Меня разбудил стук в дверь. Открыв глаза, я сначала не мог понять, где нахожусь. Потом все разом нахлынуло на меня.

“Я — барон!”

Только успел так подумать, как стук повторился. Теперь он был громче и настойчивее.

— Кто там? — торопливо спросил я.

— Господин барон! Вас ждут! — послышался из-за двери голос Шаха.

“Ждут — подождут. Революция вчера закончилась. Теперь никакого пожара! Никаких подвигов! Только отдых! — так лениво я думал, открывая дверь.

Тут же вошел Шах, прикрыв за собой дверь, подошел к столу и уселся в кресло.

— Сегодня у господина барона тяжелый день. С утра он будет принимать купцов. Позже придут старшины ремесленных цехов с поздравлениями и подарками. Потом надо будет принять присягу от замковой стражи и дружины. Если хватит времени, надо будет разобраться с казной и казначеем. Вечером ты даешь пир. Остальные дела мы отложим на другие дни.

Еще не расставшись со своими мечтами об отдыхе, я недоуменно посмотрел на Шаха.

— Ты что, шутишь? Признайся, что это шутка! — с испугом воскликнул я.

— Это не шутка. Все это надо будет сделать сегодня. На завтра и последующие дни дел хватит. Надо будет разбираться с налогами и пошлинами. И с теми, кто их собирает. Тюрьма забита людьми. Со старостами деревень надо будет разобраться. Да и людей надо подбирать в замковую стражу и дружину. С кладовыми надо что-то решать. Там сам черт ногу сломит. И вот еще. Надо назначить старшего слугу и ключника. Кстати…

Тут он запнулся, увидев мой дикий взгляд. Слушая его, я вдруг представил, как меня затягивает черное болото, состоящее из обязанностей, тревог, забот, просьб. Я тону в нем, а вокруг меня бегают люди, и вместо того, чтобы помочь, они ругают меня, что-то требуют, просят.

В голове молнией мелькнула мысль: “Бежать! Как можн-5 быстрее!”

— Все, хватит! Слушать больше ничего не желаю! Сейчас одеваюсь, и бежим на конюшню. На лошадей, и вперед! Где Ваня? Пусть собирается! Предупреди Катрин! — закричал я и кинулся одеваться.

— Стоп-стоп! Не так быстро! Мы не можем так просто взять и уехать. Если ты уедешь, сюда слетится стая стервятников, чтобы добыть баронскую корону или, в крайнем случае, урвать себе кусок. Будет война, и немалая. Из-за нашего бегства погибнут сотни, если не тысячи людей. — Его сухой и деловой тон отрезвил меня.

Я в растерянности уселся на кровать.

Шах ободряюще улыбнулся:

— Да не бойся ты так! Все не так страшно. Будешь только сидеть в кресле и отдавать приказы. Набор в дружину и стражу возьмет на себя Ваня. Я займусь налогами и пошлиной. С остальным постараемся справиться все вместе. Будешь следующий раз знать, как баронам головы разбивать!

— Кто ж знал, что так получится! — в сердцах воскликнул я.

— Получилось так получилось! Кстати, я не договорил. Тебе еще надо будет выступить перед народом. Вот еще что. По словам капитана, в городе есть пара-тройка отъявленных негодяев. Судить их надо будет публично, чтобы люди поняли, что кончились темные времена. Кстати, судей надо выбрать, прежних барон самих на виселицу отправил, — продолжил он спокойным голосом, но смешинки плясали в его глазах.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть его. Но он все говорил и говорил, заваливая меня все новыми обязанностями. Его слова приводили меня в совершеннейшее уныние. Я стиснул зубы, чтобы не начать ругаться, и, чтобы не слышать его, углубился в свои мысли.

“Все, он меня добил окончательно. Это же надо было так влипнуть с этим баронством. В жизни себе не прощу!”

Всякие общественные поручения были для меня всю жизнь как кость в горле. А выступать с отчетом на собрании? Да лучше повеситься! С этим здесь никаких проблем. Палач свой, можно сказать, домашний.

Кто-то осторожно постучал в дверь. Я вздрогнул и открыл глаза.

— Здесь что, проходной двор или баронские покои? — Мой голос прозвучал раздраженно и зло.

Шах встал и открыл дверь. О-о, только не это! За дверью стояла толпа народа. Все низко поклонились. Несколько человек тут же убежали.

“Наверное, побежали сообщить всему народу, что их любимый повелитель проснулся. Или сообщить наемным убийцам, что я сейчас выйду. Чтобы у тех было время смазать ядом стрелы. Черт возьми! Неплохой выход. Стрела в спину — и никакой ответственности. Ну что за мысли у меня! А все он! Ну, Шах, погоди! Тоже мне, товарищ по оружию. Так расстроить…”

Не дав мне разобраться в своих мыслях и настроении, в комнату стал заходить народ.

Первым вошел капитан замковой стражи вместе с человеком, которого я еще не знал. Он представился. Теперь я знал, как выглядит казначей. Потом двое слуг осторожно втащили лоханку с теплой водой, а еще двое притащили ворох костюмов.

Оглядев всю эту толпу, я вопросительно посмотрел на капитана. Тот, правильно поняв мой взгляд, объяснил мне, что прежний барон любил по утрам доклады слушать. Я сказал, что если ничего нового нет, то он может возвращаться к своим обязанностям, и добавил, что это касается и казначея. Когда они ушли, Шах сказал мне, что через час я должен быть в приемном зале — туда уже начали собираться купцы. Я сказал, что буду, и он ушел. Двое слуг разложили костюмы покойного барона, и пришедший с ними портной стал подгонять их под меня.

Через час я сидел в приемном зале и принимал купцов. Каждый из них представлялся самым честным купцом в округе. Глядя на них, трудно было поверить, что здесь собрались только честные купцы, а все нечестные живут и торгуют в других местах. Не успели уйти купцы, как пришли старшины ремесленных цехов. Посыпались жалобы на то, что они из-за высоких налогов совсем обнищали и живут впроголодь. Впрочем, округлые щеки и серебряные цепи на груди свидетельствовали о том, что умирать от голода они будут долго. Я выждал, когда иссякнет поток жалоб, а лица старшин примут выражение предельного внимания. Сделав серьезное лицо, я тоном солидного государственного мужа, озабоченного исключительно процветанием собственных земель, рявкнул на весь зал:

— Работать больше надо! Прямо сейчас и принимайтесь! А теперь ноги в руки и вперед!

Делегацию старшин будто кнутом стеганули. Какие доли секунды они пытались осмыслить мои слова. Когда же до них дошел смысл сказанного, все они, судорожно кланяясь, быстро выскочили из зала.

С моей стороны это было откровенное хамство. Но что я им мог сказать? Я понятия не имел об их проблемах и не знал, как реагировать на их жалобы. Что они от меня хотят, если я лишь второй день работаю бароном?!

Тут мне в голову пришла мысль: “А нет ли в замке какого-нибудь пособия или краткого справочника под названием “1001 ответ, или Что надо знать начинающему барону”. Надо заглянуть в местную библиотеку”,

В зал вошел капитан Рекорд. Приблизившись, он сказал, что арестовано пять прислужников барона, и попросил у меня официального разрешения на проведение казни. Она должна будет состояться завтра на городской площади. Тут же была составлена соответствующая бумага. Оттиснув на мягком сургуче свою печатку, я вручил ее капитану.

Подошло время обеда. Когда меня утром спросили, что я хочу на обед, я распорядился, чтобы ничего серьезного не готовили. Просто наскоро перекушу в своей комнате.

Переступив порог комнаты, я остановился, не зная, то ли плакать, то ли смеяться. Весь большой стол был уставлен блюдами с едой, графинами с вином и кувшинами с пивом. Рядом со столом стояли навытяжку трое слуг, и двое находились у меня за спиной.

“Безработица им тут не грозит, если пятеро обслуживают одного. А столто какой накрыли! Они что себе думают? У меня краткий обеденный перерыв! Мне еще работать и работать! Я рассчитывал на миску похлебки и кусок мяса. Все здесь не как у людей”. — Думать-то я так думал, но на стол смотрел с внутренним удовлетворением. Все-таки что-то в этом есть! Не так ли, господин барон?

— Ну, давайте, что там у вас, — буркнул я, садясь за стол.

— Господин барон, все, как вы просили. Сделали по-простому, по-походному. — Голос слуги звучал испуганно, — Что господин барон желает? Есть тушеная говядина, поросенок с яблоками, пирог с олениной, индейка, запеченная в сметанном соусе, мясное рагу с овощами. Восемь сортов вина и три сорта пива. К великому нашему сожалению, мы еще не знаем вкусов господина барона. На десерт есть два вида пирога, яблочный и вишневый. Есть еще ванильная сдоба со взбитыми сливками и шоколадный торт. Господин барон, надеюсь, извинит нас сегодня. Когда он в следующий раз… — голос прозвучал заискивающе.

Его глаза пытались поймать мой взгляд, чтобы понять, в каком настроении господин барон. Я не слушал, что он говорит, и даже не видел его. Я весь ушел в себя, в свои воспоминания.

“Где ты, моя столовая? Сейчас бы выстроить в шеренгу весь рабочий состав столовой и показать, чем людей кормить надо. Нет, не так. Я бы покормил с недельку главного палача и его подручных вашим гуляшом да борщом. Потом показал бы им на вас и сказал: “Вот ваши кормильцы”. Представляю, какой бы они из вас гуляш сделали. Хотя нет, не продержались бы палачи на этой еде неделю. Три дня максимум, и то пришлось бы их по инвалидности списывать”.

Слуга истолковал мою задумчивость как недовольство и стал осторожно пятиться, бормоча:

— Господин барон, не будьте так строги к своему слуге…

Выражение его лица говорило о том, что он рассчитывал как минимум на виселицу.

— Все, хватит разговоров. Есть хочу. Прежде всего я попробую это, потом — то, — перебил я его.

С этими словами я приступил к еде.

Насытившись, я долго не мог вылезти из-за стола.

“Если я еще неделю посижу на таком походном пайке, то у меня вырастет второй подбородок”. — Эта мысль заставила меня оторваться от стола и отправиться принимать присягу.

Ближе к вечеру я со своими спутниками попал в свою сокровищницу. Расположена она была в подвале, за двойными дверями и усиленно охранялась. Переступив порог, мы вошли в довольно большую комнату, хорошо освещенную. Факелов горело не менее десятка.

Сундуки, стоявшие в ней, занимали полкомнаты и были разделены на две группы. Их было около двух десятков. Тут же стоял стол, заваленный свитками, кресло и широкая скамейка.

Казначей оказался далеко не таким простым человеком, каким казался на первый взгляд. Черная просторная одежда и чернильница у пояса придавали ему вид чиновника из магистрата, но по уму он превосходил весь магистрат в целом. Этот человек держал в голове имена всех купцов, которые торговали здесь или проезжали мимо с караванами. Знал, кто чем торгует и с кого какую пошлину надо брать. Он по- мнил всех сборщиков налогов, знал размеры и виды налогов. Знал, у кого какое состояние, кто ворует, а кто еще только начинает воровать. Короче, знал все и про всех.

Я спросил его, откуда у него все эти сведения. Оказывается, на него работает целая армия доносчиков.

“Средневековый промышленный шпионаж. Взятки и подкуп чиновников. Черный нал. Да, все как у нас. Стоило так далеко забираться. Нет, вообще-то стоило. Бароном на Земле мне ну никак не светило быть”.

— А что в сундуках? — поинтересовался я.

— В двенадцати сундуках находятся меха, ткани, а также посуда, сделанная из золота и серебра. В этих трех больших лежат доспехи и оружие, инкрустированные драгоценными металлами. В маленьких сундучках лежат драгоценные камни и золотые монеты. В этом, крайнем, находятся женские украшения. В каждом сундуке лежит опись того, что там хранится. Каждый день я вношу дополнения.

Он объяснял спокойным суховатым тоном. Похоже, это был единственный человек, которому я не внушал трепета. Или он хорошо умел себя держать в руках.

— Значит, в ближайшее время я от голода не умру? спросил я его.

— Еще два таких года, и господин барон сможет купить себе второе баронство, если вам мало будет этих земель, — вполне серьезно ответил он.

В конце своего первого рабочего дня я сидел у себя в спальне, вытянув уставшие ноги.

Мысли были такие же тяжелые и уставшие.

“Пришлось сегодня поработать. Еще две недели такой работы, и я озверею. Начну вешать всех подряд. Ох и тяжела ты, баронская доля!”

Тут вошел Шах.

— Ты почему не одет? — бодро спросил он.

— А я что, по-твоему, раздет? — раздраженно бросил я.

— Брось свои шуточки. В пиршественном зале уже собираются гости. Именитые купцы, глава магистрата, старшины ремесленных цехов. Приехало несколько дворян, твоих соседей. Называют себя послами, а на самом деле настоящие лазутчики. Посидишь с этой теплой компанией пару часиков, и на сегодня все. — Не дав мне ничего сказать, он закричал:

— Эй, сюда!

Двое слуг внесли парадный костюм.

“А без меня никак нельзя? Ну заболел барон. Нет, еще лучше: меня ранил наемный убийца, и я лежу, истекая кровью. Нет, это точно не пойдет. Знаю я местный народ. Сюда сразу прилетит толпа, чтобы добить меня. И самое главное, из чистого милосердия, чтобы господин барон не мучился”. — От этих мыслей я даже заерзал в кресле.

— Так ты идешь или нет? — нетерпеливо спросил Шах.

— Уже иду, — сказал я с тоской в голосе, поднимаясь с кресла.

Через час я уже сидел во главе пиршественного стола. Скучное было застолье, то и дело кто-то вставал и произносил тост за мое здоровье. Это длилось около двух часов, пока народ не перебрал лишнего и не начал веселиться. За столом пошли разговоры, споры, а кое-где и петь начали.

“Ну, все, им уже стало не до меня. Пора отправляться на боковую”.

Я встал, думая, что меня никто не заметит. Не тут-то было. Все дружно вскочили и пожелали мне спокойного сна.

“Чувствуется воспитание покойного барона”, — мелькнула у меня ехидная мысль. Но ее тут же перебила другая, которая мне совсем не понравилась: “А не сегодняшние ли виселицы вызвали у них такой энтузиазм, а? Нет, надеюсь, нет!”