95
К моменту появления Тютюнина и Окуркина в приватной столовой там уже все было готово для допроса доживающих последние минуты человеческих людей.
— Так, самое главное! Не забыть бы самое главное! — то и дело повторял майор Яндкван, лихорадочно пролистывая свой блокнот-опросник.
— А вот и наши друзья! — нарочито громко произнёс Гамакван, давая возможность своим коллегам приготовиться.
— Какая радость! — воскликнул Яндкван, моментально надевая маску радушия. — Садитесь, господа! Садитесь! И, если вы не против, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Мы не против, — ответил Тютюнин, выкладывая на пустые тарелки собственную закуску из карманов.
Яндкван так и остался стоять с раскрытым ртом.
— Ну-ну, какие вопросы? — подтолкнул его Окуркин, в свою очередь доставая из кармана шпроты.
Уже по дороге сюда они с Серёгой успели провести два тоста и теперь чувствовали себя с каждой минутой все лучше.
Наконец приятели уселись за стол, а майор Яндкван обрёл дар речи.
— Вопрос первый: знаете ли вы, как в конфеты «подушечка» засовывают повидло?
— Нет, этого мы не знаем, — решительно заявил Окуркин. — И современной науке это неизвестно. Поскольку секрет утерян.
— Но ведь «подушечки» продаются?
— Продаются, — кивнул Леха, просматривая оставшуюся треть рюмки на свет. — Продаются и производятся, только последний технолог, который знал, как работает машина и в чем её технический принцип, ещё полгода назад ушёл в бессрочный запой.
— Эй, а откуда ты это знаешь? — подивился Тютюнин.
— А у меня жены брата свояка сын работает в «НИИ-Повидло». Они как раз и занимаются разгадкой секрета «подушечек».
— Хорошо, в чем вы видите главный секрет своей силы? — продолжил опрос Яндкван.
— Учение — свет, а неучение — тьма! — сразу нашёлся Леха и, чокнувшись с Сергеем, допил коньяк.
— Какая ваша любимая порода собак?
— Блоходав! — поднял руку Тютюнин.
— И ризеншнапс! — дополнил его Окуркин.
— Какое, по-вашему, самое значимое высказывание?
— Темнота — друг молодёжи, — сказал Серёга.
— Точно. И ещё: семеро одного — никогда! — поддержал его Леха, затем демонстративно потряс пустой рюмкой. — А чего, товарищ депутат, ещё горючка есть?
— Есть, — кивнул Яндкван. — В последнем желании не могу вам отказать.
— Это ещё не последнее! погрозил пальцем Леха. — Это только одно из первых и… это… немаловажных!
По знаку Яндквана агенты, исполнявшие роль официантов, принесли ещё две бутылки коньяка.
— Вот это по-нашему! — обрадовался Леха, и они с Тютюниным начали наливать по новой.
— Садись со мной, депутат! — с трудом фокусируя взгляд, потребовал Серёга. — Будеш-ш-шь держать ответ перед народом. Садись и выпей.
Яндкван послушно сел рядом. Он уже получил ответы на все самые важные вопросы и теперь надеялся услышать какие-то предсмертные откровения обречённых суперменов.
Майору налили полный фужер коньяка и заставили выпить.
— Пей-до-дна! Пей-до-дна! — кричали Леха с Сергеем, запрокидывая голову Яндквана и едва ли не впихивая ему в рот весь фужер целиком.
— Уф-ф-ф!!! — выдохнул майор, не веря, что сумел это сделать.
— Молодца, собака! — хлопнул его по спине Окуркин и тут же без видимых усилий выпил свою порцию.
— Хорошо сидим, — разжёвывая жестковатую салфетку, заметил Тютюнин. — Только почему-то не поем…
— А почему мы не поем, а? Депутат, а? — Окуркин снова хлопнул Яндквана по спине, да так, что у того заныли настоящие — дунтосвинтские позвонки.
«Видимо, это у них уже судороги», — решил Яндкван, с нетерпением ожидая, когда же все кончится.
— Хазбула-ат удало-о-ой! Бедна сак-ля твоя-а-а! — запел Окуркин прямо в ухо Яндквану.
Майор поморщился, и это не ускользнуло от пьяных глаз Тютюнина.
— Депутат — петь! Петь, депутат! Ты с народом или без народа, а?
Пьяный человеческий самец в упор уставился на Яндквана своими красными глазами, и впервые за свою карьеру кадровый разведчик почувствовал настоящий ужас.
— Петь, депутат! Петь! — голосил Серёга.
— Петь и пить! — добавил Окуркин, наливая Яндквану очередную порцию. Вторая бутылка закончилась, Леха отбросил её к стене и заревел, словно раненый бизон:
— Официант, добавь горючки, так тебя разэдак! Не стоять! Никому не стоять — всем двигаться!
Перепуганные агенты наперегонки бросились к угловому буфету, чтобы подать коньяк отравленному супермену. В результате Окуркин получил полдюжины бутылок.
— Ага! И корабль плывёт! — довольно заключил он и моментально откупорил одну из них.
Окуркин стал доливать из неё в фужер Яндквана, но майор воспротивился, опасаясь, что упадёт на пол раньше, чем погибнут от яда эти двое.
— Пожалуйста, не нужно! Мне уже хватит!
— Между первой и второй промежуток небольшой, — возразил ему Тютюнин. — Гусары пьют по полной, депутат. Или ты не настоящий депутат?
Яндквану показалось, что он на волоске от разоблачения, и кто знает, как они поступят, если поймут, что он резидент Имперской разведки.
— Ладно, я согласен, — выдавил из себя майор, чувствуя, что теряет концентрацию.
«Заметут они меня, как пить дать заметут».
