Глава 13
НОЧНОЙ ПРОРЫВ
При заходящих лучах солнца флотилия успела опять вернуться к месту расположения армии Союза Побережья. Сигнализация флажками стала невозможна, а факелами передавались лишь несколько общих сигналов. Но зато сам Менгарец теперь пожелал лично наведаться на берег. Прочный бот и несколько мешков соли в нем придавали его святости должную уверенность. Хотя и тыл он укрепил: все стоящие на рейде корабли были приведены в состояние наивысшей боевой готовности. Все-таки кашьюри — дело слишком серьезное. А уж тем более в темное время суток.
Пока доплывали к берегу, один из матросов довольно щедро посыпал воду перед тяжеловесным ботом солью. Может, монстры и спали по ночам, но лишняя предосторожность не помешает. Небольшой кавалерийский отряд, дежуривший на берегу, не слишком удивился появлению гостей, сразу предоставили запасных коней, и вскоре монах уже входил в королевский шатер, расположенный в центре устроенного по всем военным правилам лагеря. Видно было, что весть о прибытии Менгарца донеслась до монарха раньше, чем резвый, полный сил конь. Гром встречал его на пороге с распростертыми объятиями:
— Мне доложили о возвращении флотилии, но никак не ожидал увидеть тебя лично! Рад! Но не опасно ли такое плавание на утлых лодчонках?
Они только успели душевно обняться, как полог шатра открылся, и внутрь вошла первая наследница короны. Обниматься она не стала, а только строго задала вопрос, в точности повторяющий смысл только что прозвучавшего. Мужчины коротко рассмеялись, и Виктор не стал их томить ожиданием:
— Вы словно сговорились выпытывать одно и то же. Поэтому сразу хочу сказать, что не только на утлых лодках, но даже на огромных фрегатах ходить по проливу смертельно опасно. К счастью, дионийцам удалось приоткрыть тайну внутреннего строения этих смрадных кашьюри, и мы отыскали вполне эффективное средство борьбы с этими хищниками.
Далее он довольно подробно живописал последнее сражение в заливе и последствия применения соли. Разве что умолчал о своих несуразных подвигах с огромным двуручником, потому что заметил слишком строго нахмуренные бровки принцессы. Завершая свое эпическое повествование, Виктор подвел итоги:
— Когда мы выходили из залива, то наблюдатели насчитали около пятнадцати тел в непосредственной близости от якорной стоянки и около десяти на самом краю подводного обрыва. Причем последние начинали всплывать от образовавшихся, видимо, у них внутри газов. Как мы предполагаем, последний десяток скончался от «соленых угощений», именно тогда внутренняя плоть начинает дымиться или парить. Главное — они умирают. Так что бороться с этой нечистью можно и есть чем. Да и обычные мечи, копья и дубины зарекомендовали себя отлично. Другое дело, если кашьюри попытаются выползти на берег тысячами.
Монарх так и подпрыгнул на месте:
— Кошмар! Где вы видели такое количество?!
— Мы не видели, — монах поднял ладони вверх, успокаивая в первую очередь ее высочество, — но это не значит, что такого количества этих тварей мы никогда не встретим. По всей вероятности, чем ближе в Сангремару, тем большие стаи кашьюри будут встречаться на нашем пути.
— То есть…
— Вот именно! Опасаюсь, что рейд кавалерии по пляжу вдоль пролива может оказаться под угрозой. Поэтому предлагаю прибегнуть к небольшой хитрости и предупредить опасность.
— Понятно. — Роза повернулась за поддержкой к отцу: — И наверняка он сам захочет быть главным участником этой так называемой хитрости.
— Доченька, давай его вначале выслушаем? — попросил Гром с небывалым смирением. А потом кивнул монаху: — Продолжай.
— Надо немедленно собрать отряд из десятка воинов, полностью экипированных как Львы Пустыни. Благо амуниции у нас хватает. Пусть уже отправляются по маршруту прорыва и попытаются убрать возможные дозоры или случайных ротозеев. А следом за ними пустить тройку, пятерку верховых, которые будут ехать по колено в воде и щедрыми горстями сеятелей разбрасывать соль. И я и дионийцы предполагаем, что этого будет вполне достаточно, чтобы отпугнуть стремящихся на сушу хищников. Слишком уж этот пляж в свете последних событий выглядит подозрительным.
Король соображал быстро, и не успел Менгарец еще договорить, как шатер стали заполнять вызванные командиры. Каждому давалось конкретное указание, рекомендации для личного состава, и вскоре вдоль побережья двинулась вперед первая группа, замаскированная под врагов. За ними поспешили и всадники с сумками, полными солью. Следом готовили еще одну группу «сеятелей», потому что сразу нужного количества соли не оказалось под рукой. Интенданты в связи с этим тоже не остались без дела, ускакав со своими подразделениями к ближайшим городам и поселкам.
Затем в шатер подали еду, а следом за ней, тревожно поблескивая своими глазищами, явилась и бывшая наложница Гранлео. Но за эти несколько дней ее поведение разительно изменилось. Куда девались скромность, раболепие и почтительность. Чувствовалось, что эта молодая женщина уже наверняка возомнила себя королевой. Потому что сразу с порога стала вслух высказывать свое недовольство Грому:
— Дорогой, я устала тебя ждать. А ты, оказывается, и не спешишь отдохнуть после тяжелого дня.
Роза сделала вид, что не замечает Мааниту, и только крепко сжала губы. Зато Виктор с недоумением повернулся к монарху и фыркнул:
— А она чего здесь делает? Это ведь шатер для военных советов!
Монарх Чагара только стал открывать рот для ответа, как с обиженным фырканьем затараторила его новая любовница:
— На военные советы допускаются любые лица, дающие ощутимую помощь в предстоящих сражениях и умеющие подсказать выходы из любых сложных ситуаций. Причем допускаются сюда не только мужчины, но и женщины. Ведь никто не удивляется присутствию ее высочества? Так почему ко мне такое отношение?
— Потому что тебе еще не доверяют, — прямо ответил Виктор, с высокомерием глядя на женщину.
У той сразу полились слезы по щекам:
— Неправда! Это только твоя святость не доверяет! Тогда как мой король прекрасно видит и ценит мое отношение и мою преданность.
Она вплотную приблизилась к Грому и трепетно обняла его за плечи. Тот с некоторым сомнением поднял глаза на Менгарца и дернулся в раздражении:
— Ну и что тут такого? Маанита нам нужна, ее помощь и советы неоценимы, так что о ее лояльности не может быть двух мнений.
Видимо, умелая развратница настолько вскружила голову давнему вдовцу, что он начинал уже неадекватно воспринимать окружающую действительность. Наступил тот самый момент, когда пришельцу надо было срочно выбирать: или принять линию поведения, предлагаемую единоличным правителем Чагара, или сразу жестко очертить свою позицию в столь важном и принципиальном вопросе.
Виктор выбрал второе. Тем более что был твердо уверен: вряд ли кто из окружения короля тотчас встанет на сторону этой женщины, родом из так сильно ненавидимой империи Сангремар. Может, со временем она и сумеет навербовать себе сторонников, обещая тем определенные льготы, когда станет супругой Грома Восьмого, властной владычицей самого сильного королевства на Первом Щите. Но сейчас она еще очень слаба, и следовало сразу поставить ее на место. Невзирая на все возможные трудности в будущем.
Поэтому его святость выбрал самый дружественный, доверительный тон:
— Дружище, не хочу повторяться в том, что я тебе говорил перед недавним расставанием в Радовене. Просто постараюсь обрисовать ситуацию совсем с иной стороны. Ну, сам посуди, как может женщина, еще недавно ублажавшая своими ласками в постели твоего самого лютого врага, так быстро стать лояльной и преданной именно тебе? Или ты забыл, по чьему приказу коварно убили твоего отца? И всех предыдущих твоих предков? Тебе мало того горя, которое перенесла твоя мать, помогая тебе укрепиться на троне и с корнем уничтожая всех твоих противников?
— При чем здесь это? — успел с некоторой озлобленностью вставить король
— Да притом что такие высочайшие вершины власти, к которой так коварно стремится эта обольстительница, не раздаются так легко и просто. Подобного кандидата надо проверять годами или еще лучше — воспитывать с пеленок! А ты что вытворяешь? Да все твои воины и офицеры уже наверняка смеются за твоей спиной: пустил на военный совет недавнюю подстилку Гранлео! Вдумайся в это и хоть своих подданных уважай!
В шатре повисла такая напряженная и звенящая тишина, что даже сквозь несколько слоев плотной ткани, толстые ковры и многочисленные шкуры стало слышно, как продолжается хозяйственная жизнь в лагере. На главнокомандующего войсками Союза Побережья было страшно смотреть. Губы у него стали синеть, глаза сделались размером с блюдца, он так покраснел, что казалось, его хватит удар. В таком бешенстве его еще никто не видел. Оставалось только удивляться, как он до сих пор не вскочил на ноги, отбрасывая почти повисшую у него на спине Мааниту в сторону. Бывшая наложница императора выглядела до такой степени испуганной, что ее прекрасное личико обезобразилось нервным тиком.
Взрывоопасную ситуацию разрядило хладнокровное и бесстрашное высказывание принцессы:
— Я полностью согласна с каждым словом его святости.
Еще долгую минуту Гром Восьмой метал глазами молнии и хватал открытым ртом воздух, а затем неожиданно для всех присутствующих захохотал. Причем этот нервный смех продолжался очень долго и оборвался так же внезапно, как и начался. Уже почти с нормальным выражением лица, король тяжело вздохнул и признательно кивнул дочери:
— Спасибо, Роза, что ты мне вовремя кое-что напомнила. А то я мог бы и покалечить его святость ненароком.
Менгарец незаметно перевел дух, вытирая о брюки потные ладони:
— Ага, не хватало нам еще подраться. С такой-то разницей в весе и росте.
— Да нет, дело не в росте. — Теперь монарх Чагара попытался рассуждать спокойно и здраво. — Просто дочь мне напомнила прописную истину: все влюбленные чувствуют друг друга совершенно иначе. Проникают в сознание друг друга глубже, осознают каждую мысль скорей интуитивно и доверяют соответственно безгранично. Не хочу проводить аналогии, просто скажу честно, Маанита мне очень нравится не только красотой, которая, как мы все понимаем, не будет вечной, но и своими внутренними качествами. Даже не побоюсь и не постесняюсь перед вами признаться: мы влюблены друг в друга. — Он внимательно посмотрел в глаза Розе и Виктору, поглаживая лежащую у него на плече руку женщины, и продолжил: — И ничего менять в наших отношениях не будем. Другой вопрос — как к этому относится мое окружение и свита, придворные и знать, воины и генералы? Тут должен признать, мы немного поторопились с афишированием наших настолько близких, доверительных отношений. И в ближайшее время постараемся не выносить нашей любви на всеобщее обсуждение. Ограничимся только стенами моей спальни.
У стоящей за его спиной Мааниты опять несколько раз дернулись щека и глаз, и она демонстративно убрала руки с плеч, делая шаг назад. Казалось, Гром не обратил на это особого внимания, зато сделал соответствующие выводы Менгарец:
— Очень мудрые рассуждения с твоей стороны. Но, судя по реакции в тебя влюбленной женщины, она желает уже немедленно принимать в политике твоего государства самое деятельное участие. С чего это вдруг у нее такое рвение?
Король повернулся к своей любовнице, уставившись на нее требовательно и с недоумением. Та одной рукой придерживала дергающуюся щеку, второй поправляла челку и всеми силами пыталась улыбнуться:
— Я так испугалась возможной ссоры, что чуть в обморок не упала. Но и оправдываться мне или винить себя не в чем. Я просто очень хочу тебе помочь во всем без исключения. Неужели ты этого до сих пор не понял?
— Понимаю, малышка. Но в данный момент нам действительно следует немного воздержаться от демонстрации как твоих умений разбираться в политике, так и моего полного доверия к тебе. Так будет лучше. — Он опять развернулся к дочери и спросил: — Теперь довольна?
— Нет, отец, — с завидным ледяным спокойствием ответила Роза. — Хотелось бы сразу, раз у нас пошел такой разговор, услышать твои планы на будущее. Причем, — она многозначительно выделила следующие слова, — на довольно далекое будущее.
И опять Гром рассмеялся. Но теперь грустно и тихо:
— Понимаю, о чем ты думаешь, очень даже понимаю. Но могу тебе поклясться, никогда я законы Чагара переделывать под своих новых наследников не стану. Корона будет принадлежать только тебе и твоему избраннику. Ну разве что, если вдруг сложится как-то по-иному и ты отречешься от правления, то Чагар достанется твоим сестрам по старшинству.
Виктор смотрел на Розу с каким-то внутренним трепетом и не узнавал ее. О подобных далеких перспективах он сам лично и не подумал, а вот она, юная и совершенно неопытная в жизненных хитросплетениях девушка, просчитала возможные беды гораздо быстрей и правильней. Ведь и в самом деле сейчас законы одни и никаких проблем не предвидится. Но вдруг у Мааниты через несколько лет родится от Грома сын? А то и два? Не вздумает ли полный энергии папаша задействовать все свои неимоверно возросшие силы на мировой арене для изменения чего только душа возжелает? Ведь это так просто, особенно при полной, неограниченной монархии: пару лет подготовки, и вот уже сердобольный народ собирается на вече, съезд, сходняк, тусовку, или как там еще можно назвать сборище хорошо проспонсированных и лояльно настроенных людишек, и шумно требует от короля принятия нового закона. Ну и тот поддается нажиму со стороны, вводя новое право наследства: первым наследником короны, например, становится только ребенок мужского пола. И что тогда делать дочерям от первой королевы? Ответ всплывает сам по себе: бежать или прятаться, потому что вряд ли с такой мачехой, как Маанита, они долго останутся в живых.
Да и вообще, новые законы про наследование могут и не понадобиться. Достаточно будет просто, пользуясь своим положением на троне, устранить кого надо без всяких на себя подозрений. Глядя на эту «куколку», именно такие мысли о ее коварстве и приходят в голову. Поэтому пришелец в который раз пожалел, что наложницы Гранлео не попали под селевую волну или не оказались затоптаны в кавалерийской атаке. Слишком повезло красавицам в том, что их спасли как верные евнухи, так и высшие офицеры попавших в окружение воинских частей Сангремара. Такая лояльность и преданность подозрительна. Словно евнухи защищали родных сестер, не иначе.
Пока Виктор так размышлял, Маанита со слезами покинула место военных советов, а Роза продолжила свое наступление. Пользуясь растерянностью отца, вырвала из него еще парочку довольно важных и далекоидущих обещаний. Конечно, присутствие пришельца из далеких галактик накладывало некоторую торжественность любому обещанию или клятве, но, с другой стороны, не могло гарантировать их безоговорочного исполнения. Как говаривал один древний монарх в таких случаях: «Я слово дал, я его и забираю своей королевской властью». Но тем не менее хоть какое-то напоминание будет, если вдруг Гром Восьмой вздумает поменять в будущем свои планы. Сейчас он, по всей видимости, еще соображал и сдерживался. Но ведь пока и знаком он с Маанитой всего лишь несколько дней. А что будет через месяц? Год или три?
Так далеко задумываться не хотелось, тем более что в данный момент над ними довлели более насущные проблемы. Пришлось Менгарцу опять вернуться к делу:
— Как прошла твоя задумка с отвлекающим ударом возле лесистых холмов?
— Да никак, — скривился Гром, довольный, что семейные разборки наконец-то закончились. — Что мы только не делали, как только не атаковали, но Львы твердо стояли в обороне. Несмотря на все провокации и обстрел, имперцы так и не пустились за нашими отрядами в погоню. Хотел было пушкой их расшевелить…
— Да ты что!
В распоряжении у короля было три пушки вместе с канонирами и обслуживающими воинами, но заранее было оговорено, новое оружие употреблять только в самом крайнем случае. Поэтому и вскинулся монах от возмущения. Но его венценосный товарищ в ответ только снисходительно ухмыльнулся:
— Чего ты подпрыгиваешь? Хотел просто глянуть на твою реакцию. Сам все понимаю… Но так хотелось этих зазнаек шрапнелью угостить, так хотелось…
— Все еще впереди. Тем более что полноценных боевых запасов у нас все-таки мало. Только и можем, что попугать да навести панику. Но ведь не среди тыловиков!
Они еще интенсивно обсуждали текущие дела, когда наступила полночь и вошедший в шатер генерал Тербон стал докладывать:
— Конная гвардия готова к походу. А с берега доставили очень много соли.
— Сколько? — обрадовался Менгарец, устремляясь к выходу вслед за королем и деликатно поддерживая принцессу при этом под локоток.
— Около ста мешков. Но интенданты подвозят еще. Твой бот уже загружают для первой ходки, и второй отряд «сеятелей» уже рванул в сторону пляжа. Если судить по полной тишине с той стороны и отсутствию каких-либо сигналов от наших разведчиков, то пока эти самые монстры на берег не выбираются. Может, они все-таки спят по ночам?
— Самый лучший для нас вариант, — Виктор со вздохом отпустил руку Розалии, ощущая на себе ее пристальный, изучающий взгляд, — но раз бот пока уйдет без меня, гляну на гвардейцев.
Пока они шли при свете костров и многочисленных факелов к краю лагеря, принцесса стала тихонько спрашивать:
— Корабли успеют к намеченной точке встречи до утра?
— Конечно! Пусть твое высочество не сомневается. У нас там сработанность экипажей растет ежечасно.
— Но как вы ориентируетесь в полной темноте? Ведь можно врезаться в торчащие у берега скалы. А то и на мель сесть.
— Не волнуйся. Передний корабль под малым парусом веду я лично, и мы не пренебрегаем никакими мерами безопасности. Даже в непроглядной темноте вода отсвечивает разлагающимися в них микроорганизмами, рыбами и некоторыми видами водорослей. Вдобавок мы проверяем глубину лотом с выдвинутой далеко вперед горизонтальной мачты. Ну и на всякий случай, на веслах сидит дежурная команда, которая сразу может изменить курс судна или сдать назад. Все остальные корабли ориентируются на свет факела, на корме впередиидущего судна. Легко, просто и понятно.
— Еще скажи, что совершенно безопасно.
— Вполне! Думаю, что опыт борьбы с кашьюри у нас уже есть, а значит, справимся.
Теперь уже Роза ухватила его на ходу за локоть:
— Тогда, может, и я с вами? Если бы ты только знал, как мне здесь неинтересно и противно! Особенно из-за этой Мааниты. Да и не плавала я еще ни разу в жизни ни на одном корабле. Это ведь так интересно!
Виктор немного покряхтел и повздыхал, прежде чем ответить:
— Скажу тебе откровенно, я бы очень хотел, чтобы ты была рядом. Очень! Но не могу согласиться по причине общей безопасности. Все-таки здесь, возле отца, я за тебя буду больше спокоен. Да и Тербон за тобой присматривает, его дочь и прочие фрейлины. Это же, правильнее выражаясь, твоя личная свита, и вдруг ты их оставишь без своей милости. Разве это прилично?
— Ничего, они меня поймут и простят. Ко всему я их тоже могу взять с собой.
— Ага! И девушки будут спать на верхней палубе среди матросов, а нужду справлять… хм, даже не знаю, что и придумать…
— Там действительно нет ничего такого?.. — смутилась принцесса от таких очевидных неудобств.
— Оставалось только ласково погладить ее по руке:
— Не расстраивайся! Вот скоро в Гачи достроят тот самый большой корабль, который я нарисовал для их верфи. Если они все сделают как надо, то уж на том гиганте мы с тобой обязательно совершим кругосветное путешествие.
— Да, я помню твои рассказы и данное еще очень давно обещание, — проворковала Роза и тут же тяжело вздохнула: — И готова подождать. Но эта наложница…
— Ладно, потерпи еще немного. Тем более что мне кажется, она уже поняла свое место и не будет соваться, куда ей не следует.
Они как раз догнали короля и Тербона, которые беседовали с командиром «ударного кулака». Вмешался в разговор и Менгарец, в последний раз уточняя и согласовывая те сигналы, которые он будет подавать с дельтаплана после окончания разведки оккупированных имперцами территорий.
— Постарайтесь для наблюдения за мной выбрать самых зорких воинов, ведь повторять сигналы многократно у меня не получится при всем желании. И лент не хватит, и ветер может поменяться.
— Понял, ваша святость.
— И еще не забывайте о самом неожиданном для нас враге, о кашьюри.
— Да мы их мечами порубаем как червяков, не сомневайтесь, господин Менгарец, — стал заверять командир кавалеристов. — Конечно, так, как у вас, у нас не получится. Да и не умеем мы двуручниками орудовать. Но и наши мечи чего-то стоят!
— Каким двуручником, — удивился король, с недоверием и улыбкой поглядывая на тщедушную, по сравнению с ним, фигурку монаха. Он ведь не успел услышать те новости, которые поведали словоохотливые матросы с командирского бота. Зато генерал Тербон уже оказался в курсе:
— Ха! Да его святость самого огромного монстра одним ударом пополам развалил! Хотя сам двуручный меч, который ему достался, чуть ли не выше его ростом.
— Ой! Чего только не выдумают, — замялся Виктор, чувствуя, как стоящая позади и чуть сбоку принцесса попыталась ущипнуть его за спину. Правда, при первой попытке цепкие девичьи пальчики наткнулись на застывшее желе гарбены. — А потом еще и преувеличат.
— Так почему сам не рассказал о своем участии? — удивился Гром, видимо полностью разделяя недоумение дочери, которая во второй раз нашла-таки незащищенное место на пояснице его святости и, пользуясь своей безнаказанностью, умудрилась ущипнуть.
— Ай… а-а… — Монах странно скривился, но даже не шелохнулся. — Да чего там было рассказывать? Все мечами махали, вот и я чем-то навернул, что под руку попалось.
Кажется, члены королевской семьи все-таки поверили бы ему, если бы генерал Тербон не проговорил с ехидным почтением:
— Зато теперь все моряки уверены: господин высший проповедник Менгары — это самый наилучший мастер мечей Первого Щита.
Ничего не оставалось, как в ответ на полное молчание безнадежно махнуть рукой:
— Ага! И Второго Щита тоже!
