93
Скучать рядом с министром друзьям пришлось недолго. Ему на смену пришёл человек с депутатской выправкой и бегающими воровскими глазками.
— А вот и наш гиперспонсор, господин Митюков — депутат, кавалер, член правления отеля «Палас-Матрас».
Серёга и Леха пожали гиперспонсору мягкую, но загребущую руку.
— Очень рад с вами познакомиться, господа. Не желаете ли выпить?
— Ну дык за этим пришли, — честно признался Окуркин.
— Предлагаю выпить коллекционного винца. Вы как, не против?
— Давайте, — согласился Тютюнин.
— Прошу в приватную столовую, господа. Это — рядом. И Митюков, а на самом деле — лично майор Яндкван, указал рукой на стенную мозаику, в которой едва различался прямоугольник потайной двери.
Министр Шустрый распахнул эту дверь, и Леха с Сергеем шагнули в тёмный коридорчик, который закончился ещё одной дверью.
— Они идут — приготовиться, — сообщил по радио чуть отставший Митюков-Яндкван.
Стоявшие за столами агенты Имперской разведки напряглись — ведь им предстояло лицом к лицу встретиться с одними из самых опасных существ этой планеты — Серёгой и Лехой.
Агент Турукван последний раз поправил и без того безупречные ряды хрустальных фужеров, а его коллега Гамакван ослабил пробку в пузырьке с ядом из рыбы мух-тар-бабай.
Остальные агенты вытянулись по струнке, изображая вышколенных лакеев.
Наконец появились долгожданные гости.
Турукван задержал в лёгких воздух, Гамакван нервно шаркнул ботинком, а старуха Живолупова негромко стукнулась головой о крышку стола. Она была посажена под него на всякий случай — ведь от Лехи и Серёги майор Яндкван ожидал чего угодно.
— Просто посидите там, агент Гадючиха, — сказал он. — Мне так будет спокойнее.
Бабушка согласилась, тем более что ей пообещали за эту несложную работу ещё двести долларов.
Часть своих денег Гадючиха повсюду таскала с собой и при каждом удобном случае раскладывал из них что-то вроде пасьянса. А ещё она мяла гладкие ассигнации, тёрлась о них щекой и с удовольствием нюхала. Именно так ей удалось опровергнуть утверждение, что деньги не пахнут. Деньги пахли, причём очень приятно.
— Проходите, уважаемые господа, — произнёс Митюков-Яндкван. — Ну-ка, наполните бокалы нашим коллекционным! — скомандовал он агентам.
Мелодично зазвенели фужеры, и в них полилось тёмное красное вино.
В два крайних Гамакван плеснул яд и мизинцем указал майору безопасный фужер.
Митюков-Яндкван сейчас же им завладел, предлагая оставшиеся гостям.
Серёга и Леха приняли отравленное угощение.
— Выпьем за нашу великую страну! За Россию, господа!
— За Россию вино не пьют, — заметил Окуркин. Услышав это, Яндкван чуть не поперхнулся:
— Что, простите? А что же нужно пить?
— Что покрепче, — просматривая искрящееся вино на свет, ответил Тютюнин.
Майор выпучил глаза. Такого поворота событий он не предвидел. Уже через десять секунд он рассчитывал начать допрос, однако дело не клеилось.
— Давай не будем пить эти чернила… тихо сказал Леха.
— А почему? — так же тихо поинтересовался Сергей.
— После вина много водки не выпьешь. Сергей в ответ только согласно кивнул.
— Большое вам спасибо за угощение, но мы пойдём прогуляемся — вон хоть с этим вашим Шустрым. Там и винцо допьём — просто так, без тоста.
— Да, конечно! Это будет правильно! — тут же согласился Митюков-Яндкван. Он опасался, что гости совсем откажутся пить вино.
— Ну что же, я не против, — заметив кивок Яндквана, ответил министр. — С удовольствием поговорю с вами ещё о культурке. С удовольствием… Вы позволите?
С этими словами Шустрый выхватил у Яндквана бокал и вместе с гостями покинул приватную столовую.
Майор без сил опустился на стул и, приподняв край скатерти, спросил:
— Что вы на это скажете, агент Гадючиха?
— А что я должна сказать? — пожала плечами Живолупова и стала быстро собирать разложенные на кучки доллары.
— Вы знали, что они откажутся пить отравленное вино? Могли они догадаться?
— Нет, не могли. Но Серёжка с Лешкой форменные дурни, а дуракам у нас всегда везёт. Это и в сказках написано.
— В сказках… — повторил Яндкван. — Выходит, мы должны прочитать все сказки?
— Не знаю, что у вас там выходит. Я планеты ни разу не захватывала — мне и денег вполне хватает.
— Неужели вы так сильно любите деньги?
— Ну… — Живолупова спрятала доллары. — Не то чтобы очень люблю, но я в них нуждаюся. Как, к примеру, вы в лягушках.
— Но разве доллары можно есть?
— Можно и есть, ежели чистые. У нас к соседу, к валютчику, в семьдесят девятом году милиция приходила, так пока они дверку курочили, он два кило долларов умял прямо с подсолнечным маслом. Тогда ведь за это «вышку» давали.
Они помолчали. Живолупова смирно сидела под столом, Яндкван рядом — на стуле, а младшие агенты просто переглядывались, ожидая распоряжений.
— Как вы думаете, они выпьют яд? — снова спросил Яндкван.
— Выпьют, конечно, — охотно подтвердила Живолупова. — Только он их может не взять…
— Это просто ненаучно — так думать! Яд рыбы мухтар-бабай напрочь валит десять тысяч ибабутских тушканчиков! — в запале воскликнул Яндкван.
— Ну, мне про то ничего не известно. Ни про каких ебабутских тушканчиков, но вот ебабутские Серёга с Лехой — это наши фрукты, отечественные. И чего от них ожидать, никто не знает. Они могут и с банки вазелина попадать, а могут и такую дрянь потребить, что любая наука в тупике окажется.
— Понятно. — Яндкван вздохнул. — Турукван и Гамак-ван! Идите в зал и следите за гостями. Как только они выпьют вино, волоките их на допрос.
