаться. И не просто повстречаться, а еще и перестрелять всех к чертям собачьим. Это же просто праздник какой-то! Точнее, был бы праздник, не колоти меня так от страха.
Теперь главное – не облажаться, теперь главное – самому все не запороть…
Я от волнения на какое-то время даже забыл про онемевшие ноги и едва не пропустил момент, когда спешившие по следам волочения моей тушки туристы двинулись в обход зависших в воздухе черных точек.
– Давай, – зашипел на меня Кузнецов. – Давай!
Задержав дыхание на выдохе, я поймал на мушку один из силуэтов и плавно потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел; будто споткнувшийся турист выронил оружие и ничком повалился на землю, а в следующий миг по кузову «тойоты» заколотили пули.
Федерал, приподняв над капотом автомат, вслепую дал короткую очередь; я скорчился у заднего колеса, вслушиваясь в шелест пуль и глухие удары их об автомобильное железо.
Ни на мгновение не прекращавшие обстреливать «тойоту» туристы перешли на бег и рванули к нашему импровизированному укрытию напрямик через «калейдоскоп». Беспрепятственно проскочив почти половину дистанции, они вдруг подобно сломанным марионеткам замерли на месте, и посеревшие маскировочные костюмы перестали, воруя краски окружающего мира, укрывать своих обладателей. А в следующий миг пространство вокруг инопланетян принялось расслаиваться и, подобно гигантскому «кубику-рубику», сдвигаться в разные стороны целыми пластами. Черные точки тоже пришли в движение и стали прошивать тела туристов насквозь.
Угодившие в гравитационную ловушку инопланетяне повалились на асфальт, и тончайшими струйками бившая из ран алая кровь грязными лужами растеклась вокруг их тел. Потревоженное пространство какое-то время продолжало двигаться, а когда вновь замерло в хрупком равновесии, все уже было кончено.
С имеданцами кончено, разумеется. Для нас все самое интересное только начиналось.
– Дела! – присвистнул осторожно выглянувший из-за машины Кузнецов, во все глаза разглядывая не добежавших до нас пару десятков шагов мертвецов. – И что с ними теперь будет?
– Пара сотен срабатываний, – усмехнулся я, – и они превратятся в труху.
– Похоже на то, – кивнул федерал и поднялся с колен. – Вопрос в том, как нам теперь достать антидот.
– Ну, одного-то я подстрелил.
– Кстати, а где он? – заинтересовался Кузнецов, и в тот же миг его будто лошадь в грудь лягнула. Тяжелая пуля отшвырнула опера от «тойоты» и он рухнул на землю.
– Мать! – невольно выдохнул я и, не решаясь сдвинуться с места, прижался спиной к спущенному колесу. Повертел головой по сторонам, никого не заметил и на всякий случай взвел курок нагана.
И что делать? Вот пожалует сейчас не до конца подстреленный мной турист – и окончательно отбегаюсь. Шансы выстрелить первым у меня, прямо скажем, невелики. Этому паразиту ведь просто обойти машину достаточно! Пальнет издалека, а я его даже заметить не успею!
Блин, ну как же глупо опер подставился!
Как глупо!
Я вытер рукавом куртки вспотевшее лицо и глянул на просвет под днищем «тойоты». Да нет, нереально. Не втиснулся бы, даже слушайся меня ноги.
И что делать?
Как быть, если все козыри на руках у соперника?
А с другой стороны, турист, без всякого сомнения, видел следы волочения по асфальту словившего дозу «Энигмы-12» человека и, поскольку единственного боеспособного противника из игры он только что вывел, особо осторожничать вряд ли станет.
Привалившись спиной к колесу, я спрятал руку с наганом под рюкзак и прикрыл глаза, наблюдая за обстановкой через не до конца смеженные ресницы. Если турист купится, пару мгновений точно отыграю. Ну а большего, будем надеяться, и не потребуется.
Все – теперь ждать.
Ненавижу.
И ждать, и выродков с Имедана.
Но вторых все-таки ненавижу больше. Так что добро пожаловать, урод. Несколько подарочков калибра семь шестьдесят два тебе точно обеспечены.
Тихие шаги послышались только минут через пять. Постоянно замиравший на несколько мгновений турист осторожно приблизился к машине, но разглядеть его, не поворачивая головы, никак не получалось.
Вот он постоял, не решаясь выйти из-за «тойоты», потом на самой периферии зрения мелькнула какая-то тень, и, отшвыривая в сторону рюкзачок, я вскинул руку с наганом. Потратил долю мгновения, ловя мушкой фигуру в защитном костюме, и дернул спусковой крючок.
Грохнул выстрел; державший на прицеле федерала турист выронил странного вида автомат и начал медленно заваливаться на спину. Я пальнул в него второй раз и вдруг уловил движение за левым плечом. Только начал оборачиваться, и тут обошедший автомобиль с другой стороны инопланетянин рухнул на капот и безжизненным кулем скатился на землю.
Чудо?
Вот уж не сказал бы – лязг автоматного затвора, звон гильз об асфальт и скраденные глушителем хлопки выстрелов сразу помогли разобраться в произошедшем. Да и Кузнецов перестал изображать из себя безжизненное тело и перекатился под укрытие «тойоты».
– Не ожидал? – На миг приподнявшись над капотом, он вновь спрятался за машину и перехватил автомат.
– Как так? – удивился я, уставившись на целого и невредимого федерала.
– Секрет фирмы, – ухмыльнулся опер и похлопал себя по груди. – Пулевое оружие только на Земле в ходу, вот гости разжиться бронежилетами и не озаботились. – Он одним рывком подтянул к себе мертвого туриста, перевернул его на спину и принялся рыться в карманах комбинезона. – А у нас без бронежилета на дело не выпустят, пусть иглометы и разрядники их на раз и прошибают…
– Ты чего ищешь? – настороженно выглядывая из-за машины, спросил я.
– Антидот, что еще? У тебя время на исходе.
– Где-то еще один турист должен быть! Среди этих раненого не было!
– Не, твой подранок так на дороге и валяется, – беспечно отмахнулся Кузнецов. – Эти основную группу страховали. По кустам шли.
– Думаешь, больше никого? – с облегчением выдохнул я и начал перезаряжать наган. Потом пересчитал оставшиеся патроны и приуныл. Маловато будет.
– Уверен. – Кузнецов наконец вытащил из бокового кармашка защитного костюма пластиковую коробочку и начал передвигать какие-то ползунки на ее крышке. – Ты сколько весишь? – уточнил вдруг он.
– Килограмм шестьдесят, наверное. Эй, погоди, а ты уверен, что их антидот на людей рассчитан? Или он универсальный?
– У них тут полный комплект. Одни препараты для собственного пользования, другие – чтобы пленных в чувство приводить.
– А, понятно. Ты только не перепутай. Хорошо?
Федерал ничего не ответил, отдернул с моей щиколотки распоротую штанину джинсов и приложил к коже показавшуюся ледяной коробочку.
– Это что еще? – удивился я, почувствовав легкий укол и начавшее расходиться по ноге легкое жжение.
– Механический дозатор, – пояснил федерал и проделал такую же операцию с другой ногой, – используется там, где невозможно применение сложных электронных приборов.
– А что, простые шприцы уже не в моде?
– Высокоразвитые цивилизации таким старьем не пользуются, – ухмыльнулся Кузнецов.
– А этот сарказм – разве не проявление ксенофобии? – немедленно подколол я его и стиснул зубы, когда неожиданно начало ломить суставы.
– Это не сарказм, а ирония, – отбрехался опер и протянул мне автомат одного из мертвецов. – Держи.
Автомат? Ну, должно быть, автомат. По крайней мере, внешне эта штука на автоматическое стрелковое оружие походила весьма и весьма: спрятанный в какой-то кожух ствол, пузатый барабанный магазин, непонятные прицельные приспособления, пистолетная рукоять и телескопический приклад. А вот что касается начинки – ничего сказать не могу. И тяжеленный, зараза…
– Не уходи никуда, – скомандовал Кузнецов и, пригибаясь, выбрался из-за машины.
– Очень смешно, – пытаясь разобраться с инопланетным оружием, хмыкнул я и оглушительно чихнул.
– Тише ты! – одернул меня опер, затаскивавший к нам в укрытие второго мертвеца. – Паралич сейчас пройдет, будешь как новенький.
– Твоими бы устами, – буркнул я, высморкался и начал присматриваться к рычажкам на ствольной коробке автомата. Или все же ручного пулемета? Артиллерия, блин…
– Держи. – Кузнецов положил рядом со мной еще два магазина и какой-то непонятный баллончик без маркировок. Сам присел рядом с мертвецом и сдернул у того с головы шлем. Если бы не заметно отдававшая синевой кожа и губы да лишенные зрачков бесцветные глаза, убитого отличить от человека оказалось бы вовсе не просто. – Все же имеданцы…
– Я знал! – гордо заявил я, с интересом разглядывая мертвеца.
Росту точно под два двадцать, но каланчой при этом не выглядит. Здоровенным бугаем, которым по факту и является, тоже. Так глянешь – обычный человек, только очень большой.
– Ты просто хотел в это верить, – вздохнул опер и спросил: – Как у тебя самочувствие?
– Да получше вроде, – прислушался я к своим ощущениям. – Ступни пока не чувствую, но колени уже сгибаются.
– Вот и здорово.
– Слушай, а чего это ты мне насобирал? И как оружием вообще пользоваться? – забеспокоился я, не в силах разобраться с творением инопланетного военного гения.
– А разве непонятно? – удивился федерал. – Вот спусковой крючок, вот переключатель режимов стрельбы, он же предохранитель. Ближнее положение – выключено, потом очереди на пять патронов и автоматический огонь. Магазины вроде на сто патронов.
– И столько влезло?!
– Как я и подозревал, боеприпасы безгильзовые. Магазины сразу на заводе снаряжают и герметично запаковывают, чтобы взрывчатое вещество не окислилось.
– А что за баллон?
– Сжиженный газ для охлаждения ствола и патронника.
– А это еще зачем? Нет, ствол понятно…
– Не защищенное гильзой взрывчатое вещество после длинных очередей в раскаленном патроннике самопроизвольно сдетонировать может.
– Понятно, – кивнул я, – только непонятно, куда баллоны с газом вставляются.
– Вроде в штурмовую рукоять. Вон защелка.
– Слушай, откуда ты все знаешь? – Я взвесил в руке барабанный магазин и только покачал головой – килограмма два точно будет. А в рюкзак оба запихать придется!
– Это модернизированная охотничья винтовка для богатых инопланетных бездельников, – пояснил Кузнецов. – Говорил ведь вроде про перехваченную контрабандную партию оружия? Было время покопаться. А это простая переделка. «Я его слепила из того, что было», если помнишь такую песенку.
– Не помню, – буркнул я и поднялся на ноги, но смог устоять, лишь опершись на багажник автомобиля. Да уж, штормит… – На кого они там охотятся? Зачем такая скорострельность и глушители?
– Глушители, барабанный магазин и автоматический режим при модернизации добавили. Ну и принудительное охлаждение тогда же прикрутили. А заодно от всех электронных прибамбасов избавились.
– То есть времени они на это прилично потратили?
– А ведь и верно! Получается, эту акцию имеданцы загодя планировали. Такая подготовка вовсе не минутное дело.
– Знали, что вернуться придется, – еще раз взвесив оружие в руках, поморщился я. Тяжело и неудобно. Явно не под человека сделано. Если только длину приклада отрегулировать…
– Похоже на то. Как тебе обновка, кстати?
– Дареному коню в зубы не смотрят. – Я закинул автомат на плечо и предложил: – Может, махнемся? Тебе эту дурмашину проще таскать будет.
– Не пойдет, – покачал головой Кузнецов.
– Ладно, продам потом кому-нибудь.
– Кому нужен ручной пулемет с весьма ограниченной прицельной дальностью стрельбы?
– Почему ограниченной-то?
– Пуля тяжелая, скорость – дозвуковая. Очень сильное падение должно быть. Плюс боеприпасы нигде не достать.
– Для разовой акции сойдет.
– А как объяснишь, где взял?
– Придумаю что-нибудь. – Хрустнув позвонками, я распрямил спину и на негнущихся ногах сделал несколько шагов. Немного расходился и вернулся за ставшим вконец неподъемным рюкзаком. – Пошли уже отсюда!
– Надо раненого проверить, он шевелился вроде, – вспомнил про подстреленного мной туриста Кузнецов. – У тебя как с ногами, порядок?
– Нормально, – поморщился я, чувствуя странную ломоту во всем теле. – А как у тебя ребра?
– Тоже ничего, – усмехнулся опер. – Бронежилеты нового поколения – исключительная штука, они при попадании пули энергию удара равномерно распределяют. Даже синяка, думаю, не будет.
– Мне б такой, – завистливо хмыкнул я.
– Извиняй, запасного нет.
– Уж и помечтать нельзя.
На ходу регулируя телескопический приклад, я пытался привыкнуть к не слишком удобному оружию и одновременно не выпустить из виду валявшееся посреди дороги тело с растекшимся по серому материалу маскировочного костюма кровавым пятном. Шагавший немного позади опер страховал меня, переводя ствол автомата с одних кустов на другие.
– Ты только глянь, – обернулся я к нему, остановившись в паре шагов от имеданца. – Жив, курилка!
– Живой?! – покачал головой удивленный Кузнецов. – Добьешь или рука не поднимется?
– Еще как поднимется. – Я вытащил кинжал из ножен и загнал клинок под шлем судорожно дернувшегося инопланетянина. И пусть никакого удовольствия от этого процесса не получил, но на душе сразу как-то потеплело. А что? Может, и этот выродок пару лет назад бомбы на наш город сбрасывал. Да даже если и нет, не стоило им на Землю возвращаться. Никто их сюда не звал. – Вот и все.
– Силен. – Федерал глянул на часы и зашагал к перекрестку. – Но теперь у нас появилась проблема морально-этического, а заодно и тактического характера.
– В смысле?
– Не думаю, что по наши души явилась вся группа нелегалов, – пояснил Кузнецов. – Я за то, чтобы отыскать остальных и уничтожить. Нет, – опередил он меня, – это не проявление ксенофобии, а тактическая необходимость. Если они сумеют нас выследить, до цели мы не доберемся. Слишком опасно оставлять противника в тылу.
– И желание отомстить убийцам сослуживцев тут вовсе ни при чем? – прищурился я.
– Только в плане предотвращения новых преступлений.
– Как скажешь.
Нет, найти агентов Имедана и уничтожить – это просто здорово. Еще вчера я ухватился бы за эту идею руками и ногами, но теперь ради мести придется отложить поиски Алисы! А это неприемлемо. С другой стороны, если нас выследят, никому мы помочь уже не сможем.
И как быть? Потратить время на поиски туристов или поспешить дальше?
Вопрос. Или не вопрос?
– Мы не можем сейчас этим заниматься, – скрывая собственные сомнения, наконец решил я. – Важней найти девушку.
– А нам не придется тратить на это много времени, – возразил Кузнецов. – После срабатывания сигнальной ракеты имеданцы добирались сюда чуть больше семи минут. Учитывая необходимость предварительных сборов, район поисков базы сужается еще больше. К тому же примерный вектор их передвижения нам известен. Прикинь, где они могли устроить лежбище, и мы быстренько туда заглянем.
– Откуда мне знать, где могли устроить базу эти выродки? Я не специалист по ксенопсихологии!
– Зато ты наверняка знаешь, где бы им посоветовал остановиться связной Старика, которого они грохнули, балбес!
– Че сразу «балбес»? – возмутился я. – Не сообразил просто.
– Давай, думай уже!
– В «Урале» они устроились. Сто процентов.
– Это что такое?
– Кинотеатр. Недалеко отсюда, пару минут идти.
– Веди, – распорядился федерал.
– Уверен?
– Да, уверен, – глянул Кузнецов мне в глаза, и спорить с ним как-то сразу расхотелось.
– Пошли, – позвал я и зашагал к перекрестку, но на этот раз пробираться меж машин не стал и загодя свернул налево, во двор жилого дома. – Как действовать будем?
– Зайдем и всех убьем, – вслед за мной пробираясь по кустам, улыбнулся федерал. – Чем проще план, тем лучше.
– Да? – обернулся я. – А нас не положат там?
– Не отвлекайся! – Опер едва не получил по лицу отпущенной мной веткой и указал вперед: – Смотри, куда идешь!
– Да смотрю я, смотрю!
– Стандартная десантная капсула на кораблях экспедиционного корпуса Имедана рассчитана на двенадцать рыл. От девяти нелегалов мы только что избавились. Осталось трое, один из которых серьезно ранен. Думаю, справимся…
– Мне б твою уверенность, – только и вздохнул я, а потом уже куда тише добавил: – И твой бронежилет…
Кузнецов сделал вид, будто последних слов не расслышал, и даже бровью не повел. Я выразительно хмыкнул и принялся укорачивать закинутый на плечо ремень автомата, так, чтобы появился хоть какой-то упор. Иначе, думаю, даже в слона с десяти метров не попаду.
Тут над головами зашумели деревья, и я настороженно глянул вверх.
– Не нравится мне это.
– Что такое? – насторожился федерал.
– Да как бы ничего сверху не свалилось…
– Так, может, не будем по подворотням шастать? – предложил опер.
– Не пойдет, – поморщился я и едва успел прикрыть рот ладонью, прежде чем сдавленно чихнул. – Если туристы караульного выставили, на дороге он нас сразу срисует.
– И что ты предлагаешь?
– Обойдем комплекс дворами и попробуем с другой стороны зайти. Оттуда нас точно ждать никто не станет.
– Веди… – скрепя сердце согласился с моим планом Кузнецов.
Какое-то время мы шли молча, потом я приметил идеально круглую дыру в асфальте и предупредил федерала:
– Надо обойти.
– Это что еще за нора? – удивился тот.
– Да сюда такие паскудные бомбы скидывали – они сначала под землю уходили, а потом уже взрывались. Входное отверстие небольшое, а внизу пустоты. Можем провалиться.
– Коммуникации и бомбоубежища уничтожали, – предположил Кузнецов.
– Наверное, – по широкой дуге обходя дыру, шмыгнул я носом.
И в самом деле, вскоре навстречу попался провал метров десять глубиной, вплотную подошедший к стене дома. Думаю, еще пара лет – и обрушения не миновать.
Впереди вон и вовсе завал виднеется. Похоже, там бомба в дом угодила, и крайний подъезд просто снесло. Плохо – нам со двора теперь через эту кучу выбираться.
– Может, другой путь есть? – Кузнецов перевел взгляд с бетонных и кирпичных обломков на заметно накренившуюся и пошедшую трещинами стену соседней пятиэтажки. – А то чихнешь, и нас завалит …
– Попробую сдержаться. – Я высморкался в пальцы и зашагал напрямик. – А обходить – только время зря терять. Тут вся округа бомбами перепахана.
– Не нравится мне это, – вздохнул опер, но спорить не стал и принялся вслед за мной карабкаться на завал, стараясь не зацепиться за торчащие в разные стороны острые концы арматуры. – Так и обувь порвать недолго…
– Не о том думаешь. – Тяжело дыша, я спрыгнул на свободное от обломков место. – Нам надо успеть, прежде чем туристы неладное заподозрят.
– Слушай, а почему туристы? – задал, вероятно, давно вертевшийся на языке вопрос спустившийся ко мне Кузнецов.
– Да шастают всякие, – сплюнул я на асфальт. – Пришли-ушли, а нам тут жить.
– Понятно, – кивнул опер и спросил: – Куда теперь?
– А вон, – указал я на развалины торгово-развлекательного комплекса.
– Ты издеваешься? – уставился на меня федерал. – Да в здравом уме туда никто в жизни не сунется!
Развалины и в самом деле выглядели просто жутко: что могло сгореть, давно сгорело, во все стороны торчали закопченные и изогнутые листы облицовки, перекрытия местами обвалились, и любой желающий прямо с улицы мог полюбоваться на каркас здания. На первый взгляд искать там убежища стоило в последнюю очередь и даже просто забираться внутрь было неоправданно опасно, но это лишь на первый взгляд.
– Не сильно впечатляюще выглядит, не правда ли? – ухмыльнулся я и перебежал через перекресток на другую сторону дороги к не столь сильно пострадавшему от бомбардировок многоэтажному жилому дому, на первых этажах которого раньше располагался известный в городе универмаг. Но «не столь сильно» – это лишь в сравнении с соседними зданиями, а так и дыры в стенах зияют, и некоторые секции обвалились.
– Ты в своем уме? – зарычал догнавший меня Кузнецов. – Мы зачем сюда пришли?!
– Успокойся ты, – отмахнулся я. – Никому и в голову не придет там туристов искать, так ведь?
– Ну да.
– Вся фишка в том, что этот развлекательный центр изначально строился вокруг старого кинотеатра. Отсюда не видно, но он его практически с трех сторон охватывает. И вот само здание кинотеатра от пожара и бомбежек пострадало не так уж сильно.
– И местные об этом знают! – догадался опер и едва не поскользнулся на россыпи гильз от крупнокалиберного пулемета.
– Именно.
Стараясь держаться подальше от не внушавшей доверия стены жилого дома, я побежал по дороге к центральному входу в кинотеатр. Внезапно сзади раздался непонятный треск, и с верхних этажей на асфальт рухнула вывалившаяся бетонная панель.
– Совпадение? – оглянулся опер.
– Бывает, – обогнув инкассаторскую машину, один из бортов которой усеивали многочисленные пулевые пробоины, подтвердил я. – Быстрее!
– Не торопись, – придержал меня опер, когда мы миновали закопченную стену ТРЦ и подбежали к скверу у центрального входа в кинотеатр.
– А что такое?
– Опять на растяжку нарваться хочешь?
– Нет, пожалуй, – поумерил я свой пыл и, тяжело дыша, уселся на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на замощенную тротуарной плиткой площадку.
– Ничего странного не замечаешь? – присев чуть выше, начал в бинокль изучать окрестности Кузнецов.
– Нет.
– А как тебе тот флаер?
Я пригляделся к маячившему меж деревьев боку сбитого летательного аппарата, с которого кто-то хозяйственный снял несколько листов обшивки, и покачал головой:
– Не знаю. Давно тут лежит.
– Он – да, – протянул мне бинокль федерал. – А рядом?
– Ну-ка, ну-ка, – приник я к окулярам, отрегулировал под себя резкость и присвистнул: – Десантная капсула!
– И обрати внимание – обшивка не потемнела, да и листья нападать не успели.
– Точно. А на деревьях ветки обломаны!
– Выходит, нелегалы приземлились прямо здесь. – Кузнецов забрал у меня бинокль и предупредил: – Идешь строго за мной, понял?
– А чего непонятного? – шмыгнул я носом. – За тобой – значит, за тобой.
Шурша осколками разноцветного стекла разгромленного фасада, мы осторожно приблизились к входу, и федерал наметанным взглядом приметил протянувшуюся на уровне колена тончайшую серебристую нить. Высоко задрав ногу, он переступил через нее и предупредил:
– Не задень, смотри…
– Само собой.
– Тут еще одна.
Нить второй растяжки оказалась почти прозрачной и явно предназначалась для незваных гостей, потерявших осторожность после обнаружения первой ловушки. И как оперу удалось ее разглядеть в полумраке – даже не представляю.
– Осторожно, здесь с потолка свешиваются!
Кузнецов, пригнувшись, поднырнул под слегка колыхавшуюся бахрому и прижался к стене. Морщась от боли в ногах, я последовал его примеру и замер рядом.
– И что, там тоже взрывчатка?
– Нет, скорее всего, нейротоксин.
– Параноики, блин!
– Параноики не столь предсказуемы. Здесь стандартная схема использована, – возразил опер. – Куда нам теперь?
– Надо подумать.
Я оглядел вестибюль кинотеатра и вдруг понял, что он почти не изменился. Нет, мусора целые кучи валяются, и в потолке дыра зияет, но постеры фильмов на стенах до сих пор висят, да и вообще…
– Думай быстрей, – поторопил меня федерал.
– Я б в подвале остановился. Но не знаю, есть там подходящие помещения или нет.
– В кинозалах тоже окон нет, – подсказал Кузнецов.
– Точно! – едва удержался я от того, чтобы не прищелкнуть пальцами. – Кинозал! Но их тут несколько.
– Проверим, не проблема. Как думаешь, откуда стоит начать?
– Да, наверное… – Я шагнул от стены, и тут из дальнего коридора в холл вывалились два туриста, тащившие меж собой третьего с замотанной белыми бинтами грудью.
Тело среагировало практически самостоятельно: натянув ремень автомата, я утопил спусковой крючок и одной длинной очередью полоснул по замершим от удивления нелегалам. Отдача чуть не вырвала малопригодное для стрельбы с рук оружие и задрала ствол к потолку, но, как ни странно, далеко не все пули угодили в молоко. Имеданцы, будто сбитые кегли, повалились на пол, а стену позади них щедро усеяли алые брызги крови.
Федерал моментально вскинул «калашников», но стрелять не стал и с оружием на изготовку зашагал к туристам. Я поудобней перехватил автомат, от которого повеяло легким холодком, и направился следом.
Как оказалось, туристу, стоявшему слева, тяжелые пули перебили ноги, а потом отдача задрала мой ствол, и удерживавший раненого под другую руку нелегал покинул этот мир с простреленной сразу в нескольких местах грудной клеткой. Сам же подранок и вовсе валялся на полу с развороченным черепом.
– Десять, одиннадцать, двенадцать, – сосчитал я. – Все здесь.
– Не совсем, – покачал головой Кузнецов. – Этот живой.
– Не проблема. – Оставив автомат болтаться на ремне, я обнажил кинжал и опустился на одно колено, но вдруг засомневался: – Или, может, допросить его для начала?
– Ты их язык понимаешь? – удивленно приподнял брови федерал. – Электронный переводчик здесь не работает.
– А вас не обучают, что ли, языку вероятного противника?
– Не успел выучить.
– Ну тогда ладно.
Я вновь обернулся к валявшемуся без сознания туристу, и вдруг пол и потолок поменялись местами, а меня ощутимо приложило затылком о бетонную плиту. В один миг очнувшийся нелегал ухватил болтавшийся на ремне автомат, но Кузнецов оказался быстрее и всадил ему в голову короткую, в три патрона, очередь.
– Ты в порядке? – спросил он, не отводя взгляда от неподвижных тел.
– Ага, – с кряхтеньем перевалившись на живот, поморщился я и поднялся на четвереньки. – Как это он меня?
– За ногу ухватил.
– Вот сволочь!
– Не стоит недооценивать противника.
– И не говори.
– Идти сможешь? – Кузнецов принялся шарить по карманам мертвецов, но ничего интересного не нашел и выкинул всю мелочовку на пол. – Или отдохнуть хочешь?
– Смогу, но как-то мне нехорошо, – поежился я и хлебнул из фляги воды. – Суставы крутит и морозит немного.
– А чего ты хотел? – ничуть не удивился моему плохому самочувствию опер. – Ты полчаса назад от нейротоксина загибался, да и антидот нагрузку на организм неслабую дает. Ничего, скоро оклемаешься.
– Будем надеяться.
– Да точно тебе говорю! – Федерал направился на выход и махнул мне рукой: – Пошли, и так кучу времени потеряли. А еще десантную капсулу проверить надо.
– Зачем?
– Попробуем модуль памяти выдрать, пригодится как доказательство незаконного проникновения.
– А они прям его на месте оставили! – саркастически заявил я и, разумеется, оказался прав – бортовой компьютер был сожжен термическим зарядом.
Думаю, именно поэтому забраться в десантную капсулу и не составило ровным счетом никакого труда. Электронный замок не работал, и получить доступ внутрь удалось, просто дернув за ручку аварийного входа. Я пропустил Кузнецова вперед, потом вернул люк на место и огляделся по сторонам.
Ничего интересного. Ряды кресел-лежаков вдоль обоих бортов; осветительные панели под потолком; покрывавшее пол и стены упругое синтетическое покрытие. Из общей картинки выбивалось только обугленное пятно и копоть у самого входа – вероятно, там сожгли срезанный купол парашюта. Да уж, туристы сюда точно возвращаться не собирались, раз огонь внутри развели. А может, и надеялись даже, что пожар начнется, но нет – синтетическое покрытие пола и стен только оплавилось и не загорелось. А вот парашюта как не бывало.
– Все предусмотрели, сволочи! – выругался опер, осмотрев расплавленный терминал капсулы. – Вот гады!
– Может, пойдем тогда? – зябко кутаясь в куртку, предложил я. – Темнеть скоро начнет.
– До ночи на месте будем?
– Как карта ляжет. Но если что, придется убежище искать. В темноте тут только самоубийцы шастают.
– Сейчас пойдем, подожди.
– Ты чего ищешь-то?
– Сам не знаю. – В свете химического фонарика Кузнецов внимательно осматривал одно кресло десантника за другим, ничего не находил и все сильнее мрачнел. – Ладно, сейчас отсек для ручной клади проверю – и пойдем.
– Здесь и такой есть? – удивился я.
– А как же! – Федерал потянул неприметный рычаг и заглянул в открывшуюся нишу, в которой при желании мог поместиться даже не самой субтильной комплекции человек. – Пусто!
– Я же говорил!
– И что с того? Мне от этого легче, что ли? Подобную капсулу кто угодно использовать мог! – пропустив меня на выход, заявил раздосадованный опер. – Даже если тела нелегалов предъявим, экспедиционный корпус либо о похищении своих сотрудников нашими спецслужбами заявит, либо на контрабандистов все валить начнет. А с самих взятки гладки.
– Так и так ничего бы не получилось. У нас с ними дипломатических отношений нет, – заметил я и выпрыгнул из распахнутого люка капсулы на заросший густой травой и репейником газон.
Выпрыгнул – и нос к носу столкнулся с наставившим на меня пистолет молодым чернокожим парнем, наряженным в серый «городской» камуфляж.
– Руки! – с явно различимым акцентом завопил он. – Руки поднять! Быстро!
– Поднимаю, поднимаю, – через силу улыбнулся я, выполняя приказ.
А что еще оставалось? Автомат на ремне болтается, наган в кобуре под мышкой. А этому гаду достаточно пальцем пошевелить, чтобы во мне дыр понаделать. И откуда он только взялся, такой резкий?
– Мэшинган дроп! – неожиданно переключился негр на английский, но смысл фразы оказался понятен и так.
– Не проблема, – поведя плечом, дал я соскользнуть с него ремню автомата, потом незаметно сдвинулся в сторону, так что дуло пистолета уперлось в нагрудный карман куртки, и вновь улыбнулся: – Ноу проблем…
– Энд револьвер!
– Хорошо…
Глаза у переселенца вдруг округлились, будто в люке десантной капсулы возник дьявол во плоти, но, прежде чем он успел вымолвить слово, раздался негромкий хлопок, и в лицо брызнули горячие капли крови. Обзаведшийся дырой посреди лба негр начал заваливаться на спину, и в тот же миг страшный удар в грудь швырнул меня на землю.
И – тишина…
