Глава 11
Рилиот возвращался к себе во дворец усталым, со смешанным чувством удовлетворения от предпринятого сегодня шага и пониманием, что этот самый шаг лишь первый на предстоящей дальней дороге. Предвидение на этот раз не позволяло альтину разобраться в непрерывно блуждающих в голове картинах — Советник только прислушивался к себе и обходил самые острые «подводные камни». При этом чувство опасности притуплялось, и Рилиот, таким образом, узнавал, что поступил единственно верно. Сам же предстоящий ему и его государству путь терялся в тумане многообразия всевозможных перекрестков и развилок — Советнику оставалось надеяться, что потакая своим страхам в отдельных случаях, он не допустит ошибок также в общем и целом.
Не разрешенная и не разрешаемая задача не давала ему успокоиться. Рилиот прекрасно контролировал себя, а потому понимал, что самое лучшее в его положении — воспользоваться аппаратурой для релаксации, отдохнуть несколько часов, а уже затем вернуться к изучению своих, кажущихся такими важными, видений.
Едва сделав вывод о необходимости срочного отдыха, Советник получил подтверждение, что вывод верен — произошло событие, которого он не предугадывал — прямо на посадочной зоне дворца поджидала не на шутку взволнованная Линти.
— Дорогая? — удивился Рилиот, наблюдая, как стремительно бросается к спущенному трапу катера необычно возбужденная светловолосая красавица. — Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить! — нервно дрожа, сразу же выпалила альтинка.
— Я только с Совета… — попробовал объяснить Рилиот.
— Знаю!
— Давай, может быть, немножко попозже? Я очень устал… У тебя на самом деле ничего не случилось?
— У меня ничего, но нужно поговорить!
Линти стояла в позе уязвленной гордости — вытянувшись во весь рост, выпрямив спинку и высоко подняв голову. Ее глаза сверкали, как у хищной птицы… Рилиот даже забыл, что когда-то видел свою дочь такой агрессивной.
— Ну хорошо… — пробормотал Советник. — Пойдем, побеседуем…
Они спустились в холл. Линти дождалась, пока охрана и лакеи (люди и роботы) исчезнут из поля зрения, а затем решительно посмотрела в глаза отцу:
— Ты обещал мне, что спасешь Грига!
Удивленный глубиной обиды в интонации этих слов, Рилиот свел брови и втянул голову в плечи.
— Я так и сделал, — признался он, лихорадочно разыскивая в уставшем от бесконечной медитации рассудке факты, способные объяснить ему необычное поведение дочери и подсказать правильную линию собственной обороны.
— Папа! Он спас мне жизнь!
— А я — ему, — справившись с первым ошеломлением, Рилиот понял, что вряд ли может в чем-то себя обвинить и, во всяком случае, говорит правду. — Ты уже знаешь о решении Совета, так?
— Ты спас Братьев, но только не Грига! — с горечью в голосе простонала альтинка. — А я просила спасти его!!!
— Послушай, милая! — Рилиот постарался говорить как можно ласковее, ловя себя на мысли, что с самого начала начинает оправдываться, чего не должен был допускать, если не хотел во всем идти на попятную. — Ты же знаешь, что твой Григ пришел в себя и вновь подчинил себе «Ослепительный»? Военные не хотели идти на риск — они не допускали даже мысли о переговорах. То, что я сделал сегодня — самое лучшее и для Грига и для его народа!
— Неужели?! — взвизгнула девушка. — Братья согласились отдать вам корабль только при условии, что вы избавите их от неудачливого предводителя?!
Рилиот вздохнул и поморщился:
— Линти! Ты же умная девушка — ты сама понимаешь, что мне нужно было бросить экстремистам наживку, на которую те бы клюнули. Мне нужно было чем-то заинтересовать правителей и ученых, чтобы, защищая твоих, так называемых, друзей, самому не выглядеть перебежчиком…
— И ты решил «бросить» им именно Грига, да?!
Рилиот откровенно пожал плечами:
— А кого же еще, моя девочка? По твоим же словам, только Григ обладает феноменальными способностями, ради которых стоило спасать всю эту нацию!
— Папа, ну прекрати! Ты забываешь, с кем разговариваешь? Ты мог бы обмануть своих Советников и генералов, но не меня! Хочешь сказать, что тебе «пришлось» отдать Институту именно Грига? Да ты же сам и только сам и решил, что лучше всего будет припрятать парня подальше!
— Линти… — Советник смутился, подбирая новые аргументы.
Альтинка резко кивнула, давая понять, что заминка со стороны отца воспринята ею, как знак согласия. Золотые локоны длинных волос взлетели вслед за движением головы и закрыли нежное личико — как раз вовремя, чтобы скрыть появившиеся на глазах слезы досады.
— Скажи, — уже другим, жалобным и слабым голосом попросила альтинка. — Ты спрятал его как раз от меня, да?
— Конечно же нет… — Рилиот и в самом деле удивился умозаключению дочери. — Клянусь, я о тебе даже не думал!
— Спасибо! — Линти горько усмехнулась, указывая отцу на еще одну ошибку в подборе высказываний.
— Я не это хотел сказать… — нахмурился Рилиот, но Линти перебила:
— Не важно, я все равно ведь тебе не верю! Может, ты сам и не думал, почему так со мной поступаешь, но, как всегда, прислушивался к подсознанию! Подсознательно тебе захотелось уберечь дочь от контактов с человеком, который кажется непредсказуемым и опасным! Я права?
— Не совсем так…
— А я думаю, что совсем! Ты не хочешь, чтобы я с ним общалась? Мы вернулись к старой проблеме, так, папа? Ты все еще продолжаешь выбирать мне друзей?!
— Если бы речь шла только о «друге»!.. — задетый словами дочери, Рилиот сначала сказал, а уже только затем подумал, что, реагируя так, принимает предъявленное ему обвинение.
Линти вспыхнула:
— Только о «друге»?! Папа?! Ты хочешь сказать, что я влюблена в него?! В Грига?!
— Да хоть бы и так… — пробормотал окончательно запутавшийся Советник. — Закончишь школу — люби кого тебе вздумается. Я никогда не препятствовал…
— Да уж, конечно! Никогда, никогда? — Линти замотала головой в каком-то нервном припадке. — Я сама решу, кого мне любить, папочка! Я сама разберусь, кто достоин моего внимания, а кто нет! В конце концов, я — альтинка! У меня «ярко выраженное предчувствие добра и зла», ясно?!
Рилиот вновь поддался на провокацию — задетый, он поднял голос:
— Еще нет! Еще не альтинка! Сперва закончи Школу, а затем делай свои ошибки, раз не хочешь быть мудрой и учиться на ошибках других людей! И твой Григ — не просто мальчик, которого ты повстречала на улице! Не надо выставлять меня монстром, мешающим доченьке глотнуть дух свободы — думая о Григе, я боюсь за судьбу всего нашего государства! Ты хочешь, чтобы, при этом, я спокойно позволил вам проводить время вместе?!
— Но ты все равно не сможешь нам помешать!
— О-о-о… — сделав многозначительную паузу и взяв себя в руки, Рилиот словно очнулся. — Я узнаю этот тон! Чем больше препятствий, тем сильнее желание — так, милая? Давай-ка, успокоимся, и поговорим серьезно: чего ты от меня хочешь?
Линти тоже сразу же совладала с собой. Как отец понял, что в штыки ему никогда не справиться с напором дочери, так и дочь вспомнила, что штурмом от венценосного отца ничего не добьешься.
— Я ведь говорила, папа, — гораздо спокойнее и тоном вежливой просьбы, произнесла девушка. — Григ спас мне жизнь. Я обязана помочь ему, как он помог мне. И да, он мне небезразличен — по крайней мере, я никогда не смирюсь, что над ним издеваются! Он — альтин. Его должны были принять в Содружество, а не сдавать ученым маньякам для опытов! Папочка, я люблю тебя, но я никогда не успокоюсь, пока ты не вернешь Григу свободу!
— В таком случае, знай, что ты просишь того, что не в моей власти. Не буду больше лукавить — Совет действительно провел сегодня МОЕ решение. Но я руководствовался не желанием спрятать от тебя твоего юного воздыхателя, а предчувствием нависшей над государством угрозы. И я не могу изменить собственному слову — мы подписали договор, на основании которого Григ будет пребывать под охраной на одном из закрытых исследовательских комплексов-невидимок до завершения детального исследования его биологической сущности, на которое он, кстати, сам дал согласие. Ни при каких обстоятельствах я не смогу и не стану принимать меры, направленные на освобождение этого паренька — мы слишком мало о нем знаем, а то, что знаем, не дает нам права надеяться на «авось». И еще, чтобы твои очаровательные глазки перестали блестеть такой отвагой и непреклонностью — твоему другу как раз лучше пока находиться под защитой ученых — вспомни, как расспрашивали тебя о нем генерал Маронк и его люди! Видится мне, дорогая девочка, что я и в самом деле спас Грига, как ты и просила — окажись предводитель Братьев сейчас на воле, никто на Бровурге не рискнул бы поручиться за его жизнь и свободу!
Глаза Линти померкли. В словах Рилиота был очевидный смысл, но эти слова отдавали глухой безнадежностью.
— Папа, я могу хотя бы его увидеть? — теперь уже умоляюще прошептала красавица.
— Девочка, — вздохнул Рилиот. — Ты же все понимаешь… Он на закрытом, секретном объекте. «Темная точка». Туда не ходят рейсовые лайнеры. Даже военные…
— Но для тебя ведь не существует секретов? Пожалуйста, папочка! Умоляю тебя! Если хочешь, чтобы я все забыла, помоги мне попрощаться с моим спасителем! Позволь посмотреть на него в последний разок! Бояться тебе нечего: раз Григ под охраной — ничего случиться не может. Да ты же и чувствуешь, что ничего со мной не случится. А если откажешь, я сойду здесь с ума! Ну, пожалуйста! Если ты хоть немного думаешь о моем счастье…
— Ты и в самом деле после этого примиришься с неизбежным? — Рилиот недоверчиво заглянул в большие синие глаза дочери. — На тебя это не похоже…
— Да, папочка! Я справлюсь! Я должна его видеть!
— Ну… хорошо. — Советник вздохнул, укоряя себя за то, что так и не научился отказывать дочери, и тут же ощутил прилив беспокойства, указывающий, что сейчас он уступает напрасно. — Так и быть, я подумаю, что можно сделать. Возможно, организую вам видеоконференцию…
— Нет, только «вживую»! — испугалась альтинка. — Ты же сам альтин, ты должен понять — мне нужно дотронуться, почувствовать тепло, услышать мысли, ощутить запах! Если не смог защитить его для меня, позволь хотя бы по-настоящему отдать последнюю дань благодарности! Я обязана увидеть Грига и сказать «спасибо»! Обязана посмотреть ему в глаза и разделить его боль! Он этого заслужил, понимаешь?! Я не смогу жить дальше, если не поступлю, как подсказывает душа!
Вик и Дор стояли рядом, провожая глазами тяжело взмывающие в небо грузопассажирские корабли с военных крейсеров Лиги. Первый Брат и главнокомандующий. Они стояли на холме, возвышаясь над располагающимися в этот момент внизу бригадами воинов «Улья» — порядком уставшими от непрерывных неудач, сильно поредевшими за последние пару месяцев, все еще не сломленными, все еще на что-то надеющимися и во что-то верящими.
Место высадки выбрали биологи Лиги. Красивое, со смешанным, ярким ландшафтом. Горы переходили в равнину, открытую взгляду на многие километры, поросшую густой, высокой, в треть человеческого роста, травой. Предгорье начиналось совсем рядом — как и склоны гор, его покрывало растительное море ярко-зеленого леса, состоящего из высоких, мощных, толстоствольных лиственных и хвойных деревьев. Лес здесь граничил со степью, равнина — с горным массивом.
Рядом бежала река, метров в триста шириной и достаточно бурная, чтобы исчезло желание ее переплыть. Как объяснили биологи Лиги, река должна была обеспечить армию Братьев питьевой водой и рыбой, которую еще предстояло научиться ловить и готовить. Где-то вдали, через сто пятьдесят километров, она впадала в море, которое, в свою очередь, соединялось уже с океаном. Расстояние, которое еще несколько часов назад казалось смехотворно ничтожным, постепенно приобретало свою древнюю значимость — океан, до которого на космическом катере можно было добраться за несколько минут лета, в сознании пешего странника существовал, как абстрактный образ, расположенный слишком далеко, чтобы о нем стоило думать…
Корабли исчезли в бело-голубой дымке неба. Вик огляделся. Инган выглядел ничем не хуже Земли — единственной планеты, где Братьям удалось побывать в своей жизни. За одной оговоркой: у Братьев теперь не было «Улья», а вокруг, на протяжении всей поверхности инганского шара, не могло встретиться ни единого мыслящего существа, способного оказать технологическую или гуманитарную помощь. Простые воины и техники пока не паниковали — внешне окружающая их сейчас долина очень напоминала один из Уровней родного космического города — запущенный Девятый или аскетический Второй… Но Вик-то прекрасно понимал, что лишь внешне! У бойцов больше не будет привычной им питательной массы с подобранной для каждого белково-минерально-витаминной смесью — им придется самим добывать как белки, так минералы и витамины. По словам биологов, этого добра скрывалось вокруг в избытке — животные, птицы, рыбы, ягоды, плоды, корни… Но обеспечить питанием армию в двести тысяч мужчин и детей, отыскивая в лесу каких-то зверюшек и собирая шарики, размером в ноготь с мизинца ребенка?! Им вообще нечем теперь заниматься, кроме как отыскивать пищу — сражаться не с кем, изучать нечего. Космос, который был миром Братства, его воздухом, закрылся навечно. Да и армией они больше не были — любое воинское формирование имело смысл лишь при наличии некоего противника, который здесь не мог появиться ни в этом, ни в последующем десятилетии… если вообще когда-либо мог. И все это — при условии, что Совету Лиги вообще стоило верить. Если же все обещания Рилиота — пустой звук, агония Братства не будет долгой: безоружные, лишенные средств передвижения, Братья из космоса представляли собой беспомощную, неподвижную мишень, на поражение которой у кораблей Лиги уйдут секунды…
Посмотрев на своих людей, Вик задумался о другом. Он все еще Первый Брат, ему все еще подчиняются Дор, бригадиры и тысячники. В его власти было сохранить прежнюю иерархию или пассивно смотреть, как в неуправляемой толпе начнут взращиваться новые лидеры. Сейчас люди еще раскладывают на траве то немногое имущество, которое позволили взять с собой победители: осматривают скафандры, полируют тесаки, подсчитывают банки с пищевыми концентратами. На это может уйти час, в лучшем случае — два. Затем бездействие станет причиной раздумий, а раздумья могут направить куда угодно. Нужно было чем-то занять людей, чтобы привыкание к новой среде обитания, к новому распорядку и образу жизни произошло постепенно, в процессе тяжелого физического труда, не позволяющего задумываться и поддаваться унынию…
Дор словно все это время слушал мысли последнего правителя «Улья»:
— Первый Брат, приказания будут?
— Будут, Дор. — Вик кивнул. — Через несколько дней сюда привезут Младших и Маленьких. Нужно, чтобы молодежь и женщины видели, что ничего не изменилось.
— Что нужно сделать?
Вик посмотрел на небо.
— Облака. Здесь случаются атмосферные осадки: дождь, снег, град… Нужно построить коробки, в которых сможем укрыться в случае непогоды.
— Из чего будем строить? — уточнил Дор.
Вик усмехнулся:
— У нас есть выбор? Будем рубить лес. Не знаю, водятся ли в округе хищники, способные напасть на такую крупную дичь, но застраховаться не повредит. Построим лагерь. План разработают техники. Людей за лесом можно отправить уже сейчас, не дожидаясь, пока подготовят схему. Все, кто без тяжелой работы, пусть снимут скафандры — нужно уберечь батареи. Нам оставили всего одну солнечную энергостанцию — с ее мощностью на зарядку всех лат и тесаков уйдет больше месяца и то — при условии, что уже заряженные латы будут лежать без дела, дожидаясь самой последней партии.
— Мы станем скрываться от «хищников»? — поморщился Дор.
— Откуда мы знаем, что за твари здесь водятся? — Вик повернулся и внимательно посмотрел в глаза чемпиону. — Ты что, не понял? Это не для твоих ушей, главнокомандующий! Дор, нам нужно сохранить Братство! Нужно занять людей делом! Я хочу, чтобы ты каждому нашел занятие, которое не позволит головы поднять, которое свалит с ног от усталости! Рубить, обтесывать, копать, смолить — все, что угодно, лишь бы видели, что мы с тобой не унываем!
Дор кивнул с явным согласием. Вик чуть успокоился и продолжил:
— Нужно построить такое укрепление, которое сохранит разделения между кастами. В самом центре — благоустроенные корпуса — отдельно для меня, для тебя и для бригадиров. Обнесем их стеной. Дальше — дома Старших Братьев. Полосы препятствий и тренажерные стены — все, что сможем, чтобы лучшие из лучших по-прежнему находили, куда деть энергию. Опять стена… И так далее, как было раньше, в «Улье»: вместо этажей — кольца круга, вместо лифтов, разделявших и объединявших Уровни — окружности деревянных стен. В стенах сделаем ворота. В воротах — охрана. По всему периметру — обзорные башни с часовыми. Отдельно расположим стратегические объекты: амбары с продовольствием, бочки с водой, энергостанцию, лабораторию, склад оружия. Восстановим режим патрулирования. Братство должно жить прежней жизнью. Еще — нам придется добывать пищу. Потребуются охотники. Я и техники придумаем какие-нибудь ловушки на зверей и рыбу, а воины должны будут принести по одному образцу от каждого вида, какой только встретят — нужно постичь мир вокруг нас, научиться его использовать…
Вик прервался — его едва не стошнило от примитивности излагаемых самим планов. Но Дор вновь кивнул.
— Сделаем! — уверенно заявил главнокомандующий.
Вик пожал плечами:
— Тогда действуй…
Светило солнце, дул легкий ветерок, приносящий из степи пряные, сладкие запахи. В небе проносились какие-то маленькие пернатые существа. Река бурлила по острым камням звонкой, успокаивающей музыкой, лес шумел шелестом сотен тысяч крон зеленых гигантов… Первый Брат понял, что безысходность уже сейчас начинает выворачивать его наизнанку.
Вик опустился на колени и обхватил руками голову. Он остался жив, он сохранил свой народ, но на самом-то деле — лишился всего!
Рев отдающего приказы Дора эхом повторяли сперва бригадиры, затем тысячники, затем сотники. В одно мгновение семидесяти пятитысячное людское море ожило, пришло в движение, приобрело порядок и симметрию. Воины и сами рады были услышать команды вышестоящего — выбросить из головы тяжелые мысли о личной ответственности, расслабить сознание и делать лишь то, что от них требовали, соревнуясь с товарищами по точности и скорости исполнения очередного приказа и оставляя решение всех проблем тому, кто заслужил это право и бремя умом, силой или и тем, и другим, плюс благородством крови…
Прошло какое-то время прежде, чем Дор вновь поднялся на холм, где сидел Первый Брат. Вик с задумчивым видом следил за кипящей внизу работой. Теперь он выглядел спокойным, даже меланхоличным.
— Приказание выполняется, Первый Брат. Бревна будут через несколько минут. Ждем от техников плана строительства.
Вик поднял голову.
— Ты знаешь, Дор, — посмеиваясь над самим собой и глядя куда-то вдаль, невесело ухмыльнулся Первый техник. — Я тут подумал: мы не умрем. Мы будем жить здесь, на этой планете, пока нас отсюда не выгонят, или пока не размножимся и не распространимся на всей площади этого земного шарика, который уже очень скоро покажется непостижимо огромным. Мы достаточно подготовлены, чтобы выжить. Мы не умрем, мы ДЕГРАДИРУЕМ! У нас есть одна энергостанция на солнечных элементах, но, когда она отработает свой срок службы, мы не сумеем собрать такую же. Починить ее тоже нечем. Единственный вид энергии, который вскорости станет доступен Братьям — электрическая — преобразованная энергия ветра или потока воды в реке — мы получим свет, некоторые примитивные механизмы… и продолжим дичать… У нас есть латы, в которых любой из Братьев — самое сильное и неуязвимое существо в этом мире, но когда они обесточатся, то превратятся в груду из металлоткани и биоволокон, которую наши дети будут считать останками армии некоего древнего бога. То же самое станет и с тесаками — не все из нас сумеют поднять легендарный атрибут абордажников без помощи «мышц» биоусилителей лат. Да и сам по себе разряженный тесак полезен не более, чем пластина металла весом в сто килограмм… У нас есть колюще-рубящее оружие и полегче, но когда оно наконец затупится, мы останемся безоружными…
Мы умеем разобрать Мозг космического корабля, Дор, но не знаем, как добывать сталь или формировать углеродистые полимеры. Мы изучали, по каким законам существует Вселенная, но без промышленной технологии наши знания — не более, чем фантастические сказки для тех, кому не лень слушать!
Дор нахмурился и прохрипел что-то себе под нос. Вик вздрогнул и обернулся — чемпион смотрел исподлобья и медленно «выпускал пар» сквозь раздувающиеся ноздри.
— В чем дело? — спросил Вик. — Ты не согласен?
— Я знаю главное, — заявил богатырь, поднимая глаза к небу и глухим ревом тяжело выпуская воздух из своих огромных легких. — Не мы принимали решение ступить на землю Ингана! Не нам теперь рассуждать, могло ли быть лучше! Такова воля Отца!
— Дор? — протянул Вик, не зная, то ли посмеяться над главнокомандующим, то ли наоборот, позавидовать его слепой, безграничной преданности, затмевающей разум и не дающей предаваться отчаянию.
Чемпион опустил глаза и в упор посмотрел на Первого Брата с высоты своего двухметрового роста.
— Отец отдал за нас свою жизнь! — проревел богатырь, сверкая глазами от пылающей в них веры в юного Бога Братства. — Григ отдал себя на муки, чтобы мы получили то, что имеем! Он знал, что нас ждет, потому и решил, как решил! Он — Отец! Мы не можем видеть своего завтра — мы только Братья — мы должны верить! Если умрем, Вик, значит умрем с честью! Если останемся в живых — наша жизнь станет достойной Книги Героев! А Григ… он уже в Книге! И Братство все еще существует!
