25 апреля, пятница, вечер. Национальный парк Уэйн, округ Атенс, Огайо, США

Развели костер, вокруг которого и расселись. Раньше нельзя было — заповедник, это мы из карты узнали, а вот теперь вроде как можно. Ладно, не страшно, если лес поделится с остатками человечества кучкой валежника. Мы аккуратно, а когда погаснет — еще и водой зальем.

Пока собирал валежник — спугнул оленя. Подумал о том, что из-за резкого падения популяции хомо сапиенс должна резко подскочить популяция всех остальных живых тварей. Так и будет, наверное, никуда не денемся от этого. Интересно, люди опять начнут охотиться для еды? Да начнут, наверное, почему бы и нет.

Костер горел весело, потрескивая, на нем, на трехногом таганке, висел чайник, и мы, как-то наплевав на предосторожности, расселись вокруг него втроем, положившись на чутье кота, быстро перебравшегося к теплу. Он, выспавшийся за долгую дорогу в кабине, теперь лежал в позе египетского сфинкса и вглядывался в темноту. Я решил, что пока он спокоен, то и нам особо опасаться нечего. На людей разве что кот не среагирует, скорее всего, но люди отвыкли шляться по ночам. В мире, где ожили мертвые и жрут живых, это первый рефлекс, который проявился у людей, и этот рефлекс я давно заметил что у себя, что у других. Какие люди полезут среди темной ночи в глубь леса, километра на полтора от дороги, по едва заметному проселку?

— Завтра к вечеру будем в «стране больших городов», — сказал Сэм, потягивая кофе из большой кружки. — Будет много машин на дорогах — помните, что нам говорили? А дороги станут узкими, это не Техас. Две полосы — и все. Так что надо быть готовыми к проблемам.

— Мы уже к любым проблемам готовы, — сказала Дрика, сидевшая подтянув колени под подбородок и задумчиво глядящая в костер, — даже к тому, что мертвые встанут из могил.

— А к тому, что придется прорываться через большие города с этими мертвыми? — уточнил Сэм.

— Может быть, нам лучше выехать на главные дороги? — по обыкновению, после паузы на обдумывание предложила она.

Я пока молчал, ответил Сэм:

— Главные хайвеи широкие, верно. Но там есть ограждения, и еще там могут быть заторы. Большие заторы, как мне кажется, — те самые, о которых нам говорили.

— С ограждением можно справиться, — сказал я, кивнув на освещенную с одного бока громаду эвакуатора. — Если оно металлическое, то можно разобрать или сбить, если бетонное — сдернуть блок буксиром.

— Большие дороги идут вокруг городов, а маленькие… — не договорила Дрика, но все ее поняли.

— Но и города не слишком большие попадаются, — возразил я. — Пока реальных проблем не было, а через мертвые города проезжать уже пришлось. Думаю, что выездом на главные дороги мы ничего не выиграем. Просто не будем жестко привязываться к конкретному маршруту, посмотрим.

— Да, по-другому — никак, — кивнул Сэм. — Будем надеяться, что доберемся куда хотим и найдем себе корыто по вкусу, да, сэр.

— Сэм? — окликнула его Дрика.

— Что, девочка?

— А ты все же уверен, что хочешь с нами в Европу? — спросила она. — Я понимаю, что тебе захотелось бросить то место, где ты жил один, но теперь? Ты видел, как люди живут в Техасе, — нормальной жизнью, а мы ни малейшего представления не имеем, что случилось с Европой.

— Ну и что? — Сэм еще отхлебнул кофе. — Не уцелела Европа — что-то уцелело в России, для примера. У меня такой возраст, девочка, что надо думать не о том, чтобы просто дожить спокойно, а о том, чтобы в этой жизни что-то сделать. Или хотя бы что-то повидать.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — не дал он Дрике договорить, — что сейчас моя жизнь находится в районе строки «Итог». И эту строку хочется заполнить чем-то таким… чего не захочется стесняться.

— Ты можешь просто погибнуть. — Дрика посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты меня пугаешь? — засмеялся Сэм. — Я так и так скоро погибну, от старости. Сколько мне осталось лет? И сколько из них я буду достаточно сильным, чтобы стрелять и вести грузовик? Не так много, как мне кажется, я уже не мальчик, да, сэр.

— Ты прав, наверное, — подумав, после паузы сказала Дрика. — Просто я пока еще не все понимаю. Мне страшно ехать через всю страну, страшно плыть, страшно думать о том, что ждет дома, но у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, — ответил Сэм, задумчиво глядя в огонь. — И ты свой сделала, просто ты сделала его так просто и не размышляя, что сама не заметила. Кто-то бы устроился здесь получше, не думая о других. А ты решилась рисковать собой, чтобы узнать, что с матерью. Ты выбрала, девочка, да, сэр.

Ничего не ответив, Дрика пожала узкими худыми плечами и откинула назад лезущие в глаза тонкие волосы. А в глазах плясали отблески костра.

— Ладно, поговорили — и хватит, — сказал я, с кряхтением приподнимаясь с затекшего локтя. — Делим смены дежурства — с рассветом выезжать. Тигр, тоже будешь дежурить, ты весь день проспал, — добавил я, обращаясь к коту.