V
Тар-Хамонт не предпринимал никаких попыток к сопротивлению. Нет, он сидел именно в такой позе, как сейчас, разве что выражение лица было более осмысленным. Он полностью доверял человеку, который вошел в эту комнату… Нет, неправильно, этот мент никогда никому не доверял, скорее, он просто не мог такого ожидать. Может быть, он впустил этого человека для разговора о каком-то деле. А тот, вместо разговора, поднял лучемет и нажал на кнопку.
Неужели они что-то не поделили у себя в «Лунном затмении»? Может быть, нашелся кто-то, решивший, что этот пророк их больше не устраивает? А теперь у них в руках есть по меньшей мере образцы совершенного оружия и совершенных лекарств, неизвестно в каком количестве. Неужели Тар-Хамонт мог прозевать такой вариант? И что мы тогда получаем? Кошмарное нарушение Инструкции без всякого предательства, вот что! Или нет — предатель тут все-таки замешан? Что, если у него есть свой человек в «Лунном затмении»? Но хайламец, как же он мог… Ладно, что случилось, то случилось. Как всегда — или ничего, или все сразу.
Наверняка он уже ушел, вместе с остальными. Кажется, раньше возле дома стоял фургон, а теперь его нет. Сделали свое дело — и уехали. А если не все уехали? В доме несколько комнат, и кто-то из них мог остаться… для чего? Например, чтобы дождаться меня!
Идиот! У тебя же хомодетектор в кармане!
Бросаю взгляд на индикатор — и замираю на месте, потому что догадка подтверждается. В доме кто-то есть, он в соседней комнате, буквально за стеной. Если вспомнить, как эта штуковина определила сенатора, то сейчас в ее показаниях сомневаться не приходится.
Интересно, почему этот кто-то не воспользовался моментом, пока я тут стоял и разглядывал труп? Он упустил идеальную возможность избавиться от слишком упорного наблюдателя, я просто не успел бы среагировать. Впрочем, это Я знаю, чем я тут занимался. Наверное, он ожидал от меня более умных действий: например, что я первым делом начну оглядываться по сторонам — поэтому решил не рисковать. Кайтлен, ты же и должен был так поступить, неужели теряешь навыки? Ладно, на этот раз мне повезло. Скорее всего, он не знает про хомодетектор.
Тихо выхожу из комнаты, держа в руке парализатор — к счастью, эта штука дистанционного действия и не требует прикосновения к телу. Хотя бы в этот раз было бы неплохо взять его живым. Осторожно подхожу к двери. Он стоит где-то сбоку, так что сразу на прицел не попадет. Придется применить другую тактику. Резко распахиваю дверь, и тут же отпрыгиваю в сторону. Мой прыжок не сопровождается выстрелом, чего я ожидал. Бросив взгляд на детектор, вижу: он даже не сдвинулся с места. Да, кто бы он ни был, выдержка у этого типа хорошая. Стреляет только наверняка. Все получается намного сложнее, чем можно было ожидать. Хотя тот, кто убил самого Тар-Хамонта, не может быть легкой добычей.
Снова подхожу, на этот раз уже к открытой двери. Окидываю взглядом помещение. Слева комнату наполовину перегораживает шкаф. Вот за ним он и прячется. Черт, ведь выбрал удобную позицию! Подхожу еще ближе, насколько это возможно судя по показаниям хомодетектора. В следующий миг обращаюсь к подсознанию, переводя свои реакции на более высокий уровень восприятия. Теперь надо сделать прыжок в сторону, потом падение, завершающееся сбиванием его с ног, и…
Доля секунды — и этот человек уже стоит напротив меня с направленным в одну точку «Кальмером» — хоть в этом я не ошибся. Однако, реакция у него не как у землянина, автоматически замечает мозг, а как…
Как у наблюдателя, потому что он, точнее — она, и есть наблюдатель. Еще точнее — Кел Нера, подданная Хайгера, она же Таня Корень.
— Не двигайся, Шалькин! — кричит она, сжимая в руках оружие.
Я смотрю на «маймрийку». Как обычно, она не следит за своей внешностью. Старые потертые джинсы и видавший виды свитер. Прическа, представляющая собой полное ее отсутствие. Для женщины ее возраста это кажется более чем странным — если бы только я совсем ее не знал.
Боже, да у нее дрожат руки!
— Таня, опусти лучемет!
— Нет, Шалькин! Стой на месте, или я выстрелю!
В голосе слышатся нотки отчаяния. Я поднимаю голову выше и смотрю ей в глаза. Нет, Таня, ты не хочешь в меня стрелять, все что угодно, но не это!
— Делай, что хочешь. Я не причиню тебе зла. Смотри, — медленно, чтобы у нее не дрогнула рука, пока она следит за моими действиями, опускаю парализатор в карман брюк.
Она стоит все в той же позе, так и не зная, что теперь предпринимать.
— Таня, зачем ты это сделала? — спрашиваю, лишь бы заставить ее говорить. Ответ на этот вопрос я и так знаю.
— Ты еще спрашиваешь, Шалькин? Ты… как будто ты не знаешь! Ты же знаешь, что он за человек… был!
— Знаю, конечно. Извини, это был глупый вопрос. Я сам сделал бы то же самое на твоем месте.
Но «маймрийка» не обращает внимания на мои слова, а продолжает говорить, перемежая речь большим количеством нецензурных выражений:
— Да нет, Шалькин, что ты можешь знать? Ты ведь никогда не был на моем месте! Я всегда была для него игрушкой. В пятнадцать лет я была его тренажером для ударов. В восемнадцать я стала его подстилкой. Но я никогда не была для него человеком, потому что человек имеет право на свое мнение. А я — не имела! Его не интересовало, что я думаю об этом, ему было наплевать! Я делала ему всякие пакости, но он только смеялся. Он никогда мне не мстил, нет! Это было не нужно, то, что он со мной сделал, хуже всякой мести. Вот как это было, Шалькин!
Я вижу, что она говорит все это в состоянии, близком к истерике, но знаю, что ей просто необходимо выговориться, иначе она может убежать и натворить дел похлеще предателя. Поэтому я просто стою и слушаю, не прерывая.
— Однажды я сказала ему: все, я ухожу! А он ответил, как будто в насмешку: хорошо, иди куда хочешь! Я ушла, и думала, что теперь буду жить своей жизнью. Но он знал, где меня искать, и всегда находил, когда ему было нужно. Я все равно оставалась его собственностью… так было всегда! Потому что он мог сказать слово, и я отправилась бы туда, откуда не возвращаются. А он знал это, гад, он всегда это использовал, а я его боялась, и ничего не могла сделать! Ничего! Дерьмовый мент! Ненавижу! — за этим последовал непрерывный поток ругательств.
— Таня, не надо! Он уже мертв, ты же знаешь! Он труп, лежит неподвижно в соседней комнате.
— Да, теперь он труп! — злорадно ухмыльнулась она. — Да! Сколько раз я говорила, что убью его, а он смеялся и отвечал: не сможешь! И я боялась, что не смогу. Когда впервые объявили о колонизации, я подумала: нужно потерпеть еще немного, скоро все закончится, и он уйдет. Но нет, он и тогда не оставил бы меня, сволочь поганая! Он нашел бы меня везде и всегда! Я должна была его убить. Только так, а не иначе! Первый раз у меня не получилось. Я должна была сама… но я не смогла. Он оказался прав. Раб может поднять руку на господина, если это чужой господин. Я была его рабыней, а он — моим господином… ха-ха! Он, наверное, понял, что это была я, и смеялся. Я видела во сне, как он смеется. И я сказала: я все равно это сделаю! Пускай смеется сколько угодно, в стране теней! Да!
Она остановилась, хотя сказала еще не все. Лучемет уже давно не направлен на меня — Таня просто вертит им из стороны в сторону, время от времени сжимая ручку.
— Я боялась, что и теперь не смогу. Я сказала себе: в этом нет ничего сложного. Просто нажми на кнопку. Ты десятки раз это делала, только тогда это были люди… земляне. Никакой разницы. Я открыла дверь, а он просто сидел в кресле. Я почувствовала, что опять не смогу. Сейчас он заговорит — и я не смогу. Тогда я посмотрела ему в глаза, а в них была пустота. Я сказала себе: это не человек, это дьявол! Сделай это, избавь мир от дьявола. Он видел, что у меня был лучемет. Он еще мог бы успеть… Но он так и не поверил, что я это сделаю. Он не воспринимал меня всерьез… до самого конца. Он так ничего и не сказал… И я ничего ему не сказала. Потом он сидел там, уже мертвый, и будто говорил мне: это ничего не изменит. Ты так и останешься игрушкой, Танька! Я не могла на него смотреть, и ушла сюда. Я ждала кого-нибудь… тебя, Андрей… не знаю, зачем…
— Почему же ты направила на меня лучемет?
— Я испугалась, что ты заодно с ним! Что ты захочешь сделать то, чего уже не сможет сделать он… Не убить, нет… другое… Я глупая, да? Перепуганная девчонка-истеричка? Ты так обо мне думаешь?!
Я подхожу к Тане и осторожно обнимаю ее. Она не сопротивляется, а просто склоняет голову мне на плечо.
— Таня, успокойся! Все уже позади. Его больше нет, и ты свободна. Понимаешь, что это значит? Свободна!
— Да, теперь я свободна, — говорит она сквозь слезы. — Нет, я не понимаю, что это значит. Тот, кто всю жизнь был рабом, не сможет понять… так сразу. Но я смогу… потом.
— Конечно сможешь! — говорю я, стараясь, чтобы это звучало как можно жизнерадостнее.
— Все, хватит! — хайгерианка пытается оттолкнуть меня, но не удерживает равновесие и падает на стоящий сзади стул. Но уже в следующий миг я вижу, как меняется ее взгляд. Страх и истерика исчезают в один миг. Таня собирается и становится теперь похожа на того, кем действительно и является — на авторитета русской мафии.
— Шалькин, я же привезла тебе кое-что!
По ее тону я понимаю, что теперь мы сможем поговорить спокойно.
— Во-первых, забудь про Шалькина. Мое имя теперь Тони Эйбрахамс.
— Слишком сложно. Я буду называть тебя Хейл.
— Сейчас можно и так, — я тоже опускаюсь на стул. Тем временем Таня достают из сумки, лежащей здесь же на столе, уже известную мне штуку — универсальный магнитный ключ, сокращенно — «умка».
— Она тебе еще нужна?
Да меня вдруг доходит: я уже совершенно забыл о своем желании купить эту штуковину, хотя когда-то и считал это очень важным. А вот Таня, для которой это никогда не было насущной проблемой — не забыла. Автоматически фиксирую этот факт, не спеша делать из него какие-то выводы.
— Не так чтобы очень. Но я ее возьму. Восемьдесят тысяч?
Хайгерианка кивает головой.
— У меня нет столько наличными. Чек тебя устроит?
— Лучше бы деньгами. Но — да.
Я выписываю чек. Замечаю про себя: Кел Нера говорит короткими фразами, словно боясь снова сорваться, к тому же из ее речи исчезли всякие жаргонные словечки. Раньше она вроде не старалась в этом смысле себя контролировать… Похоже, что-то уже начало меняться.
Она несколько секунд рассматривает чек, затем прячет его в сумку и протягивает мне «умку»:
— Держи.
— Спасибо.
— Не за что! — она решительно встает, намереваясь уходить.
— Ты куда, Таня?
Она вопросительно смотрит на меня:
— Тебе еще что-то нужно? Все еще хочешь узнать, где я это достала?
Да, замечаю я, это я тоже хочу, но сейчас я имел в виду совсем другое.
— Ты что, думаешь, я брошу тебя, после всего, что ты здесь натворила?
— Это ведь не твои проблемы. Это только мои проблемы.
— Нет, Таня, ты слишком плохо обо мне думаешь. Видишь ли, я тоже оказался в некотором роде игрушкой в руках нашего хайламца и координатора Эйноса. Они решили сделать меня предателем, чтобы тем временем выйти на настоящего… ну да ладно. Я сам в душе мечтал убить Тар-Хамонта, хотя никогда бы этого не сделал. Так что у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.
— Может быть, — неуверенно говорит «маймрийка». — И что из этого?
— Дело в том, Таня, что в последнее время жизнь научила меня никому не доверять. Но сейчас я тебе доверяю. Может, это и неправильно, только я знаю, что ты сейчас говорила правду — до единого слова. Ни один человек в последнее время не говорил мне правду так, чтобы я мог быть в этом уверен.
— Поэтому ты решил мне помочь?
— Тебе, а заодно и себе. Ты же мне доверяешь?
— Хейл, я ведь могла сразу уйти! Я ведь ждала тебя! Мне нужен был кто-то… нет, не так. Опять я говорю глупости!
Я понял, что вопрос был совершенно лишним.
— Ну, раз мы друг другу доверяем, давай вместе подумаем, что теперь со всем этим делать.
— Давай, — Таня садится обратно на стул.
— Во-первых, труп. У тебя был какой-то план? Ты же не собиралась сказать Эйносу: вот, я убила Тар-Хамонта, извините, я не могла иначе!
— Да не была у меня никакого плана! Пойми, мне было абсолютно без разницы, что будет потом! Главное — сделать, дальше — неважно.
— Ты и теперь думаешь, что дальше — неважно?
— Нет, теперь нет.
— Это хорошо. Значит, план придется составлять мне. Знаешь про «Лунное затмение»?
— Кого ты об этом спрашиваешь? Я поддерживаю с ними связь.
— Черт, я мог бы и догадаться! Тогда скажи: они могли бы что-то не поделить со своим пророком и пристрелить его?
— Нет. По крайней мере, те, которые знали и видели его в лицо.
— А те, которые не знали и не видели?
— Он узнал бы об этом раньше, чем они бы до него добрались.
— Это плохо. Может, у тебя есть другие предложения?
— Этот предатель… он мог иметь своего человека в «Лунном затмении».
— Да я же сам недавно об этом думал, когда собрался ловить убийцу! Ладно, допустим, он решил убить Тар-Хамонта. Зачем? Тот слишком много знал? Раскопал что-нибудь при уничтожении группы «Эй-Экс»?
— Что за группа «Эй-Экс»?
— Ты не в курсе? А как ты узнала, что он здесь?
— У него задание, искал одного крупного мафиози. Этот дом я нашла… долго объяснять. У нас везде есть связи.
— Ясно. Придется тебе кое-что рассказать.
— Думаешь, мне нужно это знать?
— Да, поскольку я тебе доверяю. Только лучше мы покинем это место, ты согласна?
— Да. Но надо сделать одну вещь.
— Какую?
— У него дырка слишком маленькая, сразу поймут, что от лучемета. Надо выстрелить пулей.
Надо же, после всего она еще может свободно думать о таких вещах! Кажется, когда я бежал со своей квартиры, то был в худшем состоянии. Ведь забыл про кровавые пятна на полу!
— Позволь это сделать мне. Тебе совершенно незачем еще раз на него смотреть.
— Спасибо, Хейл, — Таня выходит в коридор.
Я проделал все быстро. Рука не дрогнула и пуля вошла куда надо, расширив кровавую дыру. Было в этом что-то приятное — самому выстрелить в Тар-Хамонта, пусть даже и труп. Хотя и мерзкое одновременно.
Сенатора я решил оставить в машине. Скоро его тело найдут, и мне абсолютно все равно, какие выводы из этого сделает полиция. Во всяком случае, никому не придет в голову связать его смерть с безвестным Тони Эйбрахамсом. Если, конечно, предатель не постарается — оборвал я сам себя. Но тут от меня уже ничего не зависит.
Тем временем в голове сама собой сформировалась одна мысль. Предположим, что я действительно пришел бы сюда и не нашел убийцу, какие были бы мои действия? Во-первых, хорошенько осмотреть все окрестности в поисках возможных следов. Ладно, осмотрел и следов не нашел. Какие соображения? Естественно, напрашивается мысль о причастности «Лунного затмения». По крайней мере, это наиболее правдоподобный вариант. Что я делал бы дальше? А дальше, Кайтлен, ты должен был бы связаться с Леной и объяснить ей ситуацию. И если сейчас это не сделать, а отложить разговор на позже, то у нее могут возникнуть всякие-разные подозрения. Логично? Да!
Странно другое: почему мне так не хочется сейчас с ней говорить?
— Таня, прежде чем мы куда-то поедем, есть еще одно дело.
— Если есть — значит, делай.
— Я должен сообщить об этом трупе — с учетом наших соображений, конечно. Лучше с этим не тянуть.
— Тогда сообщай, — в глазах Кел Неры отразилось полное понимание ситуации. — Я пока подгоню машину.
— Только твою машину. В моей лежит еще один труп. Мне сегодня на них везет.
Таня не стала спрашивать, что за труп. Она выходит на улицу, оставив меня одного. Придется воспользоваться здешним телефоном и известным мне кодом, чтобы довершить дело.
Лена ответила почти сразу:
— Это ты, Тони?
— Он самый.
— Я же давала тебе номер на крайний случай, а ты уже второй раз звонишь! Конечно, мне это приятно, но ты должен понимать…
А раньше Лена просто сказала бы, что очень рада моему звонку проскакивает мысль.
— Значит, сейчас именно крайний случай. Лена, у меня здесь два трупа.
— И кто второй? — выходит, смерть сенатора она восприняла совершенно нормально, будто и не ожидала, что я смогу его спасти. Тар-Хамонт — и тот уважал мои способности, хотя и в весьма своеобразной манере.
— Барков, наш интерполицейский.
— Как?! — вот теперь я ее действительно удивил.
— Дырка в самой середине лба. В чем я уверен, что он хорошо знал убийцу и не ожидал от него ничего подобного.
— Неужели он знал… — Лена так и не заканчивает фразу. Раньше я не обращал внимания на эту черту в ее манере разговора, но сейчас она мне не нравится.
— Что он знал? Ты же не будешь от меня скрывать?
— Барков почти вышел на фирму, с которой скорее всего поддерживал контакт предатель. Может быть, даже и без «почти».
Черт, неужели Таня выбрала такой неподходящий момент? А что, если…
Снаружи доносится звук подъезжающей машины. Потом звук смолкает она выключила двигатель. По крайней мере, Кел Нера не собирается никуда бежать. Да что там, я верю, что она и не подумывает об этом, потому что сказала мне ВСЮ правду.
— Наверное, у предателя есть свой человек в «Лунном затмении».
— «Лунном затмении»? — переспрашивает Лена. Странно, что она не в курсе.
— Террористическая организация, с которой поддерживал связь Барков. Они утром снарядили меня на миссию.
— Я ничего о них не знала. Барков не углублялся в подробности, когда говорил о своих планах.
— Он никому не доверял, — замечаю я.
— Если это так, почему он позволил так легко себя убить?
— Ты меня об этом спрашиваешь?
— Нет, конечно. Извини, Тони. А что с сенатором? Ты опоздал?
— Зачем бы я тогда привозил его труп? Он умер уже в машине. Яд, вроде того, что называют «черным вином». Но он успел назвать мне одно имя.
— Да?! В самом деле? — кажется, это в момент подняло настроение Лены.
— Чед Моллинес. Хочешь послушать?
— Включай!
Я прокрутил концовку записи, сделанной в машине. Лена слушала внимательно.
— Я не помню это имя. Наверное, наш, скорее всего, американец. Я наведу справки.
— Ты сообщишь мне?
— Конечно! Ты думаешь, это он?
— Искренне надеюсь. Очень уж хочется покончить со всем этим дерьмом… извини за выражение.
— Ты молодец, Тони!
— Не совсем. Я мог бы его спасти, если бы заранее подумал о таком варианте.
— От «черного вина»? Не думаю. Насколько я знаю, на Земле нет средства от этой отравы.
Меня поразила осведомленность Лены, но я предпочел не восторгаться ей.
— У меня вроде все. Будут какие-нибудь инструкции, указания?
Я спросил в шутку, но Лена ответила серьезно:
— Никаких, пока я не поговорю с Центром. Ты сейчас куда?
— Еще не знаю. Поищу себе жилище где-нибудь в окрестностях. Ты же знаешь мой номер?
— Знаю. Я свяжусь с тобой, как только соберу данные об этом Моллинесе.
— Буду ждать. До связи!
— Пока, Тони.
Закончив разговор, выхожу на улицу. Таня ожидает меня за рулем своей машины.
— Ну как?
— Без проблем. Ты сиди, — говорю я, видя, что она собирается уступить мне место. — Ты будешь вести, я буду говорить. Мне все равно, куда ехать, у меня здесь нет места, где остановиться, а у тебя, наверное, есть.
Я занимаю сидение рядом, и мы отъезжаем. Таня ведет машину ровно, особенно не спеша. Так даже лучше. Сегодняшние гонки «туда и обратно» меня порядком утомили.
— Знаешь, Таня, ты выбрала очень неподходящий момент для убийства. Тар-Хамонт только что подобрался к фирме, с которой был связан предатель.
— Может быть, к этой?
Она протягивает мне бумажку. Я поднимаю ее вверх, к свету, и читаю:
— «Чейни Гордонс», Нью-Йорк… Черт!
— Ты их знаешь?
— Да. За мной следил один тип в самолете, он назвался сотрудником «Чейни Гордонс». Откуда это у тебя?
— Было у него в кармане. Но я знаю про них еще кое-что.
— Что именно, Таня?
— Именно через их контору шла продажа «умок».
* * *
Таня Корень отвезла меня в домик, принадлежащий ее мафиозному клану, если это можно так называть, и предназначенный для сокрытия субъектов, которым очень не хочется встречаться с властями. Сейчас домик как раз пустовал, и я стал его полноправным хозяином. И первый вывод, который я сделал, был о том, что мафия делает свои конспиративные квартиры гораздо более удобными, чем полиция.
По дороге я вкратце пересказал хайгерианке историю своих недавних приключений. После того, как она вошла в курс дела, мы могли уже свободно обсуждать ситуацию и решать, как же быть дальше. Имя Чед Моллинес оказалось для Тани совершенно незнакомым, и я начал подумывать о том, не подсунул ли мне сенатор фальшивку. Эту мысль я откинул и решил, что скорее всего, это псевдоним, а совсем не то имя, под которым предатель известен Центру. Что, в общем, не намного облегчает задачу по сравнению с первым случаем.
По обоюдному согласию мы решили сделать «Чейни Гордонс» нашим секретом и ничего пока не сообщать в Центр. Таня сказала, что сама займется этим, поскольку кое-какие подходы к этой фирме у нее уже имеются. Мне же, судя по всему, придется разбираться с загадочным Моллинесом, как только Лена добудет о нем хоть какие-то сведения.
Около въезда в город мы расстались. Кел Нера категорически отказалась дать мне координаты, по которым можно будет ее найти, пообещав, впрочем, поддерживать связь. Я решил не настаивать: она ведь действительно хочет почувствовать, что такое настоящая свобода — так пускай почувствует. До своего нового жилища я добрался пешком, предварительно получив инструкции, как не стать жертвой его изощренной охранной системы.
Теперь я просто лежу и отдыхаю на роскошной постели, явно предназначенной не для одного. Я могу себе позволить этот отдых — все равно мне нечего делать до того момента, когда позвонит Лена и сообщит последние известия. Действие препарата, который дал мне утром врач из «Лунного затмения», уже закончилось, и я ощутил, как устал за последние несколько дней. Снова поймал себя на мысли: я уже не хочу схватить предателя голыми руками и рвать его на части. Это совсем необязательно. Лишь бы он был найден, не важно как и кем — и все опять стало на свои места. Вот только все не сможет встать на свои места, потому что я больше не буду Андреем Шалькиным, компьютерщиком из Киева. И я вряд ли смогу стать полноправным Тони Эйбрахамсом, у которого вообще нет определенного рода занятий и какого-никакого прошлого. А кем я смогу стать? И будет ли так уж неправ Эйнос, если решит все-таки перевести меня в Центр, на тихую и безопасную работу по сортировке и изучению полученной с Земли информации?
Но сейчас, пока еще много вопросов не решено в настоящем, мне совсем не хочется думать о будущем. И я начинаю думать о другом: почему я так легко доверился «маймрийке» Кел Нере, в то время как в отношении к Лене Солнцевой у меня, наоборот, появилась тень недоверия? Ведь по сути, я никогда ее по-настоящему не знал. Неужели из-за того только, что она выложила мне историю своих отношений с Тар-Хамонтом? Не побоялась быть откровенной, не будучи уверена в том, что я не стану использовать все это против нее?
И все-таки я знаю, почему так произошло. Потому что все люди, с которыми я имел дело в последнее время, играли в происходящем те или иные предписанные им роли. Кентор Эйнос, по-прежнему считающий себя режиссером всего спектакля. Кемп Ларрок, который, как адвокат, хоть и не врет, но всегда говорит столько правды, сколько считает нужным. Тар-Хамонт, которому доставляло удовольствие издеваться над своими ничего не знающими жертвами. Хэнк Тиммен, тщательно старавшийся скрыть свой страх, но так и не сумевший это сделать. Чувей Нальгор, отчаянно пытавшийся казаться добродушным парнем, никогда не державшим в руках оружия. Наконец, Лена Солнцева, так долго изображавшая из себя невинно пострадавшую земную девушку, а оказавшуюся тайным агентом нашей Организации.
И только Кел Нера, нет — Таня Корень — никогда не играла и ничего из себя не изображала. И когда она пришла убить хайламца, то знала, зачем это делает, знала настолько хорошо, что даже не думала, во что ей это может обойтись. И если бы я не появился вовремя, то она сказала бы Эйносу правду и тогда, наверное… впрочем, не знаю. Знаю только, что если правда все-таки дойдет в Центр, то от меня к ним дойдет и правда о Тар-Хамонте, и пускай тогда Эйнос решает, что ему делать с неприятной штуковиной, именуемой совестью.
Таня никогда не была примерным наблюдателем, потому что она не считает себя в первую очередь наблюдателем. В отличие от Лены, она действительно осталась землянкой, имеющей свои стремления и цели, и согласовывающей с ними деятельность в Организации, а не наоборот. Может быть, в этом смысле она превзошла всех нас, сама того не осознавая, потому что история почти не знает наблюдателей, полностью отождествлявших себя с местными жителями. И если бы не Тар-Хамонт, она могла бы добиться большего. А теперь уже не успеет, потому что всем нам осталось здесь совсем немного.
Могла ли Таня предать Организацию? Если и да, то она не стала бы протаскивать на Землю галактические технологии и вести тайные игры с группой «Эй-Экс». Провезти сюда мощное оружие, средства защиты, магнитные ключи? Да, возможно. Но не интервальную логику. Потому что ей нет никакого дела до пятых и седьмых уровней. Она просто берет от жизни то, что может, хотя и своим собственным способом, часто идущим вразрез с законами. И когда все закончится, она останется здесь, в колонии, и будет продолжать ту же самую деятельность, хотя и в другой форме. Если только не станет вдруг важным человеком по милости Центра. Хотя — что это меняет?
А вот кому-то из нас все-таки есть дело до пятых и седьмых уровней…
— Запрос на связь. Без обратного адреса, — сообщает компьютер.
— Соединяй.
Это может быть только Лена, больше некому.
— Привет, Тони, это я.
— Привет. Есть данные?
— Да. Можешь включить блок Химбрела?
— Да, сейчас.
Настраиваю свой компьютер на прием, и он закачивает информацию, полученную из Центра. Судя по объему, имя Чед Моллинес все-таки не оказалось пустым звуком.
— Прием данных завершен, — информирует синтезированный голос.
— Перед тем как я стану в этом копаться, расскажешь в общих чертах, что к чему?
— Чед Моллинес — наблюдатель из Канзас-Сити. Работает уже почти тридцать лет.
— Ого!
— На него нет никаких жалоб, никаких нарушений Инструкции. Все выполнял безотказно.
— Наверное, предатель и должен был оказаться безупречным.
— Это странно, Тони…
— Что именно?
— Его земная деятельность — священник.
Я пожимаю плечами:
— Пути господни неисповедимы. Он «маймриец»?
— Да.
— Ясно. Наверное, трудно объяснить мотивацию по-настоящему верующего.
— Я же не сказала, что он по-настоящему верующий.
— Я почему-то так подумал. Ладно, разберусь с вашими данными. Что теперь?
— Эйнос сказал, что ты должен решить сам.
— Решить? Что?
— Если ты скажешь, что Моллинеса нужно отозвать, он это сделает. Даже если ты не найдешь доказательств.
— Это смешно! Он решил сделать мне подарок? Расплатиться таким способом за все обиды, так? Что за фарс, в самом деле!
— Ты теперь занимаешь место Баркова.
— Еще чего! Нашел ему замену, значит? Мне не нужны такие подарки!
— Тони, я прошу тебя, успокойся! Почему ты считаешь, что все против тебя?
— А что, все за меня? Лена, все, чего я хочу — чтобы Центр мне доверял.
— Я тебе доверяю.
— Ну, это уже что-то! Ладно, слушай. Я изучу ваши данные. Потом поеду в Канзас-Сити и поговорю с ним. А тогда — делайте, все что хотите! Мое мнение вы получите, но учитывать его вам совсем не обязательно.
— Я обещаю, что оно будет учтено.
— Не давай обещаний, если не можешь гарантировать их выполнение.
— Тони, мне тяжело с тобой спорить.
— И не надо. Завтра все решится, так или иначе.
— Тогда до завтра, наблюдатель!
— До завтра.
Связь прекращается. Итак, Чед Моллинес — священник. Действительно, необычный оборот событий, но, в конце концов, почему бы и нет?
И все-таки Центр никогда не делает подарков. Просто Эйнос решил переложить ответственность на меня. Если я ошибусь, у него будет возможность сказать, что неверное решение было принято по рекомендации Кайтлена. Совершенно обычный вариант подстраховки.
Есть только одна мелочь, необходимая, чтобы этот вариант сработал. Хейл Кайтлен должен вновь стать полноправным наблюдателем, иначе Эйнос не имеет никакого права прислушиваться к его мнению. Значит, теперь я заменяю хайламца? Как все-таки это просто для него — сидящего там, наверху!
