Глава 6
Оперуполномоченный по особо важным делам Кузнецов Игорь Степанович далеко убежать не успел. Стоило мне рвануть вдогонку и заскочить в ближайший дверной проем, как я едва не врезался ему в спину.
– Стой ты! – зло прошипел федерал и вытолкнул меня обратно в коридор.
И для паршивого настроения причины у него имелись самые что ни на есть веские: пол подвала оказался полностью залит кровью. И залит кровью он был, само собой, не просто так. Нет, невольные доноры валялись тут же. Все десять человек.
Отшатнувшись назад, я прислонился к косяку и с трудом сдержал тошноту. Вроде уже не первый раз в подобной ситуации оказываюсь, а никак привыкнуть не могу. Или просто желудок слабоват?
Опер тем временем достал из кармашка разгрузки электрический фонарик и принялся высвечивать замершие на полу в неестественных позах тела молодых парней. Все мертвы. У всех многочисленные огнестрельные ранения, будто в каждого для верности всадили по полрожка. А потом, чтобы уж наверняка, дополнительно пустили по паре пуль в голову.
Только начинавшая подсыхать кровь, мозги, крошево костей. Зрелище не для слабонервных. Не для меня, во всяком случае, точно. Да и опер бледный как мел. Или это только в свете фонарика кажется?
Приплыли, в общем. Задница полная.
И вроде переживать за федералов особого резона нет, но как серпом по одному месту. Парни ж помочь должны были. Как теперь без них? Втроем против двух десятков зверей? Вот ведь…
– Давно их? – хрипло выдавил я из себя и, шоркая ботинками о бетонный пол, попытался очистить подошвы от крови.
– Нет, – продолжая осматривать тела, ответил Кузнецов. – Максимум часа полтора назад.
– Мать! – вполголоса выругался я и невольно подался назад.
– Окажись здесь засада, мы были бы уже мертвы, – успокоил меня федерал. – Нет, тут на другое расчет.
– В смысле?
– На тела посмотри, что ты видишь?
– Их застрелили, – судорожно сглотнув, поспешил я отвести взгляд от мертвецов и часто-часто задышал. Мне б на свежий воздух поскорее, а то прямо здесь кончусь.
– Что еще?
– Оружия нет.
– Посмотри, как они лежат. Не кажутся эти позы неестественными?
– Они ж мертвы типа. Чему удивляться-то?
– Их двигали после смерти, – уверенно заявил присевший на корточки Кузнецов. – Зачем?
– Забрать оружие и снаряжение?
– Нет, не в этом дело. – Федерал, опершись ладонью о чистый участок, почти вплотную приник лицом к залитому кровью полу и посветил фонариком. – Под тела установили мины-ловушки. Вон, сам посмотри…
– Заминировали? – опешил я. – Зачем?
– Чтобы убрать тех, кто придет к ним на встречу.
– Надо валить отсюда!
– Подожди. – Кузнецов поднялся на ноги и начал обходить подвал, внимательно разглядывая высвечиваемых ярким лучом фонарика мертвецов. – Ни за что не поверю, что парней взяли без боя. Не могли они так лопухнуться. Наверняка кто-то свой сдал.
– Ищешь, кого убили последним? – Я стянул с головы шапку и зажал ею нос. Нестерпимо хотелось курить, но сигарет взять было негде. Не рыться же по карманам мертвецов! – Бесполезно.
– Да нет, есть возможность определить…
– Не так, говорю, все было, – покачал я головой, заметив разбросанные по подвалу армейские ботинки и закатанные штанины камуфляжных штанов.
– С чего взял?
– Они через речку вброд перешли.
– Ну и что?
– Я ж говорил, вода настолько ядовитая, что по берегам даже трава не растет. Людям от такого купания тоже ничего хорошего. Судя по закатанным штанинам, им повезло найти неглубокое место, но хватило и этого.
– Объясни! – потребовал опер.
– Моментально началось раздражение. Сыпь, волдыри, дикая боль. У кого сопротивляемость похуже оказалась, нарушилась координация движений и возникли проблемы со зрением. Думаю, они обкололись обезболивающим, и это реакции им тоже не прибавило.
– Они бы выжили? – Кузнецов осветил ноги ближайшего мертвеца и принялся изучать припухшую и заметно покрасневшую кожу.
– Скорее всего.
– Гадство!
– Так сложно было местные особенности изучить? – хмыкнул я. – У вас агентов здесь нет, что ли?
– Специфика во всех «пятнах» разная, – скривился опер и отошел ко мне. – А у нас и помимо «пятен» работы хватает!
– Но если здесь рухнул корабль, набитый историческими ценностями…
– А кто-то об этом знал? Транспортник считался уничтоженным! Информация только несколько дней назад появилась…
– И как поступим?
– Обожди.
Федерал поднял несколько гильз и принялся внимательно рассматривать пол.
– Что еще?
– Гильз нет.
– Как – нет? – удивился я. – А у тебя?
– Четыре штуки. И все калибра девять на девятнадцать. Это наши в ответ стреляли. А остальные?
– Может, собрали? Только какой смысл…
– Ладно, пошли.
Кузнецов потянул меня за собой, нашел лестницу и, прыгая через ступеньки, взбежал наверх. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
– Валить надо отсюда, – поднявшись на второй этаж к присевшему у окна оперу, заявил я.
– Смысла не вижу, – возразил федерал. – Если убийцы оставили засаду, именно этого они от нас и ждут.
– И что делать будем?
Кузнецов пожал плечами и, оставаясь в тени, начал в бинокль разглядывать открывавшийся со второго этажа вид. Заросший чахлыми кустами пустырь было отсюда как на ладони, но немного дальше темнел ограждавший с этой стороны выделенный под застройку участок высокий забор из профнастила. За ним начиналась парковка торгового центра «Молния», и идти через нее в сложившихся обстоятельствах мне не хотелось совершенно.
– Да что ты молчишь?! – возмутился я. – Что делать будем, спрашиваю?
– Твои предложения? – спокойно поинтересовался опер и осторожно перебрался к следующему окну.
– Подкрепление вызвать сможешь? Есть еще федералы поблизости?
– Нереально, – разочаровал меня Кузнецов. – Если потеряем время, переселенцы получат доступ к системе безопасности корабля. Ничего, конечно, они оттуда вывезти не успеют, но подумай сам, что случится с девушкой, когда она перестанет быть им нужна?
– Ничего хорошего, – тяжело вздохнул я и, медленно спустив курок, убрал наган в кобуру.
– Вот именно, – согласился со мной опер, не отрываясь от бинокля. – К тому же переселенцы могут напортачить и спровоцировать запуск процесса самоуничтожения. А это не есть хорошо.
– Инквизиторы с вас шкуру спустят.
– И это тоже. А вообще вряд ли переселенцы рассчитывают вывезти ценности, больше это похоже на проплаченную Имеданом попытку замести следы.
– И что будем делать?
– Попробуем их перехватить.
– Втроем?!
– Твои предложения?
– Это… Я… Да не знаю я!
– Для начала просто успокойся, – посоветовал Кузнецов. – Справимся.
– Сдается мне, ты просто убийцам отомстить хочешь, – не выдержал я.
– Хочу, – не стал отрицать очевидного опер. – Но тебе-то какая разница? Я ведь твоими мотивами не интересуюсь.
– Проехали, – поморщился я и покачал головой. – Но семеро на одного!
– Ты, главное, нас до места доведи, – оскалился федерал. – А там мы сами справимся. Думаю, все будет несколько проще, чем тебе сейчас представляется.
– В смысле?
– Какова вероятность того, что переселенцы доберутся до корабля без потерь? – явно думая о чем-то другом, спросил Кузнецов.
– Ну, если так, – обреченно вздохнул я, едва удержавшись, чтобы со всей дури не долбануть кулаком по стене.
Ах, Алиса…
– Все, пошли. – Федерал вдруг отступил от окна. – Вроде нет никого поблизости.
– Уверен?
– Сейчас ни в чем до конца уверенным быть нельзя. – Опер перехватил автомат и предупредил: – Поэтому смотри в оба.
– Вас понял… – вздохнул я и, натянув шапочку на голову, вновь полез за наганом.
И чего мне только дома не сиделось? Это ж просто караул какой-то!
На улицу мы выбрались уже через выход на другой стороне дома. А перед этим минут пять таились в темноте цокольного этажа, дожидаясь, пока проверявший окрестные кусты боец убедится в отсутствии опасности. Дождавшись условного сигнала, Кузнецов выскользнул наружу и сразу же отступил в сторону от дверного проема. Все внимание федерала было приковано к густым зарослям, а потому несколько алых пятен на рыжеватой глинистой почве первым удалось заметить мне.
– Смотри, – окликнул я опера и указал на странные брызги. – Это кровь?
– Похоже на то, – опустился тот на одно колено и макнул кончик мизинца в алое пятнышко. – И совсем свежая…
– Нет, она в землю почти впиталась, – возразил я. – Просто не высохла почему-то…
– А вот это уже интересно. – Кузнецов поднялся на ноги и направился к кустам. – И как такое может быть?
– Либо это не кровь…
– Кровь…
– …либо это кровь не человека…
– А кого? – Опер осторожно отвел в сторону ветку и принялся изучать заляпанную алыми каплями траву. – Как думаешь?
– Не человека, – повторил я.
– Инопланетянина? Бред!
– А почему нет?
– Экология в «пятне» для них неподходящая. И радиационный фон повышенный.
– Лингер, который у флаера валялся, в защитном костюме был.
– Если только защитный костюм, – задумался Кузнецов и отошел к замершему на углу дома бойцу. Несколько минут они совещались, а потом федерал махнул мне рукой: – Идем!
– Куда?
– По следу, – по-волчьи оскалив зубы, улыбнулся опер.
– Оно нам надо? – не сдвинулся я с места. – Нам бы зверей успеть перехватить.
– Ты хочешь оставить этих уродов у нас за спиной? – поморщился федерал, которого, впрочем, волновала не столько возможность нападения, сколько желание отомстить за смерть товарищей.
– А как же Алиса?
– Успеем, – уверенно заявил Кузнецов. – К тому же нам пока по пути, не так ли?
Я смерил взглядом выглядывающее из-за кустов здание разбомбленного торгового центра и кивнул:
– По пути.
– Вот и пошли!
Выискивая на земле и траве новые кровавые отметины, Кузнецов подошел к лежавшим на земле разобранным подъемным кранам; я глянул в сторону выгоревшей коробки торгового центра и выраставшим за ней жилым высоткам, тяжело вздохнул и окликнул федерала:
– А стоит ли идти прямо по следам? Нас не встретят, случаем?
– Что ты предлагаешь?
– Можно крюк сделать и вон те дома от греха подальше обогнуть. Заодно и на парковке «Молнии» светиться не будем.
– Время потеряем, – засомневался опер и глянул на затянутое облаками небо. – Не дай бог, дождь следы смоет.
– Какой дождь? – устало вздохнул я. – У нас постоянно облачно, не беспокойся.
– Думаешь, не польет?
– Не должен.
– Не должен? – передразнил меня федерал.
– Поверь, если начнется дождь, следы убийц будут интересовать нас меньше всего. Не успеем в какой-нибудь подвал заныкаться, здесь и останемся.
– Хм… – задумчиво пробормотал Кузнецов и вздохнул: – Черт с тобой, веди.
– Давно бы так.
Я отогнул ветки куста и зашагал к маячившему в предрассветной темноте белыми стенами зданию «УралГУФК». И пусть цепочка алых капель тянулась к «Молнии», это сейчас меня нисколько не беспокоило. Найдем еще. Если кровотечение сразу остановить не удалось, значит, рана серьезная и быстро передвигаться убийцы не смогут. Да и следы путать вряд ли станут. Им не до того, им бы подельника в безопасное место уволочь. Но вот стрелка, чтобы хвосты обрубить, запросто могли оставить.
Обогнув прикрывшее нас от сгоревшего торгового центра здание, мы двинулись в обход огороженных бетонным забором высоток, рядом с которыми валялся рухнувший на землю подъемный кран.
– Уверен, что они мимо прошли, а не там укрылись? – указал на них Кузнецов.
– Слишком от места нападения близко, – покачал я головой.
– А кого им бояться?
– Ну, эти гады в обстановке всяко лучше федералов ориентируются, – усмехнулся я и вытер тыльной стороной ладони вспотевшее лицо. – Если местные на те десять трупов наткнутся, непременно начнут интересоваться, кто это такой резкий в наших краях объявился. Но за перекресток парни с Родничка, например, точно не сунутся. Выходит, лежка должна быть немного дальше.
– А как мы следы отыщем?
– По дороге пройдемся. Не думаю, что они с раненым на руках круги нарезать станут. Главное, на засаду не нарваться, поэтому мне и хочется высотки обогнуть…
Мы еще немного поплутали по кустам, и я начал потихоньку успокаиваться, когда вновь глянул на небо и нахмурился. Неужели и впрямь дождь собирается?
Осень, мать ее! Ну как же не вовремя!
– Ты чего? – забеспокоился опер, заметив промелькнувшую у меня по лицу гримасу.
– Да так, устал просто, – не стал вдаваться я в детали, перебираясь через поваленные бетонные плиты забора. Какое-то время в запасе точно есть: облака пусть и темнеют, но ветер еще не поднялся. Полный штиль. Так что дождь и к вечеру ливануть может.
– Стой, – остановил меня Кузнецов и принялся изучать в бинокль дома на противоположной стороне улицы.
Я дергаться не стал и уселся в высокую траву поблизости от него. Поспешишь – людей насмешишь. Уж лучше хоть немного подстраховаться, чем на рожон лезть. Хотя сдается мне, никто нас тут не караулит. Куда проще снайпера на верхние этажи оставшихся позади высоток загнать было, чем уличные бои устраивать.
– Вроде чисто, – сообщил федерал. – Ходу! – И он побежал через дорогу.
Я рванул следом и почти сразу заметил на грязном асфальте частые алые капли. Похоже, подранка растрясли, раз так кровотечение усилилось.
Что ж, это нам только на руку.
– Смотри! – окликнул я федерала.
– Вижу! – коротко бросил в ответ Кузнецов и, одним махом перескочив через дорожное ограждение, бросился под укрытие ближайшей пятиэтажки.
Я поспешил присоединиться к нему, но запнулся о бордюр и едва не вспахал носом газон.
– Аккуратней! – Ухватив меня за руку, Кузнецов помог устоять на ногах и тут же отчитал: – Никогда не бегай с пальцем на спусковом крючке! Понял? Или себе ногу прострелишь, или мне в затылок пулю всадишь. На рамке палец держи. Ясно?
– Ага, – кивнул я, переложил наган в левую руку и присосался к фляжке с водой. – Идем?
– Стой! – Федерал дождался, пока поблизости от нас займет позицию второй боец, и только тогда осторожно двинулся вдоль стены, обходя дом справа. – Так думаешь, где-то здесь у них база?
– Скорее всего, в соседних домах.
– Вперед не лезь. – Кузнецов несколько раз глубоко вздохнул, поудобней перехватил свой АК-9 и предупредил: – И не стреляй. Попасть не попадешь, а на звуки выстрелов сюда полгорода сбежится.
– Во-первых, попаду, – буркнул я. – Прилично стреляю, если что. А во-вторых, нормальные люди на выстрелы не побегут.
– А нам и ненормальных хватит. И нелюдей тоже – за глаза.
– Согласен, – вздохнул я и вытер с лица пот. – Ну что, пошли?
– Пошли…
Опер, прижимаясь спиной к стене, осторожно выглянул из-за угла, потом махнул мне рукой и скрылся из виду. Я свернул вслед за федералом и едва не врезался ему в спину, когда тот неожиданно замер на месте.
– Чего? – тихонько прошептал я.
– Сам посмотри, – отодвинулся Кузнецов, освобождая мне место. – Только не высовывайся особо.
Я краем глаза заглянул во двор и едва удержался от того, чтобы не присвистнуть от удивления.
Вот это вляпались! Вот это проще пару стрелков на высотках оставить!
Коту под хвост такие предположения.
– Отходим, – тихонько потянул меня за собой обратно к дороге Кузнецов.
– С другой стороны зайти попробуем?
– Давай…
Лезть напролом и в самом деле не стоило: во дворе валялось несколько одетых в защитные комбинезоны тел. И валялись они, разумеется, вовсе не просто так: по грязному асфальту уже растеклись целые лужи крови. И что самое интересное – среди погибших людей не было.
– Может, ну их? – предложил я, когда мы присели у крыльца магазина перевести дух. – Давай дальше двинем?
– Надо узнать, что именно здесь произошло, – нахмурился Кузнецов. – Надо!
– А не ждут нас?
– Вряд ли, – покачал головой опер. – Скорее всего, это убийцы в засаду попали. Надо разобраться.
– А почему ты уверен, что это именно убийцы? – засомневался я.
– Не стоит множить сущности, – заявил федерал и принялся что-то жестами объяснять укрывшемуся за праворульной «японкой» бойцу. Убедившись, что его поняли, опер вновь повернулся ко мне: – Судя по следам крови, на моих парней напали инопланетяне. И как ты мог заметить, убитые – не люди. Так есть ли основания полагать, что в «пятне» действуют две независимые друг от друга группы пришельцев?
– Ну нет вообще-то, – был вынужден я признать правоту собеседника. – Нечего им тут делать. Если только…
– Если только – что?
– Если только кто-то не хочет завладеть содержимым транспортника. Когда на кону такие бабки, запросто могут отстрел конкурентов начать.
– Корабль в центре, почему перестрелку устроили именно здесь? – Кузнецов поднялся на ноги и направился в обход дома. – Думаю, убийцы на твоих коллег наткнулись. А значит, засада маловероятна.
– На моих коллег?
– На помоечников.
– Не уверен, – засомневался я. – Совсем не уверен…
– Почему?
– Не нравятся мне такие совпадения.
– И не такое в жизни случается. Пошли!
Мы повернули за угол и зашагали по тротуару, тянувшемуся между железным ограждением автостоянки и стеной пятиэтажки. Потом перебрались через поваленное ветром дерево и, скрываясь в кустах, пробрались во двор с другой стороны дома.
– Тихо, – положив руку на плечо, придавил меня к земле Кузнецов. – Замри.
Я улегся на влажную траву и рукавом куртки вытер моментально вспотевшее лицо.
Что за дела опять?
Федерал тем временем расчехлил бинокль и принялся изучать валявшиеся посреди двора тела. Вскоре он удовлетворенно хмыкнул и протянул бинокль мне:
– Глянь.
Я приник к окулярам и, отрегулировав резкость, во все глаза уставился на мертвецов. Потом перевел взгляд с рваных отверстий в серых защитных комбинезонах на растекшиеся по заасфальтированной дорожке лужи крови и попытался разобраться в произошедшем.
По всему выходило, что трое туристов зашли во двор и наткнулись на кого-то очень недоброго. И не просто недоброго, но еще и вооруженного при этом просто до зубов: судя по состоянию комбинезонов, жертв просто изрешетили из автоматического оружия. И, учитывая стоимость патронов, ограбление стать целью нападения точно не могло. Нет, либо туристы оказались нежелательными свидетелями, либо причиной перестрелки стало элементарное удивление.
Местные еще могли разойтись миром, но защитные комбинезоны наверняка сыграли роль своеобразной красной тряпки. Слишком уж они камуфляж напоминают. А у наших давно в подсознании сидит: увидел кого в камуфляже, стреляй первым. Иначе подстрелят тебя. Но, с другой стороны, это насколько отмороженным надо быть, чтобы по полрожка в каждого мертвеца всадить?
Или поняли, что на инопланетян наткнулись, и остановиться не смогли, пока их до упора свинцом не нашпиговали? Похоже на то – покойников с людьми даже в утренних сумерках не спутать. Пусть на головах шлемы с непрозрачными лицевыми щитками, но слишком уж массивные тела и непропорционально длинные руки. Еще и рост за два метра.
И вместе с тем это точно не лингеры и не имеданцы. Первые на хомо сапиенс совсем не похожи, вторые наоборот – только ростом да синими мордами от землян и отличаются. А тут уроды какие-то…
– Ну, что скажешь? – поинтересовался Кузнецов.
– Вполне могли на помоечников наткнуться, – не отрываясь от окуляров бинокля, пожал я плечами.
– Дверь крайнего подъезда видишь?
– И?
– Справа.
– Ох ты блин! – только и выдохнул я, разглядев сидевшего у стены парня с простреленной головой. Потертая куртка, сношенные башмаки. помоечник? Запросто. – Точно помоечники. Теперь бы еще понять, кого они завалили.
– Вопрос, – поморщился опер. – Ты вон того, который посередине с раскинутыми руками лежит, хорошо разглядел?
– Нормально, – ответил я, возвращая бинокль. – А что?
– Да его от человека по пропорциям не отличить. – Федерал убрал бинокль в чехол и с автоматом в руках привстал на одно колено. – А остальные гориллы гориллами…
– Тут сборная солянка была? – удивился я.
– Пошли посмотрим.
Кузнецов махнул прикрывавшему нас бойцу, потом осторожно выбрался из кустов и, вертя головой по сторонам, медленно направился к мертвецам. Я, шаря взглядом по окнам пятиэтажки, зашагал вдоль стены, дошел до углового подъезда и только потом рискнул присоединиться к федералу.
– Ну и что тут у нас?
– А ничего хорошего. – Стараясь не перепачкаться в залившей асфальт крови, Кузнецов достал нож и перерезал застежки шлема одного из убитых.
– В смысле?
– Этот скрай, – пояснил федерал, отбросив в сторону простреленный шлем.
Я посмотрел на практически прямоугольное серое лицо инопланетянина, обратил внимание на плоский нос, отсутствие ушей и широкие надбровные дуги и отвернулся, сдерживая подкатившую вдруг к горлу тошноту.
– А этот наверняка ши. – Кузнецов повторил нехитрую процедуру со вторым мертвецом, почти не отличавшимся сложением от человека, и выругался: – Мать их! Так и есть – ши!
На второго мертвеца я глянул только мельком – пуля попала ему в затылок и, пройдя через голову, разворотила половину лица.
– И что с того? – поспешил я перевести взгляд на федерала. – Вон смотри, глина на ботинках. Они точно с пустыря сюда пришли.
– У скрай-ши не было причин убивать моих людей.
– Ну, мало ли… – пожал я плечами и убрал наган в кобуру. – Инопланетным выродкам доверять нельзя…
– Чушь! Они этого не делали, – уверенно заявил опер.
– С чего ты это взял? Сам ведь меня убеждал…
– На пятна крови обрати внимание.
– А что с ними не так?
– Темные, густые.
– Вот блин! – выругался я.
– И у скраев, и у ши совсем другая кровь, – кивнул Кузнецов. – К тому же у них не было с собой огнестрельного оружия, только клинки и разрядники. А моих парней, сам видел, – лицо опера помрачнело, – убили из чего-то крупнокалиберного. Как вот этих.
– Насчет оружия уверен?
Длинные ножи скрай-ши так и остались в чехлах, а вот ни разрядников, ни запасных батарей на трупах не оказалось.
– Кармашки разгрузок не предназначены для магазинов и гранат. Размеры другие. Получается, скрай-ши попали сюда, минуя наше Агентство. У нас бы им выдали огнестрельное оружие.
– Убийцы забрали разрядники, – задумался я. – Использовать их здесь они не смогут, тогда зачем? Просто хотели стрелки на помоечников перевести?
– Пойдем, на последний труп глянем, – предложил Кузнецов и зашагал к безжизненно привалившемуся к стене парню. Второй федерал к этому времени уже перебрался к угловому подъезду и контролировал двор оттуда.
– Давай, – вздохнул я. Народу в городе не так много осталось, вдруг узнаю покойничка. Может, хоть какая-то зацепка появится.
– Один выстрел в голову. – Опер присел на корточки рядом с трупом и, откинув полу расстегнутой куртки, указал мне на пустую кобуру: – Этого тоже обчистили.
– Я его где-то видел, – с удивлением уставился я на паренька.
– Где?
– Не знаю, – покачал я головой и вдруг припомнил встреченного не так давно в «Гроте» паренька. – Точно! Он на Старика работал. Тот его еще на какое-то задание вчера отправлял!
– Этот Старик – скупщик, о котором ты рассказывал?
– Да, а что?
– Пока ничего, – не стал делиться своими подозрениями Кузнецов, – на труп лучше глянь.
– А что с трупом не так? – пожал я плечами. – Хотя… туристов просто изрешетили, а этому только одну пулю в голову влепили.
– Стреляли в упор – кожа вокруг раны опалена. Труп не перетаскивали, вон стена мозгами и кровью забрызгана, – присмотрелся опер. – Либо ему просто не повезло, либо его завалили собственные подельники.
– Скорее второе. Иначе сбежать бы попытался.
– Возможно. А возможно, его держали на мушке. – Федерал вдруг достал нож и принялся ковырять кончиком клинка цемент в стыке между двумя кирпичами. – И как тебе это? – Он стряхнул с ладони серые крупинки раствора и продемонстрировал мне странную пулю: ничуть не деформировавшуюся и будто бы выточенную из цельного куска желтоватого металла.
– «Пули бронзовый блеск, укороченный ствол…» – невольно присвистнул я.
С удивлением глянувший на меня федерал только хмыкнул и покрутил пулю меж пальцев:
– Представляешь, она прошла через лобовую и затылочную кости, потом засела меж кирпичей, но осталась целехонькой. Даже царапин нет.
– Невысокая начальная скорость?
– И это тоже. Но ты обрати внимание на сам металл…
– А что металл… – начал было я и вдруг вспомнил Стаса, затачивавшего наконечники для арбалетных болтов. – Поражающие элементы бомб?
– Похоже на то. И я еще могу поверить, что кто-то из местных кулибиных сам клепает пули, но вот полимерная оболочка, нестандартный калибр и отсутствие гильз – это уже перебор.
– Имеданцы?!
– Не факт, – покачал головой Кузнецов. – Сплав в оружейной промышленности достаточно распространенный.
– У инопланетян до сих пор в ходу огнестрельное оружие?!
– Только у коллекционеров и энтузиастов-охотников. Вообще даже мелкосерийное производство кое-где имеется, но ни армия, ни правоохранительные органы такое оружие уже давно не используют.
– Опа! Выходит, стволы были приготовлены специально для экспедиции в «пятно»! Энергетическое оружие только здесь не работает!
– И поскольку, кроме транспортника экспедиционного корпуса, ничего ценного у вас больше нет…
– Да! Это имеданцы! Никто другой не мог об этом корабле знать!
– А скрай-ши тогда что тут делают, если о корабле никто не знал? А лингеры? – резонно возразил Кузнецов. – Хотя скрай-ши на это дело как раз лингеры подрядить могли. Сами-то они совсем плохо радиацию переносят.
– Слушай, а почему Администрации сюда полк солдат не загнать? – поинтересовался я и, приоткрыв дверь, заглянул в подъезд.
Ага, вот и знакомые пятна крови на полу. Целая лужа натекла. Похоже, раненого здесь перебинтовали, так что дальше нам убийц так просто не выследить.
– Во-первых, на это просто времени нет. А во-вторых, стоит попытаться вломиться на корабль силой, и он взлетит на воздух. – Опер вздохнул и покачал головой: – Нет, без Лазаревой никак не обойтись. Да и связи с центром у меня больше нет.
– Но если тут разгуливают имеданцы…
– Да забудь ты о них! Применение подобного оружия еще ни о чем не говорит! Мы, например, не так давно партию охотничьих винтовок инопланетного производства перехватили. И что, полагаешь, это Имедан вооруженное вторжение готовил? Да ничего подобного! Кто угодно мог взять на вооружение эти винтовки! Диверсионную группу непосредственно в «пятно» закинули, минуя пропускные пункты космопортов, и все.
– Только имеданцы вынуждены находиться у нас на нелегальном положении!
– Не аргумент. Все прибывающие на Землю инопланетяне находятся под особым контролем, – возразил Кузнецов. – И про контрабандистов не забывай! Сам говорил, у них связи с бандитами отлажены!
– Ну, может быть, – сдался я, исчерпав аргументы, и махнул рукой: – Ладно, пойдем уже. Глядишь, к обеду на месте будем.
Я вновь хлебнул из фляжки и вдруг замер с поднятой рукой: из-за гаражей выскочила затянутая в защитный костюм фигура и стремительно метнулась к нам. И «стремительно» – это еще мягко сказано! Смазанный силуэт даже толком разглядеть не получилось, а он уже – раз! – и на середине двора.
Нападение оказалось настолько неожиданным, что не успел среагировать даже стоявший на крыльце углового подъезда боец. Он еще только повел стволом автомата, когда сверкнувший в воздухе обоюдоострый изогнутый клинок вонзился ему в шею, раздробил гортань и окровавленным острием вышел чуть ниже затылка.
Одним толчком запихнувший меня в подъезд Кузнецов, даже не пытаясь прицелиться, выпустил длинную очередь по несшемуся к нам скраю, и тот моментально ушел перекатом в сторону. Федерал, спиной пятясь к лестнице, расстрелял по кустам остатки рожка и бросился вдогонку за мной.
– Сюда! – крикнул я, заскочив в квартиру, окна которой выходили на улицу. Федерал, поменяв опустевший магазин, захлопнул за собой дверь и прицепил к косяку небольшую пластиковую коробочку.
– Уходим! – Он первым оказался у окна с выломанной решеткой и спрыгнул на асфальт.
Я сиганул следом, а в следующий миг в квартире раздался громкий хлопок. Кузнецов незамедлительно забросил в окно осколочную гранату и бросился бежать к соседнему дому. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, а близкий взрыв только придал прыти. Мы промчались через двор, свернули в следующий и понеслись дальше. С ходу миновали несколько сильно пострадавших от бомбардировок пятиэтажек, а потом федерал затащил меня в подвал, где раньше располагался какой-то продуктовый магазинчик.
– Ну и что это было? – прижавшись к стене сбоку от дверного проема, прошептал я, пытаясь отдышаться, и сглотнул наполнившую рот слюну.
– Скрай, – ответил спрятавшийся за прилавок Кузнецов и взял на прицел единственный вход в помещение. Посреди подвала валялся давнишний мертвец в майке и спортивных штанах, и, судя по дыре в туго обтянутом скальпом черепе, умер он вовсе не своей смертью. Да и раздели его потом…
– Это понятно. Почему он на нас бросился?
– Ну… они туповаты от природы, слышал об этом?
– Ими и вправду ши телепатически управляют?
– Не управляют – руководят.
– Хрен редьки не слаще. – Я поднес ко рту все так же зажатую в руке фляжку, но обнаружил, что, пока бежал, расплескал всю воду. – Китайца твоего жалко…
– Не трави душу, – скривился Кузнецов. – Проехали, понял?
– Как скажешь, – пожал я плечами, вытер с лица пот и спросил: – Скраи будут нас преследовать или там останутся?
– Это зависит от того, какой последний приказ отдал ши.
– А если он приказал уничтожить нападавших?
– Если так – у нас серьезные проблемы. Тогда они точно не отстанут.
– Они? – Под ребрами закололо, и я прижал к боку ладонь.
– В стандартном отделении пять скраев и один ши. Двое боевиков убиты, еще как минимум трое осталось.
– Если ты никого не зацепил.
– Вряд ли, – покачал головой опер. – Слишком они быстрые. Да и живучие, заразы.
– Слышал, ши хотели наших преступников к себе на работы забирать. – Решив, что опасность миновала, я отлип от стены и перебрался к федералу. – Было дело?
– Численность скраев постоянно снижается. Вот ши и пытаются проблему решить. Они ж сами ничего делать не умеют, только руководят.
– И как успехи?
– Если не стирать личность, человек телепатическому воздействию в большинстве случаев не поддается, – просветил меня Кузнецов, – а приговоренных к высшей мере не так много на самом деле.
– В большинстве случаев? – заинтересовался я.
– Ну, ши, по крайней мере, на такое неспособны. Некоторые существа – да, могут брать под контроль чужое сознание, но не ши.
– Выходит, Имедан им сильно подгадил, сократив популяцию людей, – через силу усмехнулся я.
– Имеданцы со многими на ножах. Поэтому и есть сильное желание у некоторых фракций в тамошнем Совете их поприжать.
– Раньше надо было!
– Политика…
– Взять бы всех этих политиков… – Я тяжело вздохнул, потом успокоился и махнул рукой: – Ладно, чего там. Может, уже пойдем?
– Давай попробуем.
Федерал с автоматом на изготовку осторожно подобрался к двери и выглянул наружу.
– Ну? – поторопил я его.
– Чисто.
– Пошли тогда!
Я взлетел по ступенькам наверх и бросился вслед за метнувшимся вдоль дома Кузнецовым. Выскочив со двора, мы по засыпанному бетонными обломками газону пронеслись мимо полностью разрушенной прямым попаданием бомбы соседней пятиэтажки и рванули через проезжую часть.
– Мать! – перескочив через капот брошенной у обочины легковушки, выругался вдруг федерал, развернулся и выпустил несколько коротких очередей в сторону росших у дома кустов. Едва заметный силуэт тут же спрятался за угол, и мы рванули дальше. – Поднажми! – прохрипел опер. – Давай!
– Бегу! – выдохнул я, пытаясь чуть быстрее переставлять едва слушавшиеся ноги.
Перепрыгнуть через поваленное дерево, обогнуть неведомо как оказавшийся посреди тротуара ржавый железный короб, сигануть на другую сторону неглубокой воронки – все мысли были заняты лишь тем, как бы не отстать от Кузнецова.
С ходу мы пролетели несколько выходивших фасадами на дорогу четырехэтажных домов, но, когда впереди замаячил широкий проспект, стало ясно, что дальше так продолжаться не может. Там нас точно нагонят.
– Сюда! – Хрустя ботинками по осколкам давным-давно выбитой витрины, я затянул федерала внутрь двухэтажного здания – пристроенного к жилому дому магазина.
– Надо попробовать оторваться! – сбросил мою руку Кузнецов.
– Ты так через весь город нестись собрался? Совсем того? – покрутил я пальцем у виска и побежал в глубь магазина. – Да нам повезло просто, что мы и досюда добрались при таком-то темпе!
– И что думаешь делать?
– А просто этих уродов перестрелять не получится?
– Не факт, – честно сознался федерал.
– Не факт! – передразнил я опера, заскочив в подсобку. – Ладно, может, и оторвемся. Пошли!
– Не хочу тебя разочаровывать, но по следам нас даже второклассник выследит, – резонно заметил оглядевший запыленный пол Кузнецов.
– Не факт, – усмехнулся я, но больше ничего объяснять не стал. Пробежал через подсобку, толкнул незапертые ворота и осторожно выглянул на дебаркадер, предназначавшийся для загрузки в магазин продуктов. От дороги его прикрывала заехавшая в переулок фура, и это давало нам неплохой шанс убраться отсюда по-тихому. – Пошли!
– Ты куда?
– Быстрее! – прошипел я в ответ и подскочил к стоявшему у стены фургону, кабина которого оказалась смята рухнувшей сверху балкой. – Черт, тут замок!
– Отойди. – Отодвинув меня в сторону, Кузнецов вытащил из разгрузки какой-то баллончик и пшикнул на дужку.
– И долго ждать? – настороженно озираясь по сторонам, забеспокоился я.
Туристы к этому времени наверняка уже успели добежать до входа в магазин и начать обшаривать помещения. Следы мы особо не путали, так что выследить нас – всего лишь дело времени. Не успеем найти укрытие – придется устраивать перестрелку. Блин, как же некстати второго федерала порешили!
– Готово! – Кузнецов сорвал замок, распахнул створки и забрался внутрь. – Фу, ну и вонища!
– Потерпишь. – Я запрыгнул следом и закрыл за собой дверцы. – Видать, здесь продукты были…
– Как бы нам тут не задохнуться. – Судя по звукам, федерал прошел к дальнему борту и опустился на какой-то ящик. – Сидеть долго придется…
– Это да…
Зачастую для того, чтобы оторваться от преследователей, вовсе не обязательно бежать со всех ног. Достаточно просто на миг скрыться из виду и замереть на месте. Разумеется, всегда остается риск случайного обнаружения, но обычно беглеца начинают искать совсем в другом месте.
Как поступят не слишком сообразительные скраи, обнаружив наше исчезновение? Скорее всего, начнут прочесывать окрестности, по спирали удаляясь от магазина, а нам только того и надо.
И даже если туристы догадаются проверить подозрительную «газель», ничего страшного – атаковать они теперь смогут только с одной стороны, и автомат даст нам неоспоримое преимущество. Пусть только попробуют сунуться, мигом дырок наделаем. Они ж не бессмертные, в самом-то деле. Хотя и резкие до ужаса. Не хотелось бы с этими выродками в рукопашной сойтись. Мигом своими железяками нашинкуют.
– Слушай, – уткнувшись из-за вони испортившихся продуктов носом в рукав куртки, я присел на корточки и потихоньку оперся спиной о борт, – а с ними точно договориться не получится?
– Нет, – вздохнул Кузнецов. – Да и убивать их нежелательно. Будем надеяться, сами отсюда уберутся…
– Чего? – удивился я. – Они же твоего сослуживца завалили!
– А что с недоразвитых взять? – скрипнул зубами опер. – Без ши скраи дебилы дебилами.
– Это не повод оставлять их за спиной.
– Лучше потратить время на охоту за ними?
– Я такого не говорил.
– Разве?
– Просто если будет возможность, – решил я пояснить свои слова, – их лучше пристрелить. Так я считаю.
– И чего ты такой кровожадный?
– А кто убийц выслеживать отправился?
– Это другое.
– Да ну?
– Скрай-ши – это наши союзники, – вздохнул федерал. – Нам еще только дипломатических осложнений не хватало!
– Да кто про это узнает?
– Кому надо, те узнают. После возвращения сразу на сканере последние дни прогонят…
– Так это еще вернуться надо!
– Тсс…
Моментально замолчав, я прислушался и вскоре сумел различить подозрительное лязганье. Затем раздался негромкий стук, будто кто-то грузно спрыгнул с дебаркадера на асфальт, и вновь наступила тишина.
Минут десять просидели молча. Потом я вытянул затекшую ногу и, стараясь дышать ртом, спросил:
– Как думаешь, пронесло?
– Похоже на то, – поерзал Кузнецов на ящике.
– Тогда посвети.
– Не работает, – безрезультатно пощелкав какое-то время кнопкой электрического фонарика, объявил опер.
– Ну, естественно, он не работает! – фыркнул я. – Это тебе не подвал, тут помехи, если что. Зажигалка имеется?
– Зажигалка имеется, но есть идея получше. – Раздался негромкий хруст, а потом фургон осветило зеленоватое сияние, которое расходилось от зажатой в руке федерала пластиковой трубки. – Ну как тебе?
– Сойдет, – хмыкнул я и принялся изучать загруженные в машину коробки, но, к величайшему моему сожалению, от большинства из них воняло так, что заглядывать внутрь не имело никакого смысла.
С обтянутыми полиэтиленовой пленкой пластиковыми бутылками дело обстояло ничуть не лучше. Нет, при желании можно было рискнуть и попить просроченной на пару лет газированной водички, но к чему привел бы подобный эксперимент, не хотелось даже думать. Если уж раньше и в нормальной газировке оставленная на ночь ложка от налета очищалась, то теперь…
– И что рассчитываешь найти? – усмехнулся опер. – У продуктов срок годности давно вышел.
– А у сигарет? У сигарет-то не вышел. Ты, кстати, куришь?
– Нет.
– Я тоже. Почти три года уже. Но как же, блин, подымить охота! – Я сглотнул слюну и продолжил изучать коробки, да только, к величайшему своему сожалению, отыскать курево так и не сумел.
– Здоровей будешь, – хмыкнул федерал и вновь опустился на ящик.
– Вовсе не уверен, – вздохнул я и обрадовался, наткнувшись на бутылки с питьевой водой.
– Ты собираешься это пить? – удивился Кузнецов, стоило мне распороть ножом упаковочную пленку.
– Ну так! – Скрутив пробку, я присосался к бутылке.
Хорошо! Вода – это хорошо. А то трех литров нам надолго точно не хватит. Кто ж знал, что такие пробежки устраивать придется?
– И как водичка? – скептически поинтересовался федерал.
– На, попробуй, – протянул я ему бутыль. – У меня, правда, желудок привычный…
– Будем надеяться, у меня тоже, – усмехнулся в ответ опер и сделал несколько глотков. – Да нет, нормальная вроде.
– Вот и мне так показалось. – Я забрал бутылку и наполнил себе фляжку. – Лучше уж с такой водой, чем без воды вовсе.
– Тут пиво, кстати, есть. Не хочешь попробовать? – подколол меня Кузнецов.
– Может, пойдем уже?
– Рано. Не успели скраи далеко убраться.
– Тогда гляну. – Я вздохнул и от нечего делать принялся изучать пивные бутылки. – Просрочено, просрочено, просрочено… Это я и пить бы не стал. Просрочено… Ну-ка, ну-ка!
– Нашел что-то? – заинтересовался Кузнецов.
– «Лейте бок», просрочено всего на месяц.
– Не может быть! – не поверил опер.
– У него срок годности три года.
– Химия?
– Написано, что дображивает. – Я вытащил из коробки две бутылки по 0,33 литра и предложил: – Выпьем?
– Не сейчас, – отказался федерал.
– Ага, семь с половиной оборотов по мозгам неслабо дадут, – согласился с ним я и рассовал бутылки по карманам.
– Ну все, пойдем уже, пожалуй…
– Сейчас, – зевнул я и перебрался к поднявшемуся с коробки оперу. – Ты на чем сидел?
– Без понятия, давай глянем. – Кузнецов распотрошил картонную упаковку и вытащил жестяную банку. – Тут сгущенка.
– Сунь к себе одну, мне в рюкзак не влезет больше. – Я поставил у дверей две бутылки с водой и вытащил из кобуры наган. – Давай бери и пошли.
– Зачем нам сгущенка? Сухого пайка на двоих хватит.
– Очень надо твои концентраты жрать. Бери, хуже не будет.
Кузнецов только пожал плечами, сунул банку сгущенки к себе в ранец и подошел ко мне:
– Готов?
– Подожди, – вновь остановил я опера.
– Что еще?
– Ты точно поиски продолжить решил?
– А ты нет?
– Я первый спросил.
– Да, точно решил. И надеюсь, ты доведешь меня до корабля.
– Вот! В этом вся суть! – усмехнулся я. – Говори, куда именно идти. Надо уже с маршрутом определяться.
– Где танковое училище было, знаешь?
– Примерно.
– Нам туда.
– Ясно. Пошли!
Я распахнул дверцу фургона и с револьвером в руке выпрыгнул наружу; федерал сиганул следом и сразу же отскочил к стене магазина. Потом огляделся по сторонам и, не опуская автомата, спросил:
– Теперь куда?
– Прикрывай. – Я убрал наган в кобуру и, подхватив две полторашки с водой, зашагал к фуре.
– Стоять! – немедленно одернул меня Кузнецов и зашагал к пожарной лестнице. – Пошли!
– Зачем?
– А если скраи устроили наверху наблюдательный пункт? – прошептал прокравшийся вдоль стены магазина опер и указал на заляпанный глиной пруток нижней ступеньки. – Смотри!
– Да вижу, вижу.
Я отставил полторашки на асфальт и вновь полез за оружием.
– Прикрывай, – скомандовал Кузнецов и начал подниматься по лестнице на крышу пристроя. – И по сторонам смотри…
Стараясь не громыхать ботинками, я поспешил за ним и замер на месте, когда опер пропал из виду.
– Давай сюда! – позвал меня выглянувший мгновенье спустя федерал. – Быстрее!
Я забрался к нему и сразу же присел, продолжая контролировать двор. Кузнецов убежал на противоположную сторону и, не обнаружив скраев, перебрался на крышу третьего этажа. Несколько минут он осматривал в бинокль окрестности, а потом вернулся ко мне.
– Никого. Похоже, мы с ними разминулись, – заявил он.
– Пошли отсюда…
Мы спустились во двор, и, прихватив полторашки с водой, я зашагал к перегородившей проезд фуре. Пролез под нее и, укрывшись за крыльцом торговавшего разливным пивом магазинчика, оглядел проходившую метров в пятнадцати дорогу.
– Сразу в центр не пойдем, крюк сделаем. – Убедившись в отсутствии опасности, я поднялся с асфальта и побежал через проезжую часть.
– Зачем? – удивился не отстававший от меня федерал. – Не проще разве напрямик?
– Если пойдем напрямик, нас любой дурак перехватить сможет, – объяснил я. – Нет, раз уж начались непонятки, лучше подстраховаться.
– Надеюсь, много времени это не займет, – нахмурился Кузнецов.
– А вот это как раз не факт, – посмотрел я на заметно потемневшее небо. – Кажется, дождь собирается…
– И как нам это помешает?
– У нас такие дожди – мама не горюй. Не успеем укрытие найти, мало не покажется…
– Тебе видней. – Опер глянул на почти не пострадавшее при бомбежках здание «Уральских пельменей», не заметил ничего подозрительного и вновь обратил свое внимание на засаженный деревьями широкий газон между проезжей частью и тротуаром.
– И не говори, – усмехнулся я и замер на месте, приметив, как что-то блеснуло по краю оплавленной дыры в асфальте.
– Это лед? – удивился федерал, проследив за моим взглядом. – Откуда он здесь?
– Какие-то неправильные термические заряды были, – предположил я и, приметив еще несколько окруженных изморозью отверстий, перепрыгнул через ограждение газона. – Лучше обойти…
– Как скажешь, – не стал спорить опер и тут же поинтересовался: – Слушай, а как получилось, что из магазинов все вынесли, а рядом полная машина еды стоять осталась?
– Ну, вариантов может быть несколько, – осторожно продвигаясь меж кустов, ответил я, начиная жалеть, что пожадничал и захватил с собой обе полторашки. И руки отсохли уже, и не выкинуть их теперь. – Как вариант, это могла быть машина мародеров. Загрузиться они загрузились, а уехать уже не успели. Ну а потом на «газель» с разбитой кабиной никто внимания просто не обратил.
– Ну, как вариант, – кивнул Кузнецов и тихонько присвистнул, заметив впереди несколько черных деревьев. И черными были не только голые ветви, но и росшая вокруг трава.
– Обходим. – Я двинулся обратно к тротуару и потянул за собой федерала. – И не спрашивай меня даже, что это такое. Встречается иногда.
– Вот ведь, – шумно выдохнул опер. – Ну и городок у вас…
– Что есть, то есть, – ухмыльнулся я и, присев у перевернутой «Нивы», начал внимательно изучать широкий проспект. – Доставай бинокль.
– Случилось что? – устроился рядом Кузнецов.
Он настороженно оглянулся, но и закопченные жилые дома с разгромленными магазинами на первых этажах, и перегороженная сожженными автомобилями дорога, как и прежде, оставались безлюдными. И разве что трепетавшая под порывами ветра рекламная растяжка, накрутившаяся на собственные тросы, да зацепившийся за ветки соседнего дерева цветастый пластиковый пакет создавали хоть какое-то подобие оживления.
– Пока ничего не случилось, но нам ведь оно и не надо. Так?
– А поподробней?
– Через реку многие переправляются, а вот за проспект уже мало кто суется. Потому как опасно. Только если конкретная наводка есть – и то не каждый решится.
– Что конкретно опасно?
– Все. Заметишь что-нибудь непонятное, говори сразу.
– Проводник из тебя… – буркнул Кузнецов и с биноклем в руках выглянул из-за прикрывшего нас от дороги автомобиля.
– А кто-то напрашивался?!
– А разве нет?
– У тебя было из кого выбирать? – Я тоже приподнялся с асфальта и уставился в другую сторону. – Многое о центре болтают, надеюсь, самые опасные места получится стороной обойти.
– Вон тот зонт на газоне – это нормально?
– Ерунда, – присмотрелся я к порядком выцветшему на солнце зонту. – Давно там лежит…
– Пригнись! – присел вдруг Кузнецов и потянул меня за собой.
– Ты чего?!
– Сам не понял, – признался опер. – Двигалось что-то.
– Далеко?
– Прилично.
– Может, пронесет.
Я уселся прямо на асфальт и, вытянув ноги, прислонился спиной к «Ниве». Вдалеке меж жилых домов виднелся парк, и сейчас от такого соседства по спине невольно побежали мурашки. Да еще и с неба вот-вот закапает. Нет, определенно надо какое-нибудь убежище подыскивать. Застанет непогода, и кончится наша спасательная операция, толком не начавшись.
– Слушай, Володя, – окликнул вдруг меня Кузнецов, – ты вроде говорил, что за блоки с неповрежденными носителями информации большие деньги предлагают?
– Не то что совсем большие, но лучше, чем обычно платят, – факт.
– А это только у твоего скупщика или у всех так?
– Не знаю даже, – задумался я, пытаясь припомнить, когда последний раз обращался к кому-нибудь помимо Старика. – У нас поблизости других скупщиков нет. А что?
– Да так, ничего, – пожал плечами Кузнецов и вновь с биноклем в руках выглянул из-за автомобиля. – Вроде чисто…
– Пошли!
Мы бросились через проспект и, обежав стоявший на противоположной стороне улицы подбитый бронетранспортер, заскочили за угол дома. Немного дальше на тротуаре замер неведомо как лишившийся башни Т-90. Я огляделся и, присев на крыльцо какой-то закусочной, свернул пробку с бутылки воды.
– Куда теперь? – поторопил меня Кузнецов.
– Сидим, ждем, – флегматично ответил я. – Если нас кто-нибудь заметил, непременно вдогонку кинется. Тут мы их и встретим.
– Не проще ли попытаться оторваться?
– Здесь нас танк со спины прикрывает, – мотнул я головой на подбитую боевую машину. – А если из подворотни бросятся, даже твой автомат не поможет.
– Значит, ждем. – Федерал хлебнул воды и отошел к танку. Но рядом со сбитой гусеницей валялся скелет в истлевшей военной форме, и опер вернулся обратно к крыльцу. – И долго торчать тут будем?
– Минут пять. – Я закрыл бутылку и поставил ее на ступеньку. – Да не парься ты, к вечеру точно до транспортника доберемся. Если, конечно, дождь не зарядит.
– И если дойдем.
– И если так.
Заранее в нашем случае и в самом деле ничего загадывать нельзя. И на конкурентов наткнуться можем, и постараться еще придется, чтобы скраев окончательно с хвоста скинуть. Да и без всего этого центр города не место для развлекательных прогулок. Здесь ничего не стоит и по собственной небрежности сгинуть.
– Нам сейчас куда вообще? – вновь спросил Кузнецов какое-то время спустя.
– Пару кварталов по Энтузиастов пройдем, потом налево свернем. Там, думаю, нас никто караулить не станет.
– Если только скраи не выследят…
– Именно. Ладно, пошли.
Мы протиснулись между стеной дома и бортом танка, и почти сразу я свернул во дворы.
– Погоди, – немедленно остановил меня Кузнецов. – Зачем петлять?
– А ты глянь. – Я указал вдоль дороги на перегородившие перекресток кирпичные завалы, оставшиеся от рухнувшей высотки. – Там ни пройти, ни проехать…
– Ладно, идем, – поморщился федерал. – Опять подворотни…
– Не очкуй, все нормально будет, – усмехнулся я. – Даже крюк делать не придется. Когда высотку к пятиэтажке пристраивали, там арку оставили. Ее наверняка не завалило – взрывная волна в другую сторону направлена была.
– Похоже на то. – Кузнецов настороженно оглядел зеленый дворик и только потом шагнул вслед за мной. – Не нравится мне это…
– Что именно?
– Все.
– Логично. Мне тоже. – Я обогнул брошенные автомобили, усыпанные нападавшими с росших во дворе деревьев листьями, и переступил через замызганного плюшевого медвежонка, то ли оброненного при эвакуации, то ли выброшенного взрывной волной из какого-нибудь выходившего во двор окна. – И ты даже не представляешь, насколько…
Опер глянул на мишку и только вздохнул. Я передернул плечами и подошел к арке:
– Порядок, пройти можно!
– Ладно, хоть так… – произнес как-то не слишком-то обрадованный этим известием Кузнецов, и в тот же миг раздался непонятный гул, а потом сильный толчок в спину заставил меня шагнуть вперед.
– Что за… – Я начал было оборачиваться, но краем глаза приметил метнувшуюся из глубины арки тень и, выронив бутыли с водой, рванул из кобуры наган.
Сзади послышались скраденные глушителем хлопки автоматных очередей; я тоже медлить не стал и выстрелил в несшегося ко мне с тесаком в руке скрая: раз-два! Неуловимым движением инопланетянин сместился в сторону, и пули прошли мимо.
Гадство!
Мгновенье спустя мне вновь удалось поймать на мушку фигуру в защитном костюме, и револьвер опять начал плевать огнем: три-четыре-пять!
Но качавшему маятник туристу каким-то чудом удалось увернуться и на этот раз. Попятившись, я разрядил наган почти в упор, и тут уж скраю не помогли никакие уловки: одна пуля угодила ему в плечо, вторая – в грудь.
Туриста мотнуло в сторону, он покачнулся, с трудом устоял на ногах и вновь шагнул вперед. Не теряя времени, я метнулся прочь из арки, но, как оказалось, Кузнецов сейчас ничем помочь не мог: кружась меж машин, он отстреливался от двух пытавшихся взять его в клещи скраев. На моих глазах обегавший «Туарег» инопланетянин заскочил на капот и сиганул через крышу; короткая очередь перехватила его уже в воздухе, и турист безжизненным кулем повалился на асфальт.
Позади послышались тяжелые шаги преследователя, я перехватил револьвер за ствол и рамку, так что указательный палец оказался в спусковой скобе, крутнулся на месте и со всей силы шибанул выскочившего из арки скрая рукоятью нагана прямо в лицевой щиток шлема. И без того истекавший кровью турист ошеломленно мотнул головой, а когда второй удар пришелся по простреленному плечу, и вовсе повалился на колени. Воспользовавшись ситуацией, я зашел сбоку и со всего маху опустил рукоять нагана ему на шею. Послышался сухой треск перебитых позвонков, и скрай ничком рухнул на тротуар.
Наган, сука, надежный.
За спиной грохнул эхом разлетевшийся по двору выстрел; я невольно пригнулся, но это просто Кузнецов добил из пистолета корчившегося возле «Туарега» последнего скрая.
Убрав пистолет в кобуру, опер вставил в автомат новый рожок и обернулся ко мне.
– Порядок! – успокоил я его и, навалившись всем своим весом, вогнал острие кинжала в защитный костюм инопланетянина. Потом выдернул клинок из распоротого горла скрая и, на ходу стряхивая с него капли густой крови, поспешил к усевшемуся на бордюр федералу.
– Ты чего?
– Зацепили, – обрабатывая рассеченное бедро какой-то остро пахнущей жидкостью, пояснил Кузнецов и поморщился от боли.
– Ходить можешь?
– Царапина! – презрительно фыркнул опер и, заклеив рану странного вида пластырем, усмехнулся: – А ты так дальше и пойдешь?
– В смысле? – не понял я.
– Рюкзак проверь, – посоветовал федерал и, опершись на автомат, поднялся на ноги.
Изогнувшись, я глянул назад и выругался, заметив торчащую из промокшего рюкзака металлическую полосу.
– Выдернуть? – предложил Кузнецов. – Меня бронежилет спас, а тебе повезло просто.
– Выдергивай, и валим отсюда!
– Погоди ты!
– Времени нет! – Я поднял оброненные в схватке бутыли с водой и раздраженно окликнул опера: – Быстрее! Мало ли кто на стрельбу пожалует!
– Думаешь?
– Шевелись!
Мы проскочили через арку и перебежали к втиснутому между торцом жилого дома и перекрестком трехэтажному офисному зданию, серьезно пострадавшему от огня. Там Кузнецов начал понемногу отставать, и мне вновь пришлось его поторопить:
– Быстрее!
– Не могу, – захрипел тот. – Отдохнуть надо!
– Мать твою! – выругался я и свернул к зданию банка с немного покосившейся «копилкой» на крыше. – Давай сюда!
– Иду…
Жалея, что не успел перезарядить наган, я подбежал к служебному входу, но к лифтам проходить не стал и заскакал вверх по лестнице, предназначенной для экстренной эвакуации в случае пожарной тревоги.
– Автомат отдашь? – спросил я, дождавшись федерала на первой же площадке.
– Нет.
– Тогда первым иди.
Кузнецов мрачно кивнул и, вытерев выступившие на побледневшем лице капли пота, начал медленно подниматься по ступенькам. Впрочем, ничего подозрительного на лестнице не встретилось, и на третий этаж мы поднялись без проблем. Я уже собрался пройти через балкон в служебные помещения, но федерал неожиданно присел и потянул меня за собой.
– Ты чего? – инстинктивно понизив голос, прошипел я.
– Там кто-то шел, – объяснил опер.
– Где?! – Не на шутку удивившись, я чуть привстал, чтобы выглянуть на улицу, и сразу же спрятался обратно.
Меж брошенных автомобилей по дороге и в самом деле двигалась странная процессия: несколько человек в черных плащах с накинутыми на головы капюшонами вышагивали прямо посреди проезжей части.
– По наши души? – прошептал Кузнецов.
– Должно быть, – поежился я и на четвереньках уполз с балкона в коридор, благо выломанная дверь валялась немного дальше.
– И кто это мог быть? – Федерал устроился на полу рядом со мной и со стоном вытянул раненую ногу. – Как думаешь?
– Понятия не имею, – честно признался я, наслаждаясь недолгим отдыхом.
Шок после схватки с туристами только начал проходить, и пальцы заметно дрожали. Пронесло, опять пронесло! Это надо ж!
– Даже предположений никаких нет? – Кузнецов попробовал откинуться на стену, но сзади оказалось разбитое окно встроенного пожарного ящика, и он сдвинулся в сторону.
– Болтают всякую ерунду о черных людях, но ничего конкретного слышать не доводилось.
– Вот уж действительно черные люди, – поморщился опер. – Двигались они как-то странно. Заторможенно будто. Тебе так не показалось?
– Да я даже не успел их толком разглядеть, сразу обратно спрятался.
– Как думаешь, не выследят они нас?
– Это вряд ли, – усмехнулся я, почувствовав дуновение холодного ветерка.
Выглянул на балкон и удовлетворенно кивнул: по уцелевшим стеклам начинали растекаться брызги дождя. И пусть грозы сегодня ожидать не приходилось, шляться по улицам в здравом уме сейчас не станет никто. Хоть в три плаща закутайся и противогаз надень, но зацепит случайным разрядом и, считай, покойник.
– И чем так опасен дождь? – поинтересовался оставшийся сидеть на полу Кузнецов.
– Сейчас увидишь, – не стал я ничего объяснять и тихонько пропел: – «Бьет по стеклу утренний дождь…»
Опер с удивлением глянул на меня, но промолчал. Я криво усмехнулся и, сняв со спины рюкзак, вытащил из него пропоротую полторашку. Допил остававшуюся в ней воду и выкинул пластиковую бутыль на пол.
– У тебя как с ногой, совсем все плохо?
– Нет, но пару часов лучше ее не беспокоить.
– Тогда давай располагаться. – Я заглянул в ближайший кабинет, убедился, что все окна застеклены, и спросил опера: – Сам дойдешь?
– Да уж постараюсь. – Федерал с кряхтеньем поднялся на ноги и скривился от боли. – Но ты вроде говорил, дождь лучше в подвале пережидать?
– Грозу – да. А сейчас, думаю, сильно искрить не будет.
– Искрить?
– Увидишь.
Я выставил бутылки с водой на выкрашенный красной краской сейф, стоявший прямо у входа; Кузнецов поставил на ножки перевернутое офисное кресло с кожаной обивкой и, повалившись в него, закинул в рот какую-то таблетку.
– Колеса глотаешь? – усмехнулся я, потом уселся на кресло попроще и, оттолкнувшись руками, отъехал к соседнему столу.
– Это стимулятор.
– Пиво-то можно тебе теперь?
– Не антибиотик же, – пожал плечами Кузнецов и откинулся на спинку кресла. – Можно, конечно.
– Вот и ладно. – Я вытащил из карманов бутылки пива и поставил их на стол. – Надо накатить для снятия стресса.
– Только стекло, когда открывать будешь, не отколи, – предупредил опер.
– Смотри и учись, – усмехнулся я и, перевернув одну из бутылок кверху дном, сцепил пробки. Потом обхватил оба горлышка левой ладонью и, используя большой палец в качестве упора, начал осторожно отжимать в сторону бутылку в правой руке. Пшик – и готово. – Держи.
– А вторую как? – улыбнулся федерал и отхлебнул пива.
– А у меня открывашка есть, – рассмеялся я и, расстегнув нагрудный карман куртки, вытащил из него колоду карт и оправленный в начавшую трескаться пластмассу стальной кругляш размером с донце бутылки из-под шампанского.
– То есть это ты выделывался так? – хмыкнул Кузнецов и отсалютовал бутылкой. – Твое здоровье, фокусник!
– И тебя туда же, – хмыкнул я и сковырнул пробку, зацепив ее специальной прорезью. Потом глотнул пива и недоуменно покрутил головой. – Такое впечатление, одна из пломб раскрошилась…
– Это ты, наверное, осадок взболтал, – успокоил меня федерал и, положив автомат на колени, присосался к горлышку. Удовлетворенно крякнул и махнул рукой: – Нормальное пиво, не испортилось.
– Ну, будем надеяться.
– А открывашку зачем с собой таскаешь? – поинтересовался вдруг Кузнецов. – У вас же со снабжением дела не шибко хорошо обстоят?
– Подарок. – Я убрал открывашку вместе с колодой карт обратно в карман и вновь глотнул пива. – Хорошо…
– Хорошо будет, когда дело сделаем…
– Тоже верно.
В голове зашумело, я уселся в кресло и повернулся к окну. На улице сильно стемнело, поднялся ветер, но дождь по-прежнему еле капал.
Да-а, спору нет – хорошо вот так с бутылочкой пива в тишине посидеть, вот только все равно не получится забыть, что это всего лишь иллюзия нормальной жизни. Никак не получится.
Но зато нервы в порядок пришли. Уже не трясет всего, по крайней мере. Нет, что ни говори, алкоголь для снятия стресса – то, что доктор прописал. Главное, выпивкой не увлекаться, и все будет хорошо. Ну да с одной бутылки особо не разгуляешься.
Я вздохнул и вытащил из кобуры наган. Надо перезарядить, а то мало ли когда в следующий раз припрет. Процесс этот и в самом деле не быстрый.
Успевший ополовинить бутылку Кузнецов глянул на меня с издевательской ухмылкой – мол, я же тебя предупреждал! – но ничего говорить не стал и принялся набивать магазины к АК-9 вытащенными из ранца патронами.
– У тебя там хоть что-нибудь, кроме боеприпасов, есть вообще? – поинтересовался я и, выкрутив, вытащил шомпол. Потом сдвинул его в сторону и, откинув дверцу барабана, начал одну за другой выбивать стреляные гильзы.
– Держи. – Кузнецов кинул мне запечатанный в полиэтиленовую пленку ломтик хлеба и указал на наган: – Понял теперь, какой это геморрой?
– Зато он надежный, – возразил я, вставив последний патрон и прокрутив барабан. – А вот твой паек у меня как-то доверия не вызывает.
– Ты попробуй сначала, потом говорить будешь.
Я убрал заряженный револьвер в кобуру и надорвал упаковку. К моему удивлению, хлеб моментально нагрелся, и нос защекотали запахи свежей выпечки, сыра и ветчины.
– Это ж сколько химии в него запихали?
– Не больше чем обычно.
Тост и в самом деле оказался хорош. Одного ломтика вполне хватило, чтобы наесться, и на вызванную химикатами обманку возникшее чувство сытости совсем не походило. Ничего так, в общем. А с пивом и вовсе замечательно. Сто лет пиво не пил. Одно плохо: курить охота, просто сил никаких нет.
Я вновь хлебнул, откинулся на спинку кресла и отставил бутылку на соседний стол. Здорово, конечно, что отдохнуть получилось, но особо расслабляться не стоит – дождь скоро кончится, а мне хмельной напиток как-то очень уж сильно по мозгам ударил.
– Слушай, все же хочу спросить, – неожиданно произнес сидевший лицом к дверному проему федерал, – а почему ты на самом деле до сих пор тут живешь?
– В смысле? – удивился я. – А где мне еще жить?
– Почему не перебрался в Сибирь? Смысл торчать в «пятне» без элементарных удобств? Без какого-либо медицинского обслуживания и социального обеспечения?
– Я не живу, я существую. – Пиво развязало язык, но это было в общем-то неважно. – Сам посуди, к чему мертвецу удобства?
– Мертвецу?
– Ну да. Человек – существо социальное. Убей его окружение, убей возможности – убьешь его самого. Студент умер, а помоечнику и здесь хорошо.
– Чушь! – возразил Кузнецов. – Человек – это в первую очередь личность.
– Личность – лишь иллюзия, большей частью зависящая от внешних факторов. – Отхлебнув пива, я приготовился к долгому спору. Люблю поспорить, есть грех. И неважно, о чем и какую позицию отстаивать в общем-то. Хотя сейчас федералу все же удалось задеть меня за живое. – Человек существует в определенном социуме, который и определяет его возможности.
– Почему бы тебе не сменить социум? – предложил опер.
– А зачем? – хмыкнул я. – У меня был определенный круг общения, теперь его нет. Зачем делать вид, будто все можно исправить? Зачем, а? Ничего нельзя вернуть. А те, кто так думают, обычно плохо заканчивают. Одни подсаживаются на наркоту, другие ведут себя настолько неадекватно, что лучше бы просто подсели на наркоту и тихо сдохли.
– Жизнь продолжается.
– Фигня! Нет, я бы мог, конечно, найти себе занятие по душе, да только это была бы лишь форма саморазрушения. Отложенное самоубийство, так сказать. Оно мне надо? А так я существую в мире с самим собой. У меня нет иллюзий. Я остался прежним и не хочу меняться.
– Должна же быть у человека мечта.
– Мечта – это когда есть возможность желаемое осуществить. А когда такой возможности нет – это скорее сродни онанизму.
– И что в этом плохого? – ухмыльнулся Кузнецов.
– Я это перерос, – упрямо заявил я, – когда понял, что, кроме крови, осуществление моей мечты ничего не принесет. Но в принципе понимаю и тех, кто начал убивать, да так и не смог остановиться. Прекрасно понимаю…
– Понимаешь или оправдываешь?
– Некоторых оправдываю, некоторых нет. Все зависит от ситуации.
– Когда человек делает смыслом своей жизни уничтожение других разумных существ – это… – опер замялся, – нездорово.
– Геноцид как признак расстройства психики? – Я допил пиво и покачал головой. – Не стоит обобщать. Если загнать человека в угол и сделать ксенофобию формой его существования, какие могут быть потом к нему претензии? Это закон природы: если чужак несет угрозу, убей его или умри сам.
– Почему-то большинство не пошло на поводу у предрассудков. Нормальным людям хватило ума начать строить новую жизнь, а не пытаться разрушить все, до чего они могут дотянуться.
– Знаешь, – невесело улыбнулся я, – большинству нет никакой разницы, что строить – школы или концлагеря. Тому самому большинству не до политики, ему надо семьи кормить. А уж оправдание можно любому созидательному труду найти.
– Ты оправдываешь нацизм? – внимательно глянул на меня Кузнецов.
– Мы вроде о ксенофобии говорили? – уточнил я.
– А есть разница?
– Ну так! Ксенофобия – это защитный процесс. Отторжение инородного. Ответная реакция, когда начинают ломиться со своим уставом в чужой монастырь.
– А нацизм?
– А нацизм уже форма агрессии.
– Кто бы мог подумать!
– Ну, мне так кажется, – ухмыльнулся я и невольно вздрогнул, когда сгустившийся за окном сумрак прорезала яркая вспышка молнии. В следующий миг окна задрожали от докатившегося до здания грохота, и вскочивший на ноги федерал поспешил оттащить кресло в глубь помещения.
– Это еще что такое? – ошарашенно уставился он на здание напротив, в окнах которого заискрились непонятные огни.
– Молния ударила, – поежился я.
– А с домом что?
– Возмущение энергетического поля или что-то типа того… – Пелена внезапно усилившегося дождя не помешала разглядеть, как посреди проезжей части начало разгораться непонятное свечение, а потом к небу протянулась ослепительная нить электрического разряда. – Теперь понимаешь, почему не стоит в дождь по улицам шляться?
– Теперь понимаю.
– Пойдем, в коридоре переждем. – Я распахнул дверь, но тут же подался обратно. – Не двигайся!
– Что…
– Тихо! – Послышалось едва различимое пощелкивание, а потом мимо кабинета медленно проплыла шаровая молния. – Пронесло…
Беззвучно открывавший и закрывавший рот Кузнецов мотнул головой, в несколько глотков осушил бутылку пива и шепотом спросил:
– И часто тут такое?
– А как думаешь, почему все по подвалам ныкаются? – Я осторожно закрыл дверь и присел на краешек стола. – Неспроста, факт.
– Да уж, неудивительно…
– Дождь вроде стихает, – выглянул я в окно. – Ждем, не дергаемся. Нога у тебя как?
– Уже в порядке, – вновь уселся Кузнецов в кожаное кресло.
– Сгущенку дай, – попросил я и обнажил кинжал.
– Ты есть хочешь? – не на шутку удивился федерал. – Того, что ты съел, на сутки нормальному человеку хватает!
– Не принимает у меня организм ваши химикаты. – Я кинжалом вскрыл банку, отогнул крышку и вытащил из рюкзака ложку. – Вот это другое дело. Натур продукт!
– Вареная, что ли?
– Да нет вроде, – глянул я на этикетку. – Обычная.
– А чего темная такая?
– Долго хранилась, – предположил я. – Да не, нормальная. Не испортилась.
– Слушай, Володя, – Кузнецов как-то непонятно глянул на меня и задумчиво потер подбородок, – а что ты еще про скупщиков рассказать можешь?
– Тебе зачем?
– Да странно просто…
– Обоснуй, – облизнув ложку, попросил я. – Давай колись. Вижу ведь, что есть какой-то интерес в этом.
– Сначала твое мнение услышать хочу.
– Ты мне стучать предлагаешь, ничего не путаю?
– Предлагаю обменяться информацией, – невозмутимо заявил опер.
– А оно мне интересно?
– А разве нет? Мне-то ничего не стоит нужную информацию по своим каналам пробить, а у тебя таких источников нет.
– Ладно, – кивнул я и махнул рукой. – Только скупщик у нас в округе один. Старинов Сергей Данилович. И никаким компроматом на него я не располагаю. Платит не так что бы очень хорошо, но на жизнь хватает.
– Конкурентов у него совсем нет?
– Я же говорю – нет. Кто-то уехал, кого-то подстрелили. До остальных идти далеко.
– А он почему остался?
– Да сам удивляюсь, – признался я. – Денег ему до конца жизни хватить должно, да и по вашей линии ни в чем таком не замешан вроде.
– Как давно он информационными носителями интересоваться начал?
– Да сколько помню, они всегда в цене были. А что?
– Так, ничего, – отмахнулся федерал, о чем-то крепко задумавшись.
– Вот и поговорили, – хмыкнул я.
– Не бери в голову, – отмахнулся Кузнецов. – Лучше скажи: ему неповрежденные носители нужны или носители с сохранившейся информацией?
– Второе. Вся фишка в том, что ячейки памяти при отрицательных температурах через какое-то время обнуляются.
– Насчет этого в курсе, – кивнул опер. – А как думаешь, зачем ему эта информация? Кому он ее перепродает?
– Кому – без понятия. А зачем?.. – Я пожал плечами. – Раз платят, значит, можно как-то использовать. Мало ли какие схемы извлекают…
– Все эти схемы, – с явной иронией выделил последнее слово Кузнецов, – давно известны. И сам подумай, что такого может быть залито в ячейку памяти того же «карапуза»?
– Ну… не знаю.
– А я тебе скажу: данные о времени и месте изготовления, погрузке на корабль-носитель, условиях хранения и обслуживания. Сугубо служебная информация для контролирующих органов в случае ревизий и прочих проверок.
– И зачем тогда она кому-то понадобилась? – удивился я.
– Не знаю, – закусил губу Кузнецов. – Мне не доводилось раньше слышать, чтобы ею интересовались в других «пятнах». Да и Агентство давно собрало доказательную базу по военным преступлениям экспедиционного корпуса…
– Странно…
– Если только кто-то не разыскивает следы сбитого транспортника! Он хоть и предназначался для грузовых перевозок, но вооружение нес стандартное. И наверняка капитан перед жесткой посадкой от бомб избавился.
– Разыскивает следы? – задумался я и, покачав головой, поправил федерала: – Скорее пытается их уничтожить.
– И этот «кто-то» тратит немалые деньги на то, чтобы никто не узнал, какие именно корабли бомбили ваш город. Поэтому логично предположить, что за скупщиком стоят спецслужбы Имедана.
– Вот сволочь!
– Возможно, его используют втемную.
– Возможно, – кивнул я, – но в любом случае это доказывает, что Имедан до сих пор хочет заполучить содержимое корабля! А значит, это именно их диверсионная группа высадилась в городе!
– Не уверен, – покачал головой федерал. – Вовсе не уверен.
– А что тогда?
– Не знаю! Вот найдем Лазареву, и многое прояснится!
– И в самом деле, надо отыскать Алису. – Я поднялся из кресла и подошел к окну. – Дождь стихает, но выходить пока не стоит. Пусть окончательно распогодится для начала.
– Ничего, переселенцы тоже время потеряют, – успокоил меня опер.
– Будем надеяться, – вздохнул я и направился на выход.
– Далеко собрался?
– Там сортир напротив.
– Смотри, чтоб не засосало. Если что – кричи.
– Обязательно.
Не оценив казарменного юмора собеседника, я покинул комнату и зашел в туалет с разбитым зеркалом и полопавшейся облицовочной плиткой на противоположной стене. Еще и окно кто-то высадил. Но унитазы оказались целехонькими, так что мне, можно сказать, в какой-то мере даже повезло. Вновь себя белым человеком почувствовал.
Когда вернулся в кабинет, развалившийся в кресле Кузнецов преспокойно листал какой-то журнал с цветастой обложкой.
– Удачно? – оторвавшись от чтива, поинтересовался он.
– Вполне. Там даже туалетная бумага осталась. Отсырела, правда, зараза.
– Круто!
– Не то слово, – не обратил я внимания на иронию в словах собеседника и зевнул: – В холле диваны стоят, можно туда перейти.
– Тут спокойней, – отказался федерал. – Дверь закрой только.
Я выполнил просьбу и подошел к федералу.
– Что нашел?
– «Выбирай» за декабрь две тысячи двенадцатого.
– Свежак практически. И что пишут?
– Да ерунду всякую. – Опер выкинул журнал на стол и указал на тумбочку: – Видел, у них все ящички подписаны? «Канцелярия», «Личные вещи»…
– Чтоб содержимое не перепутать, – усмехнулся я.
– Странно, кстати, что тут порядок. Будто даже мародеры стороной обошли.
– А что тут ценного может быть? Это ж банк! Хранилище да первые этажи вычистили, а папки с документами – кому они нужны?
– Тебе видней, ты у нас мародерством промышляешь.
– Не-а, – поспешил я откреститься от этого столь неблагозвучного ремесла. – Я помоечник. Старьевщик практически. Никому не нужное барахло во вторичный оборот пускаю. За экологию, можно сказать, радею.
– Шоколад будешь, эколог? – Опер достал из ранца двадцатипятиграммовую плитку и разломил ее напополам. – Или на диете?
– Давай, – не стал отказываться я. – Тоже, поди, с химикатами?
– Не нравится, не ешь.
– Вот еще!
На самом деле шоколада мне первое время не хватало даже больше, чем пива. Голову-то и водкой задурманить можно, а из сладкого одна сгущенка оставалась.
Прожевав угощение, я развалился в кресле, постаравшись как можно сильнее отогнуть назад спинку, и закрыл глаза.
– Как дождь кончится, разбудишь.
– Спать, что ли, собрался? – удивился Кузнецов.
– Ага.
– Силен.
– Дело привычки…
Опер растолкал меня еще засветло. Дождь к этому времени окончательно сошел на нет, и Кузнецов задумчиво уставился на улицу.
– Как думаешь, стоит прояснения ждать? – обернувшись ко мне, вдруг спросил он.
Я подошел к окну, посмотрел на редкие прорехи в облаках, уже почти затянутые белесой дымкой, и зевнул:
– Тебе зачем?
– Может, на связь выйти получится.
– Попробуй, конечно, но только вряд ли сработает. Это после нормальной грозы помехи пропадают.
– Не получится так не получится, – пожал плечами Кузнецов и выудил из кармана оправленное в черный пластик зеркальце.
– Это что такое? – шагнул я к оперу.
Да нет, ошибки быть не могло. Именно такую штуковину я отыскал в одном из карманов защитного костюма лингера и потом отдал Алисе.
– Это? – удивился федерал. – Это спутниковый коммуникатор. А что?
