Глава 10
Один день Линти удалось провести спокойно. Красавица запретила автоматам отвлекать себя новостями из внешнего мира, звонками друзей, подруг, знакомых и родственников, закрылась в своем крыле многоуровневого дворца и посвятила время себе и своим воспоминаниям.
В первую очередь, ей захотелось поскорее записать образы и впечатления из своей памяти, чтобы, с одной стороны, не позабыть какую-то важную мелочь, с другой — наконец расслабиться и выкинуть из головы все, что происходило за пределами родного дома родной планеты. Почти пять часов Линти провела наедине с нейропсихологом — одним из профессиональных воплощений своего дворцового Мозга — который аккуратно и постепенно списал воспоминания девушки с коры ее головного мозга, всякий раз спрашивая разрешения на сохранение той или иной картинки, но так, чтобы не позволить хозяйке до конца осознать, о чем ее спрашивают, чтобы, таким образом, не оживить связанных с данным воспоминанием сильных эмоций. В общих чертах операция напоминала зондирование, которое в древние времена применяли к преступникам и военнопленным, и отличалась от него главным образом свободной волей пациента в выборе материала, который должен был перейти на светоноситель…
Через пять часов расслабления в лежаке среди цветов и фонтанов, Линти получила наконец в руки хрустальный шарик, содержащий каждую пережитую ею за последние декады эмоцию, лица людей, промелькнувших перед нею за это время и хронологию всех событий, в которых она успела сыграть роль. Теперь альтинка могла улыбнуться, положить воспоминания в сейф, где хранила драгоценности, и вздохнуть свободно, готовясь вступить в завтрашний день и в новую жизнь чистой, легкой и мечтательной, какой была раньше и очень хотела оставаться в будущем.
Еще около десяти часов были проведены в обследовании своей территории. Как ребенок, вернувшийся после долгого путешествия к любимым игрушкам, Линти хотела осмотреть и потрогать все, от чего веяло воспоминаниями детства, теплом родительских рук и ощущением беззаботности и безопасности. Она рвала цветы в оранжерее, играла среди фонтанов бассейна с дельфинами, выслеживала всегда игривых (и почему-то всегда молодых) мутантов-котят в саду, барахталась на подушках игрового зала, осматривала последние поступления в свой гардероб, пополнявшийся заботливыми автоматами по мере того, как возникали новые дуновения в столичной моде, перебирала коллекцию подарков от папы, его друзей и своих подруг, дотрагивалась до собственных работ, развешанных по галерее «выставочного зала» — учителя утверждали, что от этих полотен веяло настоящим «чистым искусством». Ей удалось расслабиться, пустить слезу, но очистить душу от тяжести, оставленной быстрым взрослением в экстремальных условиях плена, так и не удалось — слишком многое во дворце напоминало красавице о романтических мечтах дальнего космического путешествия — вещи хранили память о недавнем сумасшествии двух лучших подруг, решивших сбежать от опеки слишком заботливых, как им тогда казалось, родителей.
В конце-концов Линти наскучило быть одной — девушка поняла, что обманывает себя, делая вид, что окружающий мир больше ей неинтересен. «Ну, кто меня ищет?» — поправив прическу и выбрав покрасивее позу в кресле, мысленно спросила альтинка у автомата. Автомат открыл информационный канал — вокруг Линти заплясали голографические персонажи, каждый из которых отвечал за «распознанный» звонок от какого-то определенного, хорошо знакомого хозяйке абонента.
— По очереди! — приказала Линти.
Персонажи мультфильмов и художественных фильмов выстроились один за другим, продолжая совершать потешные телодвижения, отведенные им по роли. Первым встал гном — звонок от его хозяина был самым последним по времени — всего несколько минут назад. Гном готовился изложить оставленную звонившим просьбу, но из строя неожиданно бросились на первый план четыре других комических существа — отодвинув гнома, они запрыгали и замахали руками. Линти кивнула и улыбнулась — эти уже прознали, что она готова общаться, и все четверо звонят прямо сейчас!
— Остальные брысь! — Линти махнула рукой, прогоняя фантомов. — Слушаю вас?
Четыре сказочные зверушки плавно «втекли» в новые формы — на их месте встали четыре девушки — подруги из ее и Кани компании. Светловолосая и зеленоглазая Рикка — в мягкой домашней пижаме и босиком; темная, как смоль, Лерма — в облегающем спортивном комбинезоне; кареглазая брюнетка Дотри — в деловом костюме; и сероглазая шатенка Вила — в вечернем платье. Все четверо находились сейчас в совершенно разных местах города, возможно даже планеты, занимались совершенно разными делами: они включили «автодозвон», намереваясь любой ценой достучаться до своей высокородной подружки и, стоило Линти просмотреть сообщения, как у девчонок сработали зуммеры, побуждая их забыть обо всем и немедленно обратиться к возникшей подле голограмме собеседницы, точнее — к четырем голограммам, поскольку рядом с Линти кроме них самих появились и еще три подруги.
Закричали сразу все четверо. Возмущенные, что пришлось столько ждать, но и радостные, что наконец видят многострадальную путешественницу живой и здоровой.
— Смотрите-ка, — взвизгнула Вила. — Она еще больше похорошела!
— Да, выглядит неплохо, — критически заключила Лерма.
— Где ты прячешься? — кричала Дотри. — В новостях только тебя и показывают! Уже весь Бровург знает, что Линти несколько часов во дворце, а она затаилась и прячется! Совести у тебя нету!
— Позабыла нас, да? — смешно хлопая глазами, очевидно только что выбравшись из лежака аппарата внушения, присоединилась и Рикка.
— Я тоже очень рада вас видеть! — честно призналась Линти, останавливая поток их слов многозначительной улыбкой и поднятием рук.
— Отлично, — сказала Лерма. — Через десять минут мы у тебя! Не вздумай нам возражать!
Линти пожала плечами:
— Я и не думала.
— Жди! — трое крикнули почти одновременно и сразу пропали.
Осталась только Рикка. Она наморщила лоб, пытаясь понять, что такое быстрое происходит и рассеянно кивнула:
— Да, я тоже…
Через двадцать минут вся эта четверка и в самом деле припарковывала катера в посадочной зоне ее дворца, а еще через минуту-другую четыре ослепительные девушки, уже шикарно и с вызовом разодетые и «приведенные в порядок» автоматами-визажистами, горделивой походкой проследовали в гостиную, где, позабыв о манерах, с визгом бросились обнимать вернувшуюся пропажу…
Когда первый прилив нежности ослабел, девушки стали переглядываться, стараясь угадать, как вся компания предпочтет разговаривать — в каком месте, в какой форме, с каким сопровождением. Мысленный диалог оборвала Лерма, отрезав вслух:
— Танцы и банкет! Остальное отпадает!
— Прекрати, — пропищала Рикка. — Линти только с дороги! Ей хочется спокойствия, тишины!
— Не думаю: нельзя же ей сразу из шума и в тишину! — фыркнула Лерма. — Успокаиваться нужно постепенно, правда же, Линти?
— Ты думаешь только о себе, — согласилась с Риккой Дотри. — Наверняка не хочешь отменять свидание с каким-то красавчиком из-за нежданного возвращения подруги? Так нам и скажи, а не умничай на биоинженерные темы!
— Я думаю не о себе, а о вас! — Лерма сделала обиженное лицо. — Здесь Линти нам ничего не расскажет! Нужны такие условия, чтобы она забылась, и…
— Лерма! — Вила укоризненно улыбнулась. — Как же тебе не стыдно? Линти сама захочет с нами поделиться: столько впечатлений, такой ужас, такие чудеса! Скажи ты ей, Линти!
— Вовсе не захочу, — призналась альтинка, немного обескураженная своей непредусмотрительностью — конечно же они будут требовать свежих сплетен, конечно не слезут, пока не получат… — Я хочу все забыть!
— Вот видите, что я вам говорили? — хихикнула Лерма. — Не знаете Линти, что ли? — она по-дружески взяла альтинку под руку, словно та нуждалась в ее защите. — Новости можно узнать из новостей! Мы же идем на дискотеку!
Понимая, что с Лермой не поспоришь, девушки задались другим вопросом.
— На какую? Или как обычно?
— Как обычно, — согласилась Лерма. — Посмотрим, кто, где собрался, кто выступает, где самый бомонд — туда и летим.
— Линти? — спросила Дотри.
— Можно и прямо здесь. — Линти развела руками.
В центре гостиной возник столик и пять витиеватых стульев. Лерма подмигнула в потолок, отдавая автомату мысленную команду. Возник официант с подносом, на котором красовались бокалы и графин ярко-красного напитка.
Едва девушки разместились в стульях, пейзаж сменился — их пятерых словно с огромной скоростью швырнули в совершенно другое помещение — полутемное, пульсирующее разноцветными лучами, заполненное тенями людей и тихой медленной музыкой.
— «Гаркопус»? — узнала Вила.
— Здесь еще никого нет, — заметила Дотри.
Лерма взмахнула рукой. Помещение словно стало в несколько раз больше. Теперь столик девушек находился на возвышении, стало намного светлее, наряднее, праздничнее. Колонны светились изнутри, пол сверкал, краски бушевали просчитанной гармонией цветов, музыка гремела, оглушая, прилично одетые посетители вяло танцевали на разных уровнях пола, официанты и официантки носились между столами на магнитных досках, а под самым потолком танцевали профессиональные танцовщицы и танцоры.
— «Лерритас», — с легким презрением Лерма обвела рукой зал. — Ну что?
— Сегодня здесь «Чокнутые Марконы», — тут же нашла голографическую рекламу на одной из стен Вила. — Не люблю их…
Отсюда они ушли не сразу — Лерма знаком дала понять, что хочет выждать. На них почти сразу же обратили внимание — и официанты, и молодежь. Девушки посматривали скептически оценивающе, стараясь скрыть от окружающих легкую зависть, парни с интересом и легким голодом, официанты — ожидая намека на приглашение, чтобы наброситься на новых, пусть пока еще виртуальных гостей с рекламой. Лерма поглядывала на двух крепких волевых парней с колючими взглядами, которые, дав понять, что заметили оказанное им внимание, двинулись к столику с гостьями.
Рикка чуть приподняла брови, мысленно удивляясь подруге, не забыла ли та, зачем они здесь. Лерма махнула рукой:
— Бог с ними! Если бы еще знать, настоящие они или нет!
— В каком смысле? — многозначительно улыбнулась Вила.
— Что, если такие же голограммы, как мы?
— Осматриваются, мы придем, а они — нет? — уточнила Дотри.
— Если бы только так, — вздохнула Лерма. — А то бывает, голограмма красавца, а на самом деле — смотреть не на что!
— Это приличное место! — воскликнула Рикка. — Таких сюда не пускают!
— Наивная… — хмыкнула Лерма. — Очень ты знаешь… Уходим, они уже близко!
Парни подходили все ближе, широко улыбаясь дежурными, хорошо отработанными улыбками.
— Куда теперь? — поторопила Лерма. — Не хочу с ними говорить — передумала. Куда?
— Куда-нибудь, где потише, — попросила, наконец подав голос, Линти.
На нее посмотрели с сочувствием, но место сменили — столик перебрался на балкон красивого спокойного ресторана.
— Что мы будем здесь делать? — спросила Дотри.
— Тут будет петь Горкью, — заметила Вила, боясь радоваться, чтобы не спугнуть подруг, которые не испытывали такого же удовольствия от классической оперы.
— Это еще через два часа, — напомнила ей Дотри.
— Как раз пока и поговорим, — предложила Рикка.
— Не вижу ни одной причины перебираться сюда живьем, — не слишком довольная выбором подруг, заявила Лерма.
— Останемся, как голограммы, — попросила Линти. — Тем более, что я обещала папе не покидать дворца, пока все не уляжется.
— А нас не выгонят? — испугалась Рикка.
— Ты хотела сказать «отключат»? — снисходительно посмотрела на подругу Лерма. — Пусть только попробуют! Если что, мы скажем, что с нами Линти — еще и рады будут.
— В каком это смысле? — спросила Линти.
— Ты — герой новостей. Твое присутствие здесь — тоже новость, она прибавит клубу популярности.
— На акустических концертах лучше присутствовать физически, — попробовала возразить Вила.
— А мы не на концерт пришли, а с подругой поговорить, — огрызнулась Лерма.
— Ты еще хуже, чем Кани! — забывшись, вспылила Вила.
— Вила!!! — сразу три подруги заорали, едва не вскочив со стульев.
Вила вздрогнула, ужасаясь смыслом собственных слов, и потупилась, признавая вину.
Вся компания помрачнела. Линти вздохнула и сжала ладонь Вилы, заглядывая в серые глаза, чтобы успокоить легко возбудимую, эмоциональную подругу своим сильным взглядом:
— Ничего, нам всем нужно время привыкнуть. Ее больше нет. Я пережила это, если ты думаешь, что причинила мне боль. А что до Кани… Она сама сделала выбор. Не поступи Кани так, сейчас все могло бы быть по-другому: у «Улья» сохранился бы прежний Отец; Гронеду достался бы не Григ, а взрослый, опытный правитель-альтин — кто знает, чем бы закончилось противостояние Братьев и Лиги?
— А чем оно закончилось сейчас? — легкомысленно поинтересовалась Рикка.
— Предлагаю поднять бокалы за отважную Кани! — перебила Лерма, сверкая глазами от убеждения, что говорит то, что нужно. — Она прожила недолго, зато блеснула так, что не будет забыта! За то, чтобы каждая из нас смогла так же!
Линти послушно подняла свой бокал и сделала несколько глотков. «Залини» моментом закружил ее голову, краски стали ярче, блестящие предметы расплылись в искорках и ареолах, звуки наполнились глубиной. Дорогой напиток стоил своих денег. На сердце сразу стало полегче, но зато — как-то тоскливее. Линти захотелось поделиться своею болью, излить душу — расчет Лермы оказался верен.
— Вы знаете, как умерла Кани? — справившись с внутренней неуверенностью, решилась Линти. — Что вы вообще знаете?
— Только то, что говорят в новостях, — сделав вид, что ей не слишком интересно, отмахнулась Лерма. — Что тебя держали на Земле в космическом городе Братьев; что пираты захватили крейсер; тебя перевезли туда; крейсер пропадал где-то десять дней, а затем направился к нам, на Бровург; его остановили где-то… не помню, взяли в клещи и теперь пиратам не вырваться… Что-то в таком роде.
— Мы знаем, что было, — не обращая внимания на предостерегающий взгляд Лермы, присоединилась куда менее хитрая Рикка, которую распирало от женского любопытства. — Но там ничего не говорили, как! Как ты все это пережила?! Что с тобой делали?! Как обращались?! Кто эти люди — Братья?! Какие они?! Каково это — целый народ мантийцев?! Правда ли, вообще, что они мантийцы?! Что ты видела на их корабле?! Что, они и в самом деле настоящие мужики?! Дикие, злые, необразованные, сильные и талантливые, как альтины?! И скажи: тебе было страшно, или все-таки интересно?! А как…
«Ты все испортила!» — жестко осадила подругу мысль Лермы.
Рикка запнулась и увидела, что все смотрят на нее с недовольством. Кроме Линти — взгляд альтинки давал понять, что мысли его обладательницы сейчас далеки от этого места.
— Еще сказали, что с пиратами начаты переговоры, — добавила к перечислению Лермы Дотри, желавшая поскорее замять неловкость возникшей паузы.
— Когда это? — удивилась Лерма.
— За несколько минут перед тем, как позвонила Линти… то есть, как мы ей позвонили.
— О чем ты? — альтинка очнулась и заинтересованно посмотрела на подругу.
— Ты должна бы об этом знать? — Дотри недоуменно пожала плечами. — Объявили, что твой отец собрал Совет и лично вышел на связь с главарями пиратов.
— Я не знала! — призналась Линти. — Когда это случилось?
— Да я же говорю: несколько минут до…
— Сейчас, наверное, еще разговаривают, — успокоила Лерма. — А что ты так разволновалась? Хочешь, посмотрим новости? Если что-то пошло не так, сразу узнаешь… Но я думаю: там ничего интересного. Так называемые «Братья» допрыгались. Как миленькие поднимут лапки и мирно, на цыпочках, отправятся по своим камерам…
Линти кивнула, попытавшись изобразить на лице равнодушную улыбку, но поймала себя на том, что на самом деле заметно волнуется и даже нервно дрожит всем телом.
— Что-то и в самом деле происходит — я это чувствую, — она пробежала взглядом по глазам подруг, ища там поддержки. — Возвращаемся во дворец — нужно посмотреть новости!
Вила досадливо закусила губу, но остальные не возражали. Линти и не ждала, пока они согласятся — виртуальный фон пропал, стол оказался в прежней гостиной.
— Автомат, канал новостей! — потребовала альтинка.
«Что именно вас интересует?» — спросила мысль Мозга.
— История «Улья»! Решение по нему Совета!
«Слушаюсь!»
Перед самым столом с девушками словно распахнули окно в другую реальность. Космическое пространство вокруг Ингана, семь гигантских военных кораблей, расположившихся объемным крестом, панорама дворца Совета и множество других ярких, насыщенных видеоклипов промелькнули перед взорами зрительниц, чтобы подготовить их нервы к приему последующей информации. Информация стала поступать через пару минут напрямую в мозг девушек, чтобы, таким образом, облегчить и ускорить восприятие, а также позволить каждой, не мешая соседке, так же мысленно попросить уточнить или растолковать непонятый или лишь мельком задетый фрагмент текста. Изображение теперь соответствовало теме рассказа.
В настоящее время Совет уже успел завершить работу. Первый Советник Рилиот давал разъяснения сегодняшним событиям, отвечая на вопросы всех авторитетных лиц, пожелавших присоединиться к общегалактическому брифингу. Подруги меньше всего хотели бы акцентировать внимание на этой болтовне скучных политиков, но Линти уверенно затребовала трансляции «в прямом эфире».
Атмосфера пресс-конференции, распространившаяся по гостиной дворца Линти, оказалась тяжелой. Рилиот светился удовлетворением, зато все остальные высокопоставленные граждане Лиги, присутствующие во Дворце Советов явно или виртуально, в виде голограмм, излучали угнетающие эмоции: недовольство, непонимание, сдерживаемый до поры гнев, сильное разочарование действиями высшего государственного органа…
— Народ возмущен вашим решением! — на высоких нотах выражал недовольство представитель тарибских торговых синдикатов — пожилой подтянутый мужчина в черном с серебром кителе. — По вине этих мерзавцев пострадали невинные люди! Сколько человек за последнее тысячелетие не добрались до своих родных и близких?! Сколько наших кораблей пропало без вести?! Я говорю от лица всех пассажиров, которым наши компании гарантировали безопасность! От лица родственников молодых людей, павших во время резни на «Эльрабике»! Все они глубоко скорбят и настоятельно требуют наказания тем, для кого человеческая жизнь — пустой звук! Это достойные люди, Первый Советник! Они заслуживают, чтобы их мнение учитывали!
— Кажется, «народ» попросту забывает, каким образом пираты заработали свое «прощение», если можно этим словом назвать пожизненную резервацию, — возразил Рилиот. — Конечно, теперь, когда Братья обезоружены, кажется, что можно поступить с ними, как подсказывают наши задетые чувства и внутренняя жажда справедливости. А не забыли, господа торговцы, как дрожали, узнав, что самые мощные и надежно защищенные корабли нашего флота могут быть парализованы одной лишь волей какого-то там мальчишки?! Забыли, с каким беспокойством следили за предсказаниями ясновидящих, прогнозировавших траекторию «Ослепительного», попавшего в руки Братьев и направлявшегося к нашей столице?!
Совет вернул армии ее орудие массового поражения без единой человеческой жертвы, без потерь для окружающей среды, без финансовых затрат со стороны государства. Разве такой результат не самый лучший из всех возможных? Если же кто-то считает, что я добился своего хитростью, а теперь вправе забыть об обязательствах перед побежденною стороной и уступить праведному гневу родственников потерпевших, он ошибается — мы вернули крейсер и спокойствие сообществу Лиги Объединенных Миров ценой не обещаний, а ДОГОВОРА — официального документа, каждая строка которого — гарант Лиги Объединенных Миров. Поэтому в настоящее время не имеет смысла говорить о наказании поверженным пиратам — само то, что они повержены — результат уже состоявшегося обмена их неприкосновенности на наше спокойствие.
— Не следовало доводить дело до договоренностей! — заявил генерал Государственной Безопасности, который нервничал больше прочих и едва справлялся со своим негодованием. — Благодаря усилиям флота, противник уже находился в ловушке! Совет мог выставить любые условия — почему он предпочел самые мягкие? С какой целью вы спасли пиратов от ликвидации? Чтобы получить всего один экземпляр для исследований, о целях которых ничего сейчас не говорите? Почему вы решили, Советник, что вам и Совету вообще нужно вмешиваться в хорошо спланированную военную операцию? Я руководил захватом «Ослепительного», и мое мнение: Совет намеренно защитил преступников, преследуя личные интересы, о которых сейчас и здесь, на этом брифинге, мы, конечно же, не узнаем, но которые вполне могут расходиться с интересами самого Государства!
— Смелое заявление! — чуть потемнев, но все же спокойно заметил Рилиот. — Не потрудитесь ли уточнить, что имеете в виду, говоря об интересах Совета, расходящихся с интересами Лиги?
— Почему же? Конечно! В интересах государства сохранить существующий порядок вещей. Информация, которую можно получить от оставшихся в живых пиратов, с точки зрения нашего Отдела, может быть использована, как орудие, направленное на дестабилизацию общества.
— О какой информации идет речь?
— Этого я не знаю — могу только догадываться. Зато прекрасно вижу рвение, проявляемое альтинами Лиги, стремящимися любой ценой заполучить преступников живыми и невредимыми! Знаю факты, которые говорят мне, что возможности так называемых «Братьев» находятся за пределами понимания наших ученых и «всевидящих» альтинов. И прекрасно представляю, что будет, если отдельные личности галактики научатся подчинять своей воле Магнитный Мозг самых мощных кораблей галактического флота и сознания триллионов граждан планет космоса, обращаясь к последним через обыкновенный телевизионный эфир!
— Вы бы предпочли уничтожить пиратов, чтобы похоронить вместе с ними знания, которых так опасаетесь?
— Разумеется предпочел бы! Это мое мнение: зародыш нужно губить на корню! Но на совещании генералитета не шла речь о том, чтобы атаковать наш собственный крейсер — зажатые в тиски, рано или поздно преступники оказались бы парализованы высаженным на борт «Ослепительного» десантом. Таким образом, мы взяли бы Братьев без каких-либо обязательств со стороны Лиги и могли поступить с ними так, как указали бы нам требования государственной безопасности и ситуация, складывающаяся при штурме. Нам оставалось лишь выдержать время, которого было бы сколько угодно, если бы не внезапное вмешательство со стороны Совета!
— То есть, вы уверены, что держали ситуация под контролем?
— Абсолютно уверен, сэр!
— А что, если я думаю иначе: при первой же попытке вернуть «Ослепительный», пираты взорвали бы крейсер, погубив и себя и вас и пригодную для обитания систему?
— Помилуйте, сэр! Они же не идиоты! В поступках Братьев прослеживается вполне выраженная логика! Они четко знают, чего хотят и как этого добиться! Они никогда не сделали бы такой глупости!
— А вы обладаете даром предвидения, генерал Маронк?! — в голосе Рилиота наконец зазвенели стальные нотки высокомерия.
Генерал осекся и предпочел смолчать. Советник добил его, повысив голос и направив в глаза оппоненту силу своего уничижительного взгляда:
— Насколько мне известно, Совет для того и существует, чтобы судьбу государства решало ни чье-то субъективное, эмоционально-насыщенное и поверхностное представление о том, как должно было быть с его точки зрения, или — как бы хотелось, чтобы все было, будь на то его воля, а взвешенный и глубокий анализ, вбирающий в себя и видение возможного будущего и изучение ошибок прошлого! Никто из ныне живущих не может осудить эффективность предпринятых Советом шагов — только время способно расставить все по местам и показать, в чем мы ошибались, а что было сделано единственно верно в складывающихся условиях. Но до сих пор, смею напомнить, годы не подняли на поверхность ни одного промаха со стороны ныне действующего правительства!
Возникла напряженная пауза. Рилиот грубовато, но действенно напомнил зарывающимся исполнителям, в чьих руках на самом деле все еще находятся бразды правления. У любой демократии существовали свои границы.
— Браво, папа… — прошептала Линти, уловив, как развеивается у большинства только что уверенных в себе вельмож непреодолимое, казалось бы, желание высказаться.
— Но, если вы отпускаете Братьев, кто возместит тарибским компаниям понесенные ими убытки? — осторожно вставил в спор двух высших государственных чинов представитель торгового синдиката.
— А вы полагали, что пираты сумеют это сделать, если мы их принудим? — откровенно удивился Рилиот. — Чем же они обладают? Что способны дать Тари — наш же крейсер «Ослепительный»? В каком денежном эквиваленте вы хотели получить от этих людей компенсацию? На самом деле, вы ничего такого не ждали. Вам нравится демонстрировать обществу, как велика жертва со стороны планет Тари. Мне же представляется, что эта жертва не столь значительна: насколько я представляю себе ситуацию, «Эльрабика», как и другие корабли синдикатов, была застрахована — получив достоверные подтверждения, что корабль погиб не по вине собственного экипажа, синдикат наверняка вернет себе полную стоимость этого лайнера.
— При всем уважении, сэр! — тариб сделал обиженное лицо и театрально всплеснул руками. — Наши убытки несоразмерно значительнее, нежели стоимость одной «Эльрабики»! Запятнана репутация компании, которая завоевывалась ею столетиями! Нам не доверяют, как прежде! Как вы понимаете, никакая страховка…
— Не доверяют не вам, не доверяют космическому транспорту, как таковому. Обыватели побаиваются покидать планеты или перевозить особо ценные грузы, когда по галактике расползаются слухи о пиратах, с ликвидацией которых не смог справиться сам Тургаон со всем своим военным флотом, и сам Рилиот, со своим даром предвидения. Это пройдет, Представитель. Страх, как и любая другая сильная эмоция, не может быть вечным: он либо притупится, либо развеется.
— Простите, сэр. Нияган обеспокоен другим, — в центр внимания репортеров попал дородный мужчина в костюме, какой обычно носили главные инженеры богатых строительных компаний. — По нашим сведениям, вы намерены теперь организовать высадку отловленных преступников на поверхность планеты Инган?
— Действительно. Братьев перевозят на ближайшую пригодную для жизни планету.
Задумчивый до этого момента взгляд серых глаз мужчины приобрел тревожную остроту.
— Инган не «пригодная для жизни планета»! — стараясь за удивлением скрыть растерянность, заявил он. — Инган — планетарный рай, классическое творение, произведение искусства, идеал населенного мира, жемчужина на карте Лиги! Использовать его, как изолированную зону для отбывания наказания каким-то случайным народом — немыслимо! Вы не знаете всех фактов…
— Боюсь, что мы их знаем. — Рилиот нахмурился, с некоторой досадой взирая на нового оппонента — очевидно сопротивления именно с этой стороны Советник ожидал с наибольшим напряжением. — Мы знаем, что Инган — весьма дорогостоящий проект, от которого Институт Экологии Ниягана ожидает сверхприбылей. Поверьте, мы учитывали этот факт, когда рассматривали все возможные варианты.
— Так значит, Совет действует намеренно? — ошеломленно пробормотал мужчина. Судя по выражению его лица, он совершенно не собирался мириться с тем, что узнал. Судя по тому, как на него смотрели сидящие вокруг сановники — мог себе это позволить. Институт Экологии имел славу независимой организации, в дела которой государство, как правило, не вмешивалось. Наоборот, Институт зачастую влиял на решения государственных органов, вынуждая последних прислушиваться к своим требованиям, касающимся добычи ресурсов и природопользования в той или иной экологической зоне.
— Миров, которые пригодны для жизни и при этом необитаемы, не так много, — объяснил Первый Советник.
— Я могу оспорить? — довольно нагло поинтересовался мужчина.
— Уточню: совершенно необитаемых.
— А речь идет о королевских особах, которые гнушаются обществом себе подобных, или о биологически опасных существах, способных привести к вымиранию чуждого им общества?
— Не иронизируйте: речь идет как раз о том, что вы упомянули ранее: о полной возможной изоляции колонии Братьев. Если на планете обнаружится еще одно общество, кроме Братьев, это общество будет иметь право на общение с остальным космосом — наши подопечные получат возможность через своих новых соседей влиять на происходящие в галактическом сообществе политические процессы или же бесконтрольно покинуть выбранный для них мир, когда мы меньше всего будем этого ожидать.
— Ну, так выделите для них территорию — например, материк или остров — и охраняйте ее со всех сторон света, сверху и снизу!
— Вы же слышали: это недопустимо по условиям принятого договора.
— Но вы же сами составили такой договор?!
— Значит, тому были веские причины, Эллеркул!
Инженер возмущенно насупился:
— Ваши причины — ваше дело. Ваше дело, Советник — выкручиваться, чтобы все вышло по-вашему. А говорить об Ингане — не ваше дело! Вы могли выбрать Бровург или Регул — такой выбор был бы в компетенции совета Лиги. Инган — нет.
— Вы забыли, что пираты угрожали именно Ингану? Мы спасли ваш Инган! И мне кажется закономерным, что именно эта планета послужит залогом собственного спасения.
— Если бы пираты взорвали планету, Советник, Институт мог бы признать, что Инган для него потерян. Но Инган цел, а Совет Лиги отвечает за соблюдение прав галактических конгломератов. Вы обязаны были спасти мир, входящий в состав Лиги, мы — вовсе не обязаны дарить его вам в знак признательности!
— Прекратите, Эллеркул! — скорее попросил, чем потребовал Рилиот. — Этот спор — не для мировой общественности и не для пятиминутного брифинга. Думаю, Совет сумеет удовлетворить требования Института.
— Каким же образом? — поинтересовался инженер.
— Я о материальной стороне этого вопроса. Совет сможет со временем выплатить вам компенсацию…
Эллеркул скривился с пренебрежительной ухмылкой:
— Мы не торгуемся с государствами! Нияган не продает планет государственным структурам или политическим партиям! Для этого существует множество других компаний и организаций, занимающихся разработкой бытовых космических объектов и готовых продать за деньги все, что угодно! У нас элитарный, закрытый клуб! Наши разработки ценятся на порядок дороже, потому, что мы гарантируем будущей цивилизации: а — независимость, б — безопасность, в — голос в мировом галактическом сообществе! Мы выбираем, кому продать мир, не только исходя из предложенной участником аукциона суммы, но и рассматривая возможность вступления данной личности или народа в клуб избранных, способность покупателя поднять престиж клуба и прибавить клубу славы и силы! Мы сами решаем, кому продать мир, а кому — нет!
— Бывают ведь исключения?
— Нет, не бывает!
— Должны быть! — Рилиот поднял руку, предлагая прервать бесполезный и оскорбительный для обеих сторон спор. — Вы позволите переговорить с вами позже?
Эллеркул с достоинством кивнул, но было видно, что уступать этот человек не планирует. Рилиот же сделал вид, что нисколько не обеспокоен возмущением со стороны Института Ниягана — словно заранее знал все, что мог сегодня от них услышать. Он спокойно провел взглядом по лицам присутствующих:
— Кто еще хотел бы задать вопрос?
— Разрешите, сэр? — теперь поднялся генерал Экдаран — командующий обороной Бровурга.
Этого офицера знали все, включая Линти, и ее подруг. Линти даже на мгновение отвлеклась от диалога правителей, привлеченная холодком восхищения, пробежавшим по Рикке и Лерме — восторг подружек от вида статного, уверенного в себе красавца-генерала заставил на несколько мгновений и кровь альтинки потеплеть и устремиться быстрее…
— Генерал? — спросил Рилиот.
— У флота есть ряд вопросов. Генерал Маронк был слишком эмоционален, потому не смог дойти до сути беспокоящих нас деталей. Нам бы хотелось уяснить дальнейшее поведение вооруженных сил относительно планетарной цивилизации, которой вы позволяете сейчас возникнуть. Во-первых: Совет предлагает переселить на Инган ВСЕХ пиратов, включая тех, кто в настоящее время находится у нас в заключении?
— Совершенно верно. На Инган будут перевезены все бывшие обитатели «Улья», включая детей и тех женщин, которые добровольно изъявят желание вернуться к прежнему строю и прежней зависимости от своих мужчин.
— Второй вопрос: насколько я понимаю, Инган будет охраняться, по крайней мере, из космоса?
— Уточните, что хотите узнать?
Экдаран пожал плечами:
— Вы говорили об изоляции. Изоляция возможна лишь при условии, что будут организованы некоторые объективные препятствия для желающих посетить планету-тюрьму. Мы можем говорить о патрулировании космического пространства Ингана?
— С этой точки зрения — да. Мы не собираемся контролировать Братьев на Ингане, но, разумеется, будем вынуждены ограничить их от интереса со стороны граждан и организаций космоса… Мы оговорим детали позже, генерал Экдаран. Предполагаю рассмотреть ситуацию совместно с членами Совета и генералитетом армии.
— Тогда последний вопрос, сэр. Правда ли, что на одного из главарей Братства не будут распространены условия договора о добровольной сдаче? Правда ли, что один из пиратов будет передан Коллегии Институтов для изучения генетического кода и приобретенных энергетических возможностей?
— Подтверждаю. Мы действительно потребовали у пиратов в обмен на свободу всей расы возможность изучить одного из них. Речь идет не о случайном индивиде, а о полководце, воля которого и подчинила наш «Ослепительный». Таким образом, самый опасный Брат «Улья» не только не отпущен на волю, но и помещен в условия, в которых не сможет нанести вред нашему обществу.
— Его также охраняют?
— Разумеется. Но судьба парня за пределами компетенции военных.
— Мой Отдел протестует против подобного использования военнопленного! — уверенно заявил Маронк. — Можно охранять человека, но невозможно предсказать, какой вред государству следует ожидать от имеющейся у него информации!
— Генерал, вы повторяетесь! — заметил Рилиот. — Опять же напомню: мы обладаем даром предвидения, а вы — нет.
— Но я отвечаю за безопасность государства. И в настоящее время не могу быть уверен в лояльности тех, кто «обладает даром предвидения» — в сложившихся условиях, эти люди являются заинтересованными сторонами и, соответственно, не могут быть объективны…
— Линти?! — позвала Дотри.
Картинка, уже давно управляемая волей одной альтинки (остальные девушки слушали вполуха), стала расплываться — ошеломленная полученной информацией, Линти отвлеклась на собственные мысли. Вздрогнув от голоса подруги, альтинка вернулась к реальности и к новостям, но теперь она захотела видеть совсем другое — того самого главаря Братьев, на котором прервалась полемика из Дворца Советов.
Послушный Мозг показал зрительницам голубую панораму Ингана; грузовые корабли, на палубы которых ступали богатырски сложенные мужчины, закованные в странного вида, бугристые, как накаченные человеческие мускулы, скафандры; ярко освещенный, огромный по своим масштабам порт «Ослепительного», где происходила погрузка; стоящую чуть в стороне невысокую фигуру безоружного и легко одетого парня, взирающего тяжелым взглядом за шагающими твердой поступью рядами двухметровых богатырей и стройную красивую светловолосую женщину, находящуюся чуть поодаль от парня и, не отрываясь, глядящую на последнего…
Парня окружали три шеренги вооруженных излучателями десантников флота — неестественность такого усиленного внимания ко всего одному безоружному юноше невольно привлекала внимание зрительниц. Мозг приблизил лицо мальчика — красивое, благородное, с правильными чертами и резкими линиями, говорящими о развитой воле. Это лицо не заливали слезы, но темные, полные боли глаза говорили о чувствах юноши еще красноречивее, чем могли бы сказать соленые капли влаги на его щеках…
— Григ!!! — не сдержавшись, Линти издала то ли крик радости, то ли стон боли.
Четверо девушек подпрыгнули, удивленно вскинули брови и, как одна открыв рты, ошеломленно уставились на свою высокородную подругу.
